Текст книги "Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне, Книга 2)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Лестница кончилась. Под ногами шуршала бумага – видимо, остатки упаковки, которую срывали и бросали здесь, не затрудняясь вынести наружу. Посветив фонарем, Саймон двинулся к широкой и высокой двери из потемневшего дерева, усеянной металлическими заклепками. Что-то метнулось под стеной и исчезло с пронзительным писком – мышь. или крыса, единственный страж позабытого хранилища, неоспоримый владелец бумажных гор, картонных равнин и залежей старого клея.

Дверь, к удивлению Саймона, была незапертой. За ней простиралась обширная полость, которую он не мог осветить фонарем; слабый дрожащий свет выхватывал ряды сколоченных из досок стеллажей, вначале пустых, а затем набитых посеревшими от пыли папками. Потолок оказался невысоким и волнистым, но пол довольно ровным, как и стены за полками; кое-где в них темнели ниши, пустые или набитые все теми же папками, кипами прошитых бумаг с сургучными печатями и неразборчивыми надписями. Отряхнув с одной из папок пыль, Саймон прочитал: "Протоколы и решения Государственной Думы ФРБ. Год 2352". Далее шли годы 2351, 2350, 2349-й, и это подсказывало, в какую сторону двигаться, чтоб перейти к более ранним временам. Отсчитав с полсотни шагов, он почувствовал, что выбрался из лабиринта полок, остановился и поднял фонарь над головой.

Саймон увидел небольшое свободное пространство, стиснутый стеллажами пятачок с прогнившим письменным столом – ножки его были изгрызены, поверхность усеивал мышиный помет. Над столом свисала большая керосиновая лампа на трех цепях, рядом валялись остатки табурета и переломанные ящики, на полу расползалась клочьями тростниковая циновка.

Старый Архив... Пыль и плесень, горы никому не нужных бумаг, полутьма, запустение.

Саймон задрал голову, всматриваясь в потолок. В отличие от верхних помещений, пробитых взрывами, эта полость была, несомненно, естественной. Довольно большая пещера в скале, невысокая, неопределенной формы, с прочными сводами, державшими тяжесть башен и стен, что выстроены наверху. Когда-то она служила для первопоселенцев убежищем или складом; натеки застывшего камня, выровненный пол и ниши молчаливо подсказывали, что здесь поработал излучатель.

На мгновение Саймон прикрыл глаза, увидев другую пещеру – огромный великолепный грот, полный сокровищ и тайн, где на персидских коврах восседали фигуры в ярких восточных одеждах, где сияли драгоценные камни на рукоятях и ножнах сабель, блестело серебро доспехов и высился посередине сказочный корабль Синдбада Морехода – резное дерево, башенка на корме, лазурь окрашенных бортов, свернутые шелковые паруса.

Аллах Акбар, Счастливая Аравия, музей эмира Абдаллаха, синеглазого потомка прекрасной Захры ад-Дин и Сираджа ат-Навфали – Сергея Невлюдова, если припомнить его настоящее имя. Человека, который оставил так много и настолько мало – Пандус, возможность странствовать и рассе-, ляться среди звезд, но ничего о себе. Почти ничего. Единственной вещью, принадлежавшей ему, являлась статуэтка кошки, самый драгоценный экспонат подземного музея. Саймон увидел ее будто бы наяву: белое тельце и голова с настороженными ушками, пепельно-серый хвост, приподнятый и изогнутый над спинкой, лапки на округлом металлическом пьедестале. Глаза бирюзовой голубизны, шея чуть-чуть вытянута, головка склонена, будто зверек разглядывает что-то у своих передних лап. Возможно, поза была самеком: в подставке хранился компьютерный диск с записями Невлюдова тот, о котором Саймон рассказывал Марии.

А что интересного здесь? В этой пещере, пропитавшейся запахом старых бумаг?

Он поднял веки, огляделся и щагнул к ближайшему стеллажу.

Протоколы и решения Государственной Думы. Год 212-й, вскоре после Первого Передела. Материалы съезда НДБ. "Наш дом-Бразилия", партийный устав и программа... Ну что ж, двинемся дальше.

Дальше, за шеренгами стеллажей, пещера кончалась глубоким альковом. В самой его середине были прорезаны бойницы, забитые сейчас досками, а по обе стороны от них стояли шесть шкафов – но не деревянных, а металлических, в серой облупившейся краске, с перекошенными дверцами. Саймон, чувствуя, как замирает в груди, приблизился к ним, поднял фонарь, поддел створку лезвием ножа и дернул.

Книги... Сервантес, Шекспир, Тургенев, Голсуорси, Шоу, Фейхтвангер, Марк Твен, Толстой, Гюго, Уэллс, Драйзер, Дюма, Куприн... Пальцы Саймона благоговейно скользили по переплетам из вечного пластика, гладили их, стирая пыль, касались разноцветных корешков. Да, в этой пещере тоже были свои сокровища, древний клад, который мог украсить музеи и библиотечные хранилища России. Впрочем, не только России; книги трехвековой давности на любой из планет ценились на вес золота.

Он раскрыл второй шкаф, третий, четвертый, потом – остальные. Книги, книги... Драгоценные, но бесполезные для него. Ни документов, ни исторических записей, ни карт, ни планов, ни схем. Внезапно Саймон понял, что их и быть не могло – во всяком случае, на бумаге. Списки колонистов, всевозможные перечни оборудования, распоряжения руководителей – все это хранилось в компьютерах "Полтавы", как и главная цель его розысков – корабельный журнал. Надо думать, к моменту высадки навигационный компьютер был в исправности: "Полтава" не блуждала в океане, а полным ходом двигалась к американским берегам. И управлявшие ею были людьми двадцать первого века, во многом такими же, как современники Саймона в Разъединенных Мирах; они не писали, они диктовали, и монитор компьютера был для них привычнее, чем лист бумаги.

Выходит, здесь ничего не найти?..

Саймон смахнул рукавом проступившую испарину и принялся шарить на полках. Так и есть – ничего! Книги, книги, книги... Ничего, кроме книг. Он вытащил маленький том в голубом переплете, стер пыль, прищурился, разглядывая обложку. Еще одна редкость. Конвенция Разъединения, свод международных законов, изданный в две тысячи сорок восьмом. Все они действовали по настоящий период, лишь размножились за три с половиной столетия; теперь, обросший комментариями, ссылками на прецеденты и решения ООН, свод Конвенции не поместился бы и в десяти томах. Но эта древняя книга была его ядром и неизменной сутью, что подтверждалось надписью на титуле: "Грядущее объединение и мир придут через разъединение".

С минуту Саймон разглядывал этот лозунг, напечатанный потускневшими алыми буквами, потом хмыкнул, сунул книгу за пояс и закрыл шкафы. Поражение? Нет, пока что нет. Во всяком случае, он не хотел признавать фиаско – ведь, кроме стеллажей с бесполезными протоколами и книжных шкафов, оставалось кое-что еще. Параболоид на башне, антенна космической связи. И эти бойницы, забитые досками. Куда они выходят? Как представлялось Саймону, в сторону моря, на юго-восток. Значит, он находится сейчас под башней с параболоидом, и это нетрудно проверить.

Бойниц было три. Он выбрал левую, где доски совсем почернели и рассыпались трухой под лезвием ножа. Лунный свет, хлынувший в оконце, заставил померкнуть фонарь; потом слабый рокот волн коснулся его слуха, а откуда-то сверху послышалась перекличка часовых. Саймон просунул голову и плечи в бойницу. Под ним стометровым обрывом падала в море скала, волны бились и шипели у ее подножия, заросшего кустами, а на западе лежал город – резиденции донов, полускрытые темной массой древесных крон, церковь на углу проспекта Первой Высадки, смутный абрис Серого Дома и лабиринт узких улочек, змеившихся за площадью. Ему показалось, что он различает дворец покойного дона Хосе восьмиугольную башенку на кубическом постаменте; под крышей ее горели огни, делая сооружение похожим на прибрежный маяк.

Саймон перевернулся и лег на спину, высунувшись из окна по пояс. Увидел он в этой позиции немногое: сизый бугристый склон скалы, стены и цоколь башни, черные стебли антенн над нею и озаренный лунным светом край параболоида. Приглядевшись, он заметил длинный темный корень, будто бы выпущенный башней в надежде покрепче уцепиться за утес; корень – а может, шланг или толстый канат был закреплен на скале и тянулся вниз, прямо к бойницам Архива, то пропадая во мраке впадин, то отсвечивая металлическим блеском на выпуклостях и карнизах. Саймон, протянув руку, начал ощупывать неровную каменную поверхность; ладонь его скользила вверх и вниз, налево и направо, пока пальцы не встретились с чем-то округлым, протяженным, шероховатым на ощупь, но, несомненно, металлическим. Теперь, повернув голову, он видел этот предмет – что-то напоминающее кишку пятисантиметрового диаметра, которая была закреплена на вбитых в камень толстых стальных штырях.

Саймон довольно усмехнулся. Не корень, не кишка, не шланг и не канат кабель! Энергетический кабель в не подвластной времени бронированной оплетке, тянувшийся сверху вниз, от башни с антеннами к основанию скалы. Куда он вел? Гадать об этом не стоило, раз можно было проверить.

Прикрутив фитиль фонаря, Саймон привязал его к поясу и протиснулся в окно. Скала только на первый взгляд казалась неприступной – ее усеивали мелкие трещинки и выбоины, надежная опора для пальцев рук и ног. К том же имелся кабель; держась за него, Саймон чувствовал себя вполне уверенно, не хуже, чем муха на покрытой штукатуркой стене. Он двинулся вниз, почти не напрягая мышцы. На Старой Земле, как и во многих других мирах, он наслаждался ощущением легкости, будто воздух поддерживал его над стометровой пропастью; казалось, еще немного – и он воспарит над морем и берегом – так, как летал когда-то в детских снах.

Кабель в его руках был прочным, едва тронутым ржавчиной; вероятно, его обшивку сделали из какого-то сплава,, с трудом поддающегося окислению. Это вещество могло оказаться металлокерамикой или легированным титаном, но Саймон счел его ферроборазоновой броней – подобный материал до сих пор использовался всюду, где долговечность и прочность были важнее веса. Эта мысль вдохновила его; ведь корпус и орудийные башни "Полтавы" наверняка создавались прочными и долговечными.

Он спустился метров на семьдесят. Внизу шуршали волны, облизывая нагромождение покрытых водорослями камней; один из них – выпуклый, гигантский, с изрезанным краем – напоминал всплывшего из пучины осьминога в кольце бугристых щупальцев. Скала здесь до самого основания поросла барбарисом гибкими, колючими, упрямо цеплявшимися за каменную поверхность кустами. Собственно, то был уже не камень, а бетон – древние, трещиноватые, но еще не развалившиеся блоки, которыми заделали гигантскую расселину в утесе. Ее размеры и очертания позволял оценить кустарник, приютившийся в щелях бетонной кладки; она была треугольной, расширявшейся книзу и тянулась до рокочущих волн. Будто скалу разодрали пополам, мелькнула мысль у Саймона, и в следующий момент он догадался, что замурованная расселина – вход в пещеру, гораздо более высокую и просторную, чем та, в которой разместили Архив.

В бетонной стене зияли провалы, скрытые кустами, и Саймон, вытянув руку, убедился, что не может нащупать внутреннюю поверхность кладки. Он посветил в один из провалов фонарем, но занавес мрака отодвинулся лишь на метр; было неясно, что таится за ним – пустое пространство или глухой непроницаемый скальный монолит. Правда, Саймону чудилось, что он ощущает дуновение теплого воздуха на лице, и огонек фонаря вроде бы отклонился наружу... Все-таки полость? Или узкие шурфы, в которые не протиснется даже крыса, пробитые бог знает зачем?

Его сомнения разрешились, когда бронированный кабель исчез в одной из дыр. Отверстие было достаточно широким, чтобы Саймон смог пролезть в него; минуты три или четыре он полз, ощущая под коленями, ладонями и локтями каменную крошку, потом ее сменила пыль и, наконец, холодная, ровная и слегка шероховатая поверхность. Металл! Он поднялся, прибавил огня в фонаре и задумчиво оттопырил губу. Тьма парой черных озер застыла впереди и позади, но в пятачке неяркого желтого света был виден просторный коридор, кабель, змеившийся понизу, тронутый ржавчиной овальный потолок, плавно переходивший в стены, пол из ребристых стальных пластин и дверца люка справа. Над ним темнела чуть различимая надпись на украинском, и Саймон, боясь дохнуть, поднес к ней фонарь и выяснил, что люк ведет в двигательное отделение среднего корпуса.

Среднего! Значит, были еще два! Как и положено трима-рану!

Он весело присвистнул и зашагал вперед, поглядывая на кабель. Разумеется, эту энерголинию проложили не при строительстве корабля, а гораздо позже, дабы соединить что-то с чем-то. Что именно, Саймон уже понимал: параболическую антенну на юго-восточной башне. Он даже догадывался, зачем это сделано: антенна могла отследить полет снаряда по баллистической траектории, если б такие снацрды нашлись у громадян и если б они решили расквитаться за Одессу. Разумная мера предосторожности, подумалось ему. Однако антенна без командного модуля и генератора напоминает выдранный из глазницы глаз. Бессмыслица, слепое око! Выходит, ее подключили... К чему? К термоядерной силовой установке и навигационному компьютеру. И то и другое имелось на "Полтаве" и составляло с ней единое целое; насколько помнил Саймон, демонтаж любого из этих устройств был эквивалентен их уничтожению.

Проходы наверх, к боевым башням, как сообщали надписи. Проходы вниз, в кубрики экипажа. Люк – офицерская кают-компания, люк – адмиральский салон, камбуз, столовая мичманов. Поперечные проходы, наполовину перекрытые броневыми щитами, – в левый и правый корпуса. Трап к взлетной палубе, радиорубке и отсеку эхолокации. Другой трап, к навигационному пункту и системам управления огнем, лестница с железными ступеньками, ведущая в корабельное чрево.

Кабель перебрался через высокий порог и скользнул вдоль перил; Саймон неотступно двигался следам. Где-то внизу, под боевыми башнями и палубами, под защитой орудий, брони, ракет и бастионов двух вспомогательных корпусов, таились сердце и мозг корабля: термоядерный реактор и ГНП, главный навигационный пункт. Святая святых, обитель компьютера, который считался на судне вторым после бога, а может, и первым – ведь ни один капитан из плоти и крови не смог бы его заменить.

Лестница кончилась у переборки с овальным проемом, и Саймон, прикинув его размеры, довольно кивнул. Некогда здесь находился люк, преграда с электронными запорами, но сейчас проем был пуст, а дверь со всей электронной начинкой стояла в подвале Богадельни, охраняя Первый Государственный.

– Оно и к лучшему, – пробормотал Саймон, ухмыльнулся и переступил порог.

Здесь был пульт, похожий на гигантскую подкову, и девять кресел перед ним; над пультом темнели прямоугольники слепых экранов – обычных или с выступающими скулами голо-проекторов и динамиков; другие экраны, круглые, зеленоватые, расчерченные тонкой штриховкой, были вмонтированы в пульт – они поблескивали, будто озера в порубленном лесу, меж ручек, тумблеров и верньеров, напоминавших пни; ниже, под этими стеклянистыми озерами, скалились шеренги пожелтевших клавиш, торчали микрофоны на гибких коленчатых стеблях, тускло отсвечивали черные, желтые и красные кнопки, никелированные кольца приводов, сигнальные лампочки и тумблеры на выраставших из пола панелях. Пульт был разделен на девять равных секций, помеченных над верхними экранами; Саймон, взглянув на них, мысленно перевел надписи с украинского на русский. Центральная гласила: "командир", справа от нее шли "вахтенный офицер", "навигация", "связь", "контроль реактора и двигатели", а слева – "управление огнем", "ракеты", "локация воздушного и водного пространства" и "десантирование на сушу".

Он направился к креслу командира, сел и пошарил в выемке под пультом. Контактного шлема не нашлось – видимо, на боевых кораблях больше доверяли действиям и словам, чем мыслям. Прищурившись, Саймон уставился на командирский терминал: все указатели стояли на нуле, экраны были мертвы, сенсорная клавиатура покрыта тонким слоем пыли, но у рубильника с надписью "пуск системы" тлел едва заметный оранжевый огонек. Он коснулся рукояти и передвинул рубильник вверх.

Монитор над командирской секцией мигнул, в динамиках раздался хрип, вспыхнули и погасли лучи голопроектора, породив на миг смутное изображение трехкорпусного корабля с плавно очерченными надстройками, скошенными мачтами и взлетной палубой, протянувшейся вдоль левого борта. Саймон задержал дыхание, чувствуя, как по спине ползут мурашки, но схема больше не подвилась; очевидно, голопроектор вышел из строя. Зато на экране возникла надпись:

"РАКЕТОНОСНЫЙ КРЕЙСЕР "ПОЛТАВА",

РЕСПУБЛИКА УКРАИНА,

ПОРТ ПРИПИСКИ – ОДЕССА.

ГОТОВ К КОНТАКТУ".

– Пусть пребудут с тобой Четыре яркие звезды, – пробор мотал Саймон привычное заклятье и потянулся к микрофону. Сердце его пело. Нашел! Он все-таки ее нашел! Не игрушку, подарок дона Хосе, а настоящую "Полтаву"! Замурованную в пещере под Синей скалой, забытую и погребенную во тьме, однако не лишившуюся разума; и этот разум был готов к контакту. Стоило ли рассчитывать на большее?

Разумеется. Сам по себе древний компьютер не представлял интереса, но что можно узнать с его помощью? Какие сведения он хранил? О чем мог поведать? *t

Медленно и раздельно Саймон произнес в микрофон:

– Просьба представиться. Затем – доложить о состоянии корабля. Краткий обзор. Оружие, двигатели, реактор, средства связи.

"НАВИГАЦИОННЫЙ КОМПЬЮТЕР "СКАЙ", – откликнулся экран.

СЕРИЙНЫЙ НОМЕР 2433/167,

КЛАСС – "СЕПТЕМ-14".

"Пальмирой", что мчалась сейчас в небесах над Южноамериканским материком, заведовал более мощный компьютер – "Септем-16". Двадцать первый век, устаревшая классификация. Саймону смутно помнилось, что тогда все вычислительные машины ранжировались по мощности на четыре категории, обозначаемые латинскими числительными "квин-кве", "секс", "септем" и "окто" – пятый, шестой, седьмой и восьмой классы. Пятая модель предназначалась для массового потребителя, шестая – для профессионалов; что касается "септем" и "окто", то это были машины специального назначения, с самым широким набором функций. Конечно, ни одна из них не могла сравниться с "Периклом-ХК20", Аналитическим Компьютером штаб-квартиры ЦРУ, но этот электронный мудрец происходил по прямой линии от "Окто-20", самой мощной и совершенной модели в последнее десятилетие Исхода.

По экрану продолжали скользить слова, и Саймон Отметил, что "Скай" выдает текст на русском. "СОСТОЯНИЕ КОРАБЛЯ.

1.ОРУЖИЕ:

РАКЕТЫ "ЗЕНИТ" КЛАССА "ЗЕМЛЯ-КОСМОС" -НОЛЬ;

РАКЕТЫ "ДНЕПР" КЛАССА "ЗЕМЛЯ-ЗЕМЛЯ" – НОЛЬ;

РАКЕТЫ "ЗАПОРОЖЕЦ" КЛАССА "ЗЕМЛЯ-ВОЗДУХ" -НОЛЬ;

ПУСКОВЫЕ УСТАНОВКИ – ДЕМОНТИРОВАНЫ;

ЛАЗЕРНЫЕ БАТАРЕИ – ДЕМОНТИРОВАНЫ;

ОРУДИЯ – ДЕМОНТИРОВАНЫ;

ЛЕГКОЕ СТРЕЛКОВОЕ ВООРУЖЕНИЕ – ДЕМОНТИРОВАНО;

СВЯЗЬ .С АВИАНЕСУЩЕЙ ПАЛУБОЙ И АНГАРАМИ ДЕСАНТНЫХ КАТЕРОВ ОТСУТСТВУЕТ.

2.ДВИГАТЕЛИ – ДЕМОНТИРОВАНЫ.

3.РЕАКТОР – 0,0012 РАБОЧЕЙ МОЩНОСТИ.

4.СВЯЗЬ..."

Саймон пробормотал проклятье. Надежды его пошли прахом, и сейчас он чувствовал себя так, словно дон Грегорио под улюлюканье и выкрики прочих донов подвешивает его над ямой с муравьями. "Полтава" сохранила разум, но, кроме него, остался лишь костяк, скелет без плоти, без мышц и нервов. И, разумеется, без кулаков. Ракеты класса "Земля-космос" – ноль...

Скрипнув зубами, Саймон помассировал виски и попытался успокоиться. "Скай", похоже, расслышал его бормотание; экран мигнул, затем возникла фраза:

"КОМАНДА НЕ ЯСНА. ПРОСЬБА ПОВТОРИТЬ".

– Отмена последней команды, – произнес Саймон. – Продолжить рапорт. Доложить о состояниии систем наблюдения и связи.

Доклад "Ская" разнообразием не отличался:

"ОПТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА НАБЛЮДЕНИЯ – ДЕМОНТИРОВАНЫ;

РАДИОЛОКАТОРЫ – ДЕМОНТИРОВАНЫ;

ЭХОЛОТЫ – ДЕМОНТИРОВАНЫ;

ЛАЗЕРНЫЕ ЗОНДЫ – ДЕМОНТИРОВАНЫ;

СИСТЕМЫ НАВИГАЦИИ И РАДИОСВЯЗИ – ДЕМОНТИРОВАНЫ НА 98%..".

– Стоп. – Саймон приподнялся в кресле, вглядываясь в экран. "Антенна"! мелькнуло у него в голове. Два процента от прежнего изобилия, остатки былой роскоши. Стараясь, чтобы голос звучал ровно, он приказал: – Сообщить, какие системы навигации и связи находятся в рабочем состоянии.

По экрану неторопливо поползли слова:

"В ПОЛУРАБОЧЕМ СОСТОЯНИИ – КОМПЛЕКС УЗКОНАПРАВЛЕННОЙ РАДИОСВЯЗИ "АРГУС".

ФУНКЦИИ: СПУТНИКОВАЯ НАВИГАЦИЯ, ОБНАРУЖЕНИЕ БАЛЛИСТИЧЕСКИХ СНАРЯДОВ, РАДИОСВЯЗЬ ЧЕРЕЗ СПУТНИКИ, КОСМИЧЕСКАЯ РАДИОСВЯЗЬ".

– Что значит – в полурабочем состоянии? – спросил Саймон, стискивая в волнении кулаки. – Уточнить!

"ЭНЕРГОПИТАНИЕ КОМПЛЕКСА ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ НА 100%.

ПРОГРАММНЫЕ СИСТЕМЫ НАВИГАЦИИ, СВЯЗИ И РАСПОЗНАВАНИЯ ОБЪЕКТОВ МОГУТ БЫТЬ ЗАДЕЙСТВОВАНЫ НА 100%.

ПРИЕМО-ПЕРЕДАЮЩЕЕ УСТРОЙСТВО ЛОЦИРУЕТ НЕБЕСНУЮ ПОЛУСФЕРУ ПОД ПОСТОЯННЫМ УГЛОМ СКЛОНЕНИЯ; КОТОРЫЙ НЕВОЗМОЖНО ИЗМЕНИТЬ".

– Почему?

"МЕХАНИЗМ ПОВОРОТА АНТЕННЫ ДЕМОНТИРОВАН".

– И это все, что ты способен предложить? – в задумчивости буркнул Саймон.

"ПРОШУ КОНКРЕТИЗИРОВАТЬ ВОПРОС", – возникло на экране, и Саймон невесело усмехнулся. Все-таки этот компьютер, разум "Полтавы", был всего лишь квазирйзумом, системой с жестко ограниченными функциями; он управлял кораблем, защищал его и вел по морям-океанам, заботился об экипаже, а если велели стрелял. Должно быть, с отменной меткостью.

Но теперь стрелять было нечем.

Саймон еще не успел примириться с грустной реальностью, как новая мысль вдруг родилась у него и тут же помчалась вскачь, будто истомленный жаждой кенгуру, узревший блеск прохладных вод в пустынном буше. "Там, в Море Дождей, думал он, – передатчик... Но это слишком мало, слишком расплывчато; никакая система, генерирующая сигнал на протяжении трех с четвертью веков, не может включать один передатчик и только передатчик. Есть, разумеется, энергетическая установка, реактор или солнечные батареи; есть трансформаторы, аккумуляторы и силовые кабели; есть приемное устройство – иначе как же включили с Земли передатчик, как задали параметры сигнала?.. Значит, есть и управляющий компьютер; и вся эта машинерия, целый комплекс в Море Дождей не что иное, как одна из лунных автоматических станций, видимо, украинская, раз ее не перебросили на Европу до конца Исхода. Ее задачи могли быть самыми разнообразными, от ретрансляции телепрограмм на Марс до изучения Солнца и предсказания магнитных бурь. Я не знаю о них ничего, но готов поклясться, что станцию – если она и вправду существует – построили не затем, чтоб перекрыть трансгрессорный канал. Это случайность, и только! Там, на Луне, был передатчик, а на Земле – хитроумные люди, сумевшие его использовать. Неважно, откуда взялись хитрецы, из Русской Дружины или из партии громадян; важно, что комплекс запрограммировали и включили, а после началась война".

"Но если включили, то можно и выключить. Можно связаться с компьютером в Море Дождей – если там есть компьютер! – и приказать ему... Все, что угодно", подумал Саймон, представив, как никнут крылья солнечных батарей, как остывает в реакторе плазма, как медленно и беззвучно рушатся мачты антенн. Полюбовавшись этой мысленной картиной, он наклонился к микрофону и произнес:

– "Скай"! Инициировать "Аргус" в режиме космической радиосвязи.

"ВЫПОЛНЕНО", – зажглось на мониторе.

– Передать сообщение. Начало: Кратер Архимеда, Море Дождей. Вызываю лунную станцию. Требуется подтверждение связи, а также данные: наименование, государственная принадлежность, назначение, оборудование. Конец. Прием!

Узконаправленная радиосвязь. Механизм поворота антенны демонтирован. Слова отдавались громом у Саймона в голове. Он понимал, что это значит: чаша антенны неподвижна, и "Скай" не может отследить объект, скользящий по небесной сфере. В данном случае Луну. Телесный угол распространения сигнала невелик, почти вся мощность уходит в узкий конус, и в результате – не связь, а стрельба по мишени с зажмуренными глазами.

"Впрочем, можно и попасть, – размышлял Саймон, отсчитывая секунды. – В подходящий момент – на основном лепестке излучения, а до и после – на боковых. Не лучшие условия приема, но все-таки..."

Монитор над командирским пультом мигнул, и мысль прервалась.

"ПОДТВЕРЖДЕНИЕ СВЯЗИ. ЗАПРОС ПРИНЯТ".

Слова медленно, будто нехотя, ползли по экрану. Саймон чувствовал, как выступает испарина на висках.

"АВТОМАТИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ "СЕРДОЛИКОВЫЙ БЕРЕГ",

РЕСПУБЛИКА УКРАИНА,

КРЫМСКАЯ ОБСЕРВАТОРИЯ.

ЗАПУСК В ЭКСПЛУАТАЦИЮ – 13.05.2023".

Начало Исхода, Крым, отметил Саймон. Благодатные земли, вечный повод к раздорам. Когда-то в детстве он разглядывал этнографическую карту Крыма на экране учебного компьютера и поражался, сколько народов претендовало на этот край: киммерийцы и скифы, греки и генуэзцы, татары и турки, русские и украинцы. Но все это осталось в прошлом, поскольку в Разъединенных Мирах были три Крыма: на России, Европе и Сельджукии. Что касается даты, то двадцать третий год двадцать первого столетия являлся в определенном смысле историческим и переломным: ООН преобразовали в Организацию Обособленных Наций, былдоздан Исследовательский Корпус, приступивший к разведке землеподоб-ных планет, а политики и юристы начали трудиться над Конвенцией Разъединения.

"УСЛОВИЯ ПРИЕМА УХУДШАЮТСЯ, – сообщил "Скай". – ОБЪЕКТ УХОДИТ ИЗ ЗОНЫ УСТОЙЧИВОЙ РАДИОСВЯЗИ".

Ночь еще не кончилась, но серебряный диск Луны миновал точку зенита. Саймон, сидевший в темном отсеке в чреве огромного корабля, не видел, сереет ли небо, гаснут ли звезды, но понимал, что время истекает.

– Ты уж постарайся, приятель, – шепнул он, прикрыв ладонью головку микрофона.

"ИСХОДНАЯ ЗАДАЧА, – возникло в глубине экрана. – АНАЛИЗ КОМПОНЕНТОВ СОЛНЕЧНОЙ РАДИАЦИИ И ПРОГНОЗИРОВАНИЕ СОЛНЕЧНОЙ АКТИВНОСТИ.

ЗАДАЧА ИЗМЕНЕНА ПРИОРИТЕТНЫМ КОДОМ РУКОВОДИТЕЛЯ КРЫМСКОЙ ОБСЕРВАТОРИИ СИМАГИНА.

ДАТА ИЗМЕНЕНИЯ – 22.10.2072.

НОВАЯ ЗАДАЧА:

ЭМИССИЯ СИГНАЛА С УСЛОВНЫМ ОБОЗНАЧЕНИЕМ RTR.

ХАРАКТЕРИСТИКИ СИГНАЛА:

ЧАСТОТА..."

"Вот как оно было, – думал Саймон, глядя на россыпь условных значков и цифр. – Двадцать второе октября две тысячи семьдесят второго года... Точная дата, когда Земля превратилась в Закрытый Мир". Он мог прозакладывать уши и десять пальцев, что несчастный Симагин тут ни при чем; код из него выбили или заставили сообщить под угрозой смерти.

Сеанс с Морем Дождей продолжался.

"ОБОРУДОВАНИЕ СТАНЦИИ:

УПРАВЛЯЮЩИЙ КОМПЬЮТЕР "ДЗЕТА",

СЕРИЙНЫЙ НОМЕР 258/55,

КЛАСС-"ОКТО-18";

РАДИОТЕЛЕСКОП "СЕРДОЛИК";

КОМПЛЕКС ПРИЕМА/ПЕРЕДАЧИ ДАННЫХ;

СИЛОВАЯ УСТАНОВКА – ТЕРМОЯДЕРНЫЙ РЕАКТОР "ПРОН";

ДУБЛИРУЮЩАЯ СИЛОВАЯ УСТАНОВКА..."

– "Скай", внимание! – Склонившись над микрофоном, Саймон стиснул ручки кресла. – Закончить прием текущей информации. Послать сообщение. Начало: станция "Сердоликовый Берег", приказ компьютеру "Дзета" серийный номер 258/55. Прекратить эмиссию сигнала RTR. Сообщить о выполнении. Конец. Прием.

Ответ должен был прийти быстрее, чем он произнес эти фразы. Быстрее, чем кончится ночь и скроется за горизонтом лунный диск. Три-четыре секунды, может, пять или шесть. Ничтожный промежуток времени, и миссия будет исполнена – без грохота и взрывов, без ракет и лазеров, которых здесь не нашлось.

Жаль расставаться с Землей, мелькнула мысль, но тут же, усмехнувшись, он подумал, что разлука – понятие в Разъединенных Мирах устаревшее. Разъединенные в пространстве, они объединялись вратами трансгрессоров, и Земля, возвращенная людям – всем людям, сколько их есть в Галактике, – теперь окажется на расстоянии шага от Колумбии и России, Европы и Латмерики, и от всех остальных миров у тысяч и тысяч звезд, уже населенных, освоенных или необитаемых и диких. К тому же Саймон знал, что частичка Земли всегда будет рядом с ним напоминание об этой миссии, самой долгой за время его карьеры и, вероятно, самой счастливой. Он представил лицо Марии и снова улыбнулся.

Экран ожил, и улыбка сползла с губ Саймона. "КОМПЬЮТЕР "ДЗЕТА" СЕРИЙНЫЙ НОМЕР 258/55 СООБЩЕНИЕ ПРИНЯЛ.

ОТМЕНА ПРЕДЫДУЩЕЙ ЗАДАЧИ ВОЗМОЖНА, ЕСЛИ ПРИОРИТЕТНОСТЬ ВАШЕГО КОДА НЕ НИЖЕ, ЧЕМ У РУКОВОДИТЕЛЯ СИМАГИНА.

СООБЩИТЕ ВАШ КОД".

Блокировка... Это было не поражением, а лишь отсрочкой неминуемой победы. Теперь Саймону казалось, что он не рассчитывал на удачу, а ждал чего-то такого, какой-нибудь маленькой каверзы или заминки. Действительно, маленькой – в сравнении с тем, что он отыскал "Полтаву" и смог связаться с лунным комплексом. Эти опорные точки были вполне надежными, такими же основательными, как Земля и Луна, вершившие свои пути в космическом пространстве; и это значило, что с неизбежностью наступит ночь и лунный диск взойдет над горизонтом, доступный радиосигналу. Все, что необходимо сделать, – явиться сюда, на "Полтаву", в подходящее время и во всеоружии: с браслетом, дешифратором и маяком.

– Явиться и сломать пароль, – вслух произнес Саймон, глядя, как подрагивают на экране строчки последнего сообщения.

Внезапно в динамиках раздался глуховатый рокот, и чей-то голос, далекий, негромкий и холодный, как космическая пустота, откликнулся:

– Теплые сгустки любят все ломать, но в этом нет необходимости.

Подскочив, Саймон инстинктивно обернулся, хватаясь за нож, однако, кроме него, в отсеке не было ни единой живой души. К тому же странный голос звучал из динамиков, несомненно, из динамиков над командирским пультом.

– Кто ты? – Он мертвой хваткой вцепился в поручни кресла, уставился на экран, но там по-прежнему горело: "СООБЩИТЕ ВАШ КОД". – Кто ты? "Скай"? Или "Дзета"?

Четыреста тысяч километров до земного спутника и столько же – обратно. Три секунды между вопросом и ответом.

– Джин-нн, – с натугой прошептал динамик. – Джинн – идентификатор, присвоенный мне Теплой Каплей.

– Какой теплой каплей?

Еще три секунды. Поручни гнулись под железными пальцами Саймона.

– Идентификатор Теплой Капли – Сергей Невлюдов. Ты – теплый сгусток, человек. Твой идентификатор?

Правый поручень треснул и отломился. Саймон с недоумением посмотрел на стальной стержень, стиснутый в кулаке.

Кто говорил с ним? Кто спрашивал его имя? Кто скрывался во тьме пещеры, в коридорах, отсеках и башнях позабыто го корабля? Или в иных местах, в небесных либо земных пределах? Быть может, на Луне?

Стараясь, чтобы не дрогнул голос, он вымолвил:

– Мое имя – Ричард Саймон, статус – агент Центрального Разведуправления Организации Обособленных Наций. Я представляю на Земле Разъединенные Миры. Теперь ты выполнишь мою команду? Сигнал под кодом RTR – отключить. Ты можешь это сделать?

Три секунды.

–Я... все... могу... – отозвался динамик умирающим эхом. – Следующая ночь... Я... общаться с тобой... передать послание...

Голос смолк. На экране вспыхнуло:

"ОБЪЕКТ ИСЧЕЗ ИЗ ЗОНЫ РАДИОСВЯЗИ".

Саймон поднялся и выключил компьютер.

* * *

КОММЕНТАРИИ МЕЖПУ СТРОК

– Светает... – сказала Мария.

Небо над холмами Хаоса начало розоветь, звезды гасли, поверхность маленького круглого водоема уже не отливала угольной чернотой, ажурная крона пальмы, сторожившей ворота, казалась не сгустком мрака, а тонкой чеканкой из серебра на фоне алеющих крыльев зари. Плющ, который карабкался по стенам патио, выглядел сейчас будто застывшие океанские волны, взметнувшиеся над двориком с трех сторон; с четвертой корабельным парусом вздувался и хлопал под ветром тент. Временами порывы ветра, налетавшего с гор, стихали, и Гилмор слышал храп мужчин и легкое дыхание девушки. За ее спиной огромным бесформенным клубком свернулся Каа.