Текст книги "Атрия. Камешки в пустых ладонях"

Автор книги: Наташа Ридаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Третий человек

Ребята обернулись и прислушались: по коридорам разносилось лишь эхо удаляющихся голосов Северина и Бланки. Не сговариваясь, троица устремилась в обратном направлении.

– Вдруг тот мужеложец выбрался из камеры и схватил его? – на ходу предположила Фрея.

– Не говори ерунды, – фыркнул Трис.

В этот момент Лика чуть не врезалась в Пия, выскочившего из-за столба. От неожиданности оба вскрикнули, а Фрея напустилась на приятеля:

– Где ты был? Если бы мы за тобой не вернулись, ты бы навечно остался в этом подземелье!

– Я… Мне показалось, я слышал крики из-под земли, – виновато пробормотал Пий.

– Из-под земли? Какой вздор! Нужно скорее догнать мастера Северина.

– Постойте! – воскликнул Трис. – Я сейчас тоже что-то слышал.

Он поднял свой факел повыше, но вокруг были только кирпичные столбы и арки, а под ногами – утоптанная земля. И в этот момент все четверо услышали звук, похожий на человеческий вопль, действительно донесшийся откуда-то снизу.

Друзья переглянулись и бросились в соседний коридор. Там между двумя столбами они заметили люк. Трис передал свой факел Пию, присел и приподнял дощатую крышку. Она поддалась, выпустив из недр подземелья очередной душераздирающий крик.

Опустив крышку, Трис вопросительно посмотрел на побледневших друзей.

– Няня говорила, что в Думарских горах живет огнедышащий монстр, который бродит под землей в надежде утолить свой вечный голод, – прошептала Фрея, дрожа всем телом. – Что, если он добрался до Каррака и кого-то поймал?

– Может, нам лучше уйти? – так же шепотом предложил Пий.

– Неужели вы верите в огнедышащего монстра? Это всего лишь сказки старой няни, – резонно заметила Лика. – Но человеку внизу явно нужна помощь.

– Думаю, надо позвать мастера Северина, – пробормотал Пий, у которого от страха вспотели ладони.

Из люка снова раздался отчаянный вопль, и Трис решительно откинул крышку.

– Нет времени, – прошептал он и начал спускаться по крутым деревянным ступеням.

У Лики дрожали колени, однако мысль о том, что Трис окажется один на один с неведомым врагом, заставила ее отправиться следом. Лестница привела их в узкий тоннель, где воздух был затхлым, как залежавшийся сыр. Свет одинокого факела, воткнутого в стену, выхватывал из темноты проем, ведущий в другое помещение. От лестницы его отделяло не больше десяти шагов, и ребята сразу поняли, что там кто-то есть.

Сверху раздалось пыхтение, а затем рядом с ними возникла Фрея. Трис прижал палец к губам и бесшумно подобрался к проему. Девочки тоже приблизились, осторожно заглянув внутрь.

Из-за внушительной толщины стены ребята могли видеть только то, что происходило прямо перед проемом. Человек в разорванной окровавленной рубашке был подвешен за руки в кандалах к железному крюку, вделанному в потолок. Он громко стонал. Другой человек стоял рядом, держа в замотанной тряпкой руке раскаленный железный прут. В следующую секунду он быстрым движением прижал конец прута к животу подвешенного человека. Тот дернулся и снова завопил. Лика зажала рот рукой, в нос ударил тошнотворный запах паленой плоти.

Стало ясно, что ребята ничем не смогут помочь несчастному. Они уже собирались вернуться к лестнице, как вдруг услышали голос третьего человека, до сих пор не попадавшего в поле их зрения. От звука этого голоса Фрея вздрогнула, а Лика и Трис невольно посмотрели на нее.

– Назови имя, – спокойно произнес невидимый мучитель.

– Фрея, – едва слышно выдохнула Лика, – это твой отец.

Дети взлетели вверх по лестнице, захлопнули крышку люка и со всех ног бросились прочь. Пий, перепуганный их видом еще больше, чем жуткими воплями, помчался следом.

Они бежали, пока не достигли последнего коридора, и лишь тогда остановились, чтобы перевести дух.

– Что там было? – спросил Пий, сгорая от любопытства.

Лика и Трис переглянулись и вопросительно посмотрели на Фрею. Она была мрачнее тучи.

– Не смейте никогда – слышите? – никогда об этом говорить! – приказала девочка тоном, не терпящим возражений, и, не дожидаясь ответа, зашагала по коридору.

Пий удивленно поднял брови, а Лика и Трис только пожали плечами.

Они молча шли за Фреей, пока не оказались у проема в стене, откуда вверх уходила лестница. Трис взял у Пия факел, поднялся по ступеням, но быстро вернулся, качая головой.

– Решетка заперта, – сказал он. – Это не та дверь.

– А если кто-то ее запер? – поежившись, предположил Пий. – Как мы выйдем?

– Вряд ли дверь всего одна, – ответил Трис. – Пойдем дальше.

Друзья снова двинулись вдоль коридора и, дойдя до следующей лестницы, не сговариваясь отправили вперед Триса. На этот раз он возвратился не так быстро.

– Нам сюда, – пробормотал он, бросив отчаянный взгляд на Лику, словно пытаясь предупредить ее о чем-то.

Девочка нахмурилась и взбежала вверх по ступеням. У распахнутой решетки стоял Арон Северин с непроницаемым лицом. Встретившись взглядом с его бледно-голубыми глазами, казавшимися почти бесцветными, Лика поняла смысл безмолвного предупреждения Триса. Снисходительная улыбка Бланки, маячившей за спиной дяди, только подкрепила ее худшие опасения. Северин молча дождался, пока все дети с виноватым видом выстроились в коридоре, затем запер решетку и повернулся к ним.

– Я считал вас достаточно взрослыми, когда брал на эту прогулку, – заговорил мастер тихим голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – Очевидно, я ошибся. Взрослые тоже любят играть в игры, но они всегда знают, где и когда это совершенно неуместно. Полагаю, вы догадываетесь, что будет, когда о вашем поступке узнает министр Карр?

– Но дядя, – пролепетала Лика. – Мы заблудились. Мы не виноваты.

– Нет? – нахмурился Северин. – Имей смелость признать вину и не унижаться до оправданий.

– Вы не расскажете об этом министру, – неожиданно проговорил Трис.

– Что, прости? – мастер арены поднял бровь, искренне удивившись наглости мальчишки.

– Это была ваша идея отвести нас в амфитеатр. Вы за нас отвечали. Если министр узнает, что мы чуть не потерялись, он не на шутку рассердится на вас. Так что не в ваших интересах ставить его в известность.

По лицу дяди Лика, к своему изумлению, поняла, что Трис прав. Побелев от злости, Северин процедил сквозь зубы:

– Еще не выпорхнул из гнезда, а уже начал наживать себе врагов. Ты далеко пойдешь, галчонок, – затем он оглядел детей и добавил ледяным тоном. – Возвращайтесь домой и постарайтесь снова не заблудиться. У меня еще много дел.

Ребята поспешили к выходу из амфитеатра. Как только они оказались на улице, Фрея, не говоря ни слова, повернула к своему дому.

– Что это с ней? – удивилась Бланка, глядя вслед удаляющейся подруге. – Дикая лисица укусила?

– Я, наверное, тоже пойду, – сказал Пий. – Еще увидимся.

Бланка, Лика и Трис направились к воротам виллы Карра. Они прошли через атриум в Зал Обедов и поднялись на третий этаж, где было всего пять комнат, выходивших на галерею. Министр и его жена имели отдельные покои и общую спальню, которая граничила с комнатой Бланки и Лики. Братья занимали угловую комнату с балконом, откуда открывался вид на площадь Луциана. Внизу по обе стороны атриума пестрели черепичные крыши гостевых покоев.

– Зря ты так разговаривал с дядей Ароном, – заметила Бланка, с сожалением взглянув на сводного брата. – Он кажется милым, но он не прощает обиды.

– Не волнуйся, Трис. Вечером я поговорю с дядей. Всё будет хорошо, – пообещала Лика.

По долгу службы

Весь остаток дня Лика думала о человеке, которого пытали в подземельях амфитеатра Луциана. Голос Кассия Пода всё еще звучал в ее ушах. Она знала отца Фреи столько, сколько знала саму Фрею, – можно сказать, всю жизнь. И в то же время она совсем его не знала. Пусть тот человек – преступник, но зачем было поступать с ним так жестоко? Зачем заставлять его так мучиться?

Лика медленно раскачивалась на качели, привязанной веревками к толстой ветке пинии, что росла у самой воды. Старые корни торчали из песка, напоминая извивающихся змей. За спиной девочки раздавались шорохи вечернего сада, а впереди раскинулось бесконечное Восточное Море, которое, как губка, впитало в себя пурпур закатного неба. В вышине уже мерцали первые звезды.

Северин знал, что найдет племянницу на любимой качели. Их вечерние прогулки стали неотъемлемой частью его визитов в Каррак. Мастер арены не был близок ни с министром, ни с его окружением. Приезжая по долгу службы, свободное время он предпочитал проводить в обществе Лики. Чем старше она становилась, тем сильнее напоминала Северину его покойную сестру Арию – единственного человека, который его понимал.

Во время прогулок по саду Лика рассказывала дяде о своих друзьях, любимых книгах и скучных «девичьих посиделках» у мачехи. А он предавался воспоминаниям о своем детстве в министерии Эльгарда, о совместных играх с Арией и о несбывшихся мечтах.

Мастер арены не любил Триса и считал, что мальчишка оказывает на Лику слишком большое влияние. А сегодня гаденыш посмел унизить его в присутствии племянниц. Северин размышлял об этом, приближаясь к старой пинии.

Лика услышала его шаги и обернулась. Она показалась Северину странно задумчивой. Мастер прислонился спиной к шершавому стволу, девочка перестала раскачиваться. Некоторое время оба молчали, а потом заговорили почти одновременно:

– Как прошел день?

– Дядя, не сердись на Триса!

– Так вот о чем ты думала? – грустно усмехнулся Северин. – Не волнуйся, я не стану мстить мальчишке. Всё равно меньше чем через две недели его уже здесь не будет, и вряд ли он когда-нибудь вернется.

– Почему? – искренне удивилась Лика. Ей даже в голову не приходило, что Трис может уехать навсегда.

Мастер с некоторой досадой пожал плечами:

– Школа целителей неслучайно находится на острове. Многие остаются там и продолжают совершенствовать свое мастерство на протяжении всей жизни. Ну а другие – вроде вашего Цепиона – поступают на службу к знатным атрийцам, чтобы исцелять их недуги. В любом случае я сегодня слишком устал, чтобы строить догадки о судьбе твоего сводного братца. Лучше расскажи, зачем вы спрятались от меня в подземельях.

– Дядя, это вышло не нарочно, правда! – горячо воскликнула Лика. – Мы пошли искать Пия, а он услышал крики из-под земли, и мы подумали, что человеку нужна помощь.

– Какому человеку? – нахмурился Северин.

Лика колебалась. Ей хотелось поделиться увиденным, но она боялась за подругу: каково будет Фрее, если люди узнают, что ее отец – жестокий злодей?

– Лика, мой долг контролировать всё, что происходит в амфитеатре Луциана до и во время Большого турнира. Если что-то случилось без моего ведома, любая мелочь, которая может помешать проведению турнира, я должен об этом узнать!

– Мы нашли люк, – медленно заговорила Лика, сжав веревки качели так крепко, что у нее побелели костяшки пальцев. – Оттуда раздавались ужасные крики, и мы спустились, чтобы посмотреть… Я раньше никогда не видела, как пытают людей… Он висел, а другой человек жег его каленым железом…

Девочка замолчала, опустив голову. Северин оттолкнулся от ствола пинии и подошел к ней.

– Тот человек, которого пытали, что-то говорил?

Лика отрицательно покачала головой. Ей почудилось напряжение в голосе дяди.

– Там был кто-то еще?

Девочка молчала.

– Это был мастер Под, не так ли?

Лика быстро подняла голову и удивленно взглянула в лицо Северина. Иногда его почти бесцветные глаза ее пугали.

– Как ты узнал?

– Догадаться было нетрудно. Знаешь, как его называют в народе? «Мастер ищеек». Он и его агенты всюду суют свой нос, вынюхивают и выведывают, потому что им нужна информация, и они готовы получить ее любой ценой.

Лика невольно поежилась.

– Он ведь отец Фреи. Я думала, он хороший человек…

– Давай пройдемся. Я тебе кое-что расскажу.

Лика спрыгнула с качели. В сгущающихся сумерках они зашагали по берегу в сторону виллы Делипа. Мастер заговорил не сразу.

– Фрея не рассказывала тебе про свою мать? Отчего она умерла? Нет? Думаю, девочке не открыли правду. Тильда сошла с ума и покончила с собой.

– Не может быть, – пробормотала Лика.

– Мало кто об этом знает. Под не любил свою жену, и после рождения Фреи стал запирать ее на вилле. Он поил ее отваром из листьев астериона, и со временем у Тильды начались приступы неуправляемого хохота, а затем резкие смены настроения и беспричинные страхи. Она бросилась с галереи второго этажа и разбилась насмерть. Но честно говоря, я не исключаю, что Под помог ей спрыгнуть.

– Помог? – переспросила Лика, цепенея от ужаса.

– Столкнул, – пояснил дядя, наклонился, поднял камешек и зашвырнул далеко в озеро. – Он страшный человек, Лика. Остерегайся его.

Они остановились в двух шагах от галереи, отделявшей виллу Карра от виллы Делипа. Аркада заканчивалась почти у самой воды, однако по узкой кромке песка можно было пройти в соседский сад, что дети обычно и делали, когда бегали в гости друг к другу.

– Уже поздно. Идём, – произнес Северин, поворачивая к дому. – Скажи-ка мне вот что: вы все четверо видели, как пытали того человека?

– Нет, только я, Трис и Фрея. Пий не стал спускаться, а потом Фрея велела нам молчать об этом.

– Это правильно, – Лике показалось, что дядя вздохнул с облегчением. – О таких вещах не надо говорить и даже думать, чтобы не притягивать к себе плохое.

– Ты рассуждаешь, как последователь культа космоса, – заметила девочка, не сдержав улыбки. Она знала, что на юге, в министерии Эльгарда, многие не верили в силу мысли и удивительные возможности, открывающиеся перед целителями.

После окончания ужина Зал Обедов освещался лишь несколькими ночными факелами. На галереях царил полумрак.

– Я забыл отдать одно распоряжение, – вдруг спохватился мастер арены. – Видимо, старею.

– Это не может подождать до утра?

– Боюсь, что нет. Доброй ночи, моя любимая девочка, – Северин нежно поцеловал Лику в лоб и задержался у подножия лестницы, провожая племянницу задумчивым взглядом. Потом он резко развернулся на каблуках и зашагал через зал к противоположному выходу.

Нил Табия стоял у последней колонны в галерее, которая граничила с садом виллы Пода, и рассеянно наблюдал, как неторопливое светило поднимается из-за Восточного Моря. Тонкие синие облака прочертили небо, словно копья, выпущенные невидимым воином.

Стареющий наставник зябко кутался в шерстяной плащ. Он ждал уже довольно давно, комкая в руке листы бумаги, исписанные детским почерком.

– Принесли?

Табия вздрогнул, услышав бархатистый голос Кассия Пода, появившегося столь бесшумно, что можно было подумать, будто он материализовался из воздуха.

– Это всего лишь детские эссе, – пробормотал Табия, избегая смотреть в глаза мастеру секретных дел. – Вы же не думаете, что в них может содержаться угроза для государства?

– Не думаю, – охотно согласился Под. – Но это сочинения детей, которые принадлежат к одним из самых влиятельных семей Атрии. По долгу службы я должен знать их образ мыслей.

– Среди них ваша дочь, – напомнил наставник.

– Которая может стать женой будущего мастера или министра, – невозмутимо парировал Под, протягивая руку. – Вы уже здесь, Табия, и принесли эссе. Просто отдайте их мне. Не вынуждайте меня напоминать, как вы оказались в Карраке, и что случится, если министру станут известны некоторые неофициальные страницы вашей биографии.

По круглому лицу наставника пробежала тень. Дрожащей рукой он протянул Поду листки. Мастер секретных дел быстро просмотрел их, задержав взгляд на последних двух.

– Оба эссе подписаны Ликой, – заметил он, слегка нахмурившись.

– Уверен, вы разберетесь, какое из них принадлежит перу вашей дочери. Полагаю, это всё?

– Да, это всё. Спасибо, наставник.

Табия повернулся и с неожиданной для него прытью засеменил по галерее.

Счастливый брак

Фрея отказалась встретиться с друзьями, поэтому Лика, Бланка, Трис и Пий отправились на прогулку без нее. Джад, незаметно ускользнувший от наставника Ворвика, увязался за сестрами и братом.

На вилле Карра с утра царила суматоха: министр готовился к приему гостей, слуги суетились на втором этаже, проветривая комнаты и застилая постели. На кухне уже начались приготовления к праздничному ужину.

Министр Хорти и мастер торговли Вар Лоций добирались в Каррак верхом с небольшой охраной. Их прибытия ожидали к обеду. Верховный командующий Серак выехал с отрядом всадников на Близкий холм, возвышавшийся в двух лигах к югу от столицы, чтобы встретить министра Эльгарда.

Брэтт Эльгард с женой Стэллой и сыновями Артом и Джемаем, а также их охрана и слуги летели из Гарды на воздушном корабле. У Рамонда Карра тоже было такое судно для путешествий в дальние министерии. Всякий раз, когда предстоял полет, ребятня из Каррака бежала к подножию Думарских гор, чтобы, забравшись повыше, поглазеть на диковинную летающую машину.

Дети Карра, разумеется, не являлись исключением. Они пересекли площадь Луциана и выбрали одну из узких улочек, убегавших от центра на юго-запад. Справа осталась Рыночная площадь – вторая по величине и значимости в Карраке, куда ежедневно стекались вольные люди со всей министерии торговать зерном, мясом и сыром, вином и элем, специями, шерстью и льном, и другими товарами.

Город амфитеатром располагался у подножия Думарских гор. По мере удаления от центра улочки становились грязнее, а дома беднее и неказистее. На окраине громоздились заброшенные лачуги, где ночевали нищие, которые днем просили милостыню на Рыночной площади.

Оставив позади последние строения, ребята начали подниматься на горный хребет, испещренный множеством пещер и причудливых скальных ворот. Среди камней росли пинии и кусты остролиста. Прогулки по этому живописному склону входили в число излюбленных занятий Лики.

Сейчас она шла впереди, держа за руку Джада. Трис задумчиво шагал за ними. В последнее время он часто уходил в себя, размышляя о предстоящих в его жизни переменах. Он знал, что больше всего на свете будет скучать по друзьям. Бланка и Пий отстали, то и дело оборачиваясь, чтобы не пропустить появление воздушного корабля Эльгарда.

– А правда, что где-то здесь есть пещера, откуда начинается тайный подземный ход в Кабинет Совещаний мастера Пода? – спросил Лику слегка запыхавшийся Джад.

Девочка нахмурилась, вспомнив рассказ дяди о судьбе матери Фреи. Крепче сжав руку брата, она ответила:

– Да, только никто точно не знает, где эта пещера. Кроме агентов мастера, разумеется. Говорят, они никогда не приходят к нему через главный вход, и никто никогда не видел, как они выглядят.

– Почему? – удивился Джад.

– Ну, они ведь занимаются секретными делами. А кто, зная ищейку в лицо, станет делиться своими секретами?

Последние слова Лики вывели Триса из задумчивости, и он заметил с легким упреком в голосе:

– Я знал, что агентов называют ищейками, но не ожидал услышать это слово от тебя. Они ведь служат государству.

– Конечно, как и мастер Под, – язвительно заметила Лика. – Вчера мы видели, как это происходит… – она осеклась, вспомнив, что обещала дяде больше не говорить о случившемся.

Трис покачал головой, но спорить не стал. А Лика задумалась, не был ли тоннель под ареной связан с подземным ходом, соединявшим виллу Пода с пещерой у подножия Думарских гор.

– Пришли! – воскликнул Джад, выпуская руку сестры, и выбежал на каменный выступ, с которого открывался отличный вид на Близкий холм.

– Джад, не подходи к самому краю! – закричала Бланка, останавливаясь рядом с Ликой и Трисом.

– Как думаете, Кит с отцом успеют к праздничному ужину? – спросил Пий, оглядывая горизонт.

– Они могли приехать раньше, но ждали министра Липпа, – сообщила Бланка. – Наставник Табия сказал, что министр обычно плывет на своем корабле вниз по Кае, потом по Великому морю до Большой бухты в Сентурии, а оттуда они вместе с дядей Нилом путешествуют в ванах. В этот раз министр Липп везет и младшего сына, чтобы после Большого турнира отправить его на обучение к целителям.

– Похоже, ты будешь не один, – сказал Пий Трису.

– Не очень-то радуйся, – усмехнулась Бланка, тоже взглянув на сводного брата. – Если Гаюс такой же мерзкий, как Тит, я тебе не завидую.

Тит Липп, старший сын министра закона, присутствовал на заседаниях Великого Совета уже седьмой год. В отличие от Друэлла Хорти, который всегда был вежлив с детьми Карра, общаясь с ними на равных, как с взрослыми, Тит делал вид, что просто не замечает их. Впрочем, это была его обычная манера общения – почему-то он считал себя выше всех остальных, даже выше министров.

Кит, который бывал вместе с отцом в Липпии, рассказывал, что Гаюс – угрюмый неразговорчивый мальчик, и что у братьев Липпов есть еще сестра Мара – фанатичная последовательница культа космоса.

– Скоро они прилетят? – спросил Джад, напряженно всматриваясь в густые облака, подкравшиеся с озера Льога, которое лежало по другую сторону горного хребта.

– Да, уже скоро, – ответила Лика, встав позади брата и положив руки ему на плечи.

– Я всё думаю о вчерашних словах дяди Арона, – неожиданно проговорила Бланка, – о том, что люди женятся не по любви. Какой глупый закон!

– А ты знаешь, что министр Сентурион чуть его не нарушил? – спросил Пий. – Из-за любви.

– О чем ты говоришь? – встрепенулась Бланка.

– Кит как-то рассказал нам с Трисом про свою мать Титанию. Она была дочерью наставника Нила. Родители устроили их брак, когда Титании исполнилось пятнадцать, а Нилу двадцать три. Он был безумно влюблен. По словам Кита, природа наделила его мать невероятной красотой и очень хрупким здоровьем.

– Ты сказал, что дядя Нил чуть не нарушил закон о браке, – напомнила Бланка.

– Да, – кивнул Пий. – Он тогда еще не был министром. У них с Титанией много лет не получалось зачать ребенка, и его отец…

– Мой дедушка, – вклинился маленький Джад, за что получил от Лики легкий подзатыльник.

– … его отец уже собрался писать второму мастеру закона прошение о расторжении брака своего наследника из-за того, что его жена бездетна.

– Но дядя уговорил деда еще подождать, – сказал Трис. – И только на десятый год брака Титания родила сына. А после она начала быстро угасать.

– Несмотря на старания верховного целителя Ангуса Плутона, Титания умерла, когда Киту было два года, – закончил историю Пий. – Став министром, Нил Сентурион отстранил Плутона от должности и пригласил на его место черного человека из Тарфа.

– Значит, у родителей Кита был счастливый брак? – мечтательно протянула Бланка. В задумчивости она сделала несколько шагов назад и прислонилась спиной к огромному валуну.

– Смотрите, воздушный корабль! – закричал Джад, указывая пальцем на облако, из которого показался сначала первый из двух шаров, а затем и нос деревянной ладьи с резной фигурой, изображавшей министра зрелищ.

Ребята восхищенно наблюдали, как корабль проплывает мимо, плавно снижая скорость. Нагретый газ содержался в двух огромных шарообразных оболочках из промасленной ткани. Шары крепились тросами к бортам ладьи и к мачте, расположенной в центре палубы, а специальное устройство на корме служило для того, чтобы поворачивать судно. В целом путешествие на воздушном корабле, включая остановки, занимало от четырех до восьми дней.

Ладья Эльгарда опустилась на плоскую вершину Близкого холма. Люди Серака, четко выполняя команды, закрепили канаты и помогли путешественникам сойти с корабля. Лика ясно различала фигуру верховного командующего в бордовом плаще. Он приветствовал министра, его жену и мальчиков.

– Какие у них пестрые одежды, – засмеялся Джад, рассматривая южан. – Они похожи на птиц-носорогов, которых однажды привез мастер Северин.

Лика тоже рассмеялась, и ее взгляд случайно упал на Триса, стоявшего в двух шагах от нее со странным выражением лица. Перестав смеяться, Лика коснулась руки сводного брата. Он вздрогнул от неожиданности.

– Что с тобой, Трис?

– Мне кажется, я это уже видел. Такое странное ощущение…

– Что видел?

– Как министр Эльгард и верховный командующий Серак разговаривают возле корабля, как Джад говорит про птиц-носорогов, и как Бланка… – он обернулся туда, где еще недавно стояла сестра, – сейчас закричит…

Лика и Пий в недоумении посмотрели в ту же сторону, и в этот самый миг из-за каменной глыбы с криком выскочила Бланка. Ее красивое лицо перекосила гримаса ужаса. Однако Лику больше испугало то, что Трис это предвидел.

– Там… там м-мертвый человек, – заикаясь, выговорила Бланка и протянула руку, указывая куда-то вниз.

Приблизившись, ребята заглянули в расщелину у ее ног. На камнях неподвижно лежал человек с проломленным черепом. Лика взвизгнула и прижала к себе Джада. Трис, не сводя глаз с мертвого мужчины, произнес глухим голосом:

– Пий, зови отца. Только тихо. Нельзя, чтобы гости министра узнали.

Бланка стояла в стороне, ее выворачивало наизнанку. Лика медленно отвела взгляд от обезображенного лица убитого и встретилась глазами с Трисом. Она поняла, что он думал о том же: кто-то постарался, чтобы мужчину не узнали, но на его животе, где задралась разорванная рубашка, алели следы ожогов.