Текст книги "Знание-сила, 2002 № 12 (906)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Зарождение жизни на фоне космической бомбежки

Ал Бухбиндер

Жутковатую, но захватывающую картину развернули перед нами недавно два американских исследователя, Дэйвид Кринг из Аризонского университета и Барбара Коэн из Гавайского, в статье, опубликованной в «Журнале геофизических исследований. – Планеты».

Если верить их результатам, основанным на анализе многочисленных геологических данных, собранных по всей планете, наша Земля и соседние с ней внутренние планеты Солнечной системы – Марс, Венера и Меркурий – около 3,9 миллиардов лет назад подверглись одновременной и чудовищной бомбардировке огромными осколками планетарного вещества – астероидами и метеоритами, которые буква!ьно испещрили поверхность этих планет (и Луны) воронками-кратерами. Их число и размеры воистину трудно представимы. По оценкам авторов, только на Земле должно было образоваться до 22 тысяч кратеров диаметром более 20 километров. По меньшей мере 40 из них должны были иметь диаметр около 1000 километров, а несколько – свыше 5000 километров. Однако все эти кратеры сохранились только на Луне – на Земле они давно исчезли в результате произошедших с тех пор геологических процессов. По мнению авторов, большинство кратеров, и сегодня обнаруживаемых космическими зондами на южном полушарии Марса, тоже образовалось как раз в ту эпоху.

По оценкам тех же авторов, вся эта бомбардировка продолжалась довольно небольшое – в астрономических масштабах – время, около 200 тысяч лет. С перерывами, разумеется, что означает, что столкновения Земли с астероидами таких размеров, как тот, что уничтожил динозавров, происходили в то время не каждый день, а «лишь» каждые 100 лет, в среднем. Можно представить себе, какие страшные катаклизмы то и дело сотрясали тогда нашу планету, как рвалась, кипела, пузырилась и пучилась ее едва затвердевшая кора, какие потоки лавы и магмы извергались наружу, как взметались и вскипали воды молодых океанов. Бррр… Подлинный ад. Как на нынешней Венере.

Ученые давно уже предполагали, что такая космическая бомбардировка Земли и Луны (но не других внутренних планет) действительно происходила и что это имело место примерно 4 миллиарда лет назад. Но никто раньше не думал, что эта катастрофа накрыла всю внутреннюю часть Солнечной системы и была такой фантастически мощной. Причина этой недооценки состояла в том, что раньше специалисты полагали, будто Земля и Луна претерпевали тогда соударения с облаком комет, а поскольку размеры комет (и, соответственно, кинетическая энергия их удара) много меньше, чем у астероидов, то и масштабы бомбардировки представлялись менее значительными.

Однако Кринг и Коэн, изучив образцы пород, доставленные космонавтами из лунных кратеров, убедились, что их химический состав соответствует содержанию изотопов не в кометах, а именно в астероидах, а также в метеоритах, находимых на Земле.

Тот факт, что бомбежка была именно астероидной, существенно меняет картину. Как пишут авторы работы, бомбардировка астероидами должна была уничтожить все твердые породы и скалы, которые уже успели к тому времени сформироваться на Земле, чего не смогли бы сделать кометы. Это означает, что ученые не могут рассчитывать найти сегодня на Земле какие-либо скалы (или следы жизни, если она к тому времени уже возникла) старше 3,9 миллиардов лет, и любые сообщения о таких находках наверняка являются ошибочными. Такая мощная и длительная бомбардировка могла, в принципе, испарить все первичные океаны, так что они должны были образоваться заново.

С другой стороны, пишут Кринг и Коэн, при ударе метеоритов и астероидов о Землю в них неизбежно возникали трещины, из которых выделялась горячая вода, насыщенная органическими молекулами, и такие трещины могли стать очагами предбиологических поцессов, которые привели к быстрому появлению жизни по окончании бомбардировки.

Так выглядела Земля миллиарды лет назад

Большинство биологов сходятся сейчас во мнении, что жизнь зародилась именно в горячей воде таких гидротермальных очагов. По мнению Кринга и Коэна, условия в трещинах метеоритов были настолько благоприятными для этого, что первые живые клетки могли появиться там уже через несколько сот тысяч лет после конца бомбардировки, то есть примерно 3,85 миллиардов лет тому назад. Эта дата, действительно, близка к возрасту обнаруженных в последние годы первых признаков жизни на Земле.

Что могло быть причиной такой колоссальной по масштабам и охвату бомбардировки? Не исключено, что она стала результатом распада (под гравитационным воздействием Юпитера) еще одной, только лишь зарождавшейся планеты Солнечной системы, которая должна была двигаться по орбите между Марсом и Юпитером, там, где сейчас как раз и находится «пояс астероидов». По утверждению Кринга и Коэн, особенности наиболее типичных «небесных камней» из этого пояса, сталкивающихся с Землей в наши дни, подтверждают мысль о том, что «бомбами» давней космической бомбардировки были такие же камни, то есть именно астероиды.

А теперь поговорим о более близких временах.

К счастью, за прошедшие миллиарды лет пояс астероидов пришел в относительно равновесное состояние; астероиды в нем движутся по более или менее стабильным и известным орбитам, и вероятность столкновения Земли с чудовищным обломком стала ничтожной (хотя, как всякая вероятность, она не равна нулю; нулю равна лишь полная невозможность). Сегодня считается, что около Земли проходят орбиты, по меньшей мере, тысячи пятисот «небольших» астероидов, от нескольких сот метров до нескольких километров в диаметре, и вероятность того, что средний (по размерам) из них, диаметром этак в один километр, столкнется с нашей Землей в ближайшие 100 лет, оценивается от 1/4000 до 1/8600. Но это опять-таки вероятность, а вот совсем недавно, не далее как в январе нынешнего года, только что открытый (судя по его номеру) «ближний астероид» 2001YB5 диаметром в 300 метров «чиркнул» мимо Земли на расстоянии всего в два расстояния до Луны (а точнее – 830 тысяч километров). Пройди он на 830 тысяч километров ближе, он оставил бы на Земле кратер величиной с небольшой город.

На соседней Луне еще сохранились огромные кратеры, напоминающие об эпохе космической бомбежки

Что было бы, когда б на месте этого астероида был другой, величиной в 10 километров? Как говорят, хороший вопрос. Недавно в журнале «Сайентифик Америкэн» были кратко описаны последствия такого удара: образование кратера диаметром в сотни, глубиной в десятки километров; выброс в атмосферу примерно 21 тысячи кубических километров обломков (около 1700 кубических километров, из которых были бы вышвырнуты на орбиту со скоростью, в 50 раз превышающей звуковую); образование волн цунами высотой до 90 метров на расстоянии в несколько сот и даже тысяч километров от места удара; общепланетарное землетрясение в 13 баллов по шкале Рихтера в эпицентре, что в миллион раз сильнее, чем самое мошное землетрясение, когда-либо зафиксированное в земной истории; наконец, наступление «ядерной зимы» – под непроницаемым покровом пепла и пыли температура даже на экваторе целых полгода держалась бы ниже нуля.

Теперь мы можем прямиком перейти к теме нынешней заметки. Есть предположение, что такого рода события уже случались в относительно недавней истории Земли – во всяком случае, за последние 600 миллионов лет их было не меньше 60-ти. Даже самое малое из этих «больших» столкновений (которые сами не идут ни в какое сравнение с древнейшей космической бомбардировкой четырехмиллиардолетней давности) равнялось по мощности одновременному взрыву 10 миллионов мегатонн тротила. Немудрено, что многие ученые считают, что именно они-то и были причиной всех пяти больших, а также многочисленных малых биологических катастроф, происходивших на Земле за те же 600 миллионов лет (пять больших катастроф – это Ордовикская, 450 млн лет назад; Девонская – 370 млн лет; Пермская – 250 млн; Триасовая – 210 млн лет и Меловая – 65 млн лет назад). К такому выводу толкает понимание того, что последствия таких ударов для живых существ на планете должны были быть, бесспорно, катастрофическими. Дело даже не в наступлении «ядерной зимы» или в геологических сотрясениях – многие живые виды, особенно морские, могли бы это пережить. Главная угроза таких ударов для земной жизни состоит в выбросе огромного количества токсичных газов, которые обязательно должны были образоваться при этом, – вот от них-то многое живое наверняка могло погибнуть. И действительно, в упомянутых «больших» биологических катастрофах всякий раз погибали 50-90 процентов всех биологических видов, существовавших в то время на Земле. Как не направить обвинительный палец в сторону космических столкновений?

Верно, токсические газы выделяются также при всех больших вулканических извержениях. Но вулканические извержения способны были вызвать лишь медленное, постепенное вымирание живых существ, даже если это были такие мощные и продолжительные извержения, какие имели место в глубоком прошлом Земли, десятки и сотни миллионов лет назад (а геологи считают, что такие извержения иногда действительно охватывали территорию целых регионов земного шара, вроде Сибири или Деканского плоскогорья в Индии, и продолжались тысячелетия подряд!). Дело в том, что при извержениях концентрация токсичных газов нарастает постепенно. А между тем, по сегодняшним представлениям, главная общая особенность всех больших биологических катастроф состоит в их относительной стремительности. Гибель огромного числа видов происходила за весьма короткое (в геологическом масштабе) время.

Впрочем, это качественное соображение не могло убедить сторонников вулканических катастроф, и спор их со сторонниками «гипотезы столкновений» о том, что же, в действительности, было причиной биологических катастроф, продолжался долгие десятилетия, с тех самых пор, когда в 1980 году отец (нобелевский лауреат) и сын Ааьваресы выдвинули эту гипотезу. В ту пору основанием для нее было только обнаружение в пластах соответствующего времени (речь шла об эпохе 65-миллионнолетней давности, о катастрофически быстром вымирании динозавров) богатых отложений иридия. Иридий, редкое вещество на Земле, заносится на ее поверхность космической пылью, но его отложения в пластах времен гибели динозавров были так велики, что можно было всерьез подумать о столкновении с космическим телом, при взрыве которого Земля за короткое время обогатилась огромным количеством иридия.

Со временем накопились и другие подтверждения, и сегодня предположение, что динозавры погибли именно от удара астероида, а не от вулканических извержений, принято практически повсеместно. Но вот относительно других «больших» биокатастроф и, прежде всего той, что произошла 250 миллионов лет назад, на переломе Пермской и Триасовой геологических эпох, такого согласия уже нет.

Однако в последнее время ситуация стала и здесь меняться в пользу гипотезы космических столкновений – в основном, в результате поисков дополнительных признаков таких столкновений. По убеждению ряда геофизиков, они должны были оставить на Земле определенные следы не только в виде избыточного иридия. Мощные столкновения должны были резко изменить структуру земных скал. Под воздействием внезапных ударных волн в скалах должны были образоваться характерные «ударные конусы». Далее, быстрое остывание расплавленных скальных пород должно было породить множество округлых, стекло подобных «микросферулл». Содержащиеся в скалах железо и никель должны были спечься в железоникелевые зерна специфической формы. Поверхность Земли должна была покрыться толстым слоем сажи и пепла, и его следы должны были остаться в слоях соответствующей давности.

Наконец, последний и особенно эффектный след космического столкновения должны были представлять собой так называемые фуллерены с захваченным в них космическим газом. Фуллерены – это полые шарики из 60-70 атомов углерода, открытые в 1985 году тремя исследователями, которые получили за это Нобелевскую премию по химии 1996 года. В J993 году было показано, что эти полые шарики обладают исключительной способностью улавливать благородные газы – гелий, неон и аргон. Это породило мысль, что фуллерены могут служить еще одним признаком космического столкновения. Если в пластах определенной эпохи будет найдено множество фуллеренов, содержащих благородные газы в том соотношении, какое характерно для метеоритов и космической пыли, а не в том, какое характерно для Земли, это было бы доказательством, что в ту эпоху Земля претерпела стокновение с метеоритом или астероидом.

И вот недавно это последнее предположение было, действительно, подтверждено, когда американские геохимики Поредо и Беккер исследовали окрестности известного метеоритного кратера на канадском берегу озера Онтарио и обнаружили там фуллерены с указанным «космическим» соотношением газов.

Вооруженные всеми этими новонайденными приметами, специалисты уже составили нечто вроде таблицы всех обнаруженных ими за последние годы следов космических столкновений, начиная с эпохи, отстоящей от нас на 600 миллионов лет в прошлое. Пометив на той же таблице более или менее надежно установленные времена активной вулканической деятельности, они получили возможность более точно судить, чему приписать известные им биокатастрофы соответствующих эпох – вулканам или астероидам с метеоритами. Наибольший интерес вызвало обнаружение того факта, что в период самой большой, Пермско-Триасовой биокатастрофы иногда именуемой еще «Великим Побоищем» (когда погибло, как считается, до 90 процентов тогдашних биологических видов), Земля была усыпана и сажей с пеплом, и фуллеренами с космическими газами, и иридиевыми осадками, и «потрясенным кварцем» с «микросферуллами» и железо никелевым и зернами. Все эти приметы заставляли думать, что Пермско-Триасова катастрофа тоже была следствием столкновения Земли с астероидом. Однако такой вывод нельзя было считать надежно доказанным, поскольку на тот же период приходится и самое огромное и затяжное во всей земной истории извержение сибирских вулканов, о котором мы упоминали выше.

В таком состоянии проблема оставалась до самого последнего времени, но недавно в районе Беду, на северо– западе Австралии, был обнаружен засыпанный землей древний метеоритный (или астероидный) кратер, по размерам (200 километров в диаметре) превосходящий даже тот кратер на полуострове Юкатан (180 километров в диаметре), который считается остатком столкновения, погубившего динозавров. Возраст этого кратера в Беду был определен нашедшими его геологами в 200-250 миллионов дет, что вполне годится для объяснения «Великого Побоища». Метеорит или астероид, который мог породить такой огромный кратер, наверняка обладал достаточной массой и энергией, чтобы вызвать еще более страшную биокатастрофу, чем гибель динозавров. Так что не исключено, что ученым, действительно, удалось наконец-то найти второй случай биокатастрофы, вызванной метеоритом.

Сторонники Альваресов могут потирать руки. Их оппоненты могут яростно возражать. Но у нас, простых смертных, от этих жарких научных споров почему-то пробегает холодок по спине. А ну как жахнет…

Наука и жизнь российского предпринимателя

Геннадий Горелик

Новое слово в истории науки

Четыре века тому назад принц датский язвительно молвил: «Words, words, words». На полпути к веку нынешнему непочтительный Пушкин почтительно процитирировал по-русски: «Все это, видите ль, слова, слова, слова». Но это касается только затасканных, избитых, затертых слов. Внимание к словам новым оправдать легче. Особенно тому, кто прибыл из страны Пушкина, в страну, где говорят по-английски.

Ныряя в разнообразные словари и бултыхаясь в поисках нужного слова, я не мог не обратить внимания на соотечественников – русские слова, перебравшиеся в английский язык. Поначалу я лишь приветственно кивал землякам, но, обзаведясь словарем в компьютере, сообразил, что могу их всех попросить встать передо мной как лист перед травой. Сказано – сделано, через считанные секунды они уже стояли, выстроенные по алфавиту, – по английскому, естественно. И словарь был настолько любезен, что у каждого слова поставил дату его эмиграции в англоязычный мир. А раз появились даты, значит запахло историей.

В каждой эмиграции есть доля случайности, но в эмиграции слов случайности меньше, чем у людей, поскольку новое гражданство слову дается по воле народа. Словари только регистрируют свершившийся факт. В обычных опросах общественного мнения, желая узнать мнение народа, опрашивают малую его долю, и еще нужно разбираться, представляет ли эта доля весь народ. А словарь бесстрастно фиксирует уже свершившееся – мнение народа, приговор истории, можно сказать.

Английских слов русского происхождении, если не считать названий, около полусотни. Разглядывая эти русские слова в английском написании, не всегда легко понять, почему они прибыли именно в таком-то году. Почему слово MUZHIK начало свою английскую жизнь во времена Ивана Грозного? Неужто князь Курбский вывез? Слово POGROM эмигрировало в 1903 году, конечно, из-за кишиневского погрома. А вот почему INTELLIGENTSIA стала английским словом именно в 1907-м, не ясно.

В советские времена, как известно, граница была на замке, но слова все равно проникали на запад. Есть загадки и тут. Не удивительно, что уже в 1917 году англосаксы узнали слово BOLSHEVIK. Но парное к нему, казалось бы, слово MENSHEVIK они, оказывается, знали еще с 1907 года.

В довоенные годы советско-английскую границу перешли партийные слова KOMINTERN, AGITPROP и APPARATCHIK. Скучно их объяснять тем, кто по молодости их никогда не слышал, – мало что потеряли. Но еще почему-то эмигрировали и два очень забавных слова – совершенно беспартийное слово BABUSHKA и, по-моему, антипартийное – STAKHANOVITE.

Наша БАБУШКА, переставив ударение на второй слог, стала у них, во– первых, обозначать женский головной платок и только во-вторых – пожилую русскую женщину.

А слово STAKHANOVITE, забытое на родине и англизированное СТАХАНОВЕЦ,– это, по мнению нынешних английских словарей, «советский рабочий, перевыполняющий производственные нормы и получающий за это почет и награды». Ну, с таким скромным объяснением вряд ли бы это слово укоренилось в капиталистическом мире. Не просто «перевыполняли». Если верить Большой Советской энциклопедии, шахтер Алексей Григорьевич Стаханов в один прекрасный день (точнее, ночь) перевыполнил норму в 14 раз, а в другой прекрасный день, 19 сентября 1935, аж в 31 раз. Хотелось бы посмотреть на американского шахтера, которому поведали эту историю. Что бы он сказал о советских нормах, о советских шахтерах и о советском AGITPROPe?

Граздо лучше AGITPROP поработал со словом, которое ворвалось в английский язык с подлинным триумфом в 1957 году. То было новое слово советской науки и техники – SPUTNIK.

Это стало многолетней сенсацией в Америке – вплоть до высадки американцев на Луну. В январе 1958 года журнал «Time» объявил Хрущева человеком года, а символом года стал SPUTNIK. На обложке журнала лысину советского лидера венчает корона в виде Кремля, а в руках – вместо скипетра и державы – шар спутника с четырьмя прутиками антенн.

Сейчас, когда время открыло многие карты, прояснилась историческая проза, стоявшая за этой глянцевой обложкой. Ясно, что Никита Сергеевич Хрущев, по велению которого запустили первый в истории искусственный спутник Земли, заботился не о покорении космоса, а о том, как бы капиталисты не покорили первую страну социализма.

Перед советским руководством, даже после успешного испытания собственной атомной бомбы, стоял прозаический военный факт. Никакого военно-стратегического равновесия с США не может быть, пока у СССР нет возможности доставить свою бомбу по назначению. Американский мощный флот стратегической авиации, который действовал уже во время Второй мировой войны, мог устроить на территории СССР сотни хиросим. Точнее, нагасак – плутониевая бомба, разрушившая второй японский город, оказалась намного дешевле. Такой вот факт экономической истории.

Быстро догнать страну с самой мощной экономикой и не разрушенной войной, создать равномощный флот стратегической авиации – было непосильной задачей, при всех преимуществах социализма. И даже при нечаянной помощи американцев – во время войны несколько их стратегических бомбардировщиков совершили вынужденные посадки на территории СССР и стали образцом для подражания (советскую версию американского В-29 назвали Ту-4).

Но, как учит русская пословица, голь на выдумки хитра. Если нельзя догнать количественно, то почему бы не перегнать качественно? Достаточно пригрозить Америке всего несколькими хиросимами, чтобы унять агрессивные замыслы капиталистов.

Такая логика стояла за решением т. Сталина направить внушительные ресурсы на ракетную программу – внушительные, но не столь огромные, как нужны были бы на создание сопоставимой с США авиаиндустрии. Ресурсы было кому дать в руки – в социалистическом ГУЛАГе погибли не все талантливые инженеры, увлеченные мечтой Циолковского о космических полетах.

И только когда обозначился успех в военно-ракетной программе, правительство разрешило увлеченным инженерам отвлечься на «мирное освоение космоса».

Уже когда в космосе побывали два советских гражданина, Хрущев пояснил самым непонятливым из капиталистов: «Если мы могли Юрия Гагарина посадить и посадить Германа Титова, то мы могли бы заменить Юрия Гагарина и Германа Титова на другие грузы и посалить там, где мы бы захотели посалить их».

«Посадить» для советской власти вообще никогда не было проблемой. Но Никита Сергеевич уточнил: «У вас еще нет 50-миллионных и 100-миллионных, а у нас есть еще и больше 100– миллионных».

Тут он приврал, хоть и для пользы дела, – для дела мира во всем мире. Одну 50-мегатонную бомбу взорвали в СССР, но других не было.

Вранье или, научнее, дезинформация всегда играла важную роль в политике. В советской политике эта роль была особенно велика. Неожиданное подтверждение этому дает английский словарь, согласно которому слово DISINFORMATION имеет русское происхождение и проникло на Запал как раз в хрущевские годы. Не то чтобы у англосаксов не было своего научного слова для вранья. Было, но другое – MISINFORMATION. Внесло свою лепту, возможно, хрушевское разоблачение тайных сталинских деяний. Запад увидел, до какой степени может доходить государственное вранье. Наша ДЕЗИНФОРМАЦИЯ оказалась настолько круче их MISINFORMATION, что новому слову дали постоянную прописку в английском языке.

Сейчас понятно, что хрущевская дезинформация имела уважительные причины. Он, в самом деле, верил, что исторически неизбежное светлое будущее человечества – коммунизм. А его главный оппонент – американский президент Эйзенхауэр – никак не мог в это поверить. Надо отдать им должное – даже при этом расхождении в верованиях оба поняли, что военным путем их разногласие относительно будущего разрешить невозможно без уничтожения самого будущего. И оба поняли, что взаимное глубокое недоверие угрожает превратить разногласие в войну.

Чтобы преодолеть разногласие, они предложили в 1955 году два разных рецепта: Хрущев – всеобщее и полное разоружение, Эйзенхауэр – открытое небо. Первый рецепт можно не пояснять – призыв перековать мечи на орала известен со времен пророка Исайи. А второй означал, что СССР и США разрешат разведывательным самолетам другой стороны свободно летать над своей территорией и своими глазами видеть, что никакой зловещей подготовки не ведется.

Хрущев не мог на это согласиться. Ведь американцы бы сразу поняли, что грозные советские слова о передовой мощи страны в большой степени DISINFORMATION. Недаром молва приписывала Хрущеву предложение укоротить сталинский лозунг «Догнать и перегнать страны капитализма!»: достаточно «догнать», а то если перегоним, то они увидят заплаты на наших штанах сзади. И кто знает, чем это обернется.

Теперь встаньте на место американского президента. Что на уме у руководителей огромной страны, которые верят в такую странную вешь, как коммунизм, но не верят в Бога, не выпускают своих граждан из страны, а впускают в нее только избранных, да и с тех не спускают глаз ни на минуту? Не удивительно, что Эйзенхауэр решился осуществить свою идею открытого неба без разрешения. Шпионские самолеты U-2, летавшие на недосягаемой, казалось, высоте, должны были следить, стоит ли советский бронепоезд все еще на запасном пути, или начинает разводить пары. Это длилось до тех пор, пока успехи советской ракетной программы не сделали (в 1960 голу) U-2 досягаемым.

И, тем не менее, именно советский космический рывок приблизил осуществление идеи Эйзенхауэра об открытом небе. Спутники по самой своей небесно-механической – баллистической – природе знай себе обращаются вокруг планеты и не обращают внимания на пограничные линии, которые люди чертят на ее поверхности. Лишь делом техники было разглядеть, что делается внизу. Техника не подкачала.

Во всяком случае, к 1972 году, когда в одной из подмосковных частей ПВО пишущий эти строки после окончания МГУ встал на стражу мирного неба над Москвой, повседневной заботой (и причиной выговоров) было тщательно зачехлять изделия, боеготовность которых я проверял. Чтобы американские спутники не увидели их. Сейчас я думаю, да пусть бы видели – и понимали, что лучше не соваться. Так или не так, а за два года моей службы ни один американский бомбардировщик так и не сунулся к Москве.

Тогда я многого не знал. Не знал, что служу на первой зенитно-ракетной системе, созданной по приказу Сталина. Не знал, что Эйзенхауэр первым из политических лидеров сказал об опасности уничтожения всей цивилизации в ядерной войне – сказал в декабре 1953 года, спустя несколько месяцев после успешного испытания сахаровской водородной бомбы. Не знал об идее открытого неба и о том, что именно Эйзенхауэр, бывший генерал и первый главнокомандующий сил НАТО, первым употребил выражение «военно-промышленный комплекс» и всенародно предостерег против его непомерного влияния.

Всего этого я не знал. То ли западный агитпроп плохо работал – мой сосед по офицерскому общежитию, бывалый капитан, держал свой старый приемник постоянно настроенным на вражьи голоса. То ли родные глушилки работали слишком хорошо и давали слушать только самые глупые передачи (изрядно мешавшие мне заниматься мирной наукой – всемирным тяготением). Но холостые офицеры в других комнатах слушали свои транзисторные приемнички и потом нередко обсуждали новости из– за бугра без видимого ущерба для своей боеготовности. Не знаю, были тогда народ и партия так едины, как утверждалось на плакатах, но армия и партия в основном были едины. Правда, глушилки молодым радиотехническим офицерам не нравились. Поэтому говорили о приемных способностях разных транзисторов и обсуждали, как преодолеть глушение. Например, собрать в одной комнате несколько транзисторов и настроить их на одну и ту же передачу, но в разных диапазонах волн. Вряд ли они этот проект осуществили, это бы уже смахивало не столько на экспериментальную радиотехнику, сколько на антисоветскую сходку…

Незаметно в мой рассказ проникло иностранное слово. Так же незаметно – и уж точно без фанфар – это слово пришло из английского языка в русский как раз во времена первого спутника. А фанфары были бы уместны. SPUTNIK лишь выглядел победой государственного социализма, а реальной победой частного предпринимательства стал транзистор. Кристаллический заменитель электронной лампы изобрели американские физики в 1947 году, но в повседневный язык новое слово вошло в середине 50-х годов – одновременно с тем, как в повседневную жизнь вошли транзисторные радиоприемники. При этом с американскими изобретателями заслугу разделили японские предприниматели. Короткое название SONY ст amp;то на время почти синонимом научно-технической новинки.

Воздействие, которое оказало на земную цивилизацию это изобретение, затмевает все космические достижения. Да и космические успехи немыслимы без микроэлектроники. Переход от электронных ламп к транзисторам привел к уменьшению размера и веса радиоприборов в миллионы раз. Знатоки подсчитали, что если бы нынешний сотовый телефон захотели бы сделать на лампах, то это было бы сооружение размерами с трехэтажный дом. Ясно, что это значит для космоса, где каждый грамм на орбите буквально на вес золота.

Это много значило и на Земле. Выражение «карманный радиоприемник» было настолько удачной рекламной фразой, что компания SONY в 1957 году (в год спутника!) пошила специальную форменную рубашку для своих продавцов с такими карманчиками, чтобы в них помещался их приемничек. Именно первое поколение карманных транзисторных приемников – или просто транзисторов – положило в карманы компании SONY первое золото, а то и платину. И позволило ей в 1961 году стать первой японской компанией на Нью– Йоркской фондовой бирже.

Но какое нам дело до карманов японской компании, пусть и знаменитой? Особенно тем из нас, кого больше всего на свете интересует история науки?!

Дело в том, что история науки и история экономики соединились в триумфальном пришествии транзистора на планету. В отличие от космической программы, в транзисторной электронике социализму никогда не удавалось даже приблизиться к капитализму. Не потому, что при социализме электронные таланты не родятся. Одна из работ таких талантов, сделанная в 60-е годы, даже удостоена Нобелевской премии. Но путь от науки к жизни в советское время недаром обозначался словом «внедрение». Считалось, что сами исследователи– открыватели– изобретатели долж ны найти, в каком месте общественной жизни и каким образом внедрить свое открытие. Но раскрыть тайну природы и подыскать ей выгодное применение – два очень разных занятия, для которых требуются разные таланты. Редкость в квадрате, чтобы два таланта совместились в одном человеке.

Кроме того, второй талант – талант предпринимателя – при социализме совершенно не котировался и вознаграждался скорее тюремным сроком, чем жизненным успехом.

Другое дело – за границами мира «общенародной собственности», там, где правит частная собственность. Там предприниматель – почтенная древняя профессия. И форма вознаграждения – простая, понятная и старая, как мир. Уже то, что японские предприниматели подхватили американское изобретение и довели до массового потребителя, говорит о многом. И о том, как динамична мировая экономика, основанная на частной собственности, и о том, как важно разделение труда, когда исследователь исследует, а предприниматель «внедряет».