Текст книги "Интимная жизнь великих диктаторов"
Автор книги: Найджел Которн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
В семье Наполеона открыто обсуждались его приступы импотенции, и слухи о ней разошлись по всей Европе. Жозефине так и не удалось родить сына и наследника, и в 1809 году Наполеон расторг этот брак.
Государственные интересы побудили его взять в жены австриячку Марию-Луизу – племянницу Марии-Антуанетты. Впрочем, он нашел, что восемнадцатилетняя девственница – «из тех особ, на которых я непрочь жениться». Своему брату Люсьену он сказал: «Естественно, мне бы хотелось короновать мою любовницу (подразумевалась Валевская), но я должен заключать союзы с суверенами». Заключение союза с Австрией оказалось политической ошибкой, которая вскоре привела к войне с Россией.
Для Жозефины развод стал тяжелым ударом, но она все еще не считала борьбу проигранной. Она способствовала женитьбе мужа на Марии-Луизе, надеясь, что юная принцесса придет к ней за советом, и они создадут menage a trois [10]10
Семью втроем (фр.).
[Закрыть], где она как старшая из двух императриц, естественно, будет играть главенствующую роль.
Однако Наполеон, в марте 1810 года вступивший в брак по доверенности, через две недели выгнал Жозефину из Парижа. Впоследствии обе дамы время от времени встречались в Мальмезоне и проливали горькие слезы.
Мария-Луиза была младше Наполеона на двадцать лет. При первой же встрече она согласилась лечь с ним в постель. В ту пору Наполеон, по описаниям современников, «вел себя скорее как насильник, нежели как ухажер», но Марию-Луизу, похоже, это не смущало. Потом, как говорит в своей знаменитой цитате Наполеон, она даже «попросила меня сделать это еще раз».
Наполеон был в нее страстно влюблен, и в 1811 году она родила ему наследника. Ходили, правда, слухи об искусственном осеменении. Что бы ни говорили, Наполеон был в восторге. Радовалась даже Жозефина. Несмотря на недвусмысленные протесты Марии-Луизы, экс-императрице удалось тайком повидать ребенка. Кроме того, она приняла у себя герцогиню Валевскую, когда та со своим сыном Александром посетила Францию.
Когда Наполеон лишился власти, Жозефина пожелала отправиться вместе с ним на Эльбу, но помешала «его жена». Правда, Мария-Луиза тоже не отправилась в изгнание с Наполеоном. Она стала великой герцогиней Пармской. Ее отец послал к ней на помощь графа фон Нейперга. Граф ее соблазнил, и она сожительствовала с ним до самой своей кончины. Ко дню возвращения Наполеона с Эльбы Жозефина умерла. После Ватерлоо Наполеона выслали на остров Святой Елены, и там с ним оставались четверо друзей, все – мужчины.
Существовало немало домыслов о сексуальной ориентации Наполеона. Он терпимо относился к гомосексуализму в армии и не пожелал отодвинуть его за черту закона своим знаменитым «Кодексом». Многие мужчины писали о его «соблазнительном очаровании». Хлестче всех выразился генерал де Сегюр: «Достигнув вершины власти, он больше не командует, как мужчина, а соблазняет, как женщина».
Сам Наполеон признался, что его дружба с мужчинами обычно начиналась с физического притяжения. Вот что пишет генерал Коленкур: «Он мне сказал, что для него сердце – вовсе не орган чувств, что его чувства живут лишь там, где мужчины испытывают ощущения иного рода. В сердце – ничего, все только в чреслах и другом месте, кое я оставлю безымянным».
Исключительную приязнь Наполеон питал к молодому златовласому русскому царю Александру I. Эта граничащая с одержимостью симпатия привела в конце концов к катастрофе в войне с русскими и падению Наполеона.
Когда они впервые повстречались с русским царем на плоту посреди реки Тильзит, Наполеон воскликнул: «Это Аполлон!» Впоследствии он написал Жозефине:
«Будь он женщиной, я бы его сделал своей любовницей». О его «пристрастии к красивым мужчинам» упоминала и горничная Жозефины.
Среди приближенных Наполеона хватало женоподобных молодых людей, и он относился к ним с нежностью. По словам Меневаля – секретаря Наполеона, – император «приходил и садился на угол моего стола или подлокотник кресла, а иногда и мне на колени. Он обнимал меня рукой за шею и посмеивался, ласково теребя мое ухо».
Помощник Наполеона – Луи Маршан – получил кличку «мадмуазель Маршан», а шевалье де Сен-Кру – «стройного, франтоватого малого с гладким миловидным личиком, более подходящим девице, нежели бравому солдату», – прозвали «мадмуазель Сен-Кру». А Наполеона барон Гаспар Гургар, шесть лет прослуживший при нем ординарцем, титуловал «ее величество».
После катастрофического завершения русской военной кампании Наполеон в сорокадвухлетнем возрасте стал импотентом, причиной тому был, вероятно, отказ эндокринных желез. Вдобавок ему досаждала «жгучая моча» из-за кальциевых отложений в уретре.
***
Возможно, Наполеон и испытывал некоторые сомнения в своей сексапильности, но его сестра Полин никакими комплексами не страдала. Она была одной из очаровательнейших женщин того времени и, по некоторым сведениям, обладала непомерным сексуальным аппетитом. «В ней дивным образом объединялись совершенная красота и необыкновенная моральная распущенность, – сказал современник. – Я в жизни не встречал более очаровательного существа, но и по части фривольности с ней некому было тягаться».
С этим соглашалась графиня Анна Потоцкая: «Она сочетала лучшие и самые правильные черты лица, какие только можно вообразить, с великолепнейшей фигурой, которой, увы, слишком часто восхищались».
Достигнув возраста, в котором большинство людей моется редко, Полин сделала свое времяпровождение в ванной поистине публичным действом. Ежеутренне ванну заполняли двадцатью литрами свежего молока. Полин раздевалась донага, а затем чернокожий невольник Поль нес ее в ванну.
Шокированным зрителям красотка дерзко говорила: «А что в этом такого? Вас возмущает, что он не женат?» И тогда Полин женила Поля на одной из своих горничных, но он все же не перестал носить ее, голую, в ванну.
В пятнадцать лет Полин полюбила сорокалетнего Луи Ферона, считавшегося королем щеголей. Но клан Бонапартов счел партию неподходящей, и Наполеон убрал Ферона с глаз долой. Тогда Полин в отместку принялась флиртовать с адъютантами императора.
Чтобы обуздать сумасбродку, Наполеон подыскал для нее мужа – Виктора Леклерка – привлекательного блондина, сына мельника. В качестве свадебного подарка Виктор получил производство в бригадные генералы. И хотя это был брак не по великой любви, Полин осталась вполне довольной и родила ему в 1798 году сына Дремида.
В 1800 году во французской колонии Санто-Доминго – ныне Республика Гаити – вспыхнуло восстание невольников под предводительством Тоссе Л'Овертюра. Леклерка отправили усмирять мятежников. Но Полин не желала расставаться с Парижем и несколькими любовниками. (Один из них позднее напишет: «Прежде чем она отправилась на Санто-Доминго, нас, пользующихся милостями Полин, не бывало меньше пяти в одном доме. Она была величайшей среди шлюх и самой желанной женщиной на свете».) Она три дня просидела взаперти у себя в спальне и согласилась плыть на Санто-Доминго, лишь когда Наполеон обещал регулярно слать ей корабли с парижскими нарядами.
В 1802 году Леклерк успешно подавил восстание, но вскоре заболел желтой лихорадкой и умер. Полин вернулась во Францию, где век ее траура оказался весьма недолог.
Наполеон быстро подыскал ей второго мужа – графа Камилло Боргезе. Этот итальянец был сказочно богат, он собрал одну из величайших в мире коллекций бриллиантов. Его деньги и титул пришлись Полин по вкусу, но все испортил один великий изъян: в сексуальном отношении Камилло был ей совершенно не ровня. Из Рима, с Вилла-Боргезе, Полин отправила дяде письмецо: «Лучше я буду вдовой Леклерка за паршивые двадцать тысяч франков в год, чем замужем за евнухом».
Полин ухитрялась бросаться из одной крайности в другую. По возвращении в Париж она влюбилась в модного художника Луи Филипа Огюста де Форби. Он считался чрезвычайно одаренным, и Полин не могла на него нарадоваться, но размеры его пениса вызвали у нее сильное раздражение вагины. Пригласили доктора, и он обнаружил бедняжку на грани нервного истощения. От постоянного возбуждения у нее распухла матка, а вагина хранила многочисленные следы травм. Ради здоровья Полин художника убедили пойти в армию, а затем убрали подальше от греха.
Вскоре Полин утешилась. В Ницце она наняла молодого музыканта по имени Феликс Бланжини «дирижировать ее оркестром». Кроме того, она уложила в постель Франсуа Тальма – знаменитейшего актера того времени – и 25-летнего полковника Армана Жюля де Кановиля – адъютанта начальника наполеоновского штаба.
Снова вмешался Наполеон – злосчастный офицер был переведен в Данциг и в 1812 году, при отступлении из Москвы, он умер. С его шеи сняли фермуар с портретом Полин. Она тяжело переживала утрату.
Вместе с братом она отправилась в изгнание на Эльбу, а когда «сто дней» остались позади, выразила готовность плыть вместе с ним на остров Святой Елены. Этого не допустили англичане, и Полин вернулась к мужу и умерла от рака в Вилла-Боргезе в возрасте сорока четырех лет. Отходя в мир иной, она сжимала в руке зеркальце.
Она ушла, но остался памятник ее красоте. В пору ее расцвета Антонио Канова создал свою знаменитую скульптуру – Венеру, полулежащую на кушетке. На вопрос «как вы могли позировать обнаженной?», Полин отвечала: «Я не мерзла, в студии горел огонь». Последней ее волей было похоронить ее в закрытом гробу. Зато обнаженную Венеру Кановы вынесли из хранилища и поставили в церкви на всеобщее обозрение.
***
Луи Наполеон, который был сыном Луи Бонапарта – брата Наполеона, возведенного на голландский престол, и дочери Жозефины – Гортензии, в 1852 году стал диктатором Наполеоном III.
После падения Наполеона I семью Бонапартов изгнали из Франции, и Луи Наполеон вырос в Швейцарии. С ранних лет его сопровождала вереница любовниц и внебрачных детей.
Когда умер герцог Рейхштадский (единственный законный сын Наполеона, считавшийся впоследствии Наполеоном II), Луи возглавил семейную борьбу за французский трон. Дабы укрепить свои позиции, он выразил готовность жениться на своей кузине принцессе Матильде Бонапарт. Однако его надежды на брак рухнули при неудачной попытке свергнуть в 1836 году французское правительство, и он был изгнан в Англию.
В 1840 году он предпринял новую попытку – высадился в Булони с маленьким отрядом и тотчас угодил в плен. Томясь в крепости Хэм, он умолял допустить к нему женщин. Правительство Франции разрешило сладострастной двадцатилетней красотке Александрине Верже посещать злополучного претендента на престол. Официально ее нанимали гладить мундиры охранников, но известность она приобрела за «обслуживание многих важных государственных узников». Луи Наполеон провел в тюрьме Хэм шесть лет, и за этот срок Александрина родила ему двоих сыновей.
В 1846 году Луи Наполеону удалось бежать и вернуться в Англию. В Лондоне он прожил два года на содержании у красивой англичанки Элизабет Говард. Она же финансировала в 1848 году его возвращение во Францию, в результате чего он захватил власть. В награду Элизабет Говард получила титул графини де Берегар и пять миллионов франков.
В 1853 году Луи женился на испанской аристократке Евгении де Монтихо, женщине, самой, неподходящей, пожалуй, на роль его супруги. Эта благочестивая католичка считала секс явлением богомерзким, простительным лишь для деторождения. По мнению принцессы Матильды, ей бы пойти в монахини. Евгения познакомилась с Луи Наполеоном, вышла замуж 27-летней девственницей и через два года, родив ему единственного сына, совершенно прекратила сексуальные отношения с мужем. При этом она ревновала его к любовницам, обвиняла в том, что он спит «со всяким отребьем», лишь бы ей досадить.
Наполеон III действительно питал пристрастие к куртизанкам и проституткам. Однажды он заплатил десять тысяч франков за ночь с английской путаной Корой Перл. Правда, это была не простая шлюха, а знаменитость в своем роде. Когда Берти – принц Уэльский – пожелал на нее взглянуть, ее принесли на обеденный стол в огромном серебряном блюде. С блюда сняли крышку, и Берти увидел Кору Перл, совершенно голую, если не считать нитки жемчуга и веточки петрушки.
Другую куртизанку, чьими услугами наравне с принцем Уэльским пользовался Наполеон III, звали Джулия Бенини; эта красивая итальянка прославилась прозвищем Ла Баруччи. У себя в салоне она хранила серебряный кубок с выгравированными буквой «N» и императорским крестом. Еще у Наполеона III была долгая связь с известной французской актрисой Рашель.
Наполеон III спал не только с девушками из низшего общества, попадались среди его любовниц и аристократки. По свидетельству маркизы Тайси-Шатено, как-то раз среди ночи Наполеон III наведался к ней в спальню в одной розовато-лиловой шелковой пижаме. Не тратя времени на лишние разговоры и любовную прелюдию, они занялись сексом. Попотев и покряхтев, он сделал дело и удалился. Кроме того, соблазнил мадам Валевскую, жену своего министра иностранных дел.
Последней его любовницей стала дородная пейзанка Маргарита Беланже. В ту пору Наполеон III уже серьезно болел, и Евгения была убеждена, что новая любовная интрижка сведет его в могилу, поэтому она уговорила Маргариту оставить его в покое.
Когда Наполеона III спрашивали, зачем ему столько любовниц, он отвечал: «Должен же я иногда развлекаться». Однако его «развлечения» представляли собой угрозу государственной безопасности. Министры умоляли его быть осторожнее, предупреждали, что он может угодить в силки какой-нибудь авантюристки. Так и вышло. Премьер-министр Сардинии подослал к нему красивую 19-летнюю графиню де Кастильоне, чтобы она заручилась его помощью в борьбе за объединение Италии. С этой задачей она легко справилась в постели.
Наполеон III не страдал от избытка политического благоразумия. Он вовлек Францию в несколько изнурительных войн, и поражение во франко-прусской кампании 1870–1871 годов стоило ему трона. Он снова отправился в изгнание и умер в Англии в 1873 году.
Глава 2
Десять дней, которые потрясли кровать
Владимир Ильич Ульянов, более известный под псевдонимом Ленин, тоже принадлежал к числу дамских угодников, но его влекло только к женщинам, которые были неравнодушны к революционной борьбе.
Его первую возлюбленную звали Надежда Константиновна Крупская. Она была на год старше и к моменту их знакомства успела свято уверовать в идеалы марксизма. Молоденькой девушкой она прочла первый том «Капитала» К. Маркса и сообщила, что слышит «похоронный звон по капиталу – экспроприаторы будут экспроприированы» и что ее «сердце бьется так, что его слышно». Наверное, она была из породы романтиков.
Надю считали привлекательной брюнеткой, и революционный апломб молодого Ильича произвел на нее хорошее впечатление. Они прогуливались по берегам Невы и беседовали о грядущем свержении капитализма, о будущем возмездии за казнь брата Александра, покушавшегося на жизнь царя.
Между тем Ленин положил глаз и на одну из подруг Нади – находчивую и предприимчивую Аполлинарию Якубову. Вскоре его арестовали за подрывную деятельность, но перед тем он успел сделать Аполлинарии предложение.
Из тюремной камеры он слал Аполлинарии и Наде письма с просьбами приходить на Шпалерную улицу, к тюрьме, чтобы он мог поглядеть на них из зарешеченного оконца. Аполлинария ни разу не явилась, и топтаться под стенами тюрьмы приходилось одной Наде, из чего Ленин сделал неутешительный вывод, что ему дали отказ.
Аполлинарию и Надю вскоре тоже арестовали. Они отправились в сибирскую ссылку, но Якубову через несколько месяцев после оглашения приговора спас молодой профессор-юрист по фамилии Тахтерев. Они сбежали в Лондон, и там их встретил Ленин уже в 1902 году. Аполлинария тогда помогла Ленину с Надей снять номера в «Грейс-Инн-Роуд», на Холфорд-сквер, 30.
После недолгой отсидки в тюрьме Ленина отправили в Сибирь. Но он к тому времени уже обручился с Надей, что позволило ему просить у властей разрешения пригласить ее к себе в ссылку. Власти не возражали, но выдвинули условие, чтобы Ленин и Надя поженились. Это очень обеспокоило Анну – сестру Ленина. «Надя похожа на селедку», – написала она.
В юности Надя была хорошенькой, но с годами стала обыкновенной простушкой и выглядела даже старше своих лет. О ней иронически отозвался писатель Илья Эренбург: «Достаточно разок взглянуть на Крупскую, и понять, что Ленина женщины не интересовали». Она страдала болезнью Грейвса – не могла иметь детей.
Впрочем, Ленин тоже был далеко не красавец. Когда Надя наконец добралась до сибирской деревни, где «тянул» срок ее жених, он первым делом услышал от нее: «Господи, как ужасно ты растолстел!» В ту ночь они пьянствовали с местными жителями, а спать легли почти на рассвете. Если молодые и питали надежды на семейное счастье, то этому не суждено было сбыться, так как к ним нагрянула Надина мать. Эта женщина была очень религиозна и вдобавок остра на язык, Ленин с ней постоянно ссорился.
***
Ленину нравились женщины из богатых слоев общества. В 1905 году, проживая в Санкт-Петербурге под вымышленным именем и опасаясь ареста, он встретил разведенную даму с замысловатым псевдонимом Элизабет де К. Эта аристократка ни от кого не зависела в финансовом отношении и обладала изысканным вкусом, интересовалась миром искусства, литературы и вела красивую жизнь. Они встретились в ресторане «Тартар», где Ленин ужинал со своим другом Михаилом Румянцевым. Элизабет де К. сидела за столиком в одиночестве, и Ленин не мог оторвать от нее глаз. Мало-мальски знавший ее Румянцев подошел к ней и попросил составить им компанию.
«Вы познакомитесь с очень интересным человеком, – посулил Румянцев. – Он весьма знаменит, но вам не следует чересчур интересоваться подробностями его биографии». Даму это позабавило и заинтриговало, она подошла к соседнему столику, и Михаил представил ей «Уильяма Фрея». «Вы англичанин?» – спросила она Ленина. «Нет, я не совсем англичанин», – был ответ. Приятная беседа длилась около часа, от загадочного незнакомца так и веяло агрессивностью, но дама не догадалась, что перед ней – тот самый Н. Ленин, автор зажигательных статей в «Новой жизни», о которых столько говорилось в те дни.
Через неделю она посетила редакцию «Новой жизни» и снова столкнулась с таинственным «не совсем англичанином».
«Рад вас видеть, – сказал он. – Я из-за вас беспокоился. Вы перестали бывать в ресторане «Тартар».
Это было деликатное предложение поужинать вместе, но она не отважилась дать согласие, так как совсем не знала этого человека. Она решила кое-что выяснить об «Уильяме Фрее» и обратилась к Румянцеву.
«Ты не понимаешь, – ответил Румянцев. – Разумеется, моего друга Фрея интересуют женщины, но, в основном, с коллективистской, социальной и политической точек зрения. Я очень сомневаюсь в том, что женщины как индивидуумы хоть сколько-нибудь ему интересны. Позволь добавить, что на другой вечер после того ужина он спросил, возьмусь ли я за тебя поручиться. К новым знакомым он относится очень подозрительно. Остерегается провокаторов. Пришлось сказать, кто ты».
Элизабет поняла, что таинственный мистер Фрей – опасный революционер. Но ей снова довелось с ним увидеться. Румянцев организовал скромную вечеринку. За разговорами встал вопрос, нельзя ли использовать квартиру Элизабет де К. для проведения тайных митингов. Квартира находилась в богатом квартале, и посетители могли проникать туда и выбираться незамеченными. Полиция вряд ли заподозрила бы, что там собираются революционеры. Элизабет согласилась предоставлять им свою квартиру дважды в неделю. Она отсылала горничную и ставила самовар. Первым приходил Ленин и называл ей разовый пароль. По этому паролю она впускала остальных гостей. Когда завязывалась беседа, Элизабет удалялась в свою спальню. По прошествии нескольких таких собраний как-то само собой получилось, что приходить к ней стал один Ленин.
Это был страстный роман, но с самого начала возникли трения: Элизабет обладала обширным культурным кругозором, Ленина же ничего, кроме политики, не интересовало. И все же она искала пути к сближению. В июне 1906 года она посетила большевистский митинг в поле под Санкт-Петербургом. Когда появился Ленин, толпа пришла в неистовство. Она бурно откликнулась на призыв к восстанию и сразу двинулась в город с Владимиром Ильичом во главе. На Полюстровском проспекте толпу рассеяли казаки с плетками. Ленин залег в канаве. Судя по всему, такой исход его обрадовал, но Элизабет поняла, что за подстрекательство к восстанию его ждет неминуемый арест. Она спросила, готов ли он целиком довериться ей и подчиняться беспрекословно. Он ответил утвердительно. Она провела его пустырями и заросшими тропками в пригородную деревню, а затем они на трамвае вернулись в центр Санкт-Петербурга.
Ленин тоже готов был ее защищать. Как-то раз они сидели вдвоем в ее квартире, вдруг из самовара ей на платье упал раскаленный уголек, и оно вспыхнуло. Ленин подскочил к ней и погасил огонь. Когда он встал, Элизабет заметила, что он дрожит и холоден, как лед. Он повернулся и кинулся вон из дома. Тогда-то она и поняла, что он ее любит.
Она отправилась вслед за ним в Стокгольм. Даже в Швеции он боялся тайной полиции и вел жизнь заговорщика с секретными знаками, паролями, встречами в безлюдных местах.
Однажды он ей позвонил и назначил встречу в какой-то галерее, но поставил условие: если там окажутся другие русские, она притворится, что не узнала его. Придя туда, она увидела чуть поодаль двух грузин – они атаковали торговый автомат. Когда появился Ленин, грузины закричали: «Товарищ Ильич, помоги сладить с проклятущей буржуйской машиной. Мы хотим сэндвичи с ветчиной, а она подсовывает пирожные». «Знаешь, кто эти грузины? – спросил он позже. – Наши делегаты с Кавказа. Отличные ребята, но сущие дикари».
Жена и партийные съезды оставляла Ленину мало времени для Элизабет. Лишь иногда по понедельникам он нанимал в парке лодку и катал ее по озеру.
Но пламя их любви не угасало. Возвратясь в Петербург, она получила от него сумбурное и требовательное послание: «Немедленно напиши и назначь точное место встречи, иначе могут быть отсрочки и недоразумения».
Тон письма не понравился Элизабет, и она решила порвать с Лениным. Через два года в Женеве она узнала из газеты о его намерении выступить в Париже с речью. Повинуясь порыву, она села в поезд и приехала в столицу Франции. В перерыве пошла к Ленину за кулисы. Но приблизиться не удалось – его окружали восхищенные приверженцы. В конце концов он ее заметил. Сначала не узнал, затем удивился, «Какого черта! Что ты здесь делаешь?» – спросил он. «Пришла тебя послушать. И один человек попросил передать тебе вот это», – она вручила ему конверт, где лежал листок с адресом и телефонным номером ее гостиницы.
Следующее утро она прождала у телефона. Ленин так и не позвонил, зато прибыл сам, и они бросились друг другу в объятья. Отношения возобновились, хотя уже без прежней страсти. Нерегулярные встречи и переписка продолжались девять лет. Некоторые из первых писем Ленина дышат любовным пылом, поздние напоминают лекции по марксистской диалектике. В конце концов Элизабет де К. и Ленин поняли, что живут в разных мирах. Ленин, хоть и ратовал за эмансипацию, говорил, что ни разу не встречал женщину, которая прочла бы «Капитал» от корки до корки, которая способна вникнуть в железнодорожное расписание или может играть в шахматы. Он вручил Элизабет шахматы и попросил доказать, что он не прав.
В отместку она послала ему открытку с Моной Лизой и просьбой вглядеться и передать свои впечатления. И получила такой ответ: «Ничего не удалось извлечь из твоей Моны Лизы. И лицо, и платье мне ровным счетом ни о чем не говорят. Кажется, есть одноименная опера и книга Д'Аннунцио. Не возьму в толк, зачем ты мне ее прислала».
Причиной последней размолвки стал вопрос об отношении к свободе. Элизабет решила испытать веру Ленина в гранитную марксистскую диалектику. «Несомненно, в ней должно быть место свободе личности», – сказала она. «Люди не испытывают потребности в свободе, – отвечал Ленин. – Свобода – одна из форм буржуазной диктатуры. В стране, достойной называться государством, свободе места нет. Людям угодно пользоваться властью, но, Боже мой, что произойдет, если они ее получат?!»
Этот разговор происходил в 1914 году. Уже тогда у Ленина были диктаторские замашки.
Не успев расстаться с Элизабет де К., Ленин повстречал величайшую в своей жизни любовь – еще одну состоятельную разведенную даму. Звали ее Элизабет Д'Эрбенвиль Арманд.
Француженка по происхождению, дочь комедианта из мюзик-холла, после смерти отца она перебралась в Москву, где учительствовали ее бабушка и тетя. Восемнадцатилетняя Элизабет вскоре привлекла к себе внимание двадцатилетнего Александра Арманда – второго сына богатого текстильного мануфактурщика. Они сыграли свадьбу, поселились в пригородной усадьбе, и Элизабет родила пятерых детей. Она была счастлива и получала от жизни все, что хотела, кроме опасных и волнующих приключений.
Внезапно Элизабет бросила мужа и сбежала с его младшим братом Владимиром. Их бурный роман осеняло знамя свободной любви, но и это не могло удовлетворить ее в полной мере, и она сошлась в Стокгольме с феминисткой Элен Кей. Вскоре феминизм ей наскучил, но у Элен Кей она прочла статьи Ленина, сулившие опасные и волнующие приключения, и записалась в большевики.
Она вернулась в Россию, чтобы участвовать в революции 1905 года, и взяла nom de revolution [11]11
Революционное имя (фр.).
[Закрыть]Инесса, а дня через два ее арестовали. Спустя девять месяцев она вышла на свободу, но большевистских рядов не покинула. Она стала партийным курьером, затем снова угодила за решетку – на сей раз по серьезному обвинению в подрывной деятельности среди вооруженных сил.
Муж внес за нее залог, но она не оставила революционной борьбы и села в тюрьму в третий раз. Ее сослали в Архангельск, где лишь очень сильным политическим заключенным удавалось пережить свирепую северную зиму.
Ее деверь – Владимир Арманд – все еще был от нее без ума. Он отправился к ней в Архангельск, заболел туберкулезом и умер. Инесса бежала из ссылки и тайно перебралась с двумя детьми во Францию, где о ней уже ходили легенды.
Ленин встретил ее в Париже с распростертыми объятьями. Она стала героиней революции. Вождь мирового пролетариата восславил ее за подвиги и позаботился, чтобы она жила в той же гостинице, где поселился он с Надей, в номере напротив. К тому времени Инессе стукнуло тридцать лет. У нее были огромные глаза, широкий чувственный рот, изящное телосложение и непокорные каштановые кудри. Она была подвижна и умна. Одно ее присутствие вдохновляло экспатриантов, ее часто видели с Лениным в кафе на авеню д'Орлеан.
Она была популярна, хотя Ангелика Балабанова – большевистская агитаторша, ставшая впоследствии любовницей Муссолини, – смотрела на нее косо. Может быть, ревновала.
«Я не питала к ней симпатий, – сказала Балабанова. – Она была педантична, одевалась, как стопроцентная большевичка – всегда в одном и том же суровом стиле, и как стопроцентная большевичка думала и говорила. Она свободно владела многими языками и на всех дословно цитировала Ленина».
До этого времени Ленин считался пуританином. Никто из товарищей-революционеров не слышал, чтобы он обращался к симпатичной молодой женщине фамильярно на «ты». Обычно Ленин употреблял слово «ты» только в обращении к матери.
Ленин и Арманд одинаково любили Бетховена и схожим образом толковали учение Маркса, и обоим примерами для подражания служили главные герои повести Чернышевского «Что делать?». Они очень хорошо вжились в роли, будто для них написанные Чернышевским.
Надя не противилась развитию отношений Ленина и Инессы. Напротив, она даже смягчала возможные конфликты. В то лето Надя вместе с матерью отправилась на отдых в Порник – деревню близ Сен-Назера, а влюбленная парочка осталась в Париже.
Есть свидетельства, что у Ленина перед бегством Инессы в Париж была связь с другой француженкой. Он отправил одной сочинительнице письма совершенно интимного свойства, и после его смерти они «всплыли». Француженка обещала не публиковать их, пока жива Надя, и за это советское правительство платило ей изрядную пенсию.
Возможно, на связь мужа с Инессой Надя смотрела сквозь пальцы потому, что Арманд по крайней мере знала русский язык и была предана делу освобождения пролетариата. Надя была искренне привязана к Инессе. Ей нравились и дети, приехавшие в Париж вместе с пламенной революционеркой. Надя чистосердечно писала, что «в доме светлее, когда входит Инесса». А уж Ленин и вовсе не скрывал, к чему ведет этот роман. Однако в его планы вмешалась революция.
В 1914 году влюбленные расстались. Ленин по большевистским делам отправился с Надей в Краков. Инесса ужасно по нему скучала.
«О, мой дорогой, мы с тобой разлучены! – писала она из Парижа. – Какая это пытка! Глядя на знакомые места, я слишком ясно, как никогда прежде, понимаю, сколь огромное место ты занимал в моей жизни. Здесь, в Париже, вся наша деятельность тысячью нитей связана с мыслями о тебе. Даже сейчас я смогла бы обойтись без поцелуев, лишь бы только увидеть тебя. Изредка беседовать с тобой – какое счастье, и кому от этого было бы хуже? Почему я должна от этого отказываться?»
Ее послания к тому же содержали красноречивые описания трений и напряженности, возникших в любовном треугольнике. «Ты спрашиваешь, не сержусь ли я на то, что ты «довел до конца» разрыв. Нет, не думаю, что ты это сделал по собственной воле. В Париже в наших отношениях с Н. К. [Надей] было много хорошего. В одной из последних досужих бесед она сказала, что я ей стала дорога и близка лишь совсем недавно… Лишь в Лонжюмо [летней школе революционеров], а еще – прошлой осенью, когда мы корпели над переводами… Я к тебе очень привыкла. Мне так нравится даже не слушать тебя, а просто смотреть, как ты говоришь. Во-первых, у тебя так оживляется лицо, а, во-вторых, мне проще в такие минуты смотреть на тебя, потому что ты этого не замечаешь».
Разлука продлилась всего лишь восемь месяцев, а затем они все втроем обосновались в Галисии. Сначала дело не шло на лад, и Надя решила уехать, позволив Ленину жениться на Инессе. Но Ленин на это не пошел. Слишком уж много в его революционной борьбе зависело от Нади. С другой стороны, он нуждался и в Инессе, но по другим причинам. Поэтому mnage étrois сохранилась и подчас знавала светлые времена.
«Часами мы ходили по усыпанным листьями лесным дорожкам, – вспоминала Надя. – Обычно втроем: Владимир Ильич, Инесса и я… Иногда сидели на солнечном склоне меж кустов. Ильич набрасывал тезисы своих речей, я учила итальянский, Инесса шила юбку и наслаждалась солнечным теплом».
