Текст книги "Я знаю - ты врёшь!(СИ)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Вот и хорошо, – кивнул Глеб, поднимаясь со стула. – Эм… ну, я тогда пойду. И ты тоже иди… то есть… в общем, жду тебя на кухне.

– Хорошо. Едва за парнем закрылась дверь, я поскорее вынула оставшиеся вещи из сумок, кое-как распихала их по полкам – потом как следует разложу, и натянув домашний костюм, состоящий из брюк и кофты с веселеньким рисунком, направилась изучать кухню – все таки это важный стратегический объект в доме. Глеб меня терпеливо ждал. Посреди стола бутылка, явно с чем-то алкогольным, суши аккуратненько разложены на квадратных черно-белых тарелках, бокальчики опять же… палочки…

– Я палочками не умею, – сходу предупредила я.

– Ничего, сейчас выпьешь, расслабишься и научишься, – подозрительно мягким голосом заверил меня Глеб. Ого, судя по загадочной улыбке, поселившейся на его смазливой мордашке, он уже и выпил и расслабился. Может он и вообще алкоголик, не зря же тогда кофе с коньяком просил у меня…

– Я не очень жалую спиртосодержащие напитки, – попробовала отнекаться. Еще мне спиться с ним не хватало. Завтра на работу тем более… Черт! В понедельник же пары в группе Влада… чтоб его понос пробрал… пожизненный! Вряд ли он мне что-то сделает в универе, но неуверена, что смогу спокойно реагировать на близкое его присутствие. Какая же он все таки мразь!

– Эй, ну не хмурься. Мы по чуть-чуть, ради образовательного процесса, – Глеб подхватил палочки и ловко пощелкал ими в воздухе. – К тому же мы просто обязаны обмыть твое новоселье, – он вновь улыбнулся, на этот раз обаятельно и, загипнотизированная, я опустилась на соседний стул. Господи, могла ли предположить Ксюша знакомя меня в пятницу с парнем нетрадиционной ориентации, что уже в воскресенье я буду жить с ним под одной крышей? Думаю, вряд ли.

– Ну, если только по чуть-чуть, – вздохнула я. Все таки расслабиться мне действительно надо, а то в ожидании завтрашнего дня кошмары полночи сниться будут. Глеб с готовностью схватился за бутылку, которая, между прочим, оказалась уже на треть пустой, и наполнил бокалы темно-янтарной жидкостью.

– За знакомство тогда? – я притянула бокал ближе к себе, сморщившись от запаха спирта и специй. – Что это?

– Ром. «Фу, гадость какая,» – но отказываться не стала. Мы выпили по бокальчику. Закусили. Глеб орудовал палочками, мне пришлось есть руками (попросить вилку я как-то не догадалась), что меня совершенно не смущало – должно быть с непривычки к алкоголю ром быстро ударил в голову. И мне б, наверное, хватило… но Глебушка – зараза заботливая, бокальчики вновь наполнил. Выпили за новоселье.

Глазки у меня стали в кучку собираться, я потянулась за закуской. И тут соседушка мой новообретенный вспомнил, что обещался меня образовательному процессу подвергнуть. Он на зависть легко поднялся со стула, вскрыл упаковочку с палочками и попытался пристроить их в мои внезапко окривевшие пальчики. Пальчики не слушались, палочки вываливались, Глебушка упорно вставлял их обратно. Минут десять безрезультатно пыхтел.

– Эк, тебя развезло, – вздохнул он наконец, отступая.

– С непривычки, – буркнула я. Из аришкиных уст это конечно звучало более органично, но мне все же захотелось ответить ее любимой фразой: – Я ведь за здоровый образ жизни: не пью, не курю, с бабами не трахаюсь…

– Я тоже, – просто согласился Глеб и я вдруг отчетливо поняла с кем вообще-то разговариваю. Это осознание неприятно кольнуло грудь… оказывается Глеб мне все таки чертовски симпатичен.

– Ты же пьёшь, – скорее из-за расстроенных чувств, нежели из вредности возразила я.

– Зато не курю, – ничуть не смутился парень и, сунув мне в руки вилку, уселся на свое место. – Ешь давай. У меня в планах еще кино посмотреть… И да… пить тебе больше не стоит, – заявило это чудо с таким видом, словно это я была инициатором распития алкоголя, а не он. Меня это так возмутило, что я даже не нашлась, что ответить.

Поэтому молча подхватила вилку и вплотную занялась суши. Я ела, а выпитый алкоголь продолжал всасываться в кровь – по телу разливалось тепло, голова немного кружилась, Глеб становился все симпатичнее… Особенно сильно он начал мне нравиться, когда предложил:

– Может чайку тогда попьем? – и выставил на стол тортик «Шоколадное небо» – один из моих любимых, между прочим. Господи, если бы он не был педиком, то есть этим… гомосексуальным, я бы решила, что он тщательно продумал план моего соблазнения. Я с энтузиазмом кивнула, хотя чувствовала себя абсолютно сытой, и Глеб отправился ставить чайник, после чего покромсал тортик на внушительных размеров кусочки – похоже сегодня я умру от обжорства.

Не умерла. Но реально хотелось – чувство было, что я вот-вот лопну. А все этот виноват. Я с ненавистью посмотрела на парня, с аппетитом доедающего второй кусок торта, но почувствовав, что меня мутит, тут же отвернулась.

Блин, помню в детстве на новый год, когда стол ломился от всякой вкуснятины, я могла есть без перерыва несколько часов и плохо мне после этого не было. А вот теперь… Наверное, это старость. От горестных мыслей меня отвлек вдруг оживший телефон. Судя по стандартной мелодии, звонила точно не Аринка и не бабушка. Тем лучше – докладывать где я и что со мной мне сейчас не хотелось. О своем новом месте проживания я собиралась сообщить им как-нибудь потом… когда совсем протрезвею и мои пальцы будут слушаться меня беспрекословно.

– Да? Слушаю, – проговорила я в трубку, с досадой отметив, что меня еще и язык не слушается как надо. Ну, Глеб… Некоторое время в трубке царила ошарашенная тишина, потом знакомый голос неуверенно поинтересовался:

– Авелина?

– Авелин, вообще-то, – сердито поправила я – надоели все коверкать мое имя.

– Ты пьешь?

– Уже нет, – честно ответила я, бросив взгляд на свою пустую чашку.

– Что-то случилось? – допытывался голос.

– О, да. Я объелась и меня тошнит, – в порыве не свойственной мне откровенности призналась я, но поймав на себе растерянный взгляд Глеба тут же смутилась и прикусила нижнюю губу, чтобы не сболтнуть еще какую-нибудь ерунду.

– Может приехать…

– Не-не-не, – замахала я свободной рукой, вляпавшись при этом в остатки торта. – У меня все замечательно, – заверила я, с недоумением глядя на мокрую тряпку, которую мне зачем-то протягивал Глебушка, и облизала липкие пальцы.

– Тогда утром за тобой заеду, чтобы на работу отвезти, – настаивал Корольков. Ой, он же еще не знает, что я переехала!

– Тим, – отчего-то перешла я на шепот, – я переехала.

– Кого? – мрачно поинтересовался приятель. Я явственно представила его ошарашенную физиономию и довольно глупо хихикнула.

– Не кого, а куда, – постаралась изобразить серьезность, обнаружив, что соседушка отчего-то хмурится и недовольно зыркает на мой телефончик.

– И куда?

– Не скажу, – ответила я. Мне отчего-то показалось, что если я сейчас проболтаюсь, Влад необъяснимым образом подслушает и подкараулит меня уже под дверью этой квартиры, а мне этого совсем не хотелось. – На работе встретимся. Тогда и расскажу.

– Ладно, – помедлив, согласился Тимофей. – У тебя точно все в порядке?

– Да, точно, точно. Я сбросила вызов и посмотрела на Глеба. Что-то очень радостным он не выглядел.

– Ну, что? – вздохнула я, почувствовав внезапную усталость.

– Ничего, – мотнул головой сосед, как мне показалось, обиженно. – Пошли кино смотреть.

– А может баиньки уже?

– Рано еще.

– Мне рано вставать. Глеб пожал плечами и, подхватив меня под руку, потащил в свою комнату. Я не сопротивлялась – ну, включит какую-нибудь муть, а я подремлю. Обстановка Глебовой комнаты не многим отличалась от моей – те же шкаф, кровать боком к стене, столик компьютерный – гораздо меньше моего, между прочим. Кругом чистота и порядок… Единственное отличие – это дверь на балкон и огромный телевизор прикрученный к стене напротив кровати. Собственно на кровати мне и было предложено устраиваться.

– Садись, – парень недвусмысленно кивнул на свое широкое двуспальное ложе, застеленное мягким покрывалом глубокого синего цвета. Села. Глебка, заботливый такой, удобно подсунул под спину подушечку. «Точно усну», – решила я… но фильм неожиданно увлек.

Только вот эти взгляды, нет-нет да и бросаемые на меня Глебом ужасно напрягали.

– Ну что еще? – совершенно обнаглев, поинтересовалась я. Глеб сделал глубокий вдох.

– Давай договоримся, что парней ты сюда водить не будешь. Я удивленно приподняла брови.

– И этого своего Тима тоже, – добавил парень.

– Почему? – удивилась я. – Вообще, Тим симпатичный. Он правда по девушкам больше, но думаю тебе бы он точно понравился.

– Мне одного симпатичного Тима хватает, – сообщил Глеб и тут же чертыхнулся, вскакивая с кровати и шумно сопя носом. Наверно вспомнил, что его Тима как бы Ксюша уже заняла. Блин, мне даже жаль его стало.

– Хорошо-хорошо, – попыталась я успокоить парня. – Никого приводить не буду. Я и не собиралась.

– Ладно… Чипсы хочешь?

– Нет! Вообще меня тошнит, если честно.

– Тазик? Я помотала головой.

– Не надо. Я адекватна и если что успею добежать куда надо… надеюсь. Глеб кивнул. Устроился на своем прежнем месте и мы продолжили просмотр фильма. Фильм закончился в начале 12 и, пожелав Глебу «спокойной ночи» и получив в ответ пожелание приятных снов, я поползла к себе в комнату. На минутку мелькнула мысль залезть в шкаф, разложить там все как следует, но… глаза слипались, кроватка манила и я сдалась.

Быстренько залезла в свою любимую пижамку с совушками и нырнула под одеяло. А-аа, хорошо, тепло, мягенько. Я блаженно поёжилась и еще некоторое время прислушивалась к темноте: у соседей сверху плакал ребенок, где-то справа негромко играла музыка, а за стеной шумела вода – наверно Глебка принимал душ. Но потом все стихло. Некоторое время я лежала в тишине, наслаждаясь. Но после, вспомнив о традиции, буркнула сакраментальное: «Сплю на новом месте – приснись жених невесте», – и наконец закрыла глаза.

Снился Глеб. В причудливых позах… и не совсем одетый. И не один – с Корольковым. Но этот почему-то был полностью упакован… в вязаный свитер и джинсы, и должно быть от этого Глеб смотрел на меня с такой укоризной. А что я? Если Глебу интересно, что у Королькова под штанами, пусть сам их с него и снимает. А меня уж увольте и вообще… мне вставать пора. Я вздрогнула от громкой музыки, вдруг раздавшейся возле уха и машинально схватила взбесившийся мобильник, пытаясь нащупать кнопку, способную отключить этот утренний кошмар. Получилось почти сразу, и я с облегчением откинулась обратно на подушки – за окном было темно и очень хотелось еще поваляться в постельке. Но в голову вдруг пришла мысль побыть хорошей соседкой. Я села. Напрягая всю силу воли, что у меня была, сползла с кровати. Натянула поверх пижамы халат, сетуя, что, несмотря на наступление холодов, отопление так и не включили и когда включат неизвестно, и несмело выглянула за дверь – почему-то после вчерашних, вполне дружеских посиделок сегодня на меня накатила неловкость. В квартире царила предутренняя тишина, нарушаемая лишь бодрым храпом из Глебовой комнаты – значит, он еще спит. Хорошо. Первым делом скользнула в ванную комнату, приняла душ, по достоинству оценив полупрозрачную занавеску нежно-голубого цвета, призванную скорее оградить комнату от воды, нежели укрыть принимающего водные процедуры от посторонних взглядов, а уж потом, приободрившись, направилась на кухню. Интересно, что Глеб предпочитает на завтрак? Кашу или омлетик лучше? И когда ему на работу вставать? У него же должна быть работа? М? Яиц в холодильнике не было. Зато на нижней полке одного из кухонных шкафчиков, куда я залезла испытывая вполне ощутимые угрызения совести – все таки роюсь в чужих вещах, нашлась запечатанная и явно забытая здесь пачка овсяных хлопьев. Ну что ж, каше – быть. Приготовление овсянки заняло совсем мало времени. К моему сожалению, так как Глеб не появлялся, а я не знала, стоит ли его будить или он встанет сам, когда ему это будет нужно. По идее, о моей подрабатке будильником мы не договаривались, но… Минуты текли, каша остывала и в конце концов я решилась. Зачем я кралась на цыпочках объяснить сложно, зато почти сразу обнаружила, что храп прекратился, а значит, Глеб, скорей всего, проснулся и можно уже как-то напомнить, что в квартире он не один, а то ведь мог и позабыть за ночь. Стараясь думать о чем-нибудь отвлеченном – например, о том, что еще немного и я начну опаздывать на работу, я бодро постучала в дверь, которая тут же радостно распахнулась. На пороге стояли лохматые ноги. Черные. Не ноги, а волосы – густые и черные, что никак не вязалось у меня в голове со светлым образом эльфа… Я подняла взгляд выше… эмм, ну еще выше, и обнаружила такие же черные кудряшки на обнаженной груди. Да что за? Растерянно я уставилась в лицо, открывшему мне парню. Хорошая новость – это был не Глеб. Плохая новость – это был не Глеб!!!

– Здрасти, – неожиданно произнес этот Неглеб и с чувством почесал свои ребра. Неожиданно, потому что я в принципе не была готова к тому, что он умеет разговаривать.

– Доброе… утро, – кивнула я. – А где…

– Глебка дрыхнет еще, – с готовностью ответил парень и кивнул куда-то за спину. Я тут же уставилась в указанном направлении… и да, Глеб еще спал, крепко прижав к себе объемистое синее одеяло.

– А-а… – с умным видом выдавила я. – А вы…

– А я его друг. Женя, – представился парень и улыбнулся широкой приятной улыбкой.

– Авелин. Я тут… эм, – я задумалась. Вроде как при друзьях Глеба я должна была разыгрывать его девушку, но… что-то мне подсказывало, что Женя не поверит, потому что… Черт, он что Глебов парень? Или как это у них там называется? – Соседка я. Блин! А еще мне велел парней не водить, а сам!!! Упырь!

– У меня там каша сварилась. Вы вставать будете?

– Да, спасиб. Сейчас разбужу этого соню, – подмигнул Женя и скрылся за дверью. Я опрометью бросилась на кухню.

* * *

– Хлеб, – Женька залез на кровать и бесцеремонно тряхнул друга за плечо, но это действо почему-то не возымело никакого эффекта, разве что Глеб сильнее вцепился в то самое одеяло, под которое так не хотел пускать Женьку, когда тот пришел к нему в гости посреди ночи.

Пришлось спать под облезлым пледиком – спасибо, с кровати не согнал.

А еще друг называется… Лучше б поблагодарил, что он, Женька, вовремя заметил, что вторая комната занята девчонкой, и благородно решил ее не будить. Интересно, кстати, откуда она взялась? Соседка какая-то… и это при том, что раньше Хлебушек никаких девчонок домой к себе не водил, трепетно оберегая свою территорию от любых посягательств со стороны женского пола. В животе яростно заурчало и, припомнив слова Авелин о какой-то там каше – фу, но все таки еда, Женька с удвоенной силой тряхнул друга, не давая тому ни малейшего шанса задержаться в стране Морфея еще хотя бы на минутку.

– Вставай!

– Изыди, – буркнул Глеб и попытался натянуть одеяло на голову, но Женька не позволил.

– Нет уж, нас там каша ждет.

– Какая каша?

– И Авелин, – добавил Женька, решив, что про кашу отвечать не обязательно, тем более, что он и сам не знал какая. Зато имя девушки волшебным образом подействовало на друга. Он моментально слетел с кровати и заметался по комнате в поисках одежды, которая, вообще-то, тихо-мирно лежала там куда ее вчера вечером положили.

– Где она? – нервно поинтересовался Глеб, натягивая штаны.

– На кухне, наверно, – ответил Женька, с кривоватой улыбкой наблюдая за другом.

– Она тебя видела?

– А я похож на невидимку? Глеб поморщился, но ничего не ответил.

– И кто же она? – поинтересовался Женька, тоже неспешно потянувшись за одеждой.

– Девушка, – буркнул Глеб и тяжело вздохнул. – Она мне очень нравится. Понимаешь? ОЧЕНЬ. Поэтому, пожалуйста, веди себя… ну, прилично.

– У-уу, как все запущено, – хмыкнул брюнет, но поймав напряженный взгляд хозяина квартиры, поднял вверх обе руки, словно сдаваясь: – Ладно-ладно, буду тих и скромен. Только вот… не обижайся, но кажется, она уже решила что ты педик, – сообщил Женька и радостно улыбнулся, будто это была самая хорошая новость за последнюю неделю. Глеб замер. Но минутой позже продолжил сборы, как ни в чем не бывало. В конце концов, Авелин и до этого думала, что он – гей, иначе, вероятно, даже не подумала бы переезжать к нему. А теперь просто мм… утвердилась в своей мысли. И разубеждать девушку Глеб пока не собирался – еще сбежит, да в неизвестном направлении. Вот попозже, когда она к нему привыкнет… Ага, и поймет какой он замечательный… врун. Глеб поморщился и посмотрел на друга.

– Ты-то чего приперся? Со Снежанкой поругался? Женька тут же погрустнел и рассеянно кивнул.

– Кольцо не понравилось?

– Да я его даже достать не успел, – поморщился Женька. – Раньше разругались.

– И из-за чего? Женька задумался, но лишь пожал плечами.

– Ладно, пошли уже. Хватит прихорашиваться, – он толкнул дверь, но тут же растянув губы в новой широченной улыбке, обернулся к другу. – Ты мне и так нравишься… котёнок.

– Ой, – пискнул кто-то и Женька, резко обернувшись тут же обнаружил перед собой Авелин. Щеки ее пылали, как маков цвет, а глаза казались нереально огромными, впрочем, она их тут же опустила.

– Каша остыла… блин. И вновь упорхнула – на этот раз к себе в комнату.

– Ты ей психику испортишь, – задумчиво произнес непрошенный гость и осуждающе уставился на Глеба.

– Я?! – возмутился тот.

– Ты, ты. Не я же… Э, нет. В комнату к ней не ходи – потом успокаивать будешь, – Женька подцепил друга за рукав и потащил на кухню. – Вот я спокойно уйду на работу и успокаивайтесь тут на пару… а то еще мне психику испортите.

* * *

Из комнаты я выползала со смешанным чувством смущения и любопытства. Парни уже проглотили кашу и теперь топтались в прихожей в ожидании меня – Глеб вызвался развезти нас по рабочим местам и отказываться я не стала просто потому, что отказываться не хотелось, хотя при должном желании до универа можно было легко дойти пешком.

Кстати, именно из-за близости университета к моему новому месту жительства я решила, что на работу меня доставят первой. Однако, у Глеба, как выяснилось, были совсем иные планы на этот счет. Машина выползла со стоянки и, чуть помедлив, влилась в оживленный поток… но как-то совсем не в ту сторону, куда мне было нужно.

– Ты ведь не торопишься? – Глеб бросил на меня быстрый взгляд и вновь уставился на дорогу. Сидела я рядом с ним. А всё из-за Женьки, который успел забраться на заднее сидение раньше меня и нагло захлопнул дверцу прямо перед моим носом, весьма прозрачно намекая, что ехать я буду спереди.

– Пока нет, – ответила честно, скосив глаза на маленькие круглые часики, подаренные бабушкой на позапрошлый день рождения.

– Тогда Женьку первым на работу подкину, – удовлетворенно кивнул парень. Судя по тому, что ехать мы собирались на Торговую сторону, из-за этого не логичного «подкидывания» получался весьма нехилый крюк, но мне было все равно. Сначала ехали молча. Мне говорить не хотелось, да я и не знала о чем. В голову отчего-то лезла всякая белиберда, вроде вопросов:

«давно ли они встречаются?» «почему не живут вместе?» «почему, в отличии от Глеба, Женя на гея совсем не похож?» Но не будешь же всё это вслух спрашивать, потому что… Ну, потому что это некультурно… и вряд ли они захотят отвечать. Хотя по ощущениям, Жене поболтать хотелось очень. Он сидел за моей спиной и трагически вздыхал – складывалось впечатление, что говорить ему просто напросто запретили, и скорей всего, Глеб – больше-то некому.

– Авелин, скажите честно, на ваш женский взгляд Глеб – красавчик? От неожиданного вопроса я вздрогнула и во все глаза уставилась на нашего извозчика – честное слово не собиралась на него пялиться, но взгляд отчего-то отвести не могла. Да уж, похоже, что такое «некультурно» Жене неизвестно.

– Женька… – рыкнул на провокатора Глеб, напрягшись. А ответ-то его, кажется, в самом деле волнует.

– Красавчик, – легко согласилась я. Мне не жалко.

– А еще он умница, – начал нахваливать своего эмм… друга Женя.

– Не пьёт, – не удержалась – фыркнула, вспомнив, как не далее как вчера вечером мы с этим «умницей» «не пили», но Женька не обратил внимания на мой выпад. – Не курит, наркотиками не балуется, к компьютерным играм равнодушен, зато играет на музыкальных инструментах…

– На барабанах, – пошутила я, но Женька обрадованно кивнул:

– Ага. И на гитаре немного, но на барабанах лучше. Он что рассказывал? – удивился парень, словно это была огромная тайна.

– Сама догадалась, глядя как ловко он обращается с палочками для суши.

– А-а, – разочарованно протянул Женька. – А я уж думал, что в нем наконец-то тщеславие проснулось. Я улыбнулась и сочла момент вполне подходящим, чтобы и самой вопрос задать, чтобы хоть немного успокоить свое любопытство.

– А как вы познакомились? Я обернулась назад и уставилась на Женю в ожидании ответа – если честно, просто хотелось получше рассмотреть его, да и дальше пялиться на Глеба было уже неловко.

– Да ничего интересного, – отмахнулся Женька, моргнув темными глазами, и томно вздохнул. – Просто в садике на соседних кроватках спали, правда, Хлебушек? – Женька запустил руку в Глебовы волосы и слегка растрепал их, отчего наш водитель нервно дернулся – хорошо, что машина уже остановилась.

– Приехали, – рыкнул хм… Хлебушек сердито. Впервые видела его в таком состоянии. Женька обиженно шмыгнул носом и вышел из авто. Ну и… Конечно не ожидала, что они целоваться на прощанье будут, но все таки надеялась, что как-то потеплее расстанутся. А Глеб даже рукой не махнул, просто завел машину и дал задний ход в намерении покинуть стоянку. Какая муха его укусила? Женьку стало невероятно жалко, но сказать соседу о том, как он не прав я не решилась. Так и ехали в молчании почти до самого института. И только на последнем светофоре перед поворотом на стоянку альма-матер Глеб нарушил молчание.

– Ты во сколько сегодня заканчиваешь?

– В половине четвертого примерно, – ответила я, начиная паниковать. Нет, у группы Влада пара, конечно, последняя, но… мне уже страшно.

– Так рано забрать тебя не смогу, – поморщился парень. Я удивленно посмотрела на него – да тут пешком два раза упасть. – У меня всего один ключ от квартиры, – пояснил он. – Ну, то есть еще один у моих родителей есть, но это не то. А я как-то не подумал… Глеб пристроил машину между синим фордом и стареньким пежо, и полез в карман, как я поняла мгновение спустя, за связкой ключей.

– Свой тебе дам, раз все равно раньше придешь, – решил он. Но я отрицательно мотнула головой.

– Мне ближе к вечеру еще к одной девочке на занятие идти. Вдруг ты вернуться не успеешь.

– Ладно, – кивнул Глеб. – У меня возле работы мастерская есть.

Сейчас сдам, а в обед тебе ключ привезу, устроит? Я пришибленно кивнула – вот, уже проблемы едва знакомому человеку создаю.

– Тогда до встречи? – Хлебушек улыбнулся. Блин, лучше бы он Женьке так улыбался.

– До встречи.

К удивлению, до начала занятий оставалось еще 15 минут, хотя мне казалось, что перед небольшой аудиторией, где проходили пары по французскому языку, я окажусь в последнюю минуту вместе со студентами. Но раз образовалась свободная минутка, надо перезвонить Аринке, иначе меня ждут жестокие репрессии – пока Глеб вез меня в институт я отклонила три Аришкиных вызова, боясь разговаривать с ней при моем новом соседе. Вредничать Аринка не стала, ответила сразу, хотя по голосу сразу стало понятно, что она возмущена до глубины души.

– Чем ты таким занималась, что не смогла ответить на мой звонок? – вместо приветствия поинтересовалась она.

– Ехала на работу, – честно ответила я, понимая, что для Аришки это вовсе не оправдание для игнора ее персоны. Поэтому решила побыстрее перейти к главному, почти шепотом добавив: – А я переехала.

– Наконец-то! – голос подружки заметно повеселел, ворчливые нотки исчезли, но в следующей фразе уже появились снова: – Куда? Только не говори, что ты нашла себе соседку с такими же монашескими замашками как у тебя и теперь по пятницам вечером вместо клубов, вы будете на пару смотреть романтические сопли…

– Я переехала к парню, – перебила я и мобильник ошарашенно умолк.

Это было довольно приятно – не часто мне удавалось повергнуть подружку в шоковое состояние.

– Повтори, у меня что-то с телефоном… или со слухом, – наконец произнесла она. – Куда ты переехала?

– К парню, – с удовольствием повторила я, понимая, что совершенно по-идиотски улыбаюсь, и если сейчас войдет кто-нибудь из студентов, наверняка решит, что преподша сошла с ума. – Помнишь я тебе говорила про маньяка… ну который чинил мой компьютер?

– Очень симпатичный…

– Ну да.

– Мать моя женщина, – тихо произнесла Арина. – И все эти годы ты притворялась божьим одуванчиком, а сама чуть встретила маньяка и тут же перебралась к нему жить! Ну и как, он сексуальный? Вы сутками не вылазите из спальни? Он использует какие-нибудь специальные штучки?

– Эй-эй-эй, Арина. Он – гей, – остановила я подругу, пока ее бурная фантазия не завела куда-нибудь уж совсем не в ту сторону. И кажется, я второй раз за 10 минут ввергла подругу в шок.

– Так… – многозначительно произнесла она. – Так… Похоже тебя надо спасать.

– Не надо. Меня все устраивает, – быстро ответила я. И заметив, что в кабинет потянулись студенты, поспешила прервать разговор. – Я тебе потом перезвоню – у меня пара начинается. Ох, бабушке я правду никогда не скажу.

Я вздохнула и рассеянно уставилась на мелькающие за окном дома.

Кажется, моя жизнь сошла с ума – в последнее время в ней было слишком много событий. Вот могла ли я подумать утром, начиная пару и продолжая нервничать из-за предстоящей встречи с Бахвальским, что это мой последний рабочий день в качестве преподавателя университета. Я конечно, предполагала, что ничего хорошего меня сегодня не ждет, но не настолько же… Студентов, желающих учить французский было совсем немного и почти все они, как оказалось, вполне адекватны (Бахвальский не в счет), потому первые две пары прошли довольно спокойно. Я немного расслабилась, забылась. А потом обеденный перерыв… Позвонил Хлебушек. Уточнил номер кабинета и сказал, что задержится, да и вообще приедет, скорее всего, к концу обеда. Не знаю почему – расстроилась жутко. Наверно потому, что покидать кабинет я не собиралась, а трястись в одиночестве не совсем то, о чем я мечтала, тем не менее именно этим мне, по-видимому, и предстояло заняться. Хотя я нашла выход дабы отвлечься – позвонила тете Вере, а потом и бабушке. Первый шок у меня случился в середине обеденного перерыва – как раз когда я вещала бабушке о том что переехала, в кабинет, который я по глупости забыла запереть, ввалился Влад, при чем не один, а со своими дружками, что на тот момент мне показалось не так уж и плохо – я с чего-то решила, что в присутствии других людей этот… нехороший недочеловек приставать ко мне не станет… ну или по крайней мере, не так нагло и вызывающе. Так нет! Этот… говнюк! да говнюк, обозвал меня девочкой собачкой и женщиной легкого поведения, а после предложил закончить начатое. При чем все это было озвучено так нагло, словно мы были посреди дикого леса и никто никогда не услышал бы моих криков, вздумай я звать на помощь. К сожалению, вероятнее всего он был прав. Кабинет мой находился на отшибе цивилизации и в обеденный перерыв здесь практически никогда никого не было, а учитывая мой предыдущий неудачный опыт с глухим писком вместо крика, ему и вовсе было нечего бояться. Да, я умоляла оставить меня в покое. Сейчас мне было стыдно за это, но когда Бахвальский начал приближаться, уверяя, что нам никто не помешает, у меня случилась хныкающая истерика вкупе с каким-то умоляющим шепотом. Единственное на что меня хватило – вялое отступление вдоль рядов парт… да и что толку? Убежать я все равно не могла – дружки Бахвальского стояли у двери, кривя губы в ехидных ухмылках. Влад приближался. От страха у меня вдруг закружилась голова, в глазах потемнело, а к горлу подступила тошнота. И я, кажется, собралась падать в обморок, но этот урод так больно схватил меня за руку, что я в миг очнулась, вспомнив, что сопротивляться мне никто не запрещал. Тут же со всей силы ударила Бахвальского томиком русско-французского словаря, случайно подвернувшегося мне под руку.

Томик был небольшой и довольно тощенький, но я умудрилась попасть Владу по лицу, да еще острым углом… И этим я только больше разозлила его. Парень дернул меня к себе за руку, которую так и не отпустил, и я решила, что вот теперь мне точно конец… как дверь протяжненько скрипнула, заставив обернуться не только замерших у дверей конвоиров, но и Бахвальского. Боже, я второй раз в жизни так радовалась появлению Королькова. С этого дня буду считать его своим ангелом-хранителем или, по крайней мере, лучшим другом.

Я поёрзала на сиденье и, наконец оторвав взгляд от мельтешащих за окном домов, виновато посмотрела на хмурого водителя. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – парень злится. Было отчего. Нижняя губа рассечена, скула под правым глазом покраснела и распухла, позже там наверняка будет безобразный фингал… огромный, а сколько у него еще этих синяков под одеждой… и костяшки ободраны.

– Может всё таки в больницу сначала? – несмело предложила я. Надо признаться, уже не первый раз, поэтому реакция парня была предсказуемой – он набрал в легкие воздух, словно собирался сказать что-то резкое, но вместо этого медленно выдохнул носом и сердито промолчал. Я просто надеялась, что он передумает – по крайней мере, лицо обработать было бы совсем не лишним.

– Да ничего с ним не случилось. Подумаешь, физиономию смазливую немножко подпортили, – съехидничал Корольков. Он развалился на заднем сиденье и казался вполне довольным жизнью, хотя выглядел немногим лучше моего соседа. Стыдно признаться, Хлебушек мне было гораздо жальче. – Зато на мужика стал похож, а то прям цаца какая-то. Глеб вновь промолчал, лишь кинул в зеркало заднего вида раздраженный взгляд, адресованный Тиму, и вновь уставился на дорогу.

Кажется, Тим ему не понравился. А вот сам Глебушка Королькову как раз наоборот… Что было весьма странно, учитывая какой Корольков гомофоб. Вздохнув, я вернулась к созерцанию мелькающего за окном пейзажа, мысленно вновь и вновь мусоля недавние события. Вот как Корольков появился в дверном проеме я видела, а как в кабинете очутился Глеб не заметила. Но он оказался возле меня гораздо быстрее Тимофея, потому что тому пришлось разбираться с одним из дружков Бахвальского – амбалом метра под два ростом.

Второго конвоира кто-то из моих спасителей попросту отшвырнул вглубь кабинета и он завалился на пол между преподавательским столом и стеной, на которой висела доска. Вскочил, правда, почти сразу и бросился на Глеба, который уже сцепился с Бахвальским – посчитал видно, что амбалу помощь не нужна. А я стояла как дура. Ноги словно в старенький обшарпанный линолеум вросли, а руки тяжелые стали – умом понимаю, надо помочь как-нибудь, ну, долбануть чем-нибудь по голове Бахвальского или второго, а руки не двигаются совсем… Минут пять соляным столбом стояла, прежде чем мне пришло в голову охранника позвать – обитал он, правда, далеко, на центральном входе, но я неожиданно быстро за ним сбегала. А потом какой-то бред начался. У кабинета толпа образовалась: студенты, куда без них, преподаватели, даже ректор прискакал, наверно его охранник вызвал. И вот тут-то перед лицом общественности и оказалось, что это мы во всем виноваты. Ну, то есть я, Корольков и Хлебушек… напали на беззащитных студентов (здесь все дружно посмотрели на амбала, честное слово) и жестоко избили их (не ожидала, но Бахвальский выглядел гораздо хуже Глеба, словно, да – его действительно жестоко избивали). В общем, мы аморальные и работать в храме науки не можем, так что нас с Корольковым уволили одним днем, спасибо полицию не вызвали – скорей всего, Евгений Палыч опасался, что полиция докопается, что у племянничка его у самого рыльце в пушку. И не знаю, как Корольков, а я счастлива. У меня словно камень огромный с плеч свалился. Теперь, конечно, надо работу срочно искать, но… пусть лучше так, чем еще раз с Владом столкнуться. Я вновь вздохнула и посмотрела на Глеба. Он сосредоточенно заруливал во двор серой многоэтажки, где жил Тимофей. Интересно, долго он на меня дуться будет?