Текст книги "Инес Наварро, прекрасный демон"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Я на одну секунду оставил наблюдение за домом, чтобы сообщить вам, начальник, что я нигде не нашел Патси. Его нигде нет. Я исчерпал все способы.

– Гм! Очень может быть. Инес, вероятно, вышла, и он пошел за ней.

– Если бы я не знал наверняка, что это не так, то я не стал бы вам звонить, – ответил Тен Итси. – Но дело в том, что Инес здесь; я еще десять минут тому назад видел ее у окна.

– Гм! – пробормотал сыщик. – И то хорошо. Пойди опять к дому и смотри в оба!

Сыщик в раздумье вышел из «Асторгоуза».

«Хитрая баба! – подумал он не то с досадой, не то с внутренним смехом. – Очевидно, она сумела провести как-нибудь моего Патси, и он следит сейчас за какой-нибудь совершенно безразличной для нас девицей. Надо будет посмотреть самому!»

Через четверть часа Ник Картер уже поворачивал на 75-ю улицу. Заметив Тена Итси, он, однако, не обратил на него никакого внимания, а направился прямо к подъезду интересующего его дома и позвонил.

Ждать ему пришлось недолго. Лакей-негр открыл дверь и лукавым взором оглядел незнакомца.

Ник Картер, верный своей роли, уставился на него с фамильярной улыбкой, которая так характерна для истинного деревенского жителя.

– Ну-с, молодой человек, – сказал он благосклонно, – по-английски говорить умеете?

– Умею, сэр!

– В таком случае передайте мисс Инес Наварро, что я желаю ее видеть, – с важностью заявил мнимый франт.

– Как же о вас доложить, сэр?

– Да так и доложите, что это я! – еще важнее ответил сыщик.

– Но мисс Наварро спросит ваше имя?

– Спросит? Неужели? Но, дорогой мой, разве я какой-нибудь Иван или Петр? Меня знают во всем Галло-Грине. Никто там не спрашивает моего имени, а все снимают передо мой шляпы! А в Нью-Йорке меня вдруг не будут знать только потому, что в этом городе на несколько домов больше! Впрочем, ладно, скажите вашей мисс, что я – Иосиф Юнипер. Не забудьте, молодой человек, скажите, что…

– Хорошо! А что вам нужно от барышни? – с невозмутимым спокойствием спросил негр.

– Это я скажу ей уже сам. Скажите ей, что мистер Иосиф Юнипер сам скажет ей, что ему от нее нужно.

– Кто там, Мануил? – раздался с лестницы мягкий грудной женский голос.

– Это я, мисс Наварро. Я – мистер Иосиф Юнипер! – воскликнул Ник Картер, сейчас же угадавший, что это сама молодая хозяйка дома. – Этот остроумный молодой человек непременно хочет узнать всю мою родословную, прежде чем впустить меня к вам.

– Что вам от меня нужно? – остановила молодая девушка болтуна, спускаясь с лестницы в переднюю.

– Мне хочется поговорить с вами несколько минут, красавица моя; меня послал начальник сыскной полиции и…

– Хорошо, хорошо! – прервала его Инес Наварро. – Пожалуйста, пройдите сюда, в библиотеку.

– Очень вам благодарен, мисс. Черт возьми… ах, простите, но это чудная комната, роскошь! Этакой прелести у нас, в Галло-Грин, нет, как ни нарядна гостиная миссис Гонникомб. Она – свояченица нашего пастора и пользуется большим влиянием; к тому же, знаете ли, она и того…

Он засмеялся и сделал движение пальцами, как будто считал деньги; при этом сыщик до мелочей запечатлел в своей памяти все детали обстановки, а вместе с тем успел, хотя и украдкой, но в то же время внимательно, разглядеть прекрасную хозяйку.

В самом деле, Ник Картер должен был сознаться, что никогда в жизни еще не встречал подобной красавицы.

– Ей-богу, милостивая государыня, я не поклонник комплиментов, – сказал он в той грубоватой манере, которая свойственна неинтеллигентным людям, когда они хотят разыграть сердцеедов, – но вы, так сказать, необыкновенная красавица – того и гляди, потеряешь свое сердце.

– Пожалуйста, не делайте этого; я не имею обыкновения поднимать вещи, которые не имеют ценности! – заносчиво ответила ему молодая девушка. – Вы – сыщик? – спросила она затем деловым тоном и пристально посмотрела на Ника Картера.

– Ну, этого я ведь не говорил, – поспешил ответить сыщик. – Я говорил вам, что меня послал начальник сыскного отделения. Он, видите ли, друг мне и уверяет, что вы, мисс, не имеете ничего общего с преступлением того мошенника Каррутера; ну а я утверждаю противоположное, и это ведь вполне естественно, не так ли, мисс? Ну вот мы и заключили пари на сто долларов, и я пришел сюда, чтобы спросить вас, как, собственно говоря, обстоит это дело, потому что вы, очевидно, лучше всех должны знать, помогали ли вы этому мошеннику бежать или нет? Не прав ли я?

– Не знаю, во всяком случае, вы пороха не изобрели.

– Да это я и не говорил совсем! – заикаясь ответил Иосиф Юнипер.

– Да, счастье только, что он и без вас уже изобретен! Но что же вам от меня нужно, Турнип Иосифер?

– Иосиф Юнипер, – поторопился поправить ее сыщик. – Я жду, что вы мне расскажете.

– Как? Что я расскажу? – с недоумением переспросила молодая женщина.

Ник Картер фамильярно подмигнул ей.

– Эх, не притворяйтесь, пожалуйста, – сказал он ухмыляясь. – Я хочу, чтобы вы мне рассказали, каким образом устроили ту ловкую штуку с побегом. Я – старая лиса, мисс; никто меня не убедит в том, что такая красавица, как вы, ни с того ни с сего, на глазах всей публики сядет рядом с мошенником-убийцей, если вы не имеете какой-либо совершенно определенной причины.

– Но, видите ли, мистер Юнипер, когда я это сделала, я не знала, что мистер Каррутер – убийца.

Сыщик опять лукаво заморгал глазами.

– А теперь позвольте спросить, мнение ваше переменилось? – осведомился он.

Инес Наварро откинулась на спинку стула.

– Я сама теперь не знаю, за кого мне считать Мориса Каррутера, – сказала она, как бы говоря сама с собой, и тихий вздох вырвался из ее груди. – Я должна сознаться, что в тайне обручена с ним и что только вера в него да желание открыто показать эту веру всем побудили меня к этому взбалмошному и необдуманному поступку сесть рядом на скамью подсудимых.

– Хе-хе! Без сомнения, вы надеялись и на то, что ваша красота произведет впечатление на сердца присяжных заседателей, – не без лукавства заметил сыщик.

– Я не спорю, – созналась молодая хозяйка.

– Итак, вы всю неделю каждый день являлись в здание суда.

Инес Наварро только кивнула.

Мнимый деревенский простофиля опять добродушно и вместе с тем лукаво захихикал.

– А теперь, красавица, – сказал он ей, – теперь скажите-ка мне, положа руку на сердце, ведь я не такой болван, меня не проведете – неужели вы не знали о намерении Каррутера бежать, а?

Девушка посмотрела на него серьезными глазами и тихо ответила.

– Я скажу вам всю правду: да, я имела смутное представление о том, что Каррутер хочет рискнуть на побег. Но когда и при каких обстоятельствах – это мне было совершенно неизвестно.

– Гм… – промычал Ник Картер, задумчиво качая головой. – А скажите мне, мисс Наварро, вы теперь уже слышали что-нибудь о Каррутере? Не краснейте, – сказал он с нахальной улыбкой, – ведь влюбленные имеют обыкновение писать друг другу, особенно при таких обстоятельствах.

– Вы ставите довольно странные вопросы, милостивейший государь, и я имела бы полное право не отвечать на них, не правда ли? – возразила молодая девушка, и прелестная насмешливая улыбка заиграла на ее коралловых губах. – Но я буду откровенна. Да, я слышала о мистере Каррутере два раза со времени его побега; мало того, если хотите, я могу вам показать два послания, мистер Юпейди, или как там вас зовут.

Сыщик должен был собрать все свое присутствие духа, чтобы ввиду такого смелого шага прекрасной противницы сохранить свое спокойствие. Но он не моргнул и глазом, а только приятно улыбнулся.

– Конечно, хочу! Дайте же мне взглянуть на эти знаки любви!

Инес Наварро спокойно встала и вышла из комнаты, а через минуту вернулась с двумя письмами в руках.

Она просто передала их сыщику.

– Верхнее письмо я получила первым, – только и заметила она.

Ник Картер вынул письмо из конверта и начал читать:

«Дорогая Инес! Спешу известить тебя, что до сих пор сумел избежать преследования и нашел сравнительно надежное убежище. Прости, что я не посвятил тебя в свои планы, прости меня и за тот испуг и беспокойство, которые я тебе причинил, а главное – прости за позорный арест, которому ты подверглась из-за меня. Но я навлек бы на тебя еще несравненно худшую беду, если бы сообщил тебе свой секрет. Поэтому я молчал. Прости же меня. М.К.».

Другое, более обстоятельное письмо имело следующее содержание:

«Дорогая Инес! Вот уже двое суток прошло с тех пор, как я бежал из здания суда; могу теперь сообщить тебе, что больше мне уже нечего бояться опасности – здесь меня не схватят. Как ни тяжело мне, но должен просить тебя забыть меня; я не достоин твоей дружбы, твоей любви. Не верь в мою невинность: я не заслуживаю этого. Поэтому пока забудь обо мне, дорогая Инес; считай меня тем, кем я был бы, если бы мне не удалось бежать, считай меня погибшим. Я знаю, что к тебе теперь все время будут приставать сыщики. При своем необыкновенном остроумии, они, конечно, не поверят, что ты ничего не знала о моем плане бегства, что ты совершенно невинна. Прости же, дорогая моя, если бы я был достоин тебя, я не остановился бы ни перед чем, чтобы сделать тебя моею; но я недостоин тебя – прости и забудь меня. Вечно твой М.К.».

Прежде чем вернуть письма, Ник Картер внимательно оглядел почтовые штемпели на конвертах; но они свидетельствовали только о том, что письма опущены около Главного почтового управления, и притом первое через несколько часов после побега, а второе вечером следующего дня, то есть накануне.

– Благодарю вас, мисс, – сухо сказал он, возвращая хозяйке оба письма, – чрезвычайно важные письма для вас лично… великолепное доказательство вашей ангельской невинности – точно по заказу написаны.

– Совершенно верно, мистер Аллилуя, или как вас там зовут, но я показала их вам не для того, чтобы убедить вас в своей невиновности.

– Не для этого? Так для чего же тогда?

– Очень просто. Если бы я сказала вам, что не получала от Каррутера никаких вестей, вы бы мне не поверили. Поэтому я и показала вам эти письма, вот и все.

Ник Картер встал. Спокойствие молодой женщины, как бы свидетельствовавшее о ее совершенной невиновности, тем не менее не обманывало его. В этих бездонных девичьих глазах была какая-то пропасть, а из этой пропасти до уха опытного сыщика доносились какие-то голоса, голоса, не имеющие ничего общего с невинными речами этого ангельского создания.

– Вы уходите? – спросила его Инес Наварро, также вставая с кресла.

– Что же мне еще остается. По-вашему, значит, выходит, что я проиграл сто долларов.

– Но ведь вы еще не провели обычной работы сыщика?

Ник Картер быстро обернулся и посмотрел ей прямо в лицо, с которого тут же сошла насмешливая улыбка, появившаяся у него за спиной. Теперь усмехнулся сыщик: это была первая крупная ошибка, которую сделала молодая женщина, до сих пор так мастерски игравшая свою роль; ошибка, вызванная ее горячим нетерпеливым темпераментом, но все же грубая ошибка, доказывавшая, что она вовсе не чувствовала себя такой невинной, какой хотела казаться.

– Нет, сударыня, – возразил он. – Я еще ничего такого не сделал, но, может быть, я восполню это как-нибудь в другой раз. В этом виноваты ваши прекрасные глаза, их жгучий огонь вскружил мне голову. Могу ли я надеяться на ласковый прием, если еще раз осмелюсь обеспокоить вас своим присутствием?

– Я с удовольствием приму вас в любое время. Вы, право, довольно забавны, – заявила девушка с иронией.

Ник Картер откланялся и у ближайшего угла нанял извозчика; через четверть часа он был уже в кабинете своего друга Мак-Глуски.

– Инспектор, – сказал он, усаживаясь напротив него в кресло, – мне кажется, что относительно Мориса Каррутера мы одного мнения; это, если можно так выразиться, идеальный негодяй.

– Да, именно, он – король преступников. Этим все сказано. Впрочем, едва ли, Ник, ты пришел единственно за тем, чтобы объявить мне эту новость?

– Нет. Я хочу только сказать, что сегодня нашел одну молодую женщину, которая еще гораздо хитрее и ловчее Мориса Каррутера; да, хитрее, пожалуй, и нас с тобой – женщина до такой степени лукавая, коварная, что при всей ее красоте она страшна!

– Ты говоришь об Инес Наварро?

– Вот именно. Я только что от нее, из того самого дома, в котором, по всей вероятности, скрывается теперь Морис Каррутер.

Инспектор Мак-Глуски вскочил, точно не зная, верно ли он расслышал.

– В котором скрывается Морис Каррутер? – переспросил он, качая головой.

Сыщик кивнул.

– Как я тебе говорю, Морис Каррутер сидит в этом доме, и это так же верно, как то, что ты сидишь здесь.

– Другими словами, ты думаешь, что надо будет приступить к обыску?

Ник Картер усиленно замахал руками.

– Кто об этом говорит! Это было бы величайшей глупостью; разве у меня есть какие-нибудь улики? Все, что у меня есть, – это выводы, в непреложности которых я лично не сомневаюсь ни одной минуты, но которые еще не доказательства.

– Значит, это пустые предположения, – сказал инспектор, пожимая плечами.

– Может быть, пустые, может быть, и очень содержательные – не знаю; до сих пор это, конечно, не больше, чем мыльные пузыри, которые, может быть, завтра уже сгустятся и сделаются пушечными ядрами. Но скажи, пожалуйста, Жорж, что известно тебе об ее больном отце?

– Что мне известно? Ничего, – с удивлением возразил инспектор. – Мои люди расспросили соседей, вот откуда все мои сведения.

– Ну, такими сведениями можешь не гордиться, дорогой Жорж, – не без иронии заметил сыщик. – Твои люди не очень-то умны, – дипломатично закончил он.

– Это что же опять значит? – с удивлением спросил инспектор. – Куда ты метишь, Ник?

– Да просто хочу сказать, что эта Инес Наварро вовсе не то, за что она себя выдает – и, во всяком случае, не невинная барышня из общества. Этот легендарный отец и вечно путешествующая мачеха – довольно удачные манекены, чтобы скрыть скелеты, а может быть, и целых два. Необыкновенно хитрая выдумка: жить в лучшем и самом дорогом квартале Нью-Йорка, то есть в среде такого соседства, где можно не бояться назойливых приставаний и где лицам, желающим бесследно исчезнуть, не трудно сделать это, не оставляя никакого адреса.

– Но ведь это еще не доказательство!

– Слушай дальше, – со своим обычным спокойствием продолжал сыщик. – Остроумие этой Инес прямо-таки поразительно, но все-таки она не вездесуща: она не может знать, что я читал одно адресованное ей письмо Каррутера, в котором он говорил с ней тоном, каким преступник говорит только со своим товарищем по ремеслу, с сообщником. Ну вот, видишь ли, с этим-то письмом совершенно не вяжется ее облик нежной мадонны. Она утверждает, что ничего не знала о преступной карьере Каррутера, я же знаю как раз противоположное. А из этого следует, что на суде она сидела рядом с преступником не в качестве мечтательной экзальтированной девушки, желавшей перед всем миром вступиться за любимого человека, а в качестве его сообщницы, помогавшей ему в подготовке бегства. Далее! Через несколько минут после того как Каррутер удалился из здания суда, телеграф уже разнес эту весть по всему свету: значит, он не имел времени избрать определенное убежище – он вышел из здания суда и направился прямо к своему нынешнему убежищу, и я готов побиться об заклад собственной головой, что убежище это находится именно в доме Инес Наварро. Заметьте, в том самом доме, куда Морис Каррутер хотел скрыться после того, как я счастливо разыскал его в кабаке Мак-Гоннигала.

Инспектор нервно шагал по комнате взад и вперед.

– Но ведь это предположения, которые…

– Не далее как завтра, превратятся в неоспоримые доказательства, если только я буду еще жив, – сухо докончил Ник Картер, встал и раскланялся. – Значит, до завтра, Жорж.

Напрасно инспектор просил его остаться. Ник только покачал головой и кратчайшим путем поторопился попасть к себе домой.

Там он встретился с Патси, который дожидался его уже довольно долго.

– Ну-с, Патси, в чем же дело? – спросил сыщик, увидев его.

– Дело? Черт в этом доме! – простонал его помощник, почесывая себе затылок. – А я знаю только то, что я самый глупый и смешной болван и что для дела я пригоден так же, как хромая прачка для хорошего английского бокса – вот и все, что случилось, начальник, больше ничего!

Сыщик невольно засмеялся, глядя на огорченное лицо своего молодого помощника, которого он считал одним из самых надежных и ловких сыщиков.

– Не печалься, друг мой, – шутливым тоном успокоил он его, – скажи мне в самом деле, что случилось?

– Случилось? – вне себя закричал бедный Патси. – Баба, да, именно баба, провела меня за нос – вот, что случилось!

– Ха-ха! – невольно засмеялся сыщик, сел в кресло и с улыбкой поглядел на разошедшегося юного сыщика.

– Я, как волчок, кружился за ней, – начал рассказывать Патси, захлебываясь от злобы, – то и дело – в один магазин, в другой. Дудки, думаю себе, меня не проведешь – здравствуйте! Вышло совсем не так, как я думал. Началась дикая скачка по магазинам, отелям, в пассажи, где за один пенни можно видеть все чудеса кинематографа… на метрополитене… по подземной железной дороге… оттуда опять на извозчике… наконец, на центральную станцию… и тут эта баба – шмыг в такое помещение, которое предназначено только для дам да в котором те остаются долее, чем это необходимо.

– Ага, понимаю, – смеясь, заметил сыщик, – и наша красавица осталась долее, чем необходимо?

– Черт возьми, я подумал, что она окончательно поселится там, – сердито буркнул Патси. – Битых два часа просидел я там, не спуская глаз с этой проклятой двери; она должна была выйти через эту дверь, другого выхода там нет. А знаете ли, что случилось, начальник? Вдруг я чувствую на своем плече чью-то мягкую руку, оборачиваюсь – она стоит за моей спиной и улыбается мне так мило, так сладко, что я готов был задушить ее. «Не скучно ли так долго ждать?» – говорит она нежным голоском. – «Еще бы, разумеется, страшно скучно!» – отвечаю я, решаясь схватить быка прямо за рога, но потом вижу, что она раскусила мое намерение. – «Где ж вы были все это время?» – «Я?» – говорит она мне опять так сладко, что я с удовольствием стал бы убийцей. – «Я сейчас же вышла опять и успела уже побывать дома, да вспомнила своего мальчика… бедняжка, подумала я, простудится еще, если так долго будет сидеть на свежем воздухе, – вот я и пришла сюда, чтобы по доброте душевной сказать тебе об этом, милый мальчик».

– Да, вот так она и сказала, – простонал Патси. – Лучше бы она поколотила меня, мне было бы легче; а то каждое ее слово было пропитано злорадством.

– А что она еще сказала? – спросил Ник Картер смеясь.

– А потом она сказала: «Ну иди домой, милый мой. Пока ты ждал здесь, я принимала у себя твоего начальника, мистера Картера… У него лицо тоже было не остроумнее твоего… А теперь иди себе к своей маме да смотри носик себе не заморозь… Надеюсь, ты найдешь дорогу домой? Или отдать тебя полисмену?» – и при этом она опять засмеялась. Так… так… так нагло, да, именно нагло, я иначе не сумею это назвать, – закончил Патси, полный глубокого возмущения.

– Черт возьми, она меня узнала – никто не узнал меня, только она… а она, сколько я знаю, видела меня в первый раз, – задумчиво проговорил сыщик. – Новое доказательство того, как она хитра и вместе с тем опасна. Не Морис Каррутер страшен, страшен этот демон в образе прекрасной женщины, и сам Каррутер, быть может, не что иное, как орудие в ее руках… Она имеет полное право на титул королевы преступников… Только самой своей ловкостью она уже выдала себя… Она боится нас, боится нас, – повторил он, вскакивая и ударяя кулаком по столу. – А отчего она так боится нас?.. Только оттого, что Морис Каррутер сидит у нее, – только поэтому боится она нашего проницательного взора; это – единственное ее уязвимое место… но ей-Богу, еще раньше утра я раскрою ее секрет!

Два пункта в рассказе Патси особенно обратили на себя внимание Ника Картера. Во-первых, то обстоятельство, что Инес Наварро вообще сумела перехитрить необыкновенно ловкого юного сыщика.

А во-вторых, то, что она узнала его, Ника Картера. Возможно, что это была просто уловка и что она сказала это наугад, но нет! Она не могла знать, что он уже в городе; она не могла знать и того, что он опять взялся за преследование Каррутера. Она просто узнала его – и узнала благодаря проницательности его смертельного врага. Если кто-нибудь сумел бы узнать великого сыщика под абсолютно любой маской, как собака чует след преследуемой дичи, так это был только один Морис Каррутер. Девушка на несколько секунд вышла из комнаты, чтобы принести письма; Когда она вернулась, в ее поведении произошла некоторая перемена: она стала делать намеки на то, что посетитель пришел с целями сыщика, даже прямо высказала это. Без сомнения, пока ее не было в комнате, кто-то открыл ей глаза на истинную личность и миссию посетителя… а это не мог сделать никто другой, кроме Мориса Каррутера. Следовательно, он должен был находиться в доме.

Теперь сыщик уже не сомневался более в правильности своих предположений. Он чем угодно поклялся бы, что Морис Каррутер находится в доме Инес Наварро.

– Хорошо, Патси, – сказал он. – Ты не огорчайся по поводу своей неудачи, признаюсь, мне и самому не очень повезло. Скажи мне лучше, не заметил ли ты где-нибудь поблизости Тен Итси, когда она вдруг положила руку тебе на плечо?

– Нет, я заметил только то, что я осел!

– Хочешь ли снова взяться за ее преследование?

– Еще бы не хотеть! – воскликнул Патси. – Но вы больше не можете мне доверять, начальник.

– Оставь, Патси! – возразил сыщик. – Напротив, мне хотелось бы дать тебе возможность отыграться! Я послал против нее и Тена Итси… Не думаю, чтобы хоть одному из вас не удалось бы остаться у нее «на хвосте», если бы она опять вышла из дома.

Когда Патси ушел, сыщик опять погрузился в глубокое раздумье.

Ему жаль было своего юного и верного помощника; он знал его, знал, что от его бдительности трудно было уберечься. То, что Инес Наварро все-таки обманула и провела его, не было следствием небрежности или недогадливости молодого человека – тут сыграл роль совершенно другой фактор, с которым приходилось считаться. Правда, Ник Картер сам не до конца знал, какие приемы были пущены в ход, чтобы надуть Патси. Он хорошо знал дамскую уборную на Центральном вокзале на 42-й улице и знал, что она имела только одну дверь. Немыслимо было, чтобы Патси пропустил ее выход из уборной. Ник сам поклялся бы, что преследуемая два часа просидела в уборной. Но нет! Это было невозможно, как же это смогла она тогда подойти к ожидавшему Патси сзади, более того – как же она могла тогда принять у себя на квартире мнимого мистера Иосифа Юнипера!

– Черт возьми, если бы я не знал Патси, не знал бы, что его не проведешь, я сказал бы, что эта хитрая баба нашла себе двойника, нарядила ее в собственное платье, и таким образом заставила Патси покинуть свой наблюдательный пост перед ее домом… Но этак Патси не надуешь… Хотя, конечно, Морис Каррутер мастер маскарадов. Может быть, он сам приодел эту подставную Инес, до полного сходства с ее прекрасным оригиналом – но нет, нет! – решил он, качая головой. – Всего этого недостаточно, чтобы надуть Патси.

В этот вечер великий сыщик ужинал один, так как все три его помощника были заняты вне дома. Впрочем, он даже не замечал их отсутствия, погруженный в самые напряженные думы, а думать было над чем: он твердо решил раскрыть загадку дома на 75-й улице – хотя бы ему пришлось поставить на карту собственную жизнь.

Покуривая короткую трубку, сыщик, после ужина, уселся в своем уютном кабинете, как вдруг раздался звонок телефона. Это был Дик Картер.

– Все спокойно, – послышалось из трубки. – Зилас сразу же отправился на нью-йоркский вокзал, дескать, с него довольно, он закаялся хоть одной ногой ступить в этот город снова.

– Значит, он и в самом деле живет на Лонг-Айленде? А где же сейчас ты, Дик? – спросил сыщик.

– Я в Заутгольде. Он живет приблизительно в пяти милях отсюда и имеет ферму на северном берегу, возле самого Зунда. Дом его построен еще во времена первых переселенцев и расположен на холме, откуда открывается прелестный вид на морской залив, леса и поля Лонг-Айленда.

– Отлично! Оставайся там и гляди в оба.

Сыщик повесил трубку и опять занялся своими мыслями и своей любимой трубкой. Но не прошло и четверти часа, как явился Тен Итси.

– Патси на посту! – заявил он. – А я поэтому поспешил сюда, сообщить вам то, что узнал. Вот: вскоре после вашего ухода мисс Наварро тоже вышла из дома. Я все время был в высшей степени осторожен, так что она, по-видимому, не заметила, что я за ней слежу. Она отправилась прямо на Центральный вокзал и, не оглядываясь, подошла к Патси, который – как он вам уже рассказывал – сидел там и караулил. Она дотронулась до его плеча; они поговорили несколько минут, потом расстались, и Патси с удрученной миной пошел своей дорогой. Женщина посмотрела ему вслед с насмешливой улыбкой, а потом вошла в ту самую комнату, около порога которой Патси караулил битых два часа. Минут десять она оставалась там, потом появилась снова и пошла прямо домой – и с тех пор больше уже не выходила.

Ник Картер встал и внимательно посмотрел своему помощнику в глаза.

– Надо выяснить, Тен Итси, та женщина, которую ты проводил от вокзала домой, была ли она той самой, которую ты преследовал от 75-й улицы до Центрального вокзала? Уверен ли ты в этом? – спросил он тихим, но настойчивым голосом.

Тот посмотрел на него, заметно пораженный.

– Вы думаете о двойнике? Нет, нет, это немыслимо! – сказал он, решительно качая головой. – Никогда! Я совершенно уверен. Это была та же самая женщина

– Хорошо, может быть, и так! Я поставил вопрос только для того, чтобы в следующий раз ты обратил на это особое внимание и всегда старался установить, действительно ли это тот же самый человек. Я уверен, видишь ли, что такая поддельная вторая Инес должна существовать, и надеюсь скоро узнать это совершенно достоверно. Но это только дело будущего. А теперь иди спать, Тен Итси. Когда пойдешь сменить Патси?

– На рассвете, начальник!

– Хорошо! Покойной ночи.

Ник Картер остался опять один со своей трубкой, напряженно размышляя, до тех пор, пока часы на камине не пробили полночь. Тогда он встал и пошел делать дело, которое наметил себе на эту ночь.

На этот раз Ник не счел нужным прибегнуть к какой-либо маскировке; он только одел самое грязное и рваное платье, которое нашлось в его разнообразном гардеробе. Неудивительно, что никто не мог принять его за джентльмена, когда он поспешными шагами направился к находящейся недалеко 75-й улице.

Когда сыщик приблизился к тому дому, в котором жила Инес Наварро, часы на башне пробили уже час. Ник Картер осторожно осмотрелся, не увидит ли где-нибудь Патси; целых четверть часа он искал его, но так и не мог найти.

Осторожно подкрался он к дому. Улица, к счастью, была слабо освещена; к тому же дом Инес Наварро стоял как раз в промежутке между двумя фонарями и поэтому находился в некоторой полутьме.

– Можно подумать, что шайка нарочно выбрала этот дом, чтобы иметь возможность входить и выходить из него как можно незаметнее, – пробормотал про себя сыщик.

Осторожно дойдя до парадной двери, сыщик достал отмычку и принялся возиться с верхним замком. Это был так называемый французский замок, и отпереть его было легко. В нижнем замке изнутри торчал ключ, который необходимо было повернуть для того, чтобы получить возможность открыть дверь. Однако это не представляло особых затруднений для ловкой и опытной руки сыщика; ланцетообразными концами своего инструмента ему скоро удалось захватить конец ключа и осторожно повернуть его. Но когда сыщик попытался открыть дверь, она только чуть-чуть поддалась, открыв совсем небольшую щель – верный признак того, что дверь закрыта еще и на цепочку.

Ник Картер спокойно достал длинные стальные ножницы; через несколько секунд цепочка была перерезана, и сыщик вошел в дом.

Пришлось еще открыть внутреннюю стеклянную дверь, и, наконец, Ник очутился внутри передней, тщательно прикрыв за собой обе двери. В глубине передней, там, где находилась лестница на верхний этаж, в красном фонаре тускло горел небольшой газовый рожок. Сыщик подкрался к фонарю и потушил огонь.

Так как великий сыщик всего за несколько часов перед этим был в этом самом помещении и хорошо запомнил его расположение, то ему нетрудно было разобраться, несмотря на окружающую темноту, и передвигаться, не производя при этом ни малейшего шума. Погасив рожок, Ник подошел к той двери, которая вела в библиотеку, и остановился там, затаив дыхание. Не услышав ни малейшего шума, он скользнул в гостиную и тоже прислушался, но кругом опять было тихо. Тогда он снова вернулся в коридор и только что собрался подняться по лестнице, как вдруг услышал за парадной дверью чьи-то шлепающие шаги, а вслед за этим кто-то сильно нажал на кнопку электрического звонка и разбудил спящих в доме людей.

Кто-то желал войти в дом. Сыщику показалось, что его облили ушатом холодной воды: с быстротой молнии мелькнула у него мысль, что тот, кто пойдет открывать дверь, сейчас же увидит концы перерезанной цепочки на обеих дверях и сейчас же должен будет понять, что в дом забрался непрошеный посетитель.

В эту минуту сыщик услышал, как на верхнем этаже открылась какая-то дверь.

Во время своего дневного визита к Инес Наварро сыщик успел заметить, что недалеко от лестницы находится ниша, в которой на вешалке, вместе с другой верхней одеждой, висел длинный мужской плащ с большим воротником.

Теперь, в момент самого критического положения, он вспомнил об этом обстоятельстве и быстро юркнул в нишу, чтобы встать за свисающим до самого пола плащом и таким образом скрыться от глаз преследователей. Но какое разочарование! Ник Картер, правда, нашел нишу, но плаща в ней не было. Пока еще трезвонил звонок, а с лестницы раздались чьи-то быстро спускающиеся шаги, Ник Картер успел укрыться за какой-то короткой жакеткой, чтобы, по крайней мере, скрыть за ней лицо и верхнюю часть тела.

В возможности тайно обыскать дом, что, собственно, и было целью его визита, он уже окончательно разуверился. Счастье изменило ему; надо бы радоваться, если просто удастся выбраться отсюда целым и невредимым. Чем больше обдумывал он свое положение, тем яснее становилось ему, что заметить его должны непременно: нижняя часть его туловища и ноги ничем скрыты не были. При всем этом и времени на какую-нибудь хитрость уже не оставалось: человек, спустившийся с лестницы, уже проходил через вестибюль к парадной двери.

Сейчас должен был наступить решительный момент: уже одного того обстоятельства, что цепочки на обеих дверях висели перерезанные, должно было быть достаточно для того, чтобы вызвать подозрение жильцов; они, разумеется, сейчас же приступят к обыску в передней, ну а остальное понятно само собой!