Текст книги "Скандинавские сказания о богах и героях"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Нет, нет, Сигурд! – возразила Брунхильд. – Я поеду одна, а ровно через шесть месяцев ты приедешь за мной. Только не забудь своей клятвы.

* Атли – скандинавское прозвище Аттилы, знаменитого предводителя гуннов, предпринявшего ряд опустошительных походов на территорию Восточной Римской империи, Ирана и некоторых стран Западной Европы; умер в 453 году.

– Я ее не забуду, как не забуду и тебя, – отвечал юноша. – Но на чем же ты поедешь? Ведь у тебя нет лошади.

– Зато у меня есть золото, и я куплю ее в первом же селении, – отвечала Брунхильд. – Не бойся за меня, Сигурд, и уходи. Ты слышишь? Тебе пора ехать, прощай!

– Прощай, – сказал юноша, невольно подчиняясь воле бывшей валькирии, и, в последний раз окинув взором прекрасное лицо и высокую, стройную фигуру девушки, начал спускаться вниз.

Грани терпеливо поджидал его у подножия горы. Вскочив на него, Сигурд поднял голову. Там, вверху, на самом краю обрыва, протянув к нему руки, стояла Брунхильд.

– Прощай, Сигурд! – донеслось до него. – Прощай! Будь верен и честен и помни свою клятву!

СИГУРД В ГОСТЯХ У ГЬЮКИНГОВ

Расставшись с Брунхильд, Сигурд продолжал не спеша ехать на юг. Через два дня по свежему ветру, дувшему ему прямо в лицо, и по кружившим в отдалении чайкам он понял, что находится вблизи большой реки, а вскоре, въехав на небольшую гору, увидел широкий поток, быстро кативший свои волны меж высоких скалистых берегов.

"Это, должно быть, Рейн, – подумал он. – А там, на другой стороне, начинается королевство Гьюкингов. Ласточки говорили, что здесь меня ждет белокурая дева с глазами цвета северного неба, мужем которой я должен стать. Но ведь я уже дал клятву Брунхильд и прекрасней моей невесты нет никого на свете. Стоит ли мне туда ехать?

Сигурд потрепал рукой гриву своего жеребца и вдруг рассмеялся.

– Поедем, Грани! – воскликнул он. – Может быть, там я встречу новые приключения, а женить меня насильно никто не может.

И, пустив коня шагом, он поехал вдоль берега Рейна, разыскивая место, где бы можно было переправиться.

Небольшое королевство Гьюкингов лежало между страной франков, страной гуннов и страной готов. Уже более полустолетия им правил престарелый король Гьюки. Совершив когда-то немало смелых подвигов, он был теперь слаб и немощен и не смог бы отстоять свои земли от сильных и воинственных соседей, если бы не два его сына, Гуннар и Хогни, рослые и храбрые воины и умелые предводители дружин. Кроме них, у Гьюки была еще дочь, Гудрун, и пасынок, сын его жены от первого брака, по имени Гутторн, не любимый братьями и сестрой за хитрость и жадность и очень похожий на свою мать, Крймхильд, про которую многие говорили, что она злая колдунья.

Был вечер, и семья Гьюкингов сидела за ужином в одном из залов своего замка, когда глядевшая в окно Гудрун неожиданно громко вскрикнула.

– Отец, братья, смотрите! – позвала она. – К нам скачет какой-то всадник! Но как же он высок и красив! Нет, это, конечно, не человек, – это кто-нибудь из богов спустился на землю!

Гьюки и его сыновья поспешили к окну и увидели Сигурда, который в эту минуту подъезжал к воротам замка.

– Может быть, он и не Ac, – покачал головой старый король, – но такого богатыря я вижу первый раз в жизни.

– Да и конь у него под стать своему хозяину, – заметил Гуннар.

– У него богатая одежда и хорошее оружие. Видно, он знатного рода. Прими его получше, супруг мой, – сказала Кримхильд, тоже взглянув в окно.

Тем временем Сигурд въехал в ворота и, спрыгнув с коня, подошел к дверям замка, где был встречен старым королем и его сыновьями.

– Привет вам, Гьюкинги, – сказал он. – Я Сигурд, сын Сигмунда из рода Вольсунгов, и еду из Гнитахейде, где я убил дракона Фафнира.

– Такой герой всегда будет желанным гостем в моем доме, радушно отвечал Гьюки. – Я помню твоего отца, Сигурд, мы с ним всегда жили дружно. Входи, и пусть не скоро придет тот день, когда ты нас покинешь.

– Мы с братом больше всего уважаем храбрость, – сказал Гуннар. – А Фафнира мог убить только храбрейший из смертных. Будь же нашим другом, сын Сигмунда.

– Послушай, Сигурд, – вдруг раздался голос Гутторна, который стоял за спинами братьев, – ты говоришь, что убил дракона. Так где же его сокровища, о которых я так много слышал? Или ты оставил их в Гнитахейде?

– Вот они, – простодушно отвечал богатырь, показывая рукой на висевшие по обоим бокам Грани мешки.

Тусклые глаза Гутторна загорелись.

– Как, эти огромные мешки полны золота? – воскликнул он. – Тогда ты самый богатый человек на свете!

– Не беспокойся о них, Сигурд, – сказал Гьюки. – Твои сокровища будут храниться вместе с моими все время, пока ты будешь у нас гостить. А теперь пойдем в замок. Там ты отдохнешь и поужинаешь.

– И расскажешь нам, как сражался с драконом, – добавил Гуннар, пропуская юношу вперед и следуя за ним.

С почетом принятый в семье Гьюкингов, Сигурд остался у них на долгое время, и, когда он начинал поговаривать об отъезде, старый король всякий раз убеждал его переменить свое решение. Оба его сына, и веселый, жизнерадостный Гуннар и молчаливый, задумчивый Хогни, искренне подружились с молодым Вольсунгом. Они вместе ездили на охоту или состязались в умении владеть оружием, и, хотя Сигурд всякий раз одерживал над ними верх, братья ему не завидовали и от души восхищались исполинской силой и ловкостью своего гостя. Но особенно любезной и ласковой была с ним Крймхильд, которой днем и ночью не давали покоя сокровища Фафнира.

– Послушай, – сказала она как-то раз своему мужу, – лучшего жениха для Гудрун нам не найти, да и Сигурд, я думаю, не прочь взять в жены такую красавицу. Попробуй сосватать ее за него.

– Что ты, что ты! – удивленно воскликнул старый Гьюки. Я не меньше тебя уважаю нашего гостя, но где ж это видано, чтобы отец сам сватал свою дочь! А Сигурд, по-моему, не обращает на нее никакого внимания.

– Зато Гудрун не спускает с него глаз, – возразила Кримхильд. – Тебе не нужно стыдиться, Гьюки. Этот юноша так богат и знатен, что ради него можно нарушить старый обычай.

Кримхильд была права. Со дня приезда Сигурда ее дочь не спала ночей, мечтая о молодом красавце богатыре, так неожиданно явившемся к ним в дом. Гудрун знала, что она хороша собой. Недаром скальды слагали о ней песни, славя повсюду ее нежные голубые глаза и белокурые волосы, а многие знатнейшие князья не раз просили у старого Гьюки ее руки. Однако Сигурд даже не смотрел в ее сторону, и девушка проливала украдкой горькие слезы.

"Может быть, мне и в самом деле просватать дочь за Вольсунга?" – подумал старый король после разговора с женой и на следующее же утро, возвращаясь вместе со своим гостем с охоты, спросил его как бы невзначай:

– А что, Сигурд, не пора ли тебе жениться?

– А я и так скоро женюсь, – засмеялся тот. – В стране гуннов меня ждет невеста. Она сестра короля Атли, и ее зовут Брунхильд.

– Ах, так, – пробормотал разочарованный Гьюки. – Ну что ж, желаю тебе счастья!

В тот же день он рассказал Кримхильд о своем разговоре с юношей. Старая королева сначала побелела от злобы, но потом усмехнулась.

– Сигурд хочет жениться на Брунхильд? – сказала она задумчиво. – Нет, Гьюки, этому не бывать! Он будет мужем Гудрун!

– Как же ты можешь женить его насильно? – удивился Гьюки.

– Придет время, и он сам попросит руки нашей дочери, промолвила Кримхильд, загадочно улыбаясь, и, не сказав больше ни слова, вышла.

Старый король только молча покачал головой. Он привык к тому, что предсказания его жены обычно сбываются, хотя и не знал почему, и решил терпеливо ждать, что будет дальше.

Однако на другой день в замке поднялась тревога. Прискакал гонец с известием, что один из соседних готских королей с большим войском вторгся во владения Гьюкингов.

Обеспокоенный Гьюки призвал к себе своих сыновей и пасынка.

– Наш враг многочислен, дети мои, – обратился он к ним. Так многочислен, что у нас почти нет надежды его победить, а моя рука уже не в силах держать меч. Придется вам одним защищать нашу страну и, может быть, с честью пасть на поле брани.

– Мы сейчас же выступаем, отец, – произнес Гуннар. – И, если ты увидишь дружины готов у стен нашего замка, знай, что мы уже в Валгалле.

– Я останусь здесь, чтобы защищать сестру и мать, – возразил Гутторн. – Что будет с ними, если мы все погибнем?

Гуннар с презрением посмотрел на сводного брата.

– Поступай как знаешь! – сказал он. – Ты старше нас всех, и не мне учить тебя, где твое место.

– Ты прав, Гуннар, – усмехнулся Хогни: – такой богатырь в сражении будет только мешать другим.

И, не обращая внимания на злобные взгляды Гутторна, он пошел готовиться к походу. Гуннар вышел вслед за ним, но, прежде чем отправиться к своей дружине, зашел сначала к молодому Вольсунгу.

– Тебе нужно уезжать, Сигурд, – обратился он к нему. – Мы выступаем против врага и вряд ли вернемся назад. Возьми свои сокровища, садись на Грани и скачи к франкам. Оттуда ты легко доберешься до Дании.

Сигурд рассмеялся.

– Плохо же ты обо мне думаешь! – произнес он. – Мой дед Хиальпрек сказал мне на прощание, чтобы я был достоин своего имени. И плохо я оправдал бы его слова, если бы бросил друзей, когда на них напали враги. Я поеду с вами, Гуннар!

Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.

– Твоя помощь дает нам надежду на успех, – промолвил он, с любовью глядя на Сигурда. – Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.

– Не бойся, – отвечал молодой Вольсунг. – Первая половина моего имени говорит о победе, и мы ее добьемся!

В тот же день все трое вместе со своей дружиной выступили в поход, провожаемые взволнованными и опечаленными Гьюки, Кримхильд и Гудрун. Гуннар был озабочен и хмур и почти не разговаривал, а Хогни казался еще угрюмее, чем обычно, и лишь один Сигурд был весел. Лицо его не выражало ничего, кроме безмятежного спокойствия и уверенности в успехе.

И он оказался прав. Сражение с готами, с которыми они встретились на следующий же день утром, принесло ему новую славу. Как и в битве с королем Линги, он один обращал в бегство сотни неприятельских воинов. Появляясь то здесь, то там верхом на своем могучем коне и всюду оставляя за собой горы трупов, он казался и друзьям и врагам одним из великих богов, спустившимся с неба, чтобы подарить победу храбрейшим. Оба брата Гьюкинга старались не отставать от него, и готский король, потеряв больше двух третей своего войска, был наконец вынужден поспешно отступить, твердо уверенный в том, что сражался с самими Асами.

– Ты спас нас сегодня, Сигурд, – сказал Гуннар, когда они возвращались назад после погони за бежавшим неприятелем. Ты спас нас и нашу страну. Как бы я хотел с тобой породниться!

– И я тоже, – добавил Хогни, не любивший много разговаривать.

– Что ж, лучших братьев, чем вы оба, мне не найти, – отвечал Сигурд. – Вы мужественные и честные люди, и я полюбил вас всей душой.

– Если и ты так думаешь, – произнес Гуннар, – то давай здесь же, на этом поле, где мы вместе бились с врагом, совершим обряд братания.

– Я готов, – сказал молодой Вольсунг, спрыгивая с коня.

Оба брата тоже спешились. Гуннар подозвал своих воинов, и те, вырезав длинную и широкую полосу дерна, подняли ее на копья. Под нее, на осыпавшуюся вниз землю, сначала ступил Сигурд, а за ним, на отпечаток его ноги по очереди наступили Гуннар и Хогни. Потом все трое поцарапали себе руки и выдавили в оставшийся на земле след по нескольку капель своей крови. После этого, по древнему обычаю, оба Гьюкинга и Сигурд стали кровными братьями и были обязаны мстить друг за друга.

– Теперь опускайте дерн, – приказал Гуннар.

Воины выдернули свои копья, и дерн упал на прежнее место – обряд братания совершился.

Торжественно и радостно возвращались домой победители. Сам старый Гьюки, забыв о своих годах, выбежал им навстречу. Он долго прижимал к груди сыновей, а когда подошел к Сигурду, из его выцветших, подслеповатых глаз потекли горячие слезы,

– Чем я вознагражу тебя, мой мальчик? – воскликнул он. Мой замок, моя страна – все к твоим услугам, как если бы ты был моим родным сыном!

– Сигурд и так стал твоим сыном, – сказал Гуннар: – мы с ним побратались.

– Вы хорошо поступили, – горячо ответил старый король. И пусть проклят будет тот из вас, кто когда-нибудь нарушит свою клятву и поступит во вред нашему спасителю.

Кримхильд с дочерью и Гуттунг поджидали героев в замке. Нежные щеки Гудрун были румянее чем обычно, но они стали белее ее волос, когда Сигурд немного погодя сказал, что через две недели он уезжает в страну гуннов. Заметив волнение девушки, Кримхильд наклонилась к ней:

– Успокойся, дочь моя, – прошептала она, – ступай к себе. Все будет хорошо, поверь мне!

В тот же вечер старая королева вышла из замка и ушла одна далеко в лес. Она вернулась только к ночи, скрывая под плащом пучок каких-то трав, и сразу же прошла к себе в спальню, приказав служанкам оставить ее одну. Всю ночь из покоев Кримхильд доносился пряный запах неизвестного зелья и слышалось монотонное зловещее бормотание. А наутро одна из служанок заметила под изголовьем своей повелительницы небольшой глиняный сосуд, который королева тотчас же поспешно спрятала.

После полудня в замок начали съезжаться многочисленные гости, которых созвал Гьюки, желая получше отпраздновать победу над врагом, и к заходу солнца пиршество уже было в полном разгаре. На самом почетном месте, между старым королем и Гуннаром, сидел Сигурд. И хозяева и гости осушили в его честь не один рог с медом, но сам богатырь пил мало и был молчаливей чем обычно. Он думал о Брунхильд. Прошло около пяти месяцев с тех пор, как они расстались, и приближался срок, когда он должен был отправиться за ней ко двору короля Атли.

"А может быть, – говорил себе юноша, – Брунхильд меня уже забыла или Атли нашел ей другого мужа?"

– О чем ты задумался, Сигурд? – прозвучал рядом с ним чей-то сладкий голос, и он увидел Кримхильд, протягивающую ему рог с медом.

– Выпей за счастье нашей семьи, отважный и великодушный сын Сигмунда, – сказала она, ласково улыбаясь. – Выпей за то, чтобы боги благоволили к нам так же, как они благоволят к тебе, счастливейший из смертных.

Боясь обидеть ее, Сигурд взял рог и, поднявшись во весь рост, выпил его одним духом.

"Какой странный вкус у этого меда", – подумал он, но в тот же миг в голове у него так зашумело, что он поспешил снова сесть на свое место.

– Что с тобой? – спросил Гуннар, наклоняясь к нему.

– Ничего, – отвечал юноша. – Просто у меня закружилась голова.

– Хорош же у нас мед, если он может свалить с ног даже такого богатыря, как ты! – засмеялся Гьюкинг.

Но Сигурд не ответил на его смех. Он чувствовал, что забыл что-то очень важное, и не мог припомнить что.

Стоя поодаль, Кримхильд со злорадной усмешкой на бледных старческих губах несколько минут молча смотрела на его озабоченное лицо, а потом приказала слугам позвать дочь.

– Поднеси Сигурду мед, дитя мое, – сказала она девушке, когда та явилась, и подала Гудрун второй рог.

Опустив глаза, Гудрун нерешительно приблизилась к богатырю.

– Выпей этот мед, Сигурд, – еле слышно проговорила она.

Молодой Вольсунг поднял голову, и их глаза на мгновение встретились.

"Какая же она красивая! – пронеслось в голове у Сигурда. – Удивительно красивая! А я почти пять месяцев не обращал на нее внимания! Хотя, может быть, это и есть то, о чем я забыл?"

– Спасибо, Гудрун, и будь счастлива, – сказал он вслух, беря у нее из рук рог.

– Будь счастлив и ты, – ответила девушка.

Их глаза встретились снова, и, когда Гудрун возвращалась к матери, ее лицо впервые за последние несколько месяцев было довольным и радостным.

Прошло еще несколько дней, Сигурд уже не вспоминал больше о Брунхильд. Он даже забыл о своей встрече с ней. Теперь ему казалось, что он из Гнитахейде прямо приехал сюда, а когда однажды Гуннар спросил его как-то, зачем он едет к Атли, юноша был очень удивлен.

– Я? К Атли?! – воскликнул он. – Разве я собирался к нему ехать? Нет, Гуннар, я останусь у вас пока... Скажи лучше, что бы ты ответил, если бы я посватался к твоей сестре, Гуннар?

Услышав это, Гьюкинг в восторге схватил его за руку и увлек за собой. Так они проследовали через весь замок и наконец оказались на половине короля и королевы.

– Отец, мать! – громко объявил Гуннар, подводя к ним молодого Вольсунга. – Мой названый брат просит руки вашей дочери. Что вы ему на это скажете?

– Я рад, – нерешительно заговорил старый король. – Я уже давно считал тебя своим сыном, друг мой, но как же твоя не...

– Мы рады, очень рады, Сигурд! – поспешно воскликнула Кримхильд, перебивая мужа и бросая на него быстрый, гневный взгляд. – И мне кажется, что и дочь моя будет рада. Позови сестру, Гуннар!

Молодой Гьюкинг стремительно бросился за Гудрун и тут же привел ее, счастливую и смущенную.

– Сигурд просит твоей руки, – сказала ей Кримхильд. Согласна ли ты стать его женой?

– Я была согласна раньше, чем он попросил вас об этом, тихо отвечала Гудрун и поспешно отвернулась.

– Ну как, Гьюки, разве не права я была? – засмеялась королева, когда они с мужем вновь остались одни. – Вот видишь, Сигурд сам посватался к нашей дочери.

– Да, ты права, – согласился старый король. – А все-таки, – со вздохом добавил он, – здесь таится какой-то обман. А где есть обман, не может быть счастья, и я боюсь за наших детей, Кримхильд.

ЖЕНИТЬБА ГУННАРА

Со дня свадьбы Сигурда и Гудрун прошло не более года, когда старый Гьюки тяжело заболел и через несколько дней тихо скончался на руках сыновей и дочери. Еще раньше него умерла Кримхильд. Перед смертью она приказала позвать к себе своего любимца Гутторна и о чем-то долго с ним говорила, после чего тот стал еще более скрытным, чем прежде.

Как старший сын, Гуннар унаследовал все имущество отца и был провозглашен королем, но его дружба с Сигурдом от этого не ослабла и он по-прежнему не отпускал его от себя.

– Тебе незачем возвращаться в Данию, – сказал он ему однажды. – У Хиальпрека много других внуков, а пока ты живешь в нашей стране, ею правят два короля. Да и для нас это лучше, – улыбнулся он, – потому что со дня битвы с готами ни один враг не осмеливается напасть на страну, которую ты защищаешь. Правда, у тебя нет собственного королевства, но я не женат, Хогни тоже, и твои дети наследуют наше королевство.

– А почему бы тебе не жениться? – спросил его Сигурд. Неужели тебе не хочется иметь детей, которым бы ты смог передать свое имя?

– Говоря по правде, я и сам давно об этом подумываю, отвечал Гуннар, – но я не знаю, на ком остановить свой выбор.

– Послушай, Гуннар, – сказал младший Гьюкинг, – только что из страны гуннов приехал путник. Он рассказал, что король Атли хочет выдать замуж свою сестру, которая, по слухам, так прекрасна, что ни одна красавица не может с ней сравниться. Но она дала богам клятву, что мужем ее будет самый смелый человек на земле, и окружила свой замок стеной из огня. Тот, кто сумеет туда пробраться, и станет шурином короля Атли.

– Вот бы тебе к ней посвататься, Гуннар, – заметил Гутторн с хитрой усмешкой. – Ведь ты, наверное, не побоишься пройти сквозь пламя.

– Скажите лучше, как зовут эту красавицу? – спросил Гуннар.

– Ее зовут Брунхильд, – отвечал Гутторн, искоса поглядывая на Сигурда.

– Брунхильд? – повторил молодой Вольсунг, невольно вздрогнув. – Мне знакомо это имя, но я не могу припомнить, где я его слышал.

– Где бы ты его раньше ни слышал, теперь тебе придется слышать его гораздо чаще! – засмеялся Гуннар. – Я твердо решил жениться на этой недоступной деве, Сигурд, и для этого пройду хотя бы сквозь три огненные стены. Не поедешь ли и ты вместе со мной к Атли?

– Охотно! – воскликнул Сигурд. – Я уже давно хотел побывать у этого могущественнейшего короля и еще больше хочу, чтобы ты добился руки Брунхильд. Когда ты хочешь ехать?

– Завтра же, – сказал Гуннар вставая. – Надо торопиться, чтобы нас кто-нибудь не опередил.

– Разрешите и мне вам сопутствовать, – попросил Гутторн. – Я тоже хочу побывать у Атли, а Хогни будет тем временем охранять замок.

– Хорошо, – промолвил молодой король, который, хотя и не любил сводного брата, не хотел его обидеть. – Я согласен и оставлю в замке одного Хогни. А теперь прощайте, я иду собираться в дорогу.

"Брунхильд, – снова и снова повторял про себя Сигурд, Брунхильд... Мне опять кажется, что я забыл что-то очень важное, но что, не могу припомнить".

Владения короля Атли начинались тут же, за Рейном, гранича с королевством Гьюкингов, и Гуннар, Сигурд и Гутторн в сопровождении небольшой конной дружины уже на пятый день добрались до его замка.

Грозный повелитель гуннов, известный повсюду своей суровостью и жестокостью, принял их необычно ласково; когда же он посмотрел на Сигурда, на его широком скуластом лице появилась довольная усмешка.

– Я знаю, кто ты, хотя и вижу тебя впервые, – произнес он. – Ты Сигурд, сын Сигмунда из рода Вольсунгов. Я думаю, что знаю также, зачем ты ко мне приехал.

– Мы приехали сватать твою сестру Брунхильд, – отвечал молодой Вольсунг, – которая...

– ...которая уже соскучилась, дожидаясь тебя, Сигурд, со смехом перебил его Атли, сверкая белыми и острыми, как у волка, зубами. – Ради нее тебе придется пройти сквозь огненную стену, но для такого богатыря, как ты, это, конечно, не страшно. Ну что ж, я буду рад породниться с обладателем сокровищ Фафнира и потомком самого Одина.

– Ты ошибаешься, Атли, – возразил Сигурд. – Я уже больше года как женат. Не я, а мой шурин, король Гуннар из рода Гьюкингов, сватается к Брунхильд и готов пройти ради нее сквозь пламя.

– Да, Атли, это я, Гуннар, сын Гьюки, сватаюсь к твоей сестре, – сказал молодой король, выступая вперед.

Улыбка сбежала с лица Атли, а его и без того узкие глаза превратились в щелки.

– Итак, Сигурд уже женат, – промолвил он тихо, как бы говоря сам с собой, а потом уже громко добавил: – Моя сестра, Гуннар, по ее собственному желанию достанется тому, кто пройдет к ней сквозь пламя. Если это тебе удастся, она будет твоей женой.

– Это мне удастся, Атли, – гордо ответил Гуннар. – Скажи, где мне найти замок Брунхильд.

Атли снова усмехнулся, но на этот раз хмуро и злобно.

– Поезжайте на юго-восток отсюда, и часа через два вы будете на горе Гиндарфиаль, – ответил он. – Там стоит замок моей сестры, и там ты сможешь доказать свою храбрость, Гуннар.

Друзья попрощались с гунном и уже хотели уйти, но в это время Атли вдруг обратился к Сигурду:

– Я вижу, ты живешь у Гьюкингов, сын Сигмунда, – сказал он. – Твоему шурину это, конечно, нравится – пока ты с ним, на него не нападет ни один враг, – но прилично ли для такого героя, как ты, не иметь собственного королевства? Приезжай ко мне, Сигурд. Я дам тебе большую дружину, с которой ты завоюешь много земель и станешь могущественным королем. Тогда нас с тобой будет бояться весь мир.

Сигурд улыбнулся Гуннару, который со страхом ждал его ответа.

– Нет, Атли, – возразил он. – Если бы я хотел стать королем, я бы уже давно им был. Я убил короля Линги и вернул назад королевство отца, но отдал его своему деду Хиальпреку. Я убил Фафнира и захватил золото Андвари, но оно лежит нетронутым в сокровищнице Гуннара. Я не хочу власти! Я не хочу завоевывать чужие земли, Атли! С меня довольно моей славы, доброго имени и верных друзей!

Повелитель гуннов встал со своего трона и подошел к молодому Вольсунгу. Он был широкоплеч и коренаст, но невысок ростом, и его голова едва доходила до груди богатыря.

– Как хочешь, Сигурд, как хочешь, – промолвил он, глядя на него снизу вверх. – Я не буду тебя уговаривать, но помни: придет день, и ты пожалеешь о том, что отказался покинуть Гуннара. И лучшие друзья подчас становятся злейшими врагами. Прощай!

– Странные вещи говорил Атли, – сказал Гуннар, когда они, опять вскочив на лошадей, поскакали по направлению к Гиндарфиалю. – Почему он думал, что это ты, Сигурд, собираешься жениться на Брунхильд, и почему мы должны когда-нибудь стать врагами?

– Не знаю, Гуннар, – задумчиво отвечал богатырь. – Я тоже многое не понял из его слов.

– Зато я понял, – прошептал Гутторн, но так тихо, что его никто не расслышал.

– Смотрите, смотрите! – вдруг закричал один из дружинников Гуннара, поднимаясь на стременах и показывая рукой вдаль. – Впереди нас видно зарево.

– Правда, – согласился Сигурд, посмотрев в ту же сторону. – Это, должно быть, Гиндарфиаль. Жарко же горит пламя вокруг замка твоей избранницы, Гуннар!

Молодой король, не отвечая, пустил своего коня в галоп. Путники промчались по широкой, поросшей кустарником долине, потом пересекли небольшой лес и, выехав на открытое место, наконец увидели замок Брунхильд. Гора Гиндарфиаль, на которой он стоял, была невысока и полога и скорее походила на большой холм. Вокруг нее бушевали вырывавшиеся из-под земли длинные языки пламени. Жар от них был так велик, что чувствовался за несколько сот шагов.

Сигурд покачал головой.

– Тебе не удастся пройти сквозь огонь пешим, Гуннар, сказал он. – Ты заживо изжаришься в своей броне. Попробуй проскочить сквозь него на коне.

– Я так и сделаю, – отвечал Гуннар и, недолго думая, вихрем помчался к горе.

Сигурд и воины из дружины Гьюкингов затаив дыхание следили за ним. Король подскакал уже почти к самому огню, но тут его конь встал на дыбы и, несмотря на все понукания всадника, повернул назад. Гуннар с досады рвал на себе волосы.

– Что мне делать, Сигурд, что мне делать? – восклицал он, возвращаясь к своим спутникам. – Может быть, попробовать еще раз, на какой-нибудь другой лошади?

– Возьми моего Грани, – предложил ему Вольсунг, спрыгнув с седла. – Я думаю, что он не испугается.

– Спасибо тебе, Сигурд, я не забуду твоей услуги! – вновь развеселившись, отвечал Гуннар, быстро слезая со своего коня и садясь верхом на серого жеребца Вольсунга. – На нем я преодолею любую преграду. Вперед, Грани!

Но потомок Слейпнира не тронулся с места – он признавал только своего хозяина.

– Вперед, Грани! – крикнул Сигурд, надеясь, что тот его послушается.

Умное животное искоса посмотрело на него, в раздумье повело ушами и вдруг неожиданным резким движением сбросило с себя Гуннара.

– Клянусь всеми богами, – проворчал Гьюкинг, подымаясь с земли, – я первый раз в жизни падаю с лошади! Но мне не обидно. Твой конь, Сигурд, так же могуч, как и ты сам. Но как же мне все-таки достигнуть замка? – воскликнул он, снова помрачнев. – Для меня лучше погибнуть, чем вернуться домой с пустыми руками.

– Есть одно средство, – сказал Гутторн, до сих пор безучастно глядевший на неудачи сводного брата. – Мать, умирая, открыла мне тайну заклинаний, с помощью которых люди могут обмениваться своей наружностью. Только их глаза и голос остаются прежними. Превратись на время в Сигурда, а Сигурд пусть превратится в тебя.

– Но я не хочу жениться на Брунхильд в чужом образе, возразил Гуннар.

– Тогда на ней может жениться Сигурд, приняв твое обличье, – ответил Гутторн. – А на следующий день вы снова станете самими собой.

– Нет, – решительно сказал Гуннар, – я не буду рисковать жизнью друга даже ради такой красавицы.

– Не бойся, – рассмеялся Сигурд, – Грани легко перенесет меня через огонь!

Гуннар долго колебался, но стыд перед неудачей пересилил его сомнения, и он в конце концов уступил настояниям друга. Не желая, чтобы их дружинники знали о том, что они собираются сделать, молодой король, Сигурд и Гутторн скрылись в лесу, и, когда спустя полчаса, они вновь вышли оттуда, Сигурд стал уже Гуннаром, а Гуннар – Сигурдом. Лишь Грам, по-прежнему висевший на боку у Вольсунга да его большие голубые глаза могли бы выдать их обман, но поджидавшие на опушке воины ничего не заметили.

– Ну и силен же ты, Сигурд! – прошептал Гуннар на ухо приятелю. – Теперь, когда у меня твои руки, я могу вырвать с корнем большое дерево.

– И ты тоже не слаб, – ответил богатырь. – Но я боюсь, что меня не узнает даже Грани.

И, подойдя к своему коню, он заговорил с ним вполголоса:

– Успокойся, Грани, успокойся. Это я, твой хозяин.

Не зная, чему верить – своим ушам или глазам, – могучий жеребец тревожно заржал, переступая с ноги на ногу, но, когда Сигурд, вскочив в седло, привычным для него движением взялся за поводья, он сразу успокоился и, подчиняясь руке Вольсунга, как птица рванулся вперед, навстречу огненной преграде.

– Скачи, скачи, – чуть слышно произнес Гутторн. – Может быть, там ты найдешь свою погибель, и тогда твои богатства достанутся мне.

Он еще не договорил последних слов, как Сигурд достиг горы и исчез в окружавшем ее пламени. На одно мгновение нестерпимый жар охватил его со всех сторон, опаляя брови и волосы, но тут же в лицо снова пахнул прохладный ветер. Грани проскочил сквозь огонь и поскакал вверх по склонам Гиндарфиаля.

Навстречу Сигурду из дверей замка выбежала Брунхильд.

– Это ты, это ты! – радостно воскликнула она, но потом неожиданно остановилась и широко раскрытыми глазами уставилась на Вольсунга.

Сигурд тоже молчал, не зная, что сказать.

"Какая красавица! – подумал он. – Но мне кажется, что я не только слышал ее имя, но уже и видел ее когда-то. Неужели во сне?"

– Кто ты такой? – вдруг резко спросила Брунхильд. Вольсунг смутился: он не любил лгать,

– Я король Гуннар, сын Гьюки, – проговорил он наконец.

– А откуда у тебя этот конь и этот меч? – все так же резко продолжала выпытывать девушка.

– Коня и меч мне дал мой шурин Сигурд, – нерешительно отвечал богатырь. – Но почему ты об этом спрашиваешь?

– Твой шурин Сигурд? – внезапно побледнев, повторила Брунхильд, не отвечая на его вопрос. – Твой шурин Сигурд? Так, значит, Сигурд женат?

– Да, женат на моей сестре Гудрун, и уже больше года, промолвил Вольсунг.

"Как странно, она говорит так, как будто меня знает", добавил он про себя.

Бывшая валькирия опустила голову и, закрыв лицо руками, пошла обратно к замку. На его пороге она повернулась и уже более спокойно сказала:

– Прости меня, я забыла свое обещание. Ты прошел сквозь пламя, и я должна стать твоей женой. Добро пожаловать, супруг мой!

Сигурд медленно слез с коня и неохотно последовал за девушкой в замок. Так же неохотно принял он ее приглашение сесть за богато убранный стол и почти не притронулся к стоящим на нем кушаньям.

Брунхильд пристально посмотрела на него.

– Ты чем-то недоволен? Может быть, я тебе не нравлюсь? спросила она.

– Кому не понравится такая красавица, как ты! – искренне произнес Сигурд. – Но я проделал длинный путь, устал и хочу лечь.

Не говоря ни слова, Сигурд встал и, стараясь не смотреть на девушку, пошел в спальню.

Тут он как был, в броне и кольчуге, бросился на кровать, положив рядом с собой вынутый из ножен меч.

– Разбуди меня утром пораньше, – пробормотал он и тут же притворно захрапел.