Текст книги "Эхо первой любви"

Автор книги: Наташа Окли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Она поймала взгляд Дебби и поняла, что та знает о ее чувствах. Дебби всегда все понимала, как и ее мама. Кейт попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка вышла натянутой.

– Это Джемайма, – сказал Гидеон, поворачивая девочку лицом к Кейт. Его сильные руки держали дочь за талию, – А где-то еще и Матильда.

– Она спит на кровати тети Дебби, – сообщила Джемайма.

– А это Кейт Симмондз, сестра тети Дебби.

Как удивительно слышать, что тебя представляют таким образом! Правда, Дебби всегда относилась к ней как к сестре, а Кейт… не то чтобы она не хотела стать ею, скорее не могла поверить, что ее действительно хотят принять в семью.

Некоторое время Джемайма серьезно разглядывала лицо Кейт, затем сказала:

– Мне пять лет.

– Я знаю, – немного смущенно ответила Кейт. Почему же она никак не может преодолеть замешательство в присутствии детей?

– А Матильде три года. Это моя сестра. Ты знаешь, что моя мама умерла?

Кейт беспомощно посмотрела на Гидеона, гадая, что же ответить малютке. У нее нет никакого опыта в подобных делах, ведь она всегда, как могла, избегала общения с детьми. Гидеон отвел взгляд, и Кейт снова посмотрела на малышку, очевидно, ожидавшую ее ответа.

– Да, я знаю, – ответила она, чувствуя себя довольно глупо, а потом добавила: – И моя мама тоже.

– А когда она умерла?

В миндалевидных глазах девочки светился неподдельный интерес. Как странно, Кейт никогда не приходило в голову, что такая малышка уже может быть личностью, вполне сформировавшейся и цельной. Ее паника начала стихать – с девочкой можно разговаривать как со взрослой.

– Мне тогда было восемь лет.

– А мне три года, – сказала Джемайма почти с гордостью. – Она была очень больна.

– Да, – подтвердила Кейт и снова в отчаянии посмотрела на Гидеона.

Тот прижал девочку к себе и чмокнул в макушку.

– Лучше сходи-ка и принеси мне твой портфель. Тетя Дебби говорит, что у тебя есть письмо для меня.

Джемайма кивнула:

– Я должна приготовить пасхальную корзину.

Малышка опрометью выбежала из кухни, и Кейт неловко заметила:

– Она очаровательна.

Гидеон улыбнулся:

– Да, славная девчушка.

– Извини, я не привыкла разговаривать с детьми, – сказала Кейт, чувствуя, что должна как-то объяснить свое состояние.

– Ты прекрасно с ней пообщалась, – заверила Дебби и обернулась к Гидеону: – У Кейт, конечно, совсем другая жизнь. Она не особенно чадолюбивая. Ты бы видел ее стильную квартиру! Представляешь, во что бы, скажем, мои мальчики превратили ее в мгновение ока?

Гидеон откинулся на спинку стула, вытянув ноги под столом.

– А где ты живешь? Ты теперь насовсем переселилась в Штаты?

– Нет, мой двухгодичный контракт в Лос-Анджелесе истек, поэтому я живу в Хайгейте. Это на севере Лондона.

Он кивнул.

– Тебе нравится жить в Лондоне?

Кейт на секунду задумалась. Странно, но никто никогда не спрашивал ее об этом – казалось само собой разумеющимся, что ей нравится жить в огромном городе с прекрасными театрами и чудесными ресторанами. Но нравилось ли ей это на самом деле?Она не знала. Конечно, ей очень хотелось вернуться домой, в свою квартиру, увидеться с друзьями, но когда она приехала в Лондон, то не почувствовала себя дома.

Кто-то из ее друзей уехал из Лондона, кто-то завел семью. Ричард тоже женился… Странно, но теперь при мысли об этом уже не было так больно. Словно какая-то часть ее жизни закрылась навсегда.

Она почувствовала вопросительный взгляд Гидеона и наконец ответила:

– Да, если удается найти место, где припарковать свою машину.

– Скучаешь по Лос-Анджелесу?

– А как же! – ответила за нее Дебби. – Что может быть более потрясающим, чем жить в таком городе? Ты знаешь, что она брала интервью у Бреда Питта?

Кейт погладила рукой сучок на сосновой столешнице. Она понимала, что делает Дебби, и была ей за это благодарна. У Кейт и должен быть такой имидж – деловой женщины с успешной карьерой, у которой нет никакого интереса к созданию семьи. Она и сама всегда старалась выглядеть в глазах окружающих именно так. Имидж деловой женщины многое в жизни упрощал.

Дебби с трудом поднялась с места:

– Я, пожалуй, покормлю детей. Уже почти пять часов, и они наверняка проголодались.

– Прекрасно. Тогда дома мне останется только затащить их в душ и уложить в постели. Сегодня вечером меня еще ожидает гора бумажной работы.

– У меня нет ничего особенного, но очень вкусный свежий хлеб, сыр и кое-что еще.

Допив чай, Кейт отодвинула чашку и спросила:

– Я могу чем-нибудь вам помочь?

Гидеон уже достал листья салата из холодильника и теперь мыл их под краном. Как странно, что такой всемирно известный шеф-повар не проявляет никаких амбиций, как странно, что он чувствует себя здесь как дома, гораздо уютнее, чем Кейт!

Дебби потянулась за пластиковой салатницей.

– Там в холодильнике есть огурцы. Порежь их в салат, Гидеон. А ты, Кейт, можешь нарезать хлеб. – Она замолкла, прислушиваясь к детским крикам наверху. – Похоже, мне придется вмешаться. Дэниел в таком ужасном возрасте, когда ребенок ни за что не хочет ничем делиться.

Она вышла из кухни, и Кейт почувствовала себя неловко, оставшись наедине с Гидеоном. Какая глупость, одернула она саму себя, все это напряжение только в ней самой.

– Хлеб лежит в хлебнице, – заметил Гидеон. Кейт поспешно поднялась с места.

– У Дебби есть доска для резки?

– Возле тостера.

– Понятно.

Что ж, Гидеон здесь, похоже, свой человек, подумала Кейт, нервно роясь в ящике в поисках ножа.

– Ножи вон там, в подставке для ножей. – Гидеон махнул рукой на рабочий стол в другом конце кухни.

У Кейт ушло несколько минут на то, чтобы найти подходящий нож. Тем временем Гидеон резал огурцы быстрыми и ловкими движениями рук.

– Открой второй шкафчик слева, – сказал он, не глядя на нее.

– Зачем?

– Там лежит корзинка, в которую ты можешь положить хлеб.

Если в его намерения входило выставить ее полной дурой, то ему это вполне удалось! Открыв шкафчик, Кейт нашла корзинку и кисло заметила:

– Похоже, на кухне у Дебби ты ориентируешься не хуже, чем на собственной.

– Дебби одна из тех немногих, кто не боится приглашать меня на обед.

– Правда?

Он улыбнулся, а у Кейт перехватило дыхание. Его удивительная улыбка освещала все его лицо и заставляла людей улыбаться в ответ. Какая глупость! В семнадцать лет она так и делала – сияла ответной улыбкой всякий раз, когда он ей улыбался…

– Понимаешь, все боятся приглашать на обед шеф-повара. Не знают, что приготовить, боятся, что я стану критиковать их еду.

– А ты критикуешь?

Его улыбка стала еще шире, и, прежде чем поняла, что делает, Кейт заулыбалась ему в ответ. Она сразу же почувствовала себя лучше – свободнее и легче.

– Никогда.

– Наверное, это правильно, – она отвернулась, доставая батон хлеба.

Гидеон отложил в сторону нож и накрыл руку Кейт своей ладонью.

– Не торопись, дай ножу сделать свою работу, – сказал он в ответ на ее удивленный взгляд. – Ты увидишь, так легче.

Внезапно Кейт охватило приятное, уютное ощущение. Она поступила правильно, приехав сюда. Приехала домой, хотя тетя Бэбс умерла, а Дебби беременна.

Гидеон, должно быть, прочел ее мысли, потому что его глаза потеплели, а рука на миг сильнее сжала ее руку.

– Для Дебби так важно, что ты приехала. Ей непросто прийти в себя после смерти мамы. Ты приняла хорошее решение.

Кейт зашмыгала носом. Какой ужас, она никогда раньше не издавала такие звуки! Торопливо отвернув лицо и закусив губу, она постаралась сосредоточиться на своей задаче. Вот уже два долгих года она так не реагировала на присутствие мужчины, и теперь это ее пугало.

Она избегала случайных связей, кратковременных романов без будущего. Мечты умерли вместе с ток юной девушкой, которой она когда-то была.

– Расскажи мне о своей гостинице, – проговорила Кейт, нарушая молчание. – Почему ты изменил прежнее название? Кажется, раньше это была «Королева Анна»?

Гидеон переложил нарезанные огурцы в миску для салата.

– Потому что гостиница действительно находится на набережной, вот и все. Старое название не казалось нам с Лорой особенно удачным, королева Анна никогда сюда не приезжала. – Он открыл бутылочку с уксусом. – Это пойдет на заправку. Хотя, как бы я ни старался, не могу уговорить Тилли есть салат.

Положив нарезанный хлеб в корзинку, Кейт повернулась к Гидеону, глядя, как он перемешивает салат.

– Гостиница очень сильно изменилась с тех пор, как ты последний раз была на острове, – продолжал он. – У нас теперь есть ресторан и кафе. В кафе меню попроще, но мы используем там все те же свежие продукты. Ресторан – более рискованная затея.

– И более дорогая, – заметила Кейт.

– Гораздо более дорогая, – согласился Гидеон, Он поместил миску в центре стола, затем собрал грязные чашки и направился к раковине. – Я все еще составляю меню для кафе, но больше там не готовлю. Только в ресторане. И не работаю по выходным. Больше не работаю, потому что должен быть дома с девочками. – Он открыл холодильник в поисках сыра. – Ресторан отнимает много времени. Лора всегда находила это трудным, особенно после рождения Тилли.

Кейт не знала что ответить. Наступившее молчание тяготило ее, и она поспешила чем-нибудь заняться – убрала доску, вымыла нож, но все равно чувствовала себя неловко. Какой ужас – любить кого-то и потерять этого человека навсегда! Гидеон никогда даже не смотрел на других женщин, для него существовала только Лора, хотя возможностей для измены у него было сколько угодно…

Кейт с трудом проглотила комок в горле. Ей не следует так думать о нем. Очень опасно считать его привлекательным. Это… Это неправильно, точно ты заглядываешься на чужого мужа.

На кухню ворвалась Дебби:

– Уф! Я расстелила им скатерть на полу и сказала, что у них будет пикник. На улице нельзя из-за дождя, но и в помещении будет прекрасно, а нам это даст несколько минут тишины и покоя. Где-то тут у меня были пластмассовые тарелки…

Кейт снова посмотрела на Гидеона. Он казался спокойным и добродушным, но она чувствовала, что внутреннее напряжение не оставили его, что он страдает. Страдает каждый день, с тех пор, как умерла Лора…

Знала ли об этом тетя Бэбс? Вполне возможно. Она обладала редким даром замечать такие вещи.

– Мне кажется, что одноразовые тарелки лежат там.

Кейт наклонилась и поискала в ящике, на который показывала Дебби.

– Да, вот они.

– В холодильнике еще должны быть холодные сосиски, – сказала Дебби. – Дети могут их доесть.

Гидеон взял ее под руку.

– Не волнуйся, я накормлю их.

Дебби опустилась на стул.

– Я и, правда, ужасно себя чувствую. Придется попросить Майка уложить мальчиков, я лягу спать пораньше. – Она взглянула на Кейт: – Но сначала я должна устроить тебя в мамином доме.

– Нет, нет, не нужно. Я справлюсь сама.

Дебби покачала головой:

– Мама в прошлом году поставила новый замок, и он оказался очень капризным. Я должна научить тебя, как управляться с дверью.

– Я могу сделать это вместо тебя, – заметил Гидеон, раскладывая еду по пластиковым тарелкам.

– Нет, я…

Кейт и сама не знала, что сказать. Она не хотела, чтобы Гидеон уделял ей столько внимания, не хотела утомлять Дебби. К тому же она чувствовала необходимость побыть одной.

– Дебби должна немного отдохнуть.

Он смотрел на нее так спокойно, что Кейт не нашла слов для возражения.

– Девочки пусть побудут у меня, пока ты не устроишь Кейт, – согласилась Дебби. – Знаешь, дом выглядит так странно с тех пор, как мамы в нем больше нет…

Кейт потерла виски. Тупая боль овладевала ее головой. Наверное, слишком много эмоций обрушилось на нее сразу и неожиданно, и ей нужно время, чтобы понять, что она чувствует.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кейт и сама не знала, чего она ожидала от посещения своего старого дома, Он стоял на привычном месте, крепкий и надежный, с крошечным опрятным садиком перед фасадом.

– Извини, что доставляю тебе столько хлопот, – проговорила она, когда Гидеон подошел к ней.

– Не волнуйся, – заверил он, отворачивая лицо от пронзительного ветра, – я делаю это для Дебби. Она слишком измотана. Надо было мне отложить свою сегодняшнюю поездку на материк.

Кейт смущенно кивнула. Внутренний голос отчетливо подсказывал, что ей следовало бы самой отправить Дебби в постель и принять на себя заботу о мальчиках…

– Тебе лучше побыстрее войти внутрь, – заметил Гидеон.

Кейт порылась в кармане сумочки и извлекла тяжелый ключ. Теперь, когда она стояла перед входной дверью, ее приезд снова начал казаться ей ошибкой. Дом пустой, нет больше тети Бэбс, которая бы могла радостно встретить ее и угостить домашним печеньем… Руки Кейт задрожали, и Гидеон взял ключ из ее неловких пальцев.

– Ты в порядке?

Кейт взглянула на него:

–Похоже, я только сейчас по-настоящему поняла, что ее больше нет.

Он мрачно усмехнулся, вставляя ключ в замочную скважину:

– Схожу за коробкой, в которую Дебби собрала кое-что для тебя. А ты заходи.

Кейт шагнула на натертые до блеска кафельные плитки прихожей. Тетя Бэбс всегда обожала свои полы – проводила целые часы на четвереньках, натирая их какой-то собственной волшебной мастикой. Все осталось таким же, как прежде. Неужели тетя Бэбс больше никогда не выйдет ей навстречу из кухни, сияя теплой улыбкой? Дом казался до странности тихим, молчание нарушало только упорное тиканье старых настенных часов. Кейт наклонилась, чтобы подобрать с пола почту. Завтра она отдаст это Дебби…

Кейт вошла в гостиную. В центре комнаты стояло несколько картонных коробок, на журнальном столике лежала куча фотоальбомов. Наверное, Дебби решила разобрать вещи, оставшиеся после матери. Сердце Кейт забилось сильнее. Как это нелегко! Даже мучительно! Наверное, ей стоит помочь Дебби и разобрать шкафы на кухне. Она услышала, как в дом вошел Гидеон, который позвал ее из прихожей:

– Кейт!

– Заходи сюда, – откликнулась она.

Кёйт взяла в руки фотографию в блестящей серебряной рамке. На фото они были все втроем – тетя Бэбс, Дебби и Кейт. Сидели под старой, узловатой яблоней. Одному богу известно, почему тетя Бэбс хранила снимок все эти годы, ничего особенного в нем не было, да и яблоню давным-давно – Кейт уже не помнила, в каком году, – сломал сильный ураган. Но она помнила, как они фотографировались. Кейт только что появилась в доме тети Бэбс и была ужасно застенчивой. Да и испуганной тоже! Ведь она не знала, как долго пробудет здесь. Неделю? Месяц?

Кейт скорее почувствовала, чем услышала, присутствие Гидеона за своей спиной.

– Воспоминания? – Его голос был низким, глубоким, бархатным, как шоколад.

– Ну да.

– Это ты?

Она кивнула.

– Очень несчастная маленькая девочка. – Ее челка на фотографии была кривой, после того как в детском доме Бернис Кренборн подстригла ей волосы своими портняжными ножницами. Какая противная была эта Бернис!

– Можно? – Гидеон взял снимок.

Кейт продолжила исследовать коллекцию фотографий тети Бэбс. Там был портрет Роберта, мужа тети Бэбс, который умер в тридцать четыре года, снимки Дебби, Дебби и Майка, Дебби и ее мальчиков.

И еефотографии.

Вот ее выпускной в университете – Кейт гордо позирует в черной мантии и шапочке. Вот она на прошлогодней церемонии вручения премии «Оскар» во взятом напрокат роскошном платье. Черно-белый студийный снимок, предназначенный для личного дела при поступлении на работу…

– Необыкновенная женщина, – сказал Гидеон, поставив снимок на место. – Сколько всего детей она усыновила?

– Двадцать восемь, – ответила Кейт, – но я стала последней.

Эта мысль внезапно поразила ее. После нее в этом доме больше не было приемных детей. Фотографии никого из других двадцати восьми своих воспитанников тетя Бэбс не стала помещать в серебряную рамку – только ее, Кейт, снимок. Тетя Бэбс любила ее. Подумав об этом, Кейт вдруг поняла, что она утратила.

Огромная волна переживаний нахлынула на нее, разрывая сердце, и из глаз Кейт полились слезы, а тело задрожало от рыданий. Она снова сделалась маленькой, одинокой девочкой, которую привезли на незнакомый остров. Испуганной и печальной малышкой…

– Эй, что с тобой? – Гидеон подошел к ней, его рука легла ей на плечо, крепкая и теплая. – Все будет хорошо. Все будет хорошо…

Как это было здорово и как естественно! Она больше не была одинока, его рука поддерживала ее, а мягкий голос успокаивал.

Постепенно рыдания Кейт утихли, и пальцы Гидеона осторожно отодвинули волосы с ее лба, полные сочувствия глаза заглянули в ее лицо.

– Ее больше нет, – пробормотала Кейт.

– Нет.

Гидеон крепче прижал ее к себе, так что Кейт могла слышать, как бьется его сердце – ровно и уверенно. Они продолжали стоять молча, не чувствуя потребности в словах, и Кейт наконец совсем успокоилась и расслабилась в его объятиях.

А Гидеон в этот момент думал, что не готов к такому повороту событий. Он полагал, что Кейт Симмондз – эгоистичная и равнодушная, что она вызовет у него только неприязнь. Дебби и Лора были подругами, их дети Келем и Джемайма – почти ровесники. В течение многих лет Гидеон слышал, как жена осуждает эгоизм Кейт. Она рассказывала ему о неуклюжих попытках Дебби оправдать Кейт – когда та не приехала ни на первый день рождения Келема, ни на все последующие.

Однако в реальности все оказалось не так просто. Беззащитность Кейт растрогала и изумила его. Гидеону захотелось защитить и утешить ее, смягчить боль. Ее теплое и мягкое тело доверчиво покоилось в его объятиях, от волос исходил легкий аромат яблока. Ее печаль вдруг установила новую связь между ними…

И это, разумеется, было совсем ни к чему! Она так привлекательна, что он легко может потерять голову, забыть, как ужасна стала его жизнь без Лоры.

Гидеону потребовались все его силы, чтобы отстраниться от Кейт.

Обнять ее еще крепче. Гладить ее волосы. Целовать ее. Заниматься с ней любовью.

Проклятье! Это желание возникло ниоткуда, изумляя своей неожиданностью. Кейт казалась знакомой и одновременно чужой. Когда ее самообладание рухнуло, его душа устремилась ей навстречу, но теперь из чувства самосохранения Гидеон должен был отступить. Кейт посмотрела на него растерянно.

– Я не плачу. – Ее пальцы поспешно вытерли ручейки слез на щеках. – Я вообще никогда не плачу. Ни из-за чего.

Гидеон был согласен в это поверить – стоит только посмотреть на это замкнутое личико, огромные, исполненные отчаяния карие глаза на детской фотографии. Эта малышка находилась за пределами боли, и страдания этой детской души нельзя было выразить ни словами, ни слезами. Неудивительно, что Бэбс так к ней привязалась. Когда Кейт Симмондз появилась на экране телевизора, она казалась совсем другой – красивой, уверенной в себе популярной звездой. Однако теперь он понял совершенно точно, что под маской блистательной телезнаменитости скрывалась все та же маленькая Кэти. И теперь, сколько бы ее ни показывали на экране в роскошных платьях от Валентино и бриллиантах, он будет помнить ее именно такой – исполненной смятения и опечаленной.

Гидеон сунул руку в карман в поисках платка, но ничего там не обнаружил.

– Люди, которых ты любишь, стоят того, чтобы о них поплакать.

Она сделала еще одну отважную попытку побороть слезы и надменно вздернула подбородок:

– Может быть.

Реплика была короткой, но Гидеон понял, что маска отчуждения вновь водружена на ее лицо.

А ведь он впервые после смерти Лоры захотел… Захотел чего?Он и сам не знал. Как бы то ни было, слишком рано думать об этом. Кейт, без сомнения, очень красива и привлекательна, и его тело отреагировало на опасную близость этой удивительной женщины. Теперь он, слава богу, пришел в себя. Их жизненные орбиты на миг пересеклись, но далее они пойдут по разным траекториям.

Кейт отошла к дверям столовой:

– Здесь понаставили столько стульев! Похоже на приемную врача.

– Дебби все приготовила для поминок, – ответил Гидеон, глубже засовывая руки в карманы своих джинсов. – Она решила организовать их здесь, а не у себя дома. Тут больше места, да и детям лучше при этом не присутствовать.

– Поминки? – Кейт вошла в комнату. На разложенном во всю длину столе была постелена лучшая воскресная скатерть тети Бэбс. – Я и забыла о поминках. Какой странный обычай, правда? Горе… и застолье.

– Это очень помогает. – Его голос прозвучал так странно, что Кейт обернулась, чтобы взглянуть на Гидеона. – Ты сосредоточиваешься на других людях, а не на том, кого ты потерял.

Он думал о другой смерти, других похоронах, Кейт знала это так же точно, как если бы он сказал ей об этом. Сняв пальто, она набросила его на спинку стула.

– Расскажи мне, как управиться с входной дверью. Тебе пора возвращаться к детям.

– Ничего сложного. – Гидеон прошел через столовую на кухню, и Кейт последовала за ним. – Сначала приподними ручку. Ключ входит в замочную скважину как бы наполовину. Затем начинай осторожно поворачивать его, вот так…

Кейт скрестила руки на груди. Вся ее сила воли и хваленая независимость куда-то улетучились – ей отчаянно не хотелось, чтобы Гидеон уходил. Если бы она могла выбирать, она предпочла бы оставаться в его объятиях.

– Поняла? – спросил он, оглядываясь на нее, и обеспокоенно добавил: – С тобой все в порядке?

Кейт прислонилась к дверному косяку.

– Мне надо что-нибудь приготовить для поминок? – Ее голос прозвучал натянуто, нервно.

– Нет, мы обо всем договорились. – Его синие глаза пристально изучали ее лицо. – Завтра, пока мы будем на похоронах, кто-нибудь из моей команды привезет сюда всю еду. Мы постарались не перегружать работой Дебби.

– Очень хорошо.

Гидеон указал на коробку:

– Это продукты, которые собрала для тебя Дебби. Не забудь положить их в холодильник. Я еще должен помочь тебе унести вещи Бэбс из гостиной, потом поеду домой. Куда мне их унести?

– Наверх, чтобы они никому не мешали.

Гидеон взял самую большую коробку, Кейт собрала фотоальбомы и поднялась вместе с ним.

– Где поставить? Здесь? – Он толкнул дверь в самом конце коридора.

– Да, можно здесь. Раньше это была моя комната.

Войдя, Кейт осмотрелась и спрятала нос в ладони. Тут все оставалось по-прежнему – и вышитая цитата из библии в рамочке на стене, и пестрое одеяло из кусочков, сшитое для нее, и ее плюшевый мишка… Она очутилась дома.Слишком поздно, тети Бэбс больше нет.

– Тут ничего не изменилось, – пробормотала она сдавленным от слез голосом.

Гидеон подошел к ней, снова обнял и прижал к себе.

– Она все время говорила, что твоя комната всегда тебя ждет.

– Только обои другие. Я всегда хотела такие, голубые, но у нее не было денег…

– Тихо, тихо, – Гидеон погладил ее волосы. Она чувствовала запах моря, исходивший от его одежды, ощущала бережную силу его рук…

Вдруг его губы коснулись ее виска, и у Кейт перехватило дыхание. Она подняла голову и, когда их глаза встретились, изумилась тому, что увидела в его взгляде. Теплоту и сострадание.

Рука Гидеона осторожно вытерла слезы с ее щек, затем его губы коснулись ее век, ее губ.

Поцелуй был нежный, мягкий, он нес утешение, и все происходящее казалось сном и прекрасной сказкой. Будущее внезапно перестало выглядеть мрачным и безотрадным, словно где-то в конце бесконечного туннеля забрезжил свет.

Она ответила на его поцелуй. После Ричарда никто не целовал и не обнимал ее – вот уже два года. Два нескончаемых, одиноких года она не подпускала к себе ни одного мужчину.

– Кейт…

Его пальцы нежно погладили ее щеку, и она открыла глаза.

– Это не очень хорошая идея, извини.

Его слова возымели эффект ледяного душа.

– Да, – согласилась она, взывая к собственной гордости.

– Ты устала и расстроена.

– Не беспокойся обо мне. Все в порядке. Всего лишь один поцелуй. – Она снова посмотрела ему в лицо, пытаясь улыбнуться.

Гидеон казался таким же напряженным, как и она.

– Пойду за следующей коробкой.

– Спасибо.

– Не за что.

Повернувшись, он вышел, а Кейт села на постель, чувствуя, что ноги отказываются служить ей. Да, она совершенно растаяла! Какое унижение, и он, должно быть, прекрасно понял, в каком она состоянии. Кейт прижала ледяную ладонь к пылающим щекам и вскочила на ноги, услышав, что Гидеон возвращается.

– Ты уверена, что справишься одна? – спросил он, поставив на пол вторую коробку.

– Все будет в порядке, – тихо проговорила Кейт.

– Тогда я поехал, надо забрать девочек у Дебби.

Она кивнула:

– Спасибо.

– Кейт, я…

Но она прервала его:

– Увидимся завтра на похоронах.

Хлопнула дверь, и ее окружила тишина. Подойдя к окну, Кейт стала разглядывать маленький садик тети Бэбс, но ее глаза снова застилала влажная пелена.

Завтра будут похороны. Потом она сядет на паром и навсегда уедет отсюда. Она ведь знала, что это возвращение на остров окажется слишком трудным! А Гидеон?Но этот поцелуй ничего не значит! Он просто пожалел ее, хотел приободрить… Кейт провела языком по верхней губе – она все еще чувствовала вкус его губ.

Ничего, она переживет это. Выживала прежде, выживет и теперь.