Текст книги "Приключения 1969"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Приключения 1969

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ „МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ“. 1969

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ПОВЕСТИ, РАССКАЗЫ И ДОКУМЕНТЫ О СОВЕТСКИХ РАЗВЕДЧИКАХ

ВСТРЕЧА С ПОДВИГОМ

В нашем издательстве сборники «Приключения» стали традиционными. На суд читателей представляется четвертый выпуск ежегодника «Приключения». Его регулярный выход свидетельствует о неуклонном развитии приключенческого жанра в художественной литературе и, соответственно, о все большем интересе к нему самых широких кругов читателей, прежде всего молодежи.

Как и предыдущие сборники, эта книга – некая лаборатория, в которой опытные мастера вместе с молодыми писателями, еще только заявляющими о себе первыми произведениями, выступают в этом жанре.

Герои приключенческих произведений – люди отважные и целеустремленные, сильные духом и телом. Их славные дела увлекают молодежь, являются достойным примером для подражания и тем самым хорошо служат делу патриотического воспитания молодого поколения.

Настоящий сборник отличается от всех выпущенных издательством «Молодая гвардия» ранее. Он целиком посвящен одной теме – подвигу советских разведчиков в годы Великой Отечественной войны, явившейся величайшим испытанием молодого поколения на верность делу Октября, делу коммунизма.

Подвиг разведчика! Подобно ослепительному лучу, он вобрал в себя самые яркие черты человека, вступившего в единоборство с врагом во имя победы над кровавым фашизмом. Подвиг разведчиков многообразен. Это и ежечасный смертельно опасный труд человека, который многие годы вынужден жить среди врагов, в их обличье; и выполнение специального задания группой воинов, десантированных в расположение войск противника; и героизм полковых разведчиков, ползущих за «языком» сквозь минные поля или ведущих боем разведку переднего края вражеской обороны; это и диверсии, совершаемые партизанами во вражеском тылу... Разведчик, выполнял ли он задание Генерального штаба или командира полка, вносил свою долю ратного труда в борьбу народа с врагом, совершал свой незабываемый ратный подвиг.

Операции разведчиков Советской Армии в годы Великой Отечественной войны были столь впечатляющи и многообразны, что писателю подчас нет нужды отходить от действительных фактов, приукрашивать реальные события домыслом. Многие повести и рассказы, включенные в сборник, документальны, и в основе всех произведений – реальные события тех лет. Однако документальность предполагает не протокольное изложение фактов и событий, а воссоздание с помощью действительных свидетельств ярких художественных картин, изображение полнокровных характеров.

В освободительной войне советского народа, войне, превратившейся в общую битву свободолюбивых народов против германского фашизма, участвовали и силы Сопротивления многих стран Европы. И естественно, вместе с советскими разведчиками действовали антифашисты-интернационалисты, понимавшие, что их помощь Советской Армии – их вклад в общую борьбу с поработителями. Об этой работе разведчиков-антифашистов – болгар, чехов, немцев и других – также рассказывают произведения, включенные в сборник.

Следует сказать несколько слов о разделе, которым завершается книга, – о «Музее боевой славы разведчиков». На страницах этого раздела, как на стендах музея, представлены многочисленные документы: тексты боевых заданий разведгруппам, странички из дневников разведчиков, «аусвайсы» и «легитимации», с которыми советские патриоты работали в стане врага, и многое другое. Читатель с волнением прочтет письма, строки которых словно кровью были начертаны героями накануне смертного часа.

Многие герои публикуемых произведений – да так оно было и в жизни – комсомольцы, лучшие представители нашей молодежи. Подавляющее большинство из них не были кадровыми солдатами, а тем более не готовили себя заранее к боевой деятельности во вражеском тылу. Но когда пришел час испытаний, они стали парашютистами и радистами, снайперами и минерами, они стали настоящими солдатами. Они – это сверстники сегодняшних двадцатилетних юношей и девушек, поколение тридцатых-сороковых годов, воспитанное комсомолом.

ПОВЕСТИ

Виктор Егоров
ЗАГОВОР ПРОТИВ «ЭВРИКИ»

Повесть

В 1943 году германской разведке стало известно о том, что в Тегеране состоится конференция руководителей трех держав антигитлеровской коалиции. По личному указанию Гитлера готовился террористический акт против участников конференции. Эта повесть рассказывает о том, как органам государственной безопасности с помощью чекиста, сумевшего еще задолго до войны проникнуть на службу в германскую военную разведку – абвер, удалось сорвать заговор фашистов.

Повесть написана на основе действительных событий и исторических фактов, но фамилии героев и некоторые данные о них по определенным причинам изменены.

I

Осенью 1943 года в Вашингтоне стояли теплые дни. Зеленая площадка вокруг Белого дома была залита солнцем. Окна кабинета советника президента Уайта были раскрыты настежь. Все здесь – и панели из красного дерева, добротная и удобная мебель, хрустальная люстра и портьеры из дорогой ткани, пушистый турецкий ковер на полу – было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление. Откинувшись на спинку кресла, Уайт просматривал документы, подшитые в белую папку. Он готовил для президента справку о подготовке к предстоящей конференции глав трех держав антигитлеровской коалиции.

Внимание Уайта задержалось на третьем пункте секретного послания И. В. Сталина президенту Ф. Д. Рузвельту от 8 сентября 1943 года [1]1
  Документы взяты из опубликованной МИДом СССР переписки Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 годов.


[Закрыть]:

«Что касается нашей личной встречи с участием г. Черчилля, то я также стремлюсь осуществить ее в возможно скором времени.

Ваше предложение о времени встречи мне представляется приемлемым. Местом же встречи было бы целесообразно назначить страну, где имеется представительство всех трех государств, например Иран. Однако я считаю необходимым сказать, что придется еще дополнительно уточнить момент встречи, считаясь с обстановкой на советско-германском фронте, где втянуто в войну с обеих сторон свыше 500 дивизий и где контроль со стороны Верховного командования СССР требуется почти каждодневно».

Сделав запись, советник стал листать дальше.

Послание от 11 сентября 1943 года:

«Лично и секретно маршалу Сталину от президента Рузвельта.

Я весьма обрадован вашей готовностью одобрить третье предложение, а время – приблизительно в конце ноября – было бы подходящим. Что касается меня лично, то у меня имеются сомнения лишь в отношении места и только потому, что оно расположено несколько дальше от Вашингтона, чем я рассчитывал. В это время мой Конгресс будет заседать, и согласно нашей конституции я должен принимать решения в отношении законодательных актов в течение десяти дней. Другими словами, я должен принимать документы и возвращать их Конгрессу в течение десяти дней, а Тегеран подвергает это серьезному риску, если будет плохая летная погода. Если нельзя будет воспользоваться азорским маршрутом, то это означает, что придется следовать через Бразилию и через Южную Атлантику. По этим причинам я надеюсь, что вы подумаете о каком-либо районе Египта, который также является нейтральным государством...»

Уайт склонился над столом и опять сделал запись. Затем, отложив блокнот, он снова стал просматривать переписку.

Послание от 12 сентября 1943 года: «Личное и секретное послание от премьера И. В. Сталина президенту г-ну Ф. Д. Рузвельту и премьер-министру г-ну У. Черчиллю.

...3. Что касается встречи трех глав правительств, то я не возражаю против Тегерана как места встречи, что мне представляется более подходящим, чем Египет, где у Советского Союза все еще нет своего представительства».

Послание от 27 сентября 1943 года:

«Личное и строго секретное от премьер-министра г-на Уинстона Черчилля маршалу Сталину.

1. Я обдумывал нашу встречу глав правительств в Тегеране. Должны быть проведены надежные подготовительные мероприятия для обеспечения безопасности в этом до некоторой степени слабо контролируемом районе...

2. Я предлагаю также, чтобы во всей будущей переписке по этому вопросу мы пользовались выражением «Каир-три» вместо Тегерана, который должен быть похоронен, а также что условным обозначением для этой операции должно быть слово «Эврика», являющееся, как я полагаю, древнегреческим...»

Послание от 14 октября 1943 года:

«Лично и секретно маршалу Сталину от президента Рузвельта.

...Другое предложение – это по соседству с Багдадом, где мы могли бы располагать тремя комфортабельными лагерями с достаточным количеством русской, британской и американской охраны. Эту последнюю мысль, кажется, стоит рассмотреть».

Послание от 19 октября 1943 года:

«Лично и секретно президенту Франклину Д. Рузвельту от премьера И. В. Сталина.

По вопросу о месте предстоящей встречи глав трех правительств я хочу сообщить Вам следующее.

К сожалению, я не могу принять в качестве подходящего какое-либо из предлагаемых Вами взамен Тегерана мест для встречи.

...операции требуют повседневного руководства Главной Ставки и моей личной связи с командованием. В Тегеране эти условия могут быть обеспечены наличием проволочной телеграфной и телефонной связи с Москвой, чего нельзя сказать о других местах».

Послание от 25 октября 1943 года:

«Лично и секретно для маршала Сталина.

...Трудность в отношении Тегерана заключается в следующем простом факте. Горы на подходе к этому городу часто исключают возможность полетов на несколько дней подряд. Риск задержки существует как для самолета, доставляющего документы из Вашингтона, так и для самолета, доставляющего эти документы Конгрессу. Я должен с сожалением сказать, что мне, главе государства, нельзя выехать в то место, где я не смогу выполнять своей обязанности согласно нашей конституции».

Послание от 5 ноября 1943 года:

«Лично и секретно от премьера И. В. Сталина президенту Франклину Д. Рузвельту.

...Я не могу не считаться с приведенными Вами аргументами относительно обстоятельств, мешающих Вам приехать в Тегеран. Разумеется, только Вам может принадлежать решение вопроса о возможности Вашего приезда в Тегеран.

Со своей стороны я должен сказать, что не вижу более подходящего пункта для встречи, чем указанный город.

На меня возложены обязанности Верховного Главнокомандующего советских войск, и это обязывает меня к повседневному руководству военными операциями на нашем фронте. Это особенно важно в данное время, когда непрерывная четырехмесячная летняя кампания переходит в зимнюю и военные операции продолжают развиваться почти на всем фронте протяжением 2600 километров. При таком положении для меня, как Главнокомандующего, исключена возможность направиться дальше Тегерана. Мои коллеги в правительстве считают вообще невозможным мой выезд за пределы СССР в данное время, ввиду большой сложности обстановки на фронте».

Уайт перевернул несколько страниц и стал читать.

Послание от 8 ноября 1943 года:

«Секретно и лично маршалу Сталину от президента.

...Вы будете рады узнать, что я выработал метод, при помощи которого, в случае, если я получу сообщение о том, что закон, требующий моего вето, прошел через Конгресс и направлен мне, я вылечу в Тунис, чтобы получить его там, а затем вернусь на конференцию.

Я поэтому решил отправиться в Тегеран, и это меня особенно радует.

Как я сообщал вам, я придаю чрезвычайное значение тому, чтобы вы, г-н Черчилль и я встретились...

Мы все можем затем отправиться в Тегеран 26 ноября и встретиться с вами там 27, 28, 29 или 30 и будем совещаться столько, сколько вы сочтете возможным находиться в отъезде...»

«Секретно и лично от премьера И. В. Сталина президенту Франклину Д. Рузвельту.

...Ваш план организации нашей встречи в Иране я принимаю... Надеюсь, что с этим согласится и г. Черчилль».

– Черчилль согласился, – пробормотал Уайт. Сделал несколько заметок в блокноте и, закрыв папку, крупным размашистым почерком написал на ней «Эврика». Советник посмотрел на часы – четверть двенадцатого. Через пятнадцать минут начнется получасовой перерыв на ленч в правительственных учреждениях.

Спрятав папку с документами в сейф, Уайт вышел из кабинета, бросив на ходу секретарше:

– Мэри, я пошел перекусить.

– Домой? – спросила секретарша.

– Нет, где-нибудь поблизости, пока не начался перерыв; надоела толкотня.

Уайт вышел из Белого дома.

Он медленно пошел по Конститьюшен-авеню, мимо строгих фасадов, огромных правительственных зданий.

В сквере, мимо которого проходил Уайт, было много женщин в пестрых платьях, с детскими колясками; ребятишки постарше весело резвились около них. Два садовника озабоченно копались у цветочной клумбы. По улице неслись потоки машин. Никто никогда не сказал бы, что эта страна принимает участие в войне. Война была слишком далека. И только очень наблюдательный человек заметил бы, что среди пешеходов несколько больше военных, чем встречалось года три назад.

Навстречу Уайту из-за угла вышел молодой полковник.

– Хелло, Джонсон! – приветствовал его советник. – Вы как раз нужны мне. Я вам звонил по телефону, но не застал.

– Мне передали об этом, и я поспешил к вам.

Уайт взял полковника под руку и отвел в сторону.

– Вы знаете, что предстоит конференция Большой Тройки? – почти шепотом спросил он полковника.

Джонсон утвердительно наклонил голову.

– Теперь определилось, что состоится она в конце ноября в Тегеране. Надо готовиться, – прошептал Уайт, хотя вокруг никого не было.

– Сделаем все, что нужно. Во всяком случае, безопасность президента будет обеспечена нами должным образом.

– Надеюсь, вы понимаете, что всю подготовку к отъезду президента надо облечь в строгую тайну, – еще тише прошептал Уайт. – Не привлекайте слишком много людей к этому делу.

– У нас вполне надежные работники, – заметил полковник.

– Я все же настаиваю на своей просьбе.

Джонсон понимающе кивнул головой.

– Пойдемте закусим, – предложил Уайт. Они зашли в первый попавшийся им ресторан...

II

Офицер абвера Вальтер Шульц, как обычно, с утра просматривал иранские газеты. Негромко зазвонил телефон.

– Майор Шульц слушает.

– Вас хочет видеть бригаденфюрер Шелленберг. Сейчас он у себя в главном управлении имперской безопасности.

Шульц узнал голос Канариса. Адмирал говорил глухо, монотонно.

– Взять с собой какие-нибудь документы?

– Нет, – протянул главный шеф военной разведки и положил трубку.

Шульц встал из-за стола, прошелся по комнате. Что это могло значить? Зачем он, незаметный офицер абвера, понадобился Шелленбергу, одному из ближайших помощников министра внутренних дел и генерального уполномоченного имперской безопасности Гиммлера?

Шульц позвонил в гараж, вызвал машину и вышел из кабинета.

– На Принц Альбрехтштрассе! – бросил Шульц шоферу, уселся поудобнее, снял фуражку. Приглаживая густую русую шевелюру, он задумался. Его беспокоил этот вызов.

Автомобиль остановился перед зданием казенного вида.

Кабинет Шелленберга, обставленный громоздкой старинной мебелью в духе XVIII века, с огромным камином, выглядел строго и мрачно. Угрюм был и его хозяин в черном костюме. За его спиной висел огромный портрет фюрера. Шелленбергу было чуть больше тридцати лет, выглядел он болезненным, желтый цвет лица свидетельствовал, что у него не все в порядке с печенью.

– Майор Шульц, – представился Вальтер.

Шелленберг указал глазами на кресло у стола. Шульц встречался как-то с Шелленбергом у одного высокопоставленного немецкого дипломата, был представлен Шелленбергу, но сейчас тот, видимо, его не узнал.

– Что за парашютисты у вас в Иране, расскажите подробнее, – без всяких предисловий начал Шелленберг.

У Шульца сразу отлегло от сердца. Вот, оказывается, зачем он понадобился.

– Как вам известно, после вторжения русских и англичан в Иран мы потеряли там почти всех наших кадровых работников, вследствие чего пришлось прибегнуть к засылке новых. Только на парашютах мы сбросили в марте и июле этого года девять человек, но связь с ними пока не налажена. Они укрылись в кашкайских племенах, – бойко докладывал Шульц.

Шелленберг не сводил с него своих проницательных глаз, будто хотел залезть ему в душу.

– Уцелели ли у вас другие связи в Иране? У нас возникла необходимость провести в Тегеране очень серьезную операцию. Для этого нужен надежный человек, способный укрыть офицеров, которых мы туда перебросим. Нужно такое же доверенное лицо на границе Ирана с Турцией. Можете вы нам обеспечить это? – Шелленберг вопросительно уставился на Шульца.

Не отводя глаз под его взглядом, Шульц, немного подумав, сказал:

– В Тегеране у меня есть человек, которому можно верить вполне: он немец, переброшен нами туда совсем недавно. Обосновался под видом польского эмигранта Глушека, начинает прививаться и пока вне подозрений.

– Это в Тегеране. – Шелленберг взял блокнот и записал туда данные о Глушеке. – А что у вас есть на границе?

– В Иранском Азербайджане, недалеко от турецкой границы, кочует шахсевенское племя Махмудбека. Бек учился в Германии, я с ним знаком еще по университету; он всецело на нашей стороне. В бытность мою в Иране я привлек его к работе. Он помог создать нелегальную переправу через ирано-турецкую границу, которую мы использовали.

Шелленберг опять склонился над блокнотом.

– О нашем разговоре и о людях, названных здесь, должны знать только я и вы. Поняли? – и глаза Шелленберга вдруг так сверкнули, что не было нужды разъяснять, какие кары ожидают нарушителя.

– Жду вас завтра в это же время, – сказал он и отодвинул в сторону блокнот.

По дороге домой Шульц оглянулся, ему показалось, что следовавший за ним в отдалении «мерседес» он видел у здания главного управления имперской безопасности.

Зайдя в комнату, Шульц посмотрел в окно. Ничего подозрительного не заметил. Но у него не было сомнений, что Шелленберг, руководствуясь принципом «доверяй, но проверяй», послал за ним агентов. Его, видимо, беспокоило, пойдет ли куда-нибудь Шульц рассказывать о своем разговоре с ним.

Главное управление имперской безопасности вело политическую разведку за границей. Поскольку практическую работу не всегда можно разграничить так, чтобы, ведя военную разведку, не касаться политических вопросов и наоборот, это порождало между политической и военной разведками своеобразную конкуренцию, стремление превзойти друг друга в докладах фюреру. Между главным управлением имперской безопасности, или РСХА, как его сокращенно именовали, и абвером происходили на этой почве частые стычки. Кроме того, в систему главного управления имперской безопасности входило гестапо, и поэтому РСХА занималось проверкой личного состава абвера с точки зрения политической благонадежности. Это еще более усиливало антагонизм между двумя ведомствами.

Шульц решил не выходить никуда в этот вечер.

В то время как он отсиживался дома, Шелленберг поехал докладывать план операции Гиммлеру.

Кабинет руководителя всех карательных органов Третьего рейха отличался особой помпезностью. Он был так же велик, как и кабинет фюрера, и обставлен с такой же роскошью. Узорчатый паркетный пол, старинные картины, гигантские гобелены, слева у входа уголок гостиной с круглым столом и мягкой мебелью. Вдоль стен на подставках изящные статуэтки.

Гиммлер сидел за письменным столом в гимнастерке зеленовато-мышиного цвета. На рукаве красная повязка с черной свастикой.

Шелленберг выкинул в приветствии руку вперед и остановился посредине кабинета.

Гиммлер повел головой в сторону кресла, стоявшего у письменного стола. Шелленберг осторожно, словно боялся повредить кресло, сел.

– Кому вы поручите подготовку укрытия в Тегеране для наших боевиков? – спросил Гиммлер.

– Офицеру абвера Вальтеру Шульцу.

– Почему вы берете офицера из абвера? Разве у вас нет подходящего человека? – недовольным тоном спросил Гиммлер.

– Экселенц, у себя в управлении я никого не нашел, а майор Шульц работал в Иране, сохранил там связи. У него есть люди, которые нам потребуются. Он хорошо знает Иран, обстановку в стране, легко может снова попасть туда. Он проживал там по швейцарскому паспорту. Ничем себя в глазах местной контрразведки не скомпрометировал и сейчас может снова появиться в Тегеране с швейцарским паспортом. Достать такой паспорт нам нетрудно.

– Почему он выехал из Ирана?

– Шульц участвовал в 1941 году в операции по выводу из строя иранских дорог, чтобы воспрепятствовать продвижению большевиков. В операцию он был включен в последний момент и почти не имел отношения к ее подготовке. Группу предал русский эмигрант, который входил в ее состав. Их арестовали военные власти красных. Шульцу и еще одному участнику удалось бежать.

– Не попадет ли он теперь в руки русских?

– Это исключается, экселенц. Никто из участников этой группы в Иране не появлялся, а о том, что Шульц живет в Иране по документам швейцарского гражданина, они не знали. Было известно об этом только майору Югансону, руководителю группы, который тоже попал к русским, но он не успел ничего сказать, так как был убит при попытке к бегству вскоре после ареста.

– А вы хорошо проверили этого Шульца? Учтите, если операция провалится, фюрер снимет нам головы.

– Мы его проверяли. Он племянник и воспитанник члена нашей партии Ганса Шульца, который известен фюреру еще по Мюнхену.

– Так это племянник старого Ганса! Как же, дядю его знаю хорошо. Недавно фюрер интересовался, жив ли старик. Ну, за его воспитанника можно быть спокойным, – облегченно вздохнул Гиммлер. – Я доложу об этом фюреру. Идея операции принадлежит ему. Достаточно ли вы убеждены в достоверности сведений о том, что конференция состоится в Тегеране и именно в это время?

– Вполне, экселенц. Как я вам уже докладывал, наш человек в Вашингтоне принимает участие в подготовке конференции. Мы верим ему вполне.

– Ну хорошо. Смотрите, чтобы мы не попали в глупое положение.

Утром Шульц, как обычно, направился в управление пешком. По пути остановился на миг у газетного киоска. Было неприятно сознавать, что ты под наблюдением.

На работе Шульц долго обдумывал, что сказать своему непосредственному шефу, полковнику фон Пахену, о вызове к Шелленбергу, но ничего вразумительного придумать не мог. К счастью, его никто об этом не спрашивал. Шеф был доволен, что он вернулся из главного управления имперской безопасности, а не исчез, как многие другие.

В полдень, когда Шульц пришел к Шелленбергу, тот был значительно любезнее. Приглашая сесть, он даже попытался улыбнуться, но вместо улыбки на его угрюмом лице промелькнула какая-то неопределенная гримаса.

– Мы включаем вас в операцию. Поэтому буду откровенен. В ближайшее время в Тегеране должны собраться Сталин, Рузвельт и Черчилль. Наша задача – сорвать эту встречу. Удачный исход задуманного может благоприятно отразиться на ходе войны. Операцией интересуется сам фюрер, – Шелленберг с благоговением закатил глаза. – По каким документам вы были в Иране?

– По паспорту швейцарского подданного Самуэля Зульцера, коммерсанта.

– Под этой фамилией поедете в Иран вторично. Вы, конечно, понимаете, что, сидя в Берлине, нельзя сделать того, что возлагается на вас.

– Разумеется, герр бригаденфюрер.

– Вы женаты?

– Нет, герр бригаденфюрер.

– На этот раз придется поехать с женой, – осклабился Шелленберг и, не обращая внимания на недоуменный взгляд Шульца, нажал кнопку на столе.

– Фрейлейн Штайнер ко мне, – отрывисто буркнул Шелленберг.

Едва адъютант скрылся за дверью, как появилась девушка лет двадцати пяти, видимо ожидавшая вызова тут же рядом. Смутно догадываясь, в чем дело, Шульц разглядывал эту довольно миловидную и скромную на вид блондинку с большими, слегка навыкате голубыми глазами. В несколько старомодном костюме, она производила впечатление женщины, всецело поглощенной домашними делами. Никому никогда бы не могла прийти мысль, что эта девушка имеет отношение к разведке.

– Анни, с настоящей минуты вы Анна Зульцер, жена вот этого молодого швейцарца Самуэля Зульцера. Обо всем остальном вам уже известно, Я пригласил вас, чтобы представить друг другу. – И довольный не совсем обычной сценой, ухмыляющийся Шелленберг выпроводил девушку из кабинета.

– Не думайте, что мы посылаем с вами Анни как контролера. Если бы мы сомневались в вас, то привлекли бы другого человека. Она радистка, умна, расторопна. Будет с кем посоветоваться. Кроме того, вы должны принять в Иране гостей из Берлина, и хозяйка вам обязательно потребуется.

– Вы правы, герр бригаденфюрер.

– Я не буду вас заново учить конспирации, осторожности, но помните: вам поручено исключительно серьезное дело, и вам придется призвать себе на помощь весь свой опыт, все способности. У вас три основные задачи, которые придется решать самостоятельно. Первая – это встреча парашютистов. Сброшены они будут ночью около расположения племени вашего бека. Место выбирайте абсолютно безопасное. Ориентиры, координаты, которые вы сообщите, должны быть точными. Этой же ночью группу надо отправить в Тегеран. Предусмотрите все, чтобы исключить возможность каких-либо неожиданностей в пути. Все следует рассчитать так, чтобы в Тегеран они прибыли тоже ночью, лучше переждать день в пути. Задерживать их у шахсевенского бека не следует. Я знаю, как на Востоке распространяются слухи. В тот же день вся округа будет знать о приезде гостей, – Шелленберг улыбнулся.

– Это верно, герр бригаденфюрер, – поддакнул Шульц.

– Не меньшая осторожность нужна и в Тегеране. Об их приезде не должна знать ни одна душа за исключением особо доверенных лиц. Это ваша вторая задача. И наконец последняя задача – снять два небольших домика, каких в Тегеране много, чтобы из одного были видны здания русского и английского посольств. Они ведь напротив друг друга?

– Так точно, герр бригаденфюрер.

– А из второго должно быть видно американское посольство. Нам важно наблюдать за въездом и выездом людей из этих посольств хотя бы в бинокль. Дома нужны более или менее изолированные от соседних какими-нибудь садиками. Остальные указания вы получите от руководителя группы, который прибудет с парашютистами. Все понятно?

– Абсолютно все.

– Завтра же по документам, которые я вам вручу, нужно выехать в Швейцарию, получить там у чиновника нашего посольства Линденблатта швейцарские паспорта и, не задерживаясь, отправиться в Иран. Как будем поддерживать связь?

– У меня там припрятана рация.

– Это хорошо. Схему связи с нами вы получите на вокзале завтра. Необходимая сумма денег вам будет переведена из Швейцарии. По указанию фюрера в целях сохранения тайны все участники этой операции с завтрашнего дня переходят на казарменное положение, без права общения с внешним миром. На свободе остаетесь вы и Анни. Если слухи об операции разойдутся, то будет ясно, откуда они исходят, – Шелленберг опять бросил на Шульца свирепый взгляд. – Возвращаться в абвер не надо, так же как и звонить туда по телефону или писать. Дяде и знакомым скажете, что едете в командировку на Восточный фронт.

В приемной перед кабинетом Шелленберга Анни встретила Шульца виноватой улыбкой, словно извиняясь за то, что ее навязали в спутницы. Шульц сразу взял в разговоре дружеский тон. Они договорились о встрече на вокзале, и Шульц вышел на улицу.

– Какая подлость! – прошептал Шульц и, спохватившись, что произнес эти слова по-русски, быстро обернулся, но около него никого не было. Ясно, что значит сорвать встречу глав трех государств. Ему потребовалось колоссальное усилие, чтобы не выдать свое волнение в разговоре с Шелленбергом. Вот когда нужен весь опыт, вся самоотверженность, чтобы предотвратить замышляемое злодеяние. Он понимал, что на его плечи легла огромная ответственность.

Какое счастливое стечение обстоятельств, что выбор Шелленберга остановился на нем – на советском разведчике Илье Светлове, сумевшем несколько лет тому назад проникнуть на работу в абвер. Светлов понимал, что, если у Шелленберга в аппарате были бы свои подходящие офицеры, вряд ли он стал бы привлекать к столь щекотливому делу работника другого ведомства.

По дороге домой он думал о том, как быстрее сообщить в Москву о заговоре.

Но как это сделать, чтобы не заметили наблюдавшие за ним гестаповские ищейки? Как дать знать радисту, который жил здесь же в Берлине, что есть срочное сообщение?

Дома он составил на маленьком листке шифрованное сообщение о своем разговоре с Шелленбергом. Скатал листок в трубочку чуть побольше спички. Чтобы скоротать время до вечера, стал звонить знакомым, сообщая, что внезапно получил приказание выехать на фронт по делам своего учреждения. Первым долгом он позвонил Эльзе фон Микк, дочери видного дипломата, в доме которого собирались фашистские сановники и военные. Пользуясь тем, что Эльза увлечена им, Шульц часто бывал в этом доме и из довольно откровенных разговоров, которые вели завсегдатаи салона, черпал интересную информацию для Москвы.

Неожиданное сообщение Вальтера расстроило Эльзу. Она попросила, чтобы он приехал к ней проститься. Он сказал, что приказ получен внезапно, времени мало. Он постарается, но не уверен, что успеет... Эльза приуныла.

Более часа ушло на телефонные звонки.

Пообедав, Шульц положил донесение в тайник в перилах подъезда дома, где он жил, и вышел на улицу. У одного из телефонных автоматов, остановил машину, зашел в будку и набрал нужный номер. Не успев отвести руку от диска, почувствовал, что кто-то подошел.

– Простите, я набрал не тот номер. Еще раз прошу извинить мою рассеянность, – произнес он условную фразу ответившему по телефону связному. Повесив трубку, тут же стал звонить к себе домой. Стоявший у будки человек видел, какой он набирает номер. Шульц попросил служанку сказать дяде, что вернется лишь к ужину.

Выходя из будки, он посмотрел на подошедшего. Это был щупленький парень с лицом, густо усеянным веснушками.

Шульц был доволен. Увидеть, какой он набрал номер в первый раз, парень не успел, а условный сигнал подан. Сегодня между 8 и 10 часами вечера радист заберет сообщение из тайника. Теперь задача – отвести наблюдение от дома на это время. Надо часов до одиннадцати не возвращаться домой и держать наблюдение в стороне. Но куда деться? Лучше всего поехать попрощаться с Эльзой. Он посмотрел на часы – четверть восьмого. Ехать к Эльзе еще рано. Остановил машину у кафе.

Посетителей там было немного. В запущенном зале несколько стариков сидели за чашками суррогатного кофе, пристально вглядываясь в строки газетных сообщений о военных действиях. Эти умудренные жизнью люди старались вычитать между трескучими строками правду о положении на фронтах. Поодаль какой-то молодой человек расплачивался с официантом. Шульц невольно задержал на нем взгляд. Теперь редко можно было встретить молодого человека в штатском. Но вот этот парень вышел из-за стола. Он увидел, как тот с трудом пошел к двери, поскрипывая еще совсем новыми протезами.