Текст книги "Союзники (Флот - 4)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Около часа ушло на то, чтобы добраться до кабинета, где он уже побывал сегодня. Не найдя там ни масок, ни фильтров, Абрахам подумал было, что надо отдать Спелмена под трибунал, но вспомнил, что Спелмен погиб. Мейер решил продолжить свои пиротехнические развлечения. Вскоре к ароматам, переполнявшим склад, добавился еще один: запах горящих удобрений. Абрахам соорудил себе маску из спецткани (L-34244387657), злорадно спрашивая себя, каково сейчас хорькам.

У входа в здание воздух был немного получше. Некоторое время Абрахам прятался в канцелярии, но потом вспомнил, что вход только один и, если здесь появятся халиане, ему будет некуда отступать. В темноте он чуть не споткнулся о коммуникационный модуль величиной с кулак. Он пригляделся и обнаружил, что они тут валяются в избытке. Мейер припомнил, что несколько часов назад в этом районе рухнул контейнер. Он осмотрел приборы. Они были повышенной прочности, поскольку предназначались для боевых условий. Некоторые оказались в полном порядке. Усмехнувшись, Абрахам прихватил несколько штук и стал осторожно пробираться внутрь зловонного помещения.

Понять, где находятся хорьки, не составляло особого труда. Они уже перестали вопить и теперь предавались неудержимой рвоте. Абрахам понял, что халиане уже давно забыли о нем. Время от времени кто-нибудь из хорьков палил из лазерного пистолета, но в его действиях не было и следа расчета. Халиане выглядели полностью дезориентированными. Мейер там и сям расставил коммуникаторы, предварительно выставив максимальную громкость.

Для оживления ситуации Абрахам решил запустил" несколько автопогрузчиков. Он действовал очень осторожно, стараясь поточнее составить программу. И вот несколько роботов, невзирая на царивший вокруг хаос, начали перемещать коробки и банки. Один из роботов наткнулся на хорька, и халианин разрядил в беднягу свой пистолет.

Через три часа Мейер снова был у входа. Улыбаясь, он включил коммуникатор и с выражением принялся декламировать стихи. По всему складу зазвучал голос человека. Ответом ему стали несколько выстрелов, а потом один из хорьков завыл.

Глаза у Мейера слезились, его душили приступы кашля. Рот словно был набит песком. Один раз он попробовал перекусить, но вкус у еды был ужасный. И все же Абрахам Мейер, интендант Флота и бывшая жертва халиан, чувствовал себя отлично. Он даже стал напевать, все также держа в руках коммуникатор. В ответ раздался новый вопль.

Еще через несколько часов Абрахам, затаившись за коммуникационным терминалом (А-436438746Т3), наблюдал, как измазанный краской полуослепший хорек, едва передвигая ноги, тащит своего товарища, который издает жалобные стоны.

Мейер с трудом сдержал смех. Он чувствовал и облегчение, и комизм ситуации (контраст между этими хорьками и прежними грозными пиратами был просто разителен), и смешанное с грустью удовлетворение. Он отомстил за друга. Хорек, заслышав, как фыркнул Абрахам, остановился, оглянулся на склад и потер глаза. Возможно, он раздумывал, не вернуться ли назад. Абрахам, приставив к губам коммуникатор, рассмеялся, и из глубины склада откликнулось многоголосое эхо.

Хорек растерянно оглянулся. Мейер снова рассмеялся, когда халианин бросил оружие и пошел прочь, уводя своего товарища. Мейер поспешил подобрать брошенное оружие. Винтовка была полностью разряжена. Он отбросил ее в сторону и посмотрел вслед врагам. Они больше не оглядывались.

Мейер вытащил со склада рабочий стол и папки. Он решил привести в порядок бумаги, пока не прибудет спасательный корабль.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Директива командования номер 23.677.4Cv12

для гражданских лиц/личного состава нерегулярных частей/

кадрового состава

Не представляется возможным перечислить все источники, из которых Флоту следует черпать квалифицированные кадры. Профессиональные навыки и черты характера, необходимые для успешного несения службы в рядах Флота, зачастую вырабатываются при таких обстоятельствах, что люди, обладающие этими качествами, не имеют шансов быть завербованными во Флот по обычным каналам. Неспособность руководства осознать это, так же как и погоня за личным благополучием, привели к плачевному состоянию дел на Флоте в период, наступивший непосредственно после Шаннонского инцидента и Корпоративных войн. Мы не вправе забывать этот горький урок. И не позволим впредь, чтобы судьба Флота находилась в руках нескольких избранных семейств. Потому что даже семьи, достойно продолжающие славные боевые традиции, не в состоянии дать нам то, что дает многомиллионный людской потенциал союзных территорий. Именно эта среда порождает исключительно одаренных лидеров и технических исполнителей.

– До чего же все это нудно, – вздохнул Ауро. Он отвернулся от изображения на экране демонстрационного куба и выключил дисплей. Рассеянно потирая глаза, он попытался представить, что думал Эйб Мейер, читая эти слова. Дед Мейера был Адмиралом Красных, ответственным за все боевые операции Флота. Недавний курсант оглядел ржавые внутренности "Красного Шара" – флагманского корабля в соединении устаревших фрегатов, которыми командовал Мейер, и подумал, что дело тут не столько в кумовстве, сколько в вопиющей некомпетентности. Неудивительно, что Эйб затеял этот комфортабельный инспекционный полет сейчас, когда война практически выиграна.

Молодой кандидат в офицеры нервно взглянул на хронометр. Через час он заступал на вахту, а всего через неделю держал экзамен на звание лейтенанта. А "Воинский Устав" и "Правила ведения боя" еще зубрить да зубрить. И Ауро с удвоенной решимостью погрузился в чтение.

Наибольший эффект всегда давали меры, предпринятые для вербовки самим Флотом. Особенно продуктивны были поиски новобранцев на планетах с высоким уровнем развития техники, где тщательно спланированная идеологическая обработка преследовала двоякую цель, а именно: привлечение кадров для Флота и организация его финансовой поддержки.

Н.Ли Вуд. МОЛЛИ ХАСКОВИН

– Молли! – Звонкий молодой голос эхом разнесся в полупустом железном ангаре. – Молли Хасковин! Это вы?

Немолодая женщина, жилистая, коренастая, состоящая, казалось, из одних мускулов, выпрямилась, отрываясь от работы. Она ремонтировала сплошь усеянный вмятинами корабль, уродством своего облика ничуть ей не уступавший. Приподняв защитные очки и выключив нетерпеливым жестом сварочный аппарат, она сощурила маленькие васильковые глазки, стараясь рассмотреть гостя получше.

Улыбающийся, молодцеватого вида, курсант направился к ней размашистым шагом, Отражение его скользило по стальной палубе, отчего казалось, что он идет по щиколотку в мутной воде.

– Черт побери! – воскликнул он восторженно. – Молли Хасковин, неужели это вы? И как только вас занесло в такую глушь? – Парень попытался ее обнять.

Молли выставила вперед газовый резак; резиновый шланг зловеще свернулся змеей.

– Будто сам не видишь, курсант, – проворчала она. – Вот, хватаю все, что под руку попадется. Надо же выбираться с этой забытой Богом заставы.

Парень, казалось, ничуть не обиделся на прохладный прием, напротив, посмотрел на старый, изувеченный корабль с вожделением.

– Даже не верится, что тот "Молли-Фолли" все еще летает. – Он постучал по корпусу корабля, отполированному до блеска космическими микрочастицами.

– Тот, да не совсем. От прежнего корабля мало что осталось. – Пожилая женщина криво усмехнулась и с отвращением взглянула на "Молли-Фолли".

Курсант пригляделся повнимательней к кораблю, представлявшему собой нелепый конгломерат из сваренных разноцветных запчастей, тоже изрядно повидавших на своем веку. Довольно уродливое сооружение. Он дотронулся рукой до полустертого опознавательного знака:

– Как-то не по-халиански он выглядит.

– Еще бы. Эти ублюдки даже полетать на нем как следует не успели. А мне он послужил. – Молли снова невесело усмехнулась.

Офицер перевел на нее удивленный взгляд:

– Латать подбитые халианские корабли, да как же вы дошли до жизни такой?

Сорвав с лица защитные очки, она подергала прядь поседевших, редеющих волос.

– Ну, – начала она с расстановкой. – Это не я его подобрала... Хочешь услышать эту байку, курсант, – тогда поднеси бедной старушке стаканчик-другой. – Она ухмыльнулась, показав ряд блестящих металлических зубов. Порывшись в карманах драного, залитого маслом комбинезона, она выудила красноватый предмет, очертаниями похожий на сигару, обгрызенный с одного конца. Откусив и выплюнув на ходу измусоленный кончик, она принялась энергично жевать палочку острыми как бритва зубами.

– Господи, сколько воды утекло с тех пор! – голос парня звучал приглушенно. Они подошли к двойным дверям отсека в ангаре. – Десять лет прошло? Вы ничуть не изменились.

– Не льсти мне, сопляк, это ни к чему, и, если хочешь знать, я четырнадцать лет... – Шипение закрывающихся дверей заглушило последние слова фразы. И тут как будто ночной хищник, до сих пор скрывавшийся в тени, внезапно выскочил на свет.

Сжимая в руках небольшой рюкзак, парень со сверкающими глазами бросился к воздушному шлюзу и принялся лихорадочно подбирать шифр к системе блокировки. Спустя несколько минут шлюз нехотя открылся, и он тут же нырнул внутрь корабля и растворился в темноте.

Внутри грузового отсека было холодно, вдоль переборок тянулись ряды клеток, соединенных ремнями и привинченных к корпусу. Парень метался в поисках укромного места, слыша поскрипывание креплений. В конце концов он примостился между рядами, подложил вещмешок под голову и постарался расслабиться. Из полузабытья его вывел грубый, невнятно бормочущий что-то голос. Молли Хасковин, уже изрядно выпившая, ввалилась в шлюзовую камеру и с нескольких заходов открыла кабину пилота. Карабкаясь на рулевой мостик, она не смолкая бубнила что-то себе под нос. Шлюзовая перегородка осталась открытой, и парень слышал, как скрипит пилотское кресло. Несколько минут он вглядывался в слабое мерцание лампочек на рулевом мостике. Потом в напряженной тишине раздался какой-то непонятный, пугающий скрежет, а минуту спустя он чуть было не рассмеялся в голос, догадавшись, что этот ужасный звук не что иное, как храп Молли Хасковин.

Через час он вскочил, разбуженный протяжным стоном, и потер опухшие, словно засыпанные песком глаза.

– Ууууу... черт, – доносились до него страдальческие стоны, – да где же таблетки от похмелья? – Она перерыла все в поисках лекарства. Хлопали дверцы, с грохотом летели на пол какие-то предметы. – Чертов отходняк, чертов мальчишка, чертовы пилюли... Господи, гореть тебе в аду, да где же они?.. Ааааааа...

Потом было слышно, как Молли всухую глотает таблетки. Когда она начала задраивать люки, он отступил в глубину темного отсека. Силуэт ее промелькнул между клетками, совсем рядом, затем дверцы пилотской кабины со свистом захлопнулись. Возмущенно взревели допотопные гиперсветовые двигатели. Его бросило в дрожь скорее от волнения, чем от холода, и живот схватило, когда корабль, преодолевая гравитационный колодец, стал нехотя пробиваться сквозь околопланетный атмосферный слой.

Он не ожидал такой стремительной смены "верха" и "низа": пол вдруг накренился и стал стеной. Беспомощно передвигаясь на четвереньках, он налетел плечом на переборку и был нокаутирован свалившимся невесть откуда рюкзаком. Нос онемел от боли, из глаз брызнули слезы, но он успел схватить рюкзак и постарался принять позу поудобней. Не успел он подумать о том, долго ли ему еще лежать втиснутым между клеток, как вдруг звук изменился: гравитационные двигатели заработали в новом режиме. Едва он осознал случившееся, как "верх" и "низ" перемешались окончательно. Гравитационное поле исчезло, и ставший вдруг невесомым незадачливый "заяц" кубарем покатился по трюму. В отчаянии он пытался ухватиться хоть за что-то, смутно предчувствуя новое столкновение с рюкзаком. Когда лямки опутали голову, он судорожно вцепился в мешок и, перекувырнувшись, рухнул на клетки. Ноги застряли между креплениями, он дернулся всем телом, и мешок отлетел в сторону. Сильная боль пронзила вывихнутую лодыжку, а мешок, еще раз злобно влепив ему по уху, откатился, разбрасывая в невесомое пространство трюма его нехитрые пожитки. Оценив собственное положение из подвесного наблюдательного пункта, парень совсем сник.

Люк пилотской кабины со свистом распахнулся. Молли Хасковин всматривалась в глубину трюма. Лицо ее, обрамленное седыми волосами, скрывала тень, но даже в полумраке Джейсон разглядел ярость, исказившую ее лицо, как только она заметила беспомощно болтающееся тело.

– Какого дьявола! Ну-ка, живо давай сюда!

– Не могу, – простонал он, тщетно пытаясь распутать ремень, удерживающий его ноги. – Я застрял.

– Будь ты неладен! – проворчала она и с удивительной сноровкой поплыла по отсеку. Перелетев к противоположной переборке, она приземлилась на все четыре конечности, словно белка, и проворно перебралась через ряды клеток. Потом без особых церемоний выдернула парня из силка и так же ловко отпрыгнула обратно к шлюзу, потянув его за собой за ворот рубашки.

Перебравшись в шлюз, она задраила люк, и тут же в корабле автоматически включился режим искусственной гравитации. Джейсон рухнул на пол и, стоя на четвереньках, начал прислушиваться к бульканью у себя в животе. Молли пнула его ногой, заставив принять сидячее положение.

– Кто ты такой? – приступила она к допросу. Он поднял голову и увидел глаза, сверкающие на суровом, словно выдубленном лице.

Сердце его учащенно билось. Ему удалось! Он сумел вырваться с планеты, покончить с нудной, изматывающей однообразием службой в отсталом агромире, где в будущем его ждала только грязь на полях агропредприятий и фермерских хозяйств, в которой он увязал бы все глубже и глубже. Долго лелеял он свою мечту и вот теперь, когда она сбылась, пусть и не совсем так, как ему представлялось, ощущал себя отчаянным храбрецом. Наверняка он потряс извозчика этой старой колымаги своей отвагой и удалью.

– Мое имя – Джейсон Таботт, – с гордостью отрекомендовался он, расправив плечи.

Повисло неловкое молчание. Молли какое-то время внимательно рассматривала его.

– Ну, и что дальше?

– Как что? – Он лихорадочно соображал, что у нее на уме.

– Какого рожна тебе нужно на моем корабле? – В голосе ее звучали издевательские нолей, так хорошо знакомые ему по общению с руководством агропредприятий. Как будто перед ней был обычный работяга. Это уже задело не на шутку.

– Я хочу быть пилотом, – объявил он с вызовом.

Выражение ее лица стало чуть менее свирепым, ему показалось даже, что она вот-вот улыбнется.

– Значит, хочешь быть пилотом? – повторила она уже почти дружелюбно. И потому залез в это старое, ржавое корыто. А получше корабля ты не мог себе найти, мальчик?

– На других кораблях я не справился бы с системой блокировки, объяснил он с явным смущением.

– Понятно. А теперь слушай меня. Наверняка ты рассчитывал встретиться с немного сумасбродной, но в сущности доброй старушкой, которая, под впечатлением от твоего подвига и приятной наружности, возьмет тебя под крылышко и научит премудростям летного дела. Так ты рассуждал?

Теперь уже не оставалось сомнений – над ним просто потешаются.

– Ну, не совсем так... Я ведь не какое-нибудь дитя несмышленое... стыдливо промямлил он.

– Бьюсь об заклад, дома ты тоже был крутым парнем, наверное, проносился перед самым носом чужого корабля на своем одноместном скутере или что-нибудь в этом роде.

– У меня был корабль "Стрела-4", и рокерством я никогда не занимался. А пилот я неплохой, можете попробовать меня в деле.

– Ах, попробовать? – повторила она мягко. – Значит, попробовать в деле? – Молли сгребла его в охапку и рывком поставила на ноги. – Да я просто выкину тебя из корабля через шлюз. – Она поволокла его к овальному люку. Парень упирался, уже не на шутку испугавшись. Но ни солидный вес, ни мускулы, накачанные летом на полях, не спасали – люк неумолимо приближался.

– Это транспортный корабль, сопляк, – вразумляла Молли, – а не летная школа. И я никому не позволю расходовать мой воздух и уничтожать мою жратву. – Тяжело дыша, она подтащила его к самому люку. – Ты мне слишком дорого обойдешься, мальчик... Справимся без второго пилота... Пошел вон.

– Вы не сделаете этого! – Он рванулся назад, в отчаянии ударив ее кулаком. Она тут же придавила его плечом к люку. – Это же убийство!

– Да что ты? – Получив еще один мощный удар в лицо, она так стукнула парня о люк, что едва дух из него не вышибла, а потом двинула коленом в пах. В глазах у него запрыгали разноцветные огоньки. – Кто-нибудь да наткнется в космосе на твою остывшую задницу. Ну, будь здоров, сопляк. Она еще раз пнула его на прощание, после чего, раскинув руки, он улетел в темноту.

Молли Хасковин наблюдала, как постепенно исчезает за дверцей застывшее от ужаса лицо. Оставшись одна, она наклонилась вперед, уперлась руками в колени и так стояла некоторое время, переводя дух. Потом медленно, кряхтя, выпрямилась и потрогала щеку в том месте, куда пришелся удар Джейсона, чувствуя, как наливается синяк. Заметив кровь на пальцах, Молли поморщилась и вытерла ладонь о комбинезон.

– Эх черт, старею, – пробормотала она.

Потом посмотрела на люк и ухмыльнулась. Красные сигнальные огни в блокировочном устройстве трюма отражались от ее стальных зубов, и рот казался окровавленным. Молли рассмеялась и проворно залезла в кабину пилота.

А Джейсон в этот момент вглядывался в темноту, настолько непроницаемую, что он не мог с уверенностью сказать, открыты его глаза или нет. Стук сердца отдавался в ушах. В животе, казалось, все окаменело. Он сидел на холодном металлическом полу и изо всех сил старался не закричать. В любой момент наружная стенка шлюза может со свистом раскрыться, и космический вакуум высосет его тело из шлюзовой камеры. Последним ощущением в его жизни будет космический холод.

Он ждал.

Через некоторое время Джейсон совладал со страхом, озноб начал проходить. Он встал на четвереньки и попытался робко, вслепую обследовать отсек. Нащупав панель управления, он, к отчаянию своему, обнаружил не один, а десяток рычажков – любой из них мог или открыть внутреннюю дверцу шлюза, или вышвырнуть его наружу.

И тут его осенило. Она просто забавляется с ним, как со зверем, угодившим в капкан, дает ему возможность погибнуть от собственных рук. Ну разве не потеха посмотреть, как он сам себя выбросит из корабля?

Страх сменился гневом. Твердо решив, что не доставит ей такого удовольствия, он снова уселся на полу, скрестив руки на груди. Но тут же сообразил, что так он погибнет от голода, и опять потянулся к пульту. Будь что будет, лишь бы все поскорее закончилось. Он щелкнул наугад каким-то рычажком.

Ослепительный свет залил камеру. Вскрикнув от неожиданности, Джейсон отпрянул от панели и распластался на полу, дрожа всем телом, плотно сомкнув веки. Убедившись, что ничего страшного не случилось, он приоткрыл один глаз и осмотрел отсек.

На стене висели три потрепанных, усеянных заплатами скафандра и три шлема. Они напоминали сморщенную кожу, сброшенную ящерицами. Вдоль противоположной стены тянулись полки, разделенные ячейками, в них были неподвижно закреплены коробки и бутылки. В углу стоял сварочный аппарат, шланг его обвивался вокруг балки каркаса, а на поржавевшей цепочке висела инструкция двадцатилетней давности, безнадежно устаревшая.

В отсеке была единственная дверца, та, через которую он сюда попал. Значит, никакой это не шлюз.

Когда он вполз через люк в кабину пилота, Молли даже не удостоила его взглядом. Лишь посмотрела на хронометр над головой.

– Сорок пять минут. Гениально, молокосос. Что, костюмчики не той расцветки попадались?

Он стоял перед ней в огромном скафандре, свободно болтающемся на стройном теле, сжимая в руках шлем из сверхпрочного стекла. Тяжелое дыхание с шумом прорывалось через плотно сжатые челюсти.

– Ах ты сучка, – прохрипел он. Тысячи самых грязных ругательств проносились в его голове, но ни одно из них не могло в полной мере выразить его гнев. – Ах ты сучка вонючая.

После этих слов она развернула кресло и, когда взгляды их встретились, улыбнулась ему с высоты пилотского мостика.

– Да, мальчик, вот я какая, – с готовностью признала она, – врушка, обманщица, воровка, да еще и контрабандистка. – В ее устах эти слова звучали особенно зловеще. – Если ты и дальше будешь меня расстраивать, я тебе так врежу, что у тебя мозги через задницу выскочат. Понял меня?

Джейсон так и не смог ничего выдавить из себя в ответ, а потому просто кивнул и забрался в кресло второго пилота слева от нее.

Молли снова повернулась к приборным щитам, и ее заскорузлые пальцы прошлись по клавишам компьютерного контроля с неторопливой уверенностью аса.

– Завяжись-ка как следует, мальчик, – спокойно сказала она.

С минуту он беспомощно перебирал тесемки, ремешки и застежки на скафандре.

– Я не умею, – угрюмо сознался он наконец, чувствуя себя беспомощным, как ребенок.

Молли повернулась к нему и принялась подгонять костюм под его фигуру.

– Да, – сказала она язвительно, – ты просто прирожденный летчик.

– Не нужно, я сам. – Он вырвался из ее рук, сгорая от стыда.

Усмехнувшись, Молли откинулась в кресле, обхватив голову руками, и стала наблюдать за его жалкими Потугами. Не прошло и часа, как Джейсон застегнул костюм, а она тем временем одной рукой управлялась со всеми приборами. Когда он наконец закончил, Молли печально покачала головой и открыла маленькую металлическую коробочку, привинченную у подлокотника кресла, извлекла оттуда красноватый предмет цилиндрической формы, сорвала с него ленточку с надписью на чужом языке, вставила одним концом в рот и надкусила.

Джейсон украдкой бросал взгляды на Молли, а она, не обращая на него ни малейшего внимания, следила за мельканием лампочек на пульте, размеренно работая челюстями. В конце концов злость взяла верх над уязвленным самолюбием.

– А почему ты все-таки не выбросила меня в шлюзовую камеру? – спросил он с вызовом.

– А какая мне от этого польза? – Голос Молли звучал беззаботно.

Перед ним снова блеснула надежда.

– Ты хочешь сказать...

– Труп ведь не продашь, – закончила она фразу. – Ты дышишь моим воздухом, поедаешь мои припасы – а платить кто будет? Кроме тебя, некому.

– Значит, собираешься доставить меня обратно? – Он даже в кресле подпрыгнул от такого предположения.

– Обратно? – она расхохоталась. – Нет, черт возьми, я не собираюсь лететь с тобой в эту навозную кучу. У меня весь трюм забит дешевым пойлом, и мне хоть кровь из носу нужно забросить его на Вегу-9. А уж как ты вернешься – это твои проблемы, сопляк.

– Вега-9? – воскликнул он, совершенно потрясенный. Да ведь это на границе Альянса! Там ведь никого, кроме халиан.

– И еще измотанных горняков, жадных до выпивки, которые ждут не дождутся беспошлинной партии веганского дробленого кровавика – почти без примесей, почти легального. Крепкий парень, вроде тебя, вполне мог бы наварить на этом деле, так, чтобы со мной расплатиться и себе кое-что оставить. – Насмешливо сощурившись и забавляясь его удрученным видом, она протянула ему прозрачный шлем. – Скажи спасибо, сынок, что я хоть какую-то этику соблюдаю. Другой на Моем месте запросто продал бы тебя веганцам, и ты вкалывал бы, не разгибаясь и света белого не видя. О полетах я уж не говорю. Глядишь, годика через два-три получил бы пропуск обратно. Надень-ка вот это.

Он нахлобучил шлем на голову и пристегнул к скафандру. Потом обратил внимание, что ее шлем свободно болтался.

– А ты? – спросил он, глядя, как она переключает какие-то рычажки на пульте управления и рывком опускает ручки, расположенные по обе стороны от нее.

Внезапно голову словно сдавили железным обручем, в желудке начались спазмы, за ними последовала безудержная рвота. Джейсон обхватил руками шлем, внутри которого плавало в невесомости недавнее содержимое его желудка. Она шлепнула его по рукам.

– Только попробуй снять, руки пообрываю! – Голос звучал глухо и угрожающе. Он отпустил шлем и схватился за ремешки, которыми пристегнул скафандр к креслу.

Мерзкая жижа, взболтанная в воздухе, забила нос, и Джейсон, задыхаясь, брызгал во все стороны. Потом, закрыв глаза, стал осторожно втягивать воздух сквозь стиснутые зубы.

Так продолжалось несколько минут. Зловонная кашица комками перекатывалась по внутренней поверхности шлема, вонь стояла нестерпимая.

А потом он почувствовал свежий ветерок, и в считанные секунды вся гадость была выкачана. Джейсон с трудом разлепил склеившиеся веки и увидел, как Молли со смехом льет тонкой струйкой воду через прорезь в его скафандре. Когда скафандр всосал остатки рвоты пополам с водой, она помогла ему снять шлем.

Джейсона все еще подташнивало.

– Как дела, мальчик? Несладко пришлось при переходе на гиперсветовую скорость?

– А я думал... есть защитная оболочка... – выдавил он из себя, превозмогая тошноту. И вытер глаза рукавом скафандра.

Она покачала головой, явно развеселившись.

– Ты насмотрелся разных фильмов. У "Фолли" никакой защитной оболочки и в помине нет. Корабль слишком старый и громоздкий и не оснащен новейшей электроникой. Слишком дорого. Мы летаем по старинке, как в то далекое время, когда человек еще оставался человеком, а космос – огромным неизведанным. Ведь ты об этом мечтал, малыш? О приключениях, славе и прочей дребедени?

– Мне плохо... – простонал он.

Она вставила в рот красноватую палочку и повернулась к приборным щитам, выключая один за другим индикаторы гиперсветового полета. Панель управления с визгом опустилась вниз, и на ней слабо замерцали загадочные огоньки.

– После дюжины прыжков к этому привыкаешь. Да только ты здесь долго не задержишься. Пару недель, от силы. Так что откинься в кресле и расслабься.

– Пару недель? – переспросил он возмущенно, пристально глядя на Молли. И тут же прижал ладонь ко рту, судорожно глотая воздух.

Еще раз сняв показания с индикаторов – Джейсону сразу бросилось в глаза, что их необычно мало, – она сложила руки на груди, потянулась и с сонным видом зевнула.

– "Фолли" – зафрахтованный корабль, а не эсминец Флота, мальчик. И ты не на увеселительной прогулке. – Через несколько минут раздался ее храп.

Действительно, спустя дня два тошнота прошла, но ел он по-прежнему вяло. Чувство легкого недомогания оставалось до конца полета, хотя он всячески скрывал это от Молли Хасковин.

Присутствие молодого человека, казалось, совсем не тяготило ее, и Джейсон, чтобы убить время, продолжал изучать устройство корабля. Внутри "Молли-Фолли" представляла из себя такое же убогое и уродливое сооружение, как и снаружи. Корабль был поделен на грузовые трюмы массивными переборками, приваренными к старому каркасу, и напоминал улей с сотами. Одни помещения были забиты грузами, другие – удручающе пусты. Вдоль балок, напоминая вареные спагетти, тянулись хитросплетения кабелей. Они уходили внутрь допотопных коробок, – на некоторых не было даже крышек. Отверстия под люки были высверлены в старом каркасе позднее; застывшие после сварки шарики металла вдоль шлюзовых створов, выломанных с других кораблей неизвестного происхождения, указывали на места их состыковки с отсеками. К одним люкам вели стальные лестницы, к другим – нет. "Фолли" был великолепным образчиком экономичного кораблестроения. Джейсон почувствовал в нем прочность и мощь, не утраченную в бесчисленных перелетах.

Несколько грузовых отсеков было заперто, замки были прочные – не то, что на дверцах шлюза, ведущего в трюм. Джейсон изрядно попотел над ними, но открыть не смог. Он попробовал было посветить в отсеки через дымчатые стекла, но так ничего и не разглядел. "Фолли" надежно хранила свои тайны; среди них наверняка были такие, о существовании которых он даже не подозревал.

Первое время Джейсон упрямо-воздерживался от всяческих разговоров со старухой, но все время молчать тоже было скучно. Молли же почти не замечала его, она то дремала, то снимала показания с приборов, то что-то вычисляла на Компьютере. Иногда слушала кассеты, и он досадливо морщился, когда доносились обрывки диковинной музыки и невнятный, ни за что не похожий лепет. В конце концов, не в силах больше сносить эту какофонию и устав от одиночества, он попытался вовлечь ее в беседу.

– А что, иллюминаторов здесь нет?

– А зачем? – Казалось, ее ничуть не удивило, что он перестал дуться. Никакой надобности в них нет. Система управления и компьютеры дают всю необходимую информацию.

– Это совсем другое дело. Неужели тебе не хочется просто посмотреть на звезды?

– На такой скорости все равно ничего не увидишь. Так что это ни к чему. – Она выплюнула изжеванный кусочек палочки.

– А что это за штука? – спросил он, глядя на прилипший к полу откушенный кончик.

Она вытащила палочку изо рта и тоже посмотрела на пол.

– Понятия не имею, – произнесла она после некоторой паузы, – подобрала в одном халианском крейсере.

– Но почему ты это жуешь?

Она снова засунула палочку в рот и усмехнулась, блеснув острыми стальными зубами.

– Потому что жвачка вредна для моих зубов, курсант.

Джейсон снова погрузился в гордое молчание, но старуха разожгла в нем любопытство. Через час он спросил:

– А зачем ты вставила стальные зубы? Сейчас такие протезы делают, лучше настоящих.

Реакция последовала неожиданная. Она резко мотнула головой и выпалила:

– Не задавай дурацких вопросов, мальчик. Закрой свой ротик и оставь меня в покое.

Отстегнув скафандр от пилотского кресла, она скрылась в люке. Джейсон изумленно посмотрел ей вслед.

Остаток дня Джейсон старался не напоминать о себе, а когда засыпал, свернувшись калачиком, Молли снова заговорила:

– Это титан.

– Что? – Он через силу открыл глаза, пытаясь стряхнуть сонное оцепенение.

В тусклом свете видно было, как тени пробегают по ее лицу, а седые волосы развеваются вокруг головы, образуя нимб.

– Титан. – Она выговорила это слово четко и безо всяких эмоций. – Мои зубы из титана, а не из стали.

– Аааа... – Он не знал, как отреагировать.

– Стали на корабле не было. – Казалось, она рассказывает себе самой. А вот титана было навалом. И времени тоже. Пока нас носило в космосе, большинство погибло от рахита. А я только зубы потеряла. Повезло, значит.

Ему приходилось слышать про космический рахит. При долгом отсутствии гравитационного поля содержание кальция в организме уменьшается, размягчаются кости, мускулы становятся дряблыми. Затем появились системы искусственной гравитации, продолжительность полетов сократили и о космическом рахите стали забывать так же, как в свое время о бубонной чуме, оспе и герпесе. Он ничего не ответил.

– Доктор Дентум, – произнесла она задумчиво. Потом, улыбаясь, наклонилась к нему, обдав запахом перегара. – Парень что надо. Никакой он был не доктор. Просто мастер по металлу, но искусней него я не встречала. Если нужно, мог свинец превратить в золото. Он и сделал мне металлическую челюсть. Такими зубами что угодно перекусишь. Так он и не вернулся с "Питера Донневилля".