Текст книги "Эхо первой любви"

Автор книги: Наташа Окли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В похоронах было что-то нереальное. Не верилось, что тетя Бэбс действительно лежит в этом деревянном ящике. В течение службы Дебби все время тихо рыдала, но Кейт ничего не чувствовала, как будто получила укол обезболивающего лекарства.

Но почему? Ведь она живой человек, и ее виски пульсируют от тупой боли, а глаза покраснели и болят! Но она не плакала. Звуки вокруг нее казались приглушенными, краски – блеклыми, она даже не понимала, кто именно отправился с ними на кладбище, а кто нет. В конечном счете, у разверстой могилы осталась небольшая группа человек в тридцать, среди них и Гидеон. Его трудно было бы не заметить – высокая, крепкая фигура заметно выделялась среди остальных.

Прах к праху, пепел к пеплу.Дебби по-прежнему тихо плакала рядом с ней, но Кейт видела, как сильная рука Майка поддерживает жену. Потом супруги вместе подошли к гробу, чтобы попрощаться с тетей Бэбс. Скоро настанет и ее, Кейт, очередь.

Гидеон стоял немного в стороне, не сводя глаз с Кейт. До этого он избегал встречаться с ней взглядом – она казалась такой сильной, такой красивой, и когда читала любимое стихотворение Бэбс в старинной норманнской церкви, ее голос ни разу не дрогнул. Однако теперь Кейт стояла неподвижно и безучастно, словно облаченная в черное восковая фигура, да и лицо ее стало пепельно-серым. Что же случилось? Он почти физически ощутил сразившую ее боль. Возможно, потому что он разделяет ее чувства?

Посещение церкви, как обычно, напомнило ему о собственной свадьбе. Какой это был счастливый день! Вся церковь была убрана цветами – Лора сама старательно составляла букеты, воплощая свои познания в старинном языке цветов…

Заговорил викарий – последние слова прощания. Казалось, прошло уже столько времени с тех пор, как он стоял здесь, прощаясь с Лорой! Целая жизнь, а ведь минуло всего два года… Два года борьбы с терзавшей его болью и чувством вины. Вины, что не спас Лору, не понял, насколько серьезна ее болезнь.

Вздрогнув, Гидеон поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кейт идет к гробу. Заметил ли кто-нибудь еще то, что видит он?Для Гидеона она больше не была амбициозной дамой, решившей достичь высот в своей профессии, – нет, за этой маской таилась испуганная и одинокая девочка. Он видел, как по ее щекам покатились слезы, и, прежде чем осознал, что происходит, оказался рядом с ней, чтобы поддержать под руку и отвести прочь от могилы.

Ее пальцы сильно дрожали, когда она пыталась открыть пакетик с бумажными платками.

– Дай помогу, – предложил Гидеон. Она ответила со слабой улыбкой:

– Пальцы замерзли. Не слушаются.

– Вот, держи. – Он отвернулся, давая ей возможность вытереть слезы.

– Вообще-то я никогда не плачу. Правда, не плачу.

– Да, ты уже это говорила вчера. Только в особых случаях.

– И в особых тоже не плачу. – Она шмыгнула носом. – Это пустая трата энергии.

– Хочешь, немного погуляем, прежде чем возвращаться в дом? Тебе надо прийти в себя.

Кейт взглянула на людей, толпившихся у могилы. Она многих из них знала, но ничьего сочувствия не искала и ни с кем из них не хотела разговаривать.

– Пожалуй, да.

Наверное, это было неправильно – повернуться и уйти вместе с Гидеоном. Вчера он обнимал и целовал ее, затем оттолкнул… А сейчас снова был рядом, спокойный, сильный и уверенный в себе. Хотя, наверное, он просто хочет поддержать ее, и все.

– А где твои девочки?

– У Эмили Каннингем. Знаешь ее?

– Мы учились в одном классе, но я ее сто лет не видела.

Да и не вспоминала, добавила про себя Кейт, чувствуя, как ее каблучки увязают в раскисшей грязи.

– У нее трое детей, и младший – ровесник Тилли.

С тех пор как Кейт узнала, что не будет иметь детей, она вычеркнула эту тему из своей жизни и старательно делала вид, что бездетность – это ее осознанный выбор. Только тетя Бэбс и Дебби знали правду, но они поклялись хранить ее в тайне. Кейт не могла допустить, чтобы ее жалели.

Но потом Ричард бросил ее, и притворяться стало гораздо труднее. Отъезд в Лос-Анджелес в какой-то степени облегчил мучения Кейт, но она знала, что продолжает терзаться, и любая ерунда грозила вывести ее из равновесия – какое-нибудь глупое замечание, случайная встреча с беременной женщиной, потерянная детская варежка, положенная на видном месте в ожидании возвращения владельца.

– Ты скучаешь по острову? – спросил Гидеон. – Я даже представить себе не могу, чтобы отсюда можно было уехать.

– Иногда, – ответила Кейт, чувствуя, что он внимательно за ней наблюдает.

Иногда она с ума сходила в тоскё по острову. Когда Кейт впервые сюда попала, он показался ей зачарованным царством, прекрасным и нереальным, и это чувство с тех пор никогда ее не покидало.

– А ты никогда не скучаешь по большой земле? – спросила она.

– Иногда. – Он рассмеялся, и в его глазах сверкнули лукавые искорки. – В разгар сезона, когда тут полно туристов, черепашья скорость парома меня раздражает. В такие моменты, признаюсь, я с ностальгией вспоминаю старую добрую железную дорогу.

– Могу себе представить!

– Но большей частью мне здесь хорошо. Это чудесное место, чтобы растить детей, и я полюбил тех, кто живет со мной рядом. Все были очень добры ко мне.

– Ну, если в гостинице дела идут хорошо, зачем думать о переезде?

– В твоем случае, конечно, все по-другому.

Разумеется, он был прав. Для нее все действительно по-другому.

– Твоя страсть – журналистика, и тебе здесь попросту нечего делать.

Кейт растерянно молчала, не зная, что сказать. Ни радио, ни телевидение никогда не были великой мечтой ее жизни, она должна была уехать отсюда, потому что оказалась бесплодной. Тетя Бэбс понимала ее и помогла осуществить это решение: нашла друзей, у которых Кейт смогла остановиться в Лондоне, помогала ей с деньгами, пока Кейт не нашла работу… Одна она никогда бы не справилась.

– Сколько тебе было лет, когда ты приехала сюда в первый раз?

– Десять.

– И все же ты смогла уехать?

– Ну, меня ждали великие свершёния. Надо было покорить мир.

– На фотографии ты выглядишь младше, чем на десять лет. – Встретив ее непонимающий взгляд, Гидеон пояснил: – На том снимке в серебряной рамке.

Кейт отвела взгляд:

– Я была слишком щуплой для своего возраста. Все-таки с трех лет скиталась по детским домам. Ты знал об этом?

– Слышал.

Нет, от Гидеона она не примет жалости, только не от него! В ее голосе послышались воинственные нотки:

– Все эти детские дома мне не подходили. Я была слишком замкнутая, слишком тихая. Необщительная.

– Многие люди таковы.

– Да? В конце концов, воспитатели решили, что для меня идеальным вариантом станет удочерение в семью.

– И ты досталась Бэбс.

– Это была случайность. Люди предпочитают усыновлять младенцев, а я к тому же не отличалась миловидностью, так что пристроить меня оказалось непросто.

Она говорила шутливо, но Гидеон прекрасно понимал подтекст ее замечаний, да и фотография в серебряной рамке не шла у него из головы.

Конечно, он знал, что Кейт не родной, а удочеренный ребенок Бэбс, но подробности никогда его не интересовали… Не интересовали прежде. Сейчас его занимало все, что имело отношение к Кейт, и это уже становилось опасным. Завтра она уедет в Лондон или в Америку. А он останется тут, пытаясь собрать себя и свою жизнь из кусочков – он должен это сделать ради детей. Он обязан обеспечить им теплый семейный очаг. И он не может позволить себе интрижку с Кейт.

– Одним словом, после ряда неудачных попыток я очутилась на пороге дома тети Бэбс, да так у нее и осталась.

– Тебе повезло.

– Я знаю. Немногие бы стали терпеть такого ребенка.

Гидеон не мог не восхищаться ее отвагой, она проговорила это почти что с гордостью.

– Так ты была трудным ребенком?

– Кошмарным. Просто невероятно.

– Да?

Он не хотел, чтобы она останавливалась. Странно, но ему казалось, что Кейт не часто пускается в разговоры о прошлом, и Гидеон чувствовал себя не только польщенным ее доверием, нет, ему и правда было интересно.

– Из первой семьи я сбежала.

– А вторая?

– Они все время под тем или иным предлогом запирали меня в моей комнате, и я злилась. – Кейт внимательно взглянула на него, пытаясь понять, какова его реакция на ее откровения. – Так злилась, что выбила дверь.

– Ух ты!

Кейт улыбнулась, но ее глаза оставались холодными.

– Через минуту я уже была перед входной дверью со своими вещами.

Гидеону казалось, что он почти физически ощущает ее негодование, ее отчаяние, и теперь становилось понятным, отчего она так ранима. А ведь когда ей было семнадцать, Кейт казалась ему обыкновенным невротичным подростком. Красивая, длинноногая, немного диковатая… Откуда ему было знать, что прошлое оставило в ней такую незаживающую рану? Никто не рассказывал ему, откуда взялась Кейт Симмондз. Возможно, он тогда мог помочь ей. Или нет? Это было бы неосмотрительно – прекрасная, юная, умная и совершенно очарованная им девица… Так неужели он стал еще одним человеком в жизни Кейт, который отверг ее? Причинил ей боль?

Но теперь она больше не была ребенком, и ее тело казалось таким теплым и нежным. Исполненным обещаний…

И как ему этого не хватало! Гидеон поспешно постарался вызвать в памяти образ Лоры – вместе с чувством сожаления и вины к нему обычно приходило и отрезвление.

Однако теперь это не срабатывало, и он продолжал видеть и слышать только Кейт, такую несчастную и такую храбрую.

– Знаешь, не всякое детство похоже на волшебную сказку. Некоторым из нас приходится взрослеть побыстрее. Мне это известно.

– Правда?

– Джемайма и Тилли не смогут сказать, что у них было чудесное детство.

– О, прости… Я не подумала…

– Все часто обстоит совсем не так, как кажется. – Гидеон чувствовал неодолимое желание сблизиться с Кейт, дать ей понять, что разделяет и понимает ее чувства. – Моя жизнь могла бы быть совсем иной.

– Я знаю, прости…

– Я хочу сказать, что меня тоже усыновили, – прервал он.

Он никогда не только не говорил, но даже и не думал об этом, но сейчас хотел, чтобы Кейт узнала все.

Она замерла на месте, широко раскрыв глаза от изумления.

– Тебя?

– Еще младенцем. Надо сказать, я мало что помню. Мои настоящие родители были совсем молодыми и неженатыми.

– Вот как.

Она снова зашагала по дорожке, и Гидеон последовал за ней.

– По-моему, моей матери было лет пятнадцать, когда я родился. Я, собственно, ничего толком не знаю о родителях.

– И не хочешь узнать? – спросила Кейт, бросая на него быстрый взгляд. – На твоем месте я бы постаралась отыскать какую-нибудь информацию.

Он покачал головой:

– Мои приемные родители и есть мои отец и мать, больше мне никто не нужен.

Помолчав, Кейт спросила:

– Они еще живы?

– Отец жив. Он живет в Кенте с моей сестрой. Ее тоже удочерили.

– А твоя мама… Она что, не могла иметь собственных детей?

– Видимо, нет. Не знаю, она никогда не говорила об этом, а мне не было нужды спрашивать.

Не было нужды спрашивать? Этого Кейт не могла понять! Разве у него не возникало такого же, как у нее, ощущения, что ты ничей? Она посмотрела ему в лицо. Оно было таким спокойным, что пришлось поверить его словам. Но ведь он тоже переживал тяжелые жизненные драмы! Он потерял Лору! Так где же его гнев?Неужели, глядя на другие, счастливые семьи, он не ненавидит их, раз они имеют то, чего он лишен? Значит, только она испытывает такое, потому что тягостный жизненный опыт изуродовал ее?

Кейт никогда ни с кем не говорила о своем детстве. Воспоминания о том, как яростно она ненавидела себя за то, что ее никто не любил, по-прежнему обжигали ее стыдом. Тетя Бэбс потратила массу сил и времени, чтобы восстановить ее самоуважение, заставить поверить в себя.

Наверное, это все из-за похорон. Из-за дурацких слез. Чувства заставили ее раскиснуть, развязали ей язык. Интересно, что теперь Гидеон думает о ней?

– А как тебе удалось так хорошо узнать тетю Бэбс?

– Мне нужна была помощь. После смерти Лоры люди просто не знали, как ко мне подступиться, как со мной разговаривать. Бэбс просто была рядом. Заваривала бессчетное количество чая и слушала меня. В первое время именно это мне и требовалось.

– У нее это здорово получалось. Мне будет ее не хватать.

И его тоже.Странно, она столько лет даже не думала о нем, но теперь ей будет недоставать этой возможности разговаривать с ним, быть выслушанной и услышанной… Возможности опереться на него.

Аэто оказалось так приятно! Значит, он тоже был приемышем… Сколько ей еще предстоит узнать о нем? Это глубокий и сложный человек, страдающий и, возможно, одинокий.

Нет, завтра она уедет и больше никогда его не увидит. Их жизни, на мгновение соприкоснувшись, пойдут каждая своим путем. Она вернется в Лондон, где ее ждет блестящее, увлекательное будущее. Все будет, как и должно быть. Ричард научил ее – у ее отношений с мужчинами нет перспективы, так нечего даже и мечтать о Гидеоне. Он предлагает дружбу, и ей следует быть благодарной за это.

Отвернувшись, Кейт вслушивалась в завывания ветра, когда Гидеон, будто прочитав ее мысли, вдруг спросил:

– Ты уже решила, когда уезжаешь?

– Завтра.

Ее взгляд снова устремился к его лицу. Какая глупость!Неужели она в самом деле ищет на нем следы сожаления? Всего лишь из-за одного поцелуя?

– Я сяду на паром завтра после обеда, – проговорила она, стараясь выглядеть уверенней. – К вечеру буду в Лондоне.

– Дебби расстроится.

– У Дебби и без того много дел. – Они уже подходили к дому Бэбс. – Надо же, сколько людей собралось! Я насчитала пятнадцать машин.

– Люди любили Бэбс.

– Это правда.

Какая прекрасная эпитафия, подумала Кейт. Ей тоже хотелось бы заслужить подобное, но вряд ли такое случится, учитывая тот образ жизни, который она вела.

– Куда же ты пропала? – обеспокоенно спросила Дебби, когда Кейт вошла в гостиную. – Я уже начала волноваться.

– Немного погуляла с Гидеоном.

– С Гидеоном?

– Мне необходимо было прийти в себя, – Кейт оглядела переполненную людьми комнату, – прежде чем принять участие во всем этом… Гидеон был очень добр. – Поддавшись внезапному порыву, она наклонилась и поцеловала Дебби в щеку. – Спасибо, что поделилась со мной своей мамой.

Дебби улыбнулась. Ее глаза оставались красными, но выглядела она гораздо спокойнее:

– Пожалуйста.

– Нужно что-нибудь помочь?

– Нет, Гидеон обо всем позаботился. Он привел своих официанток, и они все приготовили. – Заметив проходившую мимо девушку, Дебби окликнула ее: – Рейчел, иди-ка сюда. Поздоровайся с Кейт.

Разглядывая смутно знакомое лицо – ничего особенного, кудряшки, круглые голубые глаза, – Кейт улыбалась, стараясь казаться непринужденной.

– Привет! Наверное, мы вместе учились в школе?

– Рейчел жила возле парка. Помнишь, у нее был такой смешной терьер? – пришла на помощь Дебби.

Собаку Кейт помнила лучше, чем Рейчел, но все равно не знала, что сказать и как нарушить затянувшееся молчание. В этот момент на ее талию легла чья-то рука. Оглянувшись, Кейт увидела Гидеона с чашкой в руках.

– Я принес тебе чай.

– Спасибо.

– Здравствуй, Рейчел, – он приветливо кивнул молодой женщине.

– Здравствуй, Гидеон.

Кейт обернулась, с удивлением расслышав в голосе женщины несомненные нотки безграничного обожания. Рейчел произнесла всего лишь два слова, но ошибиться было невозможно.

– А кто сидит с твоими девочками?

– Эмили. – Он еще раз улыбнулся Кейт. – Мне пора возвращаться на кухню.

– Я могу помочь? – Рейчел поправила на плече сумочку. – Может, нужно разносить чай? Я люблю помогать.

Она устремилась за ним, не обращая внимания на протесты Гидеона. Значит, бесцветная Рейчел охотится за ним? Обернувшись, Кейт увидела, что Дебби смотрит вслед Рейчел, иронично приподняв брови.

– Эта девица без ума от него, – тихо проговорила она. – Она воспитательница в садике, куда ходят Тилли и Дэниел. Рейчел, конечно, добрая и так мила с детьми, но… ничего хорошего из этого не выйдет.

Кейт посмотрела в дальний конец гостиной, где Рейчел Бойл собирала грязную посуду.

– Правда? Так он ею не интересуется? – спросила она с ревностью, изумившей ее саму.

– Он никем не интересуется. Рейчел не одинока, есть еще немало желающих занять место Лоры. Но ничего у них не выйдет.

– Почему?

– Гидеон больше не женится. Ты же помнишь Лору. Она была такая удивительная – красивая, умная, добрая. А как им было хорошо вместе! Настоящие родственные души. – Дебби нахмурилась: – Он все еще подавлен ее смертью. Два года прошло, а он даже ни разу ни на кого и не взглянул, представляешь? Любая другая женщина после Лоры будет чем-то не тем. – Она сжала руку Кейт: – Ну, пошли. Надо немного поесть.

Чем-то не тем.Такое не для нее.

– Ветчины или курицу? – ворвалась в ее мысли Дебби. – И то и другое в каком-то необыкновенном соусе. Похоже, что курица немного острая.

– Все равно.

Гидеон Мансэр опасно привлекателен. Очень даже хорошо, что завтра она уезжает в Лондон. Когда между ними ляжет море, Кейт будет в большей безопасности.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Не может быть, думала Кейт, взбегая по лестнице за ключами от машины. Полусобранный чемодан лежал на кровати, и она уже со всеми попрощалась, но теперь отъезд оказался невозможен. Голос мужа Дебби звучал так взволнованно, что Кейт перепугалась.

Она помчалась к дому сестры, даже не притормаживая на поворотах. Входная дверь распахнулась прежде, чем она успела выключить двигатель, и выражение лица Майка заставило ее бегом броситься ему навстречу.

– Это серьезно? Как Дебби?

– У нее очень высокое давление, и врач сказал, что ее надо немедленно везти в больницу. Все ужасно переполошились.

– Со мной все будет в порядке, – сказала Дебби, появляясь на пороге кухни. – Я просто устала и перенервничала на похоронах мамы. Я согласилась поехать в больницу, чтобы всех успокоить. Завтра уже буду дома.

– Посмотрим, – сказал Майк, взяв ключи от машины. – Но сейчас нам нужно побыстрее в больницу, Ты собрала вещи?

Дебби кивнула, показывая на красную сумку в углу:

– Да. Ой, я забыла зубную щетку! Сейчас схожу.

– Я сам.

Майк бросился наверх по лестнице. Кейт, проводив его взглядом, повернулась к Дебби:

– Что я должна сделать?

– Мне ужасно неудобно, Кейт Я знаю, ты забронировала билет на паром и…

– Ты ни в чем не виновата.

– Нет, но… Это из-за Тилли.

– Тилли?

– Младшей дочери Гидеона. Сегодня я должна была присмотреть за ней. – Дебби прикусила губу. – Знаешь, больше попросить некого. Ты… Ты не могла бы посидеть с ней?

Кейт тупо повторила:

– Посидеть с Тилли?

– Прошу тебя. Она не такая уж и маленькая. Это не окажется слишком сложным.

– Но я ничего не понимаю в детях… – начала было Кейт, но вдруг остановилась. Нельзя быть эгоисткой, Дебби действительно нужна помощь. Она никогда не обременяла ее своими просьбами, а сейчас ситуация действительно непростая. – Ладно, думаю, справлюсь.

– Это ненадолго, но если Гидеон не вернется до половины третьего, тебе придется забрать Джемайму из школы. Я позвонила туда и предупредила, что за девочкой можешь прийти ты. Может, ты даже еще и успеешь на паром.

– Не говори ерунды. Я никуда не поеду, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке.

Дебби улыбнулась:

– Обещаешь? – Кейт кивнула, и она задумчиво добавила: – Так, что же я еще должна тебе сказать? Складная коляска Тилли в кладовке. Если сможешь, заставь ее идти самостоятельно. В холодильнике найдешь курицу и картошку.

Кейт спросила, стараясь не выдать поднимающуюся в ней панику:

– А когда вернется Гидеон?

– Точно не знаю. Мы попытались связаться с ним, но его мобильный отключен. Майк сказал, что будет пытаться дозвониться до него, но… – Дебби пожала плечами.

– А где Келем?

Появился Майк, открыл сумку Дебби, чтобы положить туда зубную щетку, затем повернулся к Кейт и ответил:

– Его забрала Эмили. Моя мама уже выехала на катамаране и заберет обоих мальчиков на материк. Она же и возьмет Дэна из школы. – К сожалению, мы не можем поручить ей еще и девочек Гидеона, – вздохнула Дебби. – Эмили забрала бы их, но она после обеда уезжает в Бирмингем.

– Я справлюсь, ничего страшного.

Дебби попыталась улыбнуться:

– Обманщица. – Она обняла Кейт. – Пойдем, я познакомлю тебя с Тилли. Она славная девчушка, только немного замкнутая.

Кейт последовала за сестрой в гостиную. Тилли сидела на краешке дивана, сжимая в руках желтого плюшевого зайца.

– Она так похожа на Лору, – сказала Кейт, поворачиваясь к Дебби.

– Да, вылитая мама, – ответила Дебби, садясь рядом с девочкой.

Кейт с изумлением разглядывала Тилли – настоящая маленькая копия своей матери. Какую боль должен испытывать Гидеон при виде дочери! Она – живое напоминание о том, что он потерял… Или, напротив, это его утешает, напоминает о любимой женщине?

– Тилли, это моя сестра. Ее зовут Кейт.

Огромные голубые глаза, очень серьезные, остановились на лице Кейт.

– Она посидит с вами, пока папа не вернется с работы, договорились? Ты покажешь Кейт, где находится школа Джемаймы, ладно?

Тилли кивнула с торжественным видом, и из-за спины Дебби послышался нетерпеливый голос Майка:

– Ты готова? Нам пора.

Дебби повернулась к мужу:

– Да, сейчас, подожди минутку. – Она снова обратилась к Тилли: – Ты помашешь мне в окно на прощанье?

Малышка серьезно кивнула, тряхнув хвостиком на макушке, Кейт старалась ободряюще улыбаться девочке, гадая, что ей делать, если ребенок будет слишком нервничать, оставшись наедине с совсем незнакомым чёловеком. С трудом поднявшись с дивана, Дебби сказала Кейт:

– Я тебе позвоню, сообщу, как у меня дела. Ой, чуть не забыла! Тилли еще не умеет сама вытирать себе попку, и смотри, не позволяй ей просовывать голову между балясинами лестницы. Почему-то ей это доставляет такое удовольствие!

Майк подтолкнул жену к дверям:

– Да едем же! Кейт взрослый человек, она сама со всем разберется.

– Все будет хорошо, – заверила Кейт сестру, двери за Дебби еще не закрылись, а Кейт уже вся окоченела от напряжения. Не может она присматривать за ребенком! Да еще за ребенком Гидеона… Похоже на нелепую шутку. И что подумает Гидеон? Вчера они вполне серьезно простились. Он слегка дотронулся губами до ее щеки и ушел не оглядываясь, без сожалений.

Получается, ее снова отвергли. Она ему не нужна – как и тогда, когда ей было семнадцать.

Майк и Дебби отъехали от дома, и Кейт вдруг почувствовала, что в ее руке лежит крохотная ладошка девочки – такая мягкая и теплая. Еще никогда прежде ей не доводилось держать ребенка за руку. Господи, помоги!Что ей теперь делать? Глубоко вздохнув, она произнесла:

– Ну вот, они уехали. Чем бы тебе хотелось заняться?

– Кейт!

Гидеон!Входная дверь хлопнула, но Кейт продолжала старательно выкладывать в тарелку разогретый картофель.

– Кейт!.. – снова позвал Гидеон.

Тилли с надеждой смотрела на дверь кухни, а Кейт попробовала кусочек картошки и крикнула в ответ:

– Мы здесь!

Она довольно безуспешно пыталась заставить себя выглядеть беззаботной, тогда как все внутри нее болезненно сжалось. В распахнувшуюся дверь влетел Гидеон с плащом, переброшенным через руку.

– Я получил сообщение от Майка. Как Дебби?

– Ее обследуют, – ответила Кейт, старательно вытирая противень. – Все обойдется.

– А когда они уехали? – спросил Гидеон, входя на кухню.

– В начале одиннадцатого.

– Так, значит, ты…

– Да, я здесь с тех самых пор.

Слегка нахмурившись, Гидеон повесил плащ на спинку стула.

– А твой паром? Во сколько он отправляется?

– В три. – Она машинально протянула руку, поправляя упавшие на лоб Тилли волосы. – Не волнуйся, я никуда не поеду, пока Дебби не вернется домой.

– Вот как…

Кейт достала из шкафчика кетчуп.

– Тилли это любит?

– Спасибо тебе за… – Он замолк. – Что? Кетчуп? Да, наверное.

– Тилли, хочешь вот это? Можешь намазать на свою картошку. – Кейт выдавила из тюбика немного красной пасты на край ее тарелки.

– Скажи «спасибо», – велел Гидеон.

– С-с-с… – девочка зажмурилась в безнадежной попытке выговорить трудное слово.

Наклонившись, Кейт прижалась лбом ко лбу девочки, стараясь ее успокоить.

– С-спасибо, – наконец проговорила Тилли.

– Пожалуйста.

Кейт выпрямилась. Глаза Гидеона, исполненные благодарности, не отрывались от ее лица, и она нервно вытерла руки.

– У тебя были запланированы важные дела на сегодня?

Он взъерошил себе волосы.

– Ничего, как-нибудь справлюсь.

Кейт в этом не сомневалась – последние два года он управлял отелем, а эта работа не из легких.

– Хочешь чаю или чего-нибудь еще?

Гидеон взглянул на часы, и Кейт решила, что он собирается отказаться, но он неожиданно передумал:

– С удовольствием, спасибо.

Она принялась наполнять чайник, чувствуя, что присутствие Гидеона действует на нее самым загадочным образом. Хотя она занималась вполне простыми вещами – ставила чайник на огонь, доставала из холодильника молоко, – ее сердце гулко билось в груди, и кровь стремительно неслась по сосудам, так что даже в ушах стучало. Скрипнул отодвигаемый стул, и Кейт обернулась. Гидеон сидел за столом, обхватив голову руками, и вся его поза выдавала крайнюю степень усталости.

– Что с тобой?

– Ничего. – Он выдавил из себя улыбку, и у Кейт перехватило дыхание. – Спасибо, что посидела с Тилли. По-моему, я забыл тебя поблагодарить.

Кейт почувствовала, как теплота наполняет все ее тело. Как давно уже никто ни за что ее не благодарил! Последние несколько лет она прожила в своеобразном эмоциональном коконе, испытывая лишь одно желание – преуспеть в своей профессии, достичь ее вершин. Но то, что она испытывала сейчас, было гораздо лучше. Настоящая жизнь.

– Пожалуйста. Знаешь, мне еще никогда не приходилось сидеть с ребенком. – Она посмотрела на Тилли, уплетавшую картошку. – Представляешь, мне понравилось. Она такая очаровательная девочка.

И это было правдой. Кейт испытывала особенное чувство, сидя на диване рядом с малышкой, чувствуя, как шелковистые волосы девочки касаются ее руки. Присматривать за Тилли оказалось совсем не сложно, правда, на помощь пришла богатая коллекция видеодисков.

– Мы смотрели мультики.

– Дебби сказала, что у тебя нет особого опыта общения с детьми.

– Да, – согласилась Кейт, расставляя на столе чашки. – Но теперь он у меня появился. Тебе нужен сахар?

Гидеон отрицательно покачал головой, и Кейт уселась во главе стола, откинувшись на спинку стула. Налив себе чаю, он обратился к дочери:

– Ты закончила?

Тилли отодвинула тарелку и кивнула; взгляд ее больших глаз переходил с одного взрослого лица на другое.

– Хочешь что-нибудь еще?

Девочка отрицательно помотала головой, и Кейт ей улыбнулась.

– Я думаю, у тети Дебби есть немного шоколадного печенья в коробке. Хочешь?

Тилли кивнула, и Кейт поднялась за банкой, при этом раздумывая, правильно ли она поступила.

– Извини, Гидеон, может, я должна была спросить у тебя…

Однако он посмотрел на нее немного озадаченно, а потом ответил:

– Да нет, это просто здорово, что тебе удалось заставить ее поесть. У нее обычно нет аппетита, и она всегда ест так мало, словно птичка.

И снова то же чувство радостного удовлетворения охватило Кейт.

– Держи, Тилли, – сказала она, доставая из банки печенье в красной обертке.

Малышка радостно улыбнулась, и Кейт подумала, что теперь открыла формулу настоящего счастья. Счастье – это семья, именно то, что она всегда так отчаянно желала иметь, желала всю свою жизнь. Но это не ее семья. Она тут временно, всего лишь на один день, а потом вернется в Лондон, чтобы устремиться в будущее, которое ее вовсе не привлекало.

А Гидеон останется здесь, стараясь изо всех сил, чтобы его любимые маленькие девочки были счастливы.

О, как бы ей хотелось помочь ему! Остаться с ним…

Выходит, те чувства, что она испытывала к Гидеону, вовсе не исчезли. Он был частью ее прошлого, таким горько-сладким воспоминанием – болезненным воспоминанием о первой девичьей любви.

– Доедай печенье, Тилли, и пойдем домой. Нам пора.

Его слова немного задели Кейт, но она тут же спохватилась. Он совершенно прав. Ему пора забрать дочь, зайти в школу за Джемаймой и отвести обеих девочек домой.

– А ты что будешь делать?

– Я? – Кейт посмотрела на него поверх кружки с ярко-красной коровой на боку. – Я вернусь в дом тети Бэбс и буду ждать звонка от Майка. Он скажет, когда я смогу навестить Дебби в больнице.

– А мне ты позвонишь? Я хотел бы быть в курсе, как дела у Дебби.

– Конечно. Так ты справишься?

Тилли измазала мордашку шоколадом, и Гидеон поднялся за кухонным полотенцем, чтобы ее вытереть.

– Я позвоню Эмили. Сегодня вечером мне обязательно нужно быть в ресторане.

– Эмили нет дома. Вот почему я здесь, – добавила Кейт, отвечая на удивленный взгляд Гидеона. – Дебби сказала, что муж Эмили вроде бы получил работу в Бирмингеме, и она отправилась туда, чтобы посмотреть, на что это похоже. Ее не будет неделю.

Гидеон судорожно сжал руками полотенце.

– Целую неделю?!

Кейт кивнула.

– Эмили сидела с мальчиками Дебби, пока за ними не приехала мама Майка, но сейчас она уже уехала…

– Я х-х-хочу с-с-с Кейт.

Кейт и Гидеон обернулись. Тилли сползла с кресла и теперь стояла прямо перед отцом, кивая головой со смешно торчащим кверху маленьким хвостиком.

– Я могу помочь, если нужно, – сказала Кейт, но, увидев, как углубилась морщина на лбу Гидеона, поспешно добавила: – Конечно, если ты захочешь. Я не навязываюсь, но…

– Я не могу просить тебя о таком одолжении.

Еще бы, как он может! Кейт схватила свою кружку и отпила большой глоток чая, но проглотила его с трудом, борясь с подступившими слезами.

– Я х-х-хочу с Кейт.

Кейт беспомощно посмотрела на Гидеона. Морщина на его лбу, казалось, сделалась еще заметнее, а ведь шесть лет назад ее вообще не было! Когда Кейт вспоминала о человеке, в которого была влюблена в юности, она всегда представляла его смеющимся. Смеющимся на ярком летнем солнце.

И рядом с ним была Лора – в белом льняном платье, его рука на ее плече. Лора, ожидающая ребенка Гидеона…

Как же Кейт было больно!Вот она и сбежала. Ее сердце разрывалось, когда она представляла себе Лору и Дебби с колясками, выдержать такое зрелище она бы не смогла, уж лучше держаться подальше.

– Кейт должна вернуться в Лондон, – сказал Гидеон и посмотрел на наручные часы. – Давай, Тилли, поищи свои ботинки, будем одеваться. Я что-нибудь придумаю.

Девочка снова тряхнула своим смешным хвостиком на макушке.

– Она похожа на Лору, – проговорила Кейт.

– Похожа, – согласился Гидеон и снова озабоченно потер рукой лоб.

– У нее волосы такого же цвета. Знаешь, я, правда, могу помочь, если хочешь. Если тебе надо быть на работе сегодня вечером.

Как ей хотелось, чтобы озабоченность исчезла с его лица, чтобы он перестал волноваться! Но кто давал ей такое право? Да и что она знала о его реальной жизни – насколько тяжело ему пришлось последнюю пару лет? Каково это – быть сразу и отцом и матерью? Она привыкла считать кошмаром собственную жизнь, но Гидеону явно приходилось куда сложнее.

Он покачал головой:

– Я… Я, правда, не знаю, Кейт… У тебя столько собственных дел…