Текст книги "Не разделить огонь души (СИ)"

Автор книги: Нэм Иртэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Триана задумалась. Внешне она оставалась невозмутимой, но внутри у нуррианки бурлили эмоции: ревность к огненной красавице, сомнения в собственной привлекательности для Канстаэла, а так же страх за мужа, которого она, фактически, обрекает на смерть. С тем, что оллундцы живут пусть не в несколько раз, но все же дольше людей, Триана уже читала. «Так вот почему Канстаэл говорил, что жена-нуррианка никогда не была пределом его мечтаний», – вспомнила она слова, произнесенные мужем в их первую встречу после заключения контракта.

– А что случается в случае расторжения брака? Если пара не умерла?

– Не знаю. Я о таком не слышала пока, – задумалась и Лунира. – Надеюсь, ты не собираешься спасти своего мужа подобным образом? Поверь, вряд ли оба вы сможете нормально существовать после этого. Зачем тогда? Обсуди все с Канстаэлом и не решай ничего сгоряча. Наверное, не надо было мне тебе этого рассказывать, но этот аргумент такой весомый… Мы с Вилзелом, который заранее предупредил меня обо всех особенностях нашего возможного союза, мы же много общались, а не как вы, все обговорили и сознательно пошли на брак. Он старше меня, я частично трансформировалась, а если этот процесс завершится достаточно быстро, то и срок моей жизни изменится в большую сторону. Взгляни на ситуацию с другой стороны, на Нурриане жены умирают как правило раньше своих мужей, а тебе удалось этой участи избежать.

– Да, умение ободрить не самая сильная твоя сторона, Лунира. Опять предлагаешь радоваться тому, что мне удалось спастись от брака с мужем-тираном на Нурриане, переложив обязанность умереть на Канстаэла? Тот, кому я предполагалась в супруги, должен был постараться, чтобы пережить меня, хотя… я стала бы уже третьей женой. Предыдущие действительно не жили больше десяти лет. Надо же, оказывается, моей маме даже повезло, но я никогда не задумывалась об этом, пока жила дома. Почему у нас все так?

Хозяйка отеля в который уже раз за последнее время поднялась из-за столика, предложив и Триане закончить с этим ужином.

– Предлагаю пойти в огненный сад, там самая подходящая атмосфера для этой истории. На родине, понятное дело, ты не могла узнать правды, а вот оллундские хроники хранят все и о землянах и о том, что произошло при колонизации Нурриана.

Поднявшись, Триана почувствовала, что ужасно устала, видимо, сказалось нервное напряжение и попытки скрыть переживания, оставаясь внешне спокойной. Но идти в номер ей не хотелось, поэтому девушка кивнула, соглашаясь на предложение.

– Канстаэл мне уже рассказывал о том, как происходила эвакуация людей с Земли, но я не до конца дослушала, уснула, если честно. А сама потом как-то не добралась до истории освоения Нурриана, столько всего интересного, а это, как возвращаться к неприятным воспоминаниям, я и не стала.

– Прекрасно тебя понимаю. Может, и не надо? Я сегодня наговорила достаточно. И не только я, – Лунира виновато посмотрела на Триану.

– Прятаться от проблем и делать ошибки лишь от того, что не знаешь прошлого собственного народа, не лучшая тактика, это я уже усвоила. И давай забудем о сегодняшнем происшествии, я сама хотела послушать эту Кларине, а ты была права в том, что рано или поздно наша встреча состоялась бы.

Спустившись на лифте на самый близкий к поверхности этаж, нуррианки направились по длинному коридору, который по мере его преодоления менял цвет от желтого до темно-красного.

– Предупреждение о повышении температуры, – прокомментировала Лунира. – Но нам обеим это уже не доставит прежних неудобств.

ГЛАВА 12

Огненный сад показался Триане уменьшенной копией долины Огня, в которой они были с Канстаэлом лишь однажды, но без летающих островов. Хотя, ими можно было считать сам отель, нависающий над текучими реками огня, преодолевающими пороги из огромных валунов, а затем сливающимися в водовороте или разбивающимися на огромные волны. Нуррианки стояли на прозрачном балконе, вид с которого заставлял сбиваться дыхание, и Триана замерла, с нескрываемым восхищением разглядывая дикую стихию при гаснущем свете заходящего солнца.

– Как тебе удалось? Это же настоящий…

– Огонь? В некотором смысле, это не голограмма. Но он обычный, а не живой. Я не просто так выбрала это место для строительства отеля. Из разломов здесь выходит газ, который и горит, но очень похоже на тот, что в долине, да? – Лунира тоже не отрывала глаз от полыхающего внизу пламени.

– А это не опасно? – Триана вдруг подумала, что свободная от контроля стихия способна причинить много бед.

– Опасно прятаться от мужа, который вернулся и жаждет встречи со своей женой, – вдруг раздался голос Канстаэла, подошедшего со спины и обнявшего Триану. – В отличие от этого огня, мой самый настоящий и он нужен твоему, как и ты мне, моя зеленоглазая звезда.

Зажмурившись от охватившего ее счастья, Триана улыбнулась, положив ладони на руки мужа, обнимающие талию.

– Лунира хотела рассказать мне об освоении Нурриана и всего, что с этим связано для людей.

– Полагаю, Канстаэл справится лучше. А мне, пожалуй, пора, – Лунира приветственно кивнула оллундцу и быстро покинула балкон, радуясь, что Триана не стала устраивать мужу сцен.

Госпожа Ним, как теперь привыкала именоваться молодая жена, развернулась лицом к мужу и посмотрела в ему глаза.

– Твой огонь гораздо красивее, чем этот. Я соскучилась. Очень.

– Я тоже, – Канстаэл вздохнул. – Хочешь поговорить о родной планете?

Радуясь появлению ставшего таким близким и нужным Канстаэла, Триана совсем забыла о тех неприятностях, что пережила сегодня. Огненные глаза сияли только для нее, а тепло вновь вернулось, заставляя кровь бежать по сосудам быстрее. И, конечно, она совсем не думала сейчас о Нурриане.

– Нет. Ты устал, наверное? Хочешь есть или спать? – не могла перестать улыбаться Триана в то время, как Канстаэл покрывал поцелуями ее лицо.

– Какая заботливая у меня жена. Я устал, но не настолько, чтобы не отнести тебя на наш остров. Хочешь, чтобы он ожил?

Разве могла Триана отказаться от подобного предложения? С Канстаэлом она была готова отправиться оживлять остров, на войну или туда, куда он позвал бы, лишь бы оставаться рядом, не ощущая больше холода разлуки. И вскоре после того, как радость встречи была выпита жаркими объятиями, крылья Канстаэла вновь распахнулись, чтобы унести маленькую нуррианку в сторону долины Огня.

Ночь еще топталась на пороге, не решаясь полностью вступить в права, и в который раз за последнее время Триана по-новому увидела Оллунд, такой разный и пока еще незнакомый. Местами он был зеленым от обилия растительности или серым от пыли, гуляющей между остатками скал, или вот таким золотым, игривым и зовущим. Остров оказался гораздо больше, чем представляла его нуррианка, они с Канстаэлом потратили не менее часа, пока обошли его. И по мере того, как Триана знакомилась со своим будущим домом, она вспоминала все, о чем хотела поговорить с мужем.

– Это правда, что оллундцы отдают свое тело Огню после гибели любимых?

Канстаэл остановился и прижал к себе очень серьезно настроенную Триану.

– Есть много вещей, которые трудно понять всем, кто не был рожден Огнем. И возвращаясь к нему, мы не умираем, а сливаемся с ним, но не так, как при ритуале, а полностью. Это пламя – души оллундцев, которые вскоре возродятся, поэтому не стоит воспринимать подобный уход как мученическую смерть. Если не осталось сил жить, Огонь – единственное спасение, а не трагедия.

– Ты хочешь сказать, что для оллундцев это естественное развитие событий? Но я вряд ли смогу изменить свое отношение к подобному. Странно, ты не веришь в богов, но утверждаешь, что души могут возрождаться. А что происходит с ними, если кто-то гибнет не на Оллунде?

– Не знаю. Мы просто верим в возможность новой жизни, а правды никто не знает, наверное. Всем нужна вера, она помогает преодолевать многое.

– Это правда, – вздохнув, согласилась Триана. – Если бы не Первая богиня, я могла бы никогда не встретить тебя. Помогла она или моя вера в чудо, уже неважно, главное, что теперь мы рядом.

Канстаэл обнял жену, закрыв крыльями от сильного ветра, который вдруг решил порезвиться на их острове, и вдруг предложил.

– А хочешь сотворить чудо сама? Мы же для этого прилетели, – дождался кивка Трианы и попросил. – Отпусти свой огонь снова, как делала это во время танца, помнишь?

Триана прижалась к мужу, позволив ему целовать себя так, что кровь снова закипала, а сознание уплывало, то плавясь, то взрываясь и собираясь снова, концентрируясь на новых и уже познанных в объятиях мужа ощущениях, но Канстаэл вдруг отстранился и попросил ее открыть глаза.

В последних лучах закатного солнца на пустынном острове, который состоял из подсохшей земли и камней, происходило невозможное с точки зрения нуррианки. Остров менялся, позволяя видеть таинство появления жизни. Густым ковром уже стелилась трава, а молодые кусты расправляли свернутые листья и уже благоухали распустившимися цветами, которые смотрелись восхитительно, мерцая в сгущающейся темноте.

– Как? Ты заранее посеял семена? Но почему они взошли именно сейчас и растут так быстро?

– Не буду говорить, что это дело рук высших сил, все объясняется довольно просто. Растения Оллунда, как и все живое, приспособлены к тому, чтобы не сгореть в его пламени. Оболочка семян настолько крепкая, что они могут ждать своего часа десятки лет даже в самом центре долины Огня. Но их жизненный цикл не может начаться без воздействия тепла, которое рождается душами оллундцев. Мы с тобой позволили прорасти тем семенам, что так долго томились в плену земли, из которой создан остров. И чем сильнее наши чувства, тем быстрее они набирают силу.

Канстаэл замолк, а Триана, наконец, решилась.

– Можно говорить о любви, но оказывается, ее возможно и показать. Значит, я не напрасно поверила в наш брак, хотя сегодня сомнения возникли. Прости, но я должна сказать. Трудно не понять, что нуррианка для тебя не идеал. Я не такая, к каким ты привык, не только внешне, еще слишком холодная… Канстаэл, сегодня я виделась с Кларине.

Оллундец перестал улыбаться, слушая Триану, и помрачнел, о чем говорил потухший свет его глаз. Он отпустил жену и сел на траву.

– Значит, она уже вернулась. Я очень виноват перед Кларине.

– Ты не сказал ей о том, что женился, – Триана опустилась рядом. – Боялся ее реакции и хотел скрыть?

– Нет, я не стал бы так поступать и хотел поговорить с ней. Но когда я прилетел с Нурриана, она улетела в другую галактику вместе с благотворительной миссией. А потом случилась твоя трансформация, я даже не думал о Кларине, совсем забыл узнать, вернулась она или нет. Но вина моя не в этом. Что ты знаешь, Триана?

– Вы дружили, она тебя любила, но без взаимности. А после ее спасения вы стали парой, расставшись несколько месяцев назад. Это если вкратце и без эмоций.

– Все верно. Я должен рассказать, что происходило, не хочу недопонимания. Кларине совершенно изменила нашу с Вилзэлом жизнь, когда появилась на базе. Она на всех смотрела свысока, не сближаясь ни с кем, и при этом умудрялась постоянно попадать в неприятности из-за своей чрезмерной даже по оллундским меркам доброты и стремлению к справедливости. Однажды, после того, как она одна защищала от нападок каким-то чудом оказавшихся на дикой территории ахзашцев гнезда фаяксов и едва не убила пару белокрылых, мы решили взять над ней шефство. Вилзэл и я выступили свидетелями о нападении на охраняемую законом огненную птицу в заповеднике, хотя и успели только к финалу той битвы. Яйца фаяксов очень дороги и молодые охотники за легкими деньгами решили заработать на их продаже. Решающим фактором в пользу версии о намерении именно разорить гнезда стало то, что ахзашцы пытались применять к нашей Кларине свои чары для нейтрализации. Да и не должны они были находиться на территории заповедника, если бы являлись обычными туристами. К счастью, мы подоспели вовремя, она была уже на грани, но еще боролась со своим телом. Думаю, не появись мы тогда, пострадали бы не только птицы, но и одна оллундка. Жители Ахзаша не отличаются добродетелью и у них свои представления о допустимом.

– Неужели они воспользовались бы тем, что Кларине оказалась под воздействием? – даже уже слышав о нравах «ангелов», Триана не была готова к подобному.

– Не будем об этом, – одной рукой обнял девушку Канстаэл. – В тот раз все закончилось хорошо. И после разбирательства мы с Вилзэлом стали единственными друзьями Кларине. Нам, конечно, было интересно, почему она избегает общения. И она честно призналась, что с детства поняла – основное ее достоинство, это женский пол. И все, когда смотрят на нее, видят лишь внешность, а не ее саму. Женщин-оллундок слишком мало и они редко добиваются чего-то, рано становясь женами и матерями, у них просто не остается шансов, хотя исключения все же имеются. Вот и наша подруга решила, что должна не только стать женой и матерью, но и кем-то, кто помогает другим. Разочаровавшись несколько раз в приятелях, Кларине перестала сближаться даже с теми, кто, я уверен, так как на базе все друг друга знают, имел в отношении нее самые серьезные намерения и не стал бы препятствовать ее карьере. Не знаю, почему она выбрала меня, но наша подруга вдруг решила, что влюблена. Я не чувствовал, что могу сделать ее счастливой, мой огонь всегда оставался спокойным, когда мы были вместе. Я честно сказал ей об этом, но она не поверила. Потом работа забрасывала меня на разные планеты, мы стали реже видеться, и я понадеялся, что все уладится. И все же, когда я узнал, что Кларине пропала, не смог остаться в стороне. Ее удалось спасти, хотя огонь в ослабленном теле почти угас к тому моменту. А еще я увидел надписи, которые она нанесла на руки… И я сдался, уступил своему чувству вины из-за того, что не смог уберечь нашу бедную добрую дикарку. Она же отправлялась помогать беженцам, когда попала в плен к пиратам, решившим пополнить партию рабов на той планете, где все произошло. И я решил вернуть Кларине смысл жизни, став ее частью. Мой огонь по-прежнему был тих, но постепенно здоровье возвращалось к моей подруге, она, как мне казалось, стала прежней. Я старался быть внимательным и ласковым, надеясь, что получив желаемое, Кларине поймет, что мы не можем быть вместе. Но шли годы, мы общались, когда оба оказывались на Оллунде, и она надеялась разделить со мной огонь. Так длилось до того момента, когда я решил, что уже достаточно обманывать ее и себя. Признаться, у меня была полная уверенность в том, что я вообще не способен полюбить и мое предназначение в служении на благо родного Оллунда и союза. Цель моей жизни спасать других, забывая о себе, так я думал до определенного момента. Кларине же мне снова не поверила, сказав, что будет ждать, а я просто решил оставить ее позади. Вот так все и было…

– Почему ты сказал, что виноват перед ней? Нельзя заставить себя полюбить.

– Я был слишком труслив для того, чтобы не давать ей надежду. Иногда, чтобы спасти кого-то, надо причинить боль. Но легко отдавать приказы, когда они не влияют на жизнь близких тебе существ, и совсем иное рвать по живому, сострадая. Возможно, объяснись я с Кларине сразу и откровенно, она уже была бы счастлива, а я не решился и дал ей надежду. Вот в чем моя вина.

Голос Канстаэла затих и лишь ветер, играющий среди зелени ожившего острова, шептал о чем-то цветам. Триана задумчиво гладила ладонью траву и думала о странностях судьбы. Она полюбила мужа именно за то, что он и есть такой – отзывающийся на чужую беду, берущий на себя ответственность за то, что происходит в жизни его близких. И разве может она винить Канстаэла за возникшую ситуацию, в которой были виноваты двое, а не один?!

– Не могу сказать, что Кларине была доброжелательна и мила, но когда я пытаюсь поставить себя на ее место… Если вдруг завтра ты посмотришь на меня иначе и скажешь, что мы чужие друг другу, а все, что было, ты сделал лишь для моего спасения, я не знаю… просто умру. Она еще хорошо держалась, но мне жаль Кларине, испытать такое очень больно. Вам надо встретиться и поговорить.

– Ты оправляешь меня у другой женщине? – глаза Канстаэла вновь засияли, выплеснув огонь, затмевающий уже горящие на небе звезды.

– Только для разговора. И не сегодня. Сейчас ты нужен мне самой, – Триана, попытавшаяся сначала говорить весело, перестала улыбаться и посмотрела на мужа так, чтобы он понял серьезность ее намерений. – Я больше не хочу расставаться. Даже если ты когда-нибудь остынешь ко мне, хочу напитаться твоим огнем так, чтобы мне хватило сил жить потом.

– Если такое случится, это будет значит лишь то, что я умер, – Канстаэл поднялся с земли и подхватил Триану, взмыв в воздух. – Смотри, разве я могу убить все это? Эту жизнь создали мы и она является нашим продолжением.

– Как дети?

– Да. И ты знаешь, почему я не могу пока тебя взять с собой. Тебе нужен Оллунд, а мне придется вскоре улететь очень далеко. Как только ты будешь готова, мы пройдем ритуал соединения с Огнем. И тогда… – Канстаэл на мгновение опустился снова на остров, чтобы развернуть Триану лицом к себе и взлететь снова, как того требовало его состояние. – Раньше мне казалось, что очень странно называть любимую женщину не по имени, а просто «жена». А теперь я понимаю, что это слово вмещает в себя все, что я чувствую. Ты нужна мне, как неотъемлемая часть меня самого – не как рука или нога, без них можно жить, и даже не крылья, что позволяют обрести свободу, которую может подарить лишь небо. Ты – огонь моей души, лишь теперь горящий в полную силу. Забрать тебя, значит, отобрать жизнь, которую невозможно разлюбить.

– Я хочу спуститься в долину сейчас, – неожиданно для мужчины заявила Триана. – Не надо больше ждать, у меня завершена трансформация и все должно пройти нормально. Не мучай меня ожиданием, а нас разлукой, Канстаэл. Я больше ни о чем не попрошу.

– Это может быть опасно, все происходит слишком быстро, – нахмурился оллундец. – И тебе не надо ни о чем просить, мое настоящее и будущее принадлежат тебе. Я попробую спуститься с тобой, но если вдруг почувствуешь что-то неприятное, скажи сразу.

Триана радостно кивнула, а муж, продолжая хмуриться, бережно опустил ее на поверхность уже изменившегося до неузнаваемости острова и сказал, что необходимо снять с себя все, от одежды до кольца. И, когда вдруг задрожавшая от волнения девушка была готова, Канстаэл вновь приблизился к жене, обнял, поцеловав, и распахнул крылья. Потребовался всего один взмах и вот уже горячие потоки воздуха подхватывают спускающуюся вниз пару, радостно кружась вокруг и осыпая искрами в вечном танце любви и жизни.

Долина Огня встретила гостей ласковым затишьем. И если сверху казалось, что пламя царствует здесь безраздельно, то теперь было заметно, что оно бушует далеко не везде. Канстаэл выбрал из участков, свободных от веселящегося огня, и поставил жену на землю, позволив ей оглядеться. Что удивительно, нуррианка ощущала босыми ногами каждую песчинку, которая делилась с ней своим теплом, но не обжигала.

– Я давно не был здесь и уже почти забыл это чувство соединения с живым огнем. Не бойся, он не причинит тебе вреда, если ты спокойно можешь здесь находиться. Самый опасный именно первый момент.

– Ты был здесь с кем-то? – ревность опять проснулась и вспомнились слова Кларине о ее полетах с Канстаэлом.

– Первый ритуал означает совершеннолетие и каждый из оллундцев проходит его в одиночестве, независимо от пола или возраста. Правда, это он не так эмоционально и приятно, как, говорят, в случае с парами. Мужчины после него получают право создавать семью, а огненные женщины могут породить новую жизнь лишь подвергшись воздействую изначального пламени, как те семена, которые проросли на нашем острове.

– А я тоже теперь огненная?

– Конечно, ты же прошла трансформацию. Без соединения с огнем у оллундцев не могут появиться дети, это так. Но даже неоднократное проведение ритуала не гарантирует успеха. Уверена, что хочешь сделать это именно сейчас?

Триана кивнула и сразу испуганно прижалась к мужу, когда совсем рядом взвились вверх несколько огромных рыже-красных языков пламени.

– Он на самом деле живой? Разве это не газ горит, как в саду Луниры? Не надо меня щадить, я хочу, чтобы мы больше никогда не разлучались, поэтому должна пройти ритуал.

Канстаэл улыбнулся. Именно так, как любила Триана – ласково и немного грустно, будто бы жалел о тех годах, которые провел без нее. Оллундец взял жену на руки и шагнул в пламя, сразу взвившееся, словно оно только и ждало своих жертв. Нуррианка зажмурилась, и уткнулась лицом в грудь мужа, вдруг осознав реальную опасность, но вскоре поняла, что не ощущает боли, которая должна была бы возникнуть. Триана обжигалась и не однажды, поэтому знала, чего ожидать.

– Открой глаза и свою душу, родная, – раздался голос Канстаэла. – В тебе живет часть этого огня, ты приняла его, став моей. Позволь живому пламени познакомиться со своей новой дочерью. Оно проникнет внутрь и будет защищать тебя, пока ты на Оллунде, согревать, если придется покинуть его, и придаст сил, когда ты будешь вынашивать наших детей. Им нужна будет мощь этой силы, что дарит планета.

Триана послушалась, доверившись тому, кого так неожиданно для себя полюбила. Она открыла глаза, изумленно замерев на долгие минуты в любовании той красотой, что окружала их с Канстаэлом. Огонь и самом деле был живым, ластясь и заигрывая, он приближался и ласково касался, меняя цвет со светло-желтого на оранжевый и обратно. Осмелев, Триана протянула руку и улыбнулась, когда огненный лепесток обвил запястье, совсем не обжигая, но передавая свою силу – бурную, опасную и уже ставшую такой же близкой и необходимой, как Канстаэл.

– Ты готова, моя жена, – произнес оллундец и крепко обнял Триану, прижав спиной к себе. – Раскинь руки и представь, что стала частью пламени. Почему-то мне кажется, что никогда еще инопланетные женщины не были столь близи к полному слиянию с сердцем огненной планеты. Ваша богиня сделала мне настоящий подарок, послав встречу с тобой. Кажется, я уже верю в ее существование.

И начался новый танец их любви, страстный и глубокий, жаркий и нежный, в котором кружились мужчина и женщина, растворяясь в своих чувствах и живом Огне Оллунда. Пламя многократно усиливало их эмоции, заставляя забывать о времени и всем, что существует вне огненного безумия. Опустошая и наполняя вновь, оно поднимало из глубин души все страхи, чтобы сжечь их, и сразу освобожденное место заполнялось любовью, разгорающейся все сильнее.