Текст книги "Буффало Билл и его приключения на Западе"

Автор книги: Нед Бантлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4.

«Это мои воины из Чёрных холмов»

Луна села до наступления утра, но разгромленные шайенны ещё пару часов после восхода бежали очертя голову. Наконец они достигли густого тополиного леса на южном берегу Республиканской реки.

Здесь по зову своего вождя они спешились и окружили его. Рядом с вождём стоял Джейк Маккэндлес – белый мерзавец, который спланировал этот набег. У него было мрачное, немного недоверчивое выражение на лице.

Пересчитав воинов и сурово оглядев Маккэндлеса, старый вождь сказал:

– Среди скво в жилищах шайеннов будет великий плач. Много воинов пало. Их скальпы на поясах наших врагов, а у тех, кто вернулся, нет ни одного скальпа. Что скажет на это Сокол С Холмов?

– Случилось то, что хотел Великий Дух, – сказал в ответ Маккэндлес. – Две ночи назад я приехал к дому на равнинах и увидел, что там только женщины. Там было много лошадей, мяса, разных вещей. Я сказал Большому Клёну, вождю шайеннов, что он может получить всё это и не потерять ни одного человека. Но когда я уехал, туда прибыли солдаты. Мы не знаем, сколько их – я видел троих. Если бы мы сражались, как сражались белые, и напали бы на них, то сейчас их скальпы висели бы на наших поясах. Большой Клён не прислушался к моим словам. Он сражался по-своему и потерял половину воинов. Это не моя вина. Я всё сказал.

Старый вождь понимал, что совет Маккэндлеса был правильным. Он отверг предложение нападать, когда увидел мужчин, которые решили защищать женщин. Поэтому он сказал: «Мы убьём их по-своему и легко захватим женщин и добычу».

– Сокол С Холмов говорит правильно. Но лица племени будут черны, если мы вернёмся без скальпов. Что скажет на это мой брат? – спросил вождь.

– Что если мы вернёмся без скальпов, то мы дураки! – спокойно сказал Маккэндлес. – Если ружьё Большого Клёна даёт осечку, он выбрасывает его или меняет кремень и продолжает стрелять? Есть много дней и ночей, а по равнинам рассеяно множество бледнолицых. Сокол С Холмов знает другие поселения, до которых мы можем добраться за два-три дня. Мы можем пойти туда за добычей и скальпами, а потом вернёмся сюда. Когда солдаты уедут или заснут, мы окропим кости наших мертвецов кровью мести.

– Сокол С Холмов говорит как мужчина. Сердце Большого Клёна ослабело. Теперь оно снова окрепло. Воины приготовят мяса и поедят, а их лошади отдохнут и попасутся. Затем мы встанем на тропу войны, и Сокол С Холмов поведёт нас. Большой Клён – его брат, и он последует за Соколом С Холмов.

Из сухих веток были разведены ярко пылающие костры, почти не испускающие дыма, и воины поели – впервые за двадцать четыре часа. Они ещё не закончили есть, когда разведчик поднял тревогу. С юга приближались конные вооружённые люди.

– Это не те, с кем мы сражались, – сказал Маккэндлес. – У тех не было времени добраться до этого берега реки. Я поскачу один и посмотрю, кто это. Пусть краснокожие братья останутся здесь, готовые сражаться или бежать, если увидят, что я среди врагов.

– Сокол С Холмов – великий храбрец. Его слова хороши, а его дела не отстают от слов, – сказал вождь шайеннов.

Маккэндлес сел на лошадь, привязал к шомполу кусок белой ткани и выехал из укрытия в лесу по направлению к группе приближающихся всадников. Их было человек десять-двенадцать.

Когда они заметили Маккэндлеса, они окликнули его и, кажется, посмотрели на своё оружие.

Он смело скакал к ним. Когда оставалось двести-триста ярдов, с обеих сторон прозвучали радостные крики, и люди быстро поехали к нему навстречу.

Это были его же люди, которых он оставил в Чёрных холмах, чтобы они продолжали грабить караваны переселенцев, а сам отправился по своим делам.

– Почему вы здесь? – спросил он, когда они подскакали. – Почему вы уехали из Пещерного каньона?

– Потому что нас нашли, подпалили и выперли! – сказал тот, который казался главой группы. – Девчонка, которую ты забрал из мормонского каравана, потому что она личиком и фигурой была симпатичнее всех девчонок, ночью сбежала и пришла в Ларами. А потом мы увидели, что вокруг сплошные солдаты, и мы сбежали. То есть половина из нас – остальные погибли. Мы спаслись пешком, и нужно было идти к границе за лошадьми. Мы искали тебя, а потом ты появился здесь.

– Что ж, мы заставим голубые мундиры заплатить за это. Началась война. Я услышал об этом, когда прошлым вечером был на разведке. Все индейцы на равнинах и в холмах – за нас. Мы обрушимся на границы, и добычи будет целое море. Я рад, что вы здесь. Прошлым вечером у меня ничего не получилось. Этот чёртов Буффало Билл вместе с Диким Биллом и Дэйвом Таттом перестреляли двадцать шайеннов, которых я привёл на ферму Коди.

– Дэйв Татт? Но он ведь такой же, как мы! Того же типа и сорта! – сказал Фрэнк Старк[5] – человек, который говорил первым.

– Да, обычно. Но теперь он с ними. У меня не было шанса увидеться с ним наедине, а то я узнал бы, что это значит. Мне кажется, он там из-за девчонок. Они красивы, как картинки, а он большой любитель такой охоты. Но поскакали, ребята. Поедим, а вечером у меня есть для вас работёнка. Осталось двадцать-тридцать шайеннов, и ради мести они будут сражаться, как черти.

Маккэндлес развернулся и со своими людьми поскакал в лес. Он был так занят разговором, что не заметил человека на холме за рекой, который, очевидно, видел все его передвижения. Когда мерзавец въехал в лес, этот человек быстро ускакал.

– Это мои воины из Чёрных холмов. Они приехали, чтобы сражаться бок о бок со своим вождём! – сказал Маккэндлес вождю шайеннов, когда со своими людьми доехал до костров.

– Они желанны, как дождь в засуху. Большой Клён рад видеть их здесь. Вот мясо – ешьте. Вот вода – пейте.

– У меня есть кое-что получше воды, вождь. Дёрнешь немного и окосеешь. Это первоклассное старое виски из последнего каравана, который мы ограбили, – сказал Старк.

– Виски не лучше воды, – сказал старый вождь, оттолкнув предложенную бутылку. – Великий Дух сотворил воду для добра. Злой Дух сотворил виски для зла. В каждой бутылке – одна песня и сотня драк. Бутылка – враг краснокожего. Он будет дураком, если возьмёт её.

– Ладно, больше достанется мне и полковнику, – сказал Фрэнк Старк, предлагая бутылку Маккэндлесу, от которой тот не отказался.

– Ешьте, ребята, и пусть ваши лошади отдохнут и попасутся. Потом мы уничтожим Буффало Билла и будем грабить на реке всех, кто попадётся. А потом поедем на Платт, к остальным.

Глава 5.

«Разве не славный зверёк?»

После завтрака, пока негры закапывали мёртвых индейцев, Буффало Билл советовался с товарищами, что делать дальше.

Им казалось, что индейцы, особенно когда они под влиянием плохого белого, не смирятся с разгромом. А это значит, что они вернутся с подкреплением и попытаются уничтожить людей и имущество.

Рядом не было никаких поселений, хотя до разбросанных ферм и домов можно было доехать за день. Не было никакого укреплённого места, куда можно было отступить. Если краснокожие решат совершить набег, безопасное убежище можно будет найти только в деревнях.

– Может быть, им хватило того, что они получили прошлой ночью, и они не вернутся, – сказал Буффало Билл. – Думаю, что лучше всего – выяснить, на что они настроены и достаточно ли они безумны, чтобы снова прийти за нашими головами. Думаю, я сяду на своего зверька, на Пудреное Личико, выслежу их и посмотрю, где они. Вы, ребята, останетесь здесь на дежурстве, а мама и девочки пусть собирают вещи, если я решу, что надо уезжать. Вы ведь не оставите ферму без причины?

– Почему я не могу поехать с тобой? – спросил Дикий Билл.

– Я бы хотел, чтобы ты остался и присмотрел за девочками, Билл. Один скаут лучше двадцати, особенно если под ним такой зверёк, как Пудреное Личико. Этот конь чует, видит и слышит больше любого живого существа – человека, собаки или рыси. Вот он стоит – один глаз открыт, другой закрыт… но посмотрите на его уши. Он знает, что я говорю о нём. Давай, Пудреное Личико, покажись ребятам.

Конь индейской породы, буланой масти, с длинной чёрной гривой и чёрным хвостом подошёл к веранде и положил нос на плечо юного хозяина.

Хорошо сложённый, широкогрудый, с крепкими ногами, мускулистый, он был роскошным экземпляром своей породы.

– Разве не славный зверёк? Он может бежать десять часов и не ослабеет, может переплыть любую реку на этой стороне больших холмов и не хуже меня знает, как прятаться и искать. Пудреное Личико, принеси седло и сбрую – мы поедем в разведку.

Когда Билл хлопнул его по спине, конь, как будто действительно поняв человеческую речь, развернулся и ускакал рысью. Скоро он вернулся с седлом и сбруей в зубах.

– Какая смекалка! – сказал Билл, поглаживая животное по шее и надевая на него седло и сбрую. – Я надеваю это потому, что так спокойнее для него и для меня, и такова мода. Но когда я охочусь на бизонов, я сбрасываю седло и сбрую, и мы едем с ним налегке, так ведь, Пудреное Личико?

Конь кивнул с умным видом, что вызвало у сестёр улыбку, а у Китти Малдун – раскатистый смех.

В этот миг вышла миссис Коди. Она несла подзорную трубу в кожаном чехле, которой некогда владел её муж.

– Возьми, сынок, – сказала она, – и на разведке ты сможешь видеть дальше, чем другие.

– Верно, мама, я возьму его. Спасибо, что подумала об этом. Китти, пока я надеваю пояс с оружием, положи мне в сумку что-нибудь перекусить. И, мама, думаю, вам нужно готовиться к переезду в более заселённое место. Если индейцы и миссурийцы встанут на сторону южан, здесь будет небезопасно для тебя и для девочек до конца войны. Если ты останешься, то и мне придётся оставаться здесь всё время, а если война продолжится, я хочу быть там, где нужны мужчины. Поэтому будь готова, если я решу, что вам лучше уехать с фермы.

Билл больше ничего не сказал. Он запрыгнул на коня и галопом унёсся прочь.

– На свете не было лучшего сына и более счастливой матери, – сказала миссис Коди с любовью в голосе, взглядом провожая Билла. – Он может быть груб с другими, но с нами он добр и нежен, как ветерок летним вечером.

– Да, мэм, Буффало Билл – самый лучший. Я дружу с ним три года, мы бывали в разных переделках, – сказал Дикий Билл. – В его сердце нет ни одного чёрного пятнышка. Он открыт, как день, в словах и в делах. Когда он собирается на бой, он не спрашивает, насколько опасен противник. Билл бросается один против двадцати, и я поставлю всё состояние, если кто-то станет с этим спорить.

И Дикий Билл огляделся, как будто действительно ожидал, что кто-то станет спорить. Он остановился на Дэйве Татте, который сидел в углу веранды, серьёзный и мрачный, и рассматривал изящную фигуру и красивое лицо Лили. Казалось, она поглотила всё его внимание.

– Ты чего такой смурной, Дэйв? – добродушно спросил Билл. – В холмах и в прерии ты веселишься, как белка во время сбора орехов. Что случилось? Если ты хотел ехать с Биллом, почему не сказал?

– Я не хотел с ним ехать. Я уверен, что в таком маленьком пристанище я в безопасности, а с нашим братом это не часто бывает. Я всегда спокоен, когда слышу, как поют птицы, а здесь мы слышим кое-что приятнее, чем птичье пение.

– Да, Дэйв. Но здесь можно поохотиться на антилоп. Давай подстрелим парочку, что скажешь?

– Я согласен, но мы не должны упускать дом из виду! – воскликнул Дэйв.

Дикий Билл засвистел – это прозвучало, как птичье чириканье. Его прекрасная чёрная кобыла с глазами газели подбежала и встала рядом, выражая радость от того, что она понадобилась.

– Это моя Нелл. Разве она не сокровище? – воскликнул Дикий Билл, хватая оружие и запрыгивая на её спину без седла и сбруи.

У Дэйва была породистая лошадь, но в отличие от «зверька» Буффало Билла и от Чёрной Нелл она не была обучена являться на его зов.

Но вскоре он сел на лошадь, и двое всадников бок о бок понеслись к стаду антилоп, чьи стройные фигуры только что показались в миле или двух вдали.

– Какой красивый мужчина этот мистер Татт! – сказала Лотти, когда всадники ускакали.

– Красивый лицом и фигурой, но что-то мне подсказывает, что у него отвратительные сердце и душа! – сказала Лили. – Когда он смотрит на меня, мне хочется отстраниться, как будто я вижу перед собой дьявола, а не человека. Не могу сказать почему, но я боюсь и ненавижу его!

– Мы не должны никого ненавидеть, особенно того, кто не причинил нам никакого вреда! – серьёзно сказала мать.

– Прошу прощения, мэм, если это не будет слишком дерзко, можно мне задать один вопрос? – спросила Китти Малдун.

– Конечно, славная Китти. Ведь я всегда отвечала на твои вопросы.

– Мэм, может быть, я лезу не в своё дело, но я, уж конечно, не хочу ничего дурного. Вы не думаете, что если бы миссис Ева в Эдемском саду ненавидела змея, который уговорил её съесть запретный плод, то так было бы лучше? Она сказала бы обманщику-змею, чтобы шёл своим путём, и он бы остался ни с чем.

– Так, конечно, было бы лучше, славная Китти.

– Мэм, я просто, как и мисс Лили, не верю этому человеку, несмотря на весь его добрый вид. Когда он смотрит на меня, я прямо вся дрожу. А прошлой ночью, когда молодой хозяин сказал, что пули пролетали слишком близко от него и от его друга, я увидела, что по лицу этого человека пробежала тень, и в нём не было ничего хорошего!

– Значит, приглядывайте за ним внимательнее, девочки. Один предатель или враг в доме более опасен, чем пятьдесят снаружи. Но смотрите: они спешились и оставили своих лошадей. Они подкрадываются к антилопе.

– Нет, мамочка, Дикий Билл для этого слишком хороший охотник! – сказала Лили. – Сейчас мужчины спрятались в траве. Но смотрите: в воздухе развевается красный платок. Билл снял его со своей шеи и привязал к шомполу. Антилопы увидели его. Они подошли ближе. Осторожность сильна, но любопытство сильнее. Они подойдут на расстояние выстрела, а затем, по крайней мере, две из них упадут. Брат часто рассказывал мне о таком способе охоты. Вот эти несчастные зверушки подходят всё ближе и ближе, пока смертельная пуля не положит предел их жизни и одновременно любопытству.

Семья молча наблюдала, как небольшое стадо антилоп шло в ловушку. Иногда они останавливались, как будто поддавались страху и разворачивались, но шли снова, пока, наконец, флажок не пропал из виду.

Затем показались два клуба дыма, а вскоре ушей наблюдателей достигли звуки выстрелов. Две антилопы подпрыгнули высоко в воздух и в агонии упали на землю, а остальные быстро разбежались по всей прерии.

Охотники сели на лошадей, которые тоже прятались, и поскакали к добыче.

Они не спешили, и это заняло у них несколько минут. Когда они возвращались домой, позади них показался третий всадник.

Глава 6.

«Он похитил мисс Лили»

Два охотника ехали медленно, у каждого на лошади лежала туша антилопы. Но третий всадник – они впервые заметили его, когда направились к дому – ехал так быстро, что прежде, чем они достигли дома, женщины узнали сына и брата.

– Скажите работникам, чтобы подготовили фургоны и помогите мне собрать одежду и еду! – сказала миссис Коди своим дочерям и Китти. – Мой сын скачет на полной скорости, и у него для этого должна быть хорошая причина.

Когда Дикий Билл и Дэйв Татт вернулись со своей добычей, в доме царила суматоха. Но приготовления производились тщательно, без суеты. Когда Буффало Билл подъехал и спрыгнул с лошади, то если бы он сказал одно слово, семья могла бы двинуться через несколько минут.

– Хорошо, что вы готовы, мама! – сказал он, когда встретил мать у двери. – Мы со зверьком мчались два часа без перерыва не для того, чтобы принести хорошую весть. А из-за плохой вести мы должны быть готовы ехать. Твоя подзорная труба сегодня сослужила мне хорошую службу, могу поставить последний доллар. Я за три мили видел Джейка Маккэндлеса так же хорошо, как будто он стоял передо мной. Он получил подкрепление из одиннадцати висельников, тоже белых, и я не сомневаюсь, что он снова захочет на нас напасть. Если мы останемся, мы можем продержаться в доме, но он захватит всех наших лошадей, и мы не сможем уехать. Думаю, чем скорее мы уберёмся, тем целее будут наши головы. За себя или за ребят я не боюсь, но я думаю о тебе, мама, и о девочках. Лучше вам погибнуть, чем оказаться в его власти.

– О, да… да… – прошептала мать. – Мы почти готовы, сынок. Постельные принадлежности, одежда и еда, которую мы можем увезти, уже в фургонах. Я боялась положить без тебя порох, он в погребе.

– Сколько, мама?

– Четыре двадцатипятифутовых бочонка, сынок. Их ни разу не открывали.

– Хорошо! Мы возьмём с собой два бочонка. А два других оставим в подарок Джейку Маккэндлесу и его друзьям.

– Подарок? Сынок, ты сошёл с ума?

– Вовсе нет, мама. Но я думаю, что когда они прибудут сюда и увидят, что мы оставили наш замок, они взбесятся, подожгут дом и станцуют вокруг него. По крайней мере, это на них похоже. Так вот, если мы спрячем порох, и огонь найдёт его раньше них, они спляшут в аду.

– Что ж, сынок, делай, как считаешь нужным. Работники согнали скот, фургоны готовы, и мы тоже.

– Вы собрали всё, что вам нужно? Может быть, они не возьмут вещи, но это вряд ли.

– Да, сынок, собрали всё, кроме пороха.

– Я взгляну на него, мама.

Последние приготовления заняли не очень много времени, и через полчаса после прибытия Билла дом был оставлен. Вереница всадников, фургонов и скота двинулась по прерии на восток.

В первом фургоне, которым управлял белый работник, сидели миссис Коди и три девушки. Дэйв Татт, не спрашивая разрешения, скакал рядом. Другими фургонами управляли негры, а скот погоняли Буффало Билл и его друг, которые находились в самом конце и указывали направление.

Они выехали поздно и не могли быстро продвигаться по высокой траве. Когда наступил вечер, они переходили через невысокую гряду песчаных холмов в десяти-двенадцати милях от фермы.

Переход был медленным, но после пары утомительных часов они достигли вершины.

Когда они начали спускаться по противоположному склону, Буффало Билл оглянулся и увидел яркий свет. Судьба их бывшего дома была ясна.

– Джейк Маккэндлес заплатит ещё один должок прежде, чем я разделаюсь с ним! – пробормотал Билл про себя, поскольку он не хотел, чтобы мать узнала о разрушении дома.

Но мать заметила, куда направлен его взгляд. Она оглянулась как раз тогда, когда всю местность озарила яркая вспышка.

– Порох взорвался! – вскричала она.

– Да, – сказал Билл после того, как послышался тяжёлый грохот. – Думаю, если они были где-то рядом с домом, они все вместе получили больше пороха, чем хотели. Мы должны двигаться живее. Мы слишком поздно выехали и всё ещё далеки от спасения. Быстрее, ребята, быстрее. По таким заметным следам в такую лунную ночь краснокожие могут найти нас так же хорошо, как днём.

– Луны скоро не будет. Посмотри-ка вон туда – надвигается страшная буря! – сказал Дикий Билл, показывая на ряд чёрных туч, которые быстро поднимались на северо-западе.

– Да… Да, и я рад этой буре, – сказал Буффало Билл. – Мы немного запачкаемся, но женщины спрячутся в фургонах, а дождь смоет следы, так что краснокожие не смогут нас выследить. Старый Джейк хорош, как гончая, но и он не сможет учуять или увидеть следы после канзасской грозы. Пусть ветер и дождь приходят, и чем скорее, тем лучше. Мы будем ехать, пока сможем, а потом разобьём лагерь из фургонов и поместим скот внутри.

– Ты прав, приятель, ты прав! – крикнул Дикий Билл, натянув на плечи непромокаемое одеяло – скорее, чтобы защитить оружие, нежели самого себя.

Над холмами и равнинами поднялся злобный резкий ветер. С далёкого горизонта быстро неслись тучи, которые заполонили всё небо и скрыли луну и звёзды, так что путешественники почти ничего не видели вокруг себя.

Они поспешно остановили фургоны и расположили их квадратом, чтобы внутри оставались место. Затем они ввели внутрь скот, лошадей привязали снаружи и обезопасили себя так, как это было возможно в такой тьме.

Три человека границы решили оставаться верхом и по очереди медленно объезжать фургоны, чтобы постоянно охранять их, хотя в такую погоду можно было не опасаться атаки индейцев.

Женщины в крытых фургонах весело переговаривались со своими защитниками. Буря, этот дар провидения, вместо того, чтобы вселять ужас, стала благом.

Ветер выл громко и яростно… никто, кроме тех, кто бывал в прерии или в океане, не знает, как он может выть.

Темнота была столь густой, что молодые люди, по очереди совершавшие свой обход, только благодаря слуху могли понять, где фургоны.

Наконец потоком хлынул дождь, и яркие вспышки молний на секунду освещали всё скопление фургонов, людей, лошадей и скота.

Затем последовали оглушающие раскаты грома, от которых словно тряслась земля. Они вызвали тревожные вскрикивания близняшек и бедной Китти. Немногие женщины могут спокойно выдержать такие бури, которые встречаются на нашем Дальнем Западе.

Грохочущий гром, свистящие молнии и хлещущий дождь, казалось, ослабили ветер, но это было лишь временное затишье. Вскоре его дикий вой снова раздался в ушах слушателей.

Но вдруг одна из девушек в фургоне издала страшный крик – дикий зов о помощи. Он разорвал воздух так же, как сердца и уши тех, кто его услышал.

Буффало Билл был на обходе, Дикий Билл возвращался с обхода. Оба разглядели при вспышке молнии, как девушка вырывается из рук человека на лошади, а затем всё покрыла тьма.

Оба бросились к тому месту, где они видели человека. Ещё одна вспышка осветила их фигуры и лица, но больше они никого не видели.

– Лили! О боже, где наша Лили? – заплакала миссис Коди.

– Лили… милая Лили исчезла! – во весь голос крикнула Китти Малдун.

– Дэйв Татт… Где он? – закричала Лотти. – Минуту назад он был здесь и спросил, как у нас дела, а Лили ему ответила.

– Дэйв Татт! – позвал Буффало Билл. – Дэйв Татт, ты где?

Ответа не было.

– Проклятье, он похитил мисс Лили! – сказал Дикий Билл. – Это его мы видели.

– О, моё дитя… моё дитя! – застонала несчастная мать. – У тебя и вправду были причины ненавидеть и бояться этого человека!

– Не уезжайте, пока мы не вернёмся, – хриплым голосом сказал Буффало Билл своей матери. – Мы с Диким Биллом должны ехать за Лили. Мы будем защищать вас, пока сможем. Я не должен был доверять этому человеку. Я знал, что он игрок, а игроки – родня грабителей. Лили, родная моя Лили, мы спасём тебя. Поехали, Билл. Держись так, что я тебя слышал. Поехали!

И Билл помчался по холмам.