Текст книги "Врозь или вместе?"

Автор книги: Несси Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Но она молча предавалась блаженству, которое в последний раз ей дарили его ласковые руки, его горячие влажные губы.

Было пасмурно и хмуро. Пепельно-серое небо угрюмо нависало над городом.

Кэтрин обедала с Бернардом и Робином. Разговаривали много, но в основном о разных бессмыслицах. Никто ни разу не упомянул ни о математике, ни об игре на гитаре. И Кэтрин радовалась этому: омрачать день ссорами и попытками доказать кому-то свою правоту у нее не было ни малейшего желания.

Хорошо, что они с Бернардом обедали не вдвоем, а с Робином. Так ни одному из них не пришлось говорить глупых слов благодарности или сожалеть о расставании.

Робин попрощался с Кэтрин первым и сел в машину. Бернард развел руками.

– Итак…

– Итак… – Кэтрин улыбнулась и вздохнула.

– Все было чудесно, Кэтрин!

Они взглянули друг другу в глаза, и Бернард представил, как бы он поцеловал ее, если бы рядом не находился Робин. Конечно, его сын догадывался о том, насколько он сблизился с очаровательной соседкой. Но одно дело просто знать что-то, совсем другое – видеть собственными глазами.

Поэтому Бернард ограничился лишь очень быстрым поцелуем.

Постараюсь опять приехать в Нью-Йорк. Причем раньше, чем планировал, решил он. И без Робина. Хотя… Не исключено, что к тому моменту рядом с Кэтрин будет кто-то другой.

– До свидания, Кэтрин, – буквально поедая ее глазами, пробормотал он. – Я тебе позвоню…

Сказать «позвоню когда-нибудь» означало бы «не позвоню никогда». «Завтра» – наложило бы на него обязательства, которые он не решался на себя брать.

– …скоро.

Кэтрин улыбнулась и кивнула.

Естественно, она не рассчитывала на его звонок. Но ради приличия сделала вид, что будет ждать.

Бернард сел в машину, загудел мотор, и «феррари» тронулась с места.

Робин махнул Кэтрин из окна. А Бернард окинул ее прощальным взглядом.

10

Ужасающе медленно, скучно и безрадостно потянулось для Кэтрин время без Бернарда.

Она твердила себе днем и ночью, что ждать его звонка бессмысленно и глупо. И о проведенных с ним божественных мгновениях следует поскорее забыть, по крайней мере не вспоминать о них со слезами на глазах. Но у нее ничего не получалось.

Теперь без надобности она не покидала дом. Ездила только на студию, а оттуда спешила обратно, забегая по пути лишь в супермаркет, чтобы купить необходимые продукты. Кэтрин не пошла даже на вечеринку, устраиваемую Энн по поводу празднования пятилетия ее работы в «Фэшн клаб», сославшись на головную боль.

Через месяц ей предстояло ехать в Венецию – сниматься в нарядах одного из выдающихся модельеров на фоне Дворца дожей. Для этой командировки Томпсон отобрал три фотомодели. Не попавшие в их число злились и косо поглядывали на счастливиц.

Кэтрин не очень радовала перспектива уезжать из дома, но отказываться от поездки она не намеревалась. Если в течение месяца Бернард не позвонил бы ей, то ни на что уже не стоило и надеяться. А командировка помогла бы ей справиться с тоской.

Каждый раз, когда в ее доме раздавался телефонный звонок, сердце Кэтрин начинало биться учащенно и громко. За несколько дней она настолько привыкла к тому, что звонит не Бернард, что, услышав наконец в трубке его низкий приятный голос, не поверила собственным ушам.

– Здравствуй, Кэтрин, – протяжно и мягко поприветствовал он ее.

Она сделала глубокий вдох и ответила, изо всех сил пытаясь казаться беспечной и спокойной:

– Здравствуй, Бернард. Как поживаешь?

– Умираю от тоски. По тебе, – сказал он.

Кэтрин взволнованно сглотнула.

– Правда?

– А ты хоть вспоминаешь меня? – Его дыхание доносилось до нее так же отчетливо, как и слова.

Кэтрин чуть не расхохоталась. Она только и делала, что вспоминала его и скучала по нему все эти дни. Места себе не находила, жила единственной надеждой – услышать его голос.

– Немного скучала, – ответила она.

– Всего лишь немного?

– Бернард, у меня была масса дел. В последнее время я ужасно занята, поэтому скучать нет никакой возможности.

– Понятно…

Его голос прозвучал если не разочарованно, то по крайней мере удивленно.

– Неужели ты думаешь, что я забросила работу и друзей и схожу с ума, страдая от разлуки с тобой? – Она рассмеялась, правда несколько нервно. – Полагаешь, я ночи напролет плачу в подушку?

– Если не плачешь, тогда о чем думаешь, мечтаешь? – приглушенно и медленно произнес Бернард. – Хочешь узнать, как проходят мои ночи?

Кэтрин густо покраснела, хотя прекрасно знала, что он удален от нее на сотни миль.

– Перестань, Бернард.

– Прошлой ночью мне снилось, что я глажу твою обнаженную грудь, твой живот, твои плечи. Я проснулся и…

Бернард сделал многозначительную паузу, и Кэтрин, поняв, что он замыслил, выпалила:

– Если ты намерен заняться со мной сексом по телефону, сразу предупреждаю: в такие игры я не играю!

Категоричность и строгость ее тона подействовали на него, как ведро ледяной воды, неожиданно вылитой на голову.

Он тихо рассмеялся собственной неловкости и перевел разговор в другое русло.

– Расскажи, как у тебя дела.

– Все в порядке, – односложно ответила Кэтрин.

– А поподробнее?

– Работы много. Скоро еду в командировку в Италию.

– В Италию? А куда конкретно? – Бернард оживился.

– В Венецию. Будем снимать одну из коллекций на фоне Дворца дожей. Так пожелал модельер.

– А когда ты отправишься туда? – поинтересовался он.

– Через месяц, – сказала Кэтрин.

– Если у тебя будет свободное время, мы могли бы встретиться.

Кэтрин чуть не задохнулась от счастья. Но тут же взяла себя в руки. Верещать в трубку от восторга и давать ему повод считать себя богом и благодетелем, не следовало.

– Не понимаю, как такое возможно, – спокойно ответила она.

– Возможно! – воскликнул Бернард. – Я тоже еду в Италию в следующем месяце.

– Не слишком ли часто ты устраиваешь себе каникулы? – спросила Кэтрин.

– Это будут вовсе не каникулы! – поспешно поправил ее Бернард. – Я должен съездить в Италию по делам. И имею возможность подстроиться под твои планы.

– А управление комплексом? Опять поручишь родственникам?

Бернард фыркнул.

– Кэтрин, дорогая, об этом тебя никто не просит беспокоиться. Подумай лучше о другом: как замечательно мы провели бы вместе время!

– Ладно, – невозмутимо ответила Кэтрин, будто они разговаривали о чем-то обычном и давно надоевшем. – Давай встретимся в Венеции.

– Отлично! Я закажу номер в гостинице.

– Нет, – уверено возразила ему Кэтрин. – Этим займусь я.

Бернард рассмеялся.

– Хочешь доказать мне, насколько ты независимая и самостоятельная?

– Вовсе нет. Просто мне необходим особый номер, со, всеми удобствами для подготовки к съемкам.

– Что ж, раз так, занимайся гостиницей сама. Я буду ждать нашей встречи с огромным нетерпением!

Последующий месяц показался Кэтрин годом. Она считала дни и часы, желая ускорить ход времени. Никогда в жизни ей не доводилось ездить в столь приятные командировки.

Бернард ждал Кэтрин на улице у центрального входа в аэропорт. Погода в Венеции этой весной была особенно чудесной. Ярко светило солнце, а небо было чистым и прозрачным.

Кэтрин шла к Бернарду грациозной походкой, неторопливо и с чувством собственного достоинства. Она была воплощением красоты и элегантности. Рыжие волосы ее восхитительно поблескивали, романтично-строгий костюм идеально сидел на точеной фигуре.

Она не хотела, чтобы Бернард ее встречал, но он настоял на этом, потому что мечтал взглянуть на нее как можно быстрее.

Ее так и подмывало подбежать и броситься ему на шею, но она вышагивала сдержанно и неспешно. Именно так подобало вести себя тридцатитрехлетней женщине. Порывистость и безрассудность свойственны в основном лишь подросткам.

Бернард следил за каждым ее движением, размышляя над тем, как сильно меняет человека время.

В этой Кэтрин, что сейчас направлялась к нему легкой пластичной поступью, не было ни того задора, ни огня, которые сразу бросались в глаза в той, унесенной временем, восемнадцатилетней девушке. Все, что осталось от этих качеств, проявлялось в ней в полной мере лишь в постели. Но Бернард не любил, чтобы его женщины демонстрировали свою страстность кому попало. Поэтому повзрослевшая Кэтрин нравилась ему гораздо больше той прежней, юной.

– Привет! – сказала она, приблизившись и старательно пытаясь прогнать вдруг нахлынувшие на нее стеснительность и робость.

– Привет, – ответил Бернард.

– Тебе не стоило так беспокоиться. Я и сама доехала бы до гостиницы.

– Это я уже слышал, – заметил он. – Но мы оба здесь, и давай не будем тратить время на бессмысленные разговоры. Такси уже нас ждет.

Целовать меня, вероятно, он даже не собирается, подумала Кэтрин.

– Хорошо, пойдем к такси! – согласилась она.

Оба они сели на заднее сиденье автомобиля.

– Как дела у Робина? – поинтересовалась Кэтрин, когда машина тронулась с места.

– У него все отлично, – ответил Бернард.

Она ни о чем больше не спросила, и он, прекрасно понимая, что ее волнует этот вопрос, добавил:

– Разговоры о математике и музыке у нас продолжаются. И Робин близок к победе.

Кэтрин сдержала улыбку. По-видимому, Бернард начал понимать, что сын сам вправе решать, чему себя посвятить в жизни.

– По-моему, твоя поддержка придала ему сил и уверенности в себе, – признался Бернард. – Теперь Робин спорит со мной, как с равным. И уже почти убедил меня в своей правоте.

– Я очень рада, – пробормотала Кэтрин.

Бернард придвинулся к ней и осторожно провел ладонью по ее волосам.

– Ты – опасная женщина, Кэтрин, – прошептал он.

Тебе нечего опасаться, с грустью подумала она, отстраняясь от него и прислоняясь лбом к оконному стеклу. На тебя я никак не повлияю и ничего не стану требовать.

Их судьбы, как и прежде, складывались по-разному. Наверное, если бы даже они и жили в одном городе, их отношения никогда не переросли бы в нечто серьезное и никогда не закончились бы браком.

Дура! – усмехнулась про себя Кэтрин. Встречаешься с любовником буквально на несколько дней и думаешь о браке. Смешно!

Поднявшись на седьмой этаж гостиницы, они вошли в номер и молча уставились друг на друга.

Бернард нахмурился.

– В чем дело?

Кэтрин покачала головой и взглянула на часы.

– В пять у меня первые съемки.

– Ты хочешь поскорее приняться за работу? – спросил Бернард.

– Нет.

Он прищурился.

– Чего же тогда ты хочешь?

– Вот чего. – Она приблизилась к нему, – обвила изящными руками его шею и приникла к губам. Поцелуй был настолько пылким и долгожданным, что у них обоих закружилась голова.

Через несколько минут они уже были на кровати. Бернард неторопливо раздел Кэтрин, глядя на ее обнажающееся тело так, будто видел его в первый и последний раз. Потом разделся сам. Они ласкали друг друга жадно и ненасытно. А слившись воедино, почувствовали, что в мире нет ничего прекрасней, чем подобные этим мгновения. Когда блаженство достигло пика, Кэтрин закричала. Из ее глаз покатились крупные слезы – слезы неземного наслаждения и раскаяния…

Бернард заметил их не сразу, а лишь когда почувствовал горячую влагу на своем плече. Он встревоженно заглянул ей в глаза и спросил:

– Почему ты плачешь, милая?

Кэтрин отругала себя за несдержанность и неосторожность. Если бы она была более предусмотрительна, не стала бы класть голову на плечо Бернарда. Легла бы подальше от него и постаралась успокоиться.

– Пожалуйста, не обращай внимания на мои слезы, – сказала она, вытирая щеки и стараясь совладать с собой.

– Как я могу не обращать на них внимания? Объясни мне, чем они вызваны.

Кэтрин шмыгнула носом.

– Ты все равно не поймешь. Мужчинам это не дано.

– А вдруг пойму?

Она покачала головой и посмотрела на него с шутливой серьезностью.

– Женщины – создания загадочные. Вам и незачем понимать в нас все до конца. Если вы познаете все наши тайны, то наше сексуальное влечение друг к другу сильно истощится. – Она осмотрела комнату. – А здесь довольно-таки мило.

– Гм, – промычал в ответ Бернард, не обращая внимания на окружающую обстановку. – Какие у нас планы?

– А ты уже уладил свои дела? – поинтересовалась Кэтрин.

Он кивнул.

– Я прилетел в Италию четыре дня назад. Провел их в Неаполе, сделал все, что наметил, и теперь предоставлен только одной тебе.

Кэтрин улыбнулась. Она с удовольствием наплевала бы на все дела и пролежала с Бернардом в постели все время, которое он мог ей уделить. Но это было бы верхом легкомыслия. Ей следовало вести себя трезво и расчетливо, быть, по сути, похожей на мужчину. Ведь она самостоятельно зарабатывала себе на жизнь и не могла надеяться на чью-либо помощь.

– В пять у меня съемки, я уже предупреждала тебя. К ним мне необходимо тщательно подготовиться. Если хочешь, понежься еще в кровати.

Она чмокнула его в щеку, решительно встала с постели, достала из чемодана сумочку с туалетными принадлежностями и грациозно прошествовала в ванную. На удивление быстро Кэтрин вернулась в комнату и объявила деловым тоном:

– Через пятнадцать минут я должна выйти из отеля. Хочешь отправиться со мной?

Бернард с готовностью кивнул.

Они одевались молча.

Наверное, одеваться в присутствии кого-то – более интимное занятие, чем раздеваться, с грустью подумала Кэтрин. Когда тобой движет ослепляющая страсть, ты сбрасываешь одежды в полувменяемом состоянии. А после утоления жажды опять становишься самим собой. И если в этот момент тобой продолжают восхищаться, ты по-настоящему любим. Если же нет…

Они не болтали и не отпускали в адрес друг друга милые комментарии, не хихикали и не шутили, как это бывает у настоящих влюбленных.

Одевшись, Кэтрин сунула ноги в туфли на шпильках, взглянула на свое отражение в большом зеркале на стене и повернулась к Бернарду.

– Ты уже готова? – изумился он.

– Конечно, а ты?..

Как только они вышли на улицу, волшебство Венеции захватило их в свой восхитительный плен. Дворец дожей им обоим показался прекрасным видением.

Кэтрин здесь встретили розовощекий весельчак-фотограф, две другие фотомодели и целая толпа суетившихся неизвестно из-за чего типов. Кэтрин представила Бернарда сотрудникам и на время покинула его.

Он уселся на одну из небольших пластмассовых скамеечек, по всей вероятности, привезенных съемочной группой, и, забытый всеми, принялся наблюдать за разворачивающимся перед ним невиданным зрелищем.

Люди сновали туда-сюда и о чем-то жарко спорили. Ассистентки раскрывали огромные коробки с нарядами, упакованными в специальные пакеты. Фотомодели, в том числе и Кэтрин, вместе с какими-то людьми, наверное, визажистами и парикмахерами, скрылись за высокими ширмами, а через некоторое время появились в ярко-красных с синим, модных платьицах разнообразных фасонов…

Часа через два Кэтрин вновь исчезла за ширмой, а затем появилась из-за нее уже в своем костюме и направилась к Бернарду.

– На сегодня я свободна! – радостно объявила она. – Предлагаю пойти в какой-нибудь ресторанчик и поужинать.

– Отличная мысль, – ответил Бернард, хотя голода не испытывал, и поднялся со скамьи.

В своем модном великолепии Кэтрин казалась ему неприступной и недосягаемой. Поэтому по пути к расположенному неподалеку ресторанчику он ни разу не прикоснулся к ней.

– Когда-то давным-давно мы везде ходили, держась за руки… – произнес Бернард со вздохом, когда они уселись за столик у окна.

– Тебе это нравилось, – напомнила Кэтрин и, раскрыв меню, сосредоточенно уставилась в него. Итальянские названия запрыгали перед ее глазами, как загадочные китайские иероглифы. – Но все проходит. Все меняется.

– А ты хотела, чтобы до сих пор все оставалось так, как было раньше? – неожиданно спросил Бернард.

Кэтрин захлопнула меню и медленно опустила его на стол.

– Не знаю… Иногда эта мысль мне кажется привлекательной… – уклончиво ответила она. – У всех женщин бывают такие периоды, когда им хочется вернуть первую любовь. Как будто это может привести к чему-то хорошему!

– По-твоему, первая любовь никогда не выливается во что-то серьезное? – спросил Бернард.

Кэтрин беспечно пожала плечами.

– Чаще всего. Моя первая любовь, например, в любом случае закончилась бы ничем.

Она прекрасно понимала, к чему он клонит: пытается выпытать, какие планы Кэтрин строит на будущее, стремится ли, в частности, заманить его в брачные сети? Если Бернард решит, что это именно так, то сбежит от меня уже на следующий день, – подумала она.

– Давай предположим, что наша давняя связь все же переросла бы в нечто более основательное? – не унимался Бернард.

– Я давно научилась не оглядываться назад, – ответила Кэтрин.

– Полагаешь, что жить стоит лишь сегодняшним днем?

– Да. – Ей было больно говорить об этом, но она действительно считала этот подход к жизни самым верным. – А что мы имеем на данный момент? Только сегодняшний день, Бернард. Поэтому и должны посвящать ему все свои помыслы и желания.

Лицо Бернарда заметно погрустнело.

– Надо сделать заказ, – напомнила Кэтрин.

– Доверяю выполнение этого ответственного задания тебе, – печально улыбаясь, сказал Бернард.

– Мне? – Кэтрин удивленно вскинула брови.

– Ты ведь изучила меню.

Только сделала вид, что изучила, подумала Кэтрин.

– Гм… Чего бы тебе хотелось?

Бернард подался вперед, жестом предложил ей сделать то же самое и продолжительно поцеловал ее в губы. Кэтрин смущенно огляделась по сторонам. Они сидели у окна и были доступны для чужих любопытных глаз. Хотя в этом городе все было пропитано любовью, и на одну из сотен целующихся парочек никто не обратил ни малейшего внимания.

– Я спросила, что ты хотел бы заказать, – пробормотала Кэтрин.

Бернард загадочно улыбнулся.

– Ничего.

– Как это? – изумилась Кэтрин.

– А вот так. Давай уйдем отсюда?

– Но ведь мы с самого утра ничего не ели! – воскликнула она, несмотря на то, что ей ужасно хотелось вскочить со стула и убежать из этого ресторана вместе с Бернардом.

– В гостиницах еду можно заказывать прямо в номер. – Глаза Бернарда по-мальчишески задорно поблескивали.

Кэтрин покачала головой.

– Ты привык, что любая твоя затея, какой бы безумной ни была, тут же претворяется в жизнь, – пробормотала она и медленно поднялась на ноги, искусно притворяясь, что делает это с большой неохотой.

– Да, привык, – ответил Бернард. – Но признайся, сейчас тебе хочется того же, чего и мне. Я прав?

Кэтрин кивнула.

Они брели к гостинице по мостам сказочного города, наслаждаясь его великолепием и чудесной погодой.

– Сегодня впервые в жизни мы проведем с тобой целую ночь вместе, – сказала Кэтрин. – Ты об это не думал?

– Весь вечер мои мысли заняты только этим, – признался Бернард.

11

Полная луна висела над темными водами, как гигантская жемчужина. Пахло цветами и морем.

Кэтрин и Бернард сидели на невысоком холме над песчаным пляжем. Позади, в открытом кафе, в котором несколько минут назад они ужинали, шумно веселилась какая-то компания. Откуда-то справа, со стороны утеса, доносился заразительный женский смех.

Кэтрин вздохнула.

– Какая красота!

Бернард ничего не ответил. Он весь день сегодня пребывал в каком-то странном, нетипичном для него состоянии – был задумчив и рассеян.

Вообще-то Кэтрин не могла сказать определенно, что для него было типично, а что нет. По сути дела, она не знала его. А он – ее.

Несмотря на все страхи и неверие, их роман с того момента, как Бернард с Робином покинули Нью-Йорк, продолжался на протяжении вот уже целого года. Подруги Кэтрин считали, что о таких отношениях, как у нее с Бернардом, можно только мечтать.

Дженетта, например, была уверена, что Кэтрин просто счастливица.

– Проводить выходные в самых красивых уголках мира с самым потрясающим мужчиной, пусть даже раз в месяц, – это просто сказка! Неугасимая страсть, неиспорченное бытовыми неурядицами восприятие друг друга… Тебе можно только позавидовать!

Кэтрин выслушивала ее молча, лишь улыбалась в ответ.

– Ты ведь сама знаешь, как стирка носков и рубашек охлаждает пыл! – восклицала Джен. – А каждодневная усталость, задержки на работе, разногласия по поводу обустройства дома!.. Все это приводит к нескончаемым стычкам и выяснению отношений.

Кэтрин смеялась и кивала.

Но чем дольше продолжались их с Бернардом отношения, тем сильнее ей хотелось встречать его по вечерам с работы. Кормить, лаской и заботой снимать накопившееся в нем за день напряжение, вместе с ним решать насущные проблемы. Даже стирать его носки и рубашки, как странно это не звучит.

Наверное, во мне говорит материнский инстинкт, думала Кэтрин и усмехалась. Хотя прекрасно понимала, что ей необходимо серьезно задуматься над рождением ребенка и, по возможности, не затягивать с этим.

Размышляя о своем давнем желании завести малыша, она каждый раз приходила в полное замешательство. Ведь у Бернарда уже был сын. Он обожал его и не намеревался далее что-либо менять в личной жизни.

Кэтрин же, если она хотела иметь сына или дочь, следовало поторопиться. Годы уходили, а рядом все еще не было человека, готового разделить с ней родительские заботы.

Она не знала, как быть. Заводить детей от кого попало – представлялось ей верхом легкомыслия. К тому же для этого пришлось бы окончательно расстаться с Бернардом. А жизни без него Кэтрин уже просто не мыслила…

Вести речь о детях с ним самим, похоже, вообще не имело смысла. Он бы лишь разъярился и тут же разорвал с ней всякие отношения. Замкнутый круг, с грустью думала Кэтрин, вновь и вновь приходя к выводу, что должна довольствоваться тем, что имеет.

– Бернард?

Он вздрогнул и медленно повернул голову к Кэтрин.

Для нее всегда было загадкой то, о чем он размышляет. А задавать ему лишние вопросы она не решалась, боясь получить ответ, который мог разрушить все, что у них было.

Нет, думала она. Я не стану мучить его расспросами. Пусть все остается так, как есть – пылкие встречи, страстная любовь… Если наши отношения можно назвать любовью…

В своих глубоких чувствах к Бернарду она никогда не сомневалась. С каждой новой встречей, с каждой проведенной вместе минутой эти чувства в ней лишь укреплялись и разрастались. Бернард же никогда не говорил ей о любви. Молчала и сама Кэтрин.

По всей вероятности, он был очень сдержан в словах по одной простой причине: не хотел попусту обнадеживать ее душу. Опасался последующих осложнений, всевозможных выяснений и обвинений в свой адрес.

Люди, связанные отношениями подобными нашим, могут быть вместе долгие годы, говорила себе Кэтрин. Пока на пути одного из них не повстречается кто-то другой. Или пока вялотекущий роман не надоест обоим.

– Ты что-то сказала? – спросил Бернард, отвлекаясь от собственных мыслей.

– Ничего особенного, – ответила Кэтрин. – Просто восхитилась пейзажем. Красиво здесь, правда?

– Очень, – каким-то странно отрешенным голосом ответил Бернард.

У Кэтрин защемило в груди. С самого утра сегодня она видела, что Бернард пребывает в странном настроении. И целый день пыталась убедить себя, что это ей просто кажется. Теперь же поняла, что не ошибалась.

В последние два месяца они встречались чаще, чем обычно. И Кэтрин не покидало ощущение, что с Бернардом что-то происходит.

Может, он недоволен тем, что из-за меня постоянно вынужден оставлять свою работу, менять привычный образ жизни? – вновь и вновь размышляла она.

И не могла найти ответ.

А задавать ему вопросы по-прежнему опасалась.

– Ужин был замечательный, – добавила она из банального желания нарушить напряженное молчание и продолжить разговор.

– Верно, – согласился Бернард. – Замечательный ужин, замечательный вечер, замечательный пейзаж…

– В чем дело? – неожиданно для себя спросила вдруг Кэтрин и замерла от испуга.

«Теперь он вполне может ответить мне… – с ужасом подумала она, – ответить правду… Мол, роман был тоже замечательным. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается…»

Какое-то время Бернард молчал. Потом вздохнул и тихо предложил:

– Давай пройдемся по пляжу?

Кэтрин охватила легкая паника. Она рассеянно взглянула на свои туфли на высоких каблуках и, медленно скинув их с ног, взяла в руки.

Что бы он ни сказал мне, лучше выслушать это, бредя по песку, решила она. Так будет легче.

– Пошли.

Они поднялись, и пока Бернард снимал туфли, носки и закатывал брюки, Кэтрин в голову лезли отвратительные мысли.

Нет, мы находимся с ним в совершенно разных положениях, размышляла она. Моя самостоятельность и уверенность в себе – красивый миф! Я независима только в материальном отношении. Что же касается души… Я чуть ли не рабыня… Его рабыня! Такими становятся, наверное, все женщины, безответно и безнадежно влюбленные в мужчину. Мне страшно задавать ему вопросы, я боюсь, что у нас не будет следующей встречи, боюсь надоесть ему, потерять его… Хорошо еще, что удается прятать свои рабские страхи, изображать свободную, гордую женщину…

Бернард спрыгнул вниз, в мягкий песок пляжа, и протянул Кэтрин руки.

Она мотнула головой, давая понять, что обойдется без его помощи, и тоже соскочила вниз…

– Ты довольна своей жизнью, Кэтрин? – неожиданно спросил Бернард, когда они медленно зашагали по песчаной полосе вдоль берега.

Вот и настал тот момент, которого я так опасалась, мелькнуло в голове Кэтрин.

– Что ты имеешь в виду? – попыталась она уточнить, желая тем самым максимально отдалить самые неприятные мгновения.

– Кэтрин! – простонал Бернард, остановился, обнял ее за плечи и повернул к себе лицом. – Ответь мне, почему ты всегда играешь со мной в эти дурацкие игры?

Она делала это потому, что в противном случае ей пришлось бы столкнуться с жестокой действительностью. А действительность пугала, особенно сейчас.

– Играю в игры? Какие игры?

Бернард негромко выругался.

– Ты прекрасно все понимаешь. Я спросил тебя, довольна ли ты жизнью, – напомнил он.

– Конечно, довольна, – ответила она.

– Ты уверена?

– Да! А почему ты задаешь мне этот вопрос? – Кэтрин пожала плечами.

Бернард вздохнул.

– Я подумал… Нам следует…

– Что?

– У меня есть одно предложение. Давай устроим себе небольшие каникулы и проведем их вдвоем в Пасифик Палисейдс.

– Каникулы? – Кэтрин изумленно хлопнула ресницами.

Что он замыслил? – с тревогой подумала она, но ее сердце радостно затрепетало. Еще раз побывать в Лос-Анджелесе, причем вместе с Бернардом, – об этом, казалось, можно только мечтать!

Перед ее мысленным взором возникли сцены беспечной жизни райского города, словно невидимой крепостью огражденного от неприятностей и бурь, города ее светлой и пылкой юношеской любви, которая до сих пор жила в душе. Ей вдруг нестерпимо захотелось попасть в это волшебное место.

– А что нам может помешать? – спросил Бернард. – Только две вещи – твое несогласие и отсутствие у тебя свободного времени.

Кэтрин погрузилась в раздумья. Она уже целый год не была в отпуске, в последние месяцы работала слишком напряженно и часто ездила в командировки, хотя эти поездки были ей только на руку. Томпсон без слов отпустил бы ее в двухнедельный отпуск.

Но стоит ли ей рисковать своим душевным спокойствием, вернее, его жалкими остатками? Если уже сейчас она живет лишь встречами с Бернардом и без него не может вообразить себе своего существования, то что будет с ней по прошествии двух недель их совместной жизни?

Найдутся ли у меня силы вернуться после этих сказочных каникул к прежней одинокой жизни? – думала она, терзаясь сомнениями. – Не придется ли потом проклинать себя за совершение столь серьезной, непоправимой ошибки? Ведь и винить будет некого…

Со стороны утеса послышался очередной взрыв женского смеха. В нем было столько веселого легкомыслия, столько кокетства, столько уверенности и очарования, что Кэтрин почему-то позавидовала его неизвестной обладательнице.

Потом все стихло. Кафе опустело. По-видимому, толпа развлекавшихся там людей переместилась куда-то в другое место.

Кэтрин поежилась от порыва налетевшего с моря свежего ветерка.

– Становится прохладно. Не лучше ли нам вернуться в гостиницу?

Бернард нетерпеливо вздохнул.

– Я хотел, чтобы ты все же ответила на мое предложение. Желательно согласием.

Кэтрин неуверенно пожала плечами и уже приоткрыла рот, чтобы извиниться и сказать, что у нее нет свободного времени. Но промолчала.

Выдастся ли мне когда-нибудь еще подобная возможность? – подумала она. Пожалуй, стоит принять этот подарок судьбы… А над тем, как жить дальше, я подумаю после. И потом… Кто знает, что последует за этими чудесными каникулами?..

– С отпуском, надеюсь, проблем не возникнет. Босс уже намекал, что отпустит меня в любое время… Поэтому… Я принимаю твое предложение. Признаюсь, я ужасно соскучилась по Лос-Анджелесу.

Бернард опять вздохнул. На этот раз с явным облегчением.

– Очень рад!

– Когда начнутся наши каникулы? – спросила Кэтрин с замиранием сердца.

– Я планирую отправиться домой уже завтра, – ответил Бернард. Был бы счастлив, если бы ты полетела со мной. Утром я купил бы тебе билет.

– В какое время вылетает отсюда самолет?

– В три часа дня.

– Гм… Думаю, до трех я улажу вопрос с отпуском. И смогу составить тебе компанию, – не раздумывая ответила Кэтрин.

Она до сих пор не верила в то, что так скоропалительно согласилась на это безумие, но чувствовала такой мощный эмоциональный подъем и такое невиданное ликование, что едва не хлопала в ладоши. Чем глубже мысль о предстоящем отпуске укоренялась в ее сознании, тем меньше сомнений и страхов оставалось в душе.

– А где мы будем жить? Если, конечно, мы вообще будем жить вместе, – поспешно добавила она.

– В Пасифик Палисейдс, я ведь уже сказал тебе.

Кэтрин отлично помнила этот район. В юности она нередко гуляла там вместе с Бернардом. Бывало, что, вдоволь насладившись друг другом, они лежали, изможденные, на желтом песке пляжа и подолгу любовались великолепными очертаниями гор.

– Однажды я построю здесь дом, – говорил Бернард.

Кэтрин улыбалась, не веря, что его юношеской мечте суждено осуществиться, но никогда не высказывала своих мыслей вслух.

– В Пасифик Палисейдс у меня вилла, – добавил Бернард.

– Что? – удивленно воскликнула Кэтрин. – Ты все же воплотил в жизнь свою давнюю мечту?

Бернард довольно усмехнулся.

– Неужели помнишь наши беседы?!.. – Он помолчал, потом вновь заговорил, более деловым и серьезным тоном: – В этот дом я не приглашаю ни гостей, ни родственников. В нем бываем только мы с Робином. Хотя в последнее время Робин появляется там все реже и реже. Сейчас он временно находится в Нью-Йорке. С ним мой двоюродный брат.

Кэтрин довольно улыбнулась. Залитая лунным сиянием, она походила сейчас на какое-то неземное создание.

– Значит, Робин по-прежнему увлечен музыкой?

Бернард ухмыльнулся.

– Если бы по-прежнему! Он ушел в нее с головой!

– А ты как к этому относишься? – спросила Кэтрин.

– Смирился, – вздохнул Бернард. – Конечно, я не одобряю его выбор. Мне кажется, что игра на гитаре – не вполне серьезное занятие. К тому же оно не дает гарантированного заработка. Но запрещать сыну делать то, что ему поистине нравится и приносит удовлетворение, я не имею права. Это привело бы лишь только к конфликту.