Текст книги "Весы Фемиды"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

2

Ближе к вечеру через три дня после похорон сэр Джордж Лакландер сидел в кабинете родового особняка и разбирал бумаги, которые нашел в ящиках и папках отца. Он был довольно привлекательным мужчиной с породистым лицом и темными от природы волосами, начавшими седеть, что было особенно заметно на висках и пряди надо лбом, но ничуть не портило его, а только добавляло импозантности. Как и полагалось, над волевым ртом нависал в меру крючковатый нос. Короче говоря, он был ожившей иллюстрацией настоящего английского аристократа, какими их рисуют в американских журналах. Достигнув опасного для таких джентльменов возраста, он в свои пятьдесят сохранил удивительную живость.

Сэр Гарольд оставил свои бумаги в идеальном порядке, так что разбирать их не составляло никакого труда. Переворачивая страницы дневников отца, его сын вдруг подумал, что их семья вполне заслуженно получила прозвище Счастливчики Лакландеры. Разве не удачей было то, что сказочно богатый восьмой баронет питал настоящую страсть к драгоценным камням и постоянно скупал их, и теперь они сами по себе уже составляют целое состояние! Разве не удачей был невероятный успех их знаменитого завода скаковых лошадей? Ведь только за прошлый век они не меньше трех раз срывали самый крупный куш на скачках! Справедливости ради, конечно, стоит признать, что ему самому, наверное, повезло меньше других, особенно учитывая, что при родах Марка он потерял жену. Но если честно, то в смутных воспоминаниях, которые у него еще сохранились, она запомнилась как на редкость нудная и неинтересная женщина. Не то что… Но здесь сэр Джордж одернул себя и самодовольно подкрутил ус двумя пальцами. Его смущение усилилось появлением дворецкого, объявившего о приходе полковника Картаретта, желавшего его видеть. В определенном смысле этот визит явился карой за недостойные мысли. Джордж прошел к камину и поджидал полковника возле него.

– Привет, Морис, – поздоровался он, когда тот вошел. – Рад тебя видеть. – Вглядевшись в его лицо, он встревоженно спросил: – Что-то случилось?

– Вообще-то да, – подтвердил полковник. – И немало! Я понимаю, что после трагедии, постигшей вашу семью, сейчас не самое удачное время беспокоить вас, Джордж, но, по правде говоря, я настолько обескуражен, что хотел бы разделить ответственность с тобой!

– Со мной? – изумился сэр Джордж, невольно испытывая облегчение.

Полковник достал из кармана два конверта и положил их на стол. Сэр Джордж увидел, что они надписаны рукой отца.

– Прочитай сначала письмо, – попросил полковник, показывая на конверт поменьше. Джордж удивленно на него посмотрел и, вставив монокль в глаз, вытащил листок и принялся читать. По мере чтения его лицо вытягивалось, и один раз он прервался, чтобы что-то спросить, но, взглянув на взволнованное лицо полковника, передумал.

Наконец, дочитав, он выронил листок, а монокль соскользнул на грудь.

– Я не понял ни единого слова!

– Ты все поймешь, когда ознакомишься с этим, – пояснил полковник и вытащил из второго конверта тонкую стопку листов и положил их перед Джорджем Лакландером. – Прочитать их займет не больше десяти минут. С твоего разрешения я подожду.

– Мой дорогой, что ж это я? Пожалуйста, присядь. Сигару? Что-нибудь выпить?

– Нет, Джордж, спасибо. Я выкурю сигарету. Нет-нет, не беспокойся, у меня свои.

Джордж удивленно на него посмотрел и, водрузив монокль на место, принялся читать. Постепенно выражение его лица начало меняться, и природный румянец сменился мертвенной бледностью. В очертаниях губ уже не было прежней твердости, а в глазах – уверенности. Листок в руках предательски выдавал дрожь пальцев.

Один раз он все-таки не выдержал и воскликнул:

– Но это неправда! Мы же знаем, как все было! Все это знают!

Потерев губы пальцами, он дочитал до конца. Когда последняя страница присоединилась к стопке с остальными, полковник Картаретт аккуратно их собрал и убрал в конверт.

– Мне чертовски жаль, Джордж, – сказал он. – Видит Бог, я не хотел тебя сюда впутывать.

– Но я не понимаю, зачем ты это сделал! Зачем принес сюда? Почему не сжег сразу, как только понял, что здесь?

– Вижу, ты меня не услышал, Джордж, – хмуро заметил Картаретт. – А я ясно выразился. Я долго думал. Твой отец предоставил мне право решить самому, и я принял решение, – он показал на конверт, – предать это гласности. Поступить так – мой долг, Джордж. Других вариантов просто не существует.

– А ты подумал, как это отразится на нас? Подумал? Это… это просто немыслимо! Ты же старый друг семьи, Морис. Мой отец доверился тебе, потому что считал тебя другом. Он… – Джордж замялся, не в силах осознать все последствия, – он же вверил тебе нашу судьбу!

– Такого наследства никто бы, конечно, не пожелал, однако ты слишком все драматизируешь, Джордж. Поверь, я отдаю себе отчет, что для вас это будет тяжелым испытанием, но не сомневаюсь, что в обществе к этому отнесутся гораздо снисходительнее, чем ты себе представляешь.

– И с каких это пор… – вопросил Джордж, вдруг неожиданно проявив ораторский пафос, – с каких это пор Лакландерам предлагают унизиться до того, чтобы рассчитывать на снисхождение других?

В ответ полковник Картаретт только беспомощно махнул рукой.

– Мне очень неприятно, что так получилось, но боюсь, что красивые слова при всей своей патетике никак не меняют сути дела.

– Да пошел ты к черту со своей назидательностью!

– Ну-ну, Джордж, не надо так!

– Чем больше я об этом думаю, тем хуже мне видятся последствия! Послушай, Морис, хотя бы ради соблюдения приличий…

– Приличия и были главным, чем я руководствовался.

– Это убьет мою мать!

– Я знаю, что для нее это будет тяжелым ударом. Я думал об этом.

– А Марк? Это его погубит! А он еще так молод! И только начинает свою карьеру!

– А как насчет другого молодого человека, тоже единственного сына, который только начинал свою карьеру?

– Но он умер! – воскликнул Джордж. – Он не страдает! Ему уже все равно!

– А как же его доброе имя? А каково его отцу?

– Я не могу и не стану состязаться с тобой в полемике. Я человек простой и старомодный. Я считаю, что друзья должны помогать друг другу, а старые семьи – держаться вместе.

– Даже за счет других друзей и старых семей? Перестань, Джордж, – сказал полковник.

Джордж побагровел и произнес изменившимся голосом:

– Верни мне рукопись отца! Отдай мне конверт. Я этого требую!

– Не могу, старина. Господи Боже, неужели ты думаешь, что если бы совесть мне позволила избавиться от рукописи или сжечь ее, то я бы этого не сделал? Уж поверь, мне это нравится ничуть не больше, чем тебе.

Он убрал конверт во внутренний карман пиджака.

– Конечно, ты вправе обсудить это с леди Лакландер и Марком. Твой отец не оставил на этот счет никаких указаний. Кстати, я принес тебе копию письма, если ты решишь обо всем им рассказать. Вот она. – Полковник достал третий конверт и, положив на стол, направился к дверям. – И последнее, Джордж. Поверь, что мне искренне жаль. Будь у меня другой выход, я бы не раздумывая им воспользовался. Что?

Джордж Лакландер издал какой-то нечленораздельный звук и ткнул пальцем в сторону полковника.

– После этого, – сказал он, – само собой разумеется, что ни о каких отношениях между твоей дочерью и моим сыном не может быть и речи.

Полковник молчал так долго, что в наступившей тишине стало слышно тиканье часов на камине.

– Я не знал, – наконец произнес полковник, – что между ними есть какие-то отношения. Думаю, что ты заблуждаешься.

– Уверяю тебя, что нет. Однако обсуждать это излишне. Уверен, что и Марк, и Роуз сами поймут, что это невозможно. Без сомнения, ты с такой же легкостью загубишь ее судьбу, как лишаешь счастья нашу. – Он посмотрел на застывшее лицо полковника и добавил: – Она по уши влюблена в него. Не сомневайся!

– Если тебе сообщил об этом Марк…

– А с чего ты взял, что Марк? Мне… мне… – неожиданно Джордж смешался, а его звучный голос дрогнул.

– Тогда могу я осведомиться, с чего ты это взял? – Глядя на замешательство Джорджа Лакландера, у полковника возникли смутные подозрения о том, кто мог явиться источником информации. – Впрочем, это совершенно не важно. Уверяю тебя, этот источник заблуждается. Больше мне здесь делать нечего. Всего доброго.

С этими словами он вышел.

Джордж, так и не сумевший оправиться от ужасной новости, провожал его взглядом в окно. Им начинала овладевать паника. Подвинув к себе телефонный аппарат, он трясущимися пальцами набрал номер полковника. Трубку сняла женщина.

– Китти! Это вы?

3

Полковник направился домой коротким путем, называемым Речной тропой, которая шла через поместье Нанспардон от дороги и огибала площадку для гольфа. Затем она спускалась к Нижнему мосту, проходила через рощу Картареттов и тянулась дальше через владения капитана Сайса и мистера Финна, снова возвращаясь на дорогу у подножия холма.

Настроение у полковника было хуже некуда. Его тяготила ответственность за свое решение и расстраивала ссора с Джорджем Лакландером – хотя полковник и считал его надутым индюком, но они дружили с детства. Но особенно его удручали новость, что Роуз влюблена в Марка, и все более усиливавшееся подозрение, что Джорджу Лакландеру сообщила об этом не кто иной, как Китти.

Шагая по склону холма, он окинул взглядом небольшую долину, в которой были разбиты сады трех поместий. Завидев мистера Финна, бродившего по своему участку с кошкой на плече, полковник, памятуя о склоке с ним из-за места рыбалки, решил, что тот точно похож на старого злобного колдуна. А бедняга Сайс, как обычно, упражнялся в стрельбе по мишени из лука. А вон, покачивая бедрами и с длинным мундштуком в руке, показалась Китти, вышедшая из дома в обтягивающих брюках из тонкого бархата и яркой оранжевой блузке. Решив, что ее взгляд направлен належавший по другую сторону долины Нанспардон, полковник почувствовал приступ тошноты.

«Как я мог на ней жениться? Как?» – в который раз невольно подумал он.

Роуз, как всегда по вечерам, копалась в саду, обрезая увядшие головки цветов. Полковник вздохнул и перевел взгляд на вершину холма, где в просветах зелени то и дело мелькало форменное платье сестры Кеттл, катившей велосипед. Полковник решил, что для Суивнингса она все равно что последняя цифра периодической дроби.

Он спустился к Нижнему мосту, отделявшему его участок рыбной ловли вниз по течению от участка мистера Данберри-Финна, расположенного выше. Предметом ссоры стали воды под самим мостом. Полковник остановился и, опираясь на каменный парапет моста, стал вглядываться в темное зеленое царство подводного мира. Сначала он смотрел рассеянно, но вскоре напряг зрение. У левого берега реки неподалеку от полуразрушенного эллинга, где был привязан ялик, находилась заводь. В ней среди прочих то и дело мелькала внушительная тень: она могла принадлежать только Старушке! Полковник решил, что рыбалка перед ужином наверняка поможет ему снять напряжение, особенно если форель решит порезвиться на его участке реки. Оторвав взгляд от заводи, он посмотрел на поместье соседа и увидел, как мистер Финн – по-прежнему с кошкой на плече – замер, разглядывая его в полевой бинокль.

– Проклятие! – пробормотал полковник и продолжил путь домой. За мостом он уже был вне поля зрения мистера Финна.

Тропинка пересекала узкий луг и поднималась к холму. Его рощица и перелесок капитана Сайса скрывали от глаз верхние владения трех поместий. Услышав впереди торопливую тяжелую поступь и шумное сопение, неизменно сопровождавшее любое передвижение мистера Финна, полковник сообразил, с кем ему предстоит встреча, и не ошибся. Через мгновение тот появился на тропинке собственной персоной, одетый в поношенную куртку с поясом и твидовую шляпу, утыканную блеснами, а висевшие на ленте очки делали его похожим на ирландца, играющего на волынке. В руках у него были самые разнообразные приспособления для рыбной ловли. Судя по всему, он собирался второпях, а сопровождавшая его миссис Томазина Твитчетт в свойственной кошкам манере недвусмысленно давала понять, что их совместное путешествие являлось простой случайностью, и не более того.

Тропинка была узкой, и кому-то предстояло уступить дорогу. Полковник, сытый по горло скандалами с соседями, отошел в сторону и ждал, пока двигавшийся с каменным лицом мистер Финн не пройдет мимо. Неожиданно кошка резко ускорила шаг и вырвалась вперед.

– Привет, подружка! – сказал полковник и наклонился, щелкнув пальцами.

Кошка смерила его взглядом и неторопливо продолжила путь, подергивая кончиком хвоста.

Полковник выпрямился и оказался лицом к лицу с мистером Финном.

– Добрый вечер, – поздоровался полковник.

– Сэр, – ответствовал мистер Финн и, приложившись пальцем к своей ужасной шляпе, принял важный вид. – Томазина, веди себя прилично!

Кошка же, демонстрируя своенравие, вернулась к полковнику и разлеглась у его ног.

– Славная киска, – заметил полковник и добавил: – Удачной рыбалки! Кстати, Старушка сейчас под мостом с моей стороны.

– В самом деле?

– Вы наверняка имели возможность в этом удостовериться, когда разглядывали меня в бинокль, – опрометчиво не сдержался полковник.

Если мистер Финн и был настроен миролюбиво, то от былого благодушия не осталось и следа, и он воинственно взмахнул садком.

– Насколько мне известно, – язвительно заметил он, – пейзаж как таковой не является предметом частного владения и любоваться им могут все желающие. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но для лицезрения вод убегающих к горизонту потоков реки никакого разрешения не требуется.

– Не требуется, – согласился полковник. – По мне, так вы можете лицезреть хоть меня, хоть реку вплоть до Второго пришествия! Но если бы вы только знали… если бы вы… – он поскреб затылок, что для полковника было проявлением высшей степени душевного волнения, – мой дорогой Финн, если бы вы только знали… Господи, какая разница! Всего наилучшего!

Он обошел мистера Финна и поспешил по тропинке.

«И ради таких, – с неприязнью подумал он, – как этот нелепый шут гороховый я взвалил на себя ношу, из-за которой могу лишиться душевного покоя до конца своих дней».

Он умерил шаг и вошел в свою рощицу. То ли повинуясь материнскому инстинкту, то ли проникшись необъяснимой кошачьей симпатией к полковнику, Томазина Твитчетт направилась за ним, время от времени мяукая и поглядывая, не зазевается ли какая птица. Уже на выходе из рощи он заметил пошатывавшегося капитана Сайса, который с луком в руке и колчаном на поясе что-то искал в высокой траве.

– Привет, полковник, – поздоровался сосед. – Потерял проклятую стрелу. Что за напасть! Промазал по мишени, а теперь не могу найти.

– Промазал, и промазал прилично, верно? – раздраженно отозвался Картаретт, поражаясь столь явному проявлению безрассудства и беспечности – как-никак здесь все-таки ходят люди. Однако он принялся помогать в поисках, как, впрочем, и Томазина Твитчетт, которую явно заинтересовал шорох листвы, которую ворошили люди.

– Все верно, – согласился капитан Сайс, – отвратительный выстрел, но я увидел старика Финна, и он выбил меня из колеи. Ты слышал, какая история вышла у меня с его кошкой? Хуже не придумаешь! Чистая случайность, но этот болван и слышать ничего не хочет! Я извинялся и заверял, что сам переживаю, потому что люблю кошек.

Он сунул руку в опавшие листья, и Томазина Твитчетт моментально среагировала и впилась когтями в запястье.

– Ах ты, маленькая дрянь! – выругался капитан Сайс и, стряхнув кошку, хотел было ей наподдать, но та ловко увернулась и, пресытившись их обществом, отправилась домой к котятам. Полковник извинился и, оставив капитана продолжать поиски, вышел из рощи на лужайку перед своим домом.

Его жена в яркой блузке и огромных серьгах раскачивалась в гамаке, свесив обтянутую черным бархатом ножку. На металлическом столике красовался поднос с напитками.

– Ты задержался, – лениво произнесла она. – Ужин через полчаса. Ходил в Нанспардон?

– Мне надо было повидать Джорджа.

– Зачем?

– По делам, связанным с его отцом.

– Лаконичный ответ.

– Это касается только их семьи, дорогая.

– И как поживает Джордж?

Полковник вспомнил его багровую физиономию и ответил:

– Все еще не может прийти в себя.

– Мы должны пригласить его на ужин. Кстати, он обещал завтра поучить меня играть в гольф и даже одолжить несколько клюшек. Правда, мило с его стороны?

– А когда вы об этом договорились?

– Да только что. Минут двадцать назад, – ответила она, не сводя с него глаз.

– Китти, мне бы этого не хотелось.

– Уж не ревнуешь ли ты меня к нему?

– А есть основания? – спросил полковник после долгой паузы.

– Нет.

– Я все равно не хочу, чтобы вы завтра играли в гольф.

– Но почему?

– Китти, что ты говорила Джорджу о Марке и Роуз?

– Ничего такого, чего ты и сам не видишь. Роуз по уши влюблена в Марка.

– Я тебе не верю.

– Мой дорогой Морис, ты же не думаешь, что девушка всю свою жизнь собирается провести возле своего папочки?

– Конечно, нет!

– Тогда что тебя удивляет?

– Но я… я не знал… Я и сейчас не верю…

– Он появился здесь пять минут назад, сам не свой, и они уединились в гостиной. Можешь пойти и убедиться лично. Если хочешь, можешь не переодеваться к ужину, я пойму.

– Спасибо, дорогая, – убитым голосом произнес Картаретт и направился в дом.

Не будь полковник столь расстроен и подавлен, он наверняка бы дал знать о своем приближении. А так он прошел по мягкому ковру и, открыв дверь, застал дочь в объятиях Марка Лакландера, из которых она если и пыталась освободиться, то не очень решительно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Долина реки Чайн

1

Роуз и Марк отреагировали так, как и подобает застигнутым врасплох влюбленным. Они моментально отстранились друг от друга, причем Роуз сильно побледнела, а Марк покраснел. Ни один из них не проронил ни слова.

– Извини, дорогая. Прошу прощения, – сказал полковник и слегка поклонился в сторону дочери.

Взволнованная Роуз бросилась к отцу и, обняв за шею, воскликнула:

– Папочка, это же должно было когда-нибудь случиться, правда?

– Сэр, я хочу жениться на вашей дочери, – произнес Марк.

– А я этого не хочу, – добавила Роуз, – если ты будешь против. Я так ему и сказала.

Полковник осторожно высвободился из ее объятий и обнял за плечи.

– Откуда ты сюда приехал, Марк? – спросил он.

– Из Чайнинга. Сегодня я дежурил в больнице.

– Понятно. – Полковник посмотрел на влюбленных, понимая, какими беззащитными и ранимыми их делала пылкая страсть. – Присядьте, пожалуйста. Вы оба. Мне надо подумать, как вам сообщить нечто важное. Садитесь.

Не понимая, что происходит, они молча повиновались.

– Когда ты вернешься в Нанспардон, Марк, – начал полковник, – то увидишь, что твой отец очень расстроен. Причина тому – наш недавний с ним разговор. Я вправе пересказать его суть, но мне кажется, будет лучше, если ты все узнаешь от него самого.

– Что узнаю?

– Боюсь, нечто очень неприятное. Твой отец будет категорически против самой мысли о браке с Роуз.

– Этого не может быть! – не поверил Марк.

– Ты скоро в этом убедишься. Я не исключаю, что ты и сам посчитаешь для себя невозможным породниться с семейством Картареттов. – Полковник грустно улыбнулся. – Прости меня, милая Роуз, но это правда.

– Но, папочка, – вмешалась Роуз и спросила с оттенком иронии: – И что же такого ты натворил?

– Боюсь, что хуже не бывает, радость моя, – ответил отец.

– О чем бы ни шла речь, – сказал Марк, вставая, – смею вас заверить, что никакие ссоры не заставят меня изменить свои намерения относительно Роуз.

– Дело вовсе не в ссоре, – мягко ответил полковник.

– Отлично! – Марк повернулся к Роуз: – Не волнуйся, дорогая. Я отправлюсь домой и все улажу.

– Конечно, иди, – согласился полковник, – и во всем разберись.

Он взял доктора под руку и проводил до двери.

– Завтра ты будешь относиться ко мне совсем по-другому, Марк, – сказал он. – Сможешь ли ты поверить, что мой поступок является вынужденным, и поступить по-другому я просто не могу, как бы этого ни хотел?

– «Вынужденным»? – удивленно переспросил Марк. – Да, разумеется… Конечно… – Он сжал челюсти и сдвинул брови, отчего фамильные черты Лакландеров стали особенно заметны. – Послушайте, сэр, если мой отец одобрит помолвку… а иного я и вообразить не могу… что скажете вы сами? И считаю своим долгом вас сразу предупредить, что никакие препоны с обеих сторон меня не остановят!

– В таком случае, – ответил полковник, – твой вопрос не требует никакого ответа. А сейчас я оставлю тебя попрощаться с Роуз, а потом ты пойдешь домой. До свидания, Марк.

Когда полковник ушел, Марк повернулся в Роуз и взял ее за руки.

– Какая-то ерунда! – сказал он. – Ну что такого могут учудить наши отцы, чтобы разлучить нас?

– Не знаю. Я не знаю, в чем дело, но мне ужасно тревожно. Папа так расстроен!

– Ну, пока мы не знаем подробностей, ставить диагноз не имеет смысла. Я отправляюсь домой и перезвоню тебе через пятнадцать минут. Бог сотворил настоящее чудо, одарив меня твоей любовью, Роуз. И ничто, – продолжил Марк с таким пылом, будто до него никто и никогда не говорил этих слов, – слышишь, ничто не может разлучить нас! До встречи, любимая.

Он поцеловал Роуз и удалился.

Оставшись в одиночестве, она задумалась о чувствах, которые они с Марком испытывали друг к другу. Куда делись ее обычные сомнения, вызванные боязнью причинить отцу боль своим замужеством? Осознав, что даже не особенно переживает из-за столь необычного поведения отца, она поняла, насколько сильное чувство ею овладело. Роуз подошла к большой стеклянной двери и посмотрела на поместье Нанспардон, лежавшее на другом краю долины. Переполнявшее ее счастье не оставляло в душе места для переживаний. Она впервые поняла всю силу любви.

Задумавшись, она совершенно потеряла счет времени, и к действительности ее вернул гонг, созывавший на ужин и раздавшийся одновременно со звонком телефона. Она подлетела к нему и взяла трубку.

– Роуз, – сказал Марк, – скажи мне прямо сейчас, что любишь меня. Прямо сейчас.

– Я люблю тебя.

– И дай мне свое самое честное слово, что выйдешь за меня замуж. Обещай мне, а лучше поклянись!

– Клянусь.

– Вот и хорошо. Я вернусь в девять часов.

– Ты узнал, что произошло?

– Да. И вопрос очень щекотливый. Да хранит тебя Господь, любимая. До встречи.

– Увидимся в девять, – подтвердила Роуз и, окрыленная, отправилась на ужин.