Текст книги "Увертюра к смерти"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25
ФИНАЛЬНЫЕ ВИНЬЕТКИ

Экспресс из Лондона с рёвом ворвался на станцию Грейт-Чиппинг. Аллен, который, не отрываясь, глядел в тёмное оконное стекло, как будто пытался увидеть в нем то, что произойдёт в самом ближайшем будущем, торопливо поднялся и надел пальто.

Фокс ждал на платформе.

– Итак, Фокс? – спросил Аллен, когда они подошли к форду Биггинсов.

– Итак, сэр, машина из Скотленд-Ярда прибыла. Они тихонько подъедут, когда мы все соберёмся. Эллисон может зайти в комнату отдыха со своими людьми, а я буду ждать внутри у парадного входа.

– Это будет отлично. Вам всем придётся исполнять роль безучастных зрителей, как сказала бы мисс Коупленд. Давайте посмотрим. Я спрошу у мисс Прентайс, не чувствует ли она сквозняка. Мы будем сидеть на сцене вокруг стола, так что, вероятно, там будет чертовский сквозняк. Как прошёл ваш визит в Пен Куко?

– Она была там.

– Кто?

– Росс, или Розен. Вы совершили важное открытие, господин Аллен. Подумать только, что она была подружкой Клода Смита. Мы работали над делом Квантока в то время, не так ли?

– В любом случае, нас тогда не было в Скотленд-Ярде. Я никогда её до этого не видел.

– Я тоже. Итак, она пришла в тот день. Что-то произошло.., между ним и ней, я бы сказал.

– Между кем и ней, господин Фокс? – спросил Найджел. – Вы сегодня выражаетесь очень непонятно и загадочно.

– Между господином Джернигэмом-старшим и миссис Росс, господин Басгейт. Когда я вошёл, он выглядел странно, и, кажется, господин Генри тоже считал, будто что-то произошло. Она была довольно невозмутима, но другой леди необходима была консультация специалиста.

– Мисс Прентайс? – прошептал Аллен.

– Точно, сэр. Молодой Джернигэм сходил за ней. Она покорно согласилась, что открывала окно, самым любезнейшим образом, а затем начала нести всякую чушь о впускании непростительного греха. Я все это записал, но вы были бы удивлены, насколько глупо это все звучало.

– Непростительный грех? Интересно, это который?

– Никто не признался насчёт лука, – мрачно сказал Фокс.

– Я считаю, что лук, в любой форме, это непростительный грех, – сказал Найджел.

– Я думаю, господин Аллен, в том, что касается лука, вы правы.

– Я тоже так полагаю. Фокс. В конце концов, найдя лук в чайнике, почему бы не воскликнуть от удивления? Почему не сказать: “Наверняка это Джорджи Биггинс” – и не поругать бедного мальчика?

– Это точно, сэр. Что ж, по тому, как они реагировали на этот вопрос, вы бы сказали, что никто из них никогда его не нюхал. Господин Джернигэм говорит о необходимости врачебной консультации. Знаете что? Я думаю, он влюблён в неё. В Розен, я имею в виду.

Фокс чуть притормозил и сказал:

– С телефоном все правильно. Я говорил вам это, когда звонил, не так ли?

– Да.

– И я видел четырех девушек, которые помогали Глэдис Райт. Три из них готовы подтвердить под присягой, что никто не входил в зал со сцены, а четвёртая уверена, что никто этого не делал, но не могла бы присягнуть, так как выходила на минутку на крыльцо. Я ещё раз проверил перемещения всех людей за сценой. Господин Коупленд сидел там, глядя на рампу, с того момента, как пришёл, пока не пошёл в комнату господина Джернигэма, когда они общими усилиями пытались дозвониться до миссис Росс. Он вернулся на сцену и оставался там до тех пор, пока они все не столпились вокруг мисс Прентайс.

– Ну что ж. Фокс, это неплохо.

– Я тоже так думаю. Эта должность главного констебля какая-то странная, не правда ли, господин Аллен?

– Да, действительно. Я не знаю подобных прецедентов. Что ж, посмотрим, что даст предварительная беседа. Вы договорились об этом?

– Да, сэр, все нормально. Вы обедали в поезде?

– Да, Фокс. Традиционная рыба и так далее. Господин Басгейт хочет знать, кто совершил убийство.

– Я знаю, – сказал Найджел с заднего сиденья, – но я не скажу.

– Вы хотите остановиться в гостинице, господин Аллен?

– Нет, сначала давайте покончим с этим, Фокс, давайте побыстрее с этим покончим.

* * *

По предложению Генри отец пригласил Дину и ректора на обед.

– Ты также можешь считать вопрос о нас с Диной решённым, – сказал ему Генри. – Мы не собираемся отказываться друг от друга, ты знаешь.

– Я все ещё думаю.., однако!

Генри, глядя на своего отца, знал, что визит адвокатов мисс Кампанула в дом ректора был уже известен всей долине. Джоуслин колебался и издавал нечленораздельные звуки, но Генри предполагал, что его отец размышляет о строительстве новой крыши над Винтоном. Было бы лучше, подумал Генри, не заводить с ним сейчас разговор о том, что сказала по телефону Дина после ухода Фокса. Дина сказала Генри, что ректор не собирается принимать наследство, оставленное ему Идрис Кампанула.

Вслух Генри произнёс:

– Я не думаю, что ты подозреваешь ректора или Дину, даже если они получат деньги. Они не подозревают нас. Кузина Элеонора, которая Бог знает кого подозревает, в своей комнате и не появится раньше обеда.

– Она не должна оставаться одна.

– С ней горничная. Элеонора опять успокоилась и теперь в обычном состоянии, только слишком измученная.

Джоуслин нервно взглянул на Генри:

– Как ты думаешь, что с ней случилось?

– Помешалась, – радостно заявил Генри. Коупленды приняли приглашение на обед, в библиотеке подали черри, но Генри удалось завести Дину в кабинет, где он разжёг в камине большой огонь и тайно от всех поставил огромную вазу жёлтых хризантем.

– Дина, дорогая, – сказал Генри. – Есть, по меньшей мере, пятьдесят вещей самой первостепенной важности, которые я должен сказать тебе, но когда я смотрю на тебя, то уж ни о чем не могу думать. Можно, я тебя поцелую? Мы ведь почти официально помолвлены, не так ли?

– Разве? Ты ещё по-настоящему ни разу не просил моей руки.

– Мисс Коупленд.., можно мне называть вас Диной? Будьте моей. Будь моей.

– Я не могу отрицать, господин Джернигэм, что мои чувства… Ну что ж, я не буду скрывать, я люблю вас и тронута этим признанием. Я не могу оставаться равнодушной, слушая вас.

Генри поцеловал её и прошептал ей на ухо, что очень сильно любит её.

– Я тоже, – сказала Дина. – Интересно, почему господин Аллен хочет, чтобы мы все пришли в ратушу сегодня вечером? Я не хочу идти. Это место наводит на меня ужас.

– На меня тоже, Дина. Я выглядел таким дураком вчера вечером.

Он рассказал ей, как услышал, сквозь шум бури, три аккорда прелюдии.

– Я бы умерла от этого, – сказала Дина. – Генри, почему они хотят видеть нас сегодня вечером? Они что.., собираются кого-то арестовать?

– Кого? – спросил Генри.

Они некоторое время молча смотрели друг на друга.

– Не представляю, – прошептала Дина.

* * *

– Я говорю вам, Коупленд, что для меня это сильный удар, – сказал эсквайр, наливая себе виски с содовой. – Это страшно неприятно. Хотите ещё немного черри? Чепуха, вам это пойдёт на пользу. Вы не кажетесь особенно счастливым.

– Это самое ужасное из всего, что когда-либо случалось с кем-нибудь из нас, – заметил ректор. – Как себя чувствует мисс Прентайс?

– Это отчасти то, о чем я хотел бы поговорить с вами. Я должен предупредить вас…

Ректор выслушал рассказ Джоуслина о мисс Прентайс и побледнел.

– Бедная душа, – сказал он. – Бедная душа.

– Да, знаю, но это чертовски беспокоит меня. Простите, ректор, но это.., так.., это.., это… О, Боже!

– Вы не хотите рассказать мне? – спросил ректор, уже изнывая от нетерпения, но Джоуслин едва ли заметил это.

– Нет, – сказал Джоуслин, – нет. Нечего рассказывать. Я просто довольно сильно обеспокоен. Как вы думаете, что за смысл в этой встрече сегодня вечером?

Ректор с любопытством посмотрел на него.

– Я думал, что вы знаете. Я имею в виду ваше положение…

– Раз оружие оказалось моей собственностью, мне казалось, что лучше держаться подальше от этого дела. С технической точки зрения, я – подозреваемый.

– Да. Дорогой мой, да, – проговорил ректор, потягивая черри. – Как и все мы.

– Интересно, – сказал эсквайр, – что собирается делать Аллен.

– Не думаете ли вы, что он собирается.., арестовать кого-то?

Они в изумлении посмотрели друг на друга.

– Обед подан, сэр, – сказал Тэйлор.

* * *

– Спокойной ночи, дорогая, – сказал доктор Темплетт своей жене. – Я думаю, что когда я вернусь, ты уже будешь спать. Я рад, что сегодня у тебя был хороший день.

– Это был великолепный день, – произнёс спокойный, любезный голос. – Спокойной ночи, дорогой.

Темплетт тихо закрыл дверь. В его комнате на другом конце лестничной площадки трезвонил телефон. До восьми надо было позвонить в больницу. Он вошёл в свою комнату и снял трубку.

– Алло!

– Это ты, Билли?

Он сел, похолодев, прижимая трубку к уху.

– Билли? Алло! Алло!

– Ну? – сказал доктор Темплетт.

– Значит, ты жив, – сказал голос на другом конце.

– Я не был арестован, в конце концов.

– Довольно странно, но я тоже, несмотря на то, что была у Аллена и взяла на себя всю ответственность за письмо…

– Селия! Не по телефону!

– Меня не слишком заботит то, что теперь может случиться со мной. Ты покинул меня в беде. Остальное не имеет значения.

– Что ты хочешь сказать? Нет, не говори этого? Это не правда.

– Ну что ж, прощай, Билли.

– Подожди! Тебе велели прийти в ратушу сегодня вечером?

– Да. А тебе?

– Да.

Доктор Темплетт провёл рукой по глазам. Он быстро промычал:

– Я заеду за тобой.

– Что?

– Если хочешь, я отвезу тебя туда.

– У меня есть машина. Тебе не нужно беспокоиться.

– Я заеду за тобой в девять.

– И высадишь меня через несколько минут, так?

– Это не совсем справедливо. Как ты думаешь, что я подумал, когда…

– Ты, очевидно, не веришь мне. Это все.

– О, Боже… – начал было доктор Темплетт. Но голос в трубке холодно оборвал:

– Хорошо. В девять. Почему, как ты думаешь, он хочет, чтобы мы все пришли в ратушу? Он собирается арестовать кого-нибудь?

– Я не знаю. Как ты думаешь?

– Я тоже не знаю.

* * *

Часы на церкви пробили девять, когда полицейская машина остановилась у ратуши. Из неё вышли Аллен и Фокс, сопровождаемые сержантом Эллисоном и двумя мужчинами в защитной форме. В тот же момент подъехал Найджел на своей машине вместе с сержантом Роупером. Они все вошли в ратушу через заднюю дверь. Аллен включил свет на сцене и в комнате отдыха.

– Итак, что мы имеем, – сказал он. – Два ряда ступенек от комнаты отдыха до сцены. Я думаю, Фокс, что мы опустим занавес. Вы можете остаться на сцене. Вы тоже, Басгейт, за кулисами, и ни слова вашего чтобы не было слышно. Вы знаете, когда спускаться вниз и что делать?

– Да, – нервно сказал Найджел.

– Хорошо. Эллисон, будет лучше, если вы переместитесь к парадной двери, а остальные могут расположиться в задних комнатах. Приглашённые пройдут прямо через комнату отдыха и не увидят вас. Роупер, вам нужно выйти на улицу и направлять их к задней двери. Затем войдёте сами. Но тихо, если не хотите, чтобы я вырвал у вас все пуговицы и чуть не убил вас. Остальные могут оставаться в уборных, пока не соберётся вся компания. Когда все соберутся, я захлопну обе двери на сцену. Затем вы сможете пройти в комнату отдыха и сесть на ступеньки. Рояль стоит на месте, так. Фокс? А ширма? Да. Хорошо. Опускаем занавес.

Занавес опустился в три шумных толчка, подняв облако пыли.

Отделённая от той части, где был зрительный зал, сцена выглядела как настоящая. Декорации Дины, хотя и были залатаны и потребовали большой изобретательности, были похожи на декорации некой труппы, совершающей турне по графству, а стулья и другая обстановка миссис Росс очень выделялись на общем фоне. Ярко освещённая сцена как будто ожила и пребывала в состоянии ожидания. Аллен положил на круглый стол анонимное письмо, прелюдию до диез минор, “Венецианскую сюиту”, кусочки резины в коробке, лук, ящик и чайник. Затем он накрыл эту странную коллекцию скатертью.

Фокс и Аллен принесли дополнительные стулья из уборных и поставили на сцену одну из парафиновых ламп.

– Восемь стульев, – подсчитал Аллен. – Правильно. Мы готовы? Думаю, да.

– Что-нибудь ещё нужно, сэр?

– Ничего. Помните о своей роли. Оставьте свет в комнате отдыха. Кажется, он уже идёт. Уходите.

Фокс пошёл в уголок суфлёра. Найджел прошёл через противоположную дверь и сел вне поля зрения в тени просцениума. Эллисон спустился в зрительный зал, два человека в защитной одежде исчезли в актёрских уборных, и Роупер, тяжело дыша, направился к задней двери.

– Шоковая тактика, – пробурчал Аллен. – Черт, я ненавижу это. Это нечестно и выглядит как самый настоящий эксгибиционизм. О, что ж, ничего не поделаешь.

– Я не слышу шума машины, – прошептал Найджел.

– Она подъезжает.

Они все прислушались. Завывал ветер и дождь стучал в ставни.

– Воспоминания об этом месте у меня навсегда будут связаны с этим шумом, – заметил Найджел.

– Сегодня погода хуже, чем когда-либо, – проворчал Фокс.

– Вот он, – сказал Аллен.

Теперь все они услышали, как на дороге остановилась машина. Хлопнула дверца. Слышно было, как скрипел гравий под ногами. Послышался голос Роупера. Открылась задняя дверь. Роупер, неожиданно превратившись в мажордома, громко объявил:

– Господин Джернигэм-старший, сэр. И эсквайр вошёл.

Глава 26
МИСС ПРЕНТАЙС ЧУВСТВУЕТ СКВОЗНЯК

– Таким образом, вы понимаете, – сказал Аллен, – я вёл к тому, чтобы поинтересоваться, был ли, откровенно говоря, целью её визита шантаж.

Лицо эсквайра было лишено любых его нормальных оттенков, но в этот момент вспыхнуло и зарделось.

– Я не могу поверить в это.

– В связи со сведениями, имеющимися у полиции… Эсквайр сделал резкий, неуклюжий жест правой рукой. Стоя посреди сцены, под беспощадным светом, он казался одновременно испуганным и решительным. Аллен в течение минуты молча смотрел на него, а затем сказал:

– Видите ли, мне кажется, я знаю, что она хотела вам поведать.

У Джернигэма отвисла челюсть.

– Я не верю вам, – сказал он охрипшим голосом.

– Тогда разрешите мне сказать вам, в чем, по моему мнению, была её власть над вами.

Голос Аллена все звучал и звучал, спокойно, бесстрастно. Джернигэм слушал, не поднимая глаз. Однажды он поднял голову, как будто хотел перебить, но, кажется, тут же передумал и принялся кусать ногти.

– Я даю вам эту возможность, – сказал Аллен. – Если теперь вы хотите мне рассказать…

– Мне нечего вам рассказать. Это не правда.

– Миссис Росс не приходила к вам сегодня днём с этой историей? Она не договорилась с вами ни о чем определённом?

– Я не могу обсуждать этот вопрос.

– Даже, – сказал Аллен, – исходя из имеющихся у полиции сведений?

– Я ни с чем не соглашусь.

– Очень хорошо. Я боялся, что вы будете настаивать.

– В моем положении…

– Именно из-за вашего положения я предоставил вам такую возможность. Большего я сделать не могу.

– Я не понимаю, зачем вам нужно общее собрание.

– Шоковая тактика, сэр, – сказал Аллен.

– Я.., я не одобряю.

– Если вы желаете, сэр, я могу представить свой отчёт, а вы подадите формальную жалобу в Скотленд-Ярд.

– Нет.

– Это не будет иметь никакого значения, – сказал Аллен. – Кажется, приехали все остальные. Это ваше последнее слово?

– Мне нечего сказать.

– Очень хорошо, сэр.

Роупер постучал в одну из дверей комнаты отдыха.

– Да! – прокричал Аллен.

– Они здесь, "сэр, собрались все.

– Отлично, Роупер. Пригласите их.

* * *

Мисс Прентайс вошла первой, за ней Дина, ректор и Генри. Аллен попросил мисс Прентайс сесть на самый удобный стул, который был ближе всего к суфлёрской будке. Когда она смутилась и попыталась отказаться, он был так подчёркнуто вежлив, что она оказалась там раньше, чем осознала это. Она бросила быстрый взгляд на ректора, который занял стул справа от неё. Дина села справа от своего отца, а Генри – рядом с ней. Эсквайр украдкой взглянул на Аллена.

– Садитесь, пожалуйста, сэр, – пригласил Аллен.

– Что? Да, да, – судорожно произнёс эсквайр и сел рядом с Генри.

Вошла миссис Росс. Она была одета в чёрное с серебром – странная, экзотическая фигура в этих местах. Она сказала: “Добрый вечер”, улыбаясь, многозначительно поклонилась Аллену и села рядом с эсквайром. Темплетт, который, казалось, был не в своей тарелке, стыдливо следовал за ней.

Мисс Прентайс вдохнула и зашептала:

– Нет, нет, нет! Только не за один стол. Я не могу… Аллен сел слева от неё на оставшийся незанятым стул и сказал:

– Мисс Прентайс, прошу вас!

Его голос был достаточно раздражённым, чтобы заставить замолчать мисс Прентайс и призвать остальных к насторожённой бдительности.

Сжав руки, Аллен положил их перед собой на стол, наклонился вперёд и внимательно посмотрел в лицо каждому.

Он сказал:

– Дамы и господа, я не буду извиняться за то, что собрал вас вместе сегодня вечером. Я уверен, что большинство – не все, но большинство – из вас очень хотят, чтобы побыстрее была найдена разгадка этой истории, и я могу сказать, что сейчас у нас собрано достаточно доказательств, чтобы произвести арест. Каждый из вас по очереди давал нам показания, каждый из вас кое-что утаил от нас. Из информации, которую вы нам дали, и из значения, которое имели ваши периодические замалчивания, возник рисунок, в центре которого мы обнаружили одного-единственного человека: убийцу мисс Кампанула.

Они сидели неподвижно, словно фигуры на картине, и единственным звуком, нарушавшим наступившую тишину, когда Аллен замолчал, был шум дождя и тревожное завывание ветра.

– С самого начала эта странная история поставила перед нами одну необычную проблему: каковы были намерения убийцы? Была ли эта ловушка установлена для мисс Идрис Кампанула или для мисс Элеоноры Прентайс? Если это было сделано действительно для Идрис Кампанула, тогда число возможных подозреваемых было очень небольшим. Если же для мисс Прентайс, то поле деятельности становилось для нас гораздо более обширным. В течение большей части вчерашнего дня и части сегодняшнего мой коллега инспектор Фокс опрашивал людей, которые знали этих двух леди и общались с ними. Он не смог найти мотива для убийства кого-либо из них за пределами круга тех людей, у которых мы нашли мотивы с самого начала. Деньги, зависть, любовь и страх – вот что чаще всего стоит за убийством. Все четыре мотива имели место в случае, если предполагаемой жертвой была мисс Кампанула, и три последних, если предполагаемой жертвой была мисс Прентайс. Тот факт, что в пятницу вечером в пять часов господин Генри Джернигэм показал вам всем автоматический кольт – всем, кроме своего отца, который является его владельцем, – стал ещё одним обстоятельством, которое подсказало, что кто-то из вас виновен.

Генри закрыл лицо руками, потом пальцами взъерошил волосы. Темплетт прокашлялся.

– На дознании сегодня утром вы все слышали историю о водяном пистолете. Мина-ловушка была готова в два тридцать в пятницу. В субботу в полдень, когда мисс Прентайс использовала левую педаль, водяного пистолета уже не было в установленном месте. Однако в какой-то момент между двумя тридцатью в пятницу и полуднем в субботу кто-то сел за рояль и использовал левую педаль, и ловушка сработала.

Аллен снял скатерть со стола. Мисс Прентайс нервно взвизгнула. Он взял со стола “Венецианскую сюиту” и указал на круглое вздутие от воды и бесцветные пятна на обратной стороне.

– Через пять часов после катастрофы это было ещё мокрым. Так же как и разорванный шёлк вокруг дыры в передней части рояля. Мисс Прентайс сказала нам, что её ноты находились на рояле с начала недели. Все утро в субботу в ратуше были люди. Поэтому, по-видимому, водяной пистолет был вынут до субботнего утра, и, предположительно, это сделал убийца, так как невиновный не стал бы молчать о том, что обнаружил мину-ловушку. В пятницу днём и вечером ратуша была пуста. На этом этапе я могу сказать, что господин Джернигэм и доктор Темплетт оба имеют алиби на день пятницы, когда они были на охоте и вернулись незадолго до репетиции в Пен Куко. Доктор Темплетт имеет алиби с вечера пятницы до субботнего утра, так как в течение этого времени он выполнял свои профессиональные обязанности. Едва ли возможно, чтобы он вошёл в ратушу рано утром в субботу, чтобы поиграть на рояле. Помощники прибыли вскоре после девяти часов утра, и к этому времени водяной пистолет уже был вынут.

Теперь о револьвере. Если, как мы предполагаем, водяной пистолет был найден в пятницу, так же возможно, что он был заменён на револьвер до субботы. Но эта возможность нам кажется маловероятной. Известно, что помощники находились в ратуше все утро в субботу, и убийца рисковал быть обнаруженным. Достаточно, чтобы кто-нибудь раздвинул прогнивший шёлк на передней части рояля, чтобы блеснуло дуло кольта. Верно, эти ноты были на подставке, но их можно снять. Кто-то мог протереть рояль. Так же верно, что никто не заглядывал под крышку, так как тот, кто вынул водяной пистолет, не поленился опять закрепить полотнище с помощью кнопок и поставить сверху тяжёлые горшки с цветами. Однако и в этом был значительный риск. Кажется более вероятным, что убийца отложил установку револьвера до самого последнего момента. Скажем, часа в четыре в субботу.

Темплетт внезапно пошевелился, но не произнёс ни звука.

– На четыре часа в субботу, – сказал Аллен, – ни у кого из вас нет алиби, которое выдержало бы пять минут перекрёстного допроса.

– Но…

– Я говорила вам…

– Я объяснил вчера…

– Вы хотите, чтобы я подробно остановился на этом? Подождите немного и послушайте. Примерно в половине четвёртого миссис Росс приехала в ратушу. Доктор Темплетт прибыл сюда пятью минутами позже.

Она пришла, чтобы завершить приготовления к ужину, а он – чтобы положить одежду для пьесы в своей уборной. Они оба утром заезжали в Пен Куко. Миссис Росс сказала нам, что пока доктор Темплетт был в доме, она оставалась в машине. Я полагаю, что нет нужды напоминать вам всем о французском окне, ведущем в кабинет в Пен Куко.

– Я знала, – прошипела мисс Прентайс. – Я знала, я знала!

– Вы выходите за пределы своих обязанностей, господин Аллен, – сказала миссис Росс.

– Нет, – сказал Аллен. – Я едва останавливаюсь на этом, чтобы подчеркнуть, как легко было бы кому угодно из вас подняться по Топ-Лейн и проникнуть в кабинет. Вернёмся к посещению ратуши в три тридцать. Доктор Темплетт дал, по-моему, правдивый отчёт об этом. Он рассказал нам, что приехав, нашёл там миссис Росс, которая занималась приготовлениями к ужину. Через некоторое время они вышли сюда, на сцену. Они обратили внимание, что последнее окно справа, рядом с парадной дверью, было приоткрыто на несколько дюймов. Миссис Росс, которая первой это заметила, сказала доктору Темплетту, что ей показалось, будто кто-то промелькнул за окном. Чтобы дотянуться до окна, этот наблюдатель использовал ящик.

Он ещё немного отвернул скатерть, чтобы все увидели полуразвалившийся ящик. Мисс Прентайс хихикнула и закрыла рот ладонью.

– Вот этот ящик. Он совпадает с отметками под окном. Вы узнаете его, доктор Темплетт?

– Да, – вяло сказал доктор Темплетт. – Я помню сверху это белое пятно. Я увидел его, когда посмотрел вниз.

– Точно. Мне следует объяснить, что когда доктор Темплетт подошёл к окну, он выглянул на улицу, но никого не увидел. Он обратил внимание на ящик и говорит, что, когда он пришёл, ящика там не было. Теперь миссис Росс говорит, что она не знает, кто промелькнул за окном. Но я провёл эксперимент и обнаружил, что в таких обстоятельствах, как она описала, вполне можно опознать человека. Можно точно определить, женский или мужской силуэт показался на какой-то момент за окном и исчез. Полиция будет настаивать, что миссис Росс на самом деле узнала, кто это был. Аллен повернулся к Темплетту.

– Миссис Росс не сказала вам, кто это?

– Я не знаю, кто это, – сказала миссис Росс.

– Доктор Темплетт?

– Я верю заявлению миссис Росс. Аллен посмотрел на эсквайра.

– Когда вы разговаривали один на один с миссис Росс сегодня днём, сэр, вы вспомнили этот эпизод?

– Я не могу ответить на этот вопрос, Аллен, – промычал эсквайр.

Генри поднял голову и посмотрел на отца в некотором удивлении.

– Очень хорошо, сэр, – сказал Аллен. – Я должен напомнить вам всем, что вы вольны отказаться отвечать на любой вопрос, который вам может быть задан. Полиция не может расставлять ловушки, и мой долг сказать вам, что мы установили личность наблюдателя.

Он снял крышку с маленькой коробки.

– Один из этих кусочков резины был найден на кончике гвоздя внутри ящика. Другие мы нашли за выступающими кусочками дерева также внутри ящика.

Он раскрыл конверт и вытряс оттуда рваный хирургический напальчник.

– Кусочки резины, – сказал он, – совпадают с дырками в этом напальчнике.

Мисс Прентайс ошарашила всех присутствующих, с силой захлопав в ладоши.

– О, инспектор! – пронзительно закричала она. – Какой вы чудесный, замечательный, великолепный!

* * *

Аллен повернулся и встретился с её восхищённым взглядом. Её выпуклые глаза ещё больше выпучились, рот был открыт, и она несколько раз подряд кивнула с выражением экстаза на лице.

– Значит, вы признаете, – сказал он, – что это вы поставили этот ящик под окном в субботу днём?

– Конечно!

– И что вы вставали на него, чтобы посмотреть в окно?

– Увы, да!

– Мисс Прентайс, почему вы сделали это?

– Я была направляема высшей силой.

– Почему вы не признались в том, что ставили ящик под окном, когда инспектор Фокс спрашивал вас об этом?

Совершенно не подходящим ей по возрасту девическим жестом она закрыла лицо руками.

– Я боялась, он спросит меня, что я увидела.

– Это совершеннейшая чепуха! – рассерженно произнёс Темплетт.

– И почему, – продолжал Аллен, – вы сказали мне, что были дома все время в субботу после полудня?

– Я боялась сказать, что я сделала.

– Боялись? Кого?

Она вся напряглась и, казалось, просто налилась ядом. Она вытянула руку вперёд через стол. Её палец указывал на миссис Росс.

– Её. Она пыталась убить меня. Она – убийца. Я могу это доказать. Я могу доказать.

– Нет! – закричал эсквайр. – Нет! Боже милосердный, Аллен…

– У вас есть сомнения, господин Аллен, – сказала миссис Росс, – в том, что эта женщина выжила из ума?

– Я могу доказать, – продолжала повторять мисс Прентайс.

– Как? – спросил Аллен. – Прошу вас, господин Джернигэм, давайте закончим с этим вопросом. Вскоре все прояснится.

– Она знала, что я её видела. Она пыталась убить меня, потому что испугалась.

– Вы слышите это, миссис Росс? Это серьёзное обвинение. Что вы ответите на это? Я должен предупредить вас, что по поводу этого инцидента доктор Темплетт сделал заявление.

Она быстро взглянула на Темплетта. Он сказал:

– Я решил, что вы не посчитались со мной в другом деле. Я рассказал правду.

– Сумасшедший, – произнесла миссис Росс. Впервые она казалась действительно испуганной. Она подняла руки к тонкой шее и начала нервно дотрагиваться до неё. Затем она спрятала руки в складках платья.

– Я не особенно хочу повторять суть заявления доктора Темплетта, – сказал Аллен.

– Очень хорошо.

Её голос дрогнул, она задержала на секунду дыхание и затем спокойно произнесла:

– Очень хорошо. Я узнала мисс Прентайс. Мне нечего бояться. Старых дев не убивают за подслушивание.

– Господин Джернигэм, – сказал Аллен, – миссис Росс рассказала вам об этом инциденте сегодня днём?

Эсквайр, не отрываясь, смотрел на миссис Росс таким взглядом, как будто это была Медуза Горгона. Не отводя от неё глаз, он кивнул.

– Она предположила, что мисс Прентайс пришла в ратушу с намерением установить револьвер в рояль?

– Так оно и было. Я готова поклясться, – сказала миссис Росс.

– Господин Джернигэм?

– Да. Да, она предположила это.

– Она сказала вам, что вы можете верить ей?

– О, Боже мой! – сказал эсквайр.

– Я слишком поздно пришла сюда, – сказала миссис Росс, – чтобы сделать что-нибудь с роялем. Она посмотрела на Дину.

– Вы это знаете.

– Да, – сказала Дина.

– Это было после того, – отрывисто заговорила мисс Прентайс, – как она начала расставлять для меня ловушки, вы знаете. Затем я увидела это все в одно мгновение. Она должна была смутно разглядеть меня через стекло, и так как я стала свидетельницей непростительного греха, она уничтожит меня. Вы ведь понимаете, потому что это очень важно. Она в союзе с остальными, и не пройдёт и недели, как один из них схватит меня.

Темплетт сказал:

– Аллен, вы должны понять. Вы чересчур далеко зашли. Совершенно очевидно, в чем тут дело.

– Мы будем продолжать, если вы не против, – проговорил Аллен. – Господин Коупленд, вы сказали мне, что в пятницу вечером вы ждали мисс Прентайс у себя в доме.

Ректор, очень бледный, произнёс:

– Да.

– Она не пришла?

– Нет. Я говорил вам. Она позвонила.

– В котором часу?

– Вскоре после десяти.

– Из Пен Куко?

– Это из-за руки, вы знаете, – быстро заговорила мисс Прентайс. – Я хотела, чтобы рука отдохнула. Это было так ужасно. Кровь стучала в руке. Бум, бум, бум. Поэтому я сказала, что останусь дома.

– Вы звонили из Пен Куко? – Я сняла трубку, господин Аллен, – сказала Дина. – Я же говорила вам.

– А что вы ответите, мисс Коупленд, на то, что в пятницу вечером телефон в Пен Куко не работал с восьми двадцати до следующего утра?

– Но.., этого не могло быть.

– Боюсь, что было именно так.

Он повернулся к Генри Джернигэму.

– Вы согласны?

– Да, – сказал Генри, не поднимая головы.

– Благодарите за это остальных, – сказала мисс Прентайс дрожащим голосом.

– Остальных?

– ОСТАЛЬНЫХ, да. Они всегда делают подобные трюки. А эта вот женщина хуже всех из них.

– Итак, мисс Коупленд?

– Я сняла трубку, – повторила Дина. – Мисс Прентайс сказала, что она останется дома.

– Это противоречие, – сказал Аллен, – ведёт нас на шаг дальше. Миссис Росс, в пятницу вечером вы ехали в Чиппинг через Чёрч-Лейн?

– Да.

– Вы сказали мне, что видели свет в ратуше.

– Да.

– Вы думаете, что это было в уборной господина Джернигэма?

– Да.

– Мисс Дина, в этой комнате находится телефон, не так ли?

– Да, – прошептала Дина. – О да. Аллен вынул из кармана свою визитную карточку, нацарапал на ней что-то и протянул Генри.

– Вы не отведёте мисс Дину домой? – спросил он. – Я хочу, чтобы через полчаса вы позвонили сюда из дома ректора. Покажите эту карточку человеку у двери, и он выпустит вас.

Генри посмотрел на Аллена в упор.

– Очень хорошо, сэр, – сказал он. – Спасибо. Генри и Дина вышли.

* * *

– Теперь, – сказал Аллен, – мы подошли к финальной сцене. Я должен вам сказать.., хотя, осмелюсь заметить, что вы все уже слышали об этом.., что в шесть тридцать мисс Глэдис Райт пользовалась роялем и нажимала на левую педаль. Несчастья не произошло. Так как маловероятно, чтобы кто-нибудь мог снять горшки с цветами и вставить кольт после половины седьмого, то мы твёрдо уверены, что он уже был на своём месте. Предохранитель, который господин Генри Джернигэм показал всем вам, и в частности миссис Росс, объясняет историю Глэдис Райт. Как, в таком случае, виновному лицу удалось снять с предохранителя оружие после того, как Глэдис Райт и её подружки-помощницы пришли в ратушу? Я покажу вам, как это можно было сделать.