Текст книги "Возвращение астровитянки"

Автор книги: Ник Горькавый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Энн стояла босиком, в длинной ночной рубашке, и смотрела на море.

– Не могу спать. – Она обернулась и в упор поглядела на атлетически сложенного голого до пояса рейнджера. – Вы растревожили мой покой, мистер Уайт.

– Извините, мэм… – бормотал рейнджер, пятясь задом к лестнице.

– Не уходи, Мэтт, – сказала Энн…

Через три часа они снова стояли в смотровой башне. Они уже успели выпить кофе – Энн прекрасно его варила – и слегка одеться.

Хозяйка показывала рейнджеру местные достопримечательности, водя рукой по неровному горизонту. Но иногда Энн умолкала, поворачивалась к Мэтту и утыкалась лицом ему в грудь или в плечо. И неподвижно стояла с полминуты. Потом, как ни в чём не бывало, продолжала свой рассказ:

– Мы с Эндрю выбрали это место, потому что отсюда хорошо видно море. А в летний шторм брызги прибоя долетают даже до дома. Но это место оказалось удачным и для шахты – может, правду говорят, что кристаллы тоже любят море? К времени, когда Эндрю погиб, уже было понятно, что месторождение очень богатое, и тогда я вызвала своего брата, потому что одному человеку рудник не поднять.

– А что там за группа скал?

– Это выход из системы пещер возле каньона Дикой реки. Их тут как дырок в сыре – мы даже использовали одну в качестве начала шахты.

– Не скучно жить в провинции, вдали от крупных городов?

– Я пять лет проторчала в Ксанаду-Маунтин, но мне не нравится городская суета и работа на босса. Мне хочется быть хозяйкой своей жизни и не зависеть от капризов менеджеров компании. Кроме того, тут изумительные пейзажи. Когда над бушующим морем виден Сатурн с кольцами и дюжиной спутников, то просто дух захватывает.

– Да ты романтик, Энн!

– Без красоты жизнь пресна. Но как ты, Мэтт, стал бродягой и рейнджером? У тебя есть постоянное жилье?

– Нет. Только моя лошадка и дешёвые гостиницы. У меня нет денег на дом.

– И ты, бедняк, в одиночку бросил вызов императору?

– Император Дональдс, безусловно, могуч, поэтому его слуги преступают закон так часто, как им захочется. Но в провинции в их планах иногда случаются небольшие заминки.

– Например, в виде тебя?

– Да, – согласился Мэтт. – Я никогда не считал себя большим человеком. Возле столицы мои усилия ничего не дадут, а в таких удалённых от закона местах я иногда могу быть полезным.

– Так ты бескорыстный рыцарь и Робин Гуд?

– Ну… я вовсе не бескорыстен. Мне нужна еда и одежда, а моей лошадке – энергия и запчасти. Профсоюз старателей снабжает меня припасами и кое-какими премиальными деньгами. Так что в каком-то смысле я на них работаю.

– У тебя шрамов на теле больше, чем у меня пальцев на руках. Это тоже можно оплатить деньгами?

Мэтт нахмурился.

– Я родился на Титане. Имперские шакалы захватили рудник моего отца, когда мне было четырнадцать. Толстозадые земляшки! Терпеть их не могу!

– Я тоже земляшка, – сказала Энн.

– Не хотел тебя обидеть, и ты вовсе не… э-э…

– Ладно, принимаю твоё «э-э…» как комплимент. Рассказывай дальше.

– Я вырос в приюте Кристалл-Сити и с тех пор обожаю наступать на хищные лапы империи – везде, где они тянутся сломать жизнь таким труженикам и пионерам периферии, как вы с братом. Вот я и езжу по берегам Ксанаду, любуюсь прибоем и заглядываю на маленькие рудники, у которых наступает день регистрации.

Энн вздохнула. Они оба знали, что в момент рассмотрения заявки будущий владелец рудника становится очень уязвимым. Если он не выйдет на видеосвязь из своего дома и не подтвердит судье Кристалл-Сити под присягой, что постоянно проживает здесь в течение года, то регистрация нового участка откладывается на много месяцев и «ничейный» рудник становится лёгкой добычей банд шакалов.

Запищал зуммер и засветился экран. Два крупных вездехода типа «краб» преодолевали поворот в миле от дома.

– Императорские агенты! – побледнела Энн. – Всё-таки приехали.

Мэтт присвистнул:

– На двух тяжёлых бронеходах! Чёрт побери, они решили, что тут крепость?

Энн включила коммуникатор:

– Предлагаю вездеходам остановиться. Вы вступили на территорию рудника «Южный», и я, Энн Чандлер, его хозяйка, запрещаю вам двигаться дальше!

– Не втирайте нам очки, вы ещё не владеете этим рудником, – раздался из динамика грубый голос. – Я хотел бы перемолвиться с вами парой словечек по этому поводу. Если мы договоримся о цене рудника, то это будет лучший выход для вас.

– Я уже всё сказала вам, мистер Барт, о вашем оскорбительном предложении, – яростно крикнула Энн.

– Не стоит так сердиться. Лучше что-то, чем ничего.

– Не замахнулись ли вы на слишком большой кусок, мистер Барт? – вступил в разговор Мэтт.

– Вот и наш рейнджер Уайт! – обрадовался грубый голос. – Значит, не зря я захватил ребят побольше.

Мэтт отключил коммуникатор и повернулся к женщине:

– Я оказал тебе медвежью услугу, Энн. Они приехали такой армией, потому что рассчитывали на встречу со мной.

– Я не справилась бы и с одним танком. Двое против двух – лучше, чем один против одного.

– Ты даёшь мне разрешение действовать так, как я считаю нужным, для защиты твоей собственности?

– Да, – побледнела Энн.

– Значит, у вас появился наёмный работник, мэм. Когда спутник-ретранслятор выйдет в зону видимости и появится связь с Кристалл-Сити?

– Через три часа.

– Они всё грамотно рассчитали… Держи глухую оборону до связи с судьей, а после регистрации заявки сразу сообщи о незаконном вторжении на твою территорию. Я постараюсь увести их от дома.

– Будь осторожен, Мэтт! – Энн побледнела ещё больше, и на её милом лице прибавилось веснушек.

– Не волнуйся, Энн.

Мэтт включил коммуникатор.

– Я вижу, Барт, что наша прошлая встреча тебе запомнилась. И без пары тяжёлых танков ты уже не осмеливаешься встречаться со мной. Настоящий мужчина! А запасные памперсы ты захватил?

– Потявкай напоследок, Уайт. Что-то мне подсказывает, что это будет наша последняя встреча!

Рейнджер вырубил связь и сказал:

– Мне пора. С шакалами больше ни о чём не говори. Энн крепко поцеловала Мэтта, и на её зелёных глазах выступили слёзы, сделав их ещё зеленее.

– Я буду ждать тебя. Возвращайся!

Отдохнувший и сытый, «мустанг» пулей выскочил из шлюза, и Мэтт погнал его на развилку в четверти мили от дома. Он заранее надел кислородную маску и не стал герметизировать кабину. Рядом наготове лежал испытанный карабин с фирменным клеймом на прикладе: «Winchester, VA».

Он успел вовремя, развернулся на перекрёстке и стал поджидать гостей.

Как только оба тяжёлых «краба» показались из-за поворота, Мэтт высунул карабин и выстрелил картечью: сначала в лобовое стекло первому вездеходу, потом – второму.

Стрелял Мэтт отменно, и горсть крупной дроби попала именно туда, куда и ожидалось, – прямо перед лицом водителя. Конечно, даже картечь не возьмёт бронестекло – выстрелы были лишь оскорблением. И оно достигло цели: в эфире раздался взрыв ярости и грязная ругань.

Мэтт вдавил педаль газа до упора, и «мустанг» прыгнул на крутую дорогу, ведущую в скалы.

Барт открыто орал, даже не переходя на внутреннюю связь:

– Оторвём голову этому ублюдку! У нас куча времени, с вдовой мы ещё успеем разобраться!

И оба вездехода повернули на дорожной развилке не к дому, а вслед за Мэттом, на что он и рассчитывал, зная психологию оскорблённых мужчин.

Прежде чем лошадка Мэтта свернула за скалу, каждый из «крабов» успел дать вслед по пулеметной очереди. Одна прошла правее и раскрошила придорожную скалу. Вторая крупнокалиберная очередь вспахала дорогу, разминувшись с вездеходом Мэтта всего на два фута и оставив позади его колёс цепь дымящихся ям.

Мэтт успел заметить в экране заднего обзора, что мутные пятна на стекле преследующих его «крабов» не стираются, невзирая на усилия дворников-щёток. Значит, дробь вдобавок ухудшила врагу видимость.

Скорость «мустанга» была выше, чем у вездеходов, но только на приличной дороге – среди камней и песка вездеходы догоняли Мэтта. Где его лошадке приходилось искать объезд или снижать скорость, чтобы не пропороть шины или не угробить амортизаторы, – там тяжёлые вездеходы шли напролом, раскалывая бронированными носами полупрозрачные ледяные валуны и размётывая дюны оранжевого песка. Клейкие углеводородные лужи тоже не задерживали массивных «крабов».

Дорога забежала на бугор, и Мэтт этим воспользовался: спустившись в низину и оставаясь в зоне невидимости, выбросил на дорогу пару плоских блинов.

Вездеходы выскочили из-за бугра, и почти одновременно раздались два мощных взрыва.

Однако то, что было бы фатально для лёгкого вездехода, оказалось малоэффективным против тяжёлого танка.

Колесо у переднего «краба» разнесло в клочья, но это лишь вызвало новую порцию ругани: вездеход был восьмиколёсный, и потеря одного колеса почти не замедлила погоню.

Выстрелы из пулеметов дополнялись огнём из лазерных ружей. Когда световой импульс впивался в придорожную полупрозрачную скалу, та освещалась изнутри кровавым мерцающим светом и лопалась. Два лазерных выстрела уже попали в корму «мустанга» – и там появились пробоины, по краям вскипевшие металлом.

Пулей зацепило и заднюю шину. Она ещё держалась на поддуве, но такая меткость преследователей тревожила Мэтта.

Барт хорошо подготовился после прошлого поражения и взял своих лучших людей.

Дорога выбежала на край моря, и в плотной азотной атмосфере поплыли клочья метанового тумана.

Комбинезон Мэтта был старым, терморегулировка барахлила, и свист морского ветра заставил выносливого рейнджера поёжиться в не герметичной кабине.

Меткая пулемётная очередь ударила прямо в колпак. Мэтта засыпало стеклянной крошкой.

«Чёрт!»

Мэтт впервые подумал, что смерть более вероятна, чем жизнь, и что он может не пережить этот день.

Что ж, это его дорога, и он её выбрал сам.

«А как же Энн?»

Мэтт пришпорил свою лошадку, несмотря на то что держаться на скользкой дороге было совсем не просто. На такой бешеной скорости «мустанг» делал огромные прыжки, на целые секунды зависая в воздухе и пролетая по несколько десятков метров: тяготение на Титане было в восемь раз меньше земного. Искусству, с которым Мэтт управлял своим «мустангом», позавидовали бы и легендарные ковбои.

Рейнджер старался быстрее добраться до прибрежной скалы, выступающей в море. Дорога огибала скалу, тесно прижимаясь к ней и пугаясь крутого обрыва, чьё подножие скрывалось в рычащих волнах, кипящих в двухсотфутовой глубине, но иногда неожиданно подступавших к самой дороге.

Наконец рейнджер добрался до скалы. Смертоносные «крабы» приотстали от шустрой лошадки Мэтта, но патронов не жалели и всё время грохотали длинными очередями – хорошо ещё, что танки тоже мотало на плохой дороге.

Как только Мэтт обогнул скалу и скрылся с глаз шакалов, он сразу резко сбросил газ и, выбрав подходящий поворот, нажал на небольшой рычаг. В корме машины открылась дверца, и раздалось дробное мелодичное постукивание.

Как только звук прекратился, Мэтт снова нажал на акселератор.

Передний вездеход с повреждённым колесом огибал скалу на максимально возможной скорости. Барт сидел рядом с Збигневом-водителем и подгонял его свирепой руганью. Вдруг он заметил на дороге странное мерцание.

– Что это? – крикнул Барт, а водитель уже тормозил, бледный, как заснеженная придорожная скала.

Но было поздно: вездеход влетел на крутой изгиб дороги, засыпанный круглой ледяной галькой, набранной Мэттом вчера на пляже. За ночь шарики из водного льда в багажнике «мустанга» сильно нагрелись: от обычных минус ста шестидесяти пяти цельсиев аж до минус сотни. И сейчас морская галька лежала на дороге, твёрдая, как камень, и скользкая, как и положено льду. Шарики из водного льда, высыпавшиеся из машины Мэтта, были раскалены с точки зрения обычной титанской погоды, и сейчас метановый снег и углекислотный иней с шипением таяли вокруг ледяных голышей, Делая их ещё более скользкими.

Шины вездехода давили гальку, но та не сразу поддавалась, катилась и юзила. Сцепление колёс с грунтом резко уменьшилось, и «краба», под яростную ругань людей, сидящих внутри, стало заносить. Водитель рвал рычаги как безумный, но набранная инерция тащила «краба» боком по катящемуся ледяному гравию – прямо к двухсотфутовой пропасти, в которой бушевал метановый прибой.

Вездеход чуть замедлился, сгребая россыпь крупных камней на обочине, а потом столкнул их в пропасть и сам рухнул вниз, кружась и переворачиваясь в облаке обломков. Фонтан отметил место падения танка, и красноватые метановые волны сомкнулись над машиной.

Второй вездеход успел отреагировать на судьбу первого, сбавил скорость и миновал опасное место благополучно.

И гонка продолжилась.

Вскоре положение Мэтта стало отчаянным. Он не рассчитывал, что противников окажется так много и они будут так хорошо вооружены. Пулеметные очереди свистели вокруг, кромсали остатки стеклянного колпака, дырявили корпус и шины. Почти все колёса уже ехали на поддуве, а левое среднее превратилось в лохматую мочалку, бессильно шлепающую по дороге.

Мэтт тоже отстреливался, целясь по шинам, стеклу водителя и перископу пулемёта, но у него не было шансов подбить танк из карабина, даже с бронебойными пулями, а мины у него кончились.

Последняя надежда была отмечена на карте крестом.

Водители Титана пользовались трёхмерными картами, полученными спутниковым радаром. Горизонтальная точность карт достигала одного метра и позволяла автопилоту выбирать самую безопасную дорогу. Но Мэтт, по долгому опыту путешествий в ущельях Титана, знал, что в крутых каньонах карты могли ошибаться больше обычного – до нескольких метров. Граница между пропастью и дорогой иногда оказывалась значительно смещенной, в чём рейнджер вчера сам удостоверился.

Он ехал к месту, где дорога петляла над ущельем. Теперь Мэтт должен был сыграть на ошибке в карте, о которой его враги не знали. И это был рискованный трюк…

Мэтт подпустил к себе броневик на расстояние нескольких десятков метров. Пулемет строчил, не останавливаясь, дорога дымилась от ударов пуль, пыль взметывалась из-под колёс израненного «мустанга».

Приближался поворот, перечёркнутый крестом.

Мэтт схватил короткий карабин и закрепил его на груди.

Потом вцепился в рычаги и стиснул в напряжении зубы. Роковой поворот всё ближе и ближе…

«Краб» приблизился к «мустангу» вплотную. Сквозь исцарапанное бронестекло и пыль из-под колёс «мустанга» водитель «краба» плохо видел дорогу – и невольно ориентировался по противнику, следуя за ним, как привязанный. Автопилот следил за трассой по трёхмерной карте и не вмешивался в действия водителя, если не находил маршрут опасным.

«Мустанг» домчался до изгиба дороги, но не стал поворачивать. И вот перед ним разверзлась пропасть глубиной в сто восемьдесят футов.

«Мустанг», не снижая скорости, оторвался от грунта и слетел в ущелье.

Автопилот вездехода «не видел» опасности на карте, а человек-водитель слишком поздно понял самоубийственность прыжка машины рейнджера. Он завопил и ударил по тормозам, но «краб» уже падал вслед за «мустангом»…

Крики людей в «крабе» подстегнули Мэтта. Он выбил остатки колпака ногой и выпрыгнул из машины. Через секунду мимо Мэтта проплыл носом вниз броневик. Рейнджер отвел руки назад, схватился за рюкзак и распахнул небольшой параплан-крылья.

Падение замедлилось, и Мэтт успел увидеть, как его верная лошадка рухнула в скалы и превратилась в груду искрящих и дымящих обломков. Рядом упал «краб» – и взорвался, будто граната.

Но переживать было некогда. Ветер сносил Мэтта вдоль ущелья, и он опускался всё ниже между почти отвесными стенами каньона. Тут рейнджер чертыхнулся и максимально расправил крылья, пытаясь перелететь ту самую метановую промоину, которую он вчера так лихо форсировал на «мустанге». Но сейчас под ним не было его верной лошадки…

Несмотря на все усилия, Мэтту не удалось долететь до берега.

Он приземлился по колено в жидкий метан.

Смертельный холод пронзил его ноги, одетые в тонкий старенький комбинезон. Такая защита хороша против холодного воздуха, но от жидкости при минус ста семидесяти Цельсиев она не убережет. А универсальный комбинезон стоит почти как новый «мустанг».

До сухого берега было метров двадцать. Мэтт брел по метановому болоту, и ледяная жидкость стремительно высасывала из него силы. Ноги немели. Мэтт понимал, что если упадёт, то умрёт от холода за несколько секунд.

Он чудом добрёл до ледяной обрывистой кромки, навалился на неё животом и осторожно выбрался на берег.

От дома Энн рейнджера отделяло несколько миль. Связи не было – видимо, каньон экранировал сигнал, но Мэтт всё равно оставил рацию на волне «SOS» и поковылял к выходу из ущелья на негнущихся ногах.

Прошло минут сорок, пока он добрался до дороги, но вместо помощи его встретил ураганный огонь из лазерных винтовок. Один выстрел прожёг комбинезон на плече и зацепил руку.

Не считая Земли, Титан – единственное тело в Солнечной системе, где человек может находиться без герметичного скафандра, но антарктический земной холод по сравнению с холодом Титана выглядит как тёплый летний вечер, поэтому любые дыры в комбинезоне, открывающие холоду ещё одну брешь, могут легко стать смертельными.

Мэтт рухнул за огромный валун, стянул с плеча карабин и, задыхаясь, крикнул:

– Кто вы, чёрт вас дери, и что вам надо?

– Ты про нас забыл, ублюдок? – услышал он злобный голос Барта.

Значит, вынырнул из моря непотопляемый Барт. Судя по обстрелу с двух направлений, спасся он не один. А найти Мэтта было легко – по его собственным сигналам «SOS».

Опять неравные силы. Почему это перестало удивлять Мэтта?

Рейнджер смертельно устал. Комбинезон старался нагреть его ноги, но они уже не чувствовали тепла. Мэтт совершенно не был готов к новой драке, но его никто и не спрашивал – готов ли? Просто стреляли – и всё.

Рейнджер с трудом покрутил головой. По бокам – крутые ледяные стены, впереди – Барт с кем-то ещё. Сзади – метановое болото.

Что делать? Мэтт лег на спину, зацепил зубами из рациона остаток шоколада. Потом запил его последним глотком кофе – того, который сварила утром Энн…

Глаза и мозг немного прояснились, и рейнджер заметил глубокую расщелину в стене каньона. Явно выходное отверстие для весенних метановых ручьёв. Значит, где-то есть и входное? Возможно, оно будет слишком мало для человека, но рискнуть стоило.

Мэтт вставил в карабин патроны с разрывными пулями и выстрелил несколько раз по стенам ущелья над головами своих противников. Куча обломков и пыли рухнула на Барта и его водителя Збигнева, который тоже сумел выбраться из утонувшей машины.

Пока они ругались и протирали щитки кислородных масок, Мэтт успел перебраться в пещеру. Барт слишком поздно заметил его движение и лишь бесполезно выстрелил вслед.

– Пошли за ним! – крикнул он Збигневу.

И они бросились к пещерному входу, полагая, что сейчас Мэтт удирает в глубь горы как можно быстрее.

Но навстречу раздался выстрел.

Збигнев застонал и упал ничком. Барт грохнулся рядом, убедился, что невидим для Мэтта, и перевернул Збигнева.

Грудь того стала решетом, из которого сеялись красные льдинки.

Трудно сказать, что быстрее остановило сердце водителя – смертельный холод или убийственная картечь, но через минуту Барт остался один. И почувствовал страх. Когда у него был огромный перевес в силах, он всё равно не смог победить Мэтта Уайта. Теперь же они остались один на один.

На что он надеется? Он падал сегодня со скалы и выныривал со стофутовой красной глубины. Его тело избито, он еле жив… Но он зашёл слишком далеко – и не может остановиться. Один из них должен умереть, и Барт сделает все, чтобы это был Мэтт.

Он сместился по осторожной дуге так, чтобы лучше видеть вход в пещеру, и обругал себя за то, что не сделал этого маневра, когда Збигнев был жив.

Сейчас Мэтт действительно ушёл в глубь ледяной стены, и императорский агент осторожно отправился следом.

Вскоре Барт понял, что его противник не идёт, а ползёт – слишком усталый или раненый, чтобы шагать на своих двоих. Барт обрадовался и заторопился.

И едва не нарвался на выстрел из карабина – хорошо, что увидел впереди блеснувший ствол и успел спрятаться за пещерный выступ.

Когда развеялись пыль и дым от попавшей в стену картечи, Барт издевательски крикнул:

– Ты так устал, Мэтт, что стал промахиваться? Позволь мне пристрелить тебя без мучений. Всё равно тебе грозит пожизненное наказание за смерть моих семерых людей. Нужно расплачиваться за содеянное.

Раздался голос Мэтта:

Твои люди получили то, что заслужили. Вы просто банда кровавых убийц. Кто взорвал дом Пашута на участке «Килиманджаро»? Кто осадил рудник Самуила Пярну и вывел из строя кислородную систему, отчего вся семья Самуила, включая маленького сына, умерла от удушья? Это сделали ты и твои наёмники.

– Хе-хе, я вижу, слава обо мне гремит. Пашут сам виноват, что открыл такое богатое месторождение и не согласился мне его продать. И Самуил тоже был неправ – имея в семье маленьких детей, он посмел спорить о цене, которую я ему предложил за участок.

– Ты перестал быть человеком, ты – просто бездушное оружие «Титан Минералз», которая скупает захваченные рудники, не спрашивая, откуда они взялись. Но если станет известно о твоих методах ведения дел, то императорская компания живо от тебя открестится и сделает козлом отпущения.

– И от кого публика узнает о моих методах?

– От тебя самого – из записи этого разговора.

– Связи у тебя нет, и все твои записи умрут сейчас вместе с тобой.

И Барт выстрелил в сторону Мэтта. Лазерный луч врезался в потолок; толща полупрозрачной породы озарилась красным светом. Потолок треснул, и посыпались куски льда.

Мэтт заметил, что лазерная вспышка осветила на потолке характерную прослойку метанового льда. А лед этот очень нестабильный, его легко разогреть.

Рейнджер достал инфракрасный нагреватель из аварийного набора и нацелил его на потолок над Бартом. Бандит, ничего не замечая, хвастался своими грязными делами.

Может, психологи многое узнают о Барте, проанализировав его словесный поток, но Мэтта просто мутило от откровений наёмника.

Может, Барт предчувствует свою гибель и надиктовывает мемуары на этот случай? Далее маньяки хотят остаться в истории – пусть хотя бы в роли героев криминальной хроники.

Вскоре метановые ручейки побежали по стенам пещеры. Раздался треск.

Чтобы заглушить его, рейнджер крикнул:

– Барт! Ты очень хотел захватить эту землю. Теперь у тебя её будет вполне достаточно!

И выстрелил в потолок.

Огромный пласт породы обрушился на Барта, поставив тяжёлую точку в его гнусных откровениях.

Но рухнувший пласт был заметно больше, чем рассчитывал Мэтт: он накрыл обоих противников.

Энн благополучно зарегистрировала участок и даже успела встретить брата, срочно прилетевшего домой. Но ни Мэтт, ни имперские стражники не появлялись. Утренняя стрельба и взрывы были хорошо слышны Энн, и наступившая тишина пугала её ещё больше – она казалась кладбищенской.

– Он наверняка погиб, возможно, упал в море, – пожимал плечами рыжий Свен, похожий на сестру, но лохматый, со сломанным носом и дерзкими глазами. – Один на лёгком «мустанге» против двух тяжёлых «крабов»…

Но Энн не хотела верить в худшее.

Вдруг засветился экран, на нем появилась карта с тревожным красным огоньком.

– Сигнал «SOS» от той группы скал, где пещера! – воскликнула Энн. – Полетим туда вместе.

Мэтт полз по тёмным ледяным норам целую вечность. Потом ещё одну вечность, и ещё одну… Потом он сбился со счёта и решил поспать…

Пробуждение было приятным: на рейнджера глядели влажные зелёные глаза.

Мэтт лежал в санитарном коконе, и кибермедик колол его бесчувственные ноги, освещал их и массировал.

Энн сидела рядом и обрабатывала потрескавшееся от мороза и исхудавшее лицо своего спасителя. На теле Мэтта была куча обморожений, лазерных ожогов и синяков – будто он где-то ухитрился попасть одновременно в метановое болото и под обстрел с обвалом.

– Ты опоздал на обед.

– Не было аппетита. Что-то на нервной почве.

– А сейчас?

– Готов съесть три отбивные, два палтуса и всю тебя. Через пару часов Мэтт почувствовал себя настолько лучше, что даже сел ужинать вместе с Энн и Свеном.

– На чём же ты будешь ездить? Как доберёшься до Сильвер-Хилл? – спросила Энн у рейнджера. Тот почесал висок со свежей ссадиной.

– Могу ли я попросить подбросить меня в Сильвер-Хилл? У меня срочное дело: у пожилой четы Симмонсов кончается годичный срок, и я должен узнать, как у них дела. И ещё… Вы, наверное, слышали, что в Сильвер-Хилле появилась сатурнианская штаб-квартира династии Гринвич. На Титан пришли большие перемены. Династия Гринвич собирается помочь профсоюзу старателей в борьбе с агентами Дональдса. Я везу в Сильвер-Хилл кучу улик против этих мерзавцев. Королева скоро прибудет сюда лично – вместе с большой группой независимых судей. Многомесячная очередь в суды исчезнет, и заявки на участки будут регистрироваться в любой день. Владельцы шахт перестанут бояться «шакалов»… с такой могучей поддержкой мы быстро вытравим эту стаю.

Мэтт улыбнулся, и эта полудетская улыбка озарила его лицо.

– А когда жизнь потеплеет, то и я перестану быть бездомным ковбоем и осяду где-нибудь на свободном бережку неподалёку от вас, буду ковыряться в шахте и смотреть на волны.

– Насчёт новых судей – это было бы хорошо, – сказал Свен. – Не знаю, сколько платят нынешним судьям Дональдсы, но слишком часто торжествуют компании императора, а не независимые старатели.

– И все-таки, на чём ты будешь ездить? – настойчиво расспрашивала Энн.

– Пока не знаю, – вздохнул Мэтт.

– Вот что, – решительно заявила Энн. – Ты потерял машину, защищая мой рудник, и я, в качестве платы, отдаю тебе вездеход, на котором прилетел Свен. Это «Дракон» – самая лучшая из наших трёх машин. Она практически новая, мы купили её недавно и почти не пользовались.

Брови Свена удивлённо поползли вверх, а глаза Мэтта округлились:

– «Дракон»?! Тот, что может не только ездить, но и летать?

Энн кивнула:

– Пять часов автономного полёта со скоростью двести миль в час. Посадка и взлёт вертикальные, никаких аэродромов не нужно. Высота полёта до пяти миль – ты сможешь чаще видеть звёзды и свои любимые голубые рассветы на Сатурне. И ещё – в «Драконе» есть универсальный комбинезон, а не та дрянь, в которой ты ходил.

– Нет, – категорически заявил Мэтт. – Я не могу забрать у вас такую ценность. Слишком большая плата за однодневную службу.

– Хорошо, не будем говорить о плате, – подняла брови Энн. – По закону гостеприимства гость должен принять ответный подарок хозяев.

Мэтт окончательно сдался, лишь когда остался наедине с Энн.

Добившись своего, владелица рудника удовлетворённо вздохнула, а рейнджер сказал:

– Видишь, я вовсе не бескорыстен. За несколько часов я заработал машину, которую и за несколько лет бы не купил. Я очень хитёр!

– Я помню, ты уже говорил, что умеешь втираться в доверие к одиноким женщинам. Признайся, ноги обморозил так, что чуть их не потерял, тоже, чтобы меня разжалобить?

– Да, с ногами я немного переиграл…

– Я тебя увижу снова?

– Конечно! Мы, бродяги, вечно стучимся в двери к молодым одиноким женщинам и просимся на ночлег и стирку.

– Ты врёшь!

– Не забывай, что в твоём гараже хранится масса новеньких запасных частей к моему «Дракону».

– Ты врёшь.

– Я полюбил тебя с первого взгляда.

– Ты врёшь…

Пыль взметнулась из-под дюз «Дракона», и машина умчалась в облачное небо, превратившись в яркую комету на фоне оранжевых туч.

– Как ты думаешь, – спросила Энн брата, не отводя глаз от светлого пятна на облаках, – приедет он через год, когда мы будем подавать заявку на расширение участка?

– Интуиция мне подсказывает, что он приедет гораздо раньше, – сказал брат.

Рыжеволосая женщина счастливо улыбнулась, а прижимистый Свен неодобрительно добавил:

– Вернее, не приедет, а прилетит.