Текст книги "Stronghold"

Автор книги: Ник Демин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4.

Мне снился очень хороший сон. Там было что-то про парк, карусели, детей, мороженное для них, жену, меня, бутылочку пива и еще что-то очень хорошее. Помню, что хорошее, а про что – не помню. В итоге проснулся я в районе обеда, переспавший, с больной головой и злой, как собака. В доме практически никого не было, только в закутке за печкой раздавался душевный, переливистый храп. Я не стал разбираться кто это и свалил на улицу. Вчерашние события казались бесконечно далекими и нереальными.

Двор был вычищен наш и соседский. Пашкин сын, с Сайгой наперевес, бдел с башенки второго этажа соседского дома. Я походил по двору, пытаясь найти хоть кого-нибудь. Проходя мимо сарая я услышал бряканье, поспешил на эти звуки я увидел толпу наших женщин. Наташа, Пашина жена, обучала присутствующих секретам доения коровы. Отреагировав на производимый мною шум и увидев его причину, они отвернули головы, с интересом наблюдая за действиями Натальи. Наташа объясняла, активно махая руками и заставляя попробовать всех. Корова пыталась отбиться от любопытных дамочек, которые пытались не подоить, а оторвать ей вымя. Но те не сдавались. Я еще понаблюдал, мучаясь мыслью, что, скорее корова сдохнет, а молоко в вымени собьется в масло, чем они научатся, и вышел на улицу. Там меня встретил Саня:

– Привет, выспался?

– Даже черезчур. Башка болит, – пожаловался я. – Надо бы собраться. Ты , Угрюмый и я. Хочу рассказать, что узнали. Можно мужиков пригласить, обговорить проблемки.

– Давай через часик. Угрюмый решил по окрестным магазинчикам прошвырнуться. Там крупных банд быть не должно. Кстати, а чего эта новенькая, немая что ли. Ни тебе здрасьте, ни мне до свиданья. Схватилась с утра и поперла машину мыть. За кем она будет? К чему её определим?

– Да она сама определилась, – ответил я. – Будет водителем. Джип закрепим за ней.

– Труповозку, что ли? Можно ведь и получше машину дать. Вот и приклеили название к машине, подумал я, а вслух продолжил:

– Пусть останется на этой машине. Ствол я ей выдам. Как раз подъехал Угрюмый на двух машинах, ГАЗели и бывшей моей девятке.

Во дворе сразу стало шумно, нарисовались женщины, дети. Все обступили добытчиков, перешучивались, нарисовалась моя жена, тоже подошла, но в общую кучу не полезла. Заметила меня и подойдя взяла за руку.

– Устал? – или мне так хотелось, но участие в голосе показалось неподдельным.

– Устал, честно ответил я, а на душе потеплело.

– Чем занимаешься?, – спросил я.

– Ой, – махнула она рукой, сидим с Мишкиной Людмилой и разбираем лекарства, составляем заявки для вас. Я план аптечного склада нарисовала. Хочу тебе отдать.

– А дети где?

– С ними Татьяна с Надеждой занимаются. Не знаю как в остальных предметах, а в математике и химии дети будут очень подкованы.

– Ну ладно, она высвободила свою руку, я пошла, а то до вечера не успею.

Она ушла. Я посмотрел ей вслед. Вроде бы ничего не было сказано, а настроение мое улучшилось, и даже голова болела не так сильно.

* * *

Из газели как раз начали таскать мешки и ящики. Я подошел и подставил плечо Сереге, стоящему в кузове, но меня окликнул Угрюмый. – Птицын, подожди. Я повернулся к нему. – Слушай, мы тут человечка прихватили, так с ним бы собеседование провести надо. Я физически почувствовал, что взгляды людей скрещиваются на мне. Никто не спрашивал, что мы сделали с тем пленником и удалось ли нам его разговорить, но фактически получилось, что с общего молчаливого согласия я стал ответственным за эту тему. Впрочем, я попробовал перевести стрелки.

– Почему я? Возмущенно заорал я. Кто взял то пусть и разбирается.

– Давай давай, – сказал подошедший Паша. – У тебя опыт есть, и потом, – он засмущался, – мы тут с мужиками посоветовались и решили тебя кем-то вроде службы безопасности назначить. От неожиданности я икнул и оглядел подошедших друзей.

– Мужики, вы чего? Какой из меня безопасник?, – в душе я уже понимал, что отвертеться не получится.

Раздался хор голосов, убеждающих меня, что мне любая лужа по колено и что, мол все, бордюры по плечу… И что, кто, если не я… И о политической необходимости сплотится и всем как один… И о болгарских слонах, лучших друзьях советского слона… (это типа, что они мне всегда помогут и я могу всенепременно на них рассчитывать).

С улыбкой на лице и мертвым холодом в душе, подошел к Угрюмому и попросил показать пленника. Бросив мытье джипа ко мне подошла Алина: – Сходи, разбуди Майкла и оба идите сюда.

Угрюмый посмотрел ей вслед, – Эх какую кралю себе в структуры отхватил. Уже структуры. Еще даже не знаем будем живы завтра или нет, а уже создаем структуры.

– Хочешь поменяемся, – спросил я его, – ты мне Серегу, а я тебе Алину. Да нет, – с сожалением сказал Угрюмый, отводя глаза. – Серега – снайпер, а от твоей дамочки у меня мороз по коже. – Я её утром по заднице хлопнул, так она посмотрела, как выстрелила. Нафиг –нафиг. Здоровье дороже. Вышел зевающий Мишка: – Ну где тут ваша добыча.

– Наша добыча в ГАЗели, а ваша вот, за машиной на земле валяется, как он считает, остроумно, пошутил Угрюмый.

Обойдя машину мы увидели связанный тюк, из которого на нас смотрели большие глаза.

– Угрюмый, – не оборачиваясь жестко сказал я, –если ты еще раз притащишь пленника без повязки на глазах, то расстреливать их потом тоже будешь ты. И только потом повернулся. Алина злорадно улыбалась, Мишка поеживался от холода, а Угрюмый изменился в лице.

– Я не палач, бросил он и видимо тут же пожалел о своих словах. Я набрал воздуха в грудь и высказал все, что думаю о них всех. И если уж они свалили на нас это дело, то пусть выполняют минимальные требования безопасности. Угрюмый тоскливыми глазами смотрел на дверь соглашался со всем, что я говорил и думал о том, как свалить от нас. Отпустив его восвояси мы занялись пленником. Первым делом мы утащили его в административный дом. Моя жена и Людмила сидели в отгороженном шкафом закутке и о чем то негромко переговаривались.

Я попросил у них чаю, выставил на стол сушки и конфеты и предложил развязанному парню, которому оказалось лет шестнадцать:

– Присаживайся.

Парень шумно пил чай, изредка стреляя глазами по сторонам. Мы с Мишкой сидели за столом кухни, тоже с чашками чая. Алина стояла привалившись в углу, со скрещенными сзади руками в которых был зажат ПМ. Мы с Мишкой тихонько переговаривались, не обращая на парня никакого внимания. Подошел Угрюмый, перепоясанный портупеей с кобурой, а за ним Саня. Все уселись и тоже начали пить чай.

Я подмигнул мужикам, достал бутылочку водочки, разлил и мы все дружно дернули по стопочке. И как назло черт вынес жену: – Пьянствуете, спросила она суровым тоном. Парень сочувствующе посмотрел на меня. Я пожаловался ему, –Рюмку не могу выпить, чтобы алкашом не обозвали. Он порозовел, а уж когда Алина погладила его по голове, он расплакался и рассказал все, что знал.

Стандартная история. После того, как началось повальное сумасшествие они отсиживались дома. Изредка позволяя себе с отцом вылазки до ближайшего продуктового магазина. Однажды отец вышел и напоролся на новообращенных. Что за новообращенные он не знал, но они избили отца, а он убежал. Потом когда они уехали он вернулся за телом отца. Видимо посчитав отца мертвым, новообращенные недобили его. Сейчас отец лежит дома, а он остался единственным добытчиком для семьи. Семья из пяти человек. Отец с матерью, он, брат восьми лет и бабушка. Выслушав его историю мы решили поговорить с ними со всеми. Съездив по указанному адресу забрали всех пятерых, еще одну корову, трех свиней и лошадь. Добро закинули в сараи, скотину определили в хлев. Жена и мать мужика плакали, багодарили и желали нам здоровья, а мужиком занялись моя жена и Людмила. Все эти дела заняли весь остаток дня, а наше население увеличилось на пять человек.

Заняв всех делами, мы собрались в администрации. Я смотрел на лица парней и думал, что все это когда то было и сейчас, фактически создаются новые классы, строится новый тип общества и скорей всего больше похожего на феодальное.

– Ну, – сказал Саня вставая и доставая бутылочку Хенеси. Разлил по стаканам, мы дружно крякнули, закусили квашеной капустой, стоящей на столе. Выпив, все уставились на меня с Майклом. Андреич озвучил общую мысль, – Ну что, контрразведка, докладывайте.

Я похрустел капустой и глянул на Майкла, тот глянул на меня, пожал плечами и доложил: – Ну допросили… Что знал рассказал.

– А потом?, – сунулся Серега.

– Ликвидировали, – коротко бросил Майкл, отбривая нездоровый интерес. В целом, информация, полученная от пленного заключалась в следующем:

Для нормализации обстановки на железной дороге линейное отделение решили усилить и придали пятнадцать человек с узловой станции. Среди них был некто майор Черепанов. Он достаточно жестко поставил себя в отделении и, надо отдать ему должное, сумел нормализовать работу вокзала. Ему пытались предлагать деньги, машины, пытались ложится под него, но он как оказалось работал за идею. После присно памятного *дцатого января, когда весь мир казалось рухнул, он объявил на вокзале осадное положение и объявил себя военным комендантом города.

В подчинении у него оказалось тридцать семь человек линейщиков плюс за все это время подошло еще несколько вооруженных групп. Кого то он разбил, кто то влился в его структуры. Тогда же он и получил кличку Шерхан. Дисциплина в его группе поддерживалась железная, оружия тоже хватает. До нас, у него было только две стычки окончившиеся переговорами. С новообращенными и свидетелями Иеговыми. На данный момент Шерхан контролирует привокзальный район, свидетели Иеговы район проспекта Мира и республиканской больницы, а новообращенные – заречный. Свидетели Иеговы не принимают к себе всех кого попало.

Новообращенные самые закрытые, про них вообще ничего неизвестно, кто такие, откуда взялись – неизвестно. Известно, что если ты к ним попадаешь, то обратно никто не выбирался.

Шерхан фактически набирает себе рабов, заставляя обслуживать своих бойцов и мотивируя свои действия защитой. Занимаются все тем же, чем и мы, т.е. грабят и набивают закрома родины.

Самой мощной группировкой на сейчасный момент является Шерхан. У него хорошо вооруженная группа в составе восьмидесяти бойцов, подчиняющаяся любому его слову. Он контролирует железную дорогу, склады, составы с бензином, мазутом, углем, лесом. У него около двухсот рабов. Четкой программы не имеет, вернее не имел. Однако в последнее время взялся за ум и вроде бы, что-то начинает прослеживаться. Он хочет попытаться взять под контроль Заводской район, но пока армия маловата. Поэтому решил закрепиться на занятой территории. Сил на постоянные посты нет, поэтому территория патрулируется на машинах.

Вообще такое ощущение, что все группировки заняты удержанием захваченных территорий.

Центр города считается нейтральной территорией. Там живут свободные и бродят мелкие шайки шакалов.

О группировках в нашей стороне пленник ничего не слышал, а он был не рядовой, а, так сказать, среднего командного состава. Шерхан собирался отрядить на разведку пару машин, но тут случилась стычка в Евроспаре. Штаб Шерхана решил, что наткнулся не на продуктовую группу, а на группу разведки. Это подтвердилось и профессионализмом группы (Угрюмый довольно расправил плечи). На всякий случай на площадь была выслана поисковая группа, которая обнаружила уходящие следы, но не рискнула организовать преследование. Службы разведки как таковой не существует.

– Для того чтобы вливаться в какую то из группировок слишком мало данных о них. Кроме того, я обвел всех глазами, – давайте посмотрим правде в глаза. Вряд ли нам захочется переходить в подчиненное положение.

В комнате повисло молчание. Паша вздохнул, побултыхал в бутылке и разлил остатки по стаканам: – и что мы собираемся делать? Саня уставившись в стол сказал:

– Вливаться в чужую группу смысла нет. Мы самодостаточны. Птицын прав. Сейчас нам нужно стараться осторожно искать людей и предлагать им помощь и покровительство.

– Дело в том, что для защиты у нас маловато сил. Мы не сможем выстоять, даже если вооружим всех. Фактически нас нет ничего, кроме рук, мозгов и хитрости.

– Нам нужно переезжать.

– А куда?

– В Светлый, – сказал Мишка. – Там была колония строгого режима. Вышки, КСП, трехметровый забор, колючка. Собственная котельная, дизель. Цеха по металлообработке и деревообработке. Гаражи. Механические мастерские. Рядышком небольшое озеро и деревня, у меня там дед жил. По трассе восемнадцать километров и с трассы десять километров вглубь. Причем о точном местонахождении обыватели мало кто знает. Вряд ли ее заняли. Все замолчали, обдумывая это предложение. Оно катило по всем статьям.

– Так с местом определились, решительно сказал Саня, – дальше вопрос о людях.

– Мы уже его обсуждали с контрразведкой, сказал, вставая Угрюмый, – берем отдельные семьи, с тем, чтобы была возможность воздействовать на людей.

Серега встал и проговорил: – Мы и ещё те, кого найдем из наших, принимают решения. Остальные находятся под нашей защитой. Никакого насилия, никакого принуждения. Единый налог на все, что произведено. Раз в неделю работают не на себя, а на нас. Возражений его слова не встретили. Только Андреич добавил:

– Отряды бойцов для защиты от внешних врагов должны набираться и тренироваться. Служба не менее пяти лет, по окончании службы, помощь в обустройстве, единовременное пособие. Никаких пенсий.

Паша спросил, а сколько нужно военных. Угрюмый сказал, что исходя из особенностей, не менее сорока человек специалистов, и обязательная воинская повинность, как в Советском Союзе, чтобы каждый умел держать автомат и применять его. И я добавил:

– Обязательный пост в городе, попытка внедрения в другие группировки, разведка необходимых для выживания колонии запасов и товаров и обеспечение безопасной экспроприации.

– Ну, что ж, с политикой партии определились, а теперь частности. В никуда ехать смысла нет. Поэтому Угрюмый, Майкл и Серега поедут на разведку. Сотовая связь пока работает, поэтому обзваниваем всех знакомых, кто может нам пригодится. Паша и Андреич, вам подготовить список того, что может пригодится по вашим направлениям. Отзвониться по знакомым и набрать в свои группы хоть какой то минимум людей. – Птицын, на тебе разведка окрестностей и собеседование с людьми. Есть ли у кого идеи где достать бойцов? На этой оптимистической ноте наше заседание закончилось и мы разошлись.

Глава 5.

Подготовка к поездке заняла несколько дней. Необходимо было учесть кучу всяких разных мелочей. Как и кто поедет, кто останется, что брать с собой, как добираться

Самое чудо, что сохранялась связь. Если у тебя на счету был положительный баланс, то ты до сих пор мог связаться с тем, кто может тебе ответить. Поэтому когда меня разбудил телефонный звонок, я не придал этому большого значения. Спросонья схватив трубку я открыл телефон и поднес его к уху.

– Привет.

– Здорово.

– Рад, что ты еще жив.

– Я тоже этому рад.

– Ты что, меня не узнал?

– Если честно, то нет.

– Это Макс (мне очень хотелось спросить какой Макс).

– Аааа, Макс, здорово. Как выживается.

– Да ничего.

Прошло несколько минут бессодержательного трепа, я все больше и больше настораживался. Дело в том, что Макс просто так звонить не будет. Если касаемо защиты, то тут уж я скорей всего должен просить его о помощи, человек служил в недешевом спецназе, подрабатывал инструктором по рукопашке. Так что одно из двух: либо он знает о нашей теплой компании, либо хочет сделать предложение. Или третий вариант: он просто позвонил поболтать. Наконец мы плавно подошли к сути нашего разговора.

– Как у вас в районе дела? Власть не появилась?

– Какая власть?

– Какая-нибудь.

– Да нет. Если честно, то я даже не знаю есть власть или нет. Я в основном до магазина и обратно бегаю.

– А зомби не попадаются?

– Я очень осторожен. Особо зря не рискую.

– Тут я решил закинуть удочку.

– Конечно если бы толпой, то побезопаснее было бы.

– Или мне показалось или в его голосе послышалась радость.

– Слушай, так я тебе собственно и звоню. У вас в доме пары свободных квартир не будет? А то у нас в районе появились какие то уроды.

– Зомби что ли?

– Нет не зомби. Хуже, вроде нормальные, только отмороженные. Вот я и хочу, вроде как слинять отсюда куда-нибудь подальше.

– Они что, чего то хотят.

– Да не понятно…

– Он хотел что-то ещё рассказать, но я его прервал.

– Слушай давай встретимся сегодня на лукойловской заправке у реки.

– Давай, ты на чем будешь, на своей машине?

– Ага, только не пугайся. Ей тут немного дизайн поменяли. Давай полтретьего.

– На этой оптимистичной ноте и закончился наш разговор.

Я потянулся и встал с кровати. Все таки есть свои плюсы в руководящей работе. В доме уже никого нет, а еще дрыхну. Я зевнул потянулся и подошел к окну. На улице уже вовсю разгорался рабочий день. Хотя вроде бы было электричество, еще работала связь и водопровод. По радио даже можно было поймать пару станций, правда передавали они только музыку, причем одну и ту же, и последствия технического прогресса еще проявлялись в повседневной жизни, но… Вот тут и начиналось но… Работать старались световой день, когда наступал вечер, жизнь – замирала. Те две семьи, которые не принадлежали к нашим друзьям, а это: Дмитрий с женой; девочка – подружка Алины, и семья молодого человека (Иван) с избитым отцом (тоже Иван) – относительно нас оказались в подчиненном положении. К ним хорошо относились, Старшего Ивана лечили, но они были не наши. Им не давали оружие, автомобили, не посвящали в наши разработки. В принципе это было неправильно. Необходимо было решить эту проблему как можно быстрее, пока чужих семей не стало гораздо больше, чем нас. Кроме этого надо было разработать порядок вхождении в наш коллектив. Тут мои размышления прервал стук в дверь. Я крикнул:

– Да-да,– и быстренько натянул штаны и рубаху.

В дверь, сильно смущаясь, зашел паренек Иван. Честно говоря я дкмал, что таких больше не осталось и после отмены крепостного права, Великой Октябрьской Социалистической революции и перестройки такие индивидуумы исчезли как класс. Он был почтительным, даже чересчур. Когда говорил со старшими, то он чуть ли не кланялся. Конечно, это был пережиток прошлого, но это был чертовски выгодный для меня (да и для нас всех) пережиток.

– Давай Вань, проходи, – скорчив как можно более приветливую рожу, сказал я. – Что случилось? Какие то проблемы. Ваня пожал плечами:

– Да нет, никаких таких особых проблем нету. Просто я хотел бы вот о чем поговорить. У нас здесь есть родственники. Четыре семьи. После всего этого я заходил к ним пару раз…

– Что ко всем? – неудержался я от вопроса.

– Да нет, – Иван виновато пожал плечами. Я к ближним самым заходил, а они уже к другим заходили.

– Ясненько, – сказал я, сдерживая ликование в голосе.

Вообще как все-таки меняется человек. Сначал мы очень ревностно относились к числу человек в нашей коммуне, чтобы были все свои, необходимые специальности, а теперь… набираем народ.

– И что близкие родственники? –продолжил я.

– Ага, – расплылся он в улыбке. Отцовы двоюродные и троюродные братья.

– А откуда вы все здесь взялись, – с легким удивлением в голосе, поинтересовался я.

И судя по всему попал в саму точку. Иван смутился покраснел, побелел, в общем стал вести себя неадекватно.

– Мы беженцы, немного виновато сказал он, – из Таджикистана. Мы русские, а там нас не очень любят. А что? Вот она – разгадка почтения.

– Да ничего, как можно равнодушнее проговорил я, –просто странным показалось, что все родственники здесь.

– Так что, – вскинулся он, – я могу сбегать и привести их сюда?

– Давай не будем торопиться,– дружеским тоном сказал я. Парень сник.

– Да не кисни ты так и не расстраивайся. Сначала я поговорю с твоим отцом. Расскажу кое-что, а потом уже наветсим твоих родственников. Причем лучше всего за ними будет съездить, а то пешком много не набегаешь.

Иван убежал. Я немного позевал, а потом решительно оделся и пошел работать

* * *

На улице все были заняты делом, я нашел Саньку и отпросился на полтретьего по делам. Он конечно поинтересовался , что за дела?, но я сказал, что дело касается прибавления в нашем семействе. Подробнее я рассказывать не стал, так как относительно Макса у меня были свои планы. Найдя Алину, которая с довольным выражением лица чем то занималась с детьми, я попросил подготовить её две машины – девятку и тойоту и быть готовой в час дня выехать. После этого я пошел искать Мишку, которого естественно не нашел. Как оказалось Саня отправил его с Андреичем и Серегой в очередной вояж. На это раз в спортивный магазин за лыжами. Я оказался немного задет. В принципе ничего страшного, просто я уже привык к нашей тройке, но я ещё и учитывал, то Майклу наш тогдашний допрос дался тяжелее всего. Он слишком долго мучался и переживал. Ну что ж вольному воля, спасенному – рай.

Я походил по двору, думая кого бы взять в качестве прикрытия. К сожалению на данный политический момент, ощущался острейший дефицит кадров. Делать было нечего, я решил обходится своими силами. После этого я пошел искать Дмитрия, найдя в соседском доме, где они с Иванами (старший Иван потихоньку начал двигаться), под руководством Людмилы, двигали стеллажи, которые сварил Паша. Кстати Дмитрий заинтересовался сваркой и потихоньку перенимал у Паши секреты мастерства. Зато Шурик (Пашин сын) постоянно возился со своей сайгой. Постоянно смазывал её и протирал, разбирал, чистил и возился с нею все свободное время. Я даже хотел его припрячь к работе, но Паша был против. – Пусть лучше у Угрюмого будет решил он, ну, а я не стал его переубеждать. В принципе я его понимаю. все считают так у Угрюмого – честная война. Можешь убить ты, а могут убить тебя. А у нас можно привыкнуть убивать (Это похоже на отношение в царской Росси к жандармам. Считалось неприличным подать руку жандарму, их не приглашали на светские вечеринки, их презирали и т.д. и т.п. Хотя работу они делали вполне приличную, но…). Это отношение сохранилось и в Советском Союзе к КГБ, хотя во все времена те же самые интеллигенты, которые презирали сатрапов из охранки (неважно царской или советской) с удовольствием стучали на своих же сотоварищей. Не зря же рассказывали (говорят реальная) историю, когда компания, собравшаяся на квартире за чайком, вела беседы за жизнь и рассказывала политические анекдоты. Хозяин квартиры, где все это происходило, проснулся, часов в 7 утра и целый час мучился: донести – не донести? Решился наконец-то и донес! Его же и арестовали. Оказалось, слишком долго думал и пришел последним. Остальные раньше пришли.

Так что чем более человек интеллигентен (прошу не путать интеллигентного человека и культурного человека, к первым отношусь с прохладцей, а вторых уважаю), чем больше он рассуждает о свободе личности, тем с большей радостью он подставляет свой зад под тяжелый сапог и тем больше он лижет руку, которая сделала больно. И потом, что значит такое – свобода личности. Личность является свободной если живет одна и не от кого не зависит. То есть бегающий голышом или зомби, появившиеся после нового года – это свободные личности., но чем человек лучше живет, тем больше зависит от других и тем больше другие зависят от него. Невозможно быть по настоящему свободным. Можно ли считать свободным какого-нибудь средневекового феодала? Да скажет кое-кто. Нет! – скажу я. Крестьяне зависят от феодала, от его самодурства. Они платят налоги, право первой ночи и т.д. и т.п., но и феодал обязан отрабатывать все свои привилегии. Прежде всего он обеспечивает защиту, выступает в роли третейского судьи, помогает крестьянам в неурожайный год и так далее. А вы говорите свободная личность. Когда интеллигенты начинают рассуждать о свободе, то они рассуждают о свободе личности от обязательств пред другими. Что-то типа, ах вы мне все по жизни обязаны. Скажите спасибо, что вы обо мне заботитесь. В принципе, я даже согласен с такой постановкой вопроса применительно к себе, но опять но… Самые ярые из них пытаются экстраполировать данную модель на все общество. Я попробовал, мне понравилось и я хочу, чтобы все так жили. А всем так жить не получится. Так можно жить только не многим и то, если они не перегрызутся, из-за того что кому-то больше досталось. Вообще то они все безвредные мечтатели, плохо то, что они убеждают всех, но потом реализовать во что-то жизнеспособное свою идею они не могут и в итоге на их место быстро приходят суровые прагматики, которые точно знают чего хотят (т.е. они знают что счастье для всех не построишь, поэтому его можно построить для небольшой группки людей и единомышленников). Скажу честно – прагматики мне больше по душе.

Так вот я собрал эти две семьи и выложил нашу программу. Я предложил им два варианта жизни у нас. Первый вариант включал в себя эвакуацию из города в сельскую местность. Ведение натурального хозяйства. Помощь в постройке домов, т.е постройка будет всем миров как раньше было в деревне. Снабжение какими то необходимыми вещами, которые невозможно будет вырастить. Охрана от желающих посягнуть (а такие желающие будут, да что там говорить – уже есть) на собственность и личную свободу. За это те кто будет работать должны будут отдавать часть выработанного в закрома родины. Они слушали меня очень внимательно. Причем Иван хотел согласиться сразу, но Дмитрий одним взглядом захлопнул ему рот. Тот смущено сделал вид, что хотел зевнуть, но выглядело это так неловко, что даже Дмитрий поморщился.

– Какие альтернативные варианты, – спросил он.

Я вздохнул, ну что ж, вот и подошла очередь для альтернативных вариантов. Хотя особенно альтернативу мы не обсуждали, но общие положения были выработаны.

– Альтернативой для вас являются два пути. Оба смотрели на меня; но если Дмитрий смотрел настороженно, то Иван смотрел, как смотрят на рекламу, не дающую досмотреть интересный фильм.

– Первый вариант. Самый простой. Вы определяетесь с нами вы или не с нами. Если не с нами, то мы вам выдаем машину, охотничье оружие и кое какие припасы, после этого мы расстаемся… Дмитрий расхохотался:

– Только я не верю, что вы отпустите нас на волю. Мы знаем где вы находитесь количество людей, боевой потенциал. На свободе мы представляем для вас реальную угрозу, и по моему именно вы должны пресекать возможную утечку информации. Или я не прав? Мило улыбнувшись я продолжил:

– Естественно вы правы (а вот этого он не ожидал), если бы вы ушли сейчас, то это сами понимаете было бы для нас фатально, но… Мы предлагаем такой выход из положения. Вы остаетесь с нами до момента исхода. Мы уходим в то место, которое подберем, а вас оставляем здесь со всем выше перечисленным. Уничтожать вас смысла нет, так как мы проповедуем гуманизм, но до момента нашего ухода вы должны оставаться с нами и выполнять определенную работу, чтобы не висеть камнем на шее. Молчание затягивалось. Дмитрий напряженно думал.

– Еще варианты есть, – спросил он.

– Есть сказал я со скучающим выражением лица. Они ждали продолжение.

– Оружие в зубы и вперед, служба на благо родины, не менее шести лет. А в награду, спросил он. В награду, – не сдержавшись ухмыльнулся я, то же самое. После окончания верной службы: выделение участка, помощь в постройке дома, кое какое материальное пособие. Единственное что – вам сейчас это предлагается сразу, а потом за это будут требовать службу. И потом, – помолчав продолжил я, – все остальное в ваших руках. Если остались нормальные люди, то конечно жизнь постепенно наладится. Пусть не так, как это было раньше, но люди будут общаться, обмениваться новостями, торговать…

– Воевать , – вставил он.

– Вы совершенно правы, наклонил я голову, – в том числе и воевать. Но сейчас, нам необходимо озаботится выживанием. С вами или без вас мы все равно найдем добровольцев. Эта вся информация которой я бы хотел с вами поделится.

С этими словами я развернулся и ушел. Фактически все это я проговаривал для Дмитрия. Если он найдет для себя плюсы, то поможет уговорить остальных, тех, кто появится. Причем уговорит аргументировано, с их же позиций. Честно говоря если бы мне пару недель назад предложили такой вариант, то я не задумываясь бы схватился за него обеими руками и ногами. А как поведут себя люди, которые уже немного отошли от после новогодних ужасов, не знаю.

* * *

Время поджимало. Быстренько перекусив мы с Алиной вышли на двор. Вокруг стояла мертвя тишина. За Пашиным двором начинались луга, сейчас представлявшие из себя практически непроходимые сугробы. На огромной ветле сегодня сколотили наблюдательный помост, на котором по идее должен находится часовой.

Ну что ж. Пора одеваться. Броник. Наплечную сбрую, ПМ в кобуре, запасная обойма. В девятку положил АКМ. Два рожка и Бизон. Подошел Майкл и внимательно посмотрел на меня: – Ну и кого ты хочешь обмануть? Причем тут обмануть начал я было возражать, но потом осекся и посмотрел на себя со стороны. Чайниковатый мужичонка с АКМом и бизоном. Решено автоматы не беру. А если меня решат обыскать? Тоже получается очень веселая картинка. Под пуховиком броник и сбруя с пистолетом. В этом случае вся моя легенда медленным шагом идет за мной к такой-то матери. В итоге все то, к чему я привык за последнее время, т.е оружие, пришлось оставить дома. Да, надо тщательнее продумывать все, тщательнее.

В итоге я оделся как все. Я одел старые потрепанные джинсы, боты прощай молодость и старый, китайский пуховик. Замотал лицо шарфом от снега, а сверху натянул шапку ушанку. Внешний вид мужика, обравшегося за соленьями в гараж. Взял у Паши его старую двустволку и отплил дуло и приклад. Получилась сицилийская лупара, или по нашему, по кулацки, – обрез. Смастерил лямку из двух ремней и повесил обрез под пуховик. В карманы затолкал штук давдцать патронов. И повесил на бок ножны с огромным свинорезом. В машине положил рядышком биту.

– Ну что ж. Я готов, а вы?

– Мы тоже.

Мишка с Алиной деловито хлопали дверками джипа, грузились, проверяли снаряжение, оружие.

– Значит так, сказал я, – Макс человек очень осторожный. Телефоны, рации отключить. Доезжаете до сюда.

Я ткнул пальцем в место на карте города. Мишка с умным видом следил за моим пальцем. Я не удержался и поводил им по карте. Мишка не отрываясь следил за ним.

– Вы станете здесь, ближе суваться не стоит. Пусть он убедиться, что я пришел один. Так он скорее сделает свои предложения. Если же я неправ и за его просьбой стретиться стоит простое и естественное желание скучковаться, тогда я уже буду разговаривать предметно. Но в любом случае – сейчас встречаемся только для того чтобы принюхаться и разбегаемся. Ваша задача – отследить, что будет и, в случае каких либо проблем…