Текст книги "Я знаю - ты врёшь!(СИ)"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Перестань трястись, – прошептал Глеб, наклонившись ко мне и сжимая мою руку в своих ладонях. Его теплое дыхание коснулось щеки, отчего по спине побежали мурашки. К тому же отстраняться Глеб не спешил. И губы его были так близко… Он поднял руку и потянулся к моим волосам – мне совершенно по-глупому показалось, что он меня сейчас поцелует… Но дверь вдруг распахнулась сама, заставив испуганно вздрогнуть и меня, и соседа. В нос ударил аромат вареной картошечки и свежих огурцов, салатиков, от запаха жареного мяса рот наполнился слюной… Если б не Глебушкины руки, ловко переместившиеся на мою талию и теперь как бы невзначай поддерживающие меня, я бы грохнулась в голодный обморок, хотя вроде завтракала, причем довольно плотно.
– Ну что ж вы на пороге встали? Проходите, – невысокая светловолосая женщина, скорей всего Хлебушкина мама – Лидия Александровна, приветливо улыбнулась, не забывая при этом с нескрываемым интересом разглядывать меня. Мне тоже было любопытно. Но откровенно пялиться на Хлебушкину маму, зная, что меня сейчас, скорее всего, оценивают – «подхожу – не подхожу» я их любимому детищу, было крайне неловко. Ну, я попросту трусила – сейчас весь спектакль Глебу завалю. Стараясь успокоиться, я смущенно скосила глаза в сторону на светло-коричневые обои с более темным мелким рисунком в виде лесных зверюшек. Симпатичненько…
Хотя, вообще-то, разглядывать обои во время знакомства с родителями «своего» парня не очень-то уместно. И похоже, кто-то думал точно также – рядом с Лидией Александровной возник мужчина, закрывая от моего взгляда стену. Пришлось поднять глаза – не пялиться же человеку в район пупка. Вероятней всего это был отец Глеба – такой же синеглазый… впрочем, это было их единственное сходство, даже волосы у мужчины были темными. К слову, и на мать мой сосед был не слишком-то похож. Больше того, они совершенно не соответствовали картинке, услужливо нарисованной богатым воображением в ответ на рассказы Глебушки о нападках родителей относительно его ориентации.
Они казались милыми, по крайней мере, на первый взляд… Может Глеб все придумал? Может у него у самого комплексы? А родители его ни о чем не догадываются или им попросту все равно какого их сын цвета…
– Мам, пап, это – моя Авелин, – Глеб сжал меня крепче, тесно прижав к своей груди. Теплое дыхание вновь коснулось кожи, заставив поёжиться от внезапного желания, чтобы кожи касались Хлебушкины губы. Мне стало жарко. Щеки, наверно, полыхают огнем. Позор-позор.
– Да уж мы догадались, – ухмыльнулся Андрей Сергеевич. – Пойдем, мать, в комнату – дадим им спокойно раздеться, а то тесно.
– Да, пойдем, – закивала Лидия Александровна. – Раздевайтесь, руки мойте и к столу. Только вас и ждем. Родители Глеба ушли, но парень продолжал обнимать меня, уткнувшись носом куда-то в шею. И я была совсем не против. Господи, будь моя воля я бы простояла так целую вечность. Но теперь, когда поняла, что мой голубоватый сосед мне безумно нравится, все его нечаянные касания-обнимания вызывали невероятную череду бурных реакций в моем организме, а ведь мне совсем не хотелось, чтобы он заметил что-то – потому, я заставила себя чуть отстраниться от парня.
– Эй, ты не заснул там? – поинтересовалась я, заглянув парню в глаза. Собственный голос показался мне чужим – хриплым, словно с просонья.
– Нет… извини, – вздохнул Хлебушек и, наконец, разжал кольцо рук, выпуская меня из объятий. – Просто вхожу в роль. Он помог мне снять куртку и озадаченно замер с нею в руках, разглядывая завешенную одеждой вешалку – похоже знакомством только с родителями Глеба вечер не ограничится.
– Здесь, похоже, людно, – ляпнула я очевидное. Глеб чертыхнулся и наконец пристроил мою куртку. Разделся сам. И подхватив меня под локоток, впихнул в ванную комнату, которая неожиданно оказалась здесь же – слева от входа, за неприметной дверкой. Отступив на шаг, парень настороженно уставился на меня.
– Но наш уговор в силе? – уточнил он. Я кивнула.
– Ты моя девушка. Я снова кивнула – мы же именно на это и договаривались. Некоторое время Глеб нервно покусывал нижнюю губу, словно пытаясь принять какое-то решение. Затем скользнул взглядом по моему лицу.
– Значит, ты не должна дергаться, если я сделаю так… Не отпуская моего взгляда, Глеб шагнул вперед. Его руки, показавшиеся горячими сквозь тонкую ткань платья, скользнули по моей спине. От ощущения теплого сильного тела, к которому меня прижали через секунду, стало тяжело дышать. В животе проснулись те самые пресловутые бабочки, которых так любила помянуть Аринка «влюбляясь» в очередного «прекрасного принца». Я была уверена, что вот сейчас Хлебушек меня поцелует и от этой уверенности звенело в ушах. Словно оправдывая мои ожидания, Глеб наклонился и его губы нежно коснулись… моей щеки! после чего он быстро ретировался в исходную позицию, отступив от меня на сколько позволяли габариты ванной комнаты. Но мне этого было мало! Хотелось реветь и топать, как какой-нибудь соплячке из старших классов вместо первого поцелуя, получившей приятельское похлопывание по плечу. Не сдержавшись, я обиженно ткнула парня в грудь.
– Ау, прости, – Глеб схватил меня за руки и чуть сжал, вероятно пытаясь привести меня в чувство. – Но совсем без проявления чувств никак – никто ж не поверит! Боже, я дура! Дура, дура, дура!! С чего я вообще взяла, что он хочет со мной целоваться? Вообще с девушками? Хорошо, не успела губы уточкой сложить… И ведь разумом все понимаю и все равно как-то по-детски обидно.
– Можешь отпустить меня, – сказала тихо.
– А обнимать тебя можно? – предприимчиво поинтересовался сообщник. Я кивнула.
– Драться не будешь? – вообще всю романтику убил Хлебушек.
– Не буду. Пойдем уже – нас наверно с собаками ищут. Сполоснув руки, Глеб взял мою ладонь в свою, чуть помедлив переплел наши пальцы и потащил меня в комнату, где, вероятно, был накрыт стол. Стол был накрыт. А за столом люди мило беседующие между собой… в аккурат до нашего с Глебом появления. Но стоило нам только оказаться на пороге комнаты как все с огромным интересом уставились на меня – Глеба-то они все уже видели и, думаю, не раз. Пришлось изобразить на лице приветливую улыбку, хотя очень хотелось сбежать куда-нибудь подальше, особенно после того как поймала на себе не слишком-то дружелюбный взгляд симпатичной блондинки. Что и говорить – она мне тоже сразу не понравилась, хотя я всегда считала, что довольно терпима к людям.
– Что ж встали-то? Садитесь, – Лидия Александровна погладила сына по голове, чуть приобняла и кивнула на диван уже занятый тощей (не побоюсь этого слова) женщиной и сухопарым симпатичным старичком, в котором, на этот раз без труда, угадывался дедушка Глеба. Первым забрался – угу, именно «забрался» за стол Глеб, усевшись рядом с дедом, следом приземлилась я. И тут же пожалела, что нам достались такие некомфортные места – сидеть за столом на диване было неудобно – слишком мягко и низко. К тому же противная блондинка сидела напротив на высоком стуле и словно возвышалась надо мной.
Желание поскорее покинуть сей «праздник» стало практически непреодолимым. Кстати, интересно, это такое сборище ради знакомства с девушкой Глеба или у них действительно праздник какой-то? Может день рождения у кого? Хотя, судя по скривившейся физиономии Хлебушка, застать здесь такую толпу он никак не ожидал. Значит, все ради меня. Кошмар. Я рассчитывала на скромный обед в четвером, а попала на прием в честь заблудшего сына. Надеюсь, хотя бы допрос с пристрастием мне устраивать не будут. Хотя надеяться, что меня совсем без внимания оставят было глупо. Но, по крайней мере, обошлись без уже набившего оскомину вопроса:
«А почему у Вас имя такое?» Как правило его задавали первым – почему-то многим хотелось знать были ли у моих родителей причины обозвать меня подобным образом или у них просто фантазия зашкаливала. Но Глеб, видимо, уже просветил своих родителей о том, что папа мой наполовину француз, потому и дочь назвали в соответствующей манере, так что этот пункт допроса благополучно пропустили, сразу поинтересовавшись родом моей деятельности – хотя, об этом Глеб наверняка тоже сообщил. Представители старшего поколения выпили «за знакомство», после чего «со знанием дела» помусолили тему образования. От меня практически ничего не требовалось – пару раз поддакнуть в нужных местах. В общем, всё было не так плохо… Немного смущала только девчонка напротив, которую мне представили как подружку младшей сестры Глеба Вику. Порой она бросала на меня хмурые взгляды, видимо изо всех сил желая, чтобы я подавилась очередным кусочком мяса, которое я уплетала за милую душу, а в остальное время гипнотизировала Глеба, скромно жуя листик салата. И почему-то меня это жутко раздражало. Так, что я даже не сразу сообразила, что тема за столом поменялась.
– … вы познакомились? – долетело до меня. Я подняла глаза и поймала полный восторженного ожидания взгляд Глебовой сестры Карины.
К этому вопросу я была готова. Мы с Хлебушком даже врать про наше знакомство особо не собирались – так, немножко добавить романтических моментов и убрать несколько неловких…
– Небось увидела его на концерте и слюни пустила, – буркнула Вика.
– На каком концерте? – удивилась я. То, что я ни на каком концерте не была – это точно. Да и в Глебе я особой любви к концертам не замечала – по крайней мере, при мне он сие мероприятия ни разу не вспоминал. Хм… А судя по мелькнувшему на лице Вики удивлению, которое тут же сменилось злорадством, должен был. Складывалось впечатление, что если я о чем-то не в курсе, то меня сейчас с радостью просветят, но не факт, что мне это понравится.
– Концерты тут не при чем, – поспешно заверил Хлебушек и улыбнулся мне. Его левая рука как бы невзначай опустилась на мое колено и поползла вверх, пока не замерла на бедре. Если Глеб хотел меня отвлечь, у него – получилось. – Это я слюни пускал, – вдруг сказал он и подмигнул своей сестренке, словно это с ней, а не со мной, он был в сговоре. А тишина в комнате стояла такая, что не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – публика ждет продолжения. О-о… мне казалось, что вот здесь-то мы и сядем в лужу – Хлебушек от избытка внимания впадет в транс и проглотит язык, и рассказывать о нашем знакомстве придется мне. Однако, мы с ним не про какие «слюни» не договаривались, а у самой у меня фантазия богатая только когда не надо, когда надо – у нее выходной или еще хуже – отпуск. Но Глеб вновь загадочно улыбнулся – с этакой придурью во взгляде (явно переигрывает), поймал мою руку, поднес к своим губам и осторожно, словно опасаясь, что я его ударю, поцеловал в середину ладошки, отчего по телу пронеслась волна мурашек.
– Где-то в середине сентября мы с Тимом заскочили в ресторанчик Стаса «На вершине», – начал сосед. Руку мою он отпускать не собирался, теребя пальцы между своими. И почему-то это нехитрое действо было очень приятно. – Ну, ты помнишь, что он со Стасом разругался, – обратился он к своей сестре. – Но его все равно так и тянет к нему поближе. Каринка понимающе кивнула и улыбнулась. Стоп. Не поняла – так Тим все таки тоже гей? А как же Ксюха? Или он… бисексуал? Ой-ой-ой, вот столько лет жила, в большом городе, между прочим, ни разу не встречала ни насильников, ни геев, ни бисексуалов… а в этом городишке прям как из рога изобилия сыпятся всякие… странные личности.
– Был вечер, пятница. Наше привычное место у окна было занято…
Корольковым, – Глеб бросил на меня странный взгляд и чуть сильнее сжал руку. В этом жесте мне почудился вопрос. Я приподняла брови, но Глеб уже отвернулся. – Нам пришлось занять один из свободных столиков недалеко от входа.
– А почему к Королькову не подсели? – с любопытством спросила я. Парень посмотрел на меня как на дурочку, но поняв, что выходит из образа, осторожно подхватил выбившуюся из прически прядку волос и заправил мне за ухо. Знаю, что играет, но щекам стало жарко.
– Я же с ним еще не был знаком. И даже если бы был… у парня может свидание и тут мы такие красивые подсаживаемся, – Глеб еле ощутимо щелкнул меня по носу. Надо будет ему потом отомстить.
– Тима никакое свидание бы не остановило, – буркнула я, на что парень лишь пожал плечами.
– Эй, не отвлекайся, – поторопила брата Карина, заслужив одобрительные кивки со всех сторон.
– В общем, уселись мы за столик, сидим – пьём… сок. И тут вошла она – моя принцесса… – парень с нежностью посмотрел на меня, но мне показалось, что в его взгляде мелькнуло… ехидство? – Я сначала внимания не обратил, а вот чуть позже… И я вдруг отчетливо вспомнила тот осенний пятничный вечер, когда Корольков пригласил меня «куда-нибудь перекусить». Я работала третий день, никого кроме Королькова, считай, и не знала, к тому же, он мне нравился – вот и согласилась. И да, Корольков привел меня в «На вершине». Было еще довольно рано, свободных мест много и мы заняли столик у окна с обалденным видом на парк. Корольков с умным видом рассказывал что-то о городе – сейчас, к своему стыду, я уже не могла вспомнить, что именно. Помню лишь – было интересно и время летело незаметно. А потом я ненадолго отлучилась. Когда вернулась – зал был битком. И в основном молодежь – какое-то безумное копошащиеся царство – гвалт стоял невероятный. Я даже растерялась на мгновение, почувствовав себя не в своей тарелке, а потому решила поскорее вернуться за столик, который представлялся мне островком безопасности. Словно сквозь минное поле я двинулась вперед, но не успела сделать и трех шагов как справа на меня налетел какой-то парень. Не упала я только потому, что налетела на другого молодого человека, который сидел за крайним столиком, и ухватилась за его плечо. Боже, я так напугалась, что меня хватило лишь на то, чтобы буркнуть невнятное «извините», после чего я с утроенной скоростью бросилась к Королькову, чувствуя, что щеки у меня пылают.
– …ощущение было такое, словно мне к плечу раскаленный утюг приложили, – вещал меж тем Глеб. Я удивленно на него посмотрела, силясь понять, что он имеет ввиду. А Хлебушек притянул меня ближе и легонько поцеловал куда-то в район уха, вызвав у меня приступ тахикардии. – И весь остаток вечера я сидел и пускал на Линку слюни, гадая кто ей этот хмырь, с которым она сидит. Да он мне практически в любви с первого… прикосновения признался. Теперь смотреть Глебу в глаза почему-то было стыдно. И пока сердце заходилось в бешеном ритме, мозг отчаянно силился понять было ли хоть что-то в словах парня правдой. Хотелось бы верить в чудо, но…
– Бред какой-то, – вынес вердикт тихий недовольный голос. Я даже не сразу сообразила, что это вовсе не голос разума. Просто сидящая напротив Вика, буравя нас с Глебом темными глазами, высказала свое мнение по поводу его рассказа вслух. К огромному своему сожалению, не могла с ней не согласиться.
Надеюсь, хотя бы для родителей Глеба его рассказ выглядел более-менее правдоподобно… Не знаю поверила ли брату Каринка, но она бросила на подружку хмурый взгляд и уже виновато посмотрела на своего Глеба. – «Прости», – одними губами прошептала она и уже громче добавила:
– Ну, а дальше? Глеб задумался. Натурально завис – правой рукой прижимая меня к своему теплому боку, а левой все также теребя мои пальчики, носом он уткнулся мне в волосы, щекоча дыханием затылок и шею. И все это под выжидательными взглядами его родственников. О чем он думает? Может пытается придумать что-нибудь жутко романтическое, чтобы наверняка поразить воображение родителей? В таком случае он не прав и лучше бы придерживался первоначального плана, а то эти его подвисания выглядят подозрительно.
– Глеб? – не выдержала Лидия Александровна и приподняв брови посмотрела на сына.
– Не молчи, – шепнула и я. Глеб наклонился ниже, потерся носом о мою шею из-за чего внизу живота расползлось тепло, а в душе возникло едва сдерживаемое желание хорошенько приложиться чем-нибудь тяжелым к Хлебушкиной голове.
– Когда ты рядом – мне тяжело думать, – шепнул он. Но достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие. Ага, выходит он просто решил слить рассказ. Жулик.
– Ох, уж эта молодежь, – пробормотала Лидия Александровна. И побежала ставить чайник. Расстроенной она не выглядела.
– Вре-едина, – разочарованно протянула молчавшая до этого девчонка лет 16 – как я поняла, двоюродная сестра Карины и Глеба Даша.
– Потом он нам все обязательно расскажет, – успокоила ее Карина.
– Правда, братец? Глебушка радостно кивнул. И на этот раз уже по-настоящему поцеловал меня в шею, вызвав дрожь во всем теле.
– Прекрати, – чувствуя, что мальчик заигрался, как можно строже прошипела я. Но получилось жалко…
– Здесь, между прочим, дети, – Вика кивнула на Дашу.
– И ничего не дети, – возразила Даша, алчно следя за действиями двоюродного брата. Но мне стало еще более неловко, потому что Вика опять таки права. Я попыталась отодвинуться от Глеба, но он не пустил, прижимая к себе с какой-то отчаянной жадностью, почти до боли, а учитывая историю нашей «неземной любви», совсем уж явно вырываться из его объятий было глупо. Поэтому я извернулась и довольно ощутимо ущипнула его за внутреннюю сторону бедра (ну, уж до куда дотянулась), надеясь, что мой подельник намек поймет и хватку ослабит. Понял – дышать стало легче и я позволила себе расслабиться.
Рано…
– Глеб, – обращалась Вика к парню, но при этом хищно уставилась на меня. – А когда у вашей группы ближайшее выступление? И Где? Выступление? Группа? Может она что-то попутала? Я беспокойно заерзала, но поймав полный торжественного злорадства взгляд Вики, заставила себя успокоиться и сделать вид, что ничего такого она не спросила, тем более, что Глеб, кажется, был в курсе о чем она. А я… в конце концов, кто я такая, чтобы выкладывать мне всю подноготную? Всего лишь соседка. Да и если сильно задуматься, Глеб не рассказывал мне очень многого. Он частенько пропадал где-то вечерами, а то и в выходные дни, оправдываясь работой. С друзьями своими, перед которыми мы, помнится, также договаривались разыгрывать влюбленных, не знакомил.
Да я вообще этих друзей никогда не видела, хотя с уверенностью могла утверждать, что их немало. Исключением, пожалуй, были лишь Женя и Ксюхин Тим. Складывалось впечатление, что от других Глеб меня попросту прячет. Меня затопила обида и я вновь вознамерилась вырваться из объятий этого предателя. Но тот будто почувствовал что-то – сжал меня крепче и нехотя ответил:
– На следующей неделе, в четверг, в «Любовных историях».
– В «Любовных историях»? – глаза Вики загорелись. Стыдно признаться, но она начала меня по-настоящему раздражать. – Во сколько?
– В семь, – Глеб дунул мне в макушку, словно успокаивая, а после и вовсе пристроил там свой подбородок.
– Я обязательно приду. Поможешь мне потом выйти? – поинтересовалась девчонка. Я бросила удивленный взгляд на Каринку – неужели ее подружка вознамерилась напиться в этих неведомых мне «Историях», да так, что ей понадобится помощь, чтобы покинуть сие заведение? Но отвечать на мой немой вопрос сестра Глеба не собиралась – она не менее удивленно таращилась на говорившую, даже, по-моему, пнула ее под столом.
– Как в прошлый раз… – уточнила Вика «смущенно», не обращая внимания на подругу и косясь в мою сторону. Ждала какого-то эффекта?
Какого? Соседушка тоже как-то напрягся, но дожидаться объяснений было, на мой взгляд, наивно, поэтому я предпочла сделать вид, что глухая и слепая – пусть Хлебушек как-то сам разруливает.
– Нет, – ответил парень спокойно. Вика хотела еще что-то сказать, но в этот момент вернулись уходившие курить мужчины, а следом за ними и мать Глеба.
– Так, молодежь, помогите-ка со стола убрать, да к чаепитию все подготовить. Я рыпнулась вперед и на этот раз Глеб не стал меня удерживать – поднялся сам, подхватил какие-то тарелки и потащил их на кухню.
Подцепив тарелку с недоеденым салатом посеменила за ним, чувствуя что сзади напирает кто-то из девчонок. Пара ходок – стол свободен. И уже в обратную сторону вереница – чашки, блюдца, торт… Мне достался кувшин с холодным кипятком.
Хорошо не с горячим… Потому что уже на подходе к комнате я получила «случайный» тычок в спину и половина воды из кувшина радостно плюхнулась на ноги спешащего мне навстречу Глеба.
– Прости, – скривилась я, испытывая уже вполне определенное желание задушить одну неповоротливую козу. Неужели она нас хочет подобным образом рассорить? Глупо как-то…
– Да ерунда, – вместо Глеба ответила Лидия Александровна, заглянув мне через плечо на мокрые ноги сына. – Сейчас я ему папкины носки дам, вот и всё. Пока мать Хлебушка ходила за носками, парень успел пристроить мой кувшин на стол и стянуть мокрые насквозь носки. Я же подумала, что надо бы вытереть пол и уже собралась отправиться на поиски тряпки, как с вышеозначенным предметом в одной руке и носками в другой, вернулась Лидия Александровна. Вид у нее, правда, был какой-то странный – со священным ужасом в глазах она смотрела на ноги своего сына. Не сразу, но до меня дошло, что ее так поразило.
– Что это? – тихо спросила она ничего не понимающего Глеба.
– Ноги, – ответила я.
– А что у него на ногах? – несколько нервно поинтересовалась женщина. Мне почему-то показалось, что она вот-вот начнет визжать. Грубо говоря на ногах у Глеба были пальцы… с крашенными ярко-красным лаком ногтями. Но я решила пожалеть… эээ… ну всех собравшихся.
– Ничего. Просто голые ноги. Не прокатило. Лидия Александровна растерянно посмотрела на впавшего в ступор сына и тихо спросила:
– Так это правда? Не знаю, что уж она там имела в виду, но Глеб, кажется, понял и, тяжело вздохнув, приобнял женщину за плечи.
– Мама, я нормальный. Успокойся. Вот, Лин подтвердит. Лидия Александровна, оказавшиеся поблизости Каринка и Даша, вредная Вика и сам Глеб – все дружно уставились на меня.
– Он нормальный, – послушно подтвердила я, а что мне оставалось? Но мама Глеба продолжала недоверчиво смотреть на меня, словно ждала каких-то доказательств. Ну-у, если уж пускаться во все тяжкие…
– У него родинка на попе, – Господи, неужели я это все таки сказала? Судя по тому, что Каринка с Дашей давятся улыбками – да, сказала. Я прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на горящие щеки, и добавила: – На левой ягодице, – теперь все вокруг подумают, что я распущенная. Вон, даже Хлебушек глазки выпучил… Слава Богу, бабушки моей здесь нет. – А ногти – это я ему накрасила… в шутку.
– Эээ, – промычала Лидия Александровна, видимо пораженная моей откровенностью. Но должно быть верить в то, что ее сын гей, ей и самой не очень-то хотелось, поэтому дальнейших расспросов не последовало. – Ну, да… – только и сказала она: – Идите за стол…
А… Глебушка, ты носки-то здесь одень, – добавила шепотом. – Не дай Бог, папа увидит или дед.
– Что увидит? За спиной Лидии Александровны возник Глебкин папа и с любопытством, сдобренным парами алкоголя, уставился на нашу теплую компанию.
– Да ничего, – поспешно заверила Лидия Александровна, оттесняя мужа обратно в комнату. – Милуется молодежь… нетерпится им. Домой вот собираются уже.
– Уже? А торт? – возмутился Глебкин папа и посмотрел осуждающе почему-то на меня.
– А вот мы к ним в гости поедем и тортик возьмем, – пообещала Лидия Александровна. Мы с Глебом испуганно уставились на нее, но она даже не заметила этого.
– Ну ладно, – кивнул Андрей Сергеевич. – Пока, сынок. Красивая у тебя девчонка, береги ее, – на секунду мне показалось, что он полезет ко мне обниматься, но пронесло. Мы с Хлебушком быстренько оделись и смылись.
– Уфф, – вздохнула я, пристегивая ремни безопасности. Обида на то, что Глеб не знакомил меня со своими друзьями сошла на нет – все таки это очень тяжело обманывать людей.
– Откуда узнала? – не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о чем он спрашивает.
– Да в разговоре с Женькой как-то упомянула куда мы с тобой собираемся, ну, он и рассказал… Уверял – пригодится, – и ведь прав оказался, хотя я так и не поняла поверила нам Глебкина мама или нет.
– Ясно, – хмуро кивнул сосед. – Домой?
– Угу, – альтернативу-то он не предложил. А дома нас ждал шоколадный торт и стенающий Тим Булыгин. Выглядел Глебушкин товарищ не очень. Хмурый бородатый дядька – встретишь такого в темном переулочке и заикой станешь, даже без всяких дополнительных усилий с его стороны. Кроме того, был он не то чтобы пьян, но определенно – не трезв. А на вопрос Глеба по поводу чего напился, ответил не понятно: «В честь несостоявшейся свадьбы».
Чьей свадьбы объяснять не стал, а я не стала выяснять. Оказывается я очень устала за этот день. И потому, проглотив свой кусок торта, пожелала парням всего хорошего и отправилась в свою комнату.
Казалось, рухну на кровать и мгновенно усну. Но сон не шел. Устраивалась я и так, и сяк – неудобно, неуютно. Не хватает чего-то. От безысходности решила позвонить Аринке – давно я не слышала свою любимую подружку.
– Привет. Не спишь?
– Нет, конечно. Еще только восемь. Кино с Киром смотрим… А ты там не заболела часом?
– Нет… Я влюбилась, – призналась и сама смутилась. Мне нужно было с кем-то поделиться. Но почему-то стало жарко, сердце опять пустилось в пляс, как тогда, когда Хлебушек целовал меня в шею…
Хотя лучше не вспоминать об этом, а то так еще хуже.
– О, молодец, – непонятно чему обрадовалась Аринка. – Давно пора.
В кого?
– В Глеба, – чуть слышно пискнула я.
– В кого? – то ли не поверила, то ли действительно не расслышала подруга.
– В Глеба, – чуть громче повторила я. Но Аринка опять переспросила и я, разозлившись, уже крикнула в трубку: – В Глеба! Дверь в комнату тут же распахнулась, явив помянутого пред мои светлы очи.
– Звала? – приподнял он брови.
– Ой, – я поспешно натянула одеяло до подбородка, потому что на мне сегодня была как раз подаренная Аринкой сорочка, то есть ничего приличного… – Нет, – боже, кажется, я покраснела.
– А чего орала: «Глеб»? – показалось или в его глазах мелькнуло разочарование?
– Просто рассказывала Арине, что ты ездил со мной в школу.
– А-а… – парень потоптался на пороге явно не желая возвращаться к Тиму. Интересно, что они там делают? – Хочешь пить?
– Нет, спасибо, – да у меня сердце в желудке скачет, от мысли, что он догадается о том, что я тут болтала Аринке, а он мне воды предлагает. Тут что-нибудь покрепче не помешало бы.
– Ну, ладно. Спокойной ночи, малышка.
– Спокойной, – блин, только не у меня похоже. И только убедившись, что он ушел, я продолжила разговор с Ариной. Удивительно, но подружка все это время молчала.
– Эй, ты здесь еще? – неуверенно поинтересовалась я у притихшего телефона.
– Ты же говорила, что он гей, – вместо ответа напомнила мне Аринка.
– Ну, да… – вяло согласилась я и съежилась под одеялом. Нет, я, конечно, не ожидала, что подружка меня объсмеёт, но выразить свое «фи» вполне могла. Однако, вместо этого Ариша преисполнилась бешеного энтузиазма – я это прямо по голосу чувствовала.
– Ты должна наставить его на путь истинный, – вдохновенно заявила она. – Может он еще не до конца потерян для женской части населения. Я задумалась. Резон в Аринкиных словах безусловно был. Там, в гостях, когда Глеб постоянно прижимался ко мне, мне показалось, что… ну, в общем, что он возбужден. Об этом я и сообщила Арине.
– Вот-вот. Ты должна его совратить!
– Я? – ей-Богу, плохо это себе представляю.
– Конечно, ты. Или ты хочешь чтобы это сделал кто-то другой? В общем, так… Сейчас ты пойдешь принимать душ и забудешь в комнате полотенце… и халат тоже забудь, на всякий случай. Некоторое время я ошалело молчала.
– Ты хочешь чтобы я бегала голой по квартире? – осторожно поинтересовалась.
– Идея не плохая, – после минутной заминки протянула Арина. – Но вообще, мои мысли были скромнее. Постоишь – поорёшь Глеба, чтобы он тебе полотенчико принес. Ты ж вроде говорила, что занавеска в ванной у вас одно название.
– Ну, да… – в душ мне как-то не хотелось. Орать тоже.
– Тогда, вперед! Я в тебя верю!
– Э-э… А может как-нибудь в другой раз? Я уже как бы спать легла. О! У нас еще нетрезвый Тим в гостях.
– Корольков? – заинтересовалась подруга, но я была вынуждена ее разочаровать:
– Нет, другой… Вдруг на мои вопли он прибежит.
– Ладушки, – я почти увидела как Аришка кивает своим мыслям. – Тогда завтра утром. И не смей передумать – твое счастье в твоих руках.
– Угу, – кивнула я, уже догадываясь, что никогда на предложенный Ариной план не решусь. Мы поболтали еще немного о Кире, о Машке Скворцовой – нашей одногруппнице, которую Аринка встретила на днях в компании двух малышей и, наконец, о планах на Новый год, после чего распрощались.
До завтра. Ну вот, теперь она будет контролировать мои «успехи». Вздохнув, я откинулась на подушки. Ни о каком сне и речи быть не могло – мыслей в голове после разговора с Аринкой меньше не стало.
Наоборот, заставляя ворочаться с боку на бок, к ним присоединились развратные картинки, демонстрирующие как я буду зазывать Глеба в ванную комнату… И все же удобное положение не сразу, но нашлось – я затихла. На пять минут. Потом некстати вспомнила, что позволяла себе не особо стесняясь переодеваться с открытой в комнату дверью и вспыхнувшее смущение вновь заставило меня закрутиться под одеялом. А еще он мне платья гладил. Вот не станет нормальный парень гладить платья, а у Глеба еще и получалось не хуже, чем у моей бабушки… во всяком случае гораздо лучше, чем у меня. И какой из этого вывод?
– Какой вывод? – повторила я вслух. – Педик он – вот какой вывод. Кстати, надо будет спросить его, что там насчет группы и выступлений? И почему мне ничего не сказал? Вообще странно… Надо будет на него обидеться за это… А в душ я не пойду.
– Блин! – я села в постели. Хороша подружка. Глеб ко мне зачем приходил-то, когда я еще на прежней квартире жила? Правильно, английский подтянуть. И вот, мы с ним уже два месяца вместе живем, а я так и не провела ему не единого урока. И даже не предложила как следует. Еще права качать собралась, а сама – неблагодарная. Желание восстановить справедливость носило безотлагательный характер. Я вскочила с кровати, натянула поверх своей развратной пижамки халат и выглянула за дверь комнаты. В квартире царила тишина. Время перевалило за полночь и парни, вероятно, тоже отправились баиньки. Отогнав чувство сомнения, я решительно двинулась к комнате Глеба.
Сейчас я ему скажу, что готова заниматься с ним в любое свободное время и успокоюсь.
Первое, что я увидела, проникнув в комнату парня была обтянутая темной тканью Хлебушкина попа, соблазнительно торчащая из-под одеяла. И конечно, у меня тут же возникло желание убедиться, что родинка на левой ягодице таки имеется. Но нет, я вовсе не собиралась сдирать с него трусы – к счастью, или все таки сожалению, воспитание не позволяло бросаться на спящих мужчин… и на не спящих тоже.
