Текст книги "Буффало Билл и его приключения на Западе"
Автор книги: Нед Бантлайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 35.
«Что вам нужно, старичок?»
– Ох! Разве он не лапочка, этот молодой солдат? – воскликнула Китти Малдун, когда Джо Бевинс на полной скорости скакал по улице в тот день, когда отряд Буффало Билла вернулся в город.
Джо прискакал с посланием для молодых дам от командира скаутов. Он использовал эту возможность, чтобы подарить Китти кольцо и сказать, что если по окончании жестокой войны это кольцо не станет свадебным, то это будет её вина.
– Уж конечно, он скачет, как лучший охотник на холмах Типперери. Правда, он не очень большой, но, уж конечно, он настоящий мужчина. Что вам нужно, старичок?
Последние слова были обращены к седоволосому старику. Густые, спутанные волосы почти скрывали его лицо. Он был сгорблен и одет в лохмотья. Слабой, дрожащей рукой он опирался на посох.
– Хлеба! Я так голоден и так слаб, – сказал старик тихим, сиплым голосом.
– Уж конечно, нет еды лучше, чем хлеб. Стойте здесь, и я принесу вам поесть – голодному нельзя отказывать.
И добродушная девушка вошла в дом, чтобы взять еды.
В тот же миг старик приблизился к двери и обследовал замок. Он достал из-под своих лохмотьев несколько ключей и скоро нашёл тот, который подходил к замку. Вернув настоящий ключ на место, он положил дубликат в карман и торопливо осмотрелся.
Когда Китти вернулась с большим блюдом, на котором лежали хлеб и мясо, он уже сидел на ступеньке. Он опустил голову на руки, как будто от слабости.
– Вот, заморите червячка, – сказала Китти, поставив блюдо рядом с ним. – А вот по доллару с каждой юной дамы, которым я служу. Это два ангелочка, только без крыльев. А я положу ещё один рядом, и вы сможете помыться и заштопать одежду. Уж конечно, вам это необходимо.
– Спасибо вам. Не все на свете такие добрые, как вы, – сказал старик.
– Это, ей-богу, их дело, а не моё. Но я не понимаю, почему бы не помочь, если выпадает такой шанс. Но вы ешьте, а я принесу кружечку чистой воды, чтобы запить еду.
– Воды? Нет ли у вас виски? – спросил старик.
– Виски! Это напиток пьяниц. Нет, ей-богу, стыдно такому старичку, как вы, просить виски. Уж конечно, когда молодой человек тянется к бутылке – это плохо, очень плохо, а тем более – когда такой старичок, который одной ногой стоит в могиле. Хотите воды – я дам. Но если бы у меня океан, из которого можно черпать виски ведром, я бы лучше бросила туда головешку. Есть один паренёк из солдат. Он сказал, что любит меня, а я люблю его. Но если я почую, что от него пахнет виски, он получит от ворот поворот.
Старик не отозвался. Он немного поел, затем поднялся и, прихрамывая, ушёл прочь.
– Взбесился, что я не дала ему виски, – проворчала Китти, подняв полупустое блюдо. – Но он, кажется, наелся – идёт в два раза быстрее, чем раньше. Может, он знает, где здесь виски, и поэтому торопится? Если так, то зря я дала ему наши деньги. Стыд и позор пить то, что превращает человека в зверя и в дьявола. Но вот идёт наш молодой хозяин со своим ангелочком. Уж конечно, она дочка богатого человека, но говорит со мной так нежно, как будто я родилась дамой, а не в хижине у болота.
Глава 36.
«Кое-кто заставит вас поплакать»
– Сколько мы ещё будем тут болтаться, приятель? – спросил Дикий Билл у нашего героя через три-четыре дня после разгрома отряда Маккэндлеса.
Они оба стояли на веранде дома, который генерал избрал своей штаб-квартирой.
– Не знаю. Генерал звал меня, чтобы я рассказал ему о местности, куда он скоро направится. Старик Прайс идёт к границе. Генерал собирается послать туда войска. Когда он будет готов, у нас будет много работы. Скауты пойдут в авангарде, и я понадоблюсь.
– Отлично, приятель. Но я хочу знать, что мы будем делать до тех пор? Я здесь заржавею. Я хожу к твоей матери, чтобы встретиться с девушками. Но я не могу выдавить ни слова, только сижу и смотрю, как их милые пальцы управляются со спицами. У Фрэнка Старка язык подвешен, он наслаждается, чего и заслуживает. А я чувствую себя безмозглым дураком.
– Билл, это тебя не позорит. Человек не может быть одарён во всём. Ты можешь попасть белке в глаз с сорока ярдов из револьвера и с двухсот – из ружья. Фрэнк Старк не может. Ты можешь обогнать любого команчи, свисая с лошади. ни один человек не обгонит тебя, и ни один не побьёт тебя. Ты никогда не показываешь страха. А что до любви… есть твоя старушка-мать в Иллинойсе, и Чёрная Нелл, твоя кобыла, и я, твой друг… ты любишь нас так, что умрёшь за любого из нас.
– Верно, приятель, верно. А ещё я слишком сильно люблю одного своего врага.
– Кого это? – удивлённо спросил Билл.
– Его зовут виски. Но я собираюсь вышвырнуть его из своей компании. Если не сумею, то разучусь метко стрелять, если не хуже.
– Это верно. Вот о чём я подумал. Утром я хотел поцеловать свою дорогую Лу, и она отвернулась. Ничего удивительного! Я глотнул немного джина, и она почувствовала. Больше я не дам ей повода отворачиваться. От этого сильнейший слабеет, хладнокровнейший лишается духа, а мудрейший становится дураком. Я покончил с огненной водой, приятель.
– Значит, я тоже, и вот моя рука. Билл, я до смерти хочу на охоту. Ты пробудешь здесь ещё неделю, так что я поеду на холмы Гасконэйд и завалю одного или двух оленей. Может, немного задержусь, посмотрим. Со мной поедет Фрэнк – мы сумеем о себе позаботиться.
– Не возражаю, приятель. Если поедешь, то не отъезжай дальше, чем на три-четыре дня пути. Когда услышишь грохот пушек, то поймёшь, что армия выступила, и будешь знать, где меня найти.
– Ладно, Билл. Мы с Фрэнком уедем через два-три часа. Я уже сказал ему, что попрошу меня отпустить.
Тут Буффало Билл заметил того же старика, который вчера просил еды у Китти Малдун. Он стоял перед ними, достаточно близко, чтобы слышать их слова, если бы хотел их услышать.
– О, думаю, это одна из диковинок, которые растут в городе. На равнинах или в горах я такого никогда не видел. Нищий в лохмотьях и тряпье. Старик просит милостыню, и мы, молодые, должны ему помочь.
Дикий Билл достал из кармана пару долларов и бросил их к ногам старика.
Старик оглядел своих благодетелей сверкающими чёрными глазами. Наклонившись, он подобрал деньги и двинулся было прочь, но Буффало Билл схватил его за сумку из оленьей кожи.
– Постой, старина. Вот возьми и купи одежду получше. Скоро похолодает, а ты паршиво одет.
За словами последовала двадцатидолларовая золотая монета. Старик подхватил её прежде, чем она коснулась земли, с проворством, которое рассмешило людей границы.
Старик что-то пробормотал. Они решили, что это благодарность, но если бы они услышали его слова, они не отпустили бы его без расспросов.
Он сказал:
– Смейтесь, смейтесь. Кое-кто заставит вас поплакать. На этой длинной дороге нет поворотов, она идёт только вперёд.
Тем не менее, они ничего не услышали. Когда их смех затих, он уже скрылся за углом.
Два человека границы пошли в конюшню, где стояли их лошади. Дикий Билл оседлал свою Чёрную Нелл и лошадь Фрэнка Старка. Он собирался ехать прямо в дом, где жили мать и сестра Буффало Билла, поскольку знал, что Фрэнк там.
Глава 37.
«За такое Дэйва Татта нужно выследить»
Сразу ниже порогов река через ущелье в холмах обрушивалась вниз водопадом и бурлила и пенилась в широком водовороте. Рядом находилась рощица, которая, будь поблизости поселение, была бы «истощена» прогулками влюблённых и пикниками.
Под огромными ветвями старых деревьев росла ровная, мягкая трава. Дорога шла направо, а глубокая река, успокоившись после водопада, журчала вдоль низкого берега. Это была как будто не та река, которая в холмах, посреди острых скал рвала всё на куски.
В этой рощице Дикий Билл и Фрэнк Старк разбили лагерь на вторую ночь пребывания за городом. Их лошади были слишком хорошо обучены, чтобы удалиться от своих хозяев на таком хорошем корме.
Сёдла и одеяла лежали под большим деревом. Перед деревом весело пылал огонь. На огне жарились оленье бедро и пара диких индеек. Они уже покрылись румяной корочкой, и кто-то из мужчин изредка поворачивал их.
В этой местности охотники не заботились о том, чтобы беречь животных. Они убивали «оптом», и то, что они не съедали, доставалось лисице, волку или вороне.
Двое мужчин были счастливы. У них была чистая вода под рукой, много мяса, а также хлеба, хотя хлеб был, скорее, роскошью, чем необходимостью. У них были дрова и горячие, смелые сердца.
Их лошади были надёжно привязаны поблизости. Они вспоминали о своих отсутствующих друзьях, и от этого им становилось весело.
О, эта благословенная связующая нить воспоминаний! Да, в них есть не только свет, но и тень. Но нет такого бездушного, такого бессердечного человека, у которого не было бы своих заветных воспоминаний. Нечто такое в веренице прошедших событий, что встаёт перед взором и заставляет плохого стать лучше, а хорошего – счастливее.
Два человека сидели и говорили о тех, кого они любили и о ком волновались – о далёкой матери одного, о далёких сёстрах другого и о друзьях, которые были ближе, в Сент-Луисе.
Бедро хорошо подрумянилось, а индейка привлекла внимание соком. Они потягивали горячий, приятный кофе, грубо сваренный, но такой ароматный, как будто был разлит из серебряного кофейника. Они отрезали куски оленины или птицы и ели их с аппетитом, который был вызван идеальным здоровьем, физическим трудом и чистым воздухом.
Они постились с самого утра и много скакали, поэтому плотный ужин был для них необходим и естественен.
После ужина появились непременные трубки. Клубы дыма выходили из их рта и ноздрей, поскольку наши герои курили так, как курят только индейцы и люди границы – выдыхая дым и через рот, и через нос. За трубками они говорили о тех, кого с ними не было.
Вдруг их ушей достиг какой-то звук. Он заставил их вскочить на ноги и схватить ружья.
Это на дороге глухо топали копыта.
В следующий миг в круг света бросился человек на сильной гнедой лошади. в руках он держал очевидно бесчувственную женщину.
Им было достаточно одного взгляда на мужчину и на белое лицо девушки.
– Лили! – воскликнул Фрэнк Старк.
– Дэйв Татт! – крикнул Дикий Билл, когда всадник с беспомощным трофеем промчался мимо них.
Они схватили ружья и выстрелили. Гнедой жеребец успел выскочить за пределы освещаемого костром круга, но тут же упал с двумя пулями в теле.
Люди границы не стали садиться на лошадей, а бегом бросились к всаднику.
Лошадь лежала на земле в смертельной агонии.
Крик Лили подсказал, что злодей нёс её к реке. Два человека границы бросились за ней. Они дико кричали, чтобы показать ей, что помощь близка.
От ещё одного её крика и от выстрела из револьвера их сердца замерли.
Они побежали к ней, боясь, что случилось худшее, и через секунду пришли туда, где Татт оставил Лили. После того, как он выстрелил в неё – разумеется, желая убить, – он прыгнул в реку. Фрэнк Старк по яркому цвету платья обнаружил Лили и поднял на руки.
– Лили… о, бедняжка Лили… ты ранена? – спросил он.
– Нет. Он стрелял почти в упор, но промахнулся, – сказала она, по голосу узнав того, кто её держит.
– Хвала небесам! Лили невредима, Билл.
– Да, думаю, и Дэйв Татт тоже. Сейчас он переплывает реку, и никто не найдёт его в такой темноте, кроме его хозяина – Сатаны. Мисс Лили не ранена?
– Нет, благодарю, – отозвалась она. – Но я ужасно испугалась. Этот человек поздно ночью похитил меня из дома. Он принёс меня сюда и по дороге очень часто менял лошадей – у него везде были друзья с запасными лошадьми. За нами гнались, стреляли два или три раза, но он не останавливался. О, это кошмар, просто кошмар! Такая скачка, такие дикие угрозы и проклятия. Я не увидела бы свет завтрашнего дня, если бы небо не поместило вас там, где вы смогли меня спасти.
– За такое Дэйва Татта нужно выследить. Гончая будет преследовать его, пока он не умрёт! – сказал Дикий Билл тихим, торжественным голосом, который говорил даже больше слов. – Как только рассветёт, я найду его след. Я слышал, как шумели камни на другой стороне – там, где он вышел из реки. Он устанет, потому что у него нет лошади. Чёрная Нелл сможет пробраться там, где он пойдёт.
– Выследить его – это моё дело, – пылко сказал Фрэнк Старк. – Ты отвезёшь мисс Лили домой, Билл. Возьми мою лошадь, а я пойду пешком. Я сниму с него скальп и брошу его тело на растерзание волкам!
– Нет, Фрэнк. Пусть лучше Лили едет с тобой. Я думаю о ней то же, что должен думать всякий человек на земле. Но я плохая компания для такой милой девушки – я слишком грубый, ты же понимаешь. Усади её на свою лошадь, Фрэнк. Скорее всего, вы встретите по дороге Буффало Билла и его людей. Хотя если этот дьявол так часто менял лошадей, он намного обогнал Билла.
– Но, Билл, мне не хочется оставлять тебя один на один с этим мерзавцем.
– Не смеши меня, Фрэнк. Дэйв Татт умный, я это знаю. Но пускай передо мной будет десять Дэйвов, когда я замечу его, когда подумаю, что он уже в третий раз похищает Лили, что из-за него она могла бы лежать на твоих руках, мёртвая и холодная… я покончу с ним так же легко, как с медвежонком. Больше ни слова! Бери мисс Лили, пусть она перекусит, выпьет чашку кофе и отдохнёт. Когда в утреннем свете я смогу увидеть следы, я пойду по ним, найду Дэйва, а потом он исчезнет.
– Ладно, Билл, я знаю, что спорить с тобой бесполезно. Один из нас должен отвезти Лили домой, и раз так, это буду я. Не то, чтобы мне не нравилась такая работёнка, но я чувствую, что это я обязан выдать Дэйву Татту билет в могилу.
Мужчины вместе с Лили вернулись в лагерь. Радость от того, что она увидела дорогих и верных друзей, укрепила её силы, и она смогла идти. Хотя её бледное лицо было доказательством тех ужасных лишений, которые она познала за прошедшие несколько часов.
Глава 38.
«Выходи на улицу с револьвером»
Ещё не рассвело, когда Фрэнк направился в Сент-Луис, а Лили сидела позади него на одеяле. Одна лошадь должна была нести обоих, пока Фрэнк не сможет достать другую.
Когда наступил рассвет, Дикий Билл на своей любимой Нелл переплыл реку – там, где течение было медленнее. Он поискал следы Дэйва Татта там, где тот ночью вскарабкался по берегу.
След был хорошо заметен, поскольку злодей слишком торопился, чтобы быть осторожным. Когда Билл увидел следы, он сказал Чёрной Нелл, как будто она была человеком:
– Подружка, это следы самого мерзкого гада, который когда-нибудь топтал землю. Смотри внимательней. Мы не должны терять их, пока не найдём того, кто их оставил. А потом мы с ним разберёмся. Ты же понимаешь, что это значит, красотка?
Нелл направила к нему свои небольшие, чуткие уши, как будто услышала каждое его слово, и кивнула головой, как будто всё поняла.
Когда он отпустил поводья, она пошла вверх по берегу, следуя к тому месту, где падающие камни проделали на земле борозды… через траву, которая едва склонилась, но было понятно, что кто-то недавно по ней прошёл… мимо деревьев и кустов… а затем в нерешительности остановилась перед каменистым местом, где не было видно следов. Здесь в игру вступил Дикий Билл. Он довёл её до того места, где не было камней и где след снова был заметен.
Билл скакал быстро, насколько возможно, но у преследуемого была хорошая фора, а дорога была неровной, она пролегала через заросшие ущелья и овраги. Шли часы, но беглец не показывался.
Тем не менее, Билл не терялся и не колебался. Когда пришла ночная тьма, он понял, что Татт рядом – в трёх-четырёх милях. А также по характеру местности он понял, что он рядом с небольшой деревней в южной части Миссури.
Когда стало слишком темно, он ослабил подпругу седла и вынул изо рта Нелл уздечку. Разложив одеяло под деревом, он лёг спать. Он хорошо знал, что если возникнет опасность, Нелл разбудит его, как она раньше его будила[20], а он теперь нуждался во сне.
Когда настало утро, кобыла, подкрепившись свежей травой, была готова для уздечки и затянутого седла. Билл торопливо позавтракал вяленой олениной, умылся холодной водой, сел на лошадь и снова пошёл по следу.
Через три мили он наткнулся на место, где Дэйв Татт спал прямо в траве. Эту постель легко было увидеть. Дэйв Татт, несомненно, вышел, как только рассвело, и он хорошо отдохнул, поскольку его шаг был шире, чем раньше.
Хотя местность ещё была неровной, но передвигаться по ней было легче, чем вчера, и Билл довольно быстро преодолел её.
В полдень он приблизился к деревне. Первой в глаза бросалась таверна – и своей большой вывеской, и людьми, толпившимися у дверей.
Дикий Билл уже дал своей лошади полчаса, чтобы она перевела дыхание, и теперь галопом пустился к деревне.
В деревне было сто или чуть больше домов, которые стояли на одной широкой улице, и здание местного суда напротив таверны.
Дикий Билл поскакал прямо к таверне. Спрыгнув с кобылы, он оставил её непривязанной возле двери и смело вошёл в бар, заполненный людьми. Он кое-кого из них знал, а кое-кто знал его. И он знал, что большинство из них – южане.
Но он сосредоточился только на одном человеке – на том, который был ему нужен. Дэйв Татт стоял возле стойки, раскрасневшийся и разгорячённый. Он подносил к губам стакан с виски, когда увидел Билла.
Кровь отлила от его лица. Дрожащей рукой он поставил стакан с нетронутым напитком.
– Выпей, Дэйв Татт, выпей. Сейчас это тебе нужно, как никогда, – серьёзно сказал Билл. Он стоял в двух футах от Дэйва, а толпа расступилась в стороны. – Ну же, выпей, а потом выходи на улицу с револьвером и помни: останется только один.
Дэйв Татт, довольный тем, что дело откладывается, проглотил пылающий напиток, и его лицо снова покраснело.
– Ты выследил меня, Билл, – сказал он, – и я не могу тебя винить. Но я ожидал увидеть не тебя, а Фрэнка Старка. Этот чёртов предатель…
– Слушай, Дэйв Татт, не трать время на болтовню. Выходи на улицу и смотри в оба, или я прямо сейчас вырву тебе сердце!
Вид Билла, его тихий, решительный голос подсказали Татту, что у него нет возможности избежать боя или задержать его (задержка могла бы принести ему пользу здесь, где так много его друзей).
Он тут же положил руку на рукоятку своего револьвера и медленно вышел из бара на улицу. Он перешёл улицу и встал перед зданием суда.
– Бой! Бой! Отойдите! – закричал владелец таверны.
– Бой! Бой! – закричала сотня обрадованных мужчин. Они растянулись с обеих сторон от Билла и Дэйва, чтобы не мешать стрельбе.
– Готов, Дэйв? – спросил Дикий Билл, когда его противник дошёл до суда и повернулся к нему лицом.
– Один вопрос, и я готов! – сказал Дэйв.
– Тогда говори быстрее. Моя рука ноет от ожидания, – отозвался Билл.
– Я вчера убил Лили? – спросил Дэйв.
– Нет! – прогремел Билл. – Она ангел и не может умереть от такой дьявольской руки, как твоя. Ты даже не поцарапал её!
– Тогда я убью тебя, а потом поеду к ней на твоей чёрной кобыле. Я готов! – завопил Дэйв и поднял револьвер.
Оба мужчины выстрелили одновременно. На миг всем показалось, что оба промахнулись, поскольку они стояли прямо и абсолютно спокойно смотрели друг на друга.
Прошла секунда, и с побелевших губ Дэйва Татта сорвался смертельный вопль. Он попытался выстрелить ещё раз, но выстрел не причинил никому вреда, потому что Дэйв замертво упал ниц.
Билл снял свою шляпу и посмотрел на дыру, которую оставила пуля. Она зацепила череп и срезала клок волос.
– Счёт закрыт! – сказал Билл, свирепо оглядев толпу. – Если кто-то хочет встать на его место, я подожду минутку.
Билл спокойно подождал минуту. Никто не шевельнулся, никто ничего не сказал.
Он свистом подозвал Чёрную Нелл, запрыгнул на неё и ускакал, не услышав ни одного слова от тех, кто стоял вокруг. Они слишком хорошо знали его.
Глава 39.
«Великий техасский рейнджер»
Дикий Билл ускакал из деревни, где Дэйв Татт встретил не слишком почётную смерть. Среди собравшихся мужчин, которые почти все были южанами, никто не поднял руку, чтобы остановить его, и никто ничего не сказал, боясь вызвать его гнев.
Но когда он ускакал на запад, сразу пятьдесят человек закричали:
– Почему мы его отпустили? Надо было повесить его на месте.
– Думаю, надо было не болтать, а вздёрнуть его! – сказал посетитель грубого вида с двумя револьверами и ножом у пояса. Его вид говорил, что если бы он взялся за дело, то болтовнёй бы оно не закончилось.
– Ты что, его друг? – недовольно спросили несколько человек у незнакомца.
– Да вроде нет, насколько я себя знаю. Но я знаю его. Человек, который в одиночку сцепился с Диким Биллом, получил плату за зимнюю работу авансом. Я видел, как вы позволили ему уйти и ничего не сказали, поэтому не вмешивался. Сейчас я собираюсь поймать его. Мне нужна смышлёная девчонка, которая умеет ездить на лошади и гладко врать без смущения.
– Мистер, я всё это сделаю, если вы заплатите, – сказала невысокая, с хорошей фигурой девушка лет восемнадцати-двадцати – дочь владельца таверны. Это была брюнетка с лукавинкой в тёмных глазах и тонкими, жёстко сжатыми губами.
– Плата – его кошелёк и золотые часы. Думаю, они стоят две сотни долларов – это подарок генерала Харни[21], – деловито сказал человек.
– Ладно, я бы поехала и за половину. А что нужно делать? – спросила девушка.
– Пойдём в заднюю комнату, и я расскажу. Ты возьмёшь моего коня – это чистокровное животное – и поскачешь так быстро, как сумеешь, если, конечно, он не выкинет тебя из седла.
– Я рискну, – рассмеявшись, сказала девушка и последовала за человеком, чтобы выслушать его слова.
Они говорили не долго. Скоро она вышла, одетая для скачки, а он положил дамское седло на спину своего коня – великолепного гнедого мерина, стройного, широкогрудого, со всеми признаками чистых кровей. Когда коня подвели к крыльцу таверны, девушка запрыгнула в седло.
Животное не привыкло к наездницам и сделало дикий скачок, который выбил бы из седла многих мужчин, не говоря уже о женщине.
– Положись на него и иди по следу сама знаешь кого. Твоя история подскажет ему, где он найдёт себе ровню и получит взбучку, – сказал незнакомец.
Он видел, что девушка с хладнокровием уселась в седле. Он понял – как это понял конь, – что она овладела положением и не даст себя сбросить.
Девушка не ответила и хлестнула коня, который понёсся галопом.
– Эта девчонка может командовать полком и стоит всей вашей своры, – сказал незнакомец с ухмылкой, когда он повернулся к бездельникам из бара. – Хозяин, дай-ка мне немного вашего лучшего бренди – я выпью за её здоровье. Если я закончу войну генерал-майором, я заберу её у тебя, не будь я… тот, кто я есть.
Толпа, которая желала узнать его имя, была разочарована такой концовкой. Кто-то уважительно спросил:
– Так как ваше имя, незнакомец?
– Может, Смит, или Браун, или Джонс, или Дженкинс… но всё не то, – сказал незнакомец, обнажив белые зубы в ледяной улыбке. – Хозяин, это твоё лучшее бренди?
– Да, я заплатил восемь долларов за галлон, – сказал владелец, недовольный тем, что незнакомец пригубил напиток, а затем вылил его на пол.
– Кажется, это было хорошее виски перед тем, как туда положили жжёный сахар, миндальное масло или купоросное масло и назвали это бренди, – сказал человек, глумливо смеясь. – Не важно, вот деньги, выпил я или нет. А сейчас, если вы готовы сражаться за Юг, голодать, когда нечего есть, мокнуть, когда негде просушиться, и умереть, когда придёт срок, подпишите вот эту бумагу. Тут наверху моё имя. Если вы не знаете его, вы узнаете, когда окажетесь со мной под огнём, потому что я буду впереди.
Люди подходили по одному и смотрели на имя, которое было написано в шапке бумаги. Все они стянули свои шляпы, когда из уст в уста понеслось:
– Это Бен Маккаллох – великий техасский рейнджер![22].
