Текст книги "Глубокое синее море"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Ну, а чем была для него Мадлен Леннокс? Он знал ее всего три дня, и они несколько раз побаловались в постели. Ни для нее, ни для него это не означало ничего серьезного. В Маниле они бы быстро распрощались, и их пути опять бы разошлись.

Он требовал от жизни и от людей только одного: чтобы его оставили в покое. Значит, он сам должен позаботиться о себе. А ее бросить на произвол судьбы.

Он вздохнул. Мысль была отличной, но он знал, что не сможет так поступить. Он должен был выжидать, пока ему не представится возможность нанести удар Линду. И Керин он не должен втягивать в это дело.

– В настоящий момент ничего сделать нельзя, – заявил Линд. – Я не знаю, насколько сильно она ударилась. Мы должны обождать, пока она не придет в себя. Я буду заглядывать к ней каждый час.

– Отлично, – сказал Годдер. – Мы тоже будем приглядывать за ней.

Линд ушел, взяв с собой аптечку. Барсет вздохнул и посетовал на то, что их буквально преследуют несчастные случаи. Керин проводила их взглядом, а потом заперла дверь. Взяв сигарету из пачки, лежавшей на столике, она села. Годдер дал ей прикурить.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Что мы можем предпринять против него?

Годдер подивился собственной глупости. Уж если он, мужчина, заметил, что Леннокс не пошла бы под душ без шапочки для волос, что она наверняка не мыла бы волосы обычным мылом, что она не стала бы мыть себе голову за 20 минут до завтрака, так как при такой влажности нужно много времени, чтобы высушить их, то как же все это могло не броситься в глаза женщине?

Но прежде чем он смог ответить, дверь распахнулась, и в каюту вошел Рафферти, неся в руке тряпку и мыльный порошок. На его грубом лице висело, словно маска, выражение детской невинности и отеческой заботы, но Годдер ожидал от него и того, и другого. Правда, два фактора все же привлекли его внимание. Во-первых, карман куртки стюарда был сильно оттопырен, и во-вторых, то, что там находилось, довольно жестко стукнулось о рамку двери, когда он входил.

– О, боже ты мой, она что, стояла на голове? – бросил Рафферти, посмотрев на миссис Леннокс, лежавшую без чувств на кровати.

– Что ж, такой вариант тоже не исключается, – ответил Годдер. Надеюсь, мы вам не помешаем?

– Нет, нет! Я только приведу в порядок ванну.

Керин с удивлением наблюдала за Годдером. А тот взял носовой платок и повязал его вокруг своей правой руки. Такого взгляда, какой был у него сейчас, она еще ни разу не видела у культурных людей. В нем была и хитрость лисы, и голод волка, и дикость гиены. В нем было нечто такое, что могло бы свидетельствовать о ненормальной психике. Она даже испугалась немного, но он, покачав головой, дал ей понять, что она должна вести себя тихо. Годдер проскользнул к двери и бесшумно запер ее на задвижку. Из ванной доносились звуки, которые должны были означать, что Рафферти наводит там порядок. Отойдя от входной двери, он встал у двери, ведущей в ванную.

– О, посмотрите! – неожиданно крикнул он. – Она приходит в себя! Ее глаза уже открыты!

Своим возгласом от обманул даже Керин, так как она автоматически повернулась в сторону постели. Рафферти вышел из ванной и посмотрел в том же направлении. Годдеру осталось только сделать шаг вперед и ударить его рукой в живот.

Тот хрюкнул и сложился пополам. Годдер поймал его за отвороты куртки, поднял его голову и нанес второй удар – на этот раз сбоку, между подбородком и ухом. Голова Рафферти откинулась назад, он повернулся вокруг своей оси, потерял равновесие и ударился головой о тяжелую дверь. В следующие мгновение он был на полу. Одним прыжком Годдер уже был на нем, вдавил в живот ему колено и снова ударил его перевязанной рукой – на этот раз по шее. Рафферти был здоровым и крепким парнем, лет 40 с небольшим, а неприложенный закон говорил, что, когда тебе уже 45 и ты хочешь одолеть молодого и здорового парня, ты можешь это сделать только в том случае, если применишь быстроту и ловкость.

Тот издавал какие-то нечленораздельные звуки, но Годдер продолжал молотить его. Над его глазом уже зияла рана, но он все еще защищался от ударов Годдера. Последний внезапно вскочил, потянул противника за собой и перекинул его через себя, заложив руку за его затылок. Рафферти перевернулся и ударился о металлическую переборку. И все-таки он успел сунуть руку в карман и вытащить оттуда пистолет. В то же мгновение Годдер ударил его ногой по запястью и придавил каблуком руку. Пистолет выпал из руки Рафферти. Словно пьяный, он прислонился к переборке и попытался полезть наверх. По его лицу текла кровь.

Керин с ужасом наблюдала за этой сценой. На мгновение в закрытом иллюминаторе мелькнуло лицо, и по палубе послышался топот ног. Годдер проверил обойму. Одна пуля выпала, другая уже сидела в стволе. Он сунул обойму обратно и снял пистолет с предохранителя. После этого он ткнул дулом в зубы Рафферти.

– Что ты ей дал, ублюдок? И сколько?

– Тебя это не касается, ты, дерьмо... – огрызнулся Рафферти, но в тот же момент понял, что лучше было бы не огрызаться. Годдер ухмыльнулся, и такой ухмылке Рафферти еще ни разу за свою жизнь не видел. Годдер потянул его вверх за отвороты и стукнул пистолетом по голове – сперва справа, потом слева.

– Если тебе это нравится, я могу продолжать в том же духе, – прошипел он.

Кто-то постучал в дверь. Годдер опять ткнул дулом револьвера в лицо Рафферти.

– Две таблетки, – промычал тот.

– Какие таблетки?

– Не знаю. Он дал их мне, но не сказал, что это такое.

Возможно, кодеин, подумал Годдер. А двойная доза кодеина не смертельна.

– А где Майер? – Злобно спросил он.

– Майер? Он умер, и теперь его пожирают рыбы, ты, собака... – Он посмотрел на лицо Годдера и сразу же добавил: – Ну, где-то там, внизу. Где точно – я не знаю.

– Каким образом он должен исчезнуть с корабля и где?

– Где-то впереди нас находится другой корабль.

– Далеко?

– Не знаю.

– Сколько людей, кроме Линда, замешано в это дело?

– Отто, Спаркс, Карл, Мюллер.

– Кто такой Мюллер?

– Боцман.

В коридоре перед каютой уже успело собраться несколько человек, и кто-то ударил в дверь металлическим предметом.

– Кто еще? – спросил Годдер.

– Один человек из машинного отделения – только я не знаю, кто именно.

– Еще кто-нибудь?

– Больше я не знаю. Ты думаешь, он мне обо всем рассказывает?

– Все это строится на денежной основе?

– Частично...

Засов на дверях уже разболтался под ударами. Рафферти взглянул в сторону двери. Помощь была уже близко.

– А частично еще на чем? – снова спросил его Годдер.

Рафферти плюнул ему в лицо.

– Слишком много позволяешь себе, ты жидовская морда!

– Так, понятно! – ответил Годдер. – Значит, ты тоже из этой банды. Он вытер лицо. – Керин, – попросил он, – посмотрите, может, вы найдете патроны. У нас всего одна обойма. Оставайтесь все время рядом и не позволяйте никому заходить вам за спину.

Он сделал Рафферти знак пистолетом.

– Можете шуметь, сколько вам хочется! – крикнул он. – Мы выходим. Он открыл задвижку и распахнул дверь. Перед дверью стоял Отто со шлангом в руках. Рядом с ними были Линд и Карл с топорищем в руках. Отто хотел поднять шланг, но в тот же момент увидел, что у Годдера в руке оружие.

Тот подпихнул Рафферти к двери.

– Вот вам малыш! – сказал он Линду.

Тот кивнул, но промолчал. Годдер повернулся в сторону Отто.

– Брось эту штуку и уматывай отсюда! И ты тоже, Карл

Шланг и топорик с шумом упали на пол. Годдер посмотрел в сторону выхода на палубу, а потом сделал знак Линду и другим, чтобы они шли в указанном направлении. Сам он, в сопровождении Керин, отправился вслед за ними. Барсет с испуганным видом стоял у входа в столовую.

– Не вздумай только идти вслед за мной! – предостерег его Годдер. Барсет повернулся и удалился в другом направлении.

Четверо мужчин вышла на палубу. Годдер появился только тогда, когда все они уже были на виду. За ним шла Керин.

Годдер отошел немного вправо от выхода из коридора. На воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, а море блестело, как полированный металл. Зато со стороны бакборта небо было, как ядовитое облако дыма, в котором то и дело сверкали молнии. Гром они уже слышали, а от одного дыма горящего хлопка сразу запершило в глотках.

Мюллер, боцман, поднимался по трапу с нижней палубы. Годдер сделал ему знак, чтобы он присоединился к другим, и обратился к Линду:

– Мне наплевать, где находится Майер и что вы собираетесь с ним сделать. Сейчас я собираюсь перенести миссис Леннокс в свою каюту; мы с Керин останемся в ней. Я не знаю, кто из команды участвует в этой игре, но мне это безразлично. Так что каждый, кто попытается приблизиться к каюте, будет застрелен. Возможно, мы не продержимся до Манилы, но некоторые из вас ее тоже не увидят.

Он не угрожал и не блефовал. Линд внимательно его слушал и ждал, пока он закончит. Потом он повернулся к Рафферти и спокойно сказал:

– Я же, по-моему, говорил тебе, чтобы ты не брал с собой пистолета.

В глазах Рафферти был написан страх, но он тем не менее попытался превратить все дело в шутку:

– Черт возьми, но у нас еще целая куча этого...

Все произошло с быстротой молнии. Рафферти поднял руку, Линд поймал ее, вывернул за спину и бросил Рафферти на железную переборку. Послышался глухой удар и что-то вроде хрюканья, которое испускает животное, когда его ударяют топором по голове. Линд схватил его за отвороты куртки и штанину, подошел с ним к перилам и сбросил вниз, в море.

Пронзительный крик Рафферти был поглощен морской пучиной. Годдер непроизвольно вздрогнул и посмотрел в ту сторону. Рафферти жадно ловил ртом воздух, и руки его отчаянно работали, словно он хотел вплавь догнать корабль.

– О, боже! – вскричала Керин. Она подбежала к перилам, и ее вырвало. Годдер поднял пистолет, но было уже слишком поздно – Линд успел сделать прыжок и схватить ее. Он поднял Керин над палубой, словно тоже собирался сбросить в море. Но потом остановился и повернулся к Годдеру.

– Вот и чудесно! А теперь бросьте-ка пистолет Отто! – сказал он. Годдер услышал, как рвется ткань платья Керин. Кровь словно застыла в его жилах. Он бросил пистолет Отто. В тот же момент кто-то с бакборта прокричал: "Майер!" Линд повернулся и посмотрел в том направлении.

Снова затрещала ткань.

– Оставьте ее в покое! – взревел Годдер и бросился к перилам. В тот же момент Линд разжал руки, и Керин полетела в воду.

Он не помнил точно, кто нанес ему первый удар. Чей-то кулак заехал ему в подбородок. Он отшатнулся, но снова получил удар, а в следующее мгновение все уже навалились на него. Он успел ударить одного коленом в пах, другому нанести удар в челюсть. На какое-то мгновение ему даже удалось подняться на ноги, так как он хотел добраться до Линда. А когда его снова повалили на палубу, он увидел, что с нижней палубы по трапу поднимается Майер. В руках у него был автомат.

Кто-то ударил его головой о палубу. Потом они схватили его и подняли на руки. Голова у него кружилась, но он был в полном сознании. В следующий момент он почувствовал, что летит за борт. В воздухе он перевернулся и, наконец, плюхнулся в воду.

11

Удар был довольно сильным, и он чуть было не потерял сознание, когда ушел в воду. Тем не менее он инстинктивно заработал руками, пытаясь выбраться на поверхность, хотя ему было совершенно ясно, что этим делу не поможешь. Было бы разумнее дать разрубить себя на куски винтом парохода.

Но даже этого он сделать не смог – когда корабль нагружен, его винт сидит глубоко под водой. А в следующее мгновение он даже потерял ориентировку – где верх, а где низ – ибо попал в водоворот кильватера. Легкие готовы были лопнуть, когда водоворот этот вынес его на поверхность, чтобы в следующее мгновение опять потянуть вниз.

В паническом страхе он сделал несколько судорожных взмахов руками, пытаясь поплыть за кораблем, но в следующее мгновение он как бы протрезвел. Годдер даже не знал, что его стимулировало – то ли ненависть к Линду, то ли удовлетворенность судьбой Рафферти, то ли просто большая порция адреналина. Как бы то ни было, но он снова был в состоянии ритмично двигать руками, чтобы держаться на поверхности. Он огляделся. В душе он почти не надеялся обнаружить Керин. Скорее всего, она была где-то ярдах в ста позади него и под водой. Если бы их сбросили с палубы одновременно, тогда бы еще можно было на что-то надеяться.

Вода кильватера постепенно успокаивалась, и он снова увидел перед собой корабль. Годдер недоверчиво уставился на него. Он находился по меньшей мере в ста ярдах от него, но корабль разворачивался. И тут он увидел со стороны бакборта две фигуры, которые определенно смотрели в его сторону. Холодок пробежал у него по коже, но он безжалостно отбросил от себя всякие надежды, пока они не дали ростки. Наверняка лишь любопытство заставило их посмотреть в его сторону... Потом он увидел крупную фигуру, которая спешила на верхнюю палубу. Этой фигурой мог быть только Линд.

Эштони Гутиррец, филиппинец, как раз выходил из коридора нижней палубы, когда услышал, как что-то шлепнулось в воду. Он перегнулся через поручни и посмотрел вниз, но не увидел ничего. Рафферти в этот момент находился еще под водой и уже позади корабля. Он обратил внимание на тяжелые грозовые тучи, а потом хотел продолжить свое путь, как внезапно увидел золотистые сандалии – сперва одну, потом другую, которые пролетели мимо него. С верхней палубы раздавались крики, потом – треск рвущейся материи, и женщина, которую он мысленно уже не раз обнимал по ночам, пролетела мимо него за борт.

Голоса сверху стали еще громче, потом послышался крик со стороны трюма. Дрожащей рукой он провел по лицу, посмотрел вниз и увидел крупную фигуру с оружием в руке. Это был мерзавец, которого они два дня назад предали морской пучине.

Геральд Сведберг, третий помощник, ни слова не знал по-английски, но даже если бы и знал, то все равно ничего бы не понял из того, что рассказал ему с пеной у рта молодой филиппинец о пролетевших мимо него в воду людях и о мертвецах с оружием в руках. Но указывающий перст всегда действует довольно убедительно, даже если он и принадлежит человеку, находящемуся почти в невменяемом состоянии. Глаза автоматически следуют за ним. Вот он и увидел в том направлении, в бурунах кильватера, голову Годдера.

– Резкий поворот влево! – прокричал он в машинное отделение, рванул ближайший спасательный круг, канистру и швырнул и то и другое подальше в воду.

Годдер видел, как корабль развернулся, но потом снова лег на прежний курс. Это произошло буквально через несколько секунд после того, как он увидел бежавшего наверх Линда. Но в то же время он увидел, как в воздухе промелькнул и закачался на волне белый спасательный круг, а также сигнальный огонек канистры-маяка, который, правда, был почти не виден в лучах солнца.

Он сбросил ботинки и, сильно работая руками, поплыл в нужную сторону. Не успел он доплыть до круга, как заметил, что из иллюминаторов потянулась густая струя дыма.

В следующее мгновение он был уже у круга и сразу же заплыл под него. Снова вынырнув на поверхность и находясь уже внутри него, он быстро стянул с себя рубашку, потом штаны и начал осматриваться. Когда круг поднялся на гребень одной из волн, ему показалось, что он видит вдали что-то золотистое. Выждав какое-то время, он убедился, что был прав, и быстро поплыл в ту сторону.

Дело продвигалось медленно, и, проплыв приблизительно половину расстояния, он сделал передышку. Да и зачем он все это делал? Не было ли более гуманным дать ей утонуть? Буквально через минуту-две силы ее окончательно оставят, она потеряет сознание, и для нее все кончится. А так они могут продержаться на воде четыре-пять дней, а в конечном итоге сойдут с ума от жажды.

"Леандр" уже исчез в темноте грозовых туч, и Годдер стал единственной точкой в этом бесконечном водном пространстве. Тем не менее он снова поплыл, гонимый страхом, что может опоздать.

Ему повезло, так как он не потерял ее из виду. Она уже погружалась в воду, а он был не более, чем в восьми футах от нее. Еще один рывок, потом он ныряет вниз и, схватив ее за ореол светлых волос, тянет наверх.

Глаза ее были закрыты, а тело совершенно безвольное. Она не сделала ни малейшей попытки схватиться за него. Как же ему удастся выкачать из нее воду, которой она успела наглотаться? Ведь они оба по подбородок находились в воде? Если он ляжет на круг, то у него, возможно, хватит сил удержать ее на поверхности. Он попытался это сделать, но, когда он потянул ее вверх, они оба очутились в воде.

Значит, так дело не пойдет. Он только потерял время. Тогда он перебросил ногу через круг и сел на него верхом. После этого он притянул ее за волосы поближе к себе. Глубоко вздохнув, он открыл ей рот и с силой начал вдувать в него воздух. Потом он сильно надавил ей на ребра, чтобы она могла выдохнуть.

Сперва его усилия не приносили успеха, и он понимал, что слишком торопится. Не спеши, не спеши, сказал он себе. Ты должен найти нормальный ритм дыхания. И не сдаваться. Она еще не умерла. Она не могла умереть! Не имела права умереть!

Он опять огляделся и подумал: а не сходит ли он с ума? Почему он не оставит ее в покое? Ведь страх смерти у нее уже позади? И тем не менее он продолжал вдыхать в нее жизнь. Когда он уже было совсем отчаялся, он почувствовал легкое движение, потом раздался тихий стон. Он нажал ей на грудную клетку, и она сделала тихий выдох. Постепенно она нашла ритм и начала самостоятельно дышать.

В тот же момент он обратил внимание на то, как ее держит, и ему в голову пришло, что поза их очень интимная, если не сказать больше. Бюстгальтера на ней не было – видимо, был сорван или порван при ударе о воду, и ее обнаженные груди прижимались к его груди, не говоря уже об их губах, которые то и дело соприкасались. Их поза была очень похожа на позу, которую занимают влюбленные при любовном акте.

Он выругал себя за эти бредовые мысли, поскольку хорошо понимал, что в этом не было ничего эротического. Он только хотел, чтобы она открыла глаза. Как только она это сделает и скажет хоть пару слов, он больше не будет один. Откровенно говоря, это мало помогло бы, и в этом не было никакого смысла, но тем не менее он нашел ее и теперь пытается привести ее в чувство.

Годдер выполз из-под круга и начал затаскивать на него Керин. Она опять застонала, и в тот же момент ее свело судорогой, как при рвоте. Изо рта полилась соленая вода. Он вытер ей губы и выждал, пока ее дыхание не стало сильнее. А потом он увидел, что она открыла глаза.

Сперва они были какими-то пустыми и ничего не понимающими. Она посмотрела на него, осмотрела бесконечную гладь океана, взглянула на висящие над водой грозовые тучи. Он подумал, что сейчас она пронзительно закричит от страха, забьется в истерике или потеряет сознание, но ничего этого не случилось. Возможно, для нее всего предыдущего оказалось слишком много, и она уже потеряла способность реагировать на что-либо.

Она опять посмотрела на него – даже смущенно, как ему показалось.

– Вы... – начала она. – Надеюсь, вы не спрыгнули с корабля, чтобы спасти меня?

– Нет, – ответил он. – Меня они тоже сбросили.

В нескольких словах он объяснил ей, как стал обладателем спасательного круга. Она ничего не ответила, только подбородок ее дрожал несколько секунд. Он почувствовал, как она пытается взять себя в руки.

– Прошу меня простить, – сказал он.

– Нет... – Она глубоко и опять с какой-то дрожью вздохнула. Виновата во всем я. Если бы я оставалась позади вас...

– Я не это хотел сказать... – его жест охватил и их обоих, и все безбрежное водное пространство. – С вами ничего подобного бы не случилось, если бы я не втянул вас в это дело...

– О, теперь вы будете извиняться за то, что спасли мне жизнь!

– Спас?

– Ну, хотя бы на какой-то срок. Ведь мы все живем на этой земле только какой-то срок. А корабль может и вернуться, если другие об этом узнают.

– У других нет оружия, – объяснил ей Годдер. Он рассказал ей, как на палубе появился Майер. Или дым его выгнал из убежища, или его успели препроводить в другое убежище, где потом его кто-то случайно обнаружил.

– Значит, теперь люди знают, что он жив? Что может сделать Линд в этой ситуации?

– Не знаю. – Годдеру показалось странным, что Линд не обезопасил свое положение за два последних дня. А ведь он мог спокойно это сделать. Ему достаточно было отделаться от Майера. Красиски он принес в жертву, по всей вероятности, без всяких угрызений совести. Так почему же он не мог поступить так же и с Майером? Для такого человека, как Линд, было бы проще освободиться от уличающих его доказательств, а этим доказательством был Майер. И несмотря на это, он избрал более опасный путь – попытался избавиться от капитана Стина и миссис Леннокс. Что это? Дисциплина? Идеологический фанатизм? Нет, в этом не было никакого смысла. Ведь теперь на земле не было ни одного уголка, где Майер мог бы скрыться. Почему же Линд пошел на то, чтобы перестрелять даже всю команду, лишь бы спасти Майера?

Гром громыхнул уже в непосредственной близости, а порывы ветра рябили поверхность воды. На севере и западе теперь не было ни клочка голубого неба, а в нескольких сотнях метров перед ними висела дождевая завеса.

– Смотрите! – внезапно закричала Керин.

Годдер повернулся в ту сторону, куда показывала Керин, и застыл. Не более, чем в полумиле от них из плена дождя появлялся "Леандр". С нижней палубы поднимался столб дыма, пронизанный языками пламени. Значит, пожар в третьем трюме разгорелся не на шутку.

Корабль, казалось, шел в должном направлении. Но прежде чем Годдер смог определить это точно, корабль, подобно призраку, снова исчез в пелене дождя.

Эштони Гутиррец перекрестился, но шевельнуться он, казалось, больше не мог. Он еще никогда в жизни не стоял на корабельном мостике и всей душой желал, чтобы никогда и не видеть его. Если он шевельнется, то его наверняка смогут заметить. Тем не менее он даже не мог поклясться, что все, что он сейчас переживает, случилось с ним в реальной жизни. Во всяком случае, Эштони не мог ручаться, что рассудок его не помутился, с тех пор как он увидел мертвеца на палубе. А потом он видел, как за борт полетела блондинка. Когда же он рассказал об этом офицеру и показал на то место, где, по его мнению, должна была показаться женская голова, там вдруг показалась мужская. Офицер, судя по всему, не обратил внимания на эту несуразицу, так как он сразу же приказал развернуться и бросил в воду спасательный круг... А вот теперь к нему приближается этот высокий первый помощник. Ему кто-то уже успел сказать, что теперь этот человек – капитан. Его глаза были очень холодны и вызывали страх.

Корабль уже успел развернуться, и Геральд Сведберг решил убедиться, заметил ли человек за бортом спасательный круг. В тот же момент он увидел подходящего Линда.

– Мистер Сведберг! – гаркнул Линд. – Немедленно отдайте распоряжение лечь на прежний курс!

– За бортом человек... – начал третий помощник, но Линд перебил его:

– Немедленно распорядитесь лечь на прежний курс! Слышали, что я вам сказал? – Линд повернулся к рулевому. – Право руля!

Рулевым был грек, опытный моряк. Он бросил на третьего помощника беспомощный взгляд и начал разворачивать корабль вправо. Когда Линд говорил таким тоном, лучше было его слушаться.

Но на третьего помощника тон Линда никакого впечатления не произвел. Точнее, даже вызвал его гнев.

– Мистер Линд, я повторяю вам, что за бортом находится человек. Линд, правда, замещал капитана, и Сведбергу было это известно, но ведь на вахте стоял он, и поэтому он здесь распоряжался. Он прошел к двери рубки. – Я видел это собственными глазами...

И вдруг у него отнялся язык, так как он увидел Гуго Майера, к тому же без черной повязки на глазу. На поросшем щетиной лице играла ухмылка, а в руках у него был автомат. Позади него появился Карл с люгером в руке. Рулевой тоже увидел их обоих, и глаза его расширились от страха. Корабль теперь резко накренился на бакборт, так что грозовая туча оказалась почти над головой.

Эштони Гутиррец все еще стоял на мостике без движения и видел, как по палубе идет матрос по имени Отто с большим пистолетом в руке. Он взошел на мостик и встал позади третьего помощника. Потом посмотрел на Линда, который стоял позади рулевого. Кивнув в ответ, он поднял пистолет и ударил третьего помощника по голове. Ноги Сведберга подкосились, он упал и покатился в сторону двери как раз в тот момент, когда по палубе ударили первые капли дождя. Отто поднял его и затащил обратно на мостик, в угла которого все еще прятался Гутиррец.

– Прочь от руля! – крикнул Линд греку, но тот от страха, казалось, ничего не слышал. Линд оторвал его руки от руля и отшвырнул к двери. Тот упал на колени, проскользнув немного по мокрой палубе, а потом поднялся и пустился наутек.

– Отто, возьми руль! – приказал Линд. Тот оставил третьего помощника лежать под дождем и подбежал к рулю. Линд дал ему курс. Отто повернул колесо налево, чтобы направить корабль по старому курсу.

Линд тем временем повернулся к Майеру и что-то сказал ему по-немецки. В этот момент подбежал боцман. Люгер у него торчал за поясом, по лицу стекала вода.

– Лопнули бутыли в третьем трюме, – быстро выпалил он. – Еще до того, как разразилась гроза, на нижней палубе чувствовался запах спиртного.

Линд кивнул.

– Ничего не поделаешь. И все же можно держать огонь под контролем. Где Спаркс?

– Сейчас придет.

– Хорошо. Перекройте трюмы. И стрелять в каждого, кто попытается подняться сюда.

Боцман исчез в серой пелене дождя. Спаркс прошел по внутреннему трапу, который вел через картографический отдел.

– Вызови "Феникс"! – приказал Линд. – Они должны спешить нам навстречу. Ежечасно подавай им сигнал, чтобы они пеленговали нас.

Спаркс вопросительно посмотрел на него.

– Встреча состоится до наступления темноты?

– А какое это может теперь иметь значение? – спросил Майер.

– Мы все перейдем на "Феникс", – сказал Линд.

– А что будет... – Спаркс жестом показал на весь корабль и его обитателей. Линд провел пальцем по горлу. Спаркс кивнул и вышел.

Третий помощник все еще лежал там, где оставил его Отто, почти у ног Гутирреца. Его фуражка куда-то укатилась, а на лицо стекала из-под волос струйка крови. Гутиррец считал его мертвым. Он посмотрел на противоположную сторону рубки. Может, его не заметят, если он сейчас шевельнется?

Но не успел он сделать и шага, как услышал звук, очень похожий на вздох.

Застыв от страха и не способный больше ничего воспринимать, он увидел, как с палубы поднялся большой клуб дыма вместе с огнем, и в воздух полетели обломки дерева и переборки.

В следующий момент эти обломки начали падать, шипя и угасая в воде. Но столб огня стал еще выше, и шум, вызываемый огнем, перекрывал теперь шум дождя. На нижней палубе матросы что-то кричали друг другу. Линд промчался на бакборт к телефону, который стоял позади рулевого колеса.

– Усильте давление в шлангах! – прокричал он в трубку, бросил трубку на рычаг, передал в машинное отделение команду "СТОП" и помчался с другими по палубе. Теперь на мостике никого не оставалось, кроме третьего помощника, который лежал без сознания, и молодого филиппинца.

Гутиррец проскользнул к двери рубки и заглянул туда. Эта красивая женщина-блондинка была в воде где-то позади них. Если корабль повернет обратно, ее можно будет спасти. Как делал рулевой, когда поворачивал корабль? Так? В левую сторону. Он схватился за штурвал и повернул его до отказа влево. Потом оставил штурвал и затащил третьего помощника внутрь, где было сухо. Затем он снова вышел на палубу, чтобы посмотреть на пожар.

"Леандр" все еще шел со скоростью двенадцать узлов в час.

Они продолжали держаться за спасательный круг. Вокруг хлестал дождь, сверкала молния, гремел гром.

– Почему ты считаешь, что они вернутся? – спросила Керин. – Неужели они вернутся, чтобы спасти нас?

– Вряд ли, – ответил Годдер. Говорить так было жестоко, но еще более жестоко было лгать ей. Ведь на корабле командует Линд. Их было по меньшей мере шестеро, и все шестеро имели оружие. – Возможно, они потеряли управление над кораблем или изменили курс, чтобы не дать огню проникнуть в центральную часть судна.

– Найти нас они все равно бы не смогли, – сказала Керин. – Ведь сейчас на пятьдесят ярдов ничего не увидишь.

– Ты не видела в воде Рафферти?

– Нет.. – она смахнула с лица воду. – Почему он это сделал? Ведь Рафферти принадлежал к его людям.

– Рафферти был глуп. Линд позднее все равно бы с ним расправился. Даже если бы все было в порядке. Такую тайну не доверяют глупцам. Ведь обо всем он проболтался бы в первом же баре.

Гроза продолжала бушевать, и волна становились все больше. Белая пена затрудняла их дыхание.

– Смешно, – сказала она вдруг. – Я даже не знаю, есть ли у тебя семья.

– Есть брат в Техасе, – ответил он. – А где-то в Европе – бывшая миссис Годдер. Мы связаны только адвокатской фирмой и банковским счетом. Если курс доллара будет держаться твердо, то она об этом происшествии узнает через несколько лет.

– У тебя нет детей?

– Была дочь, она погибла в автомобильной катастрофе.

– Прости меня...

– Это случилось пять месяцев тому назад.

Почему я обо всем этом рассказываю? – подумал он. Может, неизбежный конец развязал ему язык? Или он просто давно уже ждал преданную слушательницу? Ведь после того, как он вышел из больницы, он не рассказывал об этом ни одному человеку. Никому, кроме Сьюзен. Ей он сказал, что Джерри умерла, что он приедет домой через три часа и что к этому времени она должна покинуть дом.

Если его спрашивали, есть ли у него дети, он всегда отвечал: нет, у него нет детей. Лишь когда он напивался, то говорил самому себе: "Да, у меня была дочь, но я и мачеха ее убили".

Руки Керин на спасательном круге были мягкими и округлыми. Ему так хотелось прикоснуться к ним. По ее лицу текла вода.

– А у тебя были дети? – спросил он.

– Нет. – И не знаю почему, добавила: – Было два выкидыша.

– Прости.

– Они были вызваны специально. Мой муж не хотел детей.

– Разве в Сан-Франциско нет никаких пилюль?

– Тогда они только начали появляться.

Больше она ничего не сказала. Место, да и время были неподходящими, чтобы вести разговоры на эту тему. Ясно было только то, что ни он, ни она не имели близких людей.

– Извини меня за мои слова, но твой муж был все-таки большой негодяй.

Она испытующе посмотрела на него, но ничего не сказала. В какой-то степени все это было понятно, хотя он и сам себя не мог понять.

– Я даже не знаю, к чему все это говорю...

– Ну и ладно. Я тоже не знаю, зачем все говорила...

Как красиво ее лицо, подумал он. Он бы с радостью рассказал ей о своей дочери Джерри, но тут внезапно заметил, что по ее лицу стекает не чистая вода, а какая-то грязная, словно ржавая. Неужели это с корабля? Значит, корабль должен быть где-то совсем близко. Он огляделся, но не увидел ничего, кроме воды, сливающейся с пеленой дождя.