Текст книги "Золотая рыбка"

Автор книги: Несси Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Габриель отвернулась к окну, притворяясь, будто ее необыкновенно занимает вид вечернего города. Столь тесное соседство с Натаном действовало ей на нервы. Хотя автомобиль был достаточно просторен и комфортабелен, Габриель казалось, что стены сжимаются, подталкивая ее к молодому человеку. В воздухе слабо витал пряный запах его одеколона.

Молодая женщина украдкой покосилась на красивый мужественный профиль водителя – и тут же рассердилась на себя. Она поехала с Форрестом не для того, чтобы таять и вздыхать, как малолетка, а чтобы получше узнать его. Где он живет, где рос, что любит, что не любит и так далее. Вот и надо начинать потихоньку задавать наводящие вопросы, авось сам разговорится… Но для начала неплохо бы узнать, куда они направляются.

– А куда мы поедем? – спросила Габриель.

– Пока секрет. Вы любите секреты и неожиданности?

Расхожая, совершенно невинная фраза чуть не заставила молодую женщину подпрыгнуть на сиденье. Вот уж, что называется, прямо в яблочко!

– Я? Очень люблю, – не слишком искренне ответила Габриель, потому что, ответив иначе, рисковала бы породить нежелательные расспросы. И тут же решила сменить тему, рассчитывая вызвать Натана на откровенность: – А где вы живете? Вам пришлось долго до меня добираться?

– Рядом с Центральным парком, – ответил Натан, не удивляясь вопросу. – Приятный район. Мне нравится.

– Держу пари, у вас пентхаус на крыше какого-нибудь небоскреба, откуда открывается вид чуть ли не на весь город, – с улыбкой сказала молодая женщина.

Натан покосился на нее.

– Читаете людей как открытую книгу?

– То есть я угадала?

– Да, – протянул он с ноткой подозрения в голосе. – А как вам это удалось?

Габриель пожала плечами.

– У меня профессиональное чутье на людей. – Вот только не стоит уточнять, что по профессии она не актриса, как полагает Натан, а учительница. В конце концов учительницам тоже необходимо уметь разбираться в людях. – У меня были все основания для подобного вывода. Я представила себе, где бы вы ни за что не стали жить, и судила от противного.

– Вот как? – Натану стало любопытно. – Не откажетесь ли просветить меня? И где, по-вашему, я ни за что не стал бы жить?

– В каком-нибудь милом уютном семейном особнячке в пригороде, – ответила Габриель.

– И почему же?

– Почему? – Молодая женщина удивилась. – Потому что у вас нет семьи.

– Откуда вы знаете?

Габриель прикусила губу и притворилась, будто ее внимание привлекла витрина магазина, мимо которого они как раз проезжали. Такой поворот событий ей в голову даже не приходил. Неужели Натан Форрест женат? Почему-то сама эта мысль глубоко удручила молодую женщину.

– Ну-у, – упавшим голосом протянула она, – у вас ведь нет на пальце кольца.

– Это еще ни о чем не говорит, – авторитетно заявил Форрест. – Кто носит обручальные кольца в наше время?

Габриель возмутилась. Он еще смеется над ней?

– Да будь у вас семья, – ядовито заметила она, – едва ли вы стали бы водить по ресторанам посторонних женщин, да еще актрис. Мало ли что можно подумать.

– Да? – живо заинтересовался он. – И что же именно можно подумать?

Что он назначил ей свидание, что же еще? Внезапно Габриель поняла: ей до смерти хочется, чтобы их встреча была самым настоящим романтическим свиданием. Жаль, что это неосуществимо.

На ее счастье, Натан не стал дожидаться ответа и вернулся к предыдущей теме.

– И где еще я бы точно не стал жить? – спросил он.

Габриель откинулась на спинку сиденья. Уф, пронесло! Кажется, как все мужчины, Натан любит поговорить о себе. Учитывая ее цели, это превосходно, тем легче будет добиться желаемого.

– Там, где все проникнуто таким духом… ну, знаете, мещанским. Где заведено все делать примерно одинаково. День за днем уезжать на работу, возвращаться с работы, и всегда в одно и то же время. Семейные пикники на лужайке, воскресный поход в кино… ну и все в таком роде.

Она что, правда читает людей как открытую книгу? Натану стало неуютно. Буквально на днях он размышлял на эту тему, и вот Габриель чуть не дословно цитирует его мысли. Этак она через секунду скажет, какого цвета на нем трусы! Сравнение оказалось неудачным – мысли Натана потекли в совсем уж сомнительном направлении.

К его облегчению, они как раз доехали до облюбованного им ресторана. Габриель припала к окну, любопытствуя, что это за место. Беседа так поглотила ее внимание, что молодая женщина даже не замечала, куда они едут. Почему-то ей казалось, что такой человек, как Форрест, должен непременно водить девушек в роскошные и модные заведения в центре города.

Но нет, ресторанчик оказался сравнительно небольшим и не слишком презентабельным с виду строением рядом со сквериком, где росли чахлые деревца, украшенные гирляндами фонариков. Над входом висела неброская вывеска, даже без подсветки, а изнутри доносились звуки музыки.

Вся эта обстановка вызвала у Габриель смутную ностальгию. Примерно такая же атмосфера царила в тех ресторанчиках, куда водила ее Делия много лет назад, когда была еще начинающей и малозарабатывающей журналисткой.

– Где мы?

Натан уже отчасти жалел, что решил привезти Габриель сюда. Ведь Эндрю небось таскал ее по самым пижонским ресторанам Нью-Йорка. Понравится ли столь искушенной женщине скромный китайский ресторанчик, на который Натан случайно набрел несколько лет назад, оказавшись в этой части города? Правда, готовили здесь великолепно. И – что Натан считал немалым достоинством для себя – здесь нельзя было натолкнуться на знакомого из делового мира.

В дверях посетителей встретил кланяющийся Ли-Син, владелец заведения. Габриель удивилась, увидев, что Натан обменялся с ним парой приветливых фраз. Ей-то казалось, столь могущественный бизнесмен будет держаться надменно и высокомерно, не снисходя до простых смертных вроде держателя ресторана…

Их проводили к столику, который был частично отгорожен от основной части зала. Габриель заметила, что это лучшие места в ресторане. Что, впрочем, отлично укладывалось в ее представления о Натане: наверняка он привык получать все лучшее. Будь то место в ресторане или…

– О чем вы так глубоко задумались?

Вкрадчивый вопрос вернул молодую женщину к действительности. Она и не заметила, как мысленно унеслась за тридевять земель от столика в китайском ресторанчике и улыбающегося Ли-Сина. Растерянно заморгав, Габриель подняла голову – и наткнулась на взгляд пронизывающих серых глаз.

– П-простите, я не нарочно.

– На первый раз прощаю, – хмуро улыбнулся Натан, который как-то не привык, чтобы в его обществе дамы вдруг впадали в глубокий транс. Обычно они глаз с него не сводили, ловя каждое его слово. – Выпьете чего-нибудь?

– Да, с удовольствием. Только, пожалуйста, выберите сами, на свой вкус.

Чуть приподняв брови, Натан иронически осведомился:

– Может, мне и еду заказать на свой вкус?

Но Габриель приняла его слова за чистую монету.

– Да-да, пожалуйста, – благодарно отозвалась она. – Вы ведь, как завсегдатай, наверняка знаете, каким блюдам местной кухни стоит отдать предпочтение.

– Вы всегда так покладисты? – спросил Натан, но молодая женщина опять пропустила столь очевидную провокация мимо ушей.

– Нет, только когда дело касается еды, – чистосердечно призналась она. – Вот уж в чем я совершенно неприхотлива, что дадут, то и ем.

– Значит, не подсчитываете калории судорожной погоне за изяществом фигуры?

Габриель передернула плечами.

– Еще чего не хватало.

Это, на взгляд Натана, выгодно отличало ее от множества знакомых ему представительниц прекрасного пола, которые тщательно счищали с салатного листа капли соуса, а потом стонали, что все блюда в меню слишком уж калорийны.

– Однако вы очень стройны, ~ не удержался он от комплимента. – Как вам это удается?

Молодая женщина пожала плечами.

– Не знаю даже. Наверное, стоит сказать спасибо природе. Ну и, конечно, я стараюсь как можно больше двигаться. Если есть хоть малейшая возможность, предпочитаю пойти пешком, а не поехать. Заодно и в пробках стоять не приходится – тоскливое занятие.

Натан сделал заказ. Тем временем официант налил им в бокалы сливового вина, и молодой человек наблюдал, как Габриель пригубила ароматный напиток.

– Как вам?

– Божественно, – отозвалась она. – Никогда раньше не пробовала.

– За что выпьем? За успех нового ролика?

– Почему бы нет? – Сердце Габриель ускорило бег.

– Скоро ваш образ войдет во все дома Америки, – задумчиво произнес Натан, глядя на собеседницу. – Интересно, каково это – знать, что множество людей видят тебя по несколько раз на дню?

Габриель и саму немного пугала эта мысль. Но, не желая признаваться в этом, чтобы не быть разоблаченной, ответила уклончиво:

– Ну, это ведь входит в условия профессии. В актеры и модели не идут те, кто боится публики.

– То есть таким образом люди, помимо всего прочего, тешат свое самолюбие?

В этом вопросе сквозил слабо замаскированный вызов. И Габриель приняла его.

– Ну, по сути дела, большинство людей стараются так или иначе потешить свое самолюбие. Одни выставляя напоказ свою внешность, другие – свое имя.

Туше! В глазах Натана вспыхнул одобрительный огонек. А эта актриса умеет постоять за себя. Приятно в кои веки разговаривать с женщиной на равных.

– Возможно, – улыбнулся он, – делать ставку на имя приходится тем, кто одарен природой не так щедро, как вы. Ведь вы необыкновенно хороши…

Бокал Габриель чуть слышно звякнул, так быстро она поставила его на стол. Комплимент, даже столь незатейливый, и обрадовал, и напугал ее. Не комплименты выслушивать она сюда приехала – ведь, произнесенные Натаном Форрестом, они оказывают на нее самое нежелательное воздействие. Но непослушное тело уже откликнулось на скрытый призыв, зажило своей жизнью. Грудь напряглась, по жилам начало разливаться предательское тепло.

Надо немедленно положить этому конец! Не то вечер пройдет, а она так ничего и не узнает об этом человеке.

– Знаете, – произнесла она, вяло ковыряя вилкой поданную утку по-пекински, – я вдруг подумала, что вам обо мне хоть что-то известно, а мне о вас – совсем ничего. Так нечестно!

– А я-то думал, актрис хлебом не корми, дай поговорить о себе, а другие люди их не интересуют.

Вообще-то Габриель была склонна согласиться с этим мнением – но только не сейчас.

– Не слишком же вы лестного мнения об актрисах, – заметила она, шутливо нахмурив брови. – Но я, кажется, знаю, зачем вы это сказали: чтобы я перестала расспрашивать вас.

Серо-стальные глаза взглянули на нее с новым выражением.

– Однако вы крайне настойчивы.

– По-моему, не самое худшее качество характера. Только настойчивость помогает добиться цели, какой бы эта цель ни была.

– И что именно вы хотите знать? – холодно спросил Натан.

Габриель сделала вид, будто придумывает вопросы на ходу.

– Ну, например… где вы родились?.. Где росли?

Натан мгновенно насторожился.

– И почему это вас так интересует?

Молодая женщина внезапно поняла, что дело даже не в том, что она пришла сюда специально с целью узнать побольше о Натане Форресте. Ее и саму крайне интересует все, что с ним связано. Этот мужчина просто завораживал Габриель. Но, должно быть, он привык, что так действует на женщин. И если она будет выглядеть одной из многих, ничего хорошего не получится.

– Просто так, – с напускной небрежностью пожала плечами она. – Врожденное любопытство, только и всего.

Натан поигрывал бокалом. И Габриель в очередной раз обратила внимание, какие же длинные, сильные и красивые у него пальцы.

– И почему это все женщины обожают копаться в прошлом? – риторически спросил он.

Но у Габриель имелся ответ на этот риторический вопрос.

– Потому что мы знаем: именно прошлое определяет не только настоящее, но и будущее. Нам интересно проследить процесс, приведший к тому или иному результату.

– А мужчинам?

– Мужчин интересует настоящее и довольно часто будущее. Им важен результат, а не процесс, ставший его причиной.

Странный поворот разговора по-прежнему настораживал Натана, но его изумила неподдельная страсть, что зазвучала вдруг в голосе собеседницы. Васильковые глаза засверкали из-под длинных ресниц. Он не ожидал, что молодая актриса окажется столь чуткой, что она вообще задумывается над подобными проблемами. И в сочетании с эффектом новизны это заставило его слегка ослабить привычную сдержанность.

– Мое прошлое не слишком-то интересно для исследования.

Габриель безошибочно различила в его голосе колючую нотку – судя по всему, была затронута болезненная для него тема. Может, отступить, поговорить о чем-нибудь другом? Но молодая женщина не могла пойти на попятную.

– Это только вы так думаете, – мягко возразила она. – Такие вещи весьма субъективны, правда. Что для одного скучная рутина, для другого чуть ли не откровение. Всегда кажется, будто чужая жизнь куда интереснее собственной. А чужие отношения – идеальнее. Да оно и понятно: со стороны ведь не видно мелких недостатков.

Она конечно же была права. Но рассуждение о чужих взаимоотношениях навели Натана на новую мысль.

– А в вашей жизни сейчас есть мужчина? – вдруг спросил он.

Габриель так опешила, что и не подумала возмутиться подобной бестактностью.

– Нет.

– А почему?

Она залилась краской.

– Ну, это уж чересчур личный вопрос!

– А вы думаете, только вам можно задавать личные вопросы?

– Н-нет конечно, – произнесла она, но быстро оправилась от потрясения. В васильковых глазах сверкнул вызов. – Просто нет, и все. Я не из тех женщин, которые вынуждены цепляться за мужчину, как за опору в жизни.

– Очень мило, – еле слышно пробормотал Натан.

Габриель тряхнула головой.

– Так все-таки, где вы родились?

– В Нью-Йорке.

– Какой точный адрес!

Пожав плечами, Натан назвал беднейшее предместье и отметил, что по лицу собеседницы пробежала легкая тень.

– Вижу, вы удивлены.

– Да… да, немного.

– Почему же? Считаете, что те, кому не повезло родиться в фешенебельном районе, должны так и сидеть в сточной канаве всю жизнь, не смея и носа высунуть оттуда?

Габриель рассердилась. Несправедливый упрек!

– Вы же сами прекрасно понимаете, что дело не в этом! Просто… просто мне трудно представить вас в бедности, только и всего.

– Ой ли?

Глядя на него, Габриель снова подумала, до чего же он похож на хищника, готового мгновенно броситься на зазевавшуюся жертву. С таким шутить опасно. Она не привыкла бояться мужчин, но этот не укладывался в общие правила. С таким надо выверять каждый шаг.

Внезапно лицо Форреста расслабилось, сталь глаз сменилась небесной синевой. По губам скользнула легкая усмешка.

– Кажется, сегодня вам не очень-то удается следовать собственному же правилу и есть то, что дадут. Глядите, вы почти не притронулись к жаркому.

– Кажется, я не очень голодна, – призналась Габриель.

– Я тоже. – Действительно, сейчас Натана томил голод совсем иного рода. Уж не объясняется ли и ее отсутствие аппетита той же причиной? Он намеренно задержал взгляд на лице собеседницы и заметил, как слегка приоткрылись ее губы, как дрогнули мышцы на шее, когда она сглотнула. Молодого человека скрутил новый приступ желания. – Значит, заказывать десерт не будем?

Габриель молча кивнула, борясь с опустошающим чувством горького разочарования. Неужели ему уже надоело ее общество – так быстро? Или причиной всему ее навязчивые вопросы? Неужели вечер окончится, не успев начаться?

В глубине серых глаз зажегся темный огонь. Натан словно весь подобрался – точь-в-точь хищник перед прыжком.

– Вы очень устали?

Молодая женщина уставилась на него. Что-то в его голосе и выражении лица подсказывало: нет, вечер еще не окончен.

Это же опасно! Но Габриель заглушила внутренний голос.

– Да нет, – произнесла она, старательно делая вид, будто ей абсолютно все равно.

– Тогда почему бы нам не продолжить столь увлекательную беседу у меня дома? Вы сможете насладиться видом ночного Нью-Йорк, а я смогу… – Натан нарочито выдержал паузу прежде, чем закончить предложение, – угостить вас кофе. Что скажете?

Вот это называется вопрос с подтекстом. И подтекст сей носит, несомненно, сексуальный характер. Благоразумная женщина вежливо отказалась бы. Не стоит самой лезть в логово льва.

Будь Габриель предоставлена самой себе, она бы и отказалась – во всяком случае, ей хотелось в это верить. Но могла ли она упустить подобную возможность в данных обстоятельствах? Нет и еще раз нет! Представится ли такой случай еще когда-нибудь?

В конце концов, успокаивала себя молодая женщина, за одно можно поручиться: Натан Форрест явно не из тех мужчин, которые станут силком навязывать женщине близость, если та не согласится. Значит, все зависит от нее.

– Заманчивое предложение, – протянула Габриель, каким-то чудом умудрившись скрыть дрожь предвкушения в голосе.

Странно, но ее согласие порадовало Натана куда меньше, чем он ожидал. Уж слишком легко оно было дано. Когда зверь сам бежит на ловца, ловца это расхолаживает.

6

Раздвинув стеклянные двери, Габриель оказалась в миниатюрном садике, вознесенном над городом на высоту в тридцать с лишним этажей. А кругом полыхали самыми разными цветами огни ночного Нью-Йорка. Порыв ветра донес откуда-то издалека обрывки популярной мелодии.

– Как здесь красиво! – выдохнула молодая женщина.

– Да, – медленно ответил Натан, выходя вслед за ней с двумя бокалами шампанского в руках. – Я тоже не устаю любоваться.

Правда, сейчас он любовался отнюдь не красотами города, а своей гостьей. Белокурые локоны струились по ветру, подол платья слегка колыхался, стройная фигурка грациозно изогнулась. Габриель стояла спиной к Натану, тонкая ткань платья обрисовывала очертания округлых бедер, длинных изящных ног. И молодой человек ощутил новый прилив желания.

Да, он ошибался, думая, что уговорить ее приехать к нему будет трудно. Да, в первый миг открытие, что Габриель такая же, как все остальные женщины в мире, изрядно разочаровало его. Изрядно, но все же не настолько, чтобы полностью приглушить физическое влечение, что толкало его к этой женщине. И с каждой минутой все сильней и сильней.

– Хотите шампанского?

Габриель обернулась. На прелестном лице, казавшемся в отблесках ночных огней словно светящимся изнутри, сверкали неправдоподобно большие глаза. Просто не верилось, что эта воплощенная невинность и чистота без тени колебания приняла столь двусмысленное или, напротив, столь конкретное предложение.

Молодая женщина тоже глядела на него. Он снял пиджак и галстук, расстегнул воротник и верхние пуговицы рубашки. В образовавшемся просвете виднелся треугольник загорелой кожи. Натан смотрелся черным силуэтом в дверном проеме, на фоне ярко освещенной комнаты, точно герой в какой-нибудь бродвейской постановке. Или – злодей.

Сердце Габриель едва не выпрыгивало из груди.

– Шампанского?

Вроде бы он обещал сварить кофе? Хотя, пожалуй, шампанское весьма неплохая идея. Быть может, этот напиток поможет ей хоть немного расслабиться, почувствовать себя в своей тарелке. А то стоит и стесняется как школьница, первый раз попавшая домой к понравившемуся ей мальчику. Даже смешно! Уж не такая она наивная глупышка на самом деле!

Натан заметил, что его гостья зябко поеживается. И неудивительно, вечер выдался довольно прохладный.

– Замерзли? Возвращайтесь в гостиную, там тепло.

Молодая женщина вошла в комнату, чувствуя на себе неотрывный, жаркий взгляд хозяина дома. И хотя в гостиной действительно было тепло, под этим взглядом ее снова пробрала дрожь.

Натан заметил, как Габриель вздрогнула. Заметил и то, как старательно сжимает колени, усевшись на стул вместо предложенного мягкого дивана. Не женщина, а ходячее противоречие. То смело идет вперед, не смущаясь достаточно откровенного приглашения, то вдруг вся съеживается, точно напуганная девочка. Где же тут логика? Если ты не готова принять ухаживания мужчины, причем ухаживания вполне определенного, неплатонического свойства, то не едешь к нему в гости поздно вечером после первого же свидания.

Все это вносило в происходящее нотку некоторой недоговоренности, а Натан привык к ясности в подобных вещах. Его мимолетные подружки всегда сами шли навстречу его желаниям, стараясь не то что выполнить, а предугадать их. Ему никогда еще не приходилось завоевывать красавицу, как завоевывают неприступную крепость. И порой он об этом жалел – возможно, это было бы весьма увлекательно.

А вот с Габриель все шло вроде бы как со всеми, но в то же время и чуть иначе. Ни в одной из своих женщин Натан еще не встречал столь диковинной смеси робости, застенчивости и вместе с тем безоглядной храбрости. Она удивляла его то неожиданной строптивостью, то столь же неожиданной покорностью.

Вплоть до этой самой секунды он не сомневался: их с Габриель влечет друг к другу с одинаковой силой. Но теперь в молодой женщине вновь появилась какая-то настороженность, замкнутость. И эта загадочность, недосказанность действовала на него необыкновенно возбуждающе.

– Итак, на чем мы остановились? – Глотнув шампанского, Натан повернулся к гостье, на губах его играла легкая улыбка. – Ах, да. Ваше чувствительное сердце истекает кровью при мысли о горестях, что пришлось мне перенести в юные годы.

Габриель в свою очередь поднесла бокал к губам, но пить не смогла.

– Не смейтесь надо мной. Если не хотите говорить о вашем детстве, то и не надо, мне все равно.

Разумеется, ей было не все равно, но слова ее возымели требуемый эффект. Натан вроде бы чуть расслабился. Судя по всему, он принадлежал к нередкому типу мужчин, которые упираются тем сильнее, чем больше давления на них оказывают. Единственный способ добыть у такого хоть какую-то информацию – сделать вид, что тебе вовсе и не интересно.

– Кроме того, – продолжила Габриель, – бедность отнюдь не всегда сопряжена с горестями. И бедняки бывают счастливы своим скромным уделом.

Натан рассмеялся, но горьким, насмешливым смехом.

– О да! Широко распространенная байка, особенно убедительно звучащая в устах человека, в жизни не знавшего, что такое настоящая нищета. Уж вы-то в детстве не голодали. И не ходили в обносках. Вашей семье всегда хватало на хлеб, а чаще всего – и на масло.

– Как вы можете говорить столь уверенно? – возразила она.

Но Натан снова рассмеялся.

– А что, я не прав? Готов биться об заклад, вы были любимым ребенком в хорошо обеспеченной семье. Каждое лето вас непременно вывозили на море. А когда вы возвращались домой из школы, вас встречала любимая собака, а из кухни плыл аромат домашнего пирога.

Габриель окаменела. Он попал пальцем в небо! Хотя… как посмотреть. Да, ее родители рано погибли, но до их смерти она действительно была любимым балуемым ребенком, а потом Делия сделала все, чтобы девочка ни в чем не нуждалась. И да, Делия костьми ложилась, чтобы племянница могла летом отдохнуть как следует. А иногда, когда ухитрялась уйти из редакции пораньше, затворялась в кухне, засучивала рукава и пекла вкуснейшие пироги. Так что узор чуть иной, но канва та же самая!

– И все-таки откуда такая уверенность? – прошептала Габриель.

Натан усмехнулся.

– Про поездки к морю? Про то, что вас любили и баловали? Габриель, взгляните в зеркало: такого цвета лица не бывает у тех, кто все детство глотал городскую пыль или перебивался с хлеба на воду. Да у вас кожа буквально светится нежнейшими переливами бело-розового цвета. – Протянув руку, он поднял на ладони прядь волос молодой женщины. – И локоны точно золото.

Габриель сама поражалась тому, как приятно ей слышать эти похвалы своей внешности. Да, ей не раз говорили, что она красива, но она никогда не придавала этому значения. Так почему же сейчас таяла, точно воск под лучами жаркого солнца? Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, с какой целью она явилась сюда.

– Отлично. У вас чудесно получается отгадывать, – небрежно произнесла молодая женщина. – Теперь моя очередь.

– А что, мы играем в угадайку? – насмешливо осведомился Натан.

– Почему бы и нет? – Набрав в грудь побольше воздуха, Габриель бросилась в атаку. – Итак, я уже знаю, что вы родились в бедном предместье. Мне кажется, вы были единственным ребенком и росли в… в неполной семье.

Наступила странная, напряженная тишина.

– Неужели это столь очевидно? На мне что, написано? – поинтересовался наконец Натан. В голосе его снова появились прежние нотки горечи.

Сердце Габриель сжалось от острого укола вины.

– Нет-нет, – торопливо заверила она. – Это всего лишь гипотеза, причем довольно смелая и сделанная на основе недостаточной информации. Просто… просто все, что вы пока говорили, как-то не вяжется с представлением о благополучной семье.

Зато прекрасно вяжется с образом матери-одиночки, из сил выбивающейся, чтобы прокормить вечно голодного ребенка? – саркастически спросил Натан. – Жаль вас разочаровывать, но все было даже не так. Моя мать умерла, когда я был младенцем. Отца я не знал вовсе. Ни разу не видел. Не слышал его имени. Меня воспитывала бабушка.

Габриель еле слышно ахнула. Она ждала подобного признания, но почему-то в реальности все вышло куда ужаснее, чем она предполагала.

– Ну что, – все так же саркастически продолжил Натан, – это сообщение удовлетворило вашу тягу к мрачным подробностям моего прошлого? Или еще какие-нибудь требуются?

– И снова вы надо мной издеваетесь!

– А разве не все женщины любят, когда их поддразнивают?

Габриель даже не нашлась, что ответить. Его вечные упоминания о «женщинах» во множественном числе действовали на нее угнетающе. Он словно задался целью поставить ее в бесконечный ряд безликих особ женского пола, что проходили через его жизнь, не задерживаясь ни на долю секунды сверх положенного. В сущности, так оно и было, но осознание этого факта больно задевало Габриель. И все же, напомнила она себе, нельзя забывать о цели моего визита.

– Так вы и правда были очень бедны? – напрямик спросила она.

Глаза Натана сощурились, превратились в две узкие щелки.

– Желаете получить понедельный отчет о наших доходах? – не скрывая недовольства, процедил он.

Габриель не осуждала его – кого бы порадовала такая назойливость? Ее вопросы явно заходили за черту, дозволяемую правилами приличия. Нельзя продолжать в том же духе!

– Простите, – смиренно извинилась она, – я и впрямь забылась. Больше не буду совать нос не в свои дела.

Натан заметил, что розовые губы молодой женщины подрагивают, как у расстроенного ребенка. Ему захотелось немедленно поцеловать их, стереть печать тревоги с ее хорошенького личика.

– Знаете, Габриель, а вы и в самом деле просто прелесть, – негромко произнес он.

Сердце ее сжалось от боли. Что бы сказал Натан, узнай он о цели ее визита? Наверняка счел бы ее гнусной лгуньей, втершейся к нему в доверие и проникшей в его дом обманным путем. И был бы прав! Но ведь она не может просто так взять и открыть ему всю правду!

– И вовсе я никакая не прелесть, – расстроенно произнесла она, ставя бокал на столик и поднимаясь.

– И такая скромная, – поддразнил Натан.

Не помня себя от смущения, стыда и растерянности, Габриель шагнула к двери в сад. Лучше бы она этого не делала! В смятении она не смотрела под ноги, зацепилась каблуком за порог… и, подвернув ногу, с тихим вскриком полетела на пол.

Крепкие руки Натана подхватили ее, не дали упасть. Габриель не успела опомниться, как он уже отнес ее к дивану и бережно усадил на мягкие подушки. Нервное напряжение, внезапный испуг нашли выход в слезах. Всхлипывая, Габи глядела на своего спасителя. Тот тоже смотрел на нее. Губы его улыбались, но глаза были бесконечно серьезны. Одна рука словно по забывчивости так и осталась лежать на талии молодой женщины, и прикосновение этой руки обжигало точно огнем.

– Ай-ай-ай, – покачал головой Натан. – Нельзя быть такой неосторожной! Хорошо, я успел подскочить, а то вы могли бы сильно ушибиться. Ничего не болит?

– Да… спасибо… Нет… все в полном порядке.

Габриель попыталась отодвинуться и вскрикнула. Неосторожное движение отозвалось резкой болью в ноге. Натан обеспокоенно взглянул на молодую женщину.

– Вижу, все-таки не в полном порядке. Сильно болит? Ну-ка, давайте я погляжу. Неужели вы умудрились вывихнуть лодыжку?

В следующую секунду он уже стоял на коленях перед диваном, бережно ощупывая ногу Габриель. И хотя молодой женщине было довольно больно, боль отступала на второй план перед той гаммой восхитительных ощущений, что она испытывала от прикосновений его сильных длинных пальцев.

– Нет, не вывих, – сообщил Натан через пару минут. – Но мышцы, кажется, все-таки потянуты. Давайте-ка я помассирую ногу – не то до завтра не пройдет.

Габриель попробовала было протестовать, но молодой человек уже принялся умело массировать ей щиколотку и икру, разминая и согревая мышцы. Боль и правда начала отступать, но все сильнее становились те, другие ощущения. Это же просто массаж, лечебный массаж, пыталась образумить себя Габриель. Однако от щиколотки по всему телу растекалось волнующее тепло. Сердце то замирало, то пускалось вскачь. С губ сорвался слабый прерывистый вздох.

Натан услышал этот вздох. Прикосновения его чуть изменились, приобрели иной характер. Он уже не массировал, а легонько поглаживал ногу Габриель, мало-помалу поднимаясь все выше и выше. Вот ладонь его накрыла округлую коленку, вот скользнула еще на дюйм выше.

Глаза молодого человека не отрывались от лица Габриель. Она тоже смотрела на него – так же напряженно и неотрывно, как кролик смотрит на удава, понимая, что обречен, но не в силах противиться своей участи. И хотя изначально Натан не собирался этого делать, он приподнялся и поцеловал молодую женщину в губы.

– Натан!

– Тсс… – Он снова поцеловал ее.

Ситуация начинала становиться опасной. Губы Натана всего лишь коснулись ее губ легчайшим мимолетным поцелуем, а у нее уже голова пошла кругом. Безумие какое-то, просто безумие! А в следующий миг он уже целовал ее коленку.

– Ах, – сладко вздохнула Габриель и не выдержала, поддалась искушению, что снедало ее с первой же секунды, как Натан принялся растирать ей ногу: протянула руку, коснулась его черных вьющихся волос, запустила пальцы в пружинящие жесткие пряди.

Натан улыбнулся и снова припал к губам молодой женщины. На этот раз поцелуй длился дольше. Губы его ласкали, дразнили, настаивали – и Габриель с жаром ответила на поцелуй. Пальцы ее продолжали перебирать пряди волос Натана.

Но через минуту-другую она, опомнившись, нашла в себе силы отстраниться.

– Натан…

– Тебе не нравится?

Габриель снова прильнула к его устам. В последний раз, на память. Но поцелуй этот затянулся куда дольше, чем она рассчитывала. А когда вновь нашла в себе сила опомниться, оба уже полулежали на диване, платье ее задралось сверх всякого приличия, а ладони Натана свободно блуждали по ее телу.

Тряхнув головой, Габриель приподнялась и попыталась снова заговорить. Нелегкая задача – пересохшие губы не слушались, голос срывался.