Текст книги "Победа женщины"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

«Сыщику Нику Картеру.

Милостивый Государь!

Когда это письмо будет в ваших руках, меня уже не будет в живых. Ликуйте! Со мною, говорю это с гордостью и по праву, исчезает величайшая, а вместе с тем и опаснейшая ваша соперница. Вы лишили меня всего, что мне было дорого и мило, что поддерживало во мне желание жить.

Еще вчера я надеялась, что мне и моим товарищам как-нибудь, в последнюю минуту, удастся выйти победителями из этой отчаянной борьбы. Сегодня мне стало ясно, что для нас надежды уже нет – Морис Каррутер, этот человек, который был для меня божеством, к которому я была привязана всеми силами моей души, хотя я отлично сознавала, что по общепринятым понятиям он так же порочен и зол, как я, – Морис Каррутер должен погибнуть; я измучила свой мозг, но не вижу больше средства к спасению. Я напрасно искала выхода и не нашла его.

Два раза Морису Каррутеру удавалось бежать; один раз он бежал непосредственно после того, как вы его арестовали, из полицейской кареты перед самым зданием полицейского управления; при этом, правда, ему пришлось пожертвовать своим сообщником и одним полисменом. А во второй раз он сумел сбежать уже из залы суда, переполненной народом, собравшимся послушать, как его осудят за его многочисленные и тяжкие преступления.

В этом-то втором случае, к несчастью, и понадобилось мое личное присутствие, и, вот с тех пор, как ни старалась я замести все следы и отделаться от ваших преследований, мне это так и не удалось. Вы пронюхали, что Морис Каррутер скрывается у меня в квартире; с опасностью для собственной жизни вы сумели проникнуть в нее. В конце концов Морис Каррутер снова оказался пойманным, и на этот раз осужденным на смертную казнь. Уже назначен срок, когда он должен будет умереть на электрическом стуле в тюрьме Зинг-Зинг.

Говорят, правда, что пока человек жив, жива и надежда… Признаюсь – я на это и рассчитывала. Я надеялась еще раз, в последний раз, и с успехом, померяться с вами силами ума и находчивостью. Я сделала все необходимые приготовления для того, чтобы еще раз, в последнюю минуту, вырвать у вас вашу жертву; а так как освободить арестанта из «Томбс» нет никакой возможности, то я устроила все, чтобы воспользоваться моментом, когда Каррутера переведут в государственную тюрьму Зинг-Зинг. И вот сегодня Каррутер будет переведен.

Но вы чрезвычайно затруднили мне мои приготовления тем, что заставили меня бежать из моего дома еще в ту самую ночь, когда вы арестовали в нем Мориса Каррутера; я не могла остаться, не рискуя разделить его участи вместе с другими моими верными помощниками. Только существование тайной двери из моей квартиры в соседний дом и спасло нас от ареста. Между тем все, что было накоплено у меня в квартире, всю добычу наших систематических ночных похищений – а она превышала миллионы долларов! – пришлось оставить там. Конечно, это еще не делало нас бесприютными. Но, во всяком случае, впопыхах не удалось захватить почти ничего – и вот нас постигла двойная утрата: вместе с Морисом Каррутером в ваши руки попало и все наше огромное богатство.

В этой жестокой потере единственным моим утешением является только то, что я все-таки всегда водила вас за нос.

Вы и сегодня не знаете еще и не узнаете никогда, каким образом я успевала надувать вас и ваших помощников так, что в одно и то же время бывала и дома, и не дома. Уверяю вас, я испытывала особенное удовольствие в том, что надувала знаменитого сыщика Ника Картера, и даже теперь, в эти последние минуты, не без злорадного удовлетворения говорю вам, что беру эту тайну с собой в вечность, но это все! В остальном вы все-таки победитель, а я ухожу из этой жизни, потому что она ничего больше уже не может мне дать. Я знаю, как вы условились с инспектором Мак-Глуски; я знаю, что вы лично переведете Мориса Каррутера в тюрьму Зинг-Зинг сегодня, в десять часов утра.

Вот это понимание и заставляет меня проститься с жизнью. Моя смерть, вернее, способ, который я изберу, будет для вас новой загадкой, решения которой вам, однако, не удастся найти никогда. Знаете ли вы небольшое здание, которое знаменитый архитектор Менасто выстроил в западной части центрального парка и которое служит ему конторой? В этой конторе вы найдете меня мертвой, если только потрудитесь пойти туда, чтобы лично убедиться в правдивости моих слов.

Не легко мне было бы умереть, если бы я не знала, что и знаменитого сыщика Ника Картера постигнет рок и что от его славы не останется ничего, кроме горсточки праха, потому что, клянусь вам, – помните слова умирающей – моя смерть повлечет за собой и вашу. Вы не убежите от меня, хотя бы и лежали уже в могиле. Я увлеку вас за собой в неизвестность загробной жизни… в вечное молчание.

Инес Наварро».

Ник Картер, уже собравшийся было уходить, читал это письмо, стоя у себя в столовой. Письмо сюда только что, вместе с остальной почтой, принесла его уже довольно пожилая экономка. По энергичному и умному лицу великого сыщика время от времени пробегала не то насмешливая, не то недоверчивая улыбка.

В эту минуту в столовую вошел Дик Картер, двоюродный брат знаменитого сыщика и его главный помощник. Он встал сегодня позже обычного: в этот день предстояло только одно дело – помочь Нику Картеру перевести великого преступника в Зинг-Зинг, а так как поезд уходил только в десять часов, то Дик решил воспользоваться этим редким случаем, чтобы в виде исключения выспаться как следует, вдоволь.

– На, прочти, – сказал сыщик и, не снимая шляпы, принялся за просмотр остальной корреспонденции. – Прочти это письмо и скажи мне свое мнение!

Дик принялся читать письмо, но уже после первых строк перевернул страницу и посмотрел на подпись, а потом на своего начальника.

– Ей-Богу! – воскликнул он. – Письмо от Инес Наварро, этого прекрасного демона… которая до сегодняшнего дня морочила нас… Вот сюрприз… уж не посылает ли она нам свой сегодняшний адрес? – продолжал он смеясь. – Чего-чего только не проделали мы, чтобы напасть на след этой загадочной девицы… но она точно исчезла с лица земли – а теперь вот это письмо, первая весточка от нашей прекрасной соперницы.

– И, по всей вероятности, последняя, если сообщение ее основано на истине, – сухо вставил сыщик. – Но читай, Дик; ты увидишь, что Инес Наварро действительно с величайшей точностью обозначает свой настоящий адрес, мало того, она даже, так сказать, приглашает нас к себе.

– Что это значит? – спросил, наконец, Дик, прочитав письмо и кладя его на стол. – Эта Инес Наварро решилась на самоубийство, не рискнув еще последней, отчаянной попыткой к освобождению человека, которого она, по ее собственному утверждению, любила и чтила, как бога? Не верится мне в это! – прибавил он решительным тоном и даже ударил кулаком по столу. – Голову даю на отсечение, что за всем этим скрывается какая-нибудь новая дьявольская проделка… Не такова эта Инес, чтобы в отчаянии сложить оружие и, как трусиха, отказаться от борьбы. Она, которая всеми фибрами привязана к жизни, не пойдет на добровольную смерть! Никогда!

Он расхохотался.

Ник Картер между тем закончил просмотр утренней почты; она, очевидно, не содержала ничего особенно интересного, потому что сыщик тут же собрал все письма в кучу и бросил их в первый попавшийся ящик.

– Мистер Картер, вас просят к телефону! – заявила вошедшая в эту минуту экономка.

– А кто говорит? – небрежно спросил сыщик.

– Инспектор Мак-Глуски, – сообщила старушка, уже много лет состоявшая в услужении у великого сыщика и потому вполне посвященная в круг его деловых знакомств. – Господин инспектор очень обрадовался, что вы еще дома, мистер Картер. Должно быть, случилось нечто чрезвычайно важное, потому что его голос мне показался необыкновенно взволнованным.

– Хорошо, я сейчас приду.

И сыщик тут же, в сопровождении Дика, направился в свой рабочий кабинет, расположенный на верхнем этаже.

– Алло! Ник Картер слушает. Это ты, Жорж? – начал разговор сыщик, подсаживаясь к письменному столу и в то же время делая Дику знак, чтобы он снял вторую трубку.

– Это я, инспектор Мак-Глуски, которого Бог в своем гневе сделал начальником нью-йоркской полиции! Час от часу не легче, опять чертовские дела творятся! – раздался голос инспектора.

– Ну-ну, Жорж, успокойся! Не так уж все страшно… Кстати, где ты сейчас?

– Разумеется, у себя в канцелярии. Слушай же, Ник! Во-первых, Морис Каррутер совершил покушение на самоубийство…

– Да что ты? – воскликнул сыщик в крайнем удивлении. – Каким образом?.. И удачно?

– Нет, неудачно, потому что подтяжки, на которых Каррутер хотел повеситься, не выдержали тяжести его тела – он ведь все еще весит значительно больше двухсот фунтов – и он сорвался. Его падение, конечно, наделало шума, прибежали сторожа и помешали всяким дальнейшим попыткам.

– Откровенно говоря, Жорж, если бы это сказал не ты, я ни за что бы не поверил. Чтобы Морис Каррутер решился на самоубийство… Этот человек ужасно привязан к жизни, ведь он, не задумываясь, жертвовал самыми верными своими друзьями, как только речь заходила о его собственном спасении.

– Это так, но в данном случае, быть может, все-таки возможно найти объяснение его отчаянию… Дело в том, что в кармане у него нашли записку, каким-то непонятным для меня способом доставленную ему, очевидно, вчера вечером. И… эта записка от Инес Наварро!

– О! Это начинает становиться интересным! – заметил Ник Картер. – От этой прелестной дамы и я вчера получил письмецо, в котором она торжественно заявляет мне о своем намерении лишить себя жизни.

– Вот как! – воскликнул инспектор Мак-Глуски. – Ну, значит, ты отчасти знаешь уже, в чем дело… В записке Морису Каррутеру она также извещает его о своем решении наложить на себя руки, и притом в действительно трогательных выражениях прощается со своим другом. В них чувствуется все ее безнадежное отчаяние. И вот, мне кажется, совершенно справедливо будет предположить, что именно эти строки и заставили Мориса Каррутера решиться на самоубийство.

– Гм! Это, конечно, возможно, Жорж! – пробормотал сыщик. – Я лично считаю этого негодяя самым чудовищным эгоистом, неспособным ни на какую любовь. По-моему, эта Инес, при всей ее любви и преданности к нему, все же была для него только средством для достижения цели, орудием, которым пользуешься, пока оно еще нужно, но о котором не особенно горюешь, когда оно утрачено.

– Но теперь, при таком положении дел, – возразил на это инспектор, – помощь этого прекрасного демона была его последним козырем. Больше ему уже не на что рассчитывать… И вот тогда, вместе с Инес Наварро, рухнула его последняя надежда. А так как она действительно лишила себя жизни…

И Ник Картер, и Дик невольно вскрикнули от крайнего изумления.

– Инес Наварро умерла? Она действительно мертва? – воскликнул Ник Картер.

– Так же мертва, как самый настоящий покойник, – ответил инспектор. – Кстати, что это за мелодичный баритон прозвучал вместе с тобой? Я полагаю, это Дик, а?

– Совершенно верно! – ответил Ник. – Я велел ему тоже слушать, чтобы не пропустить ни одного из твоих высокомудрых слов.

– Смейся-смейся! – засмеялся Мак-Глуски. – Но тем лучше: пускай же Дик немедленно отправится в контору известного архитектора Менасто…

– В западной части Центрального парка, между 76-й и 77-й улицами, – поспешно вставил Ник Картер, – знаю, знаю… Значит, Инес Наварро сдержала свое слово и действительно лишила себя жизни!

– Да, и в этот раз она, но-видимому, не шутила: я уже получил извещение из участка на 68-й улице. Мне сообщили, что в той конторе действительно нашли труп какой-то молодой прекрасной женщины.

Ник Картер тихо присвистнул сквозь зубы.

– Странно! – протянул он. Но действительно ли это труп Инес Наварро, это ведь пока еще неизвестно, а?

– Помилуй, что же ты, хочешь, чтобы мы уже успели это определить? – воскликнул инспектор. – Ведь мы видели ее только один раз, когда во время того процесса против Мориса Каррутера она выпросила себе разрешение сидеть с ним рядом на скамье подсудимых… Да и тогда она была под густой вуалью.

– Это верно, даже Дик не знает ее в лицо, – согласился сыщик. – Единственные люди, которые могут похвастаться этим, правда, довольно сомнительным преимуществом, это мой молодой помощник Патси и я. Но так как Патси сейчас уже находится на Центральной станции, где зондирует почву в преддверии сегодняшнего перевода арестанта, то придется уж мне самому отправиться в контору архитектора Менасто, чтобы посмотреть на этот интересный труп.

– Ах, Ник, ты очень, очень меня этим обяжешь! Значит, пока до свидания. Я останусь здесь, в канцелярии, чтобы ты сразу мог позвать меня к телефону.

Сыщик повесил трубку.

– Слушай, Дик! – обратился он к своему помощнику. – Ты пока оставайся здесь, чтобы быть в моем распоряжении в том случае, если вдруг понадобишься… А я сам сейчас отправлюсь в контору.

Ранним утром того же дня полисмен Мак-Авой, причисленный к участку Центрального парка, совершая свой обычный обход, прошел и мимо конторы архитектора Менасто; последний хранил здесь очень важные чертежи и разного рода планы, а потому поручил ее специальной охране полиции.

Мак-Авой заглянул в маленькое прикрытое решеткой окно конторы. Несмотря на сравнительную темноту раннего утра, он все-таки сумел разглядеть внутри небольшого кабинета какую-то женскую фигуру, полулежащую на полу около кресла, по-видимому сползшую с него. Вначале он не очень поверил своим глазам, так как знал, что контора имеет только одну дверь, запиравшуюся на особый секретный замок, ключ от которого всегда хранился у самого архитектора. Немногочисленные оконца конторы были защищены проволочными решетками, и проникнуть через них было также совершенно немыслимо.

В эту минуту подоспел механик, в обязанности которого лежал надзор за паровой машиной, работавшей, в паре с паровым краном, на стройках, и Мак-Авой немедленно сообщил ему о своем открытии. Механик разыскал ночного дежурного стройки, а у того, к счастью, оказался тот самый ключ от конторы, так как архитектор Менасто еще накануне вечером уехал в Альбани, где ему надо было лично присутствовать на одном очень важном процессе, разбиравшемся Высшим судом в столице штата Нью-Йорк.

Когда открыли контору и все трое вошли в нее, то, к величайшему своему ужасу, нашли там труп необыкновенно красивой, изящно одетой женщины. Тело соскользнуло на пол с кресла; по всей вероятности, женщина умерла, сидя в нем перед большим письменным столом, на котором находился телефонный аппарат.

Кем была незнакомка, как она проникла в контору, каким образом нашла в ней смерть – всего этого не знали ни Мак-Авой, ни механик, ни дежурный, да и сыщикам, срочно вызванным из главного полицейского управления, не удалось выяснить ровным счетом ничего.

Единственное, что было ясно и обнаружившим труп, и подоспевшему тем временем Нику Картеру – это то, что покойница, очевидно, вошла в контору не одна, так как дверь была снова тщательно заперта. А при данной конструкции замка сделать это можно было только с наружной стороны двери.

Ник Картер только качал головой, осматривая замок перед тем, как войти в контору. Да! Сомнений не было, дверь была заперта только снаружи. Но кто же в таком случае сопровождал Инес Наварро и каким образом она вообще раздобыла ключ?

– Вы точно знаете, что к этой двери существует единственный ключ? – спросил он ночного сторожа.

– Наверняка! – ответил тот. – Мистер Менасто еще дополнительно внушал мне, чтобы я был осторожен с этим ключом, потому что у него только один экземпляр.

Ник Картер все больше недоумевал. Каким же образом Инес Наварро смогла в этом случае раздобыть другой ключ и каким образом ей вообще пришла в голову мысль избрать именно эту контору местом своей добровольной смерти? Каким образом, наконец, было совершено само самоубийство?

Крайне недовольный самим собой, Ник Картер открыл наконец дверь и вошел в контору. Разве время сейчас стоять здесь и раздумывать, когда еще даже неизвестно, действительно ли этот труп – труп Инес Наварро, прекрасной королевы преступников?

Но сыщик только взглянул на все еще прекрасные черты покойницы, теперь ярко освещенной лучами утреннего солнца – и все сомнения рассеялись сразу. Да – это необыкновенно прекрасная, даже в смерти чарующе прелестная красавица была Инес Наварро – одна из величайших и непонятнейших загадок, когда-либо представлявшейся ему в его многотрудной деятельности.

Каково же было удивление великого сыщика, когда вошедший в эту минуту ночной сторож, при виде трупа, вдруг всплеснул руками и в ужасе вскричал:

– Боже праведный! Да ведь это же миссис Менасто!

– Боже мой! – в свою очередь закричал тут и механик, подходя к покойнице и наклоняясь над ее лицом. – В самом деле! Какой ужас! Да, это действительно миссис Менасто!

Вне себя от волнения, он обратился к совершенно недоумевающему сыщику:

– Надо вам сказать, у нашего патрона самая красивая жена во всем Нью-Йорке… хотя, смотрите сами… она и в смерти прекрасна; мистер Менасто носит ее на руках, она жила, как царица… ее муж обожал ее… он лишится рассудка… он не перенесет этого, несчастный!

– Откуда же вы знаете, что покойница – миссис Менасто? – нетерпеливо спросил Ник механика.

Тот посмотрел на него с недоумением.

– Простите, мистер, я видел нашу леди чуть ли не каждый день; она даже разговаривала со мной, хотя только мельком и вскользь, – заметил он. – Как же мне не знать жену своего патрона?

– Еще бы, – вмешался тут и ночной сторож. – Я сам то видел ее не так часто… но такое ангельское лицо раз увидишь и больше уже не забудешь на всю жизнь!

– Надо немедленно вызвать сюда мистера Менасто! – после короткого раздумья решил Ник Картер. – Он, я думаю, должен знать свою жену, и даст нам все необходимые сведения. Вы, кажется, говорили давеча, что он уехал в Альбани? – обратился он к сторожу.

– Да, у него там процесс по поводу одного места, занятого им под постройку, – объяснил сторож. – Но он хотел вернуться сегодня вечером. Боже! Какое ужасное это будет свидание! – прибавил он, видимо, протрясенный до глубины души.

– Надо, по крайней мере, перенести покойницу на диван, – предложил механик и уже опустился на колени, чтобы приподнять голову мертвой женщины.

– Нет-нет, оставьте! – остановил его Ник Картер. – Все здесь – и сам труп – должно остаться нетронутым до прихода инспектора Мак-Глуски и врача, которых я немедленно извещу… я воспользуюсь только вот этим телефоном здесь, на столе.

Однако он так и не исполнил своего намерения, когда заметил, что рука покойницы держала обмотанный шелком провод, идущий от повешенной над столом трубки.

– Мистер Картер! – сказал в эту минуту механик. – Посмотрите на эти серьги, – он указал на чудесные бриллианты в ушах покойницы, – вы знаете, мистер Менасто страшно богатый человек, и жене своей покупал только самые дорогие вещи… Мне говорили, что он купил эти серьги за целых двадцать тысяч долларов. Она никогда не снимала их, и вот они на ней и сейчас, когда она уже труп!

– Гм! Это как будто указывает на то, что покойница действительно жена архитектора!

– В этом не может быть сомнения! А вот еще и обручальное кольцо на пальце!

Ник Картер не устоял против искушения и снял кольцо с руки покойницы, что удалось ему без особого труда. На внутренней стороне перстня было выгравировано: «Юлий Менасто» и дата дня свадьбы. Сыщик покачал головой и снова надел кольцо на палец.

– Послушайте, Муллен, – обратился он к одному из полисменов, – мне надо уйти на несколько минут. Вы отвечаете за то, чтобы здесь все осталось совершенно нетронутым и неизменным. Мне необходимо переговорить по телефону с инспектором Мак-Глуски.

Но прежде чем уйти, Ник Картер все-таки еще раз подошел к письменному столу, на котором стоял телефонный аппарат.

– Можно подумать, что покойница хотела куда-то позвонить, – заметил он задумчиво. – Впрочем, аппарат поврежден! – обратился он к механику.

– Как? Почему? – спросил тот с удивлением.

– А вот посмотрите сами: шелковые изоляторы повреждены, точно стерты нарочно. Вот здесь, около самого аппарата сквозь зеленый шелковый шнур проглядывает обнаженный провод, по которому должен идти ток.

– В самом деле! Теперь и я вижу, – заметил механик, притрагиваясь долотом к поврежденному месту около самой трубки. – Странное дело!.. Я сам чуть ли не каждый день пользовался этим телефоном и готов поклясться, что еще вчера все здесь было в полном порядке! О Боже! Помогите! – застонал он.

Все присутствующие невольно громко вскрикнули, до такой степени неожиданным было представшее им зрелище.

Долото, небрежно поднесенное к обнаженному проводу, вдруг, прямо в руке механика, вызвало из проволоки целый сноп огненных лучей. Как роскошный фейерверк, посыпались электрические искры, все тело механика скорчилось, точно его сминали кулаки невидимого великана, мускулы вытягивались ужасной судорогой, а с посиневших губ несчастного срывался душераздирающий крик.

С секунду Ник Картер стоял как оглушенный громом, но потом быстро сообразил в чем дело. Телефонный аппарат, очевидно, оказался случайно или намеренно соединенным с так называемым током высокого напряжения, и прикосновение механика к испорченному проводу нанесло несчастному ужасный удар, очевидно, настолько сильный, что при дальнейшем воздействии он должен был оказаться безусловно смертельным.

Но, окинув быстрым взглядом всю комнату, Ник уже успел заметить лежащую в углу толстую резиновую перчатку, которую надевают монтеры во время работы с током высокого напряжения, поднять ее, надеть и оторвать несчастного механика от провода было для великого сыщика делом одного мгновения.

Механик тут же упал как подкошенный, почти без чувств.

Прошло несколько минут, прежде чем он опять смог говорить.

– Боже мой! – едва прошептал он побелевшими губами. – Вот что значит – на волосок от смерти. Но как же это было возможно? Наша динамомашина в подвале находится на расстоянии тридцати футов… каким же образом могли соединиться провода… а они соединены, несомненно, иначе каким образом я мог бы получить такой ужасный удар?

Ник Картер оставил несчастного на попечение остальных, а сам снова подошел к телефонному аппарату и стал его внимательно рассматривать.

Оба провода, как всегда, были проведены к стене. Но, как, к величайшему своему изумлению, заметил сыщик, к ним подсоединялась еще третья проволока, не изолированная, выходящая, очевидно, из подвала.

– Что это значит? – обратился сыщик к механику, который между тем успел уже оправиться настолько, что мог давать связные ответы.

– Матерь Божья! Какая подлость! Не трогайте этот провод, мистер Картер! – закричал он в испуге.

– Еще бы! Стану я ее трогать! – спокойно заметил сыщик. – Она заряжена током высокого напряжения, да? – спросил он механика.

– Не понимаю! – простонал тот, пристально вглядываясь в перчатку на правой руке сыщика. – Позвольте, мистер Картер… Но ведь это моя перчатка! – вдруг воскликнул он, крайне удивленный, продолжая внимательно рассматривать резиновую перчатку. – Каким же образом она попала сюда, в контору?.. Ведь она всегда лежала у меня в подвале!

– Да, но я полагаю, что эту проволоку здесь, на стене, можно было провести только с помощью этой перчатки?

– Еще бы, – заметил механик. – Наша динамомашина внизу, в подвале, дает ток очень высокого напряжения… я и то удивляюсь, как это я не остался мертвым на месте.

– Да, еще секунда, и вы, вероятно, были бы трупом, – сказал ему Ник Картер.

– Но ведь это гнусность! – горячился механик. – Можно подумать, что орудовавший здесь преследовал специальную цель убить кого-то, кто должен был звонить по телефону из конторы.

– Я и сам так полагаю, – сухо заметил сыщик, и про себя прибавил:

«Теперь я знаю, что покойница там, наверху, действительно Инес Наварро, теперь я понимаю значение ее роковой клятвы! Гениально задуман этот план самоубийства и вместе с тем покушения. Она ни минуты не сомневалась, что я последую ее приглашению и явлюсь в контору… далее, она знала мои привычки и не без основания предполагала, что первым моим делом будет воспользоваться телефоном, и в ту же минуту я должен был упасть мертвым. Таким образом, она надеялась даже в смерти остаться моей победительницей, и с этой надеждой прекрасный демон, вероятно, умерла спокойно… но как умерла она? Каким образом положила конец своей жизни?… И кто разрешит мне все те загадки, которые прямо или косвенно связаны с ее смертью?»

Ник Картер опять поднялся наверх, пользование телефоном теперь уже не представляло никакой опасности.

– Пожалуйста, барышня, соедините меня с инспектором Мак-Глуски в главном полицейском управлении.

– Алло! Здесь Ник Картер! Кто говорит?

– Инспектор Мак-Глуски! – раздалось в ответ. – Слушай, братец мой Ник, хорош же ты. Знаешь ли ты, который теперь час?

– Понятия не имею… а почему ты спрашиваешь, Жорж?

– Почему я спрашиваю! – даже зашипел от негодования инспектор. – А ты что же, дорогой мой, все перезабыл? Теперь половина десятого… через пять минут мы должны отправиться в путь с Морисом Каррутером, если не хотим навлечь на себя обвинение в неисполнении судебного приговора. Вот я и хотел бы знать, как ты собираешься быть здесь через пять минут… А где ты, собственно, сейчас?

– В конторе архитектора и подрядчика Менасто. А ты, Жорж, должен немедленно же явиться сюда!

– Скажите пожалуйста! – насмешливо отозвался инспектор. – А что в это время будет с Морисом Каррутером?

– Убирайся с ним к черту! – сердито буркнул сыщик.

– Благодарю тебя за твое христианское пожелание, однако это путешествие к дьяволу король преступников совершит без меня. Что касается меня, то мне волей-неволей приходится конвоировать преступника вместо тебя, если только ты не согласишься сейчас же, сломя голову, отправиться на центральную станцию и там принять арестанта под свое покровительство.

– Нет, это совершенно немыслимо! – поспешил ответить сыщик. – Я непременно должен остаться здесь… правда, и ты здесь необходим… Как это глупо, право, что приходится возиться с этим Морисом Каррутером!

– Это первый раз за все то время, пока мы работаем вместе, чтобы ты так быстро и неожиданно менял свое мнение, – с удивлением заметил инспектор. – Что же там такое случилось? Как эта история с Инес Наварро? Оказалась правдой? Вероятно, только ловко придуманная новая проделка, а?

– Напротив! – серьезно возразил Ник Картер. – Перед нами неразгаданная, по-видимому, загадка новой драмы… здесь, в конторе, я не только нашел Инес Наварро действительно мертвой, но успел еще узнать, что в своей бурной жизни она сумела сыграть еще одну роль… она, как выяснилось, была, кроме всего остального, еще и женой известного архитектора Менасто!

– Не может быть! – воскликнул Мак-Глуски. – Как же ты успел узнать все это? А Инес Наварро действительно умерла?

– Да, она даже предприняла чрезвычайно ловкие меры к тому, чтобы, согласно своему обещанию, отправить на тот свет и меня… но об этом я расскажу тебе позже, сегодня вечером, когда ты вернешься из Зинг-Зинга.

– Значит, ты бесповоротно решил не ехать сопровождать Мориса Каррутера! Ты решаешь оставить этого великого короля преступников на попечение одного из нас, обыкновенных полицейских чиновников?

– Дорогой Жорж, твои насмешки не трогают меня, тем более что вы действительно дважды упустили этого мошенника из рук, причем я каждый раз имел сомнительное удовольствие ловить его снова.

Инспектор чуть-чуть поперхнулся.

– Да, Ник, но эти мои болваны всякий раз так неумело брались за дело… На этот же раз я сам перевезу арестанта, и, даже если вмешается сам черт, будь спокоен, я сумею доставить его, куда следует.

– Да, я сам думаю, что звезда короля преступников уже начинает окончательно закатываться, – заметил Ник Картер. – Работа тебе предстоит не трудная… Со смертью этой Инес исчезла последняя возможность насильственного освобождения, я сказал бы даже, что теперь ты можешь спокойно поручить арестанта кому-либо из своих сержантов, потому что теперь, когда Инес Наварро уже нет в живых, Каррутер уже не опасен.

– Будем надеяться, Ник, – пробормотал инспектор. – Во всяком случае, я рисковать не люблю и поэтому лично перевезу арестанта. После своего возвращения я сейчас же отправлюсь к тебе, Ник… До свидания, до вечера. Сейчас приведут Каррутера, поэтому прощай!

– Прощай! – ответил сыщик и со вздохом облегчения повесил трубку. Для него наступил один из тех чрезвычайно редких в его жизни моментов, когда он сам не знал как следует, что именно ему делать и что предпринять. Если бы еще сегодня утром кто-нибудь сказал ему, что непредвиденные обстоятельства заставят его отказаться от своего намерения лично проводить Мориса Каррутера до электрического стула в тюрьму Зинг-Зинг, то он, вероятно, назвал бы его сумасшедшим, а теперь неожиданное осуществилось, и интерес к новому загадочному делу совершенно затмил для него так сильно занимавшее его дело Мориса Каррутера.

Правда, судьба короля преступников и без того была уже окончательно решена: теперь, когда его верная подруга добровольно простилась с жизнью, не было уже человека, который рискнул бы собственной жизнью для того, чтобы освободить короля преступников. Мориса Каррутера можно было считать уже казненным; а предпринятая им ночью попытка самоубийства только ясно доказывала, что и сам он уже перестал надеяться на какую бы то ни было попытку освобождения. Ведь то же сознание полной безнадежности его освобождения побудило и королеву преступников пойти на добровольную смерть.

Но почему же смерть? Вот новый вопрос, на который Ник Картер, до сих пор, по крайней мере, тоже не находил ответа. Если его предположение было правильно, если Инес Наварро и обожаемая супруга миллионера Менасто были одно и то же лицо… Почему же она просто не предоставила Каррутера его собственной судьбе? Ведь она имела абсолютную возможность наслаждаться жизнью?

Приход доктора и его ассистента прервал размышления сыщика, который, сам того не замечая, не спуская глаз, смотрел на неподвижное лицо прекрасной покойницы.

– Доктор, – сказал Ник Картер, поздоровавшись с врачом, – скажите мне, пожалуйста, прежде всего, от какой причины умерла эта женщина… Я получил от нее письмо, в котором она извещала меня о своем намерении лишить себя жизни… и мне хочется знать, действительно ли она сама наложила на себя руки или же тут совершено какое-либо преступление?

– А вот сейчас увидим! – ответил доктор. – Быть может, придется прибегнуть к вскрытию.

В конторе между тем собралась уже целая толпа, сбежались рабочие со строек; но Ник Картер энергично выпроводил их всех за двери, в то время как доктор с помощью ассистента уложил покойницу на диван, раскрыл ей платье и принялся за обычный в таких случаях тщательный осмотр трупа. Сыщик стоял тут же и тихим голосом пересказывал наиболее существенное из того, что он уже успел узнать.