Текст книги "Черепашки-ниндзя против Злобного Крага"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Но вскоре, вырвавшись, наконец, из ущелья и проскакав несколько миль, путники оказались на вершине громадной насыпи. Дальше тропа присоединялась к широкой дороге, петлявшей у горных подножий.

На тракте никого не было видно. Путники пришпорили коней. От гор, которые остались у них за спиной, веяло замогильным холодом. Показался пологий спуск к далекой реке – границе Умбрийского королевства и Каледийского герцогства. Преодолеть ее можно было через брод. В этом месте река становилась мелководной, благодаря воздвигнутой выше по течению дамбе, за которой разлилось широкое искусственное озеро.

Путники с надеждой устремили взор на противоположный крутой берег, где громоздились горы, заслоняя бесцветное небо. Всадники остановились, чтобы перевести дух и вытереть пот с лица. Из ущелья выкатилось оставленное ими эхо.

Внезапно от многочисленного стука копыт вздрогнули нижние ветви сосен. Микеланджело обернулся, прислушался – и потянулся к рукоятке меча.

–                  Скачи, что есть духу! – закричал он Грегори. – Прочь от врагов! Я задержу их!

Из ущелья вылетели двадцать всадников. Впереди, покачиваясь в седле, мчался сам Краг – высокий, тощий, в черном широком плаще. Микеланджело поскакал навстречу врагам, высоко держа над головой меч.

Воины остановились. В это время из-за ближайшего к реке холма показались еще шесть всадников, которые помчались наперехват Грегори. Микеланджело вовремя заметил опасность и, развернув коня, бросился на выручку принцу. Пришел в движение и отряд Крага, помчавшись вслед за Микеланджело.

Ужас сковал Грегори. Меч был забыт, крик застрял в горле, сам он боялся даже пошевелиться. Зажмурившись, принц прижался к лошадиному загривку. Его конь яростно вздыбился и помчался к реке, миновав передового всадника.

Всплеснулась вода, пена закипела у ног Грегори. Его обдало брызгами, потом словно приподняло. Принц приоткрыл глаза: его конь взбирался по каменистой тропе. Брод был позади.

Но погоня ничуть не отстала. Краг мог позволить себе не особенно спешить. Одолев крутой склон, конь Грегори остановился, повернулся к реке и неистово заржал. На том берегу у самой воды черным строем стояли шестеро всадников. Переправиться им ничто не мешало, а Грегори до Каледийского замка еще скакать и скакать долгой дорогой. Нагонят!

Грегори обуял гнев, но он понимал, что силы слишком неравны. Неимоверным усилием принц распрямил спину и поднял свой меч.

–                  Уходите! – вскрикнул он. – Я вам не дамся!

Ответом ему был сиплый хохот.

–                  Ты нам и не нужен! – закричали всадники. – И нашему королю ты тоже не нужен! Но нужен жених королеве озерных фей. Туда мы тебя и отправим! Ты все время скакал туда, куда мы хотели тебя насильно доставить! Спасибо за помощь!

Грегори не мог поверить своим ушам. Неужели он все время действовал на руку своим врагам? Может, и встреча с Микеланджело была не случайной? Может, Микеланджело вовсе никакой не благородный странник, а шпион Крага?

Но то, что произошло в следующую минуту, развеяло мрачные подозрения Грегори.

Трое всадников погнали своих коней в реку. Из-за поворота дороги вылетел на своем скакуне Микеланджело.

Одним взмахом меча ниндзя свес голову всаднику, который находился ближе всех к нему. Второго противника он пронзил насквозь, пока тот извлекал свой меч из ножен. Третий всадник кинулся на Микеланджело с обнаженным мечом, но, легко парировав смертоносный удар, ниндзя убил и его.

Трое всадников, оказавшихся как раз посередине реки, растерялись, не зная – то ли хватать Грегори, то ли вернуться и расправиться с надоедливым киммерийцем? Не давая им времени на раздумья, Микеланджело извлек двумя лапами из-за широкого пояса два коротких кинжала и метнул. Двое всадников, сраженных наповал, упали в воду. Последний, шестой воин от страха пришпорил коня. Его конь, рванувшись в сторону, угодил прямо в глубокую подводную яму. Через мгновение конь и всадник скрылись под водой.

–                  Скачем вместе! – ликующе замахал мечом умбрийский принц.

–                  Погоня будет здесь через минуту, – замотал головой Микеланджело. – Они нас все равно догонят. С двадцатью противниками мы не совладаем.

–                  Что же делать? – в отчаянии воскликнул Грегори.

–                  Скачи к дамбе, – указал Микеланджело на плотину.

–                  Зачем?

–                  Открой ворота, которые сдерживают речной поток, – не вдаваясь в лишние объяснения, приказал черепашка-ниндзя. – Перед тем, как это сделаешь, предупреди меня. Торопись!

Едва он это сказал, как из-за поворота дороги показался конный отряд во главе с Крагом.

–                  Убейте его! – в ярости зарычал узурпатор, останавливая своего коня.

Воины Крага ринулись на Микеланджело. Но Микеланджело успел метнуть в них шесть кинжалов. Шесть солдат свалились с седел и остались неподвижно лежать на земле. Еще двух, которые приблизились к нему первыми, он сразил своим мечом. Оставшиеся двенадцать окружили киммерийца.

Доскакав до каменной плотины с большими железными створками, Грегори оглянулся. Микеланджело сдерживал натиск нападающих, молниеносно отражая удары, которые сыпались на него со всех сторон.

Черепашка-ниндзя успел сразить еще трех врагов, пока, наконец. Краг не крикнул:

–                  Оставьте его мне! Никогда в жизни мне не доводилось видеть такого мерзкого урода! Мне доставит большое удовольствие лично проткнуть его!

Воины охотно выполнили приказ своего повелителя. Краг извлек из ножен свой меч с черным лезвием и ринулся на Микеланджело. Их клинки скрестились.

Ниндзя видел, что боец из Крага никудышный – это чувствовалось по его движениям. Но, к своему изумлению, Микеланджело никак не мог поразить Крага. Черный меч словно сам руководил Крагом, парируя все удары киммерийца.

Тем временем Грегори напрягал все усилия, пытаясь привести в действие тяжелое железное колесо, которое раздвигало ворота шлюза. Но ему это было явно не под силу. Тогда он подсунул под зубчатое колесо свой меч, используя его как рычаг, и надавил грудью на рукоятку. Колесо слегка сдвинулось с места.

Краг начал атаковать Микеланджело. Черное лезвие свистело у самой шеи черепашки. Краг уже дважды нанес легкие царапины на правую лапу Микеланджело.

–                  Неужели ты тоже думаешь, что можешь устоять против черного меча! – торжествующе расхохотался узурпатор умбрийского трона.

Микеланджело чувствовал, что у него не остается никаких шансов выйти живым из этого поединка.

Черный меч просвистел у него над самой головой, едва не задев повязку.

–                  Спасайся, Микеланджело! – вдруг прозвучал спасительный крик Грегори со стороны плотины.

Не теряя больше ни секунды, Микеланджело тронул за поводья коня, который сам развернулся и поскакал к броду. Расшвыряв трех воинов, которые преграждали путь к реке, Микеланджело въехал в воду.

–                  Трус! От меня тебе все равно не уйти! – крикнул вдогонку Краг, пришпоривая коня.

Микеланджело выбрался на высокий каменистый берег в то время, когда Краг с оставшимися в живых воинами еще был на середине брода. И в тот же миг Грегори приналег на рычаг. Раздался оглушительный рев речного потока, который вырвался на простор.

Увидав, какая опасность им грозит, враги в ужасе закричали. В следующую секунду река вокруг них поднялась и вздыбилась бушующими волнами. Водяная громада обрушилась! на умбрийцев, бешено пенясь. Кони, шалея от ужаса, ринулись в поток. Его буйный рев заглушил дикие вопли врагов, исчезнувших среди пены.

Лишь один из воинов, который самым последним въехал в реку и оказался ближе всех к берегу, упал с коня, сшибленный потоком, и успел ухватиться за ветку ивы, растущей у самой воды. Выбравшись на землю, он стремглав кинулся вперед, вдоль течения. Спустившись по пологому берегу, он протянул руку и успел-таки схватить за волосы Крага, которого сильное течение волокло по камням.

Завопив от боли, Краг уцепился одной рукой за спасительную ладонь, а второй придерживал самое ценное, что у него было – черный меч в ножнах. Выкарабкавшись на берег, узурпатор с трудом перевел дух и спросил воина:

–                  Как тебя зовут?

–                  Куко, – подобострастно ответил тот. – Всегда рад служить своему повелителю.

–                  С сегодняшнего дня, Куко, ты будешь моим доверенным лицом, – поблагодарил его Краг. – Это большое доверие и большие деньги. Но не вздумай кому-нибудь хвастаться, будто король Краг именно тебе обязан спасением жизни.

–                  Да лучше я себе язык откушу! – поклялся довольный Куко.

Поднявшись на ноги, Краг мрачно посмотрел на противоположный берег и погрозил кулаком путникам, которые уже скрылись из виду.

Я отомщу, я ужасно отомщу, – прошипел узурпатор. – Придет день, когда от Каледийского герцогства не останется даже воспоминаний. Придет день, когда я схвачу проклятого Грегори и подарю королеве фей. Этот дуралей даже не подозревает, что волшебное озеро находится недалеко от Ка– ледийского замка.

Он повернулся к Куко и дружески хлопнул его по плечу:

–                  Завтра же ты отправишься в Каледию. Не спускай глаз с Грегори и Микеланджело. Докладывай мне о каждом их шаге. Я уверен, что рано ли, поздно ли, но они угодят в одну из моих ловушек.

–                  Будет исполнено, – поклонился Куко.

–                  А ты молодчина, – хлопнул Микеланджело принца по плечу.

–                  Я – способный ученик, – скромно улыбнулся Грегори. – Ты – замечательный учитель, Микеланджело. Ты учишь быть героем.

–                  Я успел заметить, что Краг все-таки выбрался из воды, – помрачнел черепашка-ниндзя. – Один из солдат ему помог.

–                  Как жаль! – печально вздохнул умбрийский принц.

Не горюй! – подбодрил его Микеланджело. – Чует мое сердце, что мы еще столкнемся с этим типом. Верь мне, придет час, когда ты отомстишь за смерть отца и матери. Ты вернешь свое королевство и будешь править мудро и справедливо.

–                  А ты станешь соправителем?

–                  Нет, – покачал головой отважный черепашка. – К чему мне власть? Я счастлив, что живу так, как мне нравится. У меня – самые лучшие в мире друзья. Правда, сейчас они далеко отсюда, очень далеко. Но я верю, что когда-нибудь снова встречусь с ними. Самая высшая ценность для меня в этом мире – свобода. И ее я не променяю даже на трон соправителя королевства. Но я обещаю, что помогу тебе расквитаться с узурпатором и восстановить справедливость.

Смеркалось, когда путники достигли стен Каледийского замка, недалеко от которого раскинулся большой город. Каледийская герцогиня, когда ей доложили о прибывших, радушно приняла беглецов. Она уже была наслышана о государственном перевороте в соседней Умбрии и охотно предоставила законному наследнику умбрийского трона убежище.

Герцогиня была благодарна Микеланджело за то, что он спас сына ее родной сестры от верной смерти, и просила его погостить в Каледии. Черепашка-ниндзя и не думал отказываться. Он понимал, что до тех пор, пока друзья не отремонтируют машину времени и не явятся за ним, ему нечем будет больше заняться. Пока же на его долю выпало то дело, ради которого Микеланджело и жил – защищать обиженных и сражаться с негодяями.

Глава 2

В отличие от обычных людей, которым судьба дарит либо больше доброты, нежели красоты, либо красоты больше, чем доброты, герцогиня Каледийская была столь же добра, сколь и хороша. Стоило только какому-нибудь принцу из соседних земель увидеть ее портрет, как он сейчас же предлагал ей руку и сердце. Но герцогиня отвергала все предложения, отвечая:

–                  Только один супруг был у меня. Но он погиб в сражении с великанами. Никто мне не заменит покойного мужа.

Но все же, по прошествии пяти лет траура по горячо любимому супругу, она сняласвой наряд печали, чтобы не омрачать радости окружающих и чтобы придворные могли, не стесняясь, смеяться и веселиться в ее присутствии.

Каледийское герцогство включало в себя обширные земли с пустынными равнинами, покрытыми вереском, с озерами, где рыбаки ловили рыбу, и горами, вздымавшимися в страшных ущельях над подземными странами. В этих странах обитали миролюбивые глуммы и кровожадные гнорры.

Герцогиня правила страной, руководствуясь советами старого монаха. Этот старик повидал на своем веку много жестокости и коварства. Доверенный советник герцогини жил в башне, запершись со своими книгами и птицами, и оттуда подавал советы. В своих рекомендациях он придерживался небольшого количества правил.

Мудрый монах советовал герцогине никогда не вводить вновь вышедший из употребления закон. Он рекомендовал уступать голосу народа, чтобы избежать смут. Но уступать, как можно, медленнее, потому что стоит только допустить одну реформу, как люди потребуют другой. Монах не забывал предостерегать, что господству герцогини быстро придет конец, если она будет уступать слишком скоро. Но конец ее правлению наступит и в том случае, если она будет противиться реформам слишком долго.

Герцогиня прислушивалась к старику, так как сама ничего не смыслила в политике. Она была сострадательна к людям. Она помогала бедным, чем могла, посещала больных, утешала вдов и давала приют сиротам.

Она мудро воспитывала свою дочку Клер, внушив ей, что удовольствие можно находить только в хороших поступках; герцогиня никогда не отказывала дочери в хороших удовольствиях.

Десять лет назад, когда ещё были родители Грегори, они приезжали вместе стрехлетиям сыном в гостя к каледийской герцогине. Пока родители сидели и беседовали с гостеприимной хозяйкой за столом, мальчик прогуливался по двору и повстречал трехлетнюю Клер. Она понравилась ему с первого взгляда. Он подошел к ней и предложил:

–                  Хочешь, поиграем?

–                  Хочу, – охотно согласилась девочка, которой тоже с первого взгляда понравился этот мальчик.

–                  Будем делать песочные пирожки, сказал Грегори.

И они стали делать пирожки в песочнице. Но у Клер пирожки выходили плохие, и Грегори шлепнул ее по пальцам лопаткой. Девочка завизжала. Учитель каллиграфии, который в этот час прогуливался по замковому саду, счел нужным заметить:

–                  Ударить даму – поступок, недостойный будущего короля Умбрии, монсеньер.

Грегори страшно захотелось проткнуть этого заносчивого учителя лопаткой. Не так как сделать это было не совсем просто, он ограничился тем, что уткнулся носом в толстое дерево и громко заплакал

Клер в это время, стараясь не отстать от него, изо всех сил терла глаза кулачками и, наконец, в горьком отчаянии уткнулась носом в соседнее дерево. Когда спустились сумерки, мальчик и девочка все еще стояли и плакали, каждый усвоего дерева.

Герцогине Каледийской пришлось вмешаться. Она мяла дочь и Грегори за руки и увела в замок. Глаза и носы у них были красные, щеки лоснились.

Они так вздыхали и сопели, что на них было жалко смотреть.

В зале, где продолжал веселиться умбрийский король со своей свитой, дети поужинали с большим аппетитом. После этого их уложили спать. Но как только мать Клер потушила свечу и вышла из комнаты, мальчик и девочка выскочили из постелей. Словно маленькие призраки – в белых рубашках, они обнялись и стали громко смеяться.

Так началась любовь, дочери герцогини Клер Каледийской. и наследного принца Грегори Умбрийского.

После того как Микеланджело и умбрийский принц прибыли в Каледийский замок искать убежища от зловещего Крага, тринадцатилетняя Клер и пятнадцатилетний Грегори убедились, что их Чувства друг к другу совсем не изменились за прошедшие десять лет.

Вскоре жизнь в замке вошла в обычную колею. Узурпатор умбрийского престола не подавал никаких вестей о себе. Герцогиня воспитывала Грегори, как родного сына. У него были учителя фехтования. верховой езды, плавания, гимнастики, танцев, псовой и соколиной охоты, игры в мяч.

У Грегори был также учитель каллиграфии – тот самый, который десять лет назад сделал ему замечание и заставил горько расплакаться. Это был старый писец, смиренный с виду и гордый в душе.

Уроки старого писца доставляли Грегори мало удовольствия, а, следовательно, и мало пользы. Так же, впрочем, как и уроки монаха, который учил его грамматике и донимал варварской терминологией. Грегори не понимал, зачем надо тратить столько усилий на изучение языка, на котором говоришь от рождения и который называется родным языком.

На пасху герцогиня вместе с Клер и Грегори отправились в Каледййский монастырь на богомолье. Их сопровождал Микеланджело, возглавлявший эскорт почетной стражи с копьями. Каледийская правительница хотела помолиться о нерушимости границ своих владений. До нее уже доходили слухи о намерениях Крага присоединить герцогство к Умбрии.

Рядом с ней по левую руку ехал Грегори на вороном коне с белой звездой на лбу. Справа – Клер, держа розовые поводья своей буланой лошади. Простой народ толпилcя вдоль дороги, чтобы полюбоваться своей правительницей и детьми.

Герцогиня под своим покрывалом, вышитом серебряными цветами, и в развевающемся плаще была необыкновенно хороша и величественна. Жемчуга, которыми была украшена ее шапочка, излучали мягкий блеск.

Грегори с тонкими кудрями и сверкающим взором выглядел молодцом, а Клер радовала глаза нежными и чистыми красками личика. Но восхитительнее всего были её 6елокурые волосы, перехваченные сверху лентой с тремя золотыми цветочками и ниспадавшие на плечи, словно сияющая мантия юности и красоты. Простые крестьяне глядели на нее и говорили:

–                  Вот какая красивая барышня!

Старый портной Жан взял своего внука

на руки, чтобы показать ему Клер, а внук недоумевал – настоящая ли это девочка или, может быть, это восковая кукла? Он не представлял себе, что такая красивая девочка в роскошном платье может быть живой.

Герцогиня благосклонно принимала знаки почтения своих подданных. На лицах Грегори и Клер светилась удовлетворенная гордость. Грегори вспыхивал румянцем, а Клер дарила улыбки.

–                  Эти добрые люди приветствуют нас от всего сердца, – сказала им герцогиня. – Что вы думаете об этом?

–                  Что они очень хорошо делают, – ответила Клер.

–                  И что это их долг, – добавил Грегори.

– А почему это их долг? – спросила герцогиня.

Грегори и Клер переглянулись и не нашлись, что ответить.

Я вам сейчас объясню, – сказала герцогиня. – Вот уже более трехсот лет герцоги Каледийские из рода в род, от отца к сыну, с копьем в руке защищают этих бедных людей, чтобы они могли спокойно собирать урожай на своих полях. Вот уже более трехсот дет, как герцогини Каледийские прядут шерсть для бедняков, посещают больных и держат новорожденных над купелью. Вот почему все вас приветствуют, дети мои.

«Непременно буду защищать землепашцев!» – подумал Грегори.

«Непременно буду прясть шерсть для бедняков!» – подумала Клер.

Они ехали зелеными лугами, усеянными звездочками цветов. Синие горы вырисовывались на горизонте. Странная точка привлекла внимание Грегори. Он пристально вгляделся и протянул руку к востоку.

–                  Что это там виднеется? – спросил он. – По-моему, это большой стальной щит.

–                  А, по-моему, это такая серебряная пряжка, большая-большая, как луна, – сказала Клер.

–                  Нет, это вовсе не стальной щит и не серебряная пряжка, – сказала герцогиня. – Этоозеро блестит на солнце. А поверхность воды, которая кажется вам издали гладкой, как зеркало, покрыта бесчисленными волнами. Берега этого озера, которые представляются вам такими ровными, словно вырезанными из металла, на самом деле, покрыты камышом и ирисами. У этих ирисов цветок – словно глаз человеческий между мечами.

–                  Вот бы поглядеть! – восхищенно воскликнула Клер.

–                  Каждое утро белый пар окутывает озеро. Под полуденным солнцем оно сверкает, словно латы моего любимого мужа. Но к этому озеру нельзя приближаться.

–                  Почему? – спросил Грегори.

–                  В нем живут злые феи, которые увлекают путников в свой хрустальный дворец.

В эту минуту они услышали монастырский колокол.

–                  Мы оставим здесь лошадей, – сказала герцогиня своим спутникам, – и отправимся на обедню пешком. Ведь три волхва приближались к яслям Иисуса Христа не на слонах и не на верблюдах.

После обедни они вышли из собора.

Уродливая, покрытая лохмотьями старуха сидела у дверей. Герцогиня протянула ей золотую монету, промолвив:

–                  Примите, матушка.

–                  Зачем вы дали золотой? – удивился Грегори. Ведь она ничего не сделала, чтобы заработать эти деньги.

–                  Разве ты не знаешь, что надо почитать бедных? – спросила его герцогиня. – Ведь их возлюбил Христос.

Наклонившись к Грегори, старуха сказала, хихикая:

–                  Желаю вам, прекрасный принц, завоевать столько королевств, сколько мне пришлось потерять. Я была когда-то королевой Жемчужных островов и Золотых гор. Каждый день у меня за столом подавали четырнадцать сортов рыбы, а за мной ходил негритенок и нес мой шлейф.

–                  Но как же случилось такое несчастье, что вы лишились ваших островов и гор, добрая женщина? – спросила Клер.

–                  Я навлекла на себя гнев глуммов. Они унесли меня далеко от моих владений.

–                  Разве они такие могущественные, эти глуммы? – спросил Грегори.

–                  Могущественны, потому что живут в недрах земли и знают силы камней, – ответила старуха. – Они добывают металлы и открывают источники.

–                  А чем же вы их так прогневили, матушка? – спросила герцогиня.

Один из глуммов явился ко мне декабрьской ночью и попросил позволения приготовить к сочельнику праздничный ужин в кухне замка, – рассказала старуха. – Эта кухня была больше самого большого дворцового зала. Полки в ней ломились от множества всякой посуды. Глумм обещал, что они ничего не сломают и не испортят. Но я все-таки отказала ему в его просьбе. И он исчез, бормоча под нос невнятные угрозы. А на третью ночь – это был канун Рождества – тот же глумм явился ко мне в опочивальню, а за ним несметное множество других человечков. Они схватили меня с моего ложа в одной рубашке и унесли далеко-далеко, сюда, в Каледию. Покидая меня, глуммы сказали: «Такая кара ждет тех богачей, которые ничего не хотят уделить из своих сокровищ трудолюбивому и доброму народу глуммов».

–                  Отчего же вы не попытались вернуться назад на Жемчужные острова? – спросил присутствовавший при разговоре Микеланджело старуху. – Ведь если ваши подданные любили вас, то сумели бы защитить от глуммов.

–                  Мои подданные терпеть меня не могли, – вздохнула бывшая королева Жемчужных островов и Золотых гор. – Они считали меня непомерно жадной и скупой. Когда глуммы уволокли меня, все подданные, даже придворная свита, несказанно обрадовались. Они поблагодарили глуммов и попросили их утащить меня куда-нибудь подальше, если мне только вздумается вернуться на престол...

–                  Тогда я вам, действительно, ничем не могу помочь, – подумав, сказал благородный Микеланджело.

Утешив беззубую старуху за рассказ добрым словом и щедрым подаянием, герцогиня отправилась со своими спутниками обратно в замок. *

Как-то утром, через неделю после посещения монастыря, Грегори и Клер поднялись по лестнице, ведущей на башню, возвышавшуюся над Каледийским замком.

Очутившись на самой верхней площадке, девушка радостно захлопала в ладоши.

Перед глазами у них расстилались склоны холмов, изрезанные зелеными и коричневыми квадратами распаханных полей. Далеко на горизонте синели леса и горы.

–                  Какая большая, оказывается земля! – воскликнула Клер.

–                  Мой отец говорил, что, на самом деле, земля еще больше, чем мы можем увидеть, – важно заметил Грегори.

Они обошли кругом всю площадку.

–                  Вот так чудо! – восхищенно говорила Клер. – Замок наш стоит посреди земли, а мы забрались на башню, которая посреди замка. Вот мы и очутились теперь в самой середине мира!

И, действительно, горизонт окружал их правильным кругом, а замковая башня находилась в самой его середине.

–                  Мы в середине мира! – повторила Клер.

Потом девочка глубоко задумалась.

–                  Как ужасно, что мир такой большой, – сказала она. – В нем можно заблудиться. И тогда придется жить в разлуке с друзьями.

Грегори пожал плечами:

–                  Как прекрасно, что мир такой большой! Можно отправиться на поиски всяких приключений. Я остался без своего королевства. Поэтому хочу завоевать вон те горы, на самом краю земли. Это оттуда выходит месяц. Я его поймаю и подарю тебе, Клер.

–                  Вот хорошо! – обрадовалась Клер. – Ты мне его подаришь, а я воткну его в косы и буду носить.

Потом они стали разыскивать, как на карте, места, которые знали.

–                  Я очень хорошо узнаю все, – сказала Клер, хотя, на самом деле, ничего не узнавала, – только никак не пойму, что это за камешки, вроде кубиков – вон там рассыпаны по холмам.

Дома, – ответил Грегори. – Это просто дома. Разве ты не узнаешь столицу Каледийского герцогства? А ведь это большущий город. Там целых три улицы и по одной можно ездить в карете. Мы на прошлой неделе проезжали по ней, когда ехали в монастырь. Помнишь?

–                  А этот ручеек, который вьется вон там?

–                  Это река. Видишь старый каменный мост? – ответил Грегори.

–                  Тот самый мост, под которым мы ловили раков? – удивилась Клер.

–                  Тот самый, – с важным видом знатока кивнул умбрийский принц. – И там, в нише, стоит статуя безголовой женщины. Только ее отсюда не видно, потому что она очень маленькая.

–                  Я помню. А почему у нее нет головы? – игривым тоном полюбопытствовала Клер.

–                  Потеряла, наверно, – пошутил Грегори, надеясь, что Клер по достоинству оценит его чувство юмора.

Клер, не сказав, удовлетворяет ли ее это объяснение, продолжала рассматривать горизонт:

–                  Видишь, как там что-то блестит, около синих гор? Это озеро!

–                  Озеро!

Оба они вспомнили, что герцогиня говорила им об этих опасных и чудесных водах, где находится дворец фей.

–                  Пойдем туда! – сказала Клер.

Это предложение ошеломило Грегори, который даже открыл рот от удивления.

–                  Твоя матушка не велела нам уходить одним, – озадаченно пробормотал он. – И как мы доберемся до этого озера? Ты ведь сама говорила, что свет очень большой, и в нем легко заблудиться, не зная дороги...

–                  Как мы доберемся, этого я, конечно, не знаю! А вот ты должен знать, потому что ты мужчина и у тебя есть учитель грамматики.

–                  Можно быть мужчиной, и даже настоящим мужчиной, но все-таки не знать всех дорог на свете, – ответил задетый за живое Грегори.

Клер состроила презрительную гримаску, от которой он покраснел до ушей, и сухо сказала:

–                  Я вот никому не обещала покорить синие горы и отцепить месяц с неба. Я не знаю дороги к озеру, но как-нибудь ее найду.

–                  Ах, вот как! Ха-ха! – фыркнул Грегори, делая попытку расхохотаться.

–                  Ты смеешься совсем как мой ослик!

–                  Ослики не смеются и не плачут! – заметил Грегори.

А если бы они смеялись, то точь-в-точь, как ты! – дразнила его Клер. – Пойду одна на озеро и разыщу прекрасные воды, где живут веселые феи! А ты будешь сидеть дома, словно девочка. Я тебе оставлю свое рукоделие и куклу.

Самолюбивому Грегори обидно было слушать насмешки Клер. Опустив голову и насупившись, он мрачно пообещал:

–                  Ну хорошо! Завтра отправимся на озеро.

На другой день, после завтрака, когда герцогиня удалилась в свои покои, Грегори взял Клер за руку и сказал:

– Идем!

–                   Куда? – удивилась Клер, напрочь позабывшая о вчерашнем разговоре на башне.

–                  Т-с-с! – Грегори приложил палец к губам, чтобы их ненароком не услышал Микеланджело, проходивший в этот момент по коридору.

Они спустились по лестнице и пошли через двор. Клер опять спросила:

– Так куда же мы все-таки направляемся? .

–                  На озеро! – твердо ответил Грегори.

Девушка так и застыла на месте. Ей казалась безумной мысль уйти так далеко без спросу. Да еще в атласных туфельках! А на ней были атласные туфельки. Ну разве это благоразумно?

–                  Нам надо идти, и вовсе не обязательно быть благоразумным! – величественно заметил Грегори.

Он с возмущением думал о том, что Клер сама его стыдила за нерешительность, а теперь прикидывается удивленной... На этот раз, Грегори сам готов был презрительно отослать ее к куклам и рукоделию.

–                  Девчонки всегда так! Подстрекают, а потом увиливают! – возмущенно сказал юноша. – Оставайся! Я пойду один.

Она схватила его за руку. Он оттолкнул ее. Она повисла у него на шее и, всхлипывая, сказала:

–                  Я пойду с тобой!

Грегори не в силах был устоять.

–                  Идем, – сказал он, – только не надо идти по городу, а то нас увидят. Лучше пойдем крепостным валом и выйдем на большую дорогу по проселку.

И они пошли, держась за руки.

–                  Мы пойдем той же дорогой, – излагал Грегори свой план, – по которой ехали в монастырь. И, конечно, увидим озеро, как увидели его в прошлый раз. Тогда мы пойдем к нему прямо через поля.

На откосах рва Клер насобирала цветов. Это были мальвы, ромашки, колокольчики, кукушкины слезки. Она сделала букет, но цветы вяли прямо на глазах. И, когда путники дошли до старого каменного моста, на букет просто жалко было смотреть.

Клер никак не могла придумать, что ей делать с цветами, и она решила бросить их в воду, чтобы они освежились. Но потом ей пришло в голову подарить букет статуе, которую назвали «Безголовая женщина». Мимо нее они как раз проходили в этот момент.

Клер попросила Грегори поднять ее и положила всю охапку полевых цветов между сложенными руками старого каменного изваяния.

Когда они отошли довольно далеко, девушка обернулась и увидела, что на плече статуи сидит голубь.

Некоторое время они шли молча, потом Клер сказала:

–                  Пить хочется.

–                  И мне тоже, – признался Грегори. – Только речка осталась далеко позади, а здесь ни ручья, ни родника не видно.

–                  Солнце такое горячее, что оно, наверно, все выпило. Как же нам теперь быть? – посетовала Клер.

Вдруг они увидели идущую по дороге крестьянку, которая несла в корзинке ягоды.