Текст книги "Принцесса самозванец и целебная маска (СИ)"

Автор книги: Неуловимый Джо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Что вы, это мы от души! Возьмите вам пригодится! – сказала она и просияла ангельской улыбкой.

Аарон ничего не сказал. Он только горько усмехнулся. и запрыгнул в тук-тук стремительно направлявшийся в закат. ***

Монахини развязали судью. и усадив её в кресло дали ей воды.

– Ангелы улетели, ваша честь. – сказала монахиня ей доливая воду из графина.

– Вы положили им в мешок адреса наших скупщиков? – хриплым голосом спросила судья.

– Да госпожа.

– Передайте это в столичное управление полиции.

– Что это?

– Это уникальный радиоизотопный отпечаток моего ножа.

– А почему бы просто не сдать их в полицию?

– Они что-то знают. Они за что-то сражаются, и искренне верят в свою правоту но они явно не сектанты. Они оставили меня в живых, значит они не убийцы.

Глава 28 Витальное оружие. Часть вторая

Мать Гидра покачивалась на мелких портовых волночках. Она глядела своей рубкой на восходящее солнце и массировала свой левый борт о причал, нежно касавшийся её краски своими мягкими резиновыми кранцами. Чайки и другие морские животные ниспадали на её чёрное тело, как лепестки сакуры на тело наложницы японского феодала.

К причалу уже подъехал автобус, а моряки провожали женщин которые в свою очередь провожали моряков. Все женщины выходили на палубу с такими лицами, будто покидают офис после тяжелого рабочего дня. А хозяйка автобуса смотрела на моряков так, будто была вынуждена сделать слишком щедрую скидку на свои услуги. Только Нимхэ и его спутницы были довольны. Когда Джомни их встретил, Нимхэ обнимал обеих за талии и сопровождал к выходу, внимательно слушая их оживлённые речи.

– Ты, ты настоящий Аполлон! Белые волосы, небесный взгляд, настоящий Гелиос!

– Да да, как для близнецов в тебе очень сильны солярные интенции, логос Аполлона!

– Какой же с меня Аполлон? Я настоящая Кибела! Великая мать всё такое...

– Ни в коем случае! Это тот парень, он настоящая богиня мать, он стремиться всё контролировать, постоянно расширять аспект своего тёмного логоса, он подавляет своим эгрегором, он стремится превратить метафизическую область логосом Диониса, не как смысловое пространство, а как модель реальности, симулякр всех реальностей. – пояснила проститутка.

– Да уж, последние семьдесят лет он действительно как-то мрачноват.

– К стати, о матерях. Из-за наших экспериментов мы не сможем работать минимум полгода. Наша начальница будет очень недовольна.

– О, не переживайте об этом. Наши детишки о вас позаботятся. – сказал Нимхэ и погладил руками животы женщин. – А вашей начальнице я всё компенсирую. Когда получу результат нашего эксперимента. – Сказал Нимхе и поцеловал азиаток по очереди.

Мать Гидра покидала порт. Моряки махали женщинам, а женщины стремительно наполняли автобус. Только две азиатки ещё долго улыбались Нимхэ, они махали ладошками ему вслед и отправляли воздушные поцелуи.

– Грамотные тётки, так много понимают в русской философии. Ты что, их тоже поцеловал, как меня?

– Да нет. Они и сами всё это знали. – ответил Нимхэ и пожал плечами.

Мать Гидра отправилась в плаванье. До точки встречи с китайской субмариной нужно было идти несколько дней, но ждать встречи придётся около недели. Поэтому Джомни решил провести побольше времени с Нимхе. Тот ходил по коридорам с недовольным лицом, внимательно обнюхивая каждый угол, подозревая моряков в контрабанде мохнатого золота.

– Превратили моё судно в бардак! – возмущался эльф, вынюхивая перегар у матросов – Развели тут помойку!

Двигаясь по коридору в сторону пыточной он встречал всё больше матросов, которые сожалели о том, что не вовремя вышли из кают. Они хотели осторожно проскользнуть мимо него, прижавшись к стене, но Нимхэ заметил бюстгальтер с большими розовыми чашечками, валявшийся прямо под переборкой.

– Это ещё что такое! – возмутился Нимхэ и, указывая на предмет дамского туалета, отпустил громкую тираду забористой русской непечатности, вперемешку с эльфийским.

Моряки занервничали и уже думали бежать под защиту капитана, но Нимхе не унимался. Он подобрал лифчик, и уже собирался надеть его на голову кому нибудь из матросов, как вдруг резко покраснел, и мгновенно изменился в лице.

– Ой. Ошибочка. Это моё. Извините. – Сказал он оглядывая вышивку на лямке.

Нимхе как мог прикрыл ушами румянец на щеках и стремительно направился в свою мастерскую, а Джомни ничего не оставалось как молча плестись за ним.

Мать Гидра шла в надводном положении по спокойной глади Индийского океана. Трюмы и холодильники были до отказа набиты провиантом, топливо и сменные элементы опреснителей были закуплены с большим запасом, отдохнувший экипаж спокойно занимался своими делами. Мать Гидра была сыта и довольна, и если бы не полное отсутствие вооружения, то каждый член экипажа чувствовал бы себя как водитель, только что заливший своей ласточке полный бак. Доктор уже даже не говорил. Он навсегда поселился в лаборатории Нимхэ, и судя по отрывистым словам эльфа практически не выходил из квази-криогенного анабиотического сна.

Нимхэ вышел на палубу, с тяжелым подносом фруктов и пряностей в одной руке, и диковинным самоваром в другой. За ним едва плёлся Джомни, с тяжеленным чемоданом наперевес. Погода была хорошей, а Нимхэ никогда не упускал возможности провести время с удовольствием. Он сказал Джомни поставить чемодан на середину палубы и нажать на кнопку.

Чемодан засвистел как пылесос, расстегнул застёжки и раскрылся. Внутри чемодана была невероятно сложная система из прорезиненной ткани с припаянными к ней пластиковыми пластинками треугольной формы. Она начала наполняться воздухом и складываться как оригами, превращая невероятно сложную геометрическую форму в стол, солнечный зонтик и лавки со спинками. Невероятное хитросплетение форм и деталей заходили в сложнейшие зацепления и превращались в упругие и функциональные геометрические формы, великолепно подходящие для пикника. Нимхэ смотрел на эту штуку с гордостью и жадностью, как будто видел это чудо пневматической мысли впервые. Когда насос прекратил работу, Нимхе гордо вздёрнул носик и поставил самовар и сладости на стол.

– Это твоё изобретение? Невероятно. – восхищался Джомни поглаживая бежевую поверхность стола.

– Нет, это изобретение моего отца. Он хотел сделать так, чтобы эта штука в карман помещалась, думал в походах использовать, но на субмарине такая штука гораздо лучше смотрится. – ответил Нимхэ и гордо положил руки на талию, напрашиваясь на комплимент.

Нимхэ и Джомни пили чай, молча наслаждаясь видом океана. Постепенно сладости и фрукты пропадали с подноса, а на лицах проявлялись признаки удовольствия от мелких радостей жизни. Джомни даже пожалел что с ними нет ни Косички, ни Аарона с Назиром, но Нимхэ только посмеялся и грустно припомнил доктора. Джомни попытался осторожно спросить о нём, но Нимхэ грустно задумался, и не ответил.

– Я ведь облажался тогда. Тогда, с китайцами. – сказал Джомни и допил чай.

– В целом да. Но так и было задумано. Так что можно сказать что нет.

– Зачем, но почему ты просто сам с ними не договорился? Ты ведь мог сразу всё им сказать.

– Я тебе больше скажу. Я мог с ними вообще не договариваться. Я мог бы тупо отобрать у них то что мне нужно. Пол Китая поклоняется драконам, которых произвёл на свет я. Как тех осьминогов.

– Зачем тогда было всё это затевать?

– Для того, чтобы Джиао получила своё. И благодаря тебе, у неё возможно будет ребёнок. – сказал Нимхэ и улыбнулся.

Он взял чашку Джомни и налил в неё немного горячего чая, протянул его Джомни и сказал:

– Ты очень хорошо себя показал. Как ты ловко надавил на нужные рычаги Вэя. Всё сложилось как нельзя лучше.

– И что такого ты ей отдал? И почему ты не стал делиться этим с остальными китайцами?

Нимхэ не ответил. Он взял апельсин и стал своими ногтями процарапывать на его кожуре шестигранники и пятигранники, по форме футбольного мяча. затем взял ещё одну, и стал делать с ней то же самое. Джомни впервые нормально рассмотрел ногти Нимхэ. Это не был женский маникюр, ногти были больше похожи на когти, материал скорее напоминал зубную эмаль чем хитин. Они были острыми как нож, и практически не деформировались при нажатии. Джомни не выдержал и взял руку Нимхэ чтобы получше их рассмотреть. Джомни сам не заметил как стал рассматривать и остальное тело Нимхэ. Тот не стал сопротивляться, он не чувствовал неловкости или другого дискомфорта, в отличие от Джомни, который вдруг резко переключился на изобретение отца Нимхэ.

– Почему женщина? – вдруг спросил Джомни – Разве тебе не хотелось быть похожим на своего отца? Судя по его изобретению, он был очень толковый малый.

Нимхэ усмехнулся и продолжил очищать апельсин своим хитрым способом.

– Не просто женщина, а моя мать. Она сильно болела перед смертью, в её лучшие годы я её не помнил. Поэтому я взял её фотографии и постарался повторить её внешность в мелких деталях. Да да. Такой вот портрет матери. В каждом зеркале. – сказал Нимхэ, оторвал кусок душистой апельсиновой кожуры и съел.

– Но разве тебе не хотелось быть похожим на своего отца? Ты его не любил?

– Ну, он мою мать тоже любил, иначе бы я не появился на свет. – сказал Нимхэ и посмеялся. – Кроме того, я похож на своего отца. Вот здесь. – сказал Нимхэ и указал когтем на свой висок.

– Понимаешь, Джомни, – продолжал Нимхэ – Я люблю жизнь. А в нашей галактике её так и не нашли, хотя обшарили телескопами каждую звезду. Все попытки найти её другие формы, там кремниевую, железную – тоже претерпели неудачу. Когда я решился превратить себя в нечто большее чем просто человек, я преследовал одну важную цель. Я хотел сохранить то что я люблю, а единственным надёжным способом сделать это, это самому стать источником того, что я люблю. Источником жизни. Независимым от медицины, от технологий, от промышленности. Эльфам не нужны институты и лаборатории, всё что нужно для воссоздания цивилизации уже находится в моём теле, и передаётся по наследству.

– Не нужны институты? Без знаний не может быть цивилизации. – сказал Джомни.

– Ну, тебе институт не понадобился. – Рассмеялся Нимхэ и отправил Джомни воздушный поцелуй.

Джомни сильно задумался. Он несколько раз пытался что-то сказать, но каждый раз сбивался глядя на хихикающего Нимхэ. В конце концов фыркнул, потряс головой и уставился в океан, стремительно поедая рахат лукум.

– Погоди, сохранить жизнь? От чего? – вдруг спросил Джомни.

– Когда я был ребёнком, депопуляция шла стремительно. Надежды моего отца на роботов, которые защитят нас от самих себя не оправдались. Он сильно об этом переживал. Мать была более прагматична в этом вопросе. Она считала что достаточно тридцати здоровых человек, чтобы люди не вымерли,. А я. А я тогда об этом вообще не думал. Но когда мне удалось найти способ печатать жизнь прямо с компьютера, я кое что понял.

Нимхэ взял все шестигранные очистки от апельсин, и стал выкладывать их на столе так, что они подходили друг к другу плотно замостив поверхность стола без зазора. Затем он взял пятигранные обрезки кожуры и составил из них платоновы тела.

– Я не самый крутой умник на земле. Если кто-то ещё сумеет стать источником жизни, или скажем построить робота способного печатать жизнь, он может не устоять перед соблазном.

– Каким таким соблазном? – Спросил Джомни.

– Стать сразу двумя людьми. Последним и первым.

Мать Гидра продолжала свой путь. Солнце скрылось за облаками, а волны практически исчезли. Только бурный кильватер создавал кое какую активность. От могучего гребного винта отходила длинная полоса пены, она постепенно растворялась и создавалось ощущение что дорога по которой двигалась субмарина уходила за горизонт.

– Я так понял, ты уже встречал таких. И кто были эти маньяки?

– Не только встречал. Но и убивал. – сказал Нимхэ. – Как только я создал первый рабочий образец биопринтера, у меня его тут же похитили. Украли идею. Я поднял панику, но никто не реагировал. Половина мне просто не верила, власти надо мной посмеялись. А когда я запатентовал свою версию технологии, меня чуть не убили. Я уничтожил тот принтер и стёр все данные, но я не мог быть уверен, что его не восстановят. Я не мог пустить всё на самотёк, ведь если человечество вымрет, то единственная разумная жизнь в галактике исчезнет по моей вине. Я не мог этого допустить, поэтому я сделал ещё один принтер и спрятал его там, где никто не сможет им воспользоваться во зло. В моём собственном теле

– И что, никто не попытался уничтожить тебя?

– Пытались, конечно, и не раз. Один раз у них это почти получилось, но меня спас один парень. Он не только понял куда я вляпался, но и превзошел меня. А ещё он открыл мне глаза на одну важную вещь. Борьба за место под солнцем, куда более жестока, чем кажется на первый взгляд. – Сказал Нимхэ и швырнул кусок апельсиновой кожуры в самовар.

– Тот про которого говорили те азиатки?

– Да. Именно. Он очень жесток. Он практически безжалостен. – тихо ответил Нимхэ, и принялся за апельсиновые дольки.

– То есть тот старик. Ты говорил что когда ты был молод, он тебя спас?

– Я его лет сорок не видел, а он ещё и старше меня. Но он жив, хотя он и стар. Он жив, я это точно знаю. Когда в последний раз мы с ним общались он стал одержим властью. Постоянно интриговал, в политику лез.

– Сколько ему лет?

– Да не так уже и много. Он крепкий малый.

– А может он просто повзрослел? Ведь если бы ты полез в политику пораньше, то возможно… Избежал бы… – осторожно начал Джомни.

– Боюсь что если бы я полез раньше, то успел бы наворотить больше. – обреченно ответил Нимхэ. – Ну да ладно. Хватит о грустном. Иди собирай вещи, ты отправляешься к нему.

– Ну естественно! – саркастично закатил глаза Джомни. – Отправляй меня договариваться со стрёмными типами, я в этом спец!

– Да не бойся ты. Если он не захочет с тобой вести дела, то ты даже не узнаешь об этом. – уверенно сказал Нимхэ – Раньше умрёшь. —добавил он со злобной усмешкой.

На горизонте появилась бледно серая точка. Пока Джомни собирал свои вещи, точка успела подойти к субмарине, и превратиться в солидного размера рыбацкий сейнер. На палубу вышли матросы и начали выносить сварочные аппараты, плазменные резаки и много ящиков с разнообразнейшим инструментом. Гидравлические насосы завыли и порты ракетных шахт открылись. Нимхэ ходил между ними кругами и подгонял матросов, а Джомни стоял на палубе в своей потёртой одежде и со своим старым, латаным рюкзаком. Нимхэ подошел к Джомни и с улыбкой глядя на экипаж сейнера громко поприветствовал одного из азиатов в запачканном рабочем комбинезоне.

– Ну как сегодня улов, капитан Вэй?

Капитан приподнял свою оранжевую каску, и ухмыльнулся Нимхэ. Он был в необычайно бодром расположении духа, он взялся за кран балку и как пират на абордаж перескочил на борт матери Гидры.

– Да мелочь всякая попадается. В основном. – саркастично заметил капитан и посмотрел на корму сейнера.

Лебёдки завыли и стали затаскивать на борт сети. Среди рыбы и прочих водорослей там лежали здоровенные металлические цилиндры. Оператор крана покрутил рычаги и стал выгружать контейнеры на палубу субмарины. Нимхэ жадно наблюдал за зрелищем, прикусив нижнюю губу. А капитан Вэй пристально посмотрел в глаза Джомни, приподнял каску и спросил:

– Это больно, да?

– Кому как. Я вот чуть не умер. – сказал Джомни и усмехнулся.

– О поверь, оно того стоит! – усмехнулся Нимхэ. – Не переживай, Джомни отправляется с тобой, и поможет тебе пообвыкнуться с твоим… М-м-м, как ты там его называл? Духом наставником?

Джомни только усмехнулся и повесил рюкзак на крючок спущенный ему с борта сейнера. Нимхэ поздоровался за руку с капитаном. Он обсудил технические детали противоспутниковых ракет, подозвал Джомни и спросил капитана:

– Этому парню нужны толковые документы, он направляется в Польшу, нужно чтобы всё прошло гладко.

– Доставим в лучшем виде! – бодренько ответил Вэй.

– Что, прям на сейнере? – усмехнулся Джомни.

– Нет. На сейнере тебя доставят в Шанхай, а оттуда, скоростным поездом... В пломбированном вагончике... – заулыбался Вэй.

Нимхэ рассмеялся. Не переставая смеяться он обнял Джомни пожелал ему удачи и сказал:

– Я надеюсь, что когда я встречу тебя снова, с тобой будет всё хорошо. – Он ещё сильнее обнял Джомни, потом взял его за плечи, пристально посмотрел ему в глаза и вкрадчиво проговорил – Тогда я смогу сказать тебе: "Рад, что ты не забыл меня, Джомни".

Сейнер ещё некоторое время помогал морякам заряжать ракеты в шахты. Джомни и Вэй смотрели на Нимхэ с борта сейнера, а тот бегал по палубе как ребёнок, но вдруг остановился возле одной из ракет. Он стёр водоросли с круглого контейнера и обомлел. Он отошел на шаг назад, ехидно покосился на Вэя и громко сказал:

– Ай да Джиао! Ай да подмостила!

Нимхэ подошёл к контейнеру и обнял его.

– Вот это я понимаю подарочек! Настоящая, мужицкая, суровая, гигиеническая губная помада!

На контейнере чёрным шрифтом красовалась надпись "Oriflame".

Глава 29 Через Варшаву в Лондон.

Время в самолёте летело незаметно. По началу пейзажи за окном впечатляли, но за несколько часов успели надоесть и Джомни взял тетрадь и электронную книгу. Когда Джомни пролетал над полуостровом Крым, он уже разобрался в основах польского языка, и написал в своей тетради довольно увесистый эльфийско-польский разговорник.

Джомни жалел что с ним не было его духа наставника, перед которым он мог бы покрасоваться. Благодаря его сосредоточенности, занудности и дотошности, Джомни сходил с трапа не столько уставшим от многочасового полёта, сколько от бесконечных шипящих, которыми славится польский язык. Джомни вошел в огромное, стилизованное под вокзал Кингс-Кросс кирпичное здание и протянул свой паспорт таможеннику.

– Джонни Инглиш? – спросила его строгая блондинка в форме.

– Да.

– Цель визита? – Спросила блондинка внимательно сравнивая голографическое фото на паспорте с его владельцем.

– Доставка.

– Что везёте?

– Деловые документы.

– Сколько вам лет? – недоверчиво спросила женщина.

– Восемнадцать.

– Выглядите намного старше. – сказала она, положила паспорт на стол и стала звонить по телефону.

Очередь за Джомни начала нервничать. На миг у него промелькнуло беспокойство, но он вспомнил слова Нимхэ, вспомнил про тонущий паром, и едва заметно ухмыльнулся.

– Я просто курьер, госпожа. – Джомни плюхнул на стол увесистую папку со своими бумагами – Вот, всё что я доставляю. Желаете взглянуть?

Женщина сначала потянулась к папке, но потом подозрительно на него посмотрела и положила трубку старинного телефона. Она отдала ему паспорт и пренебрежительно сказала:

– Не доставляйте неприятностей.

Джомни вышел из аэропорта держа рюкзак на плече. Вдруг, спустя несколько недель он ощутил как земля под ногами продолжает шататься, будто палуба. Спустя сутки, ноги ещё не привыкли к твёрдой поверхности. Но это не самое важное. Нимхэ ничего не сказал ему. Что делать? Куда идти? Кого искать? Джомни купил кофе разместился в кафе и жадно вцепился в сэндвич. По мере насыщения, Мать Гидра отпускала его. Он вспомнил напутственные слова Нимхэ, адресованные его друзьям. “Там я вас встречу” бормотал он про себя раз за разом.

– Невероятно! – Джомни услышал женский голос у себя за спиной.

Ещё одна блондинка, очень похожая на таможенницу подбежала к его столику.

– Какой харизматичный иностранец! – подошла она к нему и представилась —

Я Барбара Крыльска, я журналист газеты “Вести польские”, разрешите задать вам пару вопросов?

Джомни оглядел остальных посетителей ресторана, и вдруг заметил что не видит ни одного темнокожего и даже азиата.

– Что ж прошу вас. – Сказал Джомни и учтиво привстал.

– Отлично. – сказала журналистка и, бесцеремонно схватив стул, села за круглый столик напротив Джомни.

Журналистка манерно поправила свою золотистую челку, погладила бежевую блузку с двумя расстёгнутыми пуговицами, как официантка достала блокнотик. Она скомкала улыбку, вдохнула воздух и спросила:

– Что вы думаете о запрете популярной музыки в разных странах?

– Поп музыка это плохо, она усредняет вкусы, и подавляет по-настоящему талантливых исполнителей. Но запрещать её – мне кажется это лишнее.

Журналистка опешила. Она была очень молода, и вероятно не опытна, но тут же взяла себя в руки и продолжила:

– Вашего клавишника, арестовали прямо на концерте и содержали под стражей одиннадцать дней! Его обвинили в распространении недостойного поведения, как вы это прокомментируете?

– Да нет у меня никакого клавишника.

– Вот так просто? Вы просто так отрекаетесь от вашего коллеги, чтобы продолжить выступления?

– Какого коллеги?

– Который выступал под псевдонимом ЛюттерКринг, разве вы не…

– Пани,

– Ну что вы, просто Барбара

– Барбара, я простой курьер.

– Но, но разве…

– Разве вы не солист кубинской группы “Распахнутые губки”?

– Нет п… , Барбара. Я простой курьер, вы меня с кем-то перепутали.

Барбара рассмеялась. Сначала она слегка поволновалась , но потом начала стыдливо улыбаться, на её щеках появился румянец, она спрятала блокнот, и стеснительно отвернулась в сторону. Она немного посмеялась и ей стало так неловко, что она не знала куда себя деть.

– Куда вы блокнот убрали? Разве интервью закончено? – с усмешкой спросил Джомни, и предложил поделиться клубничным десертом.

– Надеюсь, вы на меня не обиделись. – робко пробормотала Барбара.

– За что?

– Ну вы очень похожи… Ну сами понимаете… – сказала она полностью окунувшись в краску.

– Ну я сам не без греха. Все кого я здесь вижу очень похожи друг на друга. – сказал Джомни с усмешкой. – Даже сильнее чем азиаты. – добавил он шепотом.

Джомни и Барбара долго и мило общались. Ему было так комфортно, что он совсем позабыл о том, что совершенно не знает куда ему двигаться дальше. Болтливая Барбара расслабилась и стала сама давать интервью о себе, о своих подругах и вообще. Джомни узнал о Варшаве столько, сколько ни за что не прочитал бы ни в каких разведданных.

– Так значит вы простой курьер… – Задумчиво пробормотала она наконец, и положила подбородок на свои тоненькие, золотисто белые ручки.

– Проще некуда. – усмехнулся Джомни.

За полчаса их беседы, по улице проехало много такси, но Джомни даже не знал куда они могли бы его доставить. Поэтому он не торопил события, и вполне расчетливо оглядывал Барбару, явно надеясь на гостеприимство, и в тайне надеясь на продолжение. Когда Барбара наконец замолчала, она стала стрелять в него нескромными взглядами, пытаясь увернуться от них, Джомни заметил интерес и со стороны остальных посетителей уличного кафе. Вдруг все взгляды резко переключились на дорогу, и стали тревожными.

Джомни тоже посмотрел на дорогу, и увидел как недалеко от кафе остановился престижный чёрный автомобиль, с правительственными номерами. Из него вышли несколько крепких бритоголовых парней в чёрных пиджаках и направились к кафе. Один из них подошел к Джомни и сказал:

– Джонни Инглиш?

– Да, господин.

– Рады приветствовать вас в Польше. Прошу, присаживайтесь.

Всё кафе замерло чуть ли не в ужасе. Но Барбара была подозрительно спокойна, она лишь раскрыв глаза смотрела на Джомни и молчала.

– На сегодня интервью окончено, продолжим в другой раз, Барбара.

Джомни оставил щедрые чаевые, подмигнул Барбаре и привычно отправился на борт очередного загадочного чёрного транспорта.

Молчаливые парни и водитель выглядели мрачно, но Джомни знал. Они сами до ужаса боятся его и его шефа, потому был спокоен. Благо, для него не было в новинку общение с людьми, которые нуждаются в охране. Около получаса все молчали. Но через некоторое время Джомни начал ловить насмешливые взгляды. В конце концов бритый парень на пассажирском сидении повернулся к Джомни. Воротник его пиджака сложился и Джомни заметил краешек татуировки. Это было крыло орла и часть спирального круга.

– Я везу нечто важное. – слегка улыбнувшись сказал Джомни.

– Да ну! – рассмеялся парень. – и кому же?

– Петровской. – сказал Джомни, глядя на парня остекленевшими глазами.

Услышав эту фамилию, водитель чуть не выпустил руль. Машина вильнула, а парни с ужасом переглянулись.

– Если я не доставлю ей то что она ждёт, она будет очень недовольна, и станет разбираться, кто мне помешал.

Автомобиль припарковался на обочине. Парни не знали как и реагировать. За полчаса они успели далеко отъехать от города, и вероятно уже собирались убить Джомни, но планы поменялись. Один из парней вышел на улицу. Он достал телефон и долго и оживлённо с кем-то разговаривал, тревожно поглядывая на Джомни. Наконец он сел обратно, расстроенно фыркнул и сказал шоферу:

– Едем в Селезию.

– Но это же пол дня…

– Быстро. – буркнул охранник шоферу, и нервно покосился на Джомни.

Машина развернулась, визжа шинами, и Джомни предстояло ещё несколько часов провести в сидячем положении.

Маленькие польские городки мелькали за окнами. Один за другим они тянулись нескончаемой линией. Всё вокруг было до мерзости ухоженным. Джомни уже начало казаться, что в каждом подвале этих пряничных домиков, какой-нибудь маньяк пытает своих жертв, а потом приветливо улыбаясь здоровается со своими соседями. Относительно ровная дорога стала становиться ровнее и шире, и машина свернула в один город.

Высокие кирпичные здания выглядели зловеще и торжественно. Готическая кирпичная эклектика отдалённо напоминала Джомни мавританские детали родного города, только грубо окрашенные одной бурой краской. В свете закатного неба, ряды ажурных зданий выглядели как обглоданная рыбья кость. Машина остановилась перед скромной вывеской нотариуса и парни грубо вытащили Джомни на тротуар.

Из конторы вышло два крепких человека в красивых деловых костюмах. Один был очень старым, на вид лет девяносто, но держался бодрячком, а второму было на вид около пятидесяти. Лица выдавали явное сходство отца и сына. Старший заинтересовался, он смело подошел к бритым парням и дерзко спросил:

– Что это вы мне сюда притащили?

– Господин Вишневский, мы не знали что с ним делать.

Джомни попытался подойти к мужчинам, но старший брезгливо взглянул на него своими карими глазами, и парни скрутили Джомни. Джомни попытался вырваться, но не смог. Единственное что ему удалось, это полностью увидеть татуировку на шее парня. Это была свастика. Старая недобрая нацистская свастика. Её держал в своих когтях орёл, а вокруг была спираль похожая на ту, как обычно рисуют ДНК.

Один из парней подошел к старому мужчине и заговорил оправдывающимся тоном:

– Господин, мы поймали его на вокзале.

– И что, каждого бродягу теперь ко мне таскать будете?

– Господин, он сказал что должен передать что-то важное – тревожным тоном сказал нацист, а потом пониженным голосом добавил. – Он везёт что-то для Петровской.

– Отпустите его. – сказал старший и подошел к Джомни.

– Что тебе нужно парень?

Джомни вырвался из хватки парней и строго сказал:

– Я должен встретиться с одним человеком.

– Каким?

– Я не знаю его имени.

– Кто тебя послал?

– Я не знаю его настоящего имени.

– А какое ненастоящее?

– Я могу сказать только тому, к кому меня послали. И вообще, кто вы такие? – дерзко ухмыльнувшись спросил мужчин Джомни.

– Он не знает кто мы такие! – с презрительной усмешкой сказал старик, и хладнокровно добавил. – Избавьтесь от него.

Джомни отчаянно вырывался, он хотел сбежать, но крепкие руки парней не оставляли ему шанса. Его ноги уже затолкали в машину, а старики спокойно брели прочь. Джомни был в отчаянье, в последний момент перед закрытием двери в его голове мелькнула вспышка, и зазвучал голос Нимхэ. Джомни укусил руку бандита, выпрямился во весь рост и крикнул в след старикам последние слова которые сказал ему Нимхэ:

– Рад, что ты не забыл меня! Как бы тебя там не звали…

Старики замедлились. Они остановились и стали возвращаться. Один из них поднял руку, и бандиты отпустили Джомни. Через пару минут он сидел в кабинете нотариуса со связанными руками. Крепкий старик стоял сзади, а его сын сел за свой стол напротив Джомни. Желтоватый свет плавно разгорелся и лицо мужчины стало возможно разглядеть.

Грубоватая славянская внешность, глубоко посаженные карие глаза и могучие надбровные дуги напоминали черты казаков с картины Репина. Длинный прямой нос завершался торчащей вперед капелькой, и когда Вишневский улыбнулся, его нос стал немного похож на клоунский. Могучий худой подбородок и жилистая шея выглядели весьма угрожающе, но от них веяло какой-то трудолюбивой крестьянской простотой.

Вишневский привстал со стула, закатал рукав обнажив непогодам мускулистую и жилистую руку, он дал Джомни такую пощёчину, что Джомни чуть не потерял сознание.

– Какого чёрта, Жива! Я сто раз говорил тебе, не присылать мне своих зомбей!

Гаркнул Вишневский когда Джомни пришел в себя от удара.

– Я не зомби. – сказал Джомни и сплюнул кровь.

Вишневские переглянулись.

– Ну да, и кто же ты такой? – со злобной усмешкой спросил Вишневский и стал разглядывать китайские документы Джомни. – Джонни Инглиш, ХА!

– И кто тебе такое дурацкое имя придумал? – спросил старик.

– Отец. Фамилию я шутки ради выбрал.

– А какое у тебя настоящее имя? Жива его хоть спрашивал?

– Он теперь не Жива. Его зовут Нимхэ. – ответил Джомни.

– Принцесса Нимхэдриэль! – в один голос проговорили Вишневские и громко расхохотались.

– Ну рассказывай, Джонни, – сказал мужчина и обратившись к старику сказал– Открой окна сынок, сейчас будет душно. И руки ему развяжи.

Старик развязал руки Джомни. Джомни потёр запястья, пригладил смятый в драке рюкзак, выпил воды и начал с самого главного.

– Британцы получили супер оружие. Точнее скоро получат.

Джомни достал электронную книгу, и включил на ней видео, снятое с бинокля, тогда на берегу Португалии. Вишневский долго смотрел его, просматривал несколько раз. затем цокнул языком, раздосадовано покачал головой и сказал:

– Я убил примерно в два раза больше, но даже мне не легко на это смотреть... А Жива, он такой сентиментальный, он это видел? Как он? – заботливым голосом спросил Вишневский.

– Плакал.

От ответа Джомни Вишневские тревожно переглянулись.

– Вот что, Джонни, ты ведь в Лондон ехал?

– Так точно. – ответил Джомни неожиданно сам для себя.

– Так вот ты туда и поедешь. Теперь ты работаешь не только на него, но и на меня.

– С какой стати? – нагло спросил Джомни.

– С такой стати, что если ЖиваНимхэ пострадает из-за твоей безалаберности, я тебя прикончу, понял!

– Вас понял. – облегченно сказал Джомни.

– Британцы перешли все границы. – продолжал Вишневский – Пора с ними кончать. Их национальная черта – это наглость, поэтому нам надо быть наглее.

– Вацлав, сынок.

– Да отец. – ответил старик.

– Не хочешь посидеть на британском троне, прежде чем я утоплю его в крови, а потом в океане?

Вацлав взял со стены саблю, оглядел её лезвие слегка приподняв кустистые усы, потом улыбнулся отцу, и непогодам ловко, со свистом рассек ею воздух.