355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Несси Остин » Золотая рыбка » Текст книги (страница 8)
Золотая рыбка
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 08:54

Текст книги "Золотая рыбка"


Автор книги: Несси Остин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Но хозяин замка поселил нас вместе. Не слишком-то любезно с твоей стороны идти к нему и устраивать скандал. Думаешь, у него и без тебя проблем мало?

Сомнительный довод! Устраивать скандал Габриель, разумеется, не хотела. Но и смириться не могла.

– Ага, как будто это он придумал поселить нас в одной комнате! Это ты его подговорил, полагаешь, я не понимаю?

– И не думал даже, – ответил Натан, улыбнувшись. – Просто Жерар спросил, в каких мы с тобой отношениях, и я ответил, что мы любовники. Не станешь же ты опровергать мое утверждение? А французы, сама знаешь, народ галантный, уважают такие вещи, это тебе не чопорные англичане. Вот и результат. Вполне естественно и весьма похвально с его стороны.

Интересно, что бы сказала Делия своему благоверному, узнай о такой подставе? Впрочем, тетя привыкла уважать личную жизнь племянницы и скорее всего решила бы, что та вполне может позаботиться о себе как взрослая и разумная женщина. Да и потом, бежать жаловаться тете и ныть, что ее, мол, обидели? Несерьезно как-то.

– Мы вовсе не любовники! – заявила Габриель, чувствуя всю смехотворность этой реплики, но не в силах придумать ничего лучшего.

Ох, не следовало бы ей вообще продолжать этот разговор – все равно что играть на чужом поле. И Натан не преминул воспользоваться ее промашкой.

– Хочешь исправить это прискорбное положение вещей? – осведомился он, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.

– Прекрати немедленно!

– Что прекратить?

За первой пуговицей последовали остальные. Затем рубашка полетела на Пол, и Габриель в безмолвном ужасе завороженно уставилась на обнаженный торс Натана. Смуглая кожа золотисто поблескивала, рельефные мышцы вызвали бы зависть у любого атлета. У Габриель пересохло горло.

– Прекрати раздеваться, – еле проговорила она, когда рука Натана опустилась на пряжку ремня.

– Но мне надо раздеться, – самым серьезным тоном возразил он. – Ты, судя по всему, уже приняла душ. Я тоже хочу.

Габриель зажмурилась.

– Я отказываюсь жить с тобой в одной комнате.

– Тогда иди и скажи это Жерару.

Бархатный тон, каким было произнесено это предложение, заставил молодую женщину открыть глаза. И напрасно! Потому что Натан уже успел полностью раздеться и стоял перед ней, ничуть не смущаясь своей наготы.

Габриель бросило сначала в жар, потом в холод.

– Ты нарочно издеваешься надо мной! – простонала она.

– Вот это, моя милая, чуть ли не первые твои правдивые слова за все время нашего знакомства, – холодно заметил Натан. – Но, насколько я понимаю, правдивость не самая сильная сторона твоей натуры.

Молодая женщина хотела снова воззвать к его здравому смыслу, хоть как-то переубедить, урезонить его. Но какие доводы могла она привести сейчас, когда Натан стоял перед ней в чем мать родила и она ясно видела недвусмысленные свидетельства его… его…

Габриель резко отвернулась, зарылась лицом в подушки дивана. Над ее головой раздался насмешливый смех, затем шаги. Вот хлопнула дверь ванной комнаты. Послышалось, как за стеной полилась вода. Только теперь Габриель осмелилась повернуться и сесть. Она осталась одна.

В жизни Габриель не одевалась так быстро. Судорожно перерыв содержимое саквояжа, она достала бежевое платье, что доходило ей почти до пят. Достаточно скромное, чтобы даже такой сексуальный маньяк, как Натан, не усмотрел в нем ничего вызывающего, оно было и достаточно нарядным, чтобы пойти в нем на ужин. Волосы Габриель безжалостно собрала в узел, а накрасилась минимально, чтобы соблюсти приличия.

После чего забилась в кресло в дальнем углу, предварительно взяв из высокого шкафа первую попавшуюся книгу. Что угодно, лишь бы отвлечься от плеска воды за стеной, лишь бы не ждать с замиранием сердца минуты, когда Натан снова появится на пороге.

Однако сосредоточиться на чтении оказалось трудно. Тем более что маленький томик в кожаном переплете при ближайшем рассмотрении оказался иллюстрированным изданием «Декамерона» – не самая подходящая вещь в такой ситуации. Обмирая, не в силах встать и взять другую книгу, Габриель сидела в кресле, слушая, как беззаботно насвистывает Натан в ванной…

Выключив воду и энергично растираясь полотенцем, Натан вдруг испытал приступ резкого удивления перед причудами судьбы. Скажи ему кто-нибудь еще два дня назад, что у него найдется отец и, более того, что этот отец окажется французским бароном, владельцем поместий и замков, он бы рассмеялся такому человеку в лицо.

Натану до сих пор еще казалось, что он вот-вот проснется и поразится тому, какая несусветная чушь может привидеться во сне. Но он знал – это не сон. Да и просыпаться совсем не хотелось.

Отец. У него есть отец. Мальчишка, который сначала мечтал узнать своего отца, а потом озлобился и ожесточился, решив, что его предали, вырос и глядел на жизнь уже иначе. Нелегкий жизненный опыт, заработанный потом и кровью, помогал Натану отрешиться от предрассудков и иллюзий. Теперь, зная правду, он не винил отца. В самом деле, глупо обвинять человека в предательстве, если тот и понятия не имел о твоем существовании. Если Натан в глубине души и не мог до конца избавиться от сожалений о том, что все сложилось именно так, он хотя бы понимал, что ничьей вины здесь нет. Виновата судьба, высшие силы, а злиться на высшие силы глупо, не говоря уже о том, что совершенно бесполезно.

Зато теперь становилось понятным очень и очень многое. С самого детства Натан был одиночкой. Он рано ощутил, что чем-то неуловимо отличается от сверстников, даже таких же сирот, как он. Возможно, причиной тому была обстановка, в которой он рос, не слишком располагающая к сближению с людьми, а возможно, то, что безотчетно говорили в нем гены предков.

Перед мысленным взором молодого человека снова предстал Жерар. И Натан почувствовал, что этот харизматичный, излучающий энергию и уверенность в себе незнакомец, оказавшийся его отцом, ему нравится. С таким отцом можно подружиться даже в зрелом возрасте, такого отца можно полюбить глубоко и от всей души.

Натан сам не понимал, чего именно ждет от этого визита на землю предков. Представления не имел, чем все это кончится. Но впервые в жизни это не так уж сильно волновало его. Хотя он привык тщательно просчитывать последствия каждого шага, сейчас отчего-то ему совсем не хотелось этим заниматься. И Натан позволил себе расслабиться и отдаться на волю событий… Во всем, что не касается Габриель.

Единственное облако, омрачающее лучезарные горизонты его жизни в данный момент, приняло облик прекрасной женщины, что сидела в соседней комнате. Это она усложнила и запутала все, что могла. Ее двуличность внесла в ситуацию нотку разлада и горечи.

Губы Натана скривились в презрительной полуулыбке. Что ж, Габриель Уайтхорн предстоит заплатить за свое поведение. И он позаботится о том, чтобы она платила самым выгодным и приятным для него образом. По-хорошему, следовало бы вообще выкинуть обманщицу из головы и из жизни, забыть о ней… Он бы так и поступил, если бы Габриель непостижимым образом не умудрилась задеть его за живое, пробраться за те линии обороны, что оказались не под силу еще ни единому противнику. И избавиться от нее теперь можно было только единственным способом.

Однако на этот раз едва ли победа будет такой легкой, как в прошлый, когда молодая женщина сама упала ему в объятия. Тем лучше. Инстинкт охотника будил в Натане живейшие предвкушения, заставлял сердце биться медленно и сильно, как перед битвой.

Опоясавшись полотенцем, Натан вышел из ванной.

Габриель наконец-то с великим трудом удалось сосредоточиться на вполне невинной новелле, но, услышав шаги, она невольно подняла голову. Зрачки ее расширились, по коже пробежали мурашки. Хорошо хоть голос не подвел ее.

– Вижу, на сей раз ты все-таки соблаговолил хоть чем-то прикрыться, – с деланной небрежностью заметила она.

Натан провоцирующе коснулся полотенца на бедрах.

– Уж не сожаление ли звучит в твоих словах? А ты бы предпочла, чтобы я оставил полотенце в ванной?

Пропустив выпад мимо ушей, Габриель поглядела на часы.

– Ладно, я тут еще почитаю, а ты одевайся. Скоро ужин. Не стоит заставлять Жерара ждать, как-то невежливо.

Натан пожал плечами, а Габриель торопливо вперила взор в книгу, слыша, как шелестит рядом одежда. Молчание все тянулось и тянулось, мало-помалу становясь гнетущим.

О, она была очень зла! И разумеется, на Натана. Но что сердило ее сильнее всего? Его возмутительное поведение или то, что он решительным образом доказал, что она, Габриель, для него ничто и никто, пустое место? Не потому ли она так бесится, что сама отнюдь не считает его пустым местом и не может смириться с его равнодушием? Увы, похоже, на то. А раз так, то не глупо ли поддерживать это напряжение, эту враждебность? Не пора ли восстановить хотя бы видимость мира?

Габриель подождала, пока Натан оденется. Но вот он завязал шнурки на ботинках, выпрямился и провел пальцами по еще мокрым после душа волосам.

– Натан! – окликнула его она.

Он ответил ей нарочито бесстрастным взглядом. Не начинать же снова все эти чувственные игры за несколько минут до ужина, когда нет даже времени довести события до логического завершения!

– Да, Габриель?

Она закрыла книгу и вся как бы подобралась.

– Мне очень жаль, что я обманула тебя.

– Жаль, что ты обманула меня? – переспросил он. – Или тебе жаль, что я об этом узнал?

– Но ты не мог об этом не узнать, – возразила она, стараясь не горячиться. – Пойми же, я просто хотел узнать, что ты за человек, прежде чем решать, что делать с письмом, говорить ли Жерару. Мало ли кем ты мог оказаться. Вдруг каким-нибудь маньяком или психопатом?

– А не героем-любовником, как оказался на самом деле. Ты это хочешь сказать?

– Не льсти себе!

Глаза их встретились.

– О нет, – тихо произнес Натан, – ты не думаешь, что я льщу себе. Пусть в тебе и пропадает великая актриса, Габриель, но я достаточно хорошо разбираюсь в женщинах, чтобы понять: ты не притворялась тогда, в тот вечер.

Молодая женщина спрятала пылающее лицо в ладонях.

– Перестань!

– Что, не любишь слушать правду? Я не удивлен: моральные принципы у тебя и впрямь те еще.

Кажется, пытаясь исправить ситуацию, она все усложнила, сделала еще хуже. Габриель тяжело вздохнула и предприняла новую попытку.

– Разве ты не понимаешь, почему я решила ничего не говорить тебе? Во всяком случае, до тех пор, пока не расскажу Жерару. Ведь я давно знакома с ним, он муж моей тети, а о тебе я совсем ничего не знала!

– Ну уж после нашего совместного ужина ты успела меня узнать немного лучше, да? Натан оскорбительно рассмеялся. – А может, ты решила, прежде чем докладывать барону, выяснить, действительно ли его сын вырос настоящим мужчиной во всех смыслах этого слова?

И тут Габриель не выдержала.

– Ты нарочно искажаешь каждое мое слово! – вскричала она. – С тобой совершенно невозможно разговаривать! Я вовсе не собиралась заниматься с тобой ничем таким, просто… просто так получилось, – уже тише закончила она, понимая, как жалко и неубедительно звучат ее объяснения.

– И часто у тебя… так получается? – не преминул поинтересоваться Натан с видом человека, задающего заведомо риторический вопрос: ну, например, часто ли в Англии идет дождь?

– Никогда! – яростно возразила она. – Сколько можно тебе повторять?

– Так, значит, все дело во мне, – раздумчиво протянул Натан. – Что ж, спасибо, спасибо… – Он чуть понизил голос, глядя на собеседницу с такой издевательской доверительностью, что Габриель захотелось залепить ему пощечину. – Если хочешь знать, мне с тобой тоже было очень неплохо. Так что не понимаю, к чему эта запоздалая чопорность? В конце концов, раз уж мы с тобой могли заниматься сексом, толком не познакомившись, то уж теперь, узнав друг друга, как ты любишь выражаться, получше, – что нам мешает? Я думаю, что ты не захочешь отказаться от столь чудесной возможности. – И он многозначительно покосился на широченную кровать под балдахином. – Было бы досадно упустить то, что судьба сама дает в руки, а?

Габриель не знала, специально ли он подбирал слова так, чтобы подчеркнуть утилитарность своего предложения. Чисто техническое решение: вот мужчина и женщина, которых сильно влечет друг к другу, а вот и возможность удовлетворить это влечение взаимовыгодным способом. Но Габриель была не из тех, кто привык решать вопросы взаимоотношения пола подобным образом. Может, у Натана сердце из кремня, но у нее-то нет!

Она уже собралась заверить его, что после подобных слов не стала бы заниматься с ним любовью, останься он даже единственным мужчиной на земле, но тут в дверь постучали.

Натан приподнял брови.

– Продолжим сию увлекательную беседу в другой раз, – сказал он. – Кажется, нам дают знать, что ужин уже подан.

9

Все виденное Габриель до сих пор заставляло ее предполагать, что ужин будет происходить в каком-нибудь огромном пиршественном зале, где в былые времена садился за стол целый отряд. Однако безупречно вышколенный слуга проводил их с Натаном в уютную и совсем небольшую столовую. По стенам там висели не потемневшие от времени портреты суровых предков барона, а милые пейзажи и уютные жанровые сценки. Хотя в замке, разумеется, давно провели электричество, здесь ярко горели свечи. Высокие хрустальные бокалы сверкали в их мягком сиянии, отбрасывая во все стороны дрожащие радужные блики.

– Потрясающе! – выдохнула Габриель.

Натан поглядел на нее. Высокая прическа необыкновенно шла молодой женщине, придавая ее тонкому, изящному профилю сходство с женской головкой на античной монете. Длинное платье облекало стройную фигуру, мягкими складками спадая почти до пола. Сейчас Габриель казалась воплощением чистоты и скромности. Но, черт возьми, он-то знал, сколь обманчиво это впечатление!

Жерар уже шел им навстречу от высокого, до самого потолка, окна, за которым виднелось темнеющее небо, где уже зажигались первые звезды. Лицо барона было оживлено и безоблачно. Если и он таил в глубине души страхи, тревоги и беспокойство, то никак не выдавал этого. Габриель понимала: он не хочет ничем омрачать настроения обретенного сына, не хочет никак давить на него. И не могла не уважать барона за это.

Хотя, надо признать, всякий мог бы гордиться таким сыном, как Натан. Высокий, красивый, умный, образованный. Несмотря на неблагоприятный «старт», он сумел пробиться в жизни, достичь того, чего не удавалось достичь многим сынкам богатых родителей, не жалевших ни сил, ни денег, чтобы помочь ненаглядным чадам. К тому же необыкновенно похожий на отца. Кому угодно на месте Жерара было бы приятно любоваться своим отражением в молодом и полном жизненных сил красавце – притом что и сам Жерар находился еще в расцвете лет.

Сев на отведенное ей место напротив барона – Натан сидел по правую руку от отца, – Габриель нервно разгладила салфетку. И решилась задать мучивший ее вопрос:

– А как отнесется Делия к известию о том, что вы не сразу рассказали ей о Натане? Не обидится? И не удивляет ли ее сейчас ваше отсутствие?

Барон пожал плечами.

– Делия – жена политика. Она привыкла к тому, что мне часто приходится уезжать. Порой она сопровождает меня в поездках, но иной раз нам случается расставаться. Зато тем нежнее бывают наши встречи, когда я возвращаюсь. Что же до обид… нет, не думаю. Делия верит мне, она знает, как сильно я люблю ее. Знает, что бы я ни делал, я всегда руководствуюсь соображениями ее же блага.

– Но вдруг она понимает свое благо иначе? – снова спросила Габриель.

Жерар улыбнулся.

– Я догадываюсь, чем вызван твой вопрос. Тем более что Делия растила тебя и ты привыкла всегда видеть ее сильной, собранной, ответственной. Вся тяжесть принятия решений лежала только на ней, и это мобилизовало соответствующие стороны ее характера. Иначе Делия никогда не сделала бы карьеру и ваш уровень жизни был бы совсем иным. Но, видишь ли, в отношениях между мужчиной и женщиной все несколько иначе… если это настоящий мужчина и настоящая женщина. Думаю, Делия была только рада переложить основную часть забот на мои плечи. Она доверяет мне и не станет подвергать сомнению мои поступки – как и я никогда не усомнился бы в мудрости решений, принятых ею. Ну а очень скоро я познакомлю ее с Натаном и никаких причин для недоразумений не останется. Уверен, они понравятся друг другу.

Габриель молча кивнула. Ей вспомнилось, как Делия признавалась, что только после свадьбы открыла для себя наслаждение быть слабой, позволять другому человеку заботиться о себе. Не во всем, конечно. По сути своей она осталась прежней решительной и упрямой Делией, но все же, все же…

Молодая женщина украдкой вздохнула. Да, это и есть настоящая любовь – когда безоговорочно веришь своему избраннику, а он безоговорочно верит тебе. Когда люди настолько хорошо понимают друг друга, не остается места обидам и недоговоренностям. Когда и вместе, и врозь они сохраняют всю силу и свежесть любви. Ах, вот бы и ей когда-нибудь познать это великое чувство, найти человека чуткого и любящего! Но существует ли на земле второй такой мужчина, как барон де Руивьен?

Взгляд ее невольно обратился на сидящего рядом с бароном Натана. Как же они похожи – и внешностью, и характером. И как же отличаются!

Одно блюдо сменялось другим, еда так и таяла во рту. Несмотря на все свои душевные переживания, Габриель обнаружила, что здорово проголодалась.

Жерар, как всегда, проявил себя радушным хозяином. За ужином он развлекал гостей всевозможными историями из жизни прежних носителей гордого титула барон де Руивьен. В его рассказах практически все они представали великолепными образчиками французских аристократов – отважные, остроумные, красивые. И разумеется, все, как один, великолепные фехтовальщики.

– Это благородное искусство всегда высоко ценилось в нашей семье, – говорил барон. – Даже когда оно утратило былое практическое значение, мы не перестали уделять фехтованию особое внимание. Каждый де Руивьен – отменный фехтовальщик.

В глазах Натана вспыхнул огонек. Впрочем, кажется, барон именно на это и рассчитывал.

– А что, – словно невзначай спросил Жерар, – тебе хотелось бы поучиться?

Натан засмеялся.

– Еще бы! Детская мечта любого мальчишки! Конечно, я уже… э-э-э… несколько вырос из детского возраста, но научиться фехтовать не отказался бы.

– Отлично, – заключил барон. – Тогда завтра же с утра и начнем.

– А можно мне прийти посмотреть? – спросила Габриель. Она тоже любила фехтование и владела холодным оружием довольно неплохо, о чем барон знал.

Мужчины поглядели на Габриель с таким видом, будто только что вспомнили о ее присутствии.

– Ну конечно, можно, – небрежно согласился Жерар и зачем-то добавил: – Если Натан не возражает…

Однако того подобная перспектива отнюдь не обрадовала. Совсем наоборот. Глаза его потемнели от неудовольствия. Не хватало еще позориться на виду у Габриель. Но возражать было неудобно, так что Натан кивнул, сделав вид, будто ему все равно.

Барон поднялся.

– Значит, договорились. А теперь с вашего позволения я вас покину. Я должен еще позвонить Делии, а потом, раз уж я здесь, заняться некоторыми хозяйственными вопросами. Вы же вольны располагать временем по своему усмотрению. Можете прогуляться по саду. Или прикажите подать вам кофе…

– Нет-нет, – перебил отца Натан. – Наверное, мы пойдем к себе. День выдался утомительный, даже я устал, что уж говорить о Габриель. Мне не терпится оказаться в постели. А тебе, дорогая?

В голосе его звучала столь нескрываемая насмешка, что Габриель опять захотелось влепить наглецу пощечину. Увы, напрасные мечты! Вообще-то молодая женщина предпочла бы еще посидеть… что угодно предпочла бы перспективе возвращаться в отведенную им с Натаном спальню. Но часом позже, часом раньше – кардинально это ничего не меняло. Внутренне сжавшись, Габриель нашла в себе силы мило пожелать Жерару спокойной ночи и, поднявшись, побрела по коридору, чувствуя себя идущим на эшафот узником.

Натан шел рядом, так близко, что молодая женщина ощущала слабый запах его одеколона. И этот запах, пряный и будоражащий, сыграл плохую шутку с ее и без того смятенными чувствами. Габриель снова с неодолимой силой повлекло к нему. Так хотелось упасть ему на грудь, ощутить крепкие объятия сильных и ласковых рук! Но она мужественно сражалась с собой, разжигая в душе гнев.

Оказавшись в комнате, Габриель резко повернулась к своему спутнику.

– Как ты смел намекать Жерару, будто нам не терпится оказаться вдвоем в комнате, чтобы без помех предаться невесть каким бурным страстям?

Натан подавил улыбку. Нетрудно было догадаться, что, раз Габриель столь болезненно реагирует на ситуацию, значит, в глубине души отнюдь не отказалась бы испытать эти самые страсти. Однако он прикинулся непонимающим.

– Разве? – с напускным простодушием осведомился он, хотя все тело его так и сводило от самого что ни на есть греховного желания. – Ну, раз так, хорошо, что мы уже пришли. Ни за что в жизни не хотел бы, чтобы ты изнывала от нетерпения.

В глазах Габриель полыхнула ярость, но она сумела сдержаться. Не стоит радовать Натана, каждый раз попадаясь на его провокации. Много чести! Лучше замкнуться в горделивом и полном собственного достоинства молчании.

Расправив плечи, она походкой королевы прошла в ванную и заперлась там. Вот разве что слегка смазала финал, закрыв дверь поспешнее, чем того требовала мизансцена. Королевы не хлопают дверьми и не запирают защелку так, точно за ними гонится стая голодных псов.

Когда же Габриель снова вышла из ванной, Натан хмыкнул. Сразу было видно: она приняла меры, дабы обезопасить себя от приставаний. Несмотря на жаркую погоду, молодая женщина надела просторную пижаму из довольно плотной ткани. Даже самый изощренный или… извращенный ум не мог бы углядеть в этом целомудренном одеянии ничего сексуального или вызывающего.

– Ну что, дорогая, ванная свободна? – саркастически осведомился Натан. – Могу я в свою очередь умыться?

– Сколько угодно. – Габриель немного помялась, но все же решилась и показала на тот самый диван, на котором дремала днем, когда Натан впервые зашел в спальню. – Знаешь, очень удобный диван. Честное слово.

– Во всяком случае, с виду, – согласился молодой человек. – Думаю, на нем почти так же удобно, как на кровати.

– Конечно, – поспешила заверить его Габриель, испытывая одновременно и облегчение, и легкую досаду. Не думала она, что Натан так легко откажется от права спать с ней на одной кровати. Она-то думала, что он будет спорить, а может… может, даже сорвет поцелуй-другой прежде, чем она сумеет настоять на своем и выдворит его из постели.

Ох, и о чем это она только думает? Согласился – вот и замечательно! Какие там поцелуи перед сном?

От Натана не укрылась гамма эмоций, отразившихся на подвижном лице Габриель. И, закрывая за собой дверь в ванную, он довольно улыбнулся.

Упругие струи холодили тело. То, что нужно, чтобы притушить бушующий в крови огонь, опасную зажигательную смесь физического влечения к прекрасной женщине и волнения, связанного со всеми недавними событиями. Обрести отца, пусть с ним еще и предстоит познакомиться как следует, словно по мановению волшебной палочки перенестись из американского мегаполиса во французский замок – все это вскружило бы любую, даже самую трезвую голову.

Когда он вернулся в спальню, Габриель уже лежала под одеялом с закрытыми глазами.

– Как, уже спишь? – насмешливо спросил Натан.

Она не ответила, стараясь дышать как можно ровнее, будто и впрямь безмятежно спит.

Но знал бы кто, что это была за пытка: лежать вот так, слушая, как рядом раздевается мужчина, к которому тебя тянет, как бабочку к огню! Хоть бы свет потушил! Габриель хотела сказать Натану, чтобы он это сделал, но тогда он понял бы, что она не спит и, чего доброго, начал бы заводить всякие двусмысленные разговоры.

Или еще того хуже…

В пижаме было жарко и душно, но Габриель не осмеливалась пошевелиться. Сердце стучало так, что она удивлялась, как это Натан не слышит его. Грудь налилась, соски затвердели.

Дыхание молодой женщины чуть изменилось, ускорилось, стало не таким глубоким. Натан усмехнулся, выключил свет и… лег на кровать.

Габриель точно подбросило. Близость горячего обнаженного мужского тела подействовала на нее как разряд тока. Сев в постели и натянув одеяло до подбородка, она закричала:

– Ты что? Что ты делаешь?

Натан лениво зевнул.

– Не видишь? Спать ложусь. А что, у тебя другие планы?

Дрожащими пальцами Габриель включила свет. Несмотря на потрясение, в крови жаркими волнами расходилось возбуждение, которое лишь усилилось при виде вольготно раскинувшегося на простынях Натана.

– Но ты спишь не здесь!

– А где же еще?

– Ты ведь… ты ведь обещал спать на диване!

Натан покачал головой.

– Ничего подобного. Ты сказала, что на нем очень удобно, я согласился, из чего ты сделала ошибочный вывод, будто я собираюсь провести ночь на диване. Типичное недоразумение.

– Но…

– Габриель, на этой кровати хватит места не то что двоим, а доброму десятку человек. И я не стану, повторяю, не стану спать на каком-то жалком диванчике!

– Тебе не кажется, что ты ведешь себя не по-джентльменски?

– А я никогда и не называл себя джентльменом. – В глубине серых глаз сверкнула сталь. – Равно как и ты не пыталась изображать из себя леди.

– Знаешь, такими дешевыми приемчиками ты меня из себя не выведешь!

– Вот и замечательно. Только истерик мне здесь и не хватало.

Сладко потянувшись, Натан взбил подушку и устроился поудобнее. Габриель недоуменно уставилась на него.

– И тебе нечего больше сказать?

– А что тут еще говорить? По-моему, мы все обсудили. Честно говоря, проблема кроватей и диванов у меня уже в зубах навязла, – скучающим тоном отозвался он.

– Ну, коли ты там спать отказываешься, значит, лягу я!

– На здоровье!

Натан повернулся на бок и закрыл глаза, предоставив Габриель буравить его беспомощным взглядом. Полнейшее бессилие злило ее. Натан и не думает притворяться. Он и в самом деле не против того, чтобы она спала на диване, тогда как сам будет роскошествовать на огромной кровати!

Ну и пожалуйста! Схватив подушку и одеяло, Габриель прошлепала босиком к дивану и улеглась. Натан благодушно пробормотал пожелание доброй ночи, чем привел бедняжку в бешенство, и выключил свет.

Диван на поверку оказался не таким уж и удобным. А если совсем начистоту, то совершенно неудобным. Да, на нем хорошо было вздремнуть часок, свернувшись калачиком, но для полноценного ночного отдыха он никак не годился…

С кровати доносилось ровное дыхание Натана. А Габриель вот уже несколько часов ворочалась с боку на бок, тщетно пытаясь уснуть. В груди копилось, ища выхода, горькое разочарование. И под конец, когда усталость наконец сломила ее бунтарский дух, разочарование вылилось потоком сердитых слез. Габриель чувствовала себя такой несчастной, такой обиженной, такой одинокой…

Натана разбудил какой-то непонятный звук. Он прислушался. Звук повторился: тихое всхлипывание, полное глубочайшей тоски и безысходности. Натан нахмурился, закрывая сердце для глупой жалости, и попробовал заснуть снова. Но всхлипывания не утихали. Он вздохнул и спросил:

– Габриель, что ты плачешь?

– И вовсе я не плачу, – донесся из темноты слабый прерывающийся голосок.

Натан снова вздохнул.

– Габриель, – терпеливо произнес он, – я понимаю, ты не привыкла говорить правду. Но почему бы тебе не попытаться разнообразия ради хотя бы разок признать очевидное?

Она пыталась игнорировать его, но даже само звучание его голоса непостижимым образом согревало ее, несло утешение. Человеческий голос во мраке безжалостной и равнодушной ночи.

– Как думаешь, почему я плачу? На этом чертовом диване спать просто невозможно!

– Ну, у тебя же есть возможность выбора, – вкрадчиво заметил Натан.

Ага, выбор между Сциллой и Харибдой! Провести остаток ночи на этом пыточном ложе – или вернуться на кровать, к Натану. Вот и выбирай тут! Всхлипнув, молодая женщина снова сгребла в охапку одеяло с подушкой и отправилась в обратный путь. Скользнув на кровать, она вытянулась на самом краешке, тщательно следя, чтобы даже краем рукава не задеть Натана.

– Осторожней, свалишься!

Судя по всему, ее поведение немало забавляло молодого человека. Именно веселье в его голосе и стало последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Габриель взорвалась. Включив свет, она уселась в постели, отбросила с лица спутанные пряди волос и негодующе воззрилась на Натана.

– Скажи, какого черта ты заставил меня ехать с тобой?

– Просто так. В тот момент мне казалось, что это не такая уж плохая идея.

– Я говорю серьезно! – прошипела Габриель.

Натан и сам уже это видел. Строптивая упрямица, очаровавшая его еще тогда, на пробах, вернулась. И как вернулась! Щеки раскраснелись, васильковые глаза метали молнии, грудь бешено вздымалась. Лучше бы он сейчас не глядел на грудь, уж слишком взбудоражило его увиденное!

– А ты как думаешь? – ответил Натан вопросом на вопрос. – Потому что я был чертовски зол на тебя. Вот почему.

– И где тут логика? Самым разумным в твоей ситуации было бы постараться больше никогда меня не видеть. Разве нет?

– Знаешь, когда в деле замешан секс, не всегда принимаешь разумные решения, – ответил молодой человек резко.

Габриель снова поникла.

– Да. Тут ты прав, – убито подтвердила она.

В принципе Натан планировал досыта насладиться победой. Сделать Габриель своей, познать каждый дюйм ее тела, как завоеватель дюйм за дюймом осваивает покоренную страну. И лишь потом раз и навсегда изгнать обманщицу из своей жизни. Раз и навсегда.

Но пока как-то не складывалось. Перед ужином время было явно неподходящее. Да и теперь тоже, хотя, казалось бы, никаких явных причин тому Натан найти не мог.

Напротив, по всем законам жанра, лучше и придумать было нельзя. Всхлипывающая красавица, нуждающаяся в утешении, а рядом он, Натан, причем совершенно обнаженный. Просто бери и пользуйся, не упускай шанс.

Будь на месте Габриель любая другая женщина, Натан так и сделала бы: притянул к себе, поцелуями стер слезы с хорошенького лица. О, ему хватило бы умения и опыта, чтобы заставить ее забыть все печали и застонать в его объятиях от наслаждения, умоляя взять ее. Но сейчас он почему-то не мог так поступить. Губы Габриель дрожали, в глазах стояли слезы, она выглядела такой беззащитной и трогательной, что…

Натан попытался прогнать прочь непрошеную жалость. Наверняка она снова играет какую-то роль! Однако, даже твердя себе это, он нутром чуял: Габриель и не думает притворяться. С какой стати ей прикидываться плачущей посреди ночи, когда он, ее единственный зритель, спит крепким сном?

Сердито тряхнув головой, Натан вылез из кровати, натянул трусы и улегся обратно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю