Текст книги "Нарушенный обет"
Автор книги: Несси Остин
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
От этой мысли Шелли стало так плохо, что она решила выпить чего-нибудь успокоительного. Но едва поднялась с дивана, как зазвонил телефон. На мгновение она представила, что это Стивен, который все-таки решил выслушать ее оправдания, и дрожащей рукой сняла трубку.
– Д-да?
Она услышала голос мамы. Конечно, чудесам нет места в этом мире.
– Дочка, как у тебя дела?
Шелли перестала судорожно всхлипывать и вытерла слезы и так уже мокрым кулаком. Ее мать переехала в Штаты после того, как вышла на пенсию, и теперь редко виделась со своей взрослой дочерью.
– Хорошо, мама.
– Что-то мне с трудом верится в это. – Голос матери звучал взволнованно, что было совершенно неудивительно. Родители всегда чувствуют, когда их детям плохо, особенно если они так же близки между собой, как Шелли и ее мать.
– Ты ведь плачешь?
– Не совсем, – всхлипнула Шелли.
– Не совсем? – Голос мамы смягчился. – Расскажи-ка мне, что произошло.
– Я не могу! Ты меня возненавидишь!
– Прекрати нести ерунду. Просто поделись со мной твоими проблемами.
Отчаяние Шелли было такое глубокое и ей так хотелось облегчить сердце, что вскоре мама уже знала всю историю. Вернее, ту версию, которая была призвана не растревожить ее чуткого сердца. Шелли не сказала, кем является Стивен, как глупо она разболтала все Джессике, в результате чего появилась ужасная статья...
Она лишь сообщила, что по глупости вступила в интимную связь с мужчиной, которого едва знала. И буквально перед самым звонком матери он в унизительной для нее, Шелли, форме разорвал их только начавшиеся отношения.
– Ох, мама, – заплакала она опять, – как я могла так опрометчиво поступить?
– Ты поступила так, потому что еще кровоточила рана, нанесенная Джоном, – ласково сказала ее мать. – Очень многие женщины совершают подобные поступки при схожих обстоятельствах. Так что это не конец света. Просто постарайся выкинуть все, что случилось, из головы.
– Мне очень стыдно за себя, – пробормотала Шелли. – Ты должна осуждать меня.
– Дорогая, я никогда не стану тебя осуждать. Я знаю, что ты за человек, поэтому совершенно уверена в твоей честности и порядочности. Да и любой, кто с тобой более-менее знаком, тоже. А тем, кто плохо думает о моей дочке, просто надо пойти и подлечить голову! – гневно произнесла она. – Кстати, что это за человек? Он женат?
Шелли предпочла ответить на второй вопрос:
– Нет.
– Слава Богу! – В голосе матери прозвучало явное облегчение... и затаенная боль – она никогда не забудет, сколько горя принесла ей любовь женатого мужчины. И Шелли тоже. Родиться «безотцовщиной» всегда плохо. А в то время это считалось еще и позорным.
– Прости, что разволновала тебя.
– Я больше волнуюсь из-за того, что у тебя теперь нет работы, – ответила ее мама. – Это гораздо серьезнее, чем все твои прочие проблемы, вместе взятые. Есть какие-нибудь варианты?
– Ну, на самом деле я не особенно-то еще и искала...
– Вот и начинай искать, а не плачь день и ночь напролет. Любовь уходит, а есть надо каждый день. И никто тебе не поможет, кроме тебя самой.
Шелли печально улыбнулась. Мама всегда старалась вырастить из нее независимую женщину, которая во всем полагается только на свои силы. И в этом не было ничего удивительного, поскольку ей самой приходилось зарабатывать себе на жизнь и воспитывать ребенка без поддержки мужа.
– Не бойся, я обязательно найду что-нибудь. У меня же куча знакомых в разных журналах.
– Ну ладно. Только позвони мне, когда устроишься на новое место работы. И вообще, – вспомнила о своей излюбленной теме мама, – почему бы тебе не переехать жить ко мне?
– Мама, – застонала Шелли, – перестань. Ты же понимаешь, что это невозможно.
– Ну, хотя бы пиши почаще, а то совсем меня забыла.
– Хорошо, я исправлюсь.
– И обязательно следи за здоровьем. Это самое главное. Обещаешь мне?
– Да, мама, обещаю.
Следующие несколько дней Шелли провела в безуспешных попытках найти работу. Многие издатели знали ее, хвалили снимки, но приглашали только внештатным сотрудником, что означало работу временную, от случая к случаю. И в любой момент ее могли бы уволить или не дать очередного задания. Иными словами, никакой стабильности и нищенский заработок, а ведь Шелли нужно было ежемесячно платить за квартиру и оплачивать медицинскую страховку... Тут было от чего впасть в отчаяние. Казалось, весь мир ополчился на нее – все вокруг так и норовили окончательно сломать ей жизнь.
А еще в последнее время появились непонятные проблемы со здоровьем – наверняка из-за нервов. Например, то сама мысль о еде казалась ей настолько отвратительной, что Шелли начинало тошнить и надо было срочно бежать в туалет. А то она умирала от желания что-нибудь съесть и среди ночи лезла в холодильник.
Но задумываться всерьез о своем положении Шелли было некогда. Все ее силы по-прежнему уходили на поиски работы – она бегала по редакциям журналов и газет, выполняла пробные задания. Кое-где ей платили деньги за фоторепортажи с улиц города, но все же ничего стоящего она так и не нашла.
Постоянные стрессы и физическое перенапряжение дали о себе знать. У нее пропали месячные, а из-за проблем с аппетитом, видимо, нарушился обмен веществ – Шелли начала полнеть и теперь вынуждена была носить мешковатые свитера и куртки.
А время шло своим чередом – наступил ноябрь, и в воздухе запахло снегом и приближающимся Рождеством. Но Шелли ничего не радовало. Каждый раз, думая о своем будущем, она приходила в ужас, а глядя на свое отражение в зеркале, расстраивалась.
Она еще долго не понимала бы, что с ней происходит, если бы не пожилая одинокая соседка, которая принимала живое участие в ее жизни. Миссис Картер наведалась к молодой женщине после довольно продолжительного периода отсутствия и сразу заявила, что Шелли поправилась. Но приговор был окончательно вынесен, когда соседка увидела, с какой жадностью она набросилась на маринованные огурцы, принесенные ею в качестве подарка...
Шелли едва дождалась ухода миссис Картер. Трясущейся рукой она закрыла за ней дверь и на негнущихся ногах пошла в ванную. Там она долго изучала свое бледное, испуганное лицо, отражающееся в зеркале. Нет, этого просто не могло быть!
Мысль о беременности до сего дня не приходила ей в голову. Но, сопоставив факты, Шелли удивилась, насколько недогадливой оказалась.
Следующий день был посвящен подтверждению «интересного» положения, хотя она понимала, что надежды на то, что у нее просто шалят нервы, мало. Однако ей требовались более веские доказательства. И конечно же чуда не произошло – роман со Стивеном оказался очень «плодотворным».
– Да, вы беременны. И уже на третьем месяце, – сказала врач в ответ на вопросительный взгляд Шелли. – Со здоровьем у вас все в порядке, но вот прийти ко мне на прием следовало бы гораздо раньше.
– Да, я понимаю, – вздохнула Шелли.
Врач медленно заговорила, старательно подбирая слова:
– Вы собираетесь оставить ребенка? Потому что, если нет, то...
Шелли не раздумывала ни секунды – видимо, существуют вопросы, ответы на которые человек знает с самого начала. На одном дыхании она выпалила:
– Я оставляю ребенка! – И почувствовала, как сердце забилось быстрее: впервые в жизни она самостоятельно приняла столь важное решение.
Врач удовлетворенно кивнула и улыбнулась.
– А как насчет отца ребенка? Он в состоянии помогать вам и малышу?
В кабинете воцарилась тишина. Конечно, Стивен в состоянии помочь им, да еще как! Но вот захочет ли...
– Я не жду от отца ребенка никакой поддержки. Мы... расстались.
– Но он знает, что вы беременны?
– Нет.
Врач отвела взгляд и стала перебирать бумаги, лежащие на столе. Затем, видимо что-то решив, резко выпрямилась и посмотрела Шелли в глаза – как будто хотела заглянуть ей в душу.
– Девочка моя, у мужчины есть право узнать, что он станет отцом. Я много чего повидала в этой жизни. И могу сказать одно: нет страшней ошибки, чем лишить своего ребенка шанса иметь отца. Пусть надежда слабая, пусть вы разругались, но ради малыша стоит попытаться. Даже если вы не будете жить вместе, он, возможно, захочет навещать сына или дочку, помогать воспитывать или деньгами. И у ребенка будет папа. Разве ради этого стоит забыть о гордости...
Шелли медленно шла по улице, не замечая снежинок, которые падали на ее черные густые волосы, выбившиеся из-под шапки.
Итак, она ждет ребенка от Стивена Лонгвуда!
От человека, который презирает, если не ненавидит ее всей душой. И который ушел из ее жизни, дав понять, что не желает иметь с ней ничего общего.
Но это все пустяки. Главное, у нее скоро появится ребенок. И внезапно нежность и любовь к еще не родившемуся малышу затопили ее сердце...
Потом она долго сидела в темной комнате с чашкой уже остывшего чая в руке и со слезами на глазах смотрела на ковер под ногами, где всего три месяца назад занималась любовью со Стивеном. Если и любовью, но только с моей стороны, усмехнулась Шелли. А Стивен расчетливо соблазнил ее, чтобы отомстить за опубликованную статью.
Но, тем не менее, ответственность за последствия в равной мере лежит на обоих. Конечно, было бы куда легче смолчать и всю жизнь растить ребенка одной. Но легче для нее, Шелли. А как насчет ребенка? Она не хотела, чтобы у малыша было детство, полное лишений и невзгод, как у нее. Косые взгляды взрослых, насмешки сверстников, порой не принимавших ее в свои игры. Вечно усталая мама, работавшая на двух работах, чтобы прокормить маленькую семью. И конечно, чувство неполноценности, отсутствия мужского воспитания и крепкой руки отца.
Нет, такой судьбы никому не пожелаешь. И Шелли готова была сделать все возможное и невозможное ради счастья малыша. Но что именно? Просто взять и позвонить Стивену? Или написать письмо? Шелли поморщилась, когда мысленно попыталась составить его.
Было уже далеко за полночь, когда она наконец примирилась с единственно возможным решением проблемы. Нетронутый чай так и остался стоять на журнальном столике, а непрошеные слезы наконец прочертили две мокрые дорожки по ее щекам. Она смахнула их, с болью в сердце подумав о новой жизни, растущей внутри нее.
Почему ребенок должен страдать только потому, что два взрослых человека действовали неразумно? Однако ей понадобится вся смелость, чтобы попытаться исправить положение, потому что Шелли решила поехать в Глазго и лично повидать Стивена.
8
– Мистер Лонгвуд, к вам посетительница – мисс Шелли Робсон. Пустить?
Шелли, дрожа от напряжения, пристально смотрела на секретаршу, слушающую ответы своего босса по телефону. С того момента, как, сидя в темной комнате с остывшей чашкой чаю, она бесповоротно решила поехать в Глазго, Шелли поняла одну вещь. Раз она отважилась пойти на этот шаг, то должна забыть о себе. Забыть о страхе, волнении, гордости и, конечно, о тех чувствах, которые просыпались в ней от одного взгляда на Стивена. Следовало помнить только о благе ребенка. А ей самой от этого человека ничего не надо.
Но сейчас, сидя в роскошной приемной банкира, она не могла представить, что ей хватит смелости войти в кабинет и встретиться лицом к лицу с мужчиной, который буквально вышвырнул ее из своей жизни. Даже не верилось, что когда-то они были настолько близки, что смогли зачать ребенка.
Как же глупо я себя вела! – в который раз с болью в сердце мысленно воскликнула Шелли. И как глупо было убеждать себя, что сюда меня влечет лишь чувство долга. Ведь с таким мучительным волнением не думают о людях, которые тебе совершенно безразличны. И видения, одно соблазнительнее другого, не проносятся в голове. А вдруг он раскаивается в том, что сделал? Вдруг ждет ее и вспоминает об их свиданиях с той же страстью и болью, что и она? Вдруг...
– Мисс Робсон, вы можете войти, – прервала ее размышления секретарша.
Шелли вздрогнула. Вскочив с кресла, она одернула широкий свитер и нетвердыми шагами направилась навстречу своей судьбе.
Банкир сидел за огромным дубовым столом. Вид его черных глаз, непокорных вьющихся волос, крепко сжатых губ заставил ее сердце забиться чаще.
– Закрой за собой дверь Шелли, – ровным голосом произнес он. – И садись.
Она последовала его приглашению. И, сев напротив Стивена, нервно сглотнула.
– Не думала, что ты согласишься принять меня, – призналась она.
На его совершенно неподвижном лице только горящие странным огнем глаза выказывали признаки жизни. Он будто высечен из камня, такого же древнего, как кельтские кресты, что показывал мне три месяца назад, невольно подумала Шелли.
Этот день казался ей теперь таким нереальным. Да он и вправду принадлежал другой жизни. Той, где осталась беззаботная, полная надежд Шелли. С улыбкой смотрящая в глаза мужчине, который тогда стоял рядом с ней. Доверчиво принимающая его страстные ласки. Засыпающая на его плече со вздохом наслаждения на устах.
Шелли сегодняшняя должна быть серьезной и совершенно бесстрастной. И помнить, что видит этого человека только потому, что здесь замешана еще одна человеческая жизнь, за судьбу которой они оба ответственны.
– Мне просто любопытно узнать, что могло привести сюда женщину, с которой расстались столь жестоким образом. Так что рассказывай, я внимательно тебя слушаю.
Приготовленные слова застряли в горле у Шелли. Одно дело поведать о своей беременности неодушевленному зеркалу, перед которым она столько раз репетировала свою речь. И совсем другое – живому, так близко сидящему мужчине, один взгляд которого лишает ее храбрости. Она почувствовала, что еще немного, и от ее решимости не останется и следа.
– Я беременна, – сказала Шелли, словно бросилась в омут головой.
Воцарилась полная тишина. Стивен продолжал смотреть ей в глаза. Его лицо оставалось таким же неподвижным и ничего не выражающим, как и пять минут назад.
– Ребенок твой! – воскликнула Шелли, стремясь любой ценой разбить лед равнодушия, сковавший Стивена. Ведь он слышал, что она сказала, и должен отреагировать на ее слова!
– Ну и что дальше? – наконец спросил он, продолжая сидеть без движения, со взглядом, по-прежнему прикованным к лицу Шелли. А она не хотела, не могла поверить в то, что Стивен встретил известие о ребенке с таким ледяным спокойствием.
– Ты ведь не собираешься отрицать этого? – с мукой в голосе выкрикнула Шелли.
– Нет, не собираюсь, – ответил Стивен. И вдруг его передернуло, как будто он отчаянно не желал воспринимать то, что было ему сказано, но смысл происходящего все же дошел до его сознания. Шелли инстинктивно почувствовала, что сейчас-то и начнется настоящий разговор. – Чего же ты от меня хочешь? – после секундного размышления спросил он.
Шелли знала, на что идет, поэтому у нее хватило сил выслушать Стивена до конца. А он повел себя так же жестоко, как и три месяца назад.
– Полагаю, денег. Ведь ты не настолько глупа, чтобы рассчитывать, что я расплачусь от счастья и предложу тебе руку, сердце, имя и холостяцкую свободу. Так за какую же сумму ты согласна убраться отсюда и больше не требовать от меня никакой помощи?
– Нет, – тихо произнесла Шелли, – мне не нужны твои деньги. И я прекрасно понимаю, что нам не стоит быть вместе. Но...
За ее спиной внезапно открылась дверь. Инстинктивно обернувшись, молодая женщина не поверила своим глазам. А когда убедилась, что глаза не обманывают, то горячо возмечтала о смерти, но только чтобы та пришла и забрала ее именно в этот ужасный момент.
В дверях стояла Рита. Одетая в меха, с безупречным макияжем и с великолепно уложенными волосами, она составляла разительный контраст с бледной ненакрашенной Шелли в мешковатом пальто. Скользнув по ней равнодушным взглядом, красотка подошла к хозяину кабинета, не обращая больше никакого внимания на присутствие постороннего человека. Видимо, сочла Шелли слишком невзрачной, чтобы проявлять к ней интерес.
– Послушай, Стив, я не намерена терпеть такое обращение! – без предисловий заявила Рита. – Я тебе не какая-нибудь бесчувственная кукла – поиграл и положил в шкаф!
У Шелли так закружилась голова, что пришлось ухватиться за подлокотники кресла. Итак, опять ложь. Наглая ложь со стороны мужчины, к которому она, переступив через свою гордость, приехала сообщить об их общем ребенке! Теперь уже никакие слова не помогут – и так ясно, что всем ее надеждам пришел конец. Вот он каков, мужчина ее мечты – ведь так она называла его с первой минуты знакомства – трусливый, эгоистичный, лживый... И повторила его же слова, только переадресовав их ему: такой же, как и все остальные мужчины.
Шелли не видела больше смысла оставаться в кабинете. Пусть эти двое разбираются между собой – они явно стоят друг друга. А ей здесь делать нечего. К тому же уже первые слова Стивена показали, что ее поездка в Глазго оказалась совершенно напрасной: ему нет никакого дела до их ребенка. Она поднялась.
– Я ухожу, – твердым голосом произнесла Шелли. – Мне и так уже ясно, насколько неуместен мой визит. И новость, с которой я приехала, тоже. – С этими словами она направилась к двери.
– Нет, ты никуда не уйдешь! – взревел Стивен, до сего момента лишь молча взиравший на обеих женщин.
Он вскочил с кресла, явно намереваясь остановить Шелли. Но тут Рита, мгновенно оценив ситуацию, ринулась ему наперерез. Совершенно беспардонно схватив самого богатого холостяка Шотландии за лацканы пиджака, она потребовала:
– Нет, постой! А ну-ка объясни, что здесь происходит и что это за дамочка! Только побыстрей, пока я не разобралась с ней по-свойски!
Шелли не стала дожидаться, когда разъяренная светская львица приведет угрозы в исполнение. И уж конечно ей не хотелось узнать, каким образом Стивен успокоит разбушевавшуюся подружку. Она выбежала из кабинета и, только когда очутилась в лифте, дала волю чувствам. Лишь стены стали безмолвными свидетелями ее горького отчаяния.
Только сейчас она поняла, как много ожидала от этой встречи. Совет врача на самом деле послужил лишь предлогом для того, чтобы увидеть Стивена. Несмотря ни на что, Шелли в глубине души верила, что ребенок поможет вернуть то, что утратили взрослые. Заставит Стивена выслушать и простить ее и начать отчет их отношений сначала. Быть рядом с ним – вот что было заветной целью ее приезда в Глазго.
И уже выходя на улицу, в темноту и декабрьский холод, Шелли поняла причину такого странного желания. Счастье видеть Стивена, смотреть в его глаза, носить под сердцем его ребенка, верить, что у них есть будущее, – всему этому есть простое объяснение. И так же, как и в случае с беременностью, оно просто не приходило ей в голову.
Неужели она такая дура, что позволили себе влюбиться в Стивена Лонгвуда? Богатые красавцы, владельцы банков, яхт, загородных имений для таких роскошных блондинок, как Рита, не для нее, и они не должны волновать ее сердца.
Но, тем не менее, судьба сыграла с ней злую шутку: она полюбила Стивена. Тяжело опустившись на скамейку недалеко от офиса банка, Шелли уставилась перед собой. В мозгу билась лишь одна мысль: я люблю его, люблю с первого взгляда, с первого прикосновения... Да, она оказалась настолько неопытной, что просмотрела зарождение этого опасного чувства, не выдернула первые ростки ядовитого растения. А теперь бороться слишком поздно – остается только подчиниться неизбежному.
Шелли пригнула голову к коленям, обняв себя руками за плечи. Она инстинктивно пыталась защититься от жестокой реальности, уйти в себя. Ее привычный мир потерпел крушение, так какое ей дело до идущих мимо нее людей, окружающих ее домов, сверкающих витрин магазинов и проносящихся по улицам машин?
Безответная любовь к мужчине, для которого она стала лишь очередной игрушкой в постели, жила внутри нее. К мужчине, который унизил ее и растоптал все самые светлые чувства и надежды, прежде чем окончательно уйти из ее жизни. К мужчине, для которого не существовало такого понятая, как верность, – ведь он врал не только ей, но и своей невесте. И от такого человека она ждет ребенка! Боже, это невыносимо!
Шелли показалось, будто небо всей тяжестью упало ей на плечи, лишая сил сопротивляться судьбе. Без работы, без денег, беременная от самовлюбленного негодяя, который знать ничего не хочет о ней и ребенке, – такого не пожелаешь и злейшему врагу!
Слез больше не осталось. Лишь израненное сердце плакало кровавыми слезами о загубленной жизни, о безответной любви, об униженной гордости. А равнодушные люди спешили мимо, не обращая внимания па одинокую фигуру, сгорбившуюся на скамейке под порывами холодного ветра со снегом.
Да и Шелли мало заботило то, что происходило вокруг. Поэтому, когда напротив остановилась машина, она не обратила на нее никакого внимания. Не заметила она и черноволосого мужчину, выскочившего из автомобиля и побежавшего к тому месту, где она сидела.
И только когда Стивен дотронулся до ее плеча, Шелли, вздрогнув от неожиданности, подняла глаза на мужчину, склонившегося над ней.
– Я ведь не все тебе сказал, – тихо произнес он. – А ты уже убежала. Так что предлагаю продолжить наш разговор... но не на улице.
– Как ты нашел меня? – еле слышно спросила Шелли.
– Ты недалеко ушла – этот сквер виден из моего окна. А теперь поднимайся быстрее и поедем куда-нибудь, хотя бы ко мне домой. Это здесь рядом.
Шелли внимательно посмотрела на уверенного в себе, хорошо одетого мужчину, и глубокое отчаяние вдруг сменилось яростью. С какой стати ей слушать Стивена, раз и так уже все ясно? Дальнейшие разговоры принесут ей еще больше страданий. Или он как раз этого и добивается? Шелли скинула руку Стивена со своего плеча и поднялась со скамейки.
– Вот уж нет! – воскликнула она. – По-моему, все уже сказано. Нам нет никакого смысла продолжать разговор. Поэтому сейчас я направляюсь в аэропорт, и скоро духу моего не будет в этой чертовой стране!
Она сделала несколько шагов, но Стивен догнал ее и, схватив за плечи, развернул к себе.
– Ты никуда не пойдешь, – заявил он.
– Отпусти меня! – На морозном воздухе Шелли стало жарко от пылающей внутри нее ярости. Еще минута – и она бы ударила Стивена, настолько сильна была в этот момент ее ненависть к нему. Ненависть, рожденная любовью.
– Я не отпущу тебя, пока ты не успокоишься.
– Неужели ты полагаешь, что я успокоюсь, видя твою наглую рожу. Проваливай отсюда, да поскорее! – Шелли ожидала, что после таких оскорбительных слов Стивен повернется и уйдет. Но вместо этого он заглянул ей в глаза и мягко произнес:
– Пойми, в твоем положении вредно волноваться. Может, я и кажусь тебе монстром, от которого нужно немедленно бежать, но я никогда не позволю беременной женщине идти куда-то в такой холод. Тем более лететь на другой конец страны. Так что сейчас ты поедешь со мной, выпьешь чаю...
– Я не хочу чаю! Я хочу домой! – Но Шелли уже начала сдавать позиции. И все это сделали простые слова Стивена. Впервые после того, как она узнала, что ждет ребенка, кто-то захотел позаботиться о ней, отнесся к ней так, как обычно относятся к женщинам в ее положении. И простое человеческое сочувствие сделало чудо – растопило лед отчуждения в измученной душе Шелли.
Она подняла усталые глаза на Стивена. И он, прочитав во взгляде согласие, взял ее под руку и повел к машине.
В полном молчании они сели в лимузин. По-прежнему не говоря ни слова, вошли в роскошные апартаменты Стивена. Здесь, усадив Шелли на белый диван в огромной гостиной, потолок которой терялся в полумраке, он позвонил в ближайший ресторан и заказал ужин. Когда принесли блюда, Стивен сам приготовил чай и накрыл на стол.
Поев, Шелли поуютнее устроилась на диване, наслаждаясь ощущением тепла и относительного спокойствия. Молчание затянулось, и не потому, что им нечего было сказать друг другу. Просто никто из них не знал, с чего начать тяжелый разговор.
Шелли, во всяком случае, находилась в некоторой растерянности. С одной стороны, из-за всей этой гадкой истории с Ритой хотелось встать и гордо уйти, не унижая себя дальнейшим общением со Стивеном. С другой стороны, ради ребенка стоило выслушать его соображения, поскольку этот ветреный и эгоистичный человек как-никак приходился ему отцом.
Но все сомнения отступали на задний план, когда она смотрела на Стивена. Пусть реальный мужчина оказался далек от сказочного принца, пусть его сердце никогда не будет принадлежать ей, пусть надежды на счастье нет, но она не может перестать любить его. Чувствам не прикажешь. И, глядя на мужественное лицо своего неверного возлюбленного, Шелли понимала, что не сможет уйти от него по собственной воле. Даже если он прогонит ее, как надоевшую собачонку, все равно ее кровоточащее сердце будет принадлежать этому мужчине.
Но Стивен явно не собирался поступать подобным образом. Наоборот, Шелли чувствовала, что его настроение изменилось по сравнению с тем, что она наблюдала в кабинете. Да и неожиданное предложение продолжить разговор свидетельствовало о том, что Стивен оказался не настолько черствым, чтобы просто выставить за дверь женщину, ждущую от него ребенка.
Стивен первым нарушил затянувшееся молчание.
– И когда же родится ребенок? – спросил он.
Шелли, слишком погруженная в свои размышления, ответила не сразу.
– Еще не знаю. – В черных глазах Стивена зажглось изумление, и, пока оно не переросло в недоверие, Шелли поспешно объяснила: – Просто я сама не уверена насчет времени последних... последних месячных, – наконец выговорила она это слово. – Но скорее всего где-то в середине мая или чуть раньше.
– Значит, летом я уже точно буду отцом.
– Необязательно. – Шелли увидела, как исказилось лицо Стивена – видимо, он совершенно неправильно истолковал ее слова. – Нет-нет, – поспешно произнесла она, – я не это имела в виду. Просто если ты и знать не хочешь ничего о ребенке, то я не буду настаивать на принудительном отцовстве.
Он задумчиво посмотрел на Шелли.
– Но тогда мне совершенно непонятно, зачем ты здесь. Насколько я понимаю, ни денег, ни обручального кольца тебе не нужно. Л ведь любая другая на твоем месте обязательно потребовала или одно, или другое.
– Просто я подумала, что будет неправильно и эгоистично не сообщить тебе о ребенке. – Внезапно перед мысленным взором Шелли всплыл образ Риты, и она опять почувствовала, что совершенно напрасно теряет время, разговаривая со Стивеном. Поэтому вздохнула и неожиданно резко продолжила: – И запомни, мне ничего не нужно от таких людей, как ты! Я сообщила тебе о ребенке, выпила чаю, а теперь ты можешь со спокойной совестью отпустить меня и бежать к своей ненаглядной Рите!
Но Стивен опять не ответил ударом на удар. Вместо этого он поднялся, подошел к Шелли и, наклонившись, тихо сказал:
– Я не хочу, чтобы недоразумение в виде сегодняшнего появления Риты так волновало тебя. Это может принести вред ребенку.
– И ты называешь все происшедшее в твоем кабинете недоразумением? – бледнея от негодования, спросила Шелли. – Да та статья, за которую ты решил со мной поквитался – и надо сказать, довольно жестоко, – меркнет по сравнению со всей той ложью, которую ты нагородил, чтобы обелить себя!
– Тише, Шелли, не волнуйся, – все так же мягко произнес Стивен. Он взял ее ладони в свои и успокаивающим жестом сжал их. – У нас обоих масса претензий друг к другу, мы оба вели себя далеко не лучшим образом. Но теперь все изменилось, и нам – и тебе, и мне – стоит забыть о ненависти, мести и взаимном презрении во имя будущей жизни.
Легко тебе рассуждать, с горечью подумала Шелли. Равнодушное сердце не знает той боли, которое сердце любящее испытывает, узнав о предательстве и измене.
– И если это тебя хоть немного успокоит, – после небольшой паузы продолжил Стивен, – то могу сказать, что появление Риты было для меня такой же неожиданностью, как и для тебя. Я действительно сказал ей, что разрываю наши отношения сразу после того, как мы вернулись из Швейцарии. Но она продолжает преследовать меня. В отличие от тебя Рите нужно слишком много и побыстрей. – После этих слов Стивен как-то странно посмотрел в глаза Шелли, словно бы пытаясь разгадать загадку, таящуюся в глубине ее души, и тем самым освободиться от мучающих его сомнений. – Все-таки ты необыкновенное создание, Шелли. И если бы не статья...
– Не стоит оправдываться, Стивен, – прервала его Шелли. Она не хотела говорить на эту тему, понимая, что не в силах ему ничего доказать. – Ты мне ничего не должен. И я не имею права вмешиваться в твою личную жизнь. Так что не волнуйся: скоро я уеду, и твое существование войдет в привычное русло.
– Нет, Шелли, – твердо произнес Стивен, – я так не думаю.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня будет ребенок. Ты ведь приехала, чтобы сообщить мне именно это, не так ли? После этого глупо требовать, чтобы я отошел в сторону. Так вот знай: от моих прав и обязанностей мне даже не приходит на ум отказываться.
9
Шелли изумленно воззрилась на Стивена.
– А чего ты ожидала? Что я скажу: отлично, просто замечательно, у тебя будет ребенок, вот тебе деньги и прощай?
– В сотый раз повторяю: мне не нужны твои деньги.
– Тогда чего же тебе нужно? – медленно произнес Стивен. – Я имею в виду, на самом деле.
Он сел рядом с Шелли и развернул ее лицом к себе, чтобы не только услышать ответ, но и прочитать его в ее глазах. И она, завороженная близостью любимого человека, ощущая тепло и знакомый запах, исходящий от него, почувствовала, насколько тяжело ей стало притворяться. Сделав над собой невероятное усилие, Шелли сглотнула и слабым голосом ответила:
– Потому что я не знала моего отца. – Она сказала правду, но не всю.
– То есть ты незаконнорожденный ребенок? Но в этом нет ничего страшного.
– Сейчас – да. Но двадцать лет назад все было по-другому.
Стивен вздохнул.
– И ты никогда не видела своего отца? – после минутной паузы спросил он.
– Нет. Я не знаю даже, как его зовут, жив ли он или умер, – ответила Шелли. – У него были жена и дети. И в конце концов он ушел от моей матери, чтобы сохранить свою семью...
Неожиданно ее глаза наполнились слезами. Она резко встала и подошла к окну. Но не вид вечернего города привлек ее. Шелли думала о том, как влечет ее к этому человеку, влечет не только физически, но и духовно, и эмоционально. Ей доставляло удовольствие делиться с ним самыми сокровенными переживаниями.
– У меня было тяжелое детство, полное страданий и зависти к тем детям, у которых есть папы, – продолжила Шелли. – И я не желаю такой судьбы моему ребенку. В Глазго меня привела только одна цель. – Для большей убедительности она выделила последние слова, хотя на самом деле это было не совсем так. – Я очень хочу, чтобы мой ребенок знал своего отца, хотя бы представлял, как он выглядит, как его зовут, чем он занимается. И если ты согласен, то нам надо договориться, как лучше это сделать. Например, можно встречаться хотя бы раз в полгода здесь или в Брайтоне, вместе отдыхать. А когда малыш подрастет, тебе уже не нужно будет каждый раз лицезреть меня. Он сам будет прилетать к тебе в Глазго...