Текст книги "Stronghold"
Автор книги: Ник Демин
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 10.
Поселение расширялось. К нам приходили новые люди. Несмотря на то, что снег не вывозили, таяло очень быстро, и днем на улице было тепло. Пашка не вылазил с гаража, готовя технику к посевной. Наташа с другими женщинами готовили к посадкам семена. Мы еще раз объявили об общем собрании. Договорились, что давления ни на кого не будет, если люди захотят уйти, то мы никого не держим, хотя я советовал хотя бы заставить отработать то, что они проели. Меня опять назвали чудовищем и посоветовали пересмотреть свое мировоззрение, напомнив, что я уже не являюсь начальником контрразведки. Назначили совмещенный караул. И одним прекрасным апрельским вечером собрались на площади перед базой.
Мужики подтягивались в течении часа. Постепенно площадь заполнилась полностью. Мы вшестером вышли на возвышение, после чего Саня вышел вперед и начал толкать речь. Он упомянул о тяжелой военной, экономической и общественно-политической обстановке вокруг нас. После этого плавно перешел на нашу своевременную помощь всем, кто к нам присоединился этой зимой. Коснулся зверств Шерхана, Воинствующей Церкви новообращенных, действующих тихой сапой Иеговитов, опять упомянул нас в контексте, какие мы хорошие, а все вокруг плохие и только после этого воспроизвел те условия, на которых мы принимали всех желающих в наши ряды:
– Мы снабжаем всех свободных поселенцев запасом семян, зерна.
– Обеспечиваем каждого поселенца в течении трех лет двумя поросятами и теленком.
– Помогаем техникой и сельхозинвентарем.
– Первые три года не берем никаких налогов, после становления хозяйства, будет введен налог, на который будут содержаться наши вооруженные силы. Возможно, что-то будем обменивать на товары в других секторах.
– Налог будет зависеть от основного профиля поселенца. Одна пятая часть урожая, но к налогу будут подходить индивидуально.
– Один день в неделю отрабатывается на общественных работах, таких как: свиноферма и коровник, так как отсюда будут распределятся поросята и телята.
– Все мужчины обязаны иметь оружие и ходить в патруль.
– В случае неурожая по объективным причинам мы помогаем поселенцам.
– Мы защищаем поселенцев от бандитов, а поселенцы, в случае необходимости, выступают в качестве народного ополчения.
– Мы оказываем им бесплатное медицинское обслуживание.
– Обучаем детей.
– Для молодежи – обязательная воинская повинность на три года.
Закончив перечисление основных положений, Саня замолк и взял паузу, но эстафету плавно перехватил Угрюмый, который рассказал о наших успехах на военном поприще. Это еще заняло минут пятнадцать. Наступила моя очередь и Паши. Мы отрапортовали о готовности к началу сельскохозяйственных работ. После этого в разговор опять вступил Саня:
– Значит так! Я предлагаю тем, кто согласен, подписать эту бумагу и перейти к обсуждению того, каким образом вы будете обрабатывать землю. Будет ли это колхоз, либо вы решитесь обрабатывать землю единолично. Надо решить где будут нарезаться участки земли. Из какого расчета: по числу человек, либо по общему количеству членов семьи…
Договорить ему не дали. Все сильнее усиливающийся гул на площади наконец выплеснул перед нами трех человек. Дмитрия и еще двух сволочных мужичков и один из них, гладкомордый, оглянувшись, начал свою речь:
– Мы выборные от свободных поселенцев нашего сектора и у нас есть несколько предложений.
Он еще раз оглянулся на толпу стоящую сзади него и набрав воздуха в грудь продолжил:
– Сегодня мы внимательно выслушали все ваши условия по поводу дальнейшего существования нашего сектора (слова– нашего – он выделил интонацией). В принципе нас все устраивает, но хотелось бы уточнить вашу роль во всем этом. Посмотрев на нас он неожиданно заторопился:
– Нет, мы конечно нисколько не пытаемся приуменьшить ваши достижения, но хотелось чтобы руководство сектора выбиралось согласно заслугам, а не потому что кому то удалось оказаться в нужное время в нужном месте или у кого-то жена попросила за мужа.
Говоря все это, он старательно не смотрел в мою сторону, хотя, может быть, мне все это казалось. Сзади за его спиной одобрительно загудели и видимо это прибавило ему сил.
– Мы нисколько не возражаем против всего, что вы говорили. Мы согласны. Единственное, что нам хочется, чтобы нами руководили действительно люди ответственные, которым доверяет все население сектора, а не безалаберные. Хотелось бы чтобы при всех распределениях присутствовали выборные от народа. Я прошептал Сане в спину:
– Саня, ни в коем случае не соглашайся на их требования.
– Их больше в несколько раз. – прошептал он сквозь зубы. – Если они кинутся, то сомнут нас к такой то бабушке. Угрюмый, у тебя есть варианты действий в случае обострения обстановки?
– Нет. Я не рассчитывал на такую конфронтацию. Все наши отправлены на патрулирование, чтобы спокойно провести собрание.
– Вот тебе спокойно и провели. – прошипел Паша. Оставалось только слушать. Гладкомордый между тем продолжал:
– Мы посоветовавшись с населением, – он сделал широкий жест в сторону толпы, – приняли решение…
– Интересно! Как ты со мной советовался? – прогудел, пробирающийся к нам, голос.
Я нашел глазами в толпе плотную группу, которая пробивалась к помосту. Облегчение, судя по всему, явственно нарисовалось на моем лице:
– Это свои, – негромко сказал я. – Иванова родня. Пять здоровых мужиков с младшими сыновьями и первый круг поселения. В толпе началось расслоение, видимо обработали не всех.
– Нас, например, все это устраивает. – громко заявил Иван – старший. – А кого не устраивает предложат альтернативные варианты, – при этом он выразительно посмотрел на меня. Я вспомнил, что действительно предлагал раньше альтернативные варианты и вышел вперед:
– На несколько семей дается грузовая машина, либо по легковой машине на каждую семью, три охотничьих ружья, боеприпасы, запас продуктов и вас провожают в сторону города до границ сектора. Дальше крутитесь как хотите.
К группе Ивана – старшего подтягивались другие мужики с решительными лицами. Приблизительно население разделилось пополам. Гладкомордый, быстро сориентировавшись, заорал фальцетом:
– Товарищи, мы стараемся учесть интересы всего населения, а не только правящей верхушки. Мы сейчас находимся па перепутье перед созданием феодального общества и возможностью построить демократическое общество.
Умный. Интересно, сам додумался или подсказали? А вообще то чуть добавить грассирования и вылитый ВИЛ.
– Поймите мы не против всего перечисленного! Мы просто хотим, чтобы все это было под народным контролем! Саня наклонился ко мне:
– По-моему они сначала хотели немного другого. Провести выборы и потеснить нас в Совете.
– Ты прав. – откликнулся я. – Но это была программа максимум, а сейчас ты наблюдаешь в действии программу минимум. Провести выборные должности контролеров и ввести туда своих людей. Сейчас он наверняка скажет про необходимость отчитываться…
– Ведь все же мы хотим знать, состояние дел и запасов на определенный момент времени, чтобы с наибольшей пользой мы все могли распорядиться этим запасом. – продолжал Гладкомордый.
Толпа за его спиной одобряюще гудела, толпа за спиной Ивана гудела возмущенно, но, мне кажется, немного прислушивалась к его аргументам. Что говорить, все было правильно, но нас шестерых эта правильность не устраивала.
– Мы все хотим не просто выжить, а построить нормальную жизнь для себя и своих детей, а это возможно только при демократической модели общества, когда каждый человек свободен от рождения, имеет свободу выбора при становлении его как личности. Вы разве хотите, чтобы ваши дети были рабами?
Его голос звенел и наливался силой. На секунду он сделал паузу после этого риторического вопроса в которую тут же сунулся Иван.
– Рабам оружие в руки не выдают! – громко сказал он. Его половина толпы восторженно зашумела. Гладкомордый снова возопил:
– Мы учитываем интересы простых людей, а не хозяйских прихвостней…
Ей богу зря он это сказал. В толпе моментально началось броуновское движение. После воплей: «Ты кого, сцуко, прихвостнем назвал?»; высверкнули отдельные всплески матюгов, после чего появились быстрые росчерки кулаков как с той, так и с другой стороны. Минуты две биомасса на площади колыхалась, обмениваясь ударами и воплями. Гладкомордый исходил криком, пытаясь, остановить людей. Так хорошо организованное действо сорвалось до обычной драки. Вся идея, из-за которой они решились выступить, оказалась похерена. Теперь это будет выглядеть и вспоминаться как стычка между поселенцами, а не попытка наезда на властные структуры. Гладкомордый умолк и зло глядел на нас. Гладкомордый цепко обшаривал глазами наши лица, пытаясь понять почему все пошло не по их сценарию.
– Остановите их. – потребовал он. Стоявший ближе всех Угрюмый благодушно пожал плечами:
– Но ведь это выборные от народа и выразители его чаяний? Вы и останавливайте. Скажу честно, я его еще больше зауважал, после этих слов. Гладкомордый отвернулся и зло выругался. Дмитрий опять посмотрел на нас:
– Почему вы не согласны с нашими требованиями. Мы ведь не просим многого.
– Так мы ведь вам и не даем, просите не просите. Угрюмый – молодец. Мне так никогда не поддеть.
Гладкомордый потерял интерес к разговору. Он развернулся и стал смотреть на разгорающуюся драку. Я потянулся. С одного из домов из чердака раздалась очередь из РПК, поверх голов. Некоторые, самые умные, попадали вниз лицом, тупые остались стоять с непонятным выражением лица. После второй очереди, прошедшей гораздо ниже, попадали и те, кто оставался стоять.
Саня, не подавая виду, что стрельба является для него такой же новостью, как для других, снова выступил вперед:
– Те, кто согласен с нашими предложениями, могут подойти к столу и расписаться в договоре. Договор составляется личный. Те, кто сомневается, могут взять договор с собой и обсудить его дома. В любом случае, ответ вам надо дать до завтрашнего обеда. Земля под обработку буде нарезаться в соответствии с подписанными договорами. Прошу.
Остывшая толпа, негромко гудя, подтягивалась к столу. Кто-то расписывался сразу, кто-то брал договор и внимательно читал, а кто-то демонстративно покидал площадь. Мы стояли и смотрели. Через час на площади никого не осталось.
* * *
Вечером мы собрались на Совет. Настроение было смешанное. В столовой женщины накрывали столы, готовили вкусности, а мы, запершись в кабинете, обсуждали происшедшее.
– Как ты мог пропустить все это и оставить нас без силовой поддержки, – наседал на Угрюмого Андреич. – Ведь нас чуть всех не похерили. Ладно вступился Иван, а там началась драка. Кстати, откуда взялся пулемет. Угрюмый отбивался изо всех сил:
– Это полицейская операция. У меня в патруле люди из всех слоев общества. Вдруг у одного хотя бы классовая солидарность взыграла и мы бы получили гораздо худший расклад, чем сегодня. Сейчас обошлось все более-менее, спасибо Ивану. Хорошо, что он вступился, хотя и странно. А вообще это дело контрразведки.
С этими словами он махнул в мою сторону. Я почувствовал что мое лицо начинает вытягиваться. Ничего себе заявочка. Взять и переложить все на мои хрупкие плечи. Саня прервал нашу перепалку:
– Я пригласил Ивана, чтобы он немного осветил происшедшее. И все мы уставились на Ивана. Тот даже поежился от всеобщего внимания.
– Ну тут эта… – он замолчал. – В общем дней пять назад заходил Дэн, – он кивнул на меня, – и обсказал все как будет. – Сказал, что одним вам, без нашей поддержки, дело миром не решить, а стрелять по людям больно уж не хочется. Еще сказал, что бы я к словам прицепился и устроил драку на площади. Вроде бы как это напряжение снизит и мысли будут на другое направлены. Сказал, чтобы после очереди мы на землю все валились, во избежание возможных эксцессов.
– То есть это Дэн Вам сказал так себя вести?, – багровея спросил Угрюмый.
– Конечно! – поднял удивленные глаза Иван. – Он рассказал все один в один как оно на площади будет. Даже рассказал кто вперед выйдет и какими словами говорить будут. В комнате повисла мертвая тишина. Наконец Саня поднялся и сказал:
– Иван, огромное Вам спасибо! Без вашей сегодняшней помощи нам бы пришлось гораздо хуже. Вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь и поддержку. Иван тоже поднялся и смущенно сказал:
– Да ладно, чего там. Жить бы не мешали всякие, а то вечно так – поотбирают и заново делят. Большинству ведь нужна стабильность и чтоб не мешали.
С этими словами он попрощался и вышел из комнаты. Все уставились на меня. Я поежился:
– И чего вы все на меня так уставились. Узоров на мне нет и цветы на мне не растут, – пошутил я.
– Ты знал о готовящейся акции? – требовательно спросил Угрюмый.
– Да, – не стал я отпираться и пододвинул к нему листок. – Вот список их требований. Они были готовы практически месяц назад, только выжидали удобного момента. Основная группа состоит из восьми человек из которой мы видели троих. Еще одного человека я подозреваю к причастности, но доказать ничего не могу.
Список пошел по кругу. Паша вчитывался внимательно, Угрюмый едва окинул его взглядом.
– Какие еще у тебя были готовы сюрпризы, кроме Ивана и пулеметчика. Я пожал плечами.
– Какая разница, ведь все обошлось.
– Кто они? Я непонимающе посмотрел на него.
– Ну из группы прикрытия?
– Не думаешь ведь ты, что я скажу и подставлю людей?
– Значит ты нам не доверяешь?
– Вам я доверяю, но в этом случае давайте уж тогда вывесим список из фамилий на улицу. Вы все равно не сможете относится к ним как обычно и это заметят все.
– Но откуда мы можем знать, что ты не воспользуешься своими ребятами с какой-либо другой целью? Я например не могу доверять тебе всецело. Тут разговор прервал Саня:
– Хватит! – стукнул он по столу. – А то мы сейчас договоримся. Да, официально служба распущена, но это я попросил чтобы он немного отслеживал ситуацию и это помогло. Все что он делал, предварительно обсуждалось со мной. И если ты хочешь знать, то дополнительно ситуацию контролировали снайпер и еще один стрелок, который должен был прикрывать нас прямо около помоста.
– Это должно было быть обсуждаемо на заседании Совета, – не сдавался Угрюмый, – мы все должны были знать.
– Ты же не обсуждаешь свои военные операции на заседании Совета, а приходишь и просто информируешь меня, мотивируя это безопасностью. – спокойно заметил Саня.
– Да, но по внутренней безопасности поселка занимается Сергей. Серега спокойно заметил:
– У меня нет внутренней разведки. Если ты не в курсе, то я выполняю только охранные функции от внешней угрозы.
– Я хотел бы все-таки получит ответ, – проскрипел Угрюмый.
– Ну хорошо, – начал я рассказ, – один из пришлых, молодой, красивый парень попытался пристать к Алине, потом его мелко порезанного и избитого лечили. Когда же он узнал к кому же он пристал, на него было жалко смотреть. Взрослый мужик, а плакался как ребенок. Больше всего он упрашивал меня, когда я зашел справиться о его здоровье, не отдавать его Алининому начальнику – «Упырю проклятому, а то ведь съест сволочь и даже не подавится», а он мне отработает. Иногда он заходил ко мне, иногда мы встречались случайно. Он пересказывал мне все сплетни. Видя мою заинтересованность, он мне рассказал, что новенькие жители поселка, считают меня кем-то вроде местного бездельника, т.е. человека устроившегося на какую то непыльную работенку, БЛАГОДАРЯ СВОЕЙ ЖЕНЕ!!! (Она работала в здравоохранении и фактически являлась главврачом) и занимаюсь непонятно чем!!! непонятно как. т.е. фактически, моя должность является синекурой. Человек абсолютно бесполезный, но нужный (вот такая загадка), и через меня!!! можно дать взятку, НО!!! сам я взяток не беру. ПОТОМУ КАК У МЕНЯ И ТАК ВСЕ ЕСТЬ!!!
Я помолчал и обвел всех глазами, пытаясь понять, до всех ли дошло и, самое главное, верят ли они мне. Самое интересное, что я никогда не вру, а только не договариваю. Убедившись, что явного недоверия мне никто не оказывает, я продолжил:
– Немного обалдевший от такой информации, я пообещал, что все будет путем, что если надо ж, то я ж, завсегда ж, да без проблем жеш … и ушел ошеломленный. Этот парень потом стал одним из лучших информаторов в поселке. Причем не из любви к деньгам, а из любви к искусству. Честно говоря, было еще то, что Саня немного распустил народ. Решения, внутри поселенцев, принимаются как на каком то новгородском вече. Кто кого переорет. Докатилось до того, что выбирать руководителя решили из свободных, так же и выборный комитет, который будет заниматься всеми насущными делами. На вече орал громче всех Гладкомордый. Судя по всему от его мечты: осесть где-нибудь и заниматься сельским хозяйством ничего не осталось. Человек подался в политику. Он сколотил электорат в плотную стаю и стал сначала потихоньку, а потом все громче и громче заводить такие разговоры. Ну, вы их слышали: равноправие, отнять и поделить, мы наш – мы новый… и т.д. Паренек, которого поцарапала Алина, был горластым и поэтому очень легко вписался в эту компанию. Плюсом было то, что он считал меня своим другом и поэтому легко рассказывал, что происходит. Приглашал к ним на посиделки, поскольку считает меня обиженным, как он говорил. Недовольство потихоньку зрело. Мои нехорошие предчувствия никого не тревожили. Я решился серьезно поговорить с Саней, ну а дальше вы знаете.
Парней вроде бы стало чуть-чуть отпускать, появились легкие улыбки, тихие разговоры и т.д.
– Кстати не расслабляйтесь, по последним сплетням в нашем секторе творится страшное, – сказал я.
– Опять сорока на хвосте принесла, – ухмыльнулся Угрюмый. Я не обратил на это никакого внимания.
– Про нас рассказывают совершенно дикие вещи. Про право нервной ночи, про рабство, про издевательство и убийства, про реввоенсовет и Чека. Хотя как феодализм совмещается с революцией? Это мне не понять. А ещё есть тройка ревтрибунала. Самым добрым из тройки, оказывается, является какой-то Март. Он всего навсего может шлепнуть, а может и отпустить, по настроению. Есть какая то гадина, страшная как карга, видно, старая дева. Некрасивая, старая, плоская как доска и очень не любит мужчин. Ее хлебом не корми, дай какого нибудь мужичка замучать. А самый главный упырь у них (у нас то есть) внешне даже на человека похож. А вообще то он перерожденный, зомби. Просто его поймали и выдрессировали. Говорят, чтобы он на своих не кидался ему специально людей ловят и к нему на ночь запускают. Не один не вышел, а каждый месяц из его клетки кости белые, человеческие (причем это говорится надрывным шепотом) носилками выносят.
– Это слухи, а не официальная пропаганда, в секторе новообращенных. Так что смотрите сами. Откуда то течет информация и её, эту течь, необходимо найти, а то может случится неприятность. Я хочу чтобы восстановили контрразведку.
– Я могу возглавить эту службу, – перебил меня Угрюмый, – но ты должен передать мне своих информаторов.
– У меня нет информаторов. – пожал я плечами. – Я тебе сдал единственного. Вообще то я занимаюсь снабжением, а остальное меня не касается. Кстати по поводу снабжения! Я бы хотел коснуться расширения деятельности наших могильщиков, а то прокормить такую кучу народу без поставленного сельского хозяйства невозможно.
После долгого обсуждения и кидания кортиков в двери, рванья тельняшек и воплей всех зашибу, Совет постановил:
– Восстановить контрразведку, переименовав её в службу безопасности, так как, по словам Угрюмого, контрразведка запятнала себя. Чем запятнала он, правда, не уточнял. Все мои информаторы и боевики передавались вновь созданной службе. Я с легким сердцем отдал ему трех сервов и двух информаторов.
– Выделить в отдельную службу техническую разведку и поставить Майкла начальником.
– Расширить могильщиков, то бишь мою службу снабжения, с целью увеличить запасы продовольствия. Мы представили расчеты, по которым выходили огромные цифры продовольствия, которым необходимо было обеспечить население на ближайшие три года, пока сельское хозяйство не начнет давать откат.
– Так же удалось протащить решение о расширении зоны деятельности. Оно заключалось в том, что часть свободных поселенцев необходимо куда-нибудь переселить. Чтобы появилась еще одно селение-сателлит. Я предложил отселить бунтовщиков, на что Угрюмый взвился, и сказал, что он им не доверяет, что на такое дело необходимо направлять людей которым полностью доверяешь, что Ивановой родне он доверяет и пусть они и едут, мы даже снабдим их получше. С недовольным видом я дал себя уговорить, хотя в душе радовался. Угрюмый становился слишком предсказуемым, а с Иваном у меня все было согласованно заранее.
– Угрюмого назначили главным военачальником и начальником службы безопасности, но Серегу вывели из-под его подчинения, мотивируя это тем, что слишком жирно будет. Серега вступает в его подчинение только в случае внешней угрозы.
– Мне все сказали спасибо.
На этом заседание Совета закончилось, и мы все пошли к столу, к официальной части. Ах да, я еще зашел в больничку и забрал тихонечко СВД, с которой Лена проторчала в форточке все собрание, и аккуратно отнес в оружейку. После этого навестил Ильяса и мы под покровом темноты перетащили РПК в кочегарку, там Ильяс его почистил и отдал Семенычу, который бурча заныкал его в шлюз (комнатка с входом в подземелье). Сходил ко второму стрелку и переговорил с ним. Рассказал, что мне пришлось сдать часть информаторов, совершенно ненужных, попросил его быть поосторожнее. Обговорили возможные ситуации, что делать, если я буду недоступен. Я объяснил, как найти парочку тайников с оружием и едой. Дал ему пароль, на случай быстрой эвакуации, обговорили систему почтовых ящиков. Он поделился со мной настроениями, витающими в воздухе. Пока на момент посевной решено отложить противостояние. Они тоже не идиоты и понимают необходимость проведения полевых работ. Вот ближе к лету, скорей всего, попробуют ещё. Главные горлопаны несколько взвинчены. Скорей всего они должны встретиться с идеологом движения. После этого я еще раз попросил быть поосторожнее и мы расстались, пожав друг – другу руки. Выбирался я очень аккуратно, стараясь не засветить агента. Вот из-за этих дел и задержался. Короче я пришел на вечеринку, когда она уже близилась к завершению. Скорчив постную рожу, я подошел к жене и попросил левомицетина. Веселый Угрюмый заорав, что это лечится не так, сунул мне в руки стопку с очень соленой водкой и заставил выпить. Веселье било ключом. Мужики нарезались в стельку. Я смотался.
* * *
С утра ко мне пришел Угрюмый. Внешний вид его ничего кроме соболезнования не вызывал. Мой, впрочем, тоже.
– Ну где?! – рыкнул он.
– Что, где? – рыгнул я.
– Дела, пароли, явки?
– Угрюмый, ты что, больной? – поморщился я. – Я тебе русским языком объясняю, что все получилось случайно. Просто один придурок по старой памяти посчитал нужным растрепать, а я по старой памяти принял меры. Тебе нужен снайпер и пулеметчик? Я тебе их отдал. Правда, бойцы они аховые, но мне ж надо было напугать, а это удалось, но ничего, если захочешь, то воспитаешь.
Угрюмый посмотрел на мою перекошенную харю, по сторонам, мельком глянул на дверь и видно принял решение. Его рука молниеносно метнулась вниз. Я испугался. Но его рука также молниеносно метнулась вверх и с громким стуком поставила на стол поллитра водочки. Угрюмый гордо посмотрел на меня. Я с восхищением посмотрел на него и сказал:
– Орел!, – и вытащил из ящика стола еще одну поллитру. Потом демонстративно пошарился в ящике стола и достал три зеленых, соленых, бочковых помидоры, одна из которых была надкушена.
– Во! – гордо сказал я, и мы хлопнули по первой.
Когда нас нашли – мы сидели обнявшись, и пели: «Ты не вееейся черный воооорон, над моееееею головооой…». Помидоры на столе лежали все три, надкушенные, но не съеденные.
* * *
На следующий день выяснилось, что большинство народа заключили с нами договор. Кстати, забыл сказать, договор мы заключали на десять лет. По истечении этого срока, если человек все отдал, то мог собирать свое добро и валить куда хочет, а мог продлить договор.
Начались суровые, сельскохозяйственные будни. Распределили участки. Пашкины сервы распахивали их и оставляли хозяевам, а те уж делали с ними все, что хотели. Хорошо еще, что в суровые 90 – е годы садовые участки были основным подспорьем в выживании нации, поэтому трудно было найти человека, который не знал с какого конца подойти к этой проблеме. Большинство подошло к решению продовольственной программы традиционно: картошка, свекла, морковка, кабачки и т.д. В общем, тот же огород, только в увеличенных размерах. Мы, во главе с Пашей занялись пчеловодством, благо это у них был семейный бизнес. Пчеловодством выразили желание заняться еще пара человек. Выделив пчел этим бортникам, мы начали заниматься свиноводством. Иван с братьями засеяли зерно. Прошу учесть, что опыта у нас все-таки было маловато. Поэтому начиналось все так сумбурно. Хорошо, что Наташа высадила кучу рассады, а то бы мы хлопали клювами, провожая погожие весенние деньки. А так вроде бы все успевали. Построили большие теплицы, крыли их стеклом, высаживали рассаду. Было весело.
* * *
– Стреляют.
– Слышу.
Прыгая на одной ноге, я пытался другой попасть в штанину. Наконец это получилось и, схватив автомат, я побежал на улицу.
Навстречу мне неслись полуодетые люди. На улице взревел мотор, раздавались лающие команды. Я выскочил в тот момент, когда Серега запрыгивал в кабину джипа. Джип развернулся и рванул в сторону стрельбы. Над головой ожил АГС-30 и Корд, значит противник уже где-то не очень далеко.
Кто-то включил ревун. База начала наполняться народом. Полуодетые люди, женщины, прижимающие к себе детей. Женщин и детей прятали внутри главного здания. Угрюмый громко распоряжался, формируя боевой отряд. Загрузившись в вахтовку, они выехали из ворот. Тем временем стрельба усилилась. Судя по всему, подошел Серега с ребятами. Послышались разрывы гранат. Потом шумное ура и все стихло. Нет, ну немного постреливали, но и все. Оба командира слиняли, оставив базу практически неохраняемой. Меня терзали смутные сомнения. Я изо всех сил рванул за Саней, впрочем, рвать пришлось недалеко – Саня стоял в двух метрах от меня с таким же растерянным лицом.
– Саня, громко командуй, распределится по боевым постам.
Лицо все еще растерянное, но видны осколки мыслей и напряженная работа на челе.
– Распределится по боевым постам! Женщины с детьми спускаются в подвал!
Гигант мысли! Вы когда-нибудь пробовали у какой-нибудь одинокой бабули, зайти ночью на кухню, не включая света, а потом включить его. Ну? Ослепшие тараканы носятся, сталкиваясь между собой, и если не успеешь отпрыгнуть в сторону, то могут затоптать вас, а то и покусать (а может и загрызть! Насмерть!). То же самое началось во дворе базы. Одни бежали туда, другие обратно. Ко мне пробился Майкл с Саней, Алина, Лена и пятеро сервов, причем трое из них официально переданы Угрюмому, а издалека, раскидывая людей, двигалась фигура Семеныча, за которым скромно потерялся Ильяс. Та же растерянность на лицах, те же извечные вопросы, поставленные на заре зарождения демократического общества в России1. Ей-богу при взгляде на них, захотелось заплакать матерными слезами. Если бы здесь был шпиён, то вся контрразведывательная сеть, создаваемая с таким трудом, в условиях жесточайшего естественного отбора людей из населения, была бы провалена. Скажите пожалуйста, чтобы вы подумали, когда при громких командах главного начальника, часть людей не кидается выполнять его, безо всякого сомнения, мудрые и своевременные распоряжения, а бежит к человеку, который даже не является их непосредственным начальником и с собачьей преданностью заглядывает ему в глаза, повиливая хвостом. Вот-вот! Я бы подумал то же самое!
Сделав вид, что это не ко мне, я решительным шагом побежал к башенкам над воротами, где было мое место по боевому расписанию. Вы представляете! Всё это сборище имбецилов потянулось за мной! Пришлось остановиться и разъяснить кто, куда и по какой причине должен идти. Самое поганое, что во время паники человек, увидев сборище, присоединяется к нему, в надежде, что там ему помогут, либо хотя бы объяснят, что происходит. Так и получилось, что я пытался наладить порядок в этом мельтешение. Саня орал с другой стороны двора и находился не в лучшем положении. Кое-как разобравшись за рекордно короткое время (минут за сорок), мы были всецело готовы к атаке. Слава богу, что на нас в это время никто не напал. До утра мы проторчали на стенах, хотя Серега с Угрюмым и прислали паренька с вестью об отбитой атаке.
При свете дня мы все разбрелись по домам. Угрюмый выставил усиленные патрули, причем патрулировать отправили даже на поля. Выдали ракетницы, посадили наблюдателя на крышу и собрались на Совет. Вы пробовали предложить что-нибудь конструктивное в состояние стресса, невыспавшись, перенервничав и вообще, чувствуя себя не в своей тарелке? Вот и у нас ничего не получилось. Мы только перелаялись, ища виноватых. Скажу сразу – мне за себя было стыдно. Я орал и гавкался точно так же как все остальные. Когда все немного успокоились, Сане пришла в голову чудесная мысль. Перенести заседание на завтра, а сегодня отправится спать. Что мы и сделали.
С утра пораньше Начальник службы безопасности собрал совещание и послал своих людей осмотреться на месте. Людей было немного, место происшествия тоже небольшое, поэтому управились быстро.
Как выяснилось из осмотра и опроса бойцов, на нас наехала небольшая команда на нескольких машинах (пять или шесть), наш патруль стрельнул в их сторону, они выгрузились, постреляли в нашу сторону (человек десять-пятнадцать), не форсируя события и, при подходе к нам подкрепления в лице Сереги, организованно погрузились в машины и покинули место столкновения. Так выглядела информация, которую принесли наши разведчики. Угрюмый упирал на то, что сейчас надо создавать разветвленную разведывательную службу и внедрять народ в массы, извините в банды. Т.е. предлагал то же самое, против чего выступал раньше. Было очень интересно послушать про подготовку разведчиков, про внедрение хорошо законспирированных разведчиков, про создание легенд, про занятие ключевых постов в конкурирующих организациях, про развал их изнутри и, в конечном итоге, массовое бегство населения под «крыло сильной компании», то бишь наше. Я сидел, открыв рот, когда прения по этому вопросу закончились, я только – только начал приходить в себя. Если Угрюмый все это сможет выполнить, то я в ноженьки ему поклонюсь. Другое дело, что все это годилось еще полгода назад, а сейчас на все эти легенды клали с пробором и действовать надо было проще и решительнее. Но я заткнулся, если я сейчас выступлю, то разругаюсь опять. Я принял живое участие в плановых перестановках. После трехчасовых разговоров мы определили следующее: Чтобы больше такой фигни не повторялось!