Текст книги "Арсенал-коллекция 2012 №02 (2)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

К концу войны коммандер Э.У. Лейр был назначен командиром 13-й флотилии, состоявшей из пяти лодок типа К – К-11, К-12, К-14, К-17 и К-22, подняв свой брейд-вымпел на лидере «Итюриэл». 1 февраля 1918 г. флотилия в полном составе вышла из Розайта, для участия в ночных учениях Гранд-Флита. Этот поход для лодок Лейра окончился весьма плачевно – в печально известной «битве у острова Мэй» К-22 столкнулась с К-14 и линейным крейсером «Инфлексибл», а К-17 была протаранена лёгким крейсером «Фиэрлесс» и затонула. И это не считая того что, К-6 из состава 12– й флотилии также тараном утопила К-4. Через многие годы Лэйр заметил: «Единственная хорошая вещь, которую можно сказать про лодки типа К, – они ни разу не вступали в бой с противником».

Впоследствии Э.У. Лейр командовал Портсмутской флотилией эсминцев. За успешные действия во время Великой войны он был награжден Орденом за выдающиеся заслуги. 8 октября 1931 г. получил чин контр-адмирала и на следующий день вышел в отставку. С началом Второй мировой войны старый моряк вернулся на флот и служил в должности коммодора конвоев. Умер контр-адмирал Эрнест Уильям Лейр 2 августа 1970 г. в возрасте 87 лет.

Литература

Conway's all the World Fighting Ship's 1906-1921. – London: Conway Maritime Press, 1986.

Corbett J.S. Naval operations. Vol. I-II. – London: Imperial War Museum, 1997.

Jach K. Seeaufklarer L 10 // «Marine-Nachrichtenblatt», № 4. – Oldenburg, 2010.

Эверит Д. Подводные лодки типа К. Пер. с англ. – М.: ACT, 2003. Материалы сети Internet.

Евгений Климович

Советский конструктор – оружейник А.И. Судаев (к 100-летию конструктора)

Судаев Алексей Иванович (1912 – 1946), советский конструктор стрелкового оружия, лауреат Сталинской премии. Разработал лучший пистолет-пулемёт периода Второй мировой войны. Награжден орденом Ленина, орденами Отечественной войны 1 степени и Красной Звезды, медалями. Окончил Артиллерийскую Академию им. Ф. Э.Дзержинского.

В ряду прославленных образцов отечественного стрелкового оружия периода Второй мировой войны одно из первых мест занимает пистолет-пулемёт, разработанный советским конструктором А.И. Судаевым. Пистолет-пулемёт Судаева (ППС) оказался одном из лучших пистолетов-пулемётов периода Второй мировой войны.

Алексей Иванович Судаев родился 23 августа 1912 года в годе Алатырь Чувашской АССР, в семье служащего. После окончания профшколы работал на заводе слесарем, затем поступил в железнодорожный техникум. В 1934 году был призван в Красную Армию. После демобилизации поступил в Горьковский индустриальный институт, со второго курса был переведен в Артиллерийскую академию им. Ф.Э. Дзержинского, которую закончил в 1941 году. В начале Великой Отечественной войны А.И.Судаев разработал проект упрощенной зенитной установки, производство которой было организовано на московских заводах из имеющихся материалов.

Исключительное значение, которое в ходе Великой Отечественной войны приобрели пистолеты-пулемёты, обусловило необходимость непрерывного совершенствование этого оружия. При этом естественно, учитывалось, что к 1942 году на вооружении Красной Армии уже имелся надежный скорострельный пистолет-пулемёт конструкции Г.С. Шпагина (ППШ -41). Но этот образец, обладая несомненными боевыми качествами и отвечая требованиям пехоты, был мало удобен для воинов других родов войск: артиллеристов, танкистов, разведчиков, сапёров и т.д. Кроме того потребность войск в суровое военное время в таком оружии требовала его массового производства и улучшения технологичности, т.е. сокращения трудовых и материальных затрат на его производство. В связи с этим в 1942 году перед конструкторами была поставлена задача создания пистолета-пулемёта, надежного в любых условиях эксплуатации, удобного в боевом применении, с легко сменяемым и снаряжаемым магазином, более легкого и простого, чем штатный образец (ППШ-41), но не уступающего ему по боевым качествам. Поэтому конструкторские работы в этом направлении продолжались.

А.И.Судаев участвовал в разработке новых пистолетов-пулемётов наряду с известными советскими конструкторами-оружейниками В.А.Дегтяревым, Г.С.Шпагиным, С.А.Коровиным, Н.В.Рукавишниковым и др. В результате проведенных испытаний ( с 25 февраля по 13 июля 1942 года) лучшим из всех представленных образцов был признан пистолет-пулемёт А.И.Судаева (ППС). Это было большим творческим успехом молодого конструктора А.И.Судаева, сумевшего в сложных условиях военного времени разработать первоклассный образец автоматического оружия. В соответствующем решении Комиссии, проводившей испытания, отмечалось: «…ППС конкурсные испытания выдержал, других равноценных конкурентов не имеет. По технологическим и боевым качествам значительно превосходит штатный образец ППШ-41. Необходимо ППС срочно поставить на серийное производство для отработки технологического процесса» / 1 /. ППС выгодно отличался от предшествующих отечественных образцов подобного оружия по основным технологическим и экономическим характеристикам: на его производство требовалось вдвое меньше металла и втрое меньше трудозатрат.

Пистолет-пулемёт Судаева действовал по принципу отдачи свободного затвора, вместо привычного деревянного приклада использовался складывающийся металлический. Капсюль разбивался бойком, жёстко закрепленным в чашечке затвора, с помощью возвратно-боевой пружины. Спусковой механизм допускал ведение только непрерывного огня. Предохранитель от случайных выстрелов, смонтированный в нижней части ствольной коробки, фиксировал затвор как в крайнем переднем, так и в крайнем заднем положениях. Экстракция и отражение стреляной гильзы осуществлялись с помощью подпружиненного выбрасывателя, расположенного в передней части затвора, и отражателя, жёстко закрепленного на дне ствольной коробки. Питание патронами происходило из двухрядного коробчатого магазина на 35 патронов. Пистолет-пулёмет оснащен перекидным прицелом на 100 и 200 метров. Для повышения его устойчивости при стрельбе в передней части кожуха установлен дульный тормоз-компенсатор. В крайнем заднем положении удар подвижных частей смягчается амортизатором затвора. Пистолет-пулемёт снабжен пистолетной рукояткой, для предохранения рук от ожогов ствол защищен кожухом с отверстиями для улучшения циркуляции воздуха. Благодаря удачному сочетанию высоких стрельбовых показателей с небольшими массо-габаритными характеристиками ППС широко применялся в десантных и танковых войсках, использовался войсковыми разведчиками, партизанами. Пистолет-пулемёт Судаева оказался лучшим пистолетом-пулемётом второй мировой войны. Невысокий темп стрельбы ППС обеспечивал лучшую кучность стрельбы и меньший расход боеприпасов, так как стрелок при надлежащем навыке мог вести одиночный огонь, несмотря на то, что спусковой механизм был рассчитан только на автоматическую стрельбу. Благодаря наличию откидного металлического приклада, который в походном положении легко складывался и не мешал при передвижении, и пистолетной рукоятке, ППС был весьма удобен в носке. Магазин его быстро и легко снаряжался и сменялся в любых условиях обстановки и положениях стрелка. Присоединенный к автомату, он не мешал при переноске на ремне и при переползании. При одинаковом носимом запасе патронов ППС был легче ППШ – 41 года с дисковым магазином на 2,2 кг, а с рожковым магазином – на 0,76 кг.

Наряду с высокими боевыми качествами ППС отличался высокой технологичностью. При его производстве более, чем в других образцах аналогичного оружия, применялись штамповочные и сварочные работы. Это обеспечивало простоту изготовления и сравнительно быстрое освоение массового производства на предприятиях, ранее не выпускавших подобной продукции, в частности , на предприятиях, имевших сравнительно маломощное прессовое оборудование ( не более 50 тонн). Как уже отмечалось, ППС был очень экономичен в производстве. Так, на изготовление одного ППШ – 41 требовалось 13,9 кг металла и 7,3 станко-часа, в то время как на изготовление ППС требовалось 6,2 кг металла и 2,7 станко – часа. В целом, как отмечалось, на изготовление одного пистолета-пулемёта Судаева затрачивалось более чем в два раза меньше металла и в три раза меньше станко-часов, чем на пистолет-пулемёт Шпагина. Это означало, что при производственной программе на уровне июля 1942 года (135 тыс.шт.), когда ППС представлялся на утверждение, замена штатного образца новым давала месячную экономию около 1000 – 1100 тонн металла и сокращение станочного парка и рабочей силы на 55-50 процентов. При сохранении же существующих производственных мощностей можно было в течение 5 – 6 месяцев без дополнительных затрат довести выпуск пистолетов-пулемётов до 300 – 350 тысяч в месяц.

В тяжелых условиях блокады Ленинграда при непосредственном участии А.И.Судаева было организовано массовое производство этого оружия. В течение 1943 года по чертежам опытного образца было изготовлено 46 572 пистолета-пулемёта Судаева обр. 1942 г., большая часть которых была направлена в части Ленинградского фронта для прохождения войсковых испытаний и успешно применялась при прорыве блокады Ленинграда. Следует также отметить, что ППС обладал значительным модернизационным потенциалом. При освоении производства и в процессе эксплуатации в реальных фронтовых условиях были выявлены некоторые недостатки конструкции, которые были учтены при организации массового производства образца, получившего наименование «Пистолет– пулемёт системы Судаева обр. 1943 г.» – ППС-43.

Опыт боевых действий во время Великой Отечественной войны показал, что получивший всеобщее признание пистолет-пулемёт позволял разрешить ряд задач, стоящих перед пехотой, так как обладал сравнительно небольшой массой и развивал весьма мощный огонь. Однако дальность действительного огня из этого вида оружия не превышала 200– 300 метров. Однако огонь стрелкового оружия 7,62-мм калибра (за исключением станковых пулемётов) применялся в основном на дальностях не свыше 600 – 800 метров. Винтовочные патроны были разработаны в начале 1ХХ века исходя из обеспечения убойной силы пули на дальностях свыше 2000 метров. Поскольку по опыту боевых действий огонь из стрелкового оружия на этой дальности не велся даже из станковых пулемётов, стало очевидным, что винтовочные патроны обладают излишней мощностью. В связи с этим встал вопрос о создании нового патрона, который по баллистическим данным, массе, габаритам занимал бы промежуточное положение между винтовочным и пистолетным патронами. Такой патрон обеспечивал действительный огонь на значительно больших дальностях по сравнению с пистолетным патроном. По сравнению с винтовочным патроном промежуточный патрон является менее мощным. Работы по созданию промежуточного патрона в нашей стране начались в 1939 году, однако в связи с войной конструкторы были переключены на более актуальные работы. В 1943 году работы по созданию промежуточного патрона были продолжены. В результате на вооружение был принят патрон, разработанный Н.М.Елизаровым и Б.В.Семиным. Принятие патрона обр. 1943 года открыло новые перспективы в конструировании автоматического оружия. Отсутствие фланца упрощало конструкцию механизма питания патронами.

Новый патрон ( масса патрона – 16,2 г, масса пули – 7,9 г, масса заряда– 1,6 г) мог применяться с обыкновенной, трассирующей, бронебойно-зажигательной и зажигательной пулей. Под этот патрон в 1944 году А.И.Судаев разработал новый пистолет – пулемет. Этот автомат имел деревянную ложу с пистолетной рукояткой, складную сошку и секторный прицел, обеспечивавший ведение огня до 800 метров. Магазин рожкового типа вмещал 30 патронов, спусковой механизм позволял вести непрерывную и одиночную стрельбу. В работу автоматики был положен принцип отдачи свободного затвора, имеющего для данного образца большую массу, соответствующую большей, по сравнению с пистолетным патроном, мощности нового патрона. Автомат прошёл полигонные испытания, на которых было рекомендовано доработать некоторые узлы. В мае 1944 г. проводились полигонные испытания этого образца. На испытаниях автомат Судаева хорошо зарекомендовал себя, но некоторые его детали (ударник, стопор газового поршня, выбрасыватель) показали низкую живучесть. Автомат рекомендовали доработать, повысив живучесть деталей и надежность работы автоматики.

В августе 1944 г. А.И.Судаев представил новый автомат, устройство которого значительно отличалось от предыдущего образца. Его автоматика построена на принципе отвода пороховых газов через отверстие в стенке ствола. Запирание канала ствола осуществляется перекосом затвора. Ударный механизм куркового типа, работает от боевой пружины. Спусковой механизм допускает ведение как одиночного, так и непрерывного огня с помощью горизонтально перемещающегося переводчика. Предохранитель флажкового типа размещён внутри спусковой скобы и запирает курок. Экстракция и отражение стреляной гильзы производятся с помощью выбрасывателя, смонтированного на затворе, и отражателя, жёстко закрепленного на левой стенке ствольной коробки. Питание патронами осуществляется из двухрядного коробчатого магазина на 35 патронов. Прицел секторный, допускающий ведение огня до 800 м. Автомат снабжен деревянным прикладом, пистолетной рукояткой и цевьем. На дульном срезе ствола установлен дульный тормоз – компенсатор. Впереди цевья смонтированы складные сошки. Для крепления штыка на стойке мушки предусмотрен выступ и на переднем торце тормоза-компенсатора – специальная проточка.

Основные технические характеристики пистолетов-пулеметов

Название характеристики	Пистолет– пулемет Судаева обр. 1943 г. СССР	Пистолет– пулемет Шпагина обр. 1941 г. СССР	Пистолет– пулемет МР – 38 обр. 1938 г Германия
Калибр, мм	7,62	7,62	9
Масса (без патронов), кг	3,0	3,6	4,2
Масса со снаряженным магазином, кг	3,7	5,4/4,3*
Масса снаряженного магазина, кг	0,67	1,8 /0,67*
Длина, мм	820/620**	840	830/630**
Начальная скорость пули, м/с	500	500	390
Прицельная дальность, м	200	300/500	200
Темп стрельбы, выстр./мин	600	1 000
Боевая скорострельность, выстр./мин.	100-120	100– 120	80-90
Емкость магазина, патр.	35	71/35*	32
Масса патрона, г	10,8	10,8	10,6
Масса пули, г	5,52	5,52	7,4
Год принятия на вооружение	1943	1941	1938

Примечания:

* – с рожковым магазином

** – в сложенном виде

Комиссия, проводившая испытание этого образца, пришла к следующему заключению: «Автомат конструкции Судаева, как обеспечивающий вполне надежную работу автоматики в нормальных и различных условиях эксплуатации, а также живучесть деталей в пределах ТТТ, подвергнуть широким войсковым испытаниям, изготовив для этой цели серию автоматов» . В 1945 г. была выпущена серия автоматов системы Судаева, которые проходили полигонные и войсковые испытания. Недостатком автомата была признана большая масса по сравнению с пистолетом-пулемётом, в связи с чем Артиллерийский комитет ГАУ дал задание уменьшить ее.

Следует отметить, что в этот период к работе над созданием пистолетов-пулемётов были привлечены и другие известные конструкторы. Под патрон обр. 1943 года были разработаны самозарядный карабин Симонова (СКС), автомат Калашникова (АК) и ручной пулемёт Дегтярева (РПД). Наибольших успехов в проектировании автомата достиг М.Т. Калашников. В 1946 г, он разработал образец, на базе которого был отработан автомат, поступивший в дальнейшем на вооружение Советской Армии.

Скончался А.И. Судаев 17 августа 1946 года, ему было всего 33 года. Он похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Интересно отметить, что аналог пистолета-пулемёта Судаева производился в ФРГ в 1953 и 1959 годах для вооружения жандармерии и пограничной стражи.

Пистолеты-пулемёты состояли на вооружении почти во всех армиях, участвовавших во Второй мировой войне 1939 – 1945 гг. (например, немецкий пистолет-пулемёт МП-38). Всего за это время было произведено около 20 миллионов пистолетов-пулемётов, из них в СССР – свыше 6 млн.

Я помню
Лётчик-истребитель Колядин Виктор Иванович

Колядин Виктор Иванович (фото военных лет)

Родился я в 1922 году в городе Голубовка (Кировск) Луганской области. Отец был рабочим, мать – домохозяйкой. Хотя в семье было всего трое детей, но жили не ахти как. В начале тридцатых годов семья переехала в Кадивку, где я окончил восемь классов. В 1937 году пошел учиться в аэроклуб, по окончании которого, в 1938 году, поступил в Луганскую военную школу пилотов. Освоил самолёты УТИ-4 и И-16 – должен был стать истребителем, а перед самой войной всю школу перевели на изучение СБ. Сначала, конечно, дали полетать на Р-5 и Р-6. В июне 1941 года уже вышел приказ о распределении в части, и тут война. Прибыли в Харьков, а оттуда перебрались в Богодухов, где располагался 289– й бомбардировочный полк, летавший на Су-2. Штурманом мне в экипаж назначили Михаила Федоровича Моисеенко. Мы так с ним и летали с 41-го по 43-й. Сначала на Су-2, потом на У-2. В 1943 году я переучился на лётчика-истребителя, а он на летчика-бомбардировщика – летал на СБ и Пе-2. Хороший такой деревенский парень, грамотный – с ним интересно было общаться. Мы с ним дружили – все делили пополам.

Что сказать о самолёте Су-2? В управлении он был не лёгким, но и не особо сложным. Если честно, то я его лётных качеств до конца не изучил – летал на нем очень мало. Возили мы где-то до 800 килограмм бомб. У штурмана стоял ШКАС, а потом поставили второй для прикрытия нижней полусферы. На боевые вылеты нас стали отправлять достаточно быстро, как только строем научились летать. Молодежь обычно ставили крайними ведомыми и основное внимание в этих вылетах было сконцентрировано на том, как бы удержаться в строю. Бомбили мы по ведущему и, честно скажу, что результатов я не видел. Ходить приходилось за Днепр редко когда с истребительным прикрытием – истребители били, зенитки… В общем полка хватило на месяц войны… Я за это время сделал примерно 15-20 вылетов, а поскольку самолётов не хватало, старички отобрали мой самолёт. На этом и закончилась моя эпопея на этих бомбардировщиках.

– Как воспринимались столь большие потери?

– Такого ощущения что нас бьют не было. Тебе все равно надо лететь, надо готовиться. Потеряли? Ну и что, завтра тебя потеряют. Я никак потери не переживал. Такое было «грубое» состояние, или я сам по себе такой… Ни каких страданий я не испытывал, вообще не обращал внимания.

Остатки полка отправили в ЗАП. Сначала шли пешком из Харькова до Валуек.

Там нас посадили в товарный поезд, который привез нас в Пензенскую область.

ЗАП располагался на аэродроме Большая Даниловка. Там столько лётного состава скопилось! Хотя в полку были самолёты Су– 2 и Ил-2, но летать мы не летали – валяли дурака. Лётчиков «улетанных» быстро брали, а мы продолжали бездельничать.

Городок Каменец-Белинский был небольшой, делать в нем было не чего и такое праздное шатание быстро надоело. Возле штаба полка повесили объявление о формировании полка на У-2 и Р-5 с приглашением желающих лететь на фронт записаться в такой-то комнате. Честно говоря, любителей воевать на У-2 было мало – хоть в ЗАПе и кормили плохо, а все же с неделю полк собирали. Так сказать, что все с энтузиазмом рвались на фронт и были готовы «летать хоть на палке» нельзя. В особенности не рвались те, кто уже понюхал пороху, понял что немец имеет преимущество и количественное и качественное, и на земле, и в воздухе. Некоторые сознательно, некоторые бессознательно начали не то, что осторожничать, а трезво смотреть на жизнь. Но мой штурман, Миша Моисеенко, говорит: «Пойдем, запишемся» – «Ну, пойдем». Вот так в конце августа мы попали в 597-й ночной бомбардировочный авиационный полк. Командиром полка стал капитан Петров, но он в 42-ом погиб при налёте на аэродром. Бомба попала в штаб, убив командира и комиссара полка. Остался в живых начальник штаба полка старший лейтенант Митюха. У него был ординарец по фамилии Заика, который ко всему прочему нёс охрану штаба. Ходил такой анекдот. Начальник штаба ему приказывает: «Заика, как появится самолёт, ты мне сразу докладывай – скорость, высота, намерение». И вот как-то раз это солдат подбегает, докладывает: «Самолёты идут со скоростью, с высотой, с намерением!» Вообще этот Митюха бы неприятный тип. Потом что-то натворил, и его выгнали из полка… Потом командовал полком Луговой Валентин Иванович.

Я отвлёкся. Вернемся к формированию полка. Когда полк сформировали, пришел приказ ехать в город Кузнецк, что между Сызранью и Пензой. Там человек пять инструкторов из гражданской авиации давали нам провозные полёты ночью на У-2. Ведь до этого мы никогда ночью не летали. Освоили ночные полёты довольно быстро – молодые были, быстро «влетались». Прошли программу полётов по маршруту, в зону слетали. Полетов на бомбометание не было. Из Кузнецка слетали за самолётами в Казань. Еще потренировались летать на лыжах, а тут команда – на фронт! Прилетели в Москву, сели на Тушинский аэродром. Полк задержали, заставили развозить по аэродромам людей, лётчиков, грузы. Фактически использовали, как транспортную авиацию. Примерно через месяц вылетели на фронт. Наш первый полевой аэродром располагался на краю деревни, которая находилась километров 20-25 от линии фронта. В то время в районе Демянска была окружена 16-я немецкая армия, вот мы по ней в основном работали. Летали на бомбометание по переднему краю, по станции Лычково, Рамушевскому коридору, по переправе через реку Пола. Кстати, эту переправу я первый обнаружил. В тот вылет я должен был сбросить мешки с сухарями нашим, попавшим в окружение, войскам. Сбросил груз и прошёл немного дальше. Выскочил на реку, смотрю, а по середине реки машина идет с зажжёными фарами. Прилетел, доложил, и потом много летали на её бомбардировку – она шириной метров 5-7, попробуй попади в нее без прицельных приспособлений, тем более, когда зенитка бьёт! Приходилось снижаться до 500 метров. За ночь удавалось сделать по нескольку вылетов. Один раз я одиннадцать вылетов сделал – аэродром был недалеко от линии фронта, а зимние ночи длинные. Что ещё об этих вылетах можно сказать? Случалось, что подбивали, садился на вынужденную, частенько тряпки на крыльях привозил, но сам ранен не был. Один раз Мишу ранило в голову осколком разорвавшегося по близости снаряда.

– Какую бомбовую нагрузку брали?

– Двести килограмм. Две сотки, как правило. Один раз я попробовал взлететь с 400 килограммами с бетонки в Выползово. Так даже на бетонке перед отрывом самолёт пробежал больше половины аэродрома! С таким весом самолёт становится неустойчивым, норовит свалиться. Так что этим не увлекались. Бомбы сбрасывал штурман. В правом крыле была стандартная прорезь, но ориентировались в основном по передней кромке крыла. Насобачились! Мишка бомбил довольно точно.

– Как проводились вылеты?

– Если аэродром был далеко от линии фронта, то под вечер перелетали на аэродром подскока. Линию фронта пересекали на высоте 400 метров. Летом – повыше забиралсь, а так полку выделялся эшелон 400 метров, что бы не столкнуться с самолётами других полков. Я никогда перед заходом на цель мотор не дросселировал – как шёл, так и бросал бомбы. Противозенитный манёвр не делал – на такой скорости ни от кого ты не увернешься. Все цели, кроме может переднего края прикрывались прожекторами. Прожектор вцепился тебя и ведёт. Отбомбился, потом пикируешь к земле и пошёл домой.

Кроме заданий по бомбометанию мы возили партизан, партизанам мешки с продуктами бросали, вывозили раненых из окруженной армии, листовки разбрасывали.

Поскольку я увлекался прыжками с парашютом, меня определи учить прыгать с парашютом разведчиков. На аэродром Максатиха, что за Бологое командир полка послал два самолёта – мой и ещё одного старшего лейтенанта. Пришла группа человек 10 – 15 парней и девчат разведчиков. Все в гражданском. Показал им как прыгать, провёз. В этом случае я пилотировал с задней кабины, а в передней сидел разведчик. Перед прыжком он выходил на крыло, становился ко мне лицом и по команде прыгал. Некоторых приходилось сталкивать – боялись. По рукам ему дашь, столкнешь его. Это поначалу, а потом наладилось, особенно когда им разъяснили, что если они не прыгнут в тот момент, когда я им прикажу, то он может сесть к немцам. Потом я в течение трёх месяцев где уже под весну 1943 года, я их бросал, а некоторых, тех кто отработал и выходил из тыла, и по два раза. Приезжали такие довольные, с подарками – только бросай.

Бывали и неудачи, конечно. Как-то раз выбрасывал разведчика. А этот вместо того, чтобы прыгнуть, дёрнул за кольцо раскрытия парашюта. Парашют, не раскрывшись полностью, ударил по стабилизатору и оторвал его левую половину. Он не зацепился, но уже не раскрылся и разведчик погиб, а я садился на вынужденную на край замерзшего озера. Ну как садился – падал! Минут через сорок после посадки ко мне подошли наши. Через несколько дней меня вывезли свои же лётчики.

До лета 1942 года потери в полку были относительно не большие. Потеряли не более четверти состава. А в июне 1942 нас днём заставили разведать аэродром на окраине Демянска. На этом аэродроме базировались истребители. Мы составили график и каждый день летали туда. Фактически посылали на смерть и, не смотря на это, отказов идти на разведку не встречал. Только я там появляюсь, вижу, пыль пошла – взлетают. А как уйдешь? Домой же без сведений не придешь, должен привезти данные. Уходишь к земле, ковыряешься по оврагам, скользишь, выёживаешься. Ушел, потом опять поднимаешься, е… его мать, возвращаешься к аэродрому. Разведал. Прилетел. Доложил. А чтобы проверить был или не был я над аэродромом, посылают еще самолёт. Вот так я вылетов двадцать сделал, но при этом полк потерял половину составу за дневные полёты.

Помню в одном из вылетов атаковали идущий впереди меня самолёт младшего лейтенанта Желткова со штурманом сержантом Матисом. Я запомнил, что они упали примерно километрах в 2-х от линии фронта. Меня командир полка послал туда вместе с врачом. А как сесть на У-2? Это же лето! Зимой-то на лыжи легко, а здесь на колёса. Надо найти аэродром… Но мы уже настолько были «влетанные». Мне площадки метров 250-300 уже мне хватало вполне. Самолёт подвесишь и он шлепнется. Нашли, сели. Пошли к самолёту… Летчик прямо в самолёте сгорел, а этот Матис выбрался из кабины и отползал от самолета. Он ещё тёплый был. Хороший парень был… Вот такие задания были.

– Летали с парашютами или без?

– Без.

– У штурмана была возможность взять управление на себя?

– Да. Штурмана были не обучены, хотя, конечно, Миша наблатыкался. Иногда когда идешь домой издалека, говоришь: «Ну, давай, поуправляй», но редко – у него своё дело, у меня своё дело.

– ШКАС у него стоял?

– Потом уже, перед тем, как мне уходить, поставили ШКАС на шкворне.

– Самолёты были камуфлированные?

– Обычные, зеленые. Зимой красили известкой.

– Задание на ночь ставили на одну цель или меняли цели в течении ночи?

– И так было и так. После каждого вылета штурман идёт на КП докладывает, и там уточняет задачу. Один раз был такой случай. Ночью возвращаемся после очередного вылета. Сели. Он пошёл докладывать, а я остался сидеть в кабине – вылезать было неохота – был сильный ветер, холодно, а в кабине так не задувало. Я пригрелся, задремал. Технари бомбы подтаскивают, вдвоём подвешивают, самолёт заправляют. Техник говорит: «Всё в порядке! Бомбы висят. Пошел!» Проснулся. Кричу: «От винта!» Взлетел. Лечу. Говорю: «Мишка! Скоро там?!» – Он молчит. – «Ты что, твою мать, молчишь?!» Оборачиваюсь – нет Мишки. Ну, я прицелился по расчалкалкам – я же помню их расположение относительно цели в момент сброса бомб – аварийно сбросил бомбы. Прилетел. Он встречает: «Виктор ты что?!» – «А ты что?!» – «Ну хоть отбомбился?!» – «Да».

– Как строился распорядок дня?

– Жили в деревне. После ночи поспишь часов до 10 утра, а потом разбор полётов. Пообедали и опять на аэродром километра 2-3 пешком. Кормили средненько, но во всяком случае, не голодали. Чёрный хлеб, белого хлеба не было. Осенью картошку давали, а так крупа – ячневая, перловая, иногда пшено, гречка была редко. Консервы. Мяса почти не было. Потом американские консервы пошли, повкуснее. Масло давали. Но бывало, конечно, что не подвезут … Бортпайка не было. 100 грамм давали, когда полк воюет. Если боевых вылетов не было – не давали. Водка такая дерьмовая была, так от нее воняло – ужас! Я вначале совсем не пил. Под конец начал пробовать. И курить начал.

– Шоколад давали?

– Нет. Когда я уже на истребителях воевать стал, там давали шоколад и кола-кола.

Весной 1943 года мне присвоили звание лейтенанта. Я уже был заместителем командира эскадрильи. Какой-никакой, а У-2 – это самолёт. И я чувствовал, что стал лётчиком, «влетался», все мог делать на самолёте, тем более, что до него я летал на СБ, УТИ-4, Р-5. Я уже чувствовал, что могу сделать больше на другом самолете. В это время была возможность переучиться на истребители, Ил-2 или Пе-2.

Запасной полк в знакомой Максатихе. Поехал. Быстро переучился на Як-1 и ЛаГГ-3. Летал. Командир учебной эскадрильи пригласил меня, предложил остаться инструктором. Я говорю: «Нет. Я воевать учился». – «Подучись, воевать лучше будешь». Я согласился. Некоторое время учил молодых лётчиков. Сырые пилоты, что могли, мы им там давали. Но некоторые даже не стреляли, потому что у нас буксировщика конуса не было. Вскоре пришла разнарядка, пополнить полк истребителей. Я первый пришёл записываться. Меня опять стали уговаривать остаться. Я говорю: «Нет, тем более, вы мне обещали, что пойду в боевой полк» и меня отпустили в 5-ю Гвардейскую истребительную дивизию. Она базировалась в Демянске. Вначале меня определили командиром звена в 68-й гвардейский истребительный полк. Через месяц или два стал заместителем командира эскадрильи. Месяца четыре полк не воевал, переучивался на «кобры». Я быстро сам переучился и стал вывозить лётчиков своей эскадрильи, а потом и полка. Только весной 1944 года нас направили на фронт в район Витебск-Полоцк. Командиром эскадрильи был Герой Советского Союза Грачёв Иван Михайлович очень осторожный человек, воевал аккуратно. Можно сказать, что он уже навоевался и никак не желал встречи с противником.

В одном из вылетов получилось так, что он вёл первое звено, а я – второе. Нам в хвост заходит группа штук шесть ФВ-190. Начинаю чуть-чуть разворачивать, думаю, сейчас они окажутся у нас в хвосте, а он так и идёт по прямой. Его сбили. Он был в плену. Его встречали после войны в лагере военнопленных и больше не видели…

Меня назначили на его место. Вообще, я как лётчик был «влётанный», но стрелял вначале слабовато. Меня часто атаковали и попадали, и сам много атаковал, стрелял, попадал, но они не падали – сбивать не получалось. Как-то раз шлепнулся – сбили в воздушном бою, и пришлось садиться на лес. Оказался в госпитале в Ярославле. У меня были ноги подбиты, лицо обгорело, а рядом со мной на топчане лежал человек – видно лётчик, прикрыт регланом. Он все молчит и молчит. Потом смотрю реглан отвернулся, открылась грудь, я по ней червячки ползают. Приходит нянька. Я ей говорю: «Вы что же, етить вашу мать?! Человека черви грызут, а вы?!» Пришла медсестра: «Чего шумишь?» – «Да у него рана гниет, а эти черви гной снимают». Во ведь какие лекарства были?! Потом этот лётчик пришёл в себя. Рассказал, что начал воевать в Испании, сбили его на Томагавке. Разговорились. Я ему: «Сколько не атакую, а не могу сбить самолёт!» Он меня стал спрашивать, какое вооружение стоит на «кобрах», как я прицеливаюсь, стреляю: «Так ты никогда не попадешь! Пока не увидишь закопчение на обшивке самолёта от патрубков мотора, не стреляй – все равно не попадешь». Я его поблагодарил за совет. В госпитале я пробыл не долго и не то, чтобы удрал, а попросил выписать. Приехал в полк. Деталями этого разговора особенно не делился – расскажи, смеяться будут. Пошли воевать – это уже лето 1944 года. Был такой момент, я атаковал немцев штурмовавших землю, вцепился за одного ведомого. Сближаюсь. Меня уже начало трепать в спутной струе. Закопчения я заметил метров с 50-100. На моей «кобре» стояла 37-мм пушка и два пулемета 12,7-мм. На одну гашетку я их не выводил – выстрелишь все и ни хрена не останется. Открыл огонь из пулемётов. Увидел, как он вздрогнул, от него дым пошёл и он упал. Это был первый сбитый. И в последующих боях дальше чем со 100-150 метров никогда не стрелял. А ведь в бою, когда идёшь в атаку, сзади почти всегда тоже идёт немец. Но тут надо идти ва-банк – если атакуешь, то атакуй, а если только начинаешь сомневаться, лучше не идти в истребители! У меня хватало выдержки сблизиться и сбить самолёт противника. За короткий срок сбил 15 самолётов.