Текст книги "Не трогай меня (СИ)"
Автор книги: Ника Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
В номере я первым делом иду в душ – согреться и расслабить мышцы. Тёплые струи бегут по телу, смывая усталость этого дня и принося невероятное расслабление. Закрываю глаза и вдруг чувствую прохладный воздух, дверь душевой кабины открывается, и я вижу Макса. Он полностью обнажён, глаза тёмные от желания.
– Можно? – спрашивает хрипло.
Киваю, не в силах произнести ни слова. Его присутствие заполняет всё пространство душевой. Он входит в кабину, и я чувствую жар его тела даже сквозь поток воды. Мои руки дрожат, когда он приближается. Слежу за каждым его движением. Макс берет гель для душа, выдавливает немного на ладонь.
– Повернись, – шепчет, и я подчиняюсь. Его руки скользят по моим плечам, спине, бережно намыливая кожу. Каждое прикосновение отзывается волной трепета. Он массирует мои плечи, и я невольно подаюсь навстречу его рукам.
– Ты такая красивая, – целует меня в шею. Губы оставляют дорожку поцелуев от плеча к уху.
– Потрогай меня, – просит, беря мою руку в свою.
Поворачиваюсь в нему лицом, заглядывая в глаза и несмело касаюсь его кожи. Провожу руками по его груди, плечам, чувствуя, как напрягаются мышцы под моими ладонями. У него красивое тело и мягкая кожа. Руки застывают на мышцах пресса. Его живот слегка подрагивает.
Мои движения неловкие, неуверенные. Я никогда не делала ничего подобного, но во мне нет ужаса, от которого хочется забиться угол и стать невидимой. Неловкость, зажатость, трепет, страх перед чем-то новым – да. Этот страх другой, за собой он тянет надежду, а не боль.
Макс тихо стонет, и этот звук отзывается где-то глубоко внутри меня. Руками скользит по моей талии, бедрам, исследуя каждый изгиб тела. Я дрожу, но не от холода – от новых, незнакомых для меня ощущений.
Вода стекает по нашим телам, смывая пену, рисуя безумные рисунки на коже. Макс берет мою руку и кладет себе на грудь.
– Здесь твое место навсегда, Яна, – говорит он тихо,
Я поднимаю голову, встречаясь с его взглядом – таким открытым, полным чувств. Он наклоняется и целует меня – медленно и трепетно.
– Ты дрожишь, – отстраняется, заглядывая мне в глаза. – Замёрзла?
Качаю головой. Как объяснить, что эта дрожь от переполняющих меня чувств? От его близости, от осознания того, что происходит между нами?
Он выключает воду и тянется за полотенцем. Бережно заворачивает меня, промокая каждую капельку воды на моём теле. Касается меня почти невесомо, но каждое его скольжение пальцев проникает в подсознание. Внезапно он подхватывает меня на руки. Обвиваю его шею руками, прижимаюсь к груди. Слышу, как его сердце отбивает такт. Он несет меня в спальню, и каждый шаг отдается во мне волной предвкушения. Макс кладет меня на кровать, такую мягкую и прохладную после горячего душа. Нависает надо мной, опираясь на локти. Капли воды с его волос падают мне на лицо. Он целует меня, слизывая каждую каплю, и спускается к шее, ключицам.
– Ты не представляешь, как давно я мечтал об этом, – шепчет он между поцелуями. – Как сходил с ума от желания прикоснуться к тебе.
Эти слова заставляют меня краснеть. Я закрываю глаза, но он тут же просит:
– Посмотри на меня, Василёк. Я хочу видеть твои глаза.
Смотрю на него и тону в его взгляде – тёмном от желания, но он ласкает меня этим взглядом. Целует меня уже не так сдержанно, как раньше. Отвечаю на поцелуй, вкладывая всю нерастраченную любовь во мне. Его руки скользят по моему телу, освобождая от полотенца. Прохладный воздух касается разгоряченной кожи, и я вздрагиваю от этого контраста. Макс тут же прижимается ко мне всем телом, согревая и защищая.
– Не бойся, – отводит прядь волос с моего лица. – Я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.
И я верю ему. Верю каждому его слову, каждому движению, каждому взгляду. Чувствую его каждой клеточкой. Поцелуи становятся более страстными, руки более настойчивыми. Но даже в этой страсти Макс остаётся нежным и внимательным к каждой моей реакции.
Он учит мое тело новому языку – языку соприкосновения тел, поцелуев, вздохов. Я теряюсь в этих ощущениях. Мир сужается до него одного. В комнате мы и наше рваное дыхание. Это больше, чем просто физическая близость. Это слияние душ, это абсолютное доверие, это любовь в самом чистом её проявлении. Он снова кладет мою руку себе на грудь, прямо над сердцем, я чувствую, как наши сердца бьются в унисон. В этих хрупких касаниях я задыхаюсь вдохновением, чтобы написать новую главу своей жизни, безжалостно вырывая черные листы с прошлым.
– Ты моя, – шепчет он. – Вся моя. И я твой. Навсегда.
И в этих нотах откровений я чётко осознаю – да, навсегда. Потому что иначе просто не может быть. Потому что то, что происходит между нами – это судьба. Это любовь, которая случается раз в жизни. Его поцелуи, его прикосновения, его слова – всё это сливается в одно целое, создавая момент абсолютного счастья. И я благодарна судьбе за то, что мой первый раз именно с ним, с человеком, который относится ко мне так бережно, с такой нежностью и любовью. В его объятиях я чувствую себя защищенной, любимой, желанной. И пусть мои движения всё ещё неловкие, пусть я всё ещё краснею от его взглядов и движений его рук на моем теле – я знаю, что всё правильно. Всё так, как должно быть. Именно так и должна начинаться настоящая любовь – с абсолютного доверия, с нежности и заботы друг о друге.
– Ты такая красивая, – его голос ласкает мой слух. – Я так тебя люблю.
– Я тебя очень! Неизлечимо! – мысленно отвечаю. Вслух сказать мне не хватает смелости.
Плавлюсь под его телом, теряюсь в ощущениях. Когда он входит в меня – медленно, осторожно – я вскрикиваю от боли и удовольствия одновременно. Он замирает, давая мне привыкнуть. Собирает губами мои слёзы, которые я даже не чувствую, и аккуратно поглаживает мои щеки, убирая волосы с лица.
– Тише, любимая, – окутывает своим голосом. – Я с тобой. Всё хорошо.
Боль постепенно отступает, сменяясь новыми, незнакомыми мне ощущениями. Макс двигается медленно, осторожно, не сводя с меня глаз. Его руки, его губы, его тело – везде. Я распадаюсь на части в нем, в этом моменте, в этих чувствах. Кожа к коже, все тормоза сорваны. Мы не только обнажили тела, в данный момент мы обнажили души. Когда всё заканчивается, он крепко прижимает меня к себе. Я слышу, как бьётся его сердце – быстро-быстро, в такт моему. Он обнимает меня, разрисовывает поцелуями плечи, бархатный голосом повторяет слова о любви. Пытаюсь запомнить каждый момент, ни на секунду, не пожалев о том, что произошло.
– Ты как? – спрашивает с тревогой.
– Я счастлива, – отвечаю честно.
И это правда. Впервые в жизни я чувствую себя по-настоящему целостной, настоящей, живой. Душевные шрамы затягиваются, счастье, как свежая кожа нарастает внутри.
Мы засыпаем в объятиях друг друга.
За окном падает снег, укрывая мир белым одеялом. А внутри меня расцветает весна – яркая, тёплая, полная надежды и любви. И я знаю, что больше я не буду боятся. Потому что теперь я не одна. Теперь у меня есть он – мой якорь, моя защита, моя любовь.
Глава 31. Макс
Четыре часа утра. Лежу без сна, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить Яну. Она спит на моей руке, прижавшись щекой к подушке. Губы немного приоткрыты, на лице лежит прядка волос, ресницы еле заметно подрагивают. Такая красивая… Не могу отвести глаз.
Отвожу её волосы за ухо, провожу пальцами по плечу, скольжу по её спине, спотыкаясь о выступающие позвонки. Черчу неизвестные маршруты на коже. Хочу касаться, сжать в объятиях. Не могу отказать себе в этом желании.
Простыни пропитаны нашими чувствами и запахом. Весь номер наполнен ими. Не могу надышаться. Мне её мало. День без Яны и у меня дофаминовая ломка. Как в серости живу, без солнца. Я больше её не отпущу. Хочу привязать её к себе всеми верёвками. При этом я хочу показать её всем, всему миру. Показать, что она моя, со мной, рядом. Я не собираюсь больше скрывать наши отношения. Одержимость? Возможно.
Я никогда не думал, что меня так накроет. Не помню, когда это всё началось. Что стало точкой отсчёта? В каком отрезке времени случился наш нулевой километр: когда сбил её байк или просто увидел на парковке? Никогда не думал о привязанности, о постоянстве в отношениях, любви, тем более собственной семье. Всё это казалось эфемерным. Не примерял на себя роль примерного семьянина. Сейчас всё иначе. Я не хочу выпускать свой Василёк из рук. Положить бы её в карман, согревая своим теплом.
Усмехаюсь своим мыслям. Да, я поплыл и мне не стыдно. Хочется вычистить все тёмные пятна её прошлого. Не для других, для неё. Чтобы не пугалась резких движений, громких звуков, не замыкалась в себе и не выпускала колючки при каждой дискомфортной ситуации. Конечно, окончательно избавится от этих пятен она не сможет, амнезию не вызвать как простуду, промочив ноги в дождливую погоду. Я постараюсь собрать весь хлам её воспоминаний и затолкать в самый дальний угол. Утрамбую пласт за пластом, накладывая сверху другие моменты и воспоминания.
Вспоминаю, как несколько часов назад она дрожала в моих руках. Как прятала лицо на моей груди, когда я осыпал поцелуями её плечи. Её первый раз… Наш первый раз. Я старался быть максимально нежным, растворяясь в ней. В её прерывистом дыхании, в тихих стонах, мне кажется я даже слышал, как она поднимает ресницы. Никогда не ставил себе цель – быть первым… Яна сломала все мои установки и стереотипы. Она так медленно, но верно проникала в меня, сама этого не подозревая. Никогда не навязывалась, не шла на контакт первой. Я тянулся к ней, она лишь подала мне руку в ответ. А я чуть её не отпустил… Никогда не прощу себе того, что высказал ей на День рождения.
Если скомкать бумажный лист, как потом не расправляй – останутся вмятины и заломы. И каждый такой залом только приближает к тому, что лист в конечном итоге порвётся. Так и с Яной. Её нужно беречь и хранить. В её жизни уже и так достаточно трещин. С ней нужно быть осторожным, по шажочку двигаться, не устраивать допросы и терпеливо ждать.
О да, мой уровень терпения с Яной достиг критической точки. Никогда не думал, что во мне столько терпения. Но и у него есть предел. Я не мог просто ждать и смотреть как она мучается, не подпуская меня к себе. Если бы всё было хорошо, как Яна мне и говорила, то не было бы этой худобы, синяков под глазами. Видел, что ей было не легко, но ничего не мог с этим сделать.
Замечаю на тумбочке кулон. Видел, что она надела его, аккуратно пряча за слоями шарфа. Словно это её маленький секрет. Словно эта вещь дорога Васильку настолько, что она даже не допускает мысли расстаться с ней. Радость и благодарность от этого крохотного, но такого важного жеста взрывается внутри фейерверками. Понимаю, что для нее это серьёзный шаг.
Её брат только подтвердил мои догадки. Игорь не говорил прямо, но я умею читать между строк. Он пожелал нам хорошего отдыха, правда, и пригрозил оторвать мой ценный ресурс, без которого нам с Яной не грозит полноценная семья, если я сделаю что-то не так.
Как можно сделать ей больно? Разве можно хотя бы подумать об этом даже? У меня крошатся зубы от злости, при вспоминании о тех мудаках и её матери. Как? Это никак не укладывается в голову. Ещё одна моя головоломка на будущее. Этот день для Яны омрачён навсегда, но я постараюсь сделать всё, чтобы её не затапливало болью, чтобы она не падала в скорбь, ужас и страх. По крайней мере сделаю его максимально спокойным.
Откуда во мне проснулась такая забота? Откровенным мудаком я никогда не был, но обычно всё проходило мимо меня. Я не спасатель, не бросаюсь на помощь каждому встречному на моём пути. Единственный человек, которому пытался помочь, хоть как-то – это Арс, конечно, не считая семьи. Но теперь Яна тоже моя семья.
Физика, математика, да любая точная наука, не даст определения тому трепету, что возникает во мне при виде Янки. Что возникает в душе при взгляде любимых глаз. Не измерить формулами тот жар, что разливается по телу от случайного прикосновения. Нет в учебниках объяснения, почему замирает сердце от одного лишь звука знакомых шагов. Любовь – это когда законы гравитации бессильны, потому что ты вопреки всему ты паришь. Когда химические реакции в мозгу создают такую смесь эмоций, которая не поддается анализу. Это сила, способная перевернуть мир, изменить судьбы, создать новую вселенную из двух переплетенных душ. Она не подчиняется логике, не следует правилам, не укладывается в графики и диаграммы. Любовь – это человек. Для меня – это Яна.
Утро медленно вползает в комнату. Здесь панорамные окна и, если не закрыть шторы, солнце не пощадит, заявляя о себе. Лучи играют на бархатной коже Василька, и не могу оторвать взгляд. Она медленно открывает глаза и тут же смущенно прячет лицо в подушку. Я убираю руку, которая затекла, при этом совсем не испытывая дискомфорта. Кровь разгоняется в венах на запредельных скоростях.
Нежно целую её в кончик носа, улыбаясь:
– Доброе утро, любимая.
Яна краснеет ещё сильнее, пытаясь натянуть одеяло выше, но я перехватываю её руку и переплетаю наши пальцы.
– Знаешь, я хочу просыпаться так каждое утро. Рядом с тобой, – шепчу на ушко. Притягиваю её ближе, зарываюсь носом в пахнущие ванилью волосы.
– Макс, пусти, хочу в душ, – бормочет она куда-то мне в ключицу, но я слышу в голосе улыбку.
– Яна, ты чего? – приподнимаю её подбородок, заглядывая в глаза.
– Просто… немного неловко, – закусывает губу.
– Не нужно смущаться. Ты самая прекрасная девушка на свете, – притягиваю её ближе, нежно целуя.
Она отвечает, постепенно расслабляясь в моих объятиях. Мы валяемся в постели ещё час, просто наслаждаясь близостью друг друга. Перебираю её волосы, рассказываю какие-то глупости.
После позднего завтрака решаем не терять времени даром – всё-таки мы приехали кататься. На улице потрясающая погода: яркое солнце, искрящийся снег и лёгкий морозец. Идеально для катания. Янка настаивает, что хочет попробовать более сложную трассу. Немного волнуюсь – она ещё недостаточно уверенно стоит на доске, но её энтузиазм заразителен.
– Только обещай быть осторожной, – говорю, поправляя её капюшон. Касаться Янки – моя жизненная необходимость.
– Обещаю! – улыбается, прищуривая глаза.
Поднимаемся на подъёмнике. Янка восторженно рассматривает открывающиеся виды, а я любуюсь ей. Солнце играет в её волосах, щёки раскраснелись от мороза, глаза сияют.
На вершине она немного нервничает, оценивая крутизну склона. Беру её за руку:
– Не бойся, я рядом. Просто следуй за мной и делай всё как я показывал.
Она смотрит мне в глаза и кивает.
Первые повороты даются Янке неплохо. Я еду чуть впереди, постоянно оглядываясь и подбадривая. Но на одном из виражей она теряет равновесие и падает, увлекая меня за собой. Мы кубарем катимся по склону, поднимая облако снежной пыли.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спрашиваю, когда мы наконец останавливаемся.
В ответ я слышу смех Яны. Она лежит в сугробе, вся в снегу, и хохочет как ребёнок. Не могу удержаться и присоединяюсь к ней.
– Прости, это была плохая идея, – выдавливает между приступами смеха.
– Ты самая очаровательная неуклюжая сноубордистка на этой трассе, – отвечаю, стряхивая снег с её куртки.
Остаток дня проводим на более простых трассах. Янка постепенно набирается уверенности, и к вечеру у неё уже неплохо получается.
Когда солнце начинает клониться к закату, она тянет меня к подъёмнику:
– Давай ещё разок! На самую высокую точку!
– Уверена? Не устала?
– С тобой мне будет не так страшно. Ну, пожалуйста, – она сжимает мою руку, и я понимаю, что не могу ей отказать. Хотя, идея мне не кажется хорошей.
Наверху открывается потрясающий вид: горы, окрашенные в золотисто-розовые тона заходящего солнца, долина внизу, которая уже погружается в сумерки, и небо, словно горящее всеми оттенками пурпура. Янка стоит на краю склона, раскинув руки, будто хочет обнять этот величественный пейзаж.
– Это самый счастливый день в моей жизни, – говорит она, поворачиваясь ко мне. А у меня сердце сжимается от того, что я угодил своей девочке. Что рядом со мной она не чувствует страха и напряжения. Улыбаюсь, подходя к ней.
– У нас с тобой каждый день будет счастливым, обещаю.
Притягиваю её к себе, целую. Её губы пахнут карамельным кофе, который мы пили в перерыве между катаниями, и немного мятной помадой для губ.
– Прокатимся?
– Только держись крепче, – слышу её счастливый визг.
На спуске всё естественно идёт наперекосяк – мы снова превращаемся в неуправляемый снежный ком, лавируя между другими лыжниками. Яна хохочет, я пытаюсь удержать равновесие, попутно страхуя её. Кто-то возмущённо кричит нам вслед, но нам всё равно – мы пьяны от адреналина и счастья.
Я знал, что так получится. Ноги гудят, концентрации ноль. Мы одурманены и поглощены друг другом. Это точно наш последний заезд на сегодня. Но как я мог ей отказать и не услышать этот радостный смех, не увидеть этих раскрасневшихся щёк и горящих глаз?
Вечером, промокшие и довольные, греемся глинтвейном на террасе ресторанчика. Яна закуталась в плед, на её ресницах ещё блестят снежинки.
– О чём ты мечтаешь? – спрашиваю, притягивая её ближе.
– Хочу спроектировать свой собственный дом. Знаешь, такой… с характером. С большими панорамными окнами и вторым светом в гостиной. Чтобы солнце заливало все комнаты. И обязательно с террасой, как эта… – она закрывает глаза, будто представляя это потрясающее место, и мечтательно улыбается.
– Продолжай, – шепчу, целуя её в висок.
– В центре будет камин, будет много пространства, а на террасе большой стол, чтобы там можно было встречать закаты и провожать уходящий день, любоваться видом и просто дышать, просто жить, зная, что именно это и есть дом, – её глаза сияют, когда она описывает детали. Любуюсь своей девочкой, такая нежная, хрупкая. Больше никогда не позволю ей испытать боль. Она больше никогда не будет чувствовать себя одинокой или незащищённой.
– А ты? О чём мечтаешь? – задирает голову, заглядывая мне в глаза.
– Скоро узнаешь, – улыбаюсь и сразу же целую, уже без предисловий.
Глава 32. Макс
Три месяца спустя
Солнце слепит глаза, весна в самом разгаре. Паркуюсь у крыльца университета. Мне нечего здесь делать – лекций нет, диплом пишется. Но, меня тянет сюда как магнитом. Даже и не сюда вовсе, а к конкретному человеку. К ней. К моей Янке.
Замечаю Вику, выходящую из своей новенькой машины. Она улыбается и машет мне рукой, в ответ просто киваю и отвожу взгляд. Мне не о чем с ней говорить. Во время нашего последнего диалога я вполне культурно, но доходчиво, попросил оставить меня и мою личную жизнь в покое. Некоторые мосты лучше сжигать дотла.
Достаю телефон и пишу своей девочке, что жду её внизу. Для Яны это неожиданность, она не ждала меня в это время.
Сообщение так и не прочитано, на ступеньки крыльца высыпаются студенты. Поднимаю глаза и улыбаюсь. Вот она! Выходит из дверей: задумчивая и серьёзная. Закидывает рюкзак через плечо, поправляя капюшон худи. Замечает меня и застывает с открытым ртом, распахнув глаза от удивления. Да, детка, сюрприз удался! Три месяца я по-тихому учился ездить, не обмолвившись ни словом, чтобы увидеть именно это выражение на ее лице.
Василёк срывается с места и бежит ко мне, раскинув руки. Ловлю её, кружу и зарываюсь носом в волосы, пахнущие весенним ветром, стискивая в объятиях.
– Прокатить, красотка? – шепчу ей на ухо, чувствуя, как она дрожит от смеха.
– Макс?! Ты… ты, когда? – осматривает мотоцикл, пытаясь выдать что-то членораздельное. – И права получил, и байк купил, а мне ни слова!
– Сюрприз! – искренне улыбаясь, впитывая эмоции моей девочки. – Не мог же я позволить своей девушке гонять одной, – понижаю голос до бархатного шёпота.
Наклоняюсь к ней, а она привстаёт на цыпочки навстречу. Целую осторожно, Янка невольно фыркает мне в губы.
– Что? – отстраняюсь, удивлённо приподняв бровь.
– Ты целуешь меня так, будто я фарфоровая, – бормочет, все ещё борясь с нервным смешком.
– А ты предпочла бы, чтобы я вел себя как дикарь? – улыбаюсь.
– Может… – её пальцы играют с молнией моей куртки, – следующую пару мне можно и пропустить?
– Хочешь прогулять? – притягиваю ее еще ближе к себе и обманчиво удивлено поднимаю брови. – А как же твоя репутация примерной студентки?
– Переживу как-нибудь, – Янка обнимает меня за шею, – Так что, прокатишь с ветерком? Если что к тебе ближе ехать. На следующую пару мне нужно вернуться.
– Заманчивое предложение, – целую ее в кончик носа.
Наконец-то, мы ни от кого не скрываемся. Янка раскрывается с каждым днём всё больше, но только со мной. Для всех она такая же отстранённая и недоступная. Моя скромница превратилась в настоящую соблазнительницу. И меня чертовски это заводит. Только я знаю какой она бывает. Это только для меня.
Дорога до моей квартиры пролетает как в тумане. Янка прижимается ко мне, на светофорах пробегает пальчиками по мышцам пресса, и я едва сдерживаюсь, чтобы не свернуть в ближайший тихий переулок. Впитываю каждую эмоцию, которую проживаю рядом с ней. Невероятные ощущения…
В лифте целую ее в шею, и понимаю – лишний этаж и до квартиры мы не дойдем. Так почти и выходит: одежда начинает слетать с нас ещё в коридоре. Подхватываю Янку на руки – такую лёгкую – и в несу в спальню. Целую каждый сантиметр кожи, запоминаю каждый вздох, каждое движение. Она отзывается на каждое прикосновение, и я окончательно теряю голову.
После лежим в обнимку, переплетя ладони и слушая наше дыхание. Греемся теплом от соприкосновения нашей кожи. Янка водит пальцем по моей груди, явно о чём-то размышляя.
– О чём думаешь? – спрашивает, когда перехватываю её руку и целую пальцы.
– Может определимся где будем жить? – в очередной раз задаю ей этот вопрос.
– Мне нравится моя квартира.
– А мне нравишься ты. В моей квартире. Голая, – улыбаюсь, целуя Яну в висок.
– Предлагаю компромисс, – она поднимается на локте, заглядывая мне в глаза. – Месяц живём у тебя, месяц у меня.
– Новоселье каждый четыре недели? – приподнимаю бровью – Вот Арс обрадуется-то.
Янка смеётся, а потом резко становится серьёзной:
– А не слишком ли всё быстро? – в голосе слышится тревога. – Вдруг это… пройдёт?
– Никогда, – отвечаю твёрдо, тоже приподнимаясь, чтобы видеть её глаза. – Ты – моё всё, Яна. И это навсегда. Никогда не сомневайся во мне и моих чувствах.
Обнимаю, прижимая к себе, и целую, стирая все сомнения, которые могли поселится в её голове.
– Невозможно тобой насытиться, – признаюсь честно и углубляю поцелуй. Надеюсь, если мы пропустим еще одну ее пару, Янка меня не убьет.
За окном начинается дождь. Мы валяемся в постели, я медленно перебираю её мягкие волосы. Капли барабанят по стеклу, создавая уютную мелодию нашего дня.
– Макс, сколько времени? – Янка лениво пытается выбраться из моих объятий.
Смотрю на время в телефоне и понимаю: «Мне сейчас точно достанется».
Янка пунктуальна, иногда даже слишком. Меня это не раздражает. Мне всё в ней нравится, хотя в некоторых вещах мы кардинально разные люди. Она рациональная, у нее всегда все по полочкам, все спланировано. Я ее точно испорчу.
– Эммм, Василёк, у тебя важная пара сейчас будет? – осторожно интересуюсь.
Она резко поворачивается, в её глазах появляется тревога. Скидывает с себя одеяло и начинает суетливо одеваться.
– Макс, если я опоздаю, я тебя… укушу! – щурит глаза, натягивая худи.
– «Давай полежим ещё пять минут», – передразнивает она мой голос. – Я же знала!
– Ты сама предложила прогулять пару, а виноват я? – пытаюсь защититься я, поднимая руки.
– Я одну предложила, а не весь день! – возмущённо фыркает она, застёгивая джинсы.
Моя маленькая фурия сверкает глазами, словно молниями. Её возмущение только делает её ещё привлекательнее, но сейчас явно не время об этом думать. Мы действительно опаздываем. Из-за меня. Мне с трудом удаётся сдержать улыбку, глядя, как она пыхтит от негодования, словно закипающий чайник.
Везу её на машине – дождь и мотоцикл явно не лучшее сочетание. Янка, устроившись на пассажирском сиденье, постоянно смотрит в телефон и что-то быстро печатает, явно старосте. Времени в обрез, мы должны успеть.
Тишину в машине нарушает телефонный звонок. Мама. Включаю громкую связь, продолжая следить за дорогой.
– Макс, привет, – бодрым голосом начинает мама, – может на дачу на выходных выберемся? Яночку только возьми, такая девочка, просто чудо.
– Мам, она рядом.
– Ой, Яна, привет! Жду вас в выходные.
Янка смущается и отвечает:
– Да, конечно, приедем.
– Я пирог испеку, с яблоками, шашлыки сделаем…, – мама начинает расписывать меню.
– Мам, мы опаздываем, все, до встречи! – скидываю звонок.
Невольно вспоминаю первое знакомство Янки с родителями и улыбаюсь. Она так волновалась, что почти не разговаривала весь вечер, только крепко держала меня за руку под столом. Позже мама затащила её на кухню помочь с десертом, а через час они уже мило болтали. Папа потом сказал: «Твоя. Не упусти». А я и не собирался.
Дожидаюсь ближайшего светофора, поворачиваюсь к Янке и целую. Не могу удержаться – её губы такие мягкие и пахнут малиной.
– Что делаем вечером? – спрашиваю, поглаживая её колено, успокаивая.
– У меня тренировка до восьми, – накрывает мою руку своей, переплетая пальцы. – А потом не знаю.
– Заберу тебя после тренировки, – киваю, поглаживая большим пальцем её ладонь.
– Поужинаем где-нибудь.
– Только душ приму, – улыбается она.
– Можешь у меня, – подмигиваю, вспоминая сегодняшнее утро.
Она смеётся звонко и легонько бьёт меня по плечу:
– Если я буду принимать душ у тебя, мы никуда не пойдём.
– Есть такая вероятность, но разве это плохой вариант? – ухмыляюсь, ловя её игривый взгляд и получая ещё один шутливый удар.
Подъезжаем к университету. Дождь почти закончился, солнце пробивается сквозь редеющие облака – весна во всей красе. Капли на стекле играют радужными бликами.
– Еще 7 минут до начала пары, не опоздали.
– Тебе повезло, – Янка быстро целует меня на прощание, и выходит из машины.
Смотрю ей вслед и думаю о том, как мне повезло. Реально, мне кажется, что я самый счастливый человек! У меня серотонин из ушей скоро польется.
Выезжаю с парковки и еду на работу. Вечер уже распланирован, и я, как одержимый этой девчонкой, начинаю считать минуты до встречи. Мы расстались пять минут назад, а мне уже её дико не хватает. Говорят, такие чувства со временем проходят, становятся спокойнее, иногда угасая вовсе. Но я точно знаю – у нас не пройдут. Никогда.
Быстро набираю сообщение, улыбаясь:
«Уже скучаю»
Мы как подростки и в этом такой кайф. «Я тоже» – прилетает буквально через минуту.
Как можно быть такой нереальной? Именно с Янкой мне хочется быть нежным, заботливым, отзывчивым, чутким. Как она это делает?
На Новый год я так и не определился со своим главным желанием. В бардачке лежит маленькая бархатная коробочка с кольцом, моё желание. Скоро я его исполню. Весна – время нового. И я точно знаю, что хочу начать новую главу своей жизни. С ней. С моей Янкой, моим Васильком. Просто хочется с ней делить рассветы и закаты, дышать одним воздухом, можно ли просить что-то большее?
Неделя пролетает незаметно. Каждый в своём графике, и мне катастрофически не хватает моей Яны. На выходные у нас запланирована поездка к моим родителям, поэтому собираем вещи и выдвигаемся.
– Перестань так смотреть, – смущённо улыбается Яна. – Лучше следи за дорогой.
– Не могу, ты слишком красивая, – отвечаю честно, всё-таки возвращая внимание на дорогу.
Подъезжаем к родительскому дому, и я невольно улыбаюсь, глядя на Янку. Она нервничает, теребит ремешок своей сумочки, вжимаясь в кресло.
– Всё будет хорошо, – шепчу ей, сжимая руку. Она кивает, но я вижу, как подрагивают её ресницы.
Я знаю, что ей неловко, и она стесняется. Но мои родители приняли её как родную и со временем вся Янкина зажатость уйдёт.
Не успеваю ещё заглушить двигатель, а мама уже выбегает на крыльцо в домашнем бежевом костюме. Выглядит прекрасно, глаза выдают – волнуется не меньше Янки.
– Яночка! Наконец-то! – мама заключает её в объятия, будто они сто лет знакомы, – Макс, привет! Проходите скорее, я такой стол накрыла!
Обед превращается в настоящее представление. Мама щебечет без умолку, расспрашивает Янку обо всём, подкладывая ей лучшие кусочки. После обеда увлекает её в свою любимую часть дома – гостиную.
– Ой, у тебя выбился локон… Можно я заплету? У тебя такие чудесные волосы!
Сижу в кресле, даже не стараясь скрыть улыбки и наблюдаю, как мама колдует над Янкиной причёской. Моя девочка смущается, но позволяет маме творить.
– Я всегда мечтала о дочке, – говорит мама мечтательно. – Максим, конечно, замечательный сын, но знаешь, как хотелось косички заплетать…
– Эй, я вообще-то здесь! – притворно возмущаюсь. – Может, мне стоит вас оставить?
– Сиди уже, – смеётся мама, – Или правда, погуляй с папой. Мы тут с Яночкой девичьими секретами поделимся.
– Ма, ты что! – поднимаюсь с кресла, – Я тебе Янку не отдам! – обнимаю свою любимую за плечи.
– Поздно, сынок, – подмигивает мама. – Она теперь наша. Бояринова!
Смотрю на Янку, она заливается румянцем. Папа присоединяется к нам, протягивает Янке бокал вина. Она благодарно кивает, улыбаясь. Вряд ли она сможет сейчас произнести хоть слово из-за смущения.
– За тебя Яна, – произносит он, и я едва верю своим ушам. Папа, который обычно так сдержан с незнакомыми людьми, уже признал её своей!
Вечер пролетает незаметно. Мама показывает Янке свою коллекцию цветов, папа рассказывает о путешествиях. Янка оттаивает, смеется, и я вижу, как родители буквально светятся от радости.
Когда собираемся уезжать, мама чуть не плачет.
– Приезжайте в следующие выходные! Обязательно!
В машине Яна долго молчит. Я не тороплю её – знаю, ей нужно время. Только когда мы выезжаем на трассу, она тихо спрашивает:
– Ты… ты всё им рассказал?
Я знаю, о чём она – о той страшной ночи, когда её чуть не изнасиловали, о шрамах, которые до сих пор кровоточат в её душе.
– Нет, родная, – беру её за руку, переплетая наши пальцы, – Это только твоя история. И тебе решать с кем ей поделиться и когда, – добавляю чуть тише.
Она отворачивается к окну, но я успеваю заметить слёзы.
– Они такие… хорошие твои родители, – её голос срывается. – А я им никогда не смогу рассказать об этом. Макс, обещай, что ты тоже не расскажешь.
Съезжаю на обочину, глушу мотор.
– Посмотри на меня, – прошу ее.
Она поворачивается – глаза полны боли, губы дрожат.
– То, что случилось с тобой – это часть твоей истории, но это не определяет тебя.
– А если они узнают? Что меня чуть не… – начинает задыхаться.
– Они никак не узнают, если им рассказать, – притягиваю ее и целую в висок, – Даже если вдруг такое и произойдёт… Яна, ты – это ты. И никакая история не изменит их мнение о тебе.
