Текст книги "РИО № 7 (23), июль 1988"

Автор книги: Автор Неизвестен

МОЛОДАЯ ШПАНА

Группа СПОКОЙНОЙ НОЧИ появилась, можно сказать, у нас на глазах и сразу же получила прописку на страницах РИО. Тем не менее, самый момент ее возникновения как-то ускользнул от бдительного ока редакции. Мы поручили нашему сотруднику В. Федотову восполнить пробел хотя бы к годовщине существования СН. Итак

СПОКОЙНОЙ НОЧИ

Денис Красиков (17) – гитара

Николай Красовский (24) – гитара, вокал

Дмитрий Ашман (17) – бас

Виталий Петров (25) – сакс

Владимир Коляна (17) – гитара

Михаил Николаев (19) – ударные

Авторы музыки и текстов – Д.Красиков и Н.Красовский

Н.Красовский:

"3 июля 1987 года мы сидели у Коли Васина и решали, под каким названием будем выступать на дне рождения Ринго Старра. Было уже поздно, все страшно хотели спать, а в голове вертелось название ринговского альбома "Good Night, Vienna". Тут Васин сказал: "Спокойной ночи". Так и назвались, мы ему верим…

До этого существовал такой плавающий вариант из битломанов, набраных на Эльфе, чтобы сыграть, например, вещи Пола на дне рождения Пола Маккартни. Из этих составов остались Красиков-Ашман".

OFF THE RECORD

Худсовет «Мелодии» утвердил к выпуску сборный альбом под условным названием «Свердловский рок-клуб». В него войдут «Отход на Север» НАУТИЛУСА, «Ошейник» и «Где вы, где» ЧАЙ-Фа, «Вниз по течению неба» НАСТИ, «Вечный рекрут» КАБИНЕТА, «Котлован» АПРЕЛЬСКОГО МАРША, а также песни КАТАЛОГА и ОТРАЖЕНИЯ. Выпуск намечен на конец 1988 – начало 1989 г.

***

В Москве состоялось официальное представление плода странного симбиоза Удо Линденберг – Алла Пугачева "Песни вместо писем" ("Полидор" – «Мелодия» С60 27427 006; предполагаемый тираж 1,5 млн.). Что ж, для Пугачевой это неплохая реклама «там», а вот в то, что кто-нибудь из ее поклонников здесь перевернет пластинку, чтобы послушать "главного немецкого рокера", верится с трудом.

***

Следуя за вагоном MCI, ОБЪЕКТ НАСМЕШЕК, который сейчас записывает свой дворово-романтический цикл, начатый «программной» вещью "Бляха-муха, панк-рок" и продолженный серией блестящих номеров на темы удачной герильи, мотоциклов, кожи и кастетов, попал в Вильнюс, где несколько дней интенсивно работал над студийным воплощением известных по концертным версиям песен. Завершение работы последует, видимо, не раньше осени.

***

Казанская группа ХОЛИ выпустила в июле свой первый студийный альбом "У Края Пропасти", записанный на казанской студии телевидения. Альбом длится тридцать минут и включает 10 композиций, в том числе локальные хиты «Гномы», "Иезуиты" и известную по подольскому сборнику вещь "Белая Горячка". Четверке ХОЛИ в записи помогали музыканты из арт-роковой команды АКТ.

***

Еще одна музыкальная новинка из Казани – второй альбом ЗАПИСОК МЕРТВОГО ЧЕЛОВЕКА, записанный – как указано в авторецензии на него – в условиях "полупрофессиональной личной студии "Б.А." и носящий название "Дети коммунизма" (напомним, что первый для ЗМЧ опыт студийной работы имел место в мае 1987 г. и назывался "Инкубатор Дураков". Та же рецензия утверждает, что "в альбоме сделаны первые попытки движения к шизофреническому и психоделическому восприятию мира", хотя, на наш взгляд, его концепция навеяна прежде всего поволжскими вояжами ТЕЛЕВИЗОРА и борзыкинским политроком. Впрочем, пара вещей (типа "Зомби") демонстрирует наличие собственных идей.

***

На аудиорынке Москвы за последнее время появился ряд новых магнитофонных опусов. Среди них следует отметить "Пыль на ботинках" ВЕЖЛИВОГО ОТКАЗА, "Альянс (3)" новой версии АЛЬЯНСА, "Дети 76-го" нео-хиппистской ЗАДОРИНКИ. В качестве курьеза можно добавить, что испано-цыганский ШАХ недавно слепил очередной альбом "Escape from the Mind", в котором, как и прежде, все песни исполняются на языке, по недоразумению принимаемом участниками ШАХА за английский.

Альбому ОТКАЗА, равно как и более ранней работе КРЕМАТОРИЯ «Кома», мы посвящаем специальные рецензии наших постоянных авторов.

АУКЦИОН
ТАК Я СТАЛ ПРЕДАТЕЛЕМ

Сторона 1

1. Мальчик как мальчик

2. Охотник

3. Осколки

4. Полька

5. Вечер мой

Сторона 2

6. Лиза 7. Бомбы

8. Нэпман

9. Лейтенант

10. Так я стал предателем

11. Охотник (инстр.)

Музыка – Л.Федоров, тексты – О.Гаркуша (1,4,7), Д.Озерский (2,3,8,9,10), неизв. автор (5).

Л.Федоров – вокал, гитара, клавиши, перкуссия, гавайская гитара

О.Гаркуша – вокал

Е.Дятлов – вокал, скрипка

Н.Рубанов – саксофон, сопелка

П.Литвинов – перкуссия

И.Черидник – барабаны, перкуссия

Д.Озерский – клавиши, вокал

Д.Матковский – акустическая гитара, гавайская гитара, ситар, перкуссия

М.Раппопорт – сопелка, вокал

ПЕРВЫЙ? ВТОРОЙ? ТРЕТИЙ!

ИЛИ РЕАБИЛИТАЦИЯ ТУСОВКИ

С.Афонин, С.Чернов

"…А названия типа ТЕЛЕВИЗОР, КИНО, даже тот же АУКЦИОН… На самом деле я давно бы сменил его", – сказал К.Миллер, "художественный редактор" АУКЦИОНА, на третьем году существования группы. Как бы то ни было, название оправдывает уже присутствие на сцене такого количества активно (или очень активно) действующих персонажей, к которым при желании (см. клип "Деньги – это бумага") можно запросто добавить Сергея Барсова, Жан-Люка Дебюзи и еще любое количество действующих лиц и исполнителей. При этом способы обозначения ими (их обликом, поведением, самим их присутствием) чего бы то ни было существенно различаются: один играет кого-то, другой – что-то, третий – на чем-то, четвертый – просто присутствует здесь и сейчас, пятый – смотрит со стороны и получает (или не получает, что не менее естественно) некое удовольствие.

То, что мы только что описали, на русском языке с некоторых пор принято называть «тусовкой». И «аукцион», как нам кажется, один из самых удачных на сегодняшний день эвфемизмов этого поистертого о себя само слова.

Появившись в едва ли не самое «тусовочное» для ленинградского рока время (IV фестиваль, развал СТРАННЫХ ИГР, "Красная Волна", инициативная группа, «официализация» АКВАРИУМА и многое другое), АУКЦИОН понравился многим, хотя никто не мог внятно объяснить, почему. Подводя итоги 86-го года, в редакции РИО нельзя сказать, чтобы очень удивились, обнаружив АУКЦИОН "лучшей группой года" и "открытием года", но как-то не подумали это обосновать. Критики разного рода и разного уровня в один голос заговорили о в буквальном смысле очевидном – уникальном сценическом и вокальном дуэте Сергея Рогожина и Олега Гаркуши, изредка делая неловкие реверансы в сторону Лени Федорова – автора всей музыки группы. Рогожин был безусловно лучшим на то время вокалистом на ленинградской сцене, потом он ушел, не заставив долго о себе жалеть; "Брейгель-Босх эпохи развитого социализма" и начинающий модельер К.Миллер как-то исподволь убедил публику в необходимости именно такого вязкого, издевательски-декадентского и гротескного имиджа группы; Гаркуша настолько примелькался там и тут, что его можно было без сомнения поместить на эмблему ЛенРК, если бы таковая понадобилась; на сцене вокруг него завертелся в меру «приголубленный» танцовщик Володя Веселкин; музыкальные идеи Л.Федорова помогли озвучить перкуссионист П.Литвинов и гитарист Д.Матковский (экс-МАНУФАКТУРА), доведя количество членов группы до десяти человек. Многое уточнилось и добавилось, но что все же изображает АУКЦИОН и что хочет этим сказать, не стало яснее ничуть. А дело, возможно, в том, что маски обновленной комедия дель арте, которые с таким неуклюжим изяществом носят на сцене «аукционеры» (не считая Гаркуши и Веселкина, каждый из которых сам по себе – набор масок и штампов, первый – врожденных и благоприобретенных, а второй – удачно сыгранных), может быть, и разыгрывают некие предельно гиперболизированные типы психологических ситуаций и отношений между людьми, вовсе не они составляют смысл аукционовского действа. Все это – средства, которые позволяют группе опосредованно отразить феномен тусовки, отчасти самой стать ею. И тусовка, которая стала АУКЦИОНОМ, незаметно теряет все свои отрицательные качества, превращается в карнавал, где на каждое ваше «нет» есть наготове «да», а на каждое «да» – «нет». И не бросающаяся в глаза театральность, а именно атмосфера ленинградской субкультуры, столь же раздражающая, сколь и притягивающая, всасывающая всё в себя, является смыслом происходящего на АУКЦИОНЕ.

О чем же их песни? Вряд ли кто-нибудь из очарованных АУКЦИОНОМ зрителей мог воспроизвести больше двух-трех строчек (за исключением, пожалуй, "Несчастной любви", кстати, песни № 1 1986 года по опросу РИО). И сами эти строчки на сцене теряли всякий словесный смысл, становясь еще двумя-тремя штрихами в балагане поз и звуков. В таких случаях дело обычно решает запись, но обе первые программы группы – "Вернись в Сорренто" и "В Багдаде все спокойно" – так и не появились на пленке ("Рио де Шушары" – невнятный концертный альбом – не был всерьез услышан). И вот на магнитофоне в десятый раз крутится первый полноценный альбом АУКЦИОНА "Так я стал предателем", который должен был стать третьим. Скоро выйдет "Вернись в Сорренто", группа не оставляет надежды выпустить также и «Багдад». Так или иначе, но теперь мы можем предпринять попытку суждения о том, что и как делает группа на записи.

"Альбом получился просто как зарисовка, каждая песня представляет собой какую-то картинку, каждая имеет под собой проблему – социальную или любую другую", – говорит автор большинства текстов клавишник Дмитрий Озерский. "Мальчик как мальчик", лирический герой альбома, обнаруживает изрядную наблюдательность и в рубленых назывных предложениях (в песнях Озерского) или в коротких рифмованных историях (в песнях Гаркуши) обозначает происходящее на улицах ночного и вечернего, летнего и зимнего города. И свое присутствие где-то рядом. Слегка неряшливо записанная музыка прекрасно передает ощущение вязкого, прерывистого движения; гитары и ритм-группа, почти достигая атмосферы «Synchronicity», сохраняют свежесть и прозрачную энергию ранних альбомов ПОЛИС, несомненно, одной из любимых групп Л.Федорова. При этом общий характер аранжировок, а главное – мелодика и манера пения, отчасти под влиянием КЬЮР, отчасти адаптируясь к вокальным возможностям Гаркуши и слегка «тропическому» инструментарию группы (благодаря перкуссии П.Литвинова и более мягкой, «оттяжной» игре Черидника – в отличие от его холодной, жесткой работы в ИГРАХ), становятся более разнообразно интонированными и артистичными. В целом, в мелодике и аранжировках, и это безусловная заслуга Л.Федорова, группа достаточно далеко ушла от первоначальных влияний и удачно обошла последующие, сформировав абсолютно индивидуальный, узнаваемый по первым же двум тактам стиль и звук. Особенно на альбоме заметно пение Л.Федорова и Жени Дятлова, пробывшего в АУКЦИОНЕ считанные недели, антивокальные фрагменты Гаркуши, разнообразные электро-и слайд-гитары, энергичные и ассоциативные тексты Озерского; среди потенциальных хитов альбома – «Охотник», "Осколки", «Нэпман» и «Бомбы» со звуком фортепиано, которому бы позавидовал любой пост-панк Британии и континента. Последние две песни, впрочем, уже известны по концертам. Слегка нарушают композицию альбома, пожалуй, только интерлюдии. Впрочем, состоящая из одного слова саркастически унылая «Выводят», комментирующая одно из актуальных событий, – прекрасное послесловие к аквариумскому «Маршу» из «Треугольника». Наконец, то, без чего альбом не имел бы смысла, – заглавная песня, придающая всем зарисовкам единую тональность и единое ощущение синхронности – не в смысле одновременности, а в смысле совпадения с колебаниями времени. Графический символ альбома – фига, заключенная в некий бант из лозунгов и зановесей и направленная вверх, как бы сводит на нет категоричное заявление в названии альбома. "Здесь очень просто стать предателем", – говорит АУКЦИОН, – но ясное ощущение происходящего во времени и пространстве, удачное сочетание времени и действия, тусовки и карнавала, музыки и слова – один из способов "не стать предателем" – и остаться самим собой. До сих пор – и это действительно достойно удивления – АУКЦИОНУ это удается. У АУКЦИОНА нет проблем с поиском собственной идентичности, чем, так или иначе, заняты и АКВАРИУМ, и КИНО, и АЛИСА, и ТВ. АУКЦИОН не нуждается в лидере, ему не нужна стратегия, ему не нужна тактика, АУКЦИОН всегда равен самому себе.

Так что название менять все же не стоит. Оно только нуждается в постоянном уточнении – тем, что скрывается за ним.

ПОЙТЕ С НАМИ!

ТАК Я СТАЛ ПРЕДАТЕЛЕМ

Музыка Л.Федорова, слова Д.Озерского

 
Дети в сугробах шумно играют в Афганистан —
Я через двор не пойду.
Электрики вешают красные гирлянды в саду.
Синие флаги.
На ветру поутру новый год все снова.
Снова, снова все танцуют, все играют в снежки.
Взвожу курки.
Так я стал предателем.
Дальние страны шлют телеграммы: рады за нас.
Только они далеко.
На улице очередь длинная, хотя еще час.
Танец метели.
На дворе всё зима и уже полвека —
Вьюга, вьюга, ожиданье долгожданной весны.
Но это сны.
Так я стал предателем.
Был я случайно в нынешней чайной, понял секрет;
Нас просто нет. Вот беда.
И в принципе, не было, видимо, вообще никогда.
Синие флаги.
Витражи. Миражи.
Как жить? Что делать?
Снова, снова всё вернется в новом году.
А я уйду.
Так я стал предателем.
 

ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ
"Пыль На Ботинках"

1. Летаргический сон

2. Помощник

3. Голодная песня

4. В чужих озерах сна

5. Эй!

6. Прощание

7. Рыба

Музыка – Р.Суслов

Тексты – А.Семенов (1, 2, 4, 5,6); О.Гор-Гор (3)

Альбом записан в 1988 г. в составе:

Роман Суслов – гитара, лидер-вокал (кроме 4)

Дмитрий Шумилов – клавишные, лидер-вокал(4), бэкинг-вокал

Михаил Верещагин – бас

Владимир Давыдов – саксофон

Михаил Митин – ударные инструменты

Публикуемая ниже рукопись получена от автора безымянной и до некоторой степени может рассматриваться как послесловие к его же классическому труду "Где же ты, солнечный край?", в котором художественная концепция и логика музыкальной эволюции ВЕЖЛИВОГО ОТКАЗА рассмотрена исчерпывающе-полно. Всех, кто хотел бы подробнее ознакомиться с этой «отказианой», мы отсылаем к журналу «Урлайт» (№ 1/19 1988).

ПРОЩАНИЕ С СОЛНЕЧНЫМ КРАЕМ

С.Гурьев

Этот альбом изысканнейшей группы столицы можно считать реквиемом по ее второму составу, существовавшему с конца 1986 до середины 1988 г. В этот период музыка ОТКАЗА резко окрасилась элементами джаза: сусловская гитара почти целиком перешла на джазовые аккорды, чисто джазовые аранжировки стали выдавать и клавиши Шумилова. Увенчавший в декабре 1986 г. состав ВЕЖЛИВОГО ОТКАЗА саксофонист Володя Давыдов также тяготел к джазу. Из рок-ритмов в музыке группы сохранилась лишь непреходящая любовь Суслова – реггей.

Эволюционируя в этом джаз-реггеевском направлении, ОТКАЗ постепенно суживал подчеркнутую ритмическую парадоксальность эпохи «Оперы-86» – их предыдущего альбома двухлетней давности. Суслов – словно "проступая сквозь себя", как выразился бы Андрей Битов – осознавая идею, очищался от всего случайного, ненужного, медленно, но верно превращая музыку в чистый объект медитации.

"Пыль на ботинках" записана на подаренной ОТКАЗУ финнами 4-х канальной портативной кассетной студии в начале 1988 года (фактически в альбом вошла программа 1987 г., в силу чего «отказники» попытались лживо датировать его декабрем 1987 г., но охочие до свежих фонограмм кооператоры от звукозаписи встречным мухляжом – минус на минус – восстановили истину).

Поначалу альбом шел вяло и активно расходиться начал лишь с лета. Вскоре после этого Суслов – с целью укрепления музыкальной структуры ансамбля – удаляет из него наиболее вялые элементы – Верещагина с Давыдовым. На смену им приходит техничный, прохладно-созерцательный клавишник Максим Трефан (экс-НИКОЛАЙ КОПЕРНИК), Шумилов же крайне успешно перелезает с клавиш на бас и – используя навыки отставного контрабасиста – мгновенно превращается из забитого статиста в формообразующую фигуру. Завернутый саунд ОТКАЗА тотчас обретает упругость и энергию, а "Пыль на ботинках", не успев появиться на свет, становится вчерашним днем ансамбля. Кроме того, программа, вошедшая в альбом, игралась к моменту его создания более года, а посему ценители искусства "банды метафизических декадентов" давно знали ее наизусть.

В силу означенных факторов, в контексте времени и эволюции самого ВЕЖЛИВОГО ОТКАЗА значение вышедшего альбома сократилось до точки над давно нарисовавшимся «I». Зато весьма солидный вес сие творение приобретает при перенесении его во вневременной космос.

"Пыль на ботинках", бесспорно, претендует на то, чтобы стать лучшим московским магнитоальбомом года, оставив далеко позади однообразные и примитивно аранжированные "Простые вещи" ЗВУКОВ МУ, а также испорченный неудачным вокалом двойник ВЕСЕЛЫХ КАРТИНОК. Альбом ВО являет собою как бы концентрацию лучших качеств наиболее ценной части московского рока, равноудаленной как от кабацкой дискотни, так и от тинэйджерского экстрем-идеализма. Кроме ОТКАЗА в этой экспериментально-остраненно-некоммерческой когорте москвичей сейчас с большим или меньшим успехом бьются НИКОЛАЙ КОПЕРНИК, НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ и чуть более старомодный ДО МАЖОР.

Музыкальная стихия "Пыли на ботинках" – размытый почти до неузнаваемости реггей – болезненно-хрупкий, льдисто-голубоватый, космически далеко удаленный от марлеевского солнечного раста-язычества. Основной инструмент размывания его ритмических структур – круги, идущие от брошенного где-то вдалеке в океан современной музыки увесистого камня авангардного джаза.

Отказно-пылевая поэтика (Арк. Семенов, О.Гор-Гор) – осмысленный бред русского поэта-символиста начала века, но с ампутированной слезливостью и заброшенного в урбанистический совок середины восьмидесятых. "Полчища слепых стоят на страже дворцов пустых" – при всей вибрирующей призрачности этот образ куда зримее и страшнее, чем папа-фашист, вылезший из несуществующего плаката Д.Моора. Музыкально-поэтическое пространство песни "Эй (Кузнец)!" образует парадоксальные пересечения с эстетикой Андрея Платонова. Но в целом, увы, поэтическая основа альбома более адекватно воспринимается на бумаге (В чем мы предлагаем убедиться всем, заглянув в рубрику ПОЙТЕ С НАМИ! – ред.)

P.S. Финальная композиция альбома – «Рыба» – пример того, как музыкоцентристский ОТКАЗ, освободившись от паутины слов, обретает радость жизни, и полную гармонию. Написана она Сусловым под явным впечатлением от джема ВЕЖЛИВОГО ОТКАЗА с Ю-Би 40 в кафе "Синяя Птица" 16 октября 1986 г.

ПОЙТЕ С НАМИ!

ПОМОЩНИК

Музыка: Р.Суслов

Текст: А.Семенов

 
Возведен у шоколадной плиты
Монумент борцу за крепкий кофе
А лучи летят к земле с высоты
Золотя его совиный профиль
 
 
Для венков растут на окнах цветы
А труба зовет на поле боя
Знаю я, наверняка, что и ты
Ярый враг победы над собою
 
 
Только газета
Нас никогда не обманет
Вспомнит поэта
И добрым словом помянет
Ведь поэт – безвредное существо
Раз употребляет вещество
 
 
Эпигон адепту ставит свечу
За его пожизненную вышку
Вот и я стал подражать трюкачу
Ведь палач и тот не рубит фишку
 
 
А цветы и концентрат вещества
Это все – на самом деле
Как не пой, всего лишь только слова
Ну а вы, чего еще хотели
 
 
Только газета
Нас никогда не обманет
Вспомнит поэта
И добрым словом помянет
Ведь он стал служителем красоты
Получая вещество за цветы
Раньше этим веществом был свинец
Впрочем песне этой здесь…
 

ОБЪЯВЛЕНИЕ!

БРАТУШКИ И СЕСТРЕНКИ!

Всех, кто располагает достоверной информацией о жизни и творчестве великого ленинградца Аркадия Северного, просят позвонить по телефону 211-44-48 (Москва)

НАШЕ ИНТЕРВЬЮ

Эпитеты «необычный», «своеобразный», «индивидуальный» давно стали общим местом в описаниях творчества рок-групп, что само по себе и не удивительно: для любого художника естественным является стремление идти собственным путем, искать не найденные никем до него решения, использовать новые формулы и идеи. Тем не менее группа ЦЕНТР даже в подобном контексте может претендовать на некоторую исключительность: ее развитие шло настолько специфическими путями, а художественные и эстетические воззрения руководителя группы Василия Шумова настолько расходились с рок-мэйнстримом середины восьмидесятых, что полученный им в итоге результат – серая альбомов достаточно высокого класса, записанных вечно меняющим свой облик ЦЕНТРОМ – практически не имеет ничего общего с ныне существующей рок-сценой обеих столиц, да, пожалуй, и всей страны. Несмотря на полное пренебрежение к массово популярным жанрам и абсолютно некоммерческую направленность, ЦЕНТР имеет свой круг слушателей, и в то же время сталкивается с обвинениями в надуманности, искусственности своей музыки, нарциссизме, герметизме и еще, Бог знает, в чём. Так ли это? Наш корреспондент встретился с Васей Шумовым и попросил его ответить на ряд обычных и необычных для редакции РИО вопросов. Вот что из этого вышло.

ВАСЯ ШУМОВ:

«ПРОСТО Я НЕ ТУСУЮСЬ»

– Как ты считаешь, группа ЦЕНТР заслуживает того, чтобы о ней помнили; иначе говоря, войдет ли она в историю?

– Я на этот вопрос не могу ответить, но в принципе шансов очень мало, потому что ЦЕНТР группа такая… Не понятно вообще – есть она или нет. Для истории нужно, чтобы была какая-то информация, известность хотя бы, а ЦЕНТР какая-то такая группа – одна нога где-то там а другая где-то здесь.

– Тем не менее, Джоанна Стингрей выбрала твой сольный альбом для издания его в Штатах. Ваша песня вошла в пластинку "Rocking Soviet". Как ты относишься к этому?

– Очень хорошо.

– То есть, ты считаешь, что уровень вашей записи достаточен для пластинок?

– Меня это уже не интересует: если кто-то хочет, пусть выпускает. Я уже свое дело сделал.

– Ты хочешь сказать, что создание нового материала для тебя важнее, нежели его, скажем, тиражирование?

– Мы все время меняем программы, все время стараемся играть разные песни. Меня просто преследует всегда чувство, что если мы песню раза три-четыре сыграли в концертах, мне самому ее уже как-то играть не хочется. Может даже, она и ничего сама по себе, но мне уже хочется другое сыграть.

– А есть какая-то закономерность в создании нового материала? Что первично – запись или концертное исполнение?

– Когда как. Например, наш альбом "Русские в своей компании" мы практически записали вообще вдвоем с гитаристом. Но все равно это – ЦЕНТР. Все эти песни были записаны, а потом уже часть из них мы включили в программу. А в программе, которую мы делали на этот сезон, есть новые песни, но они еще не записаны. Мы их сейчас отрепетировали, но еще не записывали, так что когда как.

– А вообще вы часто даете концерты?

– Последнее время часто, но, я думаю, эта практика не очень хороша. Я думаю, что в наших условиях, при всем нашем жизненном укладе оптимально группе играть, например, раза три в две недели – тогда можно дать хороший концерт в смысле личного участия. А в целом настолько несовершенна вся организация этих вот концертов, что сила уходит не столько на концерт, сколько на все то, что сопутствует этому концерту.

– Сценический облик ЦЕНТРА сейчас значительно отличается от того, что он представлял собой в начале своей карьеры…

– Да, конечно. Да у нас и музыка отличается. Может быть, поэтому я никогда и не пытался "найти своего слушателя", который бы постоянно ходил на наши концерты, пел вместе с нами наши песни, как гимны какие-то.

– Но вы стремитесь к расширению своей аудитории или, наоборот, сознательно ограничиваете ее?

– Мы играем практически все время на разных площадках, у нас нет постоянной аудитории, т. е. я никогда не занимался формированием фан-клуба: так, чтобы я знал, что придут на концерт ко мне 200 человек «моих». Я не иду по этому пути.

Когда мы начинали играть, вокруг нас был большой ажиотаж: все ждали, что мы будем продолжать в том стиле, в котором начинали. Но мы не пошла по этому пути – просто удовлетворения каких-то вкусов сиюминутных, мы стали пытаться делать свою музыку, невзирая на мнение зрителей и масс. Поэтому, я считаю, в последнее время наш круг слушателей резко сузился. Но мне это даже больше нравится, потому что я знаю, что есть на самом деле люди, которых интересует ЦЕНТР, а не просто аморфная масса, которая слушает сегодня ЦЕНТР, завтра Пугачеву, послезавтра еще кого-нибудь.

– А сам ты что слушаешь? Есть устойчивый интерес к каким-то определенным музыкальным формам или направлениям?

– Понимаешь, одно дело, мне что-то нравится, другое дело – я пытаюсь позаимствовать идеи какие-то… Я интересуюсь западной электронной музыкой – но, так, чисто эпизодически, что ли. Я специально не собираю записи.

– А используешь в своей работе чужие находки, идеи какие-то, например, услышанные на пластинках западных групп?

– Дело в том, что существуют некие общие современные музыкальные идеи, которые, в принципе, имеют отношение к аппаратуре, компьютерам всяким… Есть идеи минимализма и т. д. Это отдельная тема для разговора… И, например, есть такие композиторы, как Филипп Гласс – у меня есть несколько его записей, в том числе опера "Эйнштейн на берегу" на 4 часа, в принципе, теоретически все это разработано. Там всё дано в такой, очень концентрированной форме – идеи, которые какая-нибудь поп-группа использует. Исполь-зует одну идею, а у него там их тысячи. В этом отношении, я считаю, самая передовая группа (из тех, что я слышал) – это КРАФТВЕРК. Во-первых, они пионеры этого направления, во-вторых, судя по их последней пластинке, «Электрокафе», они такие, серьезные музыканты, очень серьезные – они ученые, эти люди, просто ученые, понимаешь?

– Ну, еще и неплохие коммерсанты…

– Да. Я считаю, что у них, может быть, идеальное соединение интеллекта и коммерческого успеха.

– А из более недавних интересов, что бы ты выделил?

– Из последних… Ну, как тебе сказать? Есть же какие-то непрехо-дящие люди, как, скажем, Лу Рид, Фрэнк Заппа, Капитан Бифхарт и другие – масса их – я сейчас не могу просто всех перечислить. А из новых групп мне нравятся ЗИС МОРТАЛ КОЙЛ, ДУРУТТИ КОЛУМ, СТАМП, Э СЕРТЕН РЕЙТИО, БАТТХОУЛ СЕРФЕРЗ, БИГ БЛЭК. Я считаю, что эти группы имеют какие-то свои оригинальные идеи. И еще много – всех не перечислить.

– К року тебя, наверное, как и других, подтолкнуло именно слушание пластинок и записей… Кто это был?

– Музыкой я начал интересоваться в школе. Мне нравились тогда КИНКС, TPОГTЗ, ну, звезды тех лет. Они мне до сих пор нравятся. И когда я впервые услышал эту музыку (я даже не знаю, где – то ли по радио, то ли еще где) – совсем в детской возрасте – я почему-то решил: "О это мое!" И то, что я потом учился где-то – сначала в Бауманском, потом в Институте связи, который в конце концов и закончил по специальности инженер-экономист – это было так, для проформы. Я года полтора по специальности отработал, а потом пошло: руководитель ВИА в каком-то клубе, лифтер и т. д.

– А при каких обстоятельствах ты начал играть?

– Когда мне было лет тринадцать, я стал учиться играть на гитаре. Сам. А у нас во дворе был ансамбль – вернее, ребята, которые умели играть какие-то песни типа "Генералов песчаных карьеров". Я-то тогда вообще был «ноль», но очень такой… настырный. И в конце концов они взяли меня к себе басистом. Ну, бас – как бы удел для того, кто играть вообще не умеет. И как-то потом пошло, что я очень долго играл на бас-гитаре – я и в ЦЕНТРЕ был басистом. Сейчас-то я уже не играю вообще ни на чем, просто вокалист, что ли, потому что надоело сразу и петь, и играть – надо было углубиться во что-то одно… А группу свою первую мы сделали, когда я учился в 9-м классе с моим одноклассником. Барабанщик был тоже из нашего класса. Процентов на 90, наверное, наш репертуар составляли рок-н-роллы на английском языке. Мы играли РОЛЛИНГ СТОУНЗ, рок-классику, скажем.

– А когда ты свои песни начал писать?

– В то же время. Но мы их как-то особо не играли, потому что они были не то, что несовершенными, но такими какими-то, которые просто стыдно было играть. Мне и сейчас стыдно, но теперь уже ничего не остается делать, потому что на классике рок-н-ролла уже не продержишься.

– А сам по себе ЦЕНТР когда организовался?

– Само название появилось году, наверное, в 80-м. Но годом основания я считаю 82-й, когда мы впервые услышали себя на записи. В клубе, где мы репетировали, репетировал один филармонический ансамбль, у которого была относительно хорошая по тем временам концертная аппаратура – а мы с этими ребятами были в хороших отношениях (они были не из Москвы, из других каких-то городов: то ли из Николаева, то ли из Одессы – в общем, с Юга). И как-то раз весной 1982 г. мы договорились с ними, что после их репетиции в ночное время запишемся на их аппаратуре. Это была не студийная, а практически концертная запись, но без зрителей: мы играли на сцене и за одну ночь записали альбом – просто все песни сыграли, которые у нас были на то время. А потом эта запись как-то разошлась. И тогда мы в первый раз услышали, что мы, собственно, делаем (на концертах мы никогда не записывали ничего). А после этого мы еще выступили в Долгопрудном (это город рядом с Москвой; там в Физико-техническом институте проводились раньше ежегодные фестивали), и выступили удачно. (Все в том же году). Я считаю, это и было появление ЦЕНТРА как группы.

– Помню, что в то время было много разговоров о вашем имидже… Многим он не нравился, но это было явно нечто специальное…

– Поначалу нас почему-то считали фашистами: мы стали выступать в черно-белых костюмах с галстуками и короткими стрижками. A по тем временам модно было выступать в джинсах, майках и с какими-то удлиненными прическами. Естественно, на этом фоне мы смотрелись довольно-таки серьезно, строго. И сама музыка у нас была такая… Мы никогда не пытались никаких заигрываний с залом вести, не играть музыку просто для развлечения. А в то время это было…

– То, что Троицкий провозгласил "советской неоромантикой"?

– Мне трудно в этих терминах разбираться: кто-то говорит «неоромантизм», кто-то – «пост-панк»… Не все ли равно? Но в Москве такую музыку никто больше не играл. Кстати, и сейчас не играет. Школы мы не создали.

– Вообще, многие считают, что Артем сыграл важную роль в истории ЦЕНТРА, что он чуть ли не сам его создал и долгое время искусственно подогревал интерес к нему своими публикациями… А на самом деле?

– Он появился сразу после того, как мы выступили на фестивале. Потом послушал нашу запись и заинтересовался еще больше. В принципе, он действительно оказал большую поддержку нашим первым шагам: материалы дал в печать, и люди узнали, что есть такая группа. Ну, мы ощущали поддержку, потому что в то время не было никаких организаций, никаких рок-лабораторий, рок-клубов… По крайней мере, для нас это было какое-то человеческое отношение. А остальные все, кроме Артема и еще двух-трех человек, относились чисто потребительски. У нас ведь тогда никаких, даже моральных стимулов не было.