Текст книги "Черепашки-ниндзя против Злобного Крага"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

–                  Вишни! – закричал Грегори. – Какая досада, что у меня нет денег, не на что купить!

–                  А у меня есть деньги. – торжествующе сказала предусмотрительная Клер.

Она вытащила из кармана кошелек, в котором было пять золотых монет, и обратилась к крестьянке:

–                  Дайте нам. матушки, столько вишен, сколько войдет в мой подол.

С этими словам она приподняла обеими руками подол своей юбки. Крестьянка бросала в нее три пригоршни вишен. Клер протянула золотую монету и спросила:

–                  Этого довольно?

Крестьянка схватила монету, которая с лихвой оплачивала все вишни в ее корзинке вместе с деревом, на котором они созрели, и с участком земли, где росло это дерево.

–                  Что мне с вас больше-то просить! Рада вам услужить, моя принцессочка! – ответила хитрая крестьянка.

–                  Ну, тогда положите еще вишен в шапку моего спутника, – попросила Клер, и вы получите еще одну золотую монету.

Крестьянка охотно сделала это, а затем пошла своей дорогой, обдумывая, в какой шерстяной чулок, в какой тюфяк запрятать ей золото.

Клер и Грегори шагали дальше, поедая вишни и бросая косточки направо и налево. Умбрийский принц выбрал две вишенки, державшиеся на одной веточке, и нацепил на уши своей спутнице, как сережки. Он смеялся, глядя, как эти румяные ягодки-близнецы покачиваются у щек Клер.

Их веселое путешествие прервал камешек. Он забрался в башмачок Клер, и она начала прихрамывать. Каждый раз, как она спотыкалась, ее белокурые локоны взлетали и падали ей на щечки. Так, прихрамывая, она прошла несколько шагов и уселась на краю дороги. Грегори встал возле нее на колени, снял с ее ноги атласную туфельку, встряхнул – и оттуда выскочил маленький белый камешек.

Клер поглядела себе под ноги и сказала:

–                  Когда мы еще раз пойдем на озеро, то наденем сапожки.

Солнце уже начало клониться к западу. Легкий ветерок ласкал щеки и шеи юных путешественников, и они, приободрившиеся, смело продолжали свой путь. Чтобы легче было идти, путники распевали песни, держась за руки, и смеялись, глядя на движущиеся перед ними две сплетенные тени.

Но вдруг Клер остановилась и закричала:

–                  Я потеряла туфельку!.. Мою атласную туфельку!..

Маленькая туфелька, шелковый шнурок которой развязался при ходьбе, лежала на пыльной дороге.

Оглянувшись, Клер увидела, что башни Каледийского замка уже скрылись на горизонте в тумане. Она почувствовала, что сердце у нее сжалось и слезы подступили к глазам.

–                  Нас съедят волки, – сказала она. – Матушка нас больше не увидит и умрет от горя»

Но Грегори надел ей на ножку туфельку и пообещал:

–                  Когда колокол в замке прозвонит к ужину, мы уже придем обратно. Вперед!

Пройдя еще полмили, Грегори радостно завопил:

–                  Озеро! Клер, смотри – озеро, озеро, озеро!

–                  Да, Грегори, озеро!

С криком «Ура!» Грегори подбросил вверх свою шапку. Клер была слишком благовоспитанна, чтобы швырнуть вверх свой чепчик. Но она сняла с ноги туфельку, которая едва держалась, и бросила ее через голову в знак радости.

Озеро лежало перед ними в глубине долины, округлые склоны которой мягко спускались к серебристым волнам, словно замыкая их в громадную чашу из цветов и зелени. Было видно, как колышется зелень на пока еще не ясных берегах чистого и спокойного озера. Но среди густых зарослей на склонах долины незаметно было никакой тропинки, которая вела бы к этим прекрасным водам.

Тщетно разыскивая дорогу, Грегори и Клер повстречали маленькую девочку в овчине, накинутой на плечи. Она гнала хворостиной гусей, которые стали щипать за икры принца и юную герцогиню. Умбрийский принц спросил:

–                  Как тебя зовут?

–                  Жильберта, – ответила та, с любопытством разглядывая пришельцев.

–                  Как нам пройти к озеру, Жильберта?

–                  К нему нельзя пройти, – ответила пастушка с таким видом, словно Грегори интересовался дорогой на Луну.

–                  А почему?

–                  А потому,..

Ну, а если, все-таки, попытаться пройти?

–                  Коли бы пытались пройти, так была бы дорога.

Что могли ответить высокородные путешественники на этот аргумент гусиной пастушки?

–                  Пойдем, – сказал Грегори спутнице. – Там, дальше, мы, вероятно, найдем какую-нибудь тропинку в лесу.

–                  И нарвем орехов, – сказала Клер, – и будем их есть, потому что я проголодалась. А когда мы в следующий раз снова пойдем на озеро, то возьмем с собой большую корзину с разными вкусными вещами.

–                  Так и сделаем, как ты говоришь! – подхватил Грегори. – А сейчас пойдем побыстрее, потому что, мне кажется, день уже на исходе, хоть я и не знаю, который час.

–                  Вот пастушки – те знают, который час: они смотрят на солнце, – сказала Клер. – Но я-то ведь не пастушка! А только мне помнится, что, когда мы уходили, солнце стояло у нас над головой, а теперь оно совсем далеко – там, за городом.

Юные путешественники нашли в лесу узенькую тропинку, по которой, наверное, никогда не гуляли влюбленные, потому что по ней нельзя было идти рядом, держась за руки, как ходят жених с невестой. Да тут и не было видно никаких человеческих следов, кроме бесчисленных отпечатков маленьких раздвоенных копытцев.

–                  Это следы бесенят, – предположила Клер.

–                  А, может быть, коз, – сказал Грегори. Так это и осталось невыясненным. Одно

только было ясно – что тропинка полого спускается к берегу озера, которое вдруг предстало перед юными путешественниками во всей томной и молчаливой красе.

Ивы курчавились по его берегам нежной листвой. Камыши покачивали над водой свои гибкие мечи и бархатные султаны. Они смыкались в колышущиеся островки, вокруг которых водяные лилии расстилали свои широкие листы и цветы с белыми лепестками. На этих цветущих островках стрекозы с изумрудными и сапфирными тельцами и огненными крыльями чертили в своем стремительном полете замысловатые кривые.

Грегори и Клер с наслаждением погружали уставшие ноги во влажный песок, поросший хвойником и остролистым рогозом. Кувшинки посылали им аромат своих мягких стеблей. Папоротник покачивал кружевным опахалом у края дремлющих вод, и сияли лиловые звездочки иван-чая.

Каледийская герцогиня и умбрийский принц не подозревали о том, что им грозит смертельная опасность. С момента их выхода за стены замка за ними неотрывно следили два человека.

Один из них был злейшим врагом Грегори – узурпатор Краг, второй – его слуга Куко. Уже давно Куко следил за Грегори и Клер. По случайности, именно в этот день Краг тайно навестил своего лазутчика, чтобы узнать последние новости о своем главном враге. Оба поверить не могли в удачу, когда увидели Грегори и Клер, идущих без охраны из замка к озеру.

Не скрывая радости. Краг удовлетворенно потирал руками. Умбрийский принц сам пришел туда, куда узурпатор намеревался притащить его силой.

Глава 3

Клер бежала по песку между двумя купами ив. Прямо перед ней крошечная зеленая лягушка с белым брюшком прыгнула в воду. По озеру пошли круги, которые все расширялись, а затем исчезли. Все безмолвствовало. Легкое дуновение пробегало над светлым озером, и каждая волна словно расплывалась в мягкой улыбке.

–                  Это озеро очень красивое. – сказала Клер. – Но у меня всеноги в крови. Туфельки совсем разорвались, и я очень проголодалась. Я бы так хотела сейчас оказаться в замке!

–Сядь на траву, – предложил Грегори. – Я оберну тебе ноги листьями, чтобы им было прохладней, а потом поищу чего-нибудь на ужин. Там, наверху, у самой дороги, я видел кусты ежевики, сплошь покрытые ягодами. Я тебе принесу в шапке самые спелые и сладкие. Дай-ка мне твой платочек! Я наберу еще земляники. Ее здесь очень много у тропинки, в тени деревьев. А карманы я набью орехами Он устроил на берегу озера под ивой постель из мха для Клер и ушел.

Клер растянулась на своем мшистом ложе, сложила руки и увидела, как звезды, мерцая, стали загораться на бледном небе. Потом ее глаза наполовину закрылись, но все-таки ей показалось, что она видит в воздухе глумма, который летит, сидя верхом на вороне. И это ей не просто померещилось. Натянув поводья, которыми была взнуздана черная птица, глумм приостановился над девушкой и удивленно глянул на нее своими круглыми глазами, а затем стремительно развернулся и улетел.

Клер смутно видела, как исчез глумм, а потом и совсем заснула. Она спала, когда Грегори вернулся с тем, что ему удалось набрать. Он разложил все это возле нее, а сам спустился к озеру подождать, пока она проснется.

Озеро дремало. Тонкий пар мягко стелился над водами. Внезапно меж ветвей проглянул месяц. Уловив тихий шорох за спиной, умбрийский принц оглянулся. Он успел заметить две черные фигуры, метнувшиеся к нему из чащи. Затем последовал молниеносный удар по голове, от которого Грегори потерял сознание.

Разрешите, ваше величество, мне лично перерезать глотку этому выкормышу, – злобно прошипел один из нападавших. – И тогда у моего дорогого короля Крага не останется никаких соперников.

–                  Корона и так надежно находится на моей голове, Куко, – поморщился Краг.

–                  Я бы тоже хотел видеть этого мальчишку мертвым. Но надо держать слово, которое я дал озерным феям. Иначе они лишат волшебной силы мой черный меч.

Спустившись к самой воде. Краг навлек из ножен меч с черной рукояткой и высоко подмял его над головой. Этот знак служил сигналом вызова властительницы озера. От лунного света лезвие меча загорелось синеватым огнем. Тот же синеватый огонь заискрился в волнах.

Узурпатор умбрийского престола и его слуга отлично понимали, что эти блестки, сверкавшие в воде, были не только отражением. Оба различали синеватые огоньки, которые приближались, покачиваясь и переплетаясь, словно кружились в хороводе.

Скоро стало ясно, что все эти огоньки дрожат на белых лбах прекрасных женских головок. И вот уже эти головы, увенчанные водорослями и раковинами, плечи, по которым рассыпались зеленоватые волосы, груди, блестевшие жемчугами ниспадающих покрывал, поднялись над волнами.

Мое нижайшее почтение, – склонил голову в легком поклоне Краг. – Я хорошо помню свое обещание. Вы наделили меня черным мечом, перед которым не может устоять ни один противник, а я должен был разыскать жениха для вашей королевы. Свое слово вы сдержали – и теперь я сижу на умбрийском троне. Пришла пора и мне сдержать свое слово.

С этими словами он воткнул меч в землю и взял на руки Грегори.

–                  Этот мальчишка – наследник трона Умбрии, – торжественно сказал Краг. – Знатность его рода не уступает знатности рода вашей королевы. Он и она могут смело вступать в брак, законность которого будет признана королями всех стихий и стран. Забирайте его с собой. И будем считать, что мы с вами квиты.

–                  Да, мы квиты, – сказала одна из озерных фей. – Пока мы в расчете. Но не забывай нашего уговора, Краг. Черный меч сохранит свою волшебную силу лишь до тех пор, пока умбрийский принц будет находиться в подводном дворце. Если каким-то чудом он сумеет выбраться оттуда, черный меч утратит свою силу и твоему владычеству придет конец.

Моему владычеству никогда не будет конца, – злобно рассмеялся Краг. – Если Грегори и впрямь каким-то чудом выберется на сушу, я убью его. Прощайте!

–                  Прощай, Краг. И да сопутствует тебе удача! – ответили феи.

Их бледные и холодные руки подхватила бесчувственного Грегори и повлекли сквозь глубокие воды вниз, в галереи из хрусталя и порфира.

–                  Уж если мне не удалось перерезать горло мальчишке, так, может, ваше величество не откажет в любезности и позволит перерезать горло девчонке? – прошипел Куко, когда озерные феи скрылись в воде.

Краг задумчиво посмотрел на Клер, которая беззаботно спала на ложе изо мха, ничего не слыша.

–                  Мне тоже хотелось бы видеть ее мертвой, – проговорил Краг.

–                  Так что же мешает моему королю насладиться таким зрелищем? – вкрадчиво спросил Куко, извлекая длинный кинжал из-за пояса.

–                  Соображения высшей политики. – поморщился Краг, вкладывая черный меч в ножны.

Относительно высшей политики у Куко не было никаких соображений, поэтому он тактично промолчал. Однако, кинжал он продолжал вертеть в руках, и Краг пояснил свою мысль.

–                  Подумай сам, садовая голова: если Клер будет убита, кого, прежде всего, обвинят в ее смерти? – наставительно спросил Краг.

–                  Разумеется, вас, – не раздумывая, ответил Куко. – Всем известно, что вы ненавидите каледийскую герцогиню и хотите захватить ее владения.

–                  Вот именно! – гневно заскрипел зубами Краг. – Я не могу действовать так, как мне заблагорассудится, потому что пока вынужден считаться с мнением соседних королей. Я сумелзахватить трон только потому, что мой мятеж посчитали внутренним делом Умбрии. Но если я убью сейчас эту девчонку, все короли посчитают это делом своей личной безопасности. Они решат, что коли я сегодня спокойно убил Клер, то завтра доберусь и до них.

–                  А разве это не так? – удивился Куко. – Ведь вы сами, ваше величество, говорили, что намереваетесь захватить все сопредельные государства...

Да, намереваюсь, – спокойно произнес Краг. – Но пока у меня недостаточно для этого сил. Против моего черного меча не устоит ни один противник. Но мало победить врага на поле боя. Нужно еще иметь достаточно солдат для того, чтобы занять вражескую территорию. Для этого я и собираю наемников. А пока моя армия еще малочисленна. Я не смогу сражаться с объединенной армией соседей, если они все вместе ополчатся против меня.

–                  Неужто они осмелятся ополчиться против вас? – испуганно вздрогнул Куко, которого совсем не радовала такая перспектива.

–                  Осмелятся, если мы сейчас зарежем эту девчонку, – сумрачно произнес Краг. – Поэтому я и держу в секрете свои планы и военные приготовления. Потому я и не могу сейчас перерезать глотку этой мерзкой девчонке, как бы у меня не чесались руки. Нельзя поднимать тревогу раньше времени. Вот когда я буду готов к войне, тогда мне уже ничего не придется опасаться. И когда я захвачу все сопредельные государства, ясо спокойной совестью перережу горло всем королям и их наследникам. Тогда и юную герцогиню Каледийскую ничто не спасет.

Куко просиял, восхищенный гениальностью своего повелителя.

–                  Так, значит, нам следует оставить эту девчонку там, где она сейчас спит? – спросил он.

–                  Именно так, пустая башка, – ответил Краг. – Это будет наилучшим решением в данной ситуации. Ты обратил внимание на глумма, который пролетал на вороне над озером?

–                  Ну, обратил. И что? – пожал плечами Куко.

–                  А то, что это был дозорный глумм. И, значит, скоро здесь будет много глуммов.

–                  Не хотел бы я иметь дело с глуммами, – опасливо огляделся по сторонам Куко. – Их всегда является так много, что нет никаких надежд на победу.

–                  Когда глуммы здесь появятся, мы с тобой будем далеко отсюда, – утешил узурпатор верного лакея. – Сдается мне, что глуммы, обнаружив спящую Клер, уволокут ее с собой в подземелье.

–                  Почему вы так думаете?

–                  Потому что так велит древний обычай глуммов. Мне это на руку. Герцогиня Каледийская рассердится на глуммов за похищение дочери. Те ответят ей взаимной ненавистью. А я буду ликовать. Пусть мои враги ненавидят друг друга. Тем легче будет их победить.

Закутавшись в черный плащ до самого подбородка, Краг поспешно удалился прочь от берега. Бросив последний взгляд на озеро, трусливый Куко злобно прошептал:

–                  Придет время, и я буду разгуливать по каледийским окрестностям не как лазутчик, а как хозяин.

И поспешил вслед за своим господином.

Луна поднялась над озером, и волны отражали теперь только раздробленный диск ночного светила. Клер еще спала. Глумм снова вернулся на своем вороне. На этот раз за ним следовала целая толпа маленьких человечков. Их белые бороды спускались до самых колен.

С виду глуммы были старички, а ростом – как маленькие дети. По кожаным передникам и молоткам, висевшим у них на поясе, можно было узнать рудокопов. Походка у глуммов была странная: они высоко подпрыгивали и кувыркались самым удивительным образом, с такой непостижимой ловкостью, что были похожи скорее на духов, чем на людей.

Но, проделывая такие прыжки, они сохраняли невозмутимую серьезность. Глуммы обступили спящую девушку.

Ну вот, – сказал самый маленький из глуммов, восседавший на черной птице, – разве я обманул вас, когда сказал, что на берегу озера спит самая прелестная прин. цесса в мире? Благодарите меня за то, что я показал ее вам!

–                  Мы очень благодарны тебе, Боб. сказал один из глуммов, похожий на престарелого поэта. – В самом деле, в мире нет никого прекраснее этой девочки. Ее щечки румянее зари, поднимающейся над горами, а золото, которое мы куем, блещет не так ярко, как ее кудри.

–                  Правда, Пик! Истинная правда! – подхватили глуммы. – Но только, что же нам делать с этой прелестной девушкой?

Похожий на престарелого поэта Пик ни чего не ответил на этот вопрос, потому что он, как и остальные не знал, как поступить с прелестной девушкой.

–                  Давайте построим большую клетку и посадим ее туда, – предложил глумм по имени Риг.

–                  Я не согласен, – отверг предложение Рига глумм, по имени Джиг. – Я считаю, что в клетки следует сажать только диких животных. Ничто не доказывает, что эта красивая девушка принадлежит к породе диких зверей.

Но Риг крепко уцепился за свою идею, потому что никакой другой у него не было. Он стал защищать ее весьма хитро.

–                  Если, – предположил он, – это создание и не из породы диких зверей, оно, несомненно, одичает, очутившись в клетке. И в таком случае клетка окажется полезной для нее и даже необходимой.

Такое рассуждение отнюдь не понравилось глуммам. Один из них, добродетельный Стад, с негодованием отверг его.

–                  Я предлагаю отвести девушку к ее матушке, которая, как я слышал, является правительницей здешнего края, – сказал он.

Но и предложение добродетельного Стада не было принято.

–                  Поступить так – значит, поступать вопреки стародавним обычаям глуммов, – заявил Риг. – Древний закон глуммов гласит: «Что нашел – твое». Эта девушка – все равно, что потерянная вещь. Разве можно возвращать потерянную вещь хозяину? Ее следует присвоить себе...

–                  Действовать надо по справедливости, – сказал Стад, – а не по обычаю.

–                  До чего мы докатимся, если откажемся от наших обычаев! – гневно вскинул руки к небу Риг.

Многие из обычаев глуммов уже устарели. – заявил Стад. – В наше время с устаревшей моралью не проживешь.

Но Стада не стали дальше слушать и продолжили бурные пререкания, пока один из глуммов, по имени Пог, обладавший умом недалеким, но справедливым, не высказал мнение:

–                  По-моему, прежде всего, следует разбудить эту девушку, раз она сама не просыпается. Если она проспит так всю ночь, то у нее завтра будут мешки под глазами и красота ее заметно уменьшится. Спать в лесу на берегу озера крайне вредно.

Это мнение было единодушно одобрено, так как не противоречило остальным.

Пик приблизился к девушке и сосредоточенно уставился на нее. полагая, что единого его взгляда будет достаточно, чтобы пробудить спящую. Но Пик заблуждался насчет могущества своих очей, и Клер продолжала спать.

Тогда добродетельный Стад легонько потянул ее за рукав. Клер открыла глаза и приподнялась, опершись на локоть. Когда она увидела, что лежит на постели из мха. а вокруг нее толпятся глуммы, то решила, что все это ей снится, и принялась тереть глаза. Она хотела прогнать сон и вместо этих фантастических существ увидеть ясный утренний свет в своей голубой спальне, где ей полагалось находиться. В мозгу Клер, затуманенном сном, не осталось и следа воспоминаний о путешествии на озеро. Но как она ни терла глаза, глуммы не исчезали. И тут ей пришлось поверить, что все они – настоящие. С тревогой оглядевшись по сторонам, Клер увидала лес, вспомнила все и в испуге закричала:

–                  Грегори!

Глуммы засуетились вокруг нее, но ей было так страшно смотреть на них, что она закрыла лицо руками.

–                  Грегори! Где Грегори? – кричала она, рыдая.

Глуммы ничего не могли ответить ей, потому что сами не знали этого. А она плакала горючими слезами, призывая на помощь мать, Микеланджело и Грегори.

Глумму Погу тоже хотелось заплакать вслед за ней, но, желая утешить ее, он обратился к девушке с не очень внятной речью.

Не огорчайтесь так, – сказал он. – Жалко, если такая красотка испортит себеглазки слезами. Расскажите лучше, как вы сюда попали. Это, должно быть, очень интересно и доставит нам великое удовольствие.

Клер его не слушала. Она встала и хотела бежать. Но ее босые ноги распухли, и ей было так больно, что она упала на колени и зарыдала. Стад бережно поддержал ее, а Пог нежно поцеловал ей ручку. Тогда Клер решилась взглянуть на них и заметила, что они смотрят на нее с сочувствием. Пик показался ей существом одержимым, но безобидным, и, видя, что все человечки глядят на нее ласково и благожелательно, она сказала:

–                  Очень жалко, маленькие человечки, что вы такие уродцы. Но я все равно буду вас любить, если вы мне дадите поесть, потому что я очень проголодалась.

–                  Боб! – закричали разом все глуммы. – А ну-ка, живо за ужином!

И Боб умчался на своем вороне. Но все– таки они обиделись на Клер, которая несправедливо назвала их уродами. Пик подумал: «Ведь это просто ребенок. Разве она может видеть пламя гения, которое сверкает в моих очах и придает им сокрушительную мощь и чарующую нежность?» Пог решил: «Лучше бы я не будил эту девочку, которая думает, что мы уроды». Но Стад сказал с улыбкой:

Вы, милая, не будете считать нас уродами, когда узнаете нас поближе и полюбите.

Тут снова появился Боб. В руке у него было золотое блюдо с жареной куропаткой, хлебцем и бутылкой бордосского вина. Он поставил это блюдо к ногам Клер и почтительно кувырнулся в воздухе.

Клер поела и сказала:

–                  Маленькие человечки, ваш ужин был очень вкусный. Меня зовут Клер. Я – дочь герцогини Каледийской. Эти земли – наши владения. Давайте поищем моего спутника Грегори, а потом все вместе пойдем в замок, потому что там нас ждет мама и ужасно беспокоится.

–                  Вы никак не можете идти с такими ногами, – объяснил Джиг. – Ваш спутник уже большой. Он и сам отыщется. В этом краю с ним ничего не может случиться, потому что здесь давно уже истреблены все дикие звери. Мы сделаем носилки, покроем их охапками листьев и мха, чтобы вам было удобно лежать, отнесем вас в горы к королю глуммов, как того требует обычай нашего народа.

Все глуммы пришли в восторг от этой идеи и захлопали в ладоши. Клер посмотрела на свои опухшие ноги и промолчала. Она несколько успокоилась, узнав, что в здешних лесах нет диких зверей, а в остальном решила положиться на глуммов.

Они уже трудились над носилками. Те, у кого были топоры, рубили под корень две молодые сосенки.

Это снова навело Рига на прежнюю мысль:

–                  А что, если вместо носилок нам сделать клетку?

Окинув его презрительным взглядом, Стад сказал:

–                  Ты, Риг, больше похож на человека, чем на глумма. Но хоть одно, по крайней мере, можно сказать, к чести нашего народа – ты не только самый злой из нас, но и самый глупый!

Работа, между тем, двигалась. Глуммы подпрыгивали высоко в воздух, чтобы достать до ветвей, которые они срезали на лету, а потом искусно укладывали решеткой. Так они устроили удобное сиденье, покрыли его мхом и листьями и усадили на него Клер.

С кличем «Гей! Гоп! Гип!» они подхватили носилки с двух концов, подняли их на плечи и отправились в горы.

Глуммы шагали извилистой тропинкой по лесистому склону. Среди серой листвы карликовых дубов там и сям вздымались гранитные глыбы, а рыжие горы с темными синеющими ущельями замыкали вдали суровый пейзаж.

Шествие, которое возглавлял Боб на своей черной птице, вошло в расселину, заросшую кустами ежевики. Вдруг впереди Клер увидела грозных вооруженных глуммов.

Они стояли неподвижно, натянув лук или выставив копье. На них были одежды из звериных шкур и длинные ножи, висевшие на поясе. Убитая дичь лежала рядом на земле. Но лица охотников не отличались свирепостью.

Среди них стоял преисполненный величия глумм. За ухом у него красовалось петушиное перо, а на голове – корона, усыпанная драгоценными камнями. Его мантия была откинута на плечо, открывая мощную руку, унизанную золотыми обручами. Охотничий рог из слоновой кости и чеканного серебра висел на поясе. Левой рукой глумм спокойно опирался на копье, а правую поднес к глазам, чтобы удобнее было смотреть в ту сторону, откуда приближались Клер с глуммами.

Король Лек, – сказали ему с поклоном глуммы, – мы принесли тебе прелестную девушку, которую случайно обнаружили. Ее зовут Клер.

–                  Хвалю ваш поступок, – ответил король Лек. – Она будет жить у нас, как повелевает обычай глуммов.

Приблизившись к Клер, он сказал:

–                  Добро пожаловать в мои владения, Клер!

Король глуммов говорил с ней ласково, потому что с первого взгляда проникся глубочайшим уважением к девушке.

Приподнявшись на цыпочки, он поцеловал ручку.

–                  Тебе здесь никто не причинит зла, – поклялся он. – Наоборот, все твои желания будут исполняться. Чего ты хочешь – ожерелий, зеркал, кашемировых шалей, китайских шелков?

–                  Мне бы хотелось башмачки, – ответила Клер.

Тогда король Лек ударил копьем в бронзовый диск, который висел на гранитном выступе утеса, и тотчас же что-то мелькнуло в глубине ущелья и стало подниматься к ним, подскакивая, словно мячик. По мере приближения мячик все увеличивался, и, наконец, перед ними появился глумм. Кожаный передник с нагрудником изобличали в нем сапожника. Это и, в самом деле, был главный мастер сапожников.

–                  Трюк, – приказал ему король, – выбери у нас в кладовых самую мягкую кожу, возьми золотой и серебряной парчи, спроси у моего казначея тысячу жемчужин самой чистой воды и сделай пару башмачков для нашей дорогой гостьи.

Трюк тотчас же бросился к ногам Клер и тщательно снял с них мерку. Она сказала:

–                  Ваше величество, пусть мне сейчас же дадут красивые башмачки, которые вы мне обещали, я их надену и пойду к моей маме в замок.

–                  Ты получишь башмачки, Клер, – ответил король Лек, – но получишь их, чтобы гулять в недрах гор, а не для того, чтобы вернуться в замок твоей матушки. Ты никогда не покинешь моего королевства. Обычай глуммов запрещает отпускать тех, кто волей или неволей попал в наши владения. Ваша матушка владеет землей, мы – подземельем. Глуммы лучше людей, и твое счастье, что они подобрали тебя.

Эго мое несчастье, – ответила Клер. – Я согласна обуть деревянные башмачки, как у простых крестьянок, лишь бы ваше величество позволили мне вернуться в Каледийский замок.

Но король Лек упрямо покачал головой в знак того, что это невозможно. Тогда Клер сложила руки и сказала умоляющим голосом:

–                  Если вы отпустите меня, ваше величество, я буду вас очень любить!

–                  Если я отпущу тебя, Клер, ты меня сразу же забудешь на вашей лучезарной земле.

–                  Я вас не забуду и буду любить вас так же, как люблю моего Ветерка.

–                  А кто это такой – Ветерок? – спросил король.

–                  Это мой буланый конь. У него розовые поводья, и он ест у меня из рук. Когда он был маленький, его приводили по утрам ко мне в комнату, и я его целовала. Но только Ветерок уже вырос и не может ходить по лестницам.

–                  А ты не хочешь полюбить меня еще больше Ветерка? – улыбнулся король Лек.

–                  Хочу.

–                  Вот и хорошо.

–                  Я очень хочу, но не могу, потому что я вас ненавижу за то, что вы не позволяете мне вернуться к маме и Грегори.

–                  А кто такой Грегори? – удивился Лек.

Грегори – это Грегори, и я его люблю.

Такое объяснение не удовлетворило короля глуммов. Его расположение к Клер усилилось за эти несколько минут, и он уже подумывал жениться на ней.

Он хотел также с ее помощью помирить людей с глуммами, поэтому у него возникло опасение, как бы этот Грегори не сделался его соперником и не разрушил его планы.

Король нахмурил брови и отвернулся, опустив голову, как человек, отягощенный заботами. Клер увидела, что рассердила его, и потянула легонько за полу мантии.

–                  Почему мы так огорчаем друг друга, ваше величество? – спросила она грустным и нежным голосом.

–                  Таков уж наш стародавний обычай, Клер, – ответил Лек. – Я не могу отпустить тебя к твоей матушке. Древние обычаи глуммов не в силах нарушить даже короли.

Никто из придворных герцогини Каледийской не был осведомлен о планах Грегори и Клер отправиться к лесному озеру. Поэтому внезапное исчезновение умбрийского принца и дочери герцогини стало для всех обитателей замка полнейшей неожиданностью.

Сама герцогиня была настолько ошеломлена, что первое время не знала, что предпринять. К вечеру того же дня в замок возвратился Микеланджело. Целую неделю отважный черепашка-ниндзя объезжал границу герцогства и Умбрийского королевства. В одну из ночей он углубился в территорию Умбрии и достиг стен столицы. От зоркого глаза Микеланджело не могли укрыться военные приготовления Крага.

К столице Умбрии непрерывным потоком стекались отряды наемников. Они разбивали свои лагеря у стен города. День и ночь не гасли огни в мастерских и кузницах столицы. Оружейники работали в три смены, изготовляя мечи, копья, щиты, шлемы и кольчуги для солдат Крага. Выписанные из-за границы мастера сооружали для армии узурпатора катапульты и стенобитные машины.

Микеланджело понял, что Краг готовится к завоевательному походу. Он уже имел большую армию, ряды которой непрерывно пополнялись новыми отрядами рекрутов и наемников. По наблюдениям киммерийца, узурпатор имел войско, достаточное для завоевания всех сопредельных государств. Важно было знать, на кого из соседей Краг обрушится в первую очередь.