Текст книги "Арсенал-коллекция 2012 №02 (2)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Кто у вас был ведомым?

– Вначале был осетин небольшого роста Коля Зибоин. Мне его рекомендовали и он мне понравился – летал отлично. Потом появилась вакансия командира звена и я его рекомендовал на эту должность. В полк пришли из ЗАПа лётчики, прошедшие небольшое обучение на Яках. На Кобрах они не летали и не видели их. В их числе был одессит Николай Подопригора. Он окончил школу на И-16, часов пять-шесть полетал на «яках» в ЗАПе. Вёл он себя безобразно – в карты играл, бузил. Никто не хотел его брать себе ведомым. Он ко мне привязался: «Командир, научи меня». Я его проверил на «яке», выпустил на «кобре», потренировал его ходить строем и держаться на манёвре. Надо сказать, что держался он не плохо. Как он после войны признался, где-то первые вылетов тридцать ничего не видел кроме хвоста моего самолёта. Летал на полном наддуве карбюратора, каждый рас рискуя, поскольку при таком режиме шатуны летели. Бензина американского у нас не было, а был наш Б-78. Мы использовали двигатель на 60– 70% мощности. Для этого устанавливали наддув 40 фунтов, а он взлетал на 40-ка, а потом давал все 65. Стук в двигателе был, но он держался. Так до конца войны со мной и летал. Сбивать не думал, лишь бы удержаться, за мной смотреть. А Зибоина сбили и он погиб.

– Говорят, что обычно, когда сбивают истребителя, он и не видит, кто его сбивает.

– Конечно. Под конец войны мы стояли под Кенигсбергом. Возле города Пилау немцы поднимали аэростаты для корректировки артиллерийского огня. Нас послали парой их уничтожить. Ведомым у меня полетел молодой лётчик Рожнев. Нашёл я аэростат. Он был на земле. Мы зашли, проштурмовали – он загорелся. Делаем повторный заход, смотрю мимо меня трасса проходит. Я манёвр – смотрю пара «кобр» выходит из атаки. Я прилетаю домой, докладываю: «Что же получается?! Свои бьют своих!» Разобрались. Оказалось, что это вылетал Леонид Быковец из 28-го ГИАП. Вроде он меня спутал с «мессером». Как он меня мог спутать, если в этом районе одни «фоки-190» были?! Он еще потом «героя» получил по блату. Сам москвич, а его тетя ведала торговыми организациями. Ездил в Москву, подарки привозил… Кстати это был мой последний воздушный бой, если его так можно назвать в Великой Отечественной Войне.

– Как вам Кобра?

– Хороший самолёт. Кабина элегантная, просторная. Дверь, как в автомобиле. Зимой делаешь любую температуру. Не шумит, не обдувает. Вооружение хорошее. Легко в штопор входила? Вот такой случай был. Прикрываем штурмовиков. Я перешёл с одной стороны на другую. Друг вижу, около меня разворачивается немецкий истребитель. Я на него. Прибираю газ и он прибирает. Потом переводит самолёт на горку и дает полный газ. Я за ним, но наддув больше 40 не даю. Он уходит вверх и я иду. Потянулись вверх параллельно крыло в крыло метрах в 15-ти друг от друга с хорошим углом. Идём, идём. Скорость уже посадочная миль 150 не больше, самолёт дрожит, зависает. Тут он бах – свернулся. И я еле-еле с горки ушёл. Но он-то первым свалился! Вроде упал он, но точно не знаю.

– Какой номер Кобры у вас был?

– Не обращал на это внимание. Отличительные знаки полка – белые полосы на хвосте и фюзеляже, но вообще-то на это внимание не обращал.

– Звездочки рисовали?

– Ни в коем случае, это серьёзно. Делом надо было заниматься.

– Где было тяжелее, в истребительной авиации или на У-2?

– Нет такого понятия – тяжелее.

– Где вам было комфортней?

– После войны на земле. Ты понимаешь, истребители тоже несли большие потери в воздушных боях. На У-2 ночью летали на хорошо защищенные цели – тоже свои неприятности. Война в любом случае – это плохо. Как-то можно к ней приспособиться, войти в ситуацию, быстрее решать внезапно возникающие задачи, но нравиться она не может. Я, например, никогда не трусил и был уверен, что чем больше человек думает о себе, тем меньше о том, что он делает. Я не тратил внимание на спасение собственной шкуры – знал, что ей надо платить. Все внимание я сосредотачивал на выполнении боевой задачи будь то бомбардировка цели или прикрытие группы штурмовиков.

Запомнилось еще, как своего единственного «мессера» сбил. Прикрывали мы бомбардировщики Пе-2. Они отбомбились и начали разворачиваться к себе. Откуда-то взялась пара «мессеров». Мы на них парой. Уцепился за ведущим. Поскольку бомбардировщики уже разворачивались домой, я решил: «Дайка его погоню подальше». Догнал его у самой земли. Подошёл к нему близко и сбил. Вообще «мессер» очень хороший самолёт. Маневренный, скоростной. Единственный недостаток – шасси, на пробеге мог развернуться, как и наш И-16.

– Насколько сложно освоить истребитель после У-2. От летчиков слышал, что тем кто переучивался с У-2 пилотаж давался с трудом.

– Это зависит от человека. Даже если ты летишь на У-2, ты всё равно летчик. Хоть на четырёхмоторный тебя посади, ты и его приведёшь. Что касается пилотажа, если человек морально и физически подготовлен, грамотный лётчик, тот он всё осваивал хорошо.

– Как Вас награждали?

– Когда летали на У-2, мы подчинялись ВВС 34-й общевойсковой армии. Командовал ей генерал Берзарин. Вот он мне и Мише вручал первый орден Красного Знамени летом 1942 года. Когда я переучивался в ЗАПе на истребитель, пришёл орден Отечественной Войны I степени. Этот орден на подвеске тогда котировался выше Красного Знамени. Вручал его Полынин, командующий 6-й воздушной армией. Ну а потом два ордена Красного Знамени получил, воюя на истребителях. Когда закончилась война получил звание Герой Советского Союза. За войну в Корее награжден Орденом Ленина и Красного Знамени. Последний орден Красного Знамени получил за освоение новой техники и полёты в сложных метеоусловиях.

Закончилась война. Мне «героя» присвоили. Я, честное слово, знать, не знал сколько я насбивал – считать их не входило в мою задачу. Если будешь считать – обязательно не вернёшься. Я делал свое дело. Ведь воевали не для того чтобы сбивать, а чтобы выполнить задачу – не дать атаковать бомбардировщиков или штурмовиков или не допустить бомбардировщики противника к линии фронта. Ни разу задачу сбивать не ставили. Хотя мы ходили

на свободную охоту, но мне не приходилось встречаться с воздушным противником. Когда домой иду, там мог проштурмовать паровоз, колонны. В 1947 году начали переучиваться на Миг-9. Базировались в Калинине Машина была ещё не совершенная. Аварий и катастроф было много. Где-то в 1949 году, я уже к тому времени был инспектором по технике пилотирования дивизии, дали Миг-15. В 1950 году нашу 5-ю Гвардейскую дивизию направляют в Китай в район Мугдена. Потренировались там сами, потом дают команду, переучить китайских лётчиков на МИГ-15. Вот так я два полка китайских лётчиков переучил. Можно сказать из ничего сделали лётчиков. Вообще, они педантичные, внимательные. Общались через переводчика, ну и конечно кое-какие фразы выучили. Самое трудное – это руководство полётами. Учили их на Як-17, а затем сразу выпускали на Миг-15. Летчик заходит на посадку. Я ему говорю через переводчика: «пониже», а переводчик понял: «Низко». Лётчик тянет ручку и сваливается. Этот эпизод нас заставил самим командовать. Сам брал микрофон и руководил этими полётами по-китайски, что мог. До того наблатыкались на китайском, что когда нам прислали переводчика из Москвы и мы с ним пошли в магазин, то китайский торговец меня понимал лучше, чем его.

Вскоре мы получили задание лететь в Корею. Перелетели на аэродром Андунь. Вначале на перехват американских бомбардировщиков поднимали лётчиков, которые не были заняты на переучивании китайцев. Потом стали и нас привлекать. Параллельно шло реформирование структуры наших войск в Китае и в результате я был назначен командиром 28-го Гвардейского полка. В полку больше 50% лётчиков имели опыт Великой Отечественной Войны. Они, как правило, были ведущими. В основном вылетали на отражение налётов, на прикрытие войск. У американцев поначалу летели на штурмовку Р-51 Мустанг. Мы их гоняли. Одного Мустанга я сбил. Потом появились Р-84 Тандержет, а за ними пришли Сейбры.

– Почему когда Вы, даже став командиром 28-го Гвардейского полка, вы все-таки продолжали летать, более того летали успешно?

– Я начал летать ещё не будучи командиром полка. А потом у этого самолёта было хорошее вооружение и скорость. Я чувствовал, что во мне есть не то чтобы избыток энергии, а желание померяться силами. Ну и потом летать – это то главное, что я умею, это моя работа… Всего в Корее я сбил пять самолётов – Мустанг, два Б-29 и два Ф-86. Однажды пошёл на разведку с ведомым тысяч на 7-8. Смотрим, внизу на юг в сторону Анею идет девятка бомбардировщиков. Я туда. Ведомый меня потерял. Я внезапно появился ответного огня не было. Сблизился хорошо. Конечно, не как с немецкими истребителями, но здесь и трепать раньше начинает – у него же размах крыльев вон какой. Метров с 600 как дал по двигателю… Получилось, загорелся. Это первый. Потом еще… Меня там один раз хорошо сбили, но я не выпрыгнул. Как получилось? Провели бой с Ф-86-ми. Я сколько смог своих собрал и повел на аэродром. Привёл, они стали заходить на посадку, а я прикрывал их вместе со своим ведомым. К нам на аэродром и «Мустанги» и 86-е ходили. Штурмовать не штурмовали, но сбивали при заходе на посадку. Потом и ведомого отправил садиться. Смотрю взлетает наша пара, которую вел мой заместитель Мухин Боря. Вдруг удар и что-то не то с самолётом. Обратил внимание, что на правой кромке крыла и что-то оторвалось. Фонарь спереди лопнул. Ну думаю: «П…ц! Все! Готов». Со скольжением ушёл. Чувствую, не слушается машина, приборы по нулям, направляюсь к аэродрому, подхожу. Прибор не показывает скорость. Фонарь разбит, ветер гуляет. Плохо было видно. По радио передал Мухину: «Заведи меня на посадку». Молодец, пристроился. Со снижением заводит меня на посадку. Он ушёл, я начал выпускать шасси, правая стойка вышла, передняя – на половину, левая совсем не вышла. Приземлился на полосу, меня потащило на грунт, хвост поднялся сейчас скапотирует…. и тут он опустился назад.

Был ещё такой курьезный случай. Провели бой. Как же получилось… Я остался один. Смотрю какой-то самолёт, я так крутнулся и мы с ним оказались рядом. Это был «Тандерджет». Чувствую, что лётчик меня видит, и я его вижу. Не то, что я струсил, но не мог принять решение как поступить. Разошлись.

– В свободное от полётов время, чем лётчики занимались?

– Кто читал, кто играл в карты, домино, обсуждали бои, спорили иногда.

– Во время обеих войн примеры, предчувствия, талисман были?

– Ничего не было. Я неверующий. Меня это никогда не беспокоило.

Такой еще случай был. Сменяла нас дивизия Кожедуба. Командный пункт полка был на сопочке, аэродром хорошо просматривался. На командном пункте находился Кожедуб. Его лётчики не летали, только мои. Нас подняли на перехват группы бомбардировщиков. Мы их разогнали и возвращались домой. Как правило, результаты бомбометания фиксировал самолёт-фотограф. И в тот момент когда мы подошли к аэродрому через него проходил этот Б-29. Кожедуб по радио говорит: «Видите его?» – «Вижу». – «Атакуйте». Я подхожу. Думаю: «Сейчас врежу!» Раз! Не стреляет! Перезарядил – нет ничего. Ведомый подходит – коротенькая очередь: «Командир – ничего нет». Что делать? Домой идти. Говорю: «Боеприпасов нет». – «Тарань». Я промолчал, ничего не сказал. Сел. Он улыбается: «Что же ты?!» – «А ты бы таранил? Чем таранить?» Он заржал…

– Что-то можете еще добавить о Великой Отечественной Войне?

Ну что тебе сказать о войне? Особо героического я там не видел и сам ничего такого не творил. Храбрецов особенных я тоже не встречал, но и отчаяния и паники не наблюдал. Мы просто выполняли разнообразную, опасную, постоянную работу. Отступали, потом начали медленно наступать. Мы так не думали: «Вот скорее бы кончилась война!» Просто работали. Перед самой победой летали мало. Все знали, чувствовали, что должен быть конец войне. Люди были рады, что конец войне, конец страданиям. Вот она кончилась, а что делать-то? Мы научились воевать, летать. Научились всё выжимать из самолётов. Дальше-то что? Месяца полтора просто болтались. Потом начали организовывать полёты….

Интервью и лит.обработка: А. Драбкин

Казусы

Польза немецкого орднунга

Март 1918. Германское командование готовит большое наступление на Западном фронте, должное решить исход войны в пользу Центральных держав. Секретность нужна строжайшая, и на всякий случай немцы меняют коды…

11 марта французская разведка докладывает: немцы поменяли коды, и, поскольку они всегда так делают за 8-10 дней до начала больших операций, следует ждать вражеского наступления.

Утром 21 марта, ровно через 10 дней после смены кодов, немцы начали «Весеннее наступление».

История с красными штанами

«Как всем прекрасно известно», консервативные французские генералы перед Первой мировой войной на предложения о вводе в армии маскирующей формы гордо заявили что «Красные штаны – это и есть Франция», и отправили солдат воевать в форме, соответствующей веку девятнадцатому, но никак не двадцатому. И только огромные потери открыли им глаза и принудили отказаться от «самого заметного из цветов» в пользу менее броских.

Для исторических мифов вполне типично предпочтение яркости и простоты реальным фактам. Поэтому таким мелочам как опробование французами маскирующей формы за несколько лет до войны, согласие генералов с отказом от красных штанов и продавливание ими через парламент кредита на переобмундирование армии в отвечающую новым веяниям форму еще за месяц до войны, в нем нет места.

Тем не менее, надо признать, что фраза таки была произнесена, и никем иным как военным министром.

Знакомьтесь – Эжен Этьен, ни разу не генерал, а наоборот – чистый политик, признанный лидер французских колониалистов, яростный сторонник создания колониальной империи в Африке. Благодаря тому что французский колониализм был делом рук военных «в степени чуть меньшей, чем полностью», Этьен был знаком с армией, хоть и в ее «африканском варианте», лучше чем многие его коллеги – что оказалось достаточным для занятия им поста военного министра в шести правительствах.

И что любопытно – смотря со своей «колониальной колокольни» Этьен был прав. Колониальной армии приходилось иметь дело не с регулярными европейскими армиями – а с представителями народов, с большим почтением относящихся к яркой форме и сейчас. Французский офицер, общаясь с африканцами – туарегами, арабами, неграми – должен был, только если не хотел уронить себя в их глазах – одет по всей форме. С возможным исключением относительно сапог.

И это работало в их пользу – те же туареги признавали, что французские офицеры по умению одеваться уступают только «народу вуали». Маскировочная форма такого уважения не вызывала – и в итоге получалось что да, «красные штаны» и впрямь работали на имидж Франции. С маленьким, но печальным исключением – не на франко-германской границе.

Материал подготовил Дмитрий Якимович

Справочный отдел

Примерное соответствие воинских званий ВВС РККА, Королевских британских ВВС, германских люфтваффе и Королевских итальянских ВВС

ВВС РККА	Королевские британские ВВС	Люфтваффе	Королевские итальянские ВВС
Маршал авиации	Маршал оф зе РАФ (Marshal of the RAF)	Генералфельдмаршал С Generalfeldmaschall)
Генерал-полковник	Эйр чиф маршал (Air Chief Marshal)	Генералоберст (Generaloberst)	Генерале ди скуадра Аэреа (Generate di Squadra Aerea)
	Эйр маршал (Air Marshal)	Генерал дер флигер (General der Flieger)
Генерал-лейтенант	Эйр вайс-маршал (Air Vice-Marshal)	Генералльойтнант (Generalleutnant)	Генерале ди дивизионе Аэреа (Generate di Divisione Aerea)
Генерал-майор	Эйр коммодор (Air Commodore)	Генералмайор (Generalmajor)	Генерале ди бригада Аэреа (Generate di Brigade Aerea)
Полковник	Групп кэптен (Group Capitan)	Оберст (Oberst)	Колоннелло (Colonnello)
Подполковник	Уинг коммандер (Wing Commander)	Оберстльойтнант (Oberstleutnant)	Тененте колоннелло (Tenente Colonnello)
Майор	Скадрон лидер (Squadron Leader)	Майор (Major)	Маджоре (Maggiore)
Капитан	Флайт лейтенант (Flight Lieutenant)	Гауптман (Hauptmann)	Капитан (Capitano)
Старший лейтенант	Флаинг офицер (Flying Officer)	Оберльойтнант (Oberleutnant)	Тененте (Tenente)
Лейтенант	Пайлот офицер (Pilot Officer)	Льойтнант (Leutnant)	Соттотененте (Sottonente)
Младший лейтенант	Актинг пайлот офицер (Acting Pilot Officer)
Старшина	Уоррэнт офицер (Warrant Officer)	Штабсфельфебель (Stabsfeldwebel)	Марескальо (Maresciallo)
Старший сержант	Флайт-сержант (Flight Sergeant)	Фельдфебель (Feldwebel)	Сержант маджоре (Sergent Maggiore)
Сержант	Сержант (Sergeant)	Унтерфельдфебель (Unterfeldwebel)	Сержант (Sergent)
Младший сержант	Корпорал (Corporal)	Унтерофицер (Unteroffizier)	Примо авьере (Primo Aviere)
	Лэнс корпорал (Lance Corporal)	Гауптгефрейтер (Hauptgefreiter)
	Сеньйор эйркрафтмэн (Senior Aircraftman)	Обергефрейтер (Obergefreiter)	Авьере шельто (Aviere Seel to)
Ефрейтор	Лидинг эйркрафтмэн (Leading Aircraftman)	Гефрейтер (Gefreiter)
Рядовой	Эйркрафтмэн (Aircraftman)	Флигер (Flieger)	Авьере (Aviere)

Вышли в июле

Выходят в августе