Текст книги "Это внутри"
Автор книги: Наташа Михлин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Ее протянутая рука замерла на полпути.
Он покачал головой, глядя на свою исполосованную ладонь.
– Не лучший момент для рукопожатий.
Встал и надел куртку, висевшую на сухой ветке осины. Наклонившись за рюкзаком, он хмуро добавил:
– Тебя что, не учили пользоваться страховкой? Право на адреналин нужно заработать, иначе картинка в инстаграм* превратится в фото на надгробии.
Дина вспыхнула и непроизвольно протянула руку к камере.
– Я не…
Мужчина, не оборачиваясь, поднял руку.
– Мне все равно.
Она почувствовала, что закипает.
– Послушай, я давно занимаюсь скалолазанием и знаю здешние места назубок! То, что случилось сегодня – нелепая случайность, я и не думала подниматься наверх, просто…
Он окинул ее насмешливым взглядом. Дина выдохнула сквозь зубы. Она не знала, что приводит ее в большую ярость – собственная глупая ошибка, его ирония или то, что она оправдывается перед ним.
– Смерть – это далеко не худший вариант. Врачи не всесильны.
– Я сама врач! – рявкнула она.
Он расхохотался.
– Ради блага пациентов, надеюсь, хоть на работе вы соблюдаете правила безопасности!
Закинув на плечо охотничью винтовку и резко подтянув нагрудную лямку рюкзака, он подошел к обрыву и указал вниз:
– Спускайся у водопада, тропа обозначена краской.
– Я знаю, – прорычала она, и обогнув его, быстрым шагом направилась к шумящему потоку.
***
Летящая водяная пыль питала пышную растительность на дне ущелья. Тропу усеивали обманчиво мягкие валуны, покрытыми мхом. Влажными звездочками переливался на солнце кукушкин лен. По мере приближения к вершине травяной ковер сменялся сероватыми вкраплениями голых камней. Гул водопада уже не доносился сюда.
Тайлер запрыгнул на плоскую гранитную глыбу. Длинные облака вились вокруг горных вершин, как драконы из японских легенд, далеким сновидением сияла внизу залитая солнцем долина. Проплывающий клок тумана скрыл рассыпанные по берегам Пэнд-Орей деревенские домики. Под ногами проплыла пестрая спина сокола, крылья ловили ветер, золотистые глаза высматривали дичь в глубине каньона. Хищник не думал, что в любой момент сам может стать добычей. Тайлер медленно опустился на колени и протянул руку. Ладонь на мгновение коснулась мягких перьев, сокол плеснул крылом и с яростным криком ушел вниз.
***
Пестрых пустынных соколов называли ланнерами. Джим научил Тайлера отличать силуэты, парящие в раскаленном добела небе, от других птиц.
Тайлер Хупер командовал разведгруппой уже полтора года, когда вместо погибшего стрелка к ним прислали Джима Крэйна. Это был веснушчатый невысокий парень с серыми глазами, в которых негасимым светом горело любопытство. В рекомендательном письме значилось, что сержант Крэйн специализируется в разминировании территорий, буквально «чует» зарытую взрывчатку под слоем рыжего песка.
На войне нет времени на адаптацию, на следующие же день Джим вместе с остальными трясся в пятнистом внедорожнике по равнине, бесконечно однообразной для непосвященного и полной важных мелочей для тех, кого эта безжизненная земля срастила с собой, тех, чья кровь раз за разом поила ее пески.
На севере объявилась новая группировка боевиков, называющих себя «Белыми львами», известно о них было пока немного, но эта скудная информация вселяла тревогу. Более пяти сотен человек засели в окрестностях округа Саладдин. Задачей было найти и уничтожить хорошо спрятанные базы. Поселения просматривались с воздуха как на ладони, значит, искать нужно было в стороне, на дикой пустоши.
Свет отражался от известняковых россыпей, как от снега, глаза напрягались даже в темных очках. В сторону уходила едва заметная тропа, скрытая валунами. До этой точки добралась вчера первая разведгруппа. Тайлер ступил в тень камня, внимательно оглядывая землю, и подал знак остальным следовать за собой. Местность поднималась в гору, склон был усыпан каменной крошкой, из земли торчали пучки резко пахнущего тимьяна. Хупер остановился и присел, разглядывая два плоских камешка, лежавшие у ног. Под ними виднелась полукруглая грань мины-ловушки. Отряд сгрудился за спиной командира.
– Кто бы не оставил здесь этот сюрприз, он не слишком старался, – заключил Тайлер, и поднялся, окидывая взглядом путь наверх. – Джим, – обратился он к новичку, – отметь мину, и давай вперед, курс на дерево на два часа. Обойдемся без ищеек, здесь достаточно просто смотреть под ноги.
Крэйн кивнул и, вытащив отметки-флажки, осторожно двинулся по склону. Бойцы шли за ними след в след, внимательно оглядывая окрестные холмы. Сзади раздался сдерживаемый смех. Тайлер обернулся и увидел, что один из флажков стоит в тени куста, отмечая птичье гнездо с пестрыми яйцами. Он резко поднял руку, призывая отряд к тишине.
"Позже разберемся, что новичок имел в виду".
Дойдя до сухого корявого ствола, Тайлер лег и пополз вперед, в колючие заросли, покрывавшие верхушку холма. За ним последовал помощник, Грег Полянски, крупный желтозубый бородач по кличке Медведь. Он цокнул языком, разглядывая долину в прицел винтовки.
– Чисто.
Тайлер передал ему бинокль.
– Видишь ущелье? Стоит наведаться туда.
– Командир…
Громкий шепот раздался сзади. Колючие ветки мешали Тайлеру обернуться, он протянул руку назад и сделал Джиму знак приблизиться.
– Командир, здесь уже месяца четыре не было людей.
– Откуда такая уверенность?
– То гнездо… Это ланнер, пустынный сокол. Видите ли, я увлекаюсь зоологией. Ланнеры гнездятся на земле, если не находят подходящего места на высотах, и…
– Ближе к делу, Крэйн.
– Виноват. Самка ланнера никогда не совьет гнезда в опасном месте. Отряд спугнул ее с кладки. Мы здесь первые гости за долгое время.
***
Брезентовая стенка натянулась пузырем и дрожала под порывами горячего ветра, гудящего снаружи. Тайлер сделал обжигающий глоток из маленькой резной чашки и поморщился. Если бы лед обладал свойствами кофе… Голова трещала после многочасового сидения над картами и тяжелыми листами распечаток аэрофотосъемки. Командующие уже расходились по казармам, голоса смывало ветром, стоило выйти из прохладного шатра под темное жаркое небо. Толстые трубы кондиционера натужно гудели под потолком. Тай потянулся, встал, разминая затекшую спину, и, подняв тонкую ткань шарфа до глаз, вышел в бурю. Стена ветра ударила, как таран. Потоки раскаленного воздуха обжигали руки, словно он сунул их в печь. В свете фонарей виднелись серпообразные волны песка, проносящиеся над базой. Тайлер ускорил шаг и укрылся от ветра за стеной склада.
Спать не хотелось. Хотелось лечь и лежать, глядя на небо, желательно на тихом горном лугу, подальше отсюда. И чтобы над ухом пели сверчки.
Подойдя к шатру, он заметил Джима, укрывшегося за стенкой. Огонек цигарки вспыхивал на ветру. Хупер уселся рядом, Крэйн молча протянул ему самокрутку. Затянувшись, Тай прислонился к брезенту, закрыв глаза.
– На курсе курить было нельзя… Там и пристрастился, – хмыкнул Джим.
Хупер выдохнул ароматный дым.
– Так ты натуралист, значит? Толстые книги, лупа, сачок, и все такое?
– Вроде того, – улыбнулся Крэйн, – Я любитель, но хотел бы стать профи. Зоология – моя жизнь.
Тайлер поднял брови.
– Как же тебя сюда занесло?
– Это долгая история, – Джим затянулся в последний раз и, потушив бычок, сунул в карман, – сначала хотел заработать себе на учебу, потом схватил пулю, вылез вперед, как дурак, – хмыкнул он, помолчал и продолжил: – Медаль медалью, но рука до сих пор ноет на грозу. Заболела мать, сестре предложили заложить дом, чтобы оплатить лечение. Я подписал контракт, ну и понеслось…
Он развел руками.
– Может, эта заваруха продлится недолго, через год-два вернусь, и поступлю в универ…
Тайлер усмехнулся.
– Все мы сначала так думаем… Вот только нет ничего более постоянного, чем временное.
– Крылатая фраза, – вздохнул Джим.
– Правда? Только что придумал, – отозвался Тай, и, помолчав, спросил: – Зачем ты отметил гнездо?
Крэйн смущенно улыбнулся.
– Мы спугнули мать, но она все же может вернуться и высидеть птенцов. Для нас это шаг в сторону, а для пустыни – еще четыре молодых сокола. Если бы не был уверен, не рискнул бы, – поспешно добавил он.
Хупер покачал головой.
– В следующий раз давай без отсебятины.
Он встал и взглянул на небо.
– Иди спать, к рассвету буря утихнет, и выдвинемся.
Джим скрылся за брезентовым пологом.
После смерти отца у Тайлера не осталось никого. На свете не было места ближе к понятию «дом», чем этот выгоревший на солнце шатер. Изнутри доносился мерный храп восьми человек. Грег – весельчак, знающий наизусть все приемы рестлинга, Али, прячущий журналы Burda** под матрас. Беннет, отмечающий своих девушек в блокноте по шкале от одного до десяти, Лео, грезящий о том, как унаследует отцовское ранчо. Карл, верный семьянин и отец троих дочерей, Майк Стил и Майк Роллсон, двое задир, вечно спорящих, кто лучше жарит барбекю и чье дуло длиннее, Джим Крэйн, безошибочно различающий птиц по силуэту полета.
Его команда.
Тайлер вышел из закутка и встал спиной к ветру. Горячий воздух срезал с него слой за слоем. Что останется в конце? Тай посмотрел на руки, темные от солнечных ожогов. За свою жизнь он освоил лишь искусство убивать.
***
Поиски продолжались, отряды прочесывали бесконечные каменные лабиринты пустыни, проводили холодные ночи под небом, возвращались за новыми данными и снова выходили в неизвестность. Джим Крэйн постепенно завоевал сердца членов команды, и если раньше любопытство к каждому встреченному животному или птице вызывало бесконечный поток насмешек, то теперь они с интересом ждали его замечаний, унылая пустошь вдруг наполнилась жизнью и красотой, ранее скрытой от глаз. Карл нашел старый микроскоп среди инвентаря заброшенной больницы и принес на базу. Джим только что не прыгал до потолка, и в тот же вечер уже показывал, почему пауки не являются насекомыми на примере двух пойманных за палаткой экземпляров.
Посиделки с Крэйном после заката стали традицией. В один из таких вечеров он рассказал Тайлеру, что сестра, отчаявшись дождаться, пока Джим обзаведется девушкой, решила познакомить его со своей подругой – физиком. В следующем месяце в увольнении он должен был встретиться с ней.
– Свидание вслепую? – ухмыльнулся Тай.
– Ну, не совсем, – смущенно потупился Джим, – на прошлой неделе, когда мы заезжали на центральную базу, я заскочил в интернет-кафе и нашел ее профиль в Фейсбуке.
– И как, симпатичная?
– Очень, – вздохнул Крэйн.
***
Темно-серая лента ручья струилась по камням. Сверху вода выглядела полосой серого песка, мутная гладь не отражала солнце, старые границы русел змеились вокруг, накладываясь одна на другую, словно следы неуверенной руки резчика. Ломаный хребет скалистой гряды прикрыл пятерых солдат от утреннего солнца. Тайлер внимательно оглядел берег.
– Нет свежих троп к водопою.
– Только старые верблюжьи какашки, – подтвердил Грег, и поддел ногой ворох сухих катышков.
Джим подошел и подняв один из них, смял в пальцах. Медведь фыркнул. Крэйн не обратил на него внимания, внимательно разглядывая находку.
– Это не верблюжий помет. Это лошади. Вряд ли здесь водятся мустанги…
Тайлер нахмурился. Солдаты переглянулись и заняли оборонную позицию, обшаривая
взглядами русло.
– Пума-Браво, это Пума-Альфа, прием. Подходите, думаю, мы нашли кое-что, – и он назвал координаты.
Через некоторое время с противоположной стороны ущелья спустились остальные члены отряда.
Скалы кончались. Ручей продолжал путь в трещине среди холмов, простиравшихся до дрожащей линии горизонта. Лео засек движение, повернулся, и тут же рядом с его головой просвистела пуля.
– Контакт на десять часов! – закричал он.
На противоположном берегу показались вооруженные люди с белыми повязками на головах и открыли огонь. Рухнув за обломок скалы, Тайлер прижал кнопку рации.
– Эхо-один, это Пума, наткнулись на сторожевой пост, квадрат Джей-семь. Прием.
– Пума, это Эхо-один, вас понял. Ждите подкрепления.
Свист пуль и треск отлетающих камешков заставляли воздух вибрировать. Отряд действовал слаженно и четко, как единый механизм.
– Не лезь на рожон, – буркнул Тай Крэйну, пробегая мимо.
Хупер отдавал команды, уводя своих за выступ красноватой скалы, торчащей из бока холма, как осколок гигантской гранаты. Ряды белоголовых на том берегу редели. Хупер загнал новую обойму и вновь вскинул винтовку.
Внезапно земля дрогнула и вздыбилась фонтаном, осыпая их градом камней и песка.
– Матерь Божья, миномет! – прорычал Грег.
– Рассредоточиться, отходим! – сквозь звон в ушах рявкнул Хупер.
Гребень противоположного холма зашевелился, оттуда показалась новая порция боевиков.
– Эхо-один, это Пума, противник получил подкрепление, ведет минометный огонь. Запрашиваю авиаудар, точка к северо-западу от нас, за холмом у русла реки!
– Пума, это один, вас понял, отходите. Десять минут до сброса.
Вновь раздался свист и грохот. Пыль пополам с дымом образовала в неподвижном воздухе темные колонны, поднимающиеся к самому небу. Следующий снаряд разорвался ближе, тугая волна ударила по ногам. Тайлер подхватил за лямку оступившегося Майка, отбросил себе за спину, поднял оружие и выпустил сквозь пыльную завесу еще одну очередь.
Три минуты.
Тай насчитал семерых и оглянулся. Джим бежал по открытому склону, у ног то и дело взмывали фонтанчики каменной крошки. Внезапно он потерял равновесие и рухнул плашмя, но сразу же вскочил и побежал дальше, уже гораздо медленнее. По штанине расплывалось темное пятно. Тайлер чертыхнулся и, повернув назад, прыгнул и перекатился под защиту валуна, навстречу приближающемуся Крэйну. Тот упал на колено, Хупер успел затащить Джима за широкую грань камня и услышал гул снаряда.
Тай почувствовал, что планета остановилась, ураганом его выбросило в открытый космос. Там нечем было дышать, легкие сжались в один липкий ком, сердце неуклюже трепыхнулось, справляясь с непосильной нагрузкой. Распахнув глаза, Тайлер увидел тишину. Медленно проплывали крупинки камней, металлические осколки переливались на солнце. В мутном воздухе проступило знакомое лицо. Джим. Он что-то говорил, изо рта текла темная река и впитывалась в песок. Тайлер напрягся, пытаясь понять.
– Тай… Уходи…
Воздух с хрипом ворвался в рот и заполнил тело целиком. Боже, дышать, теперь только дышать… Он почувствовал, что его тащат.
«Джим!»
Тайлер дернулся, вырываясь из чужих рук, но тело мгновенно прошила такая боль, что он потерял сознание.
Четыре секретные базы Белых Львов были уничтожены в ходе этой операции, общие потери союзных войск насчитывали менее двадцати человек. Среди них был Джим Крэйн.
***
Лохматый клок пыли, неторопливо кружась, опустился в стоящий на стойке кофе.
– Кристина, ты что, слепая?! Нельзя ли поаккуратнее?
София брезгливо отодвинула чашку и снова повернулась к экрану телевизора.
– Простите, мэм.
Кристина спустилась со стремянки, отложила тряпку и, взяв кофе, выплеснула в раковину.
– Я налью вам новый.
– Да уж пожалуйста, – проворчала София.
Девушка прошла к другому концу стойки, где стояла кофемашина, и достала чистую посуду.
Стукнула входная дверь, в бар вошел Тайлер. Он кивнул присутствующим и присел за стол рядом с Бобом, читающим свежий выпуск новостей.
– Доброе утро.
Старик опустил газету, и вынул изо рта погасшую трубку.
– Рад тебя видеть. Как охота? – спросил он, кивая на винтовку, прислоненную к ножке стола.
– Семь лет назад здесь было гораздо больше дичи.
Кристина поставила чашку перед Софией, которая все так же внимательно смотрела на экран.
Боб перевел взгляд на руки Тайлера.
– А это что такое?
Хупер усмехнулся.
– Вытаскивал большую рыбу. Какая-то девчонка в дождь полезла на скалу.
– Уж не наша ли это Дина? – округлил глаза старик.
– Кажется, да, если я верно расслышал имя. Так она здешняя?
Боб, улыбаясь, потер руки.
– Дочь Эвансов с холма. Помнишь их? Чудесная молодая леди! И врач отличный! Если, не дай Бог, понадобится помощь, обращайся только к ней. Мисс Эванс даст фору любому профессору, даром, что молодая!
Тайлер недоверчиво фыркнул. Старик нахмурился.
– Что ж, надеюсь, что помощь мне не понадобится, – миролюбиво заключил Хупер.
К столику подошла Кристина.
– Налей-ка мне еще чаю, прелестница, – попросил Боб, и снова развернул газету.
Та кивнула и повернулась к его соседу.
– Вам принести что-нибудь?
– Заверни мне с собой сэндвич.
– Сию минуту, – улыбнулась девушка.
Тайлер кивнул на молчаливую фигуру в дальнем конце стойки.
– Леди Эс* сегодня встала не с той ноги?
Кристина закатила глаза и нагнувшись к ним, тихо проговорила: – Когда она в дурном настроении, начинает вести себя как ребенок. Заставила меня в разгар завтрака стирать пыль с абажуров! Полли с ног сбилась сама готовить и носить заказы…
– Я все слышу! – капризно протянула старуха.
Боб прыснул.
София закурила и продолжила, – Признаю, небо в окне мне с утра показалось недостаточно синим, а пол чересчур холодным. И я имею на это полное право. Не всегда же мне быть белой и пушистой!
– А ты разве умеешь?! – отозвался старик из своего бумажного домика.
Кристина принесла дымящийся белый заварник и положила сверток с бутербродом на стол.
Хозяйка бара отвернулась от телевизора и отпила глоток кофе, – Кому, как не тебе, знать-то?
– Ты о чем? – поинтересовался Боб.
София поправила очки и хитро прищурилась.
– Август пятьдесят девятого!
Старик подпрыгнул на стуле и поперхнулся чаем. Глядя, как откашливается Боб, она удовлетворенно кивнула, и затянулась сигаретой.
– Помнишь, значит. А я уж подумала, тебя настиг старческий маразм…
Софи повернулась к Кристине, и доверительно проговорила: – Он один остался, все остальные, кто помнил меня молодой, уже на том свете.
Старуха прикрыла дряблые веки, и, придвинув к себе мисочку с орешками, стоящую на стойке, стала задумчиво перебирать содержимое.
– Он был чудо как хорош!
Боб, наконец, отдышался, и перебил: – Не слушайте! Это было всего однажды! – он воздел палец вверх и срывающимся голосом добавил: – Задолго до встречи с моей покойной женой!
Хупер едва сдержал улыбку. София продолжала:
– Чисто Аполлон, только с вилами в руках. Все девчонки сохли по Бобу Брауну…
Она усмехнулась.
– Но в рощу-то он пошел со мной! А уж как…
– Замолчишь ты или нет?!
Пунцовый от смущения Боб встал и стукнул кулаком по столу. Жалобно звякнула крышка чайника. Кристина спрятала в ладони горящее лицо. Тайлер прикрыл ухмылку рукой. София вкрутила бычок в пепельницу и с силой выдохнула дым. Потом перевела взгляд на старика.
– Ради всего святого, Боб, чего здесь стыдиться?! Я скорее стесняюсь того, во что мы превратились теперь!
– Да уж, стыдиться-то ты никогда не умела!
Он возмущенно швырнул кисет на стол, схватил трубку и стал набивать ее дрожащими пальцами.
– Ты и сейчас бы пробежала голой по главной улице, только сиськи, наверно, уже не те! Прости, ради Бога, – тихо добавил он, обращаясь к Кристине, и чиркнул спичкой.
София беззвучно засмеялась и наставила на Боба узловатый палец.
– Вот! Вот это тот Браун, которого я знала!
Телевизор глухо ворчал, на мерцающей поверхности сменялись кадры полосатых заградительных лент, кричащих ртов и марева далеких взрывов. “Стычка двух конкурирующих группировок в Санто-Доминго привела к потерям среди мирного населения, правительство США выражает соболезнования Эквадору…”
Старик покачал головой.
– Посмотри на бедную девочку. Крис уже сквозь землю готова провалиться от наших разговоров! Она могла бы быть твоей внучкой, если бы в жизни ты принимала более разумные решения!
София фыркнула и отвернулась к окну.
– Ну, нет… Я ни о чем не жалею. А что касается внуков… Я, пожалуй, лучше усыновлю четверых всадников Апокалипсиса. Благо судя по всему, – она кивнула на экран, – ждать их осталось недолго.
***
Бревна дома помнили многое. Крепкого бородача с женой и маленьким сынишкой, тихие колыбельные, скрип медленно вращающихся колес и гудение тросов, несущих над бездной коробочку с людьми. Вечерние песни охотников, тепло огня и укусы искр, вкус пролитого чая. Щетинистые царапины медвежьих когтей. Колкие куски разбитого окна. Звук выстрелов. Жар темной звериной крови, впитавшейся в половицы. Это было давно, очень давно. Долгое время раздавался лишь шум ветра, качающего вековые ели, да топот копыт горных коз. Разноцветные вьюны заплетали крышу весну за весной, и раз за разом опадали сухими нитями под тяжестью первых снегопадов.
Затем дверные петли снова заскрипели. Человек принес с собой каменную пыль и одиночество. Он уходил с приходом снегов и возвращался после того, как сходила последняя лавина.
Теперь он пришел не один. С ним была девочка. Совсем такая, как маленький сын смотрителя, много лет назад вырезавший на дверном косяке свое имя. Девочка пускала зеркальцем солнечные зайчики, сидя на пороге, роняла на темные доски крошки хлеба, проходя по комнате с бутербродом, рисовала карандашом картинки на беленом боку глиняной печи. Дрожала, лежа с фонариком в зеленом спальном мешке.
Однажды утром все закончилось. Стены могли отразить громкий голос, но шепот страха и ярости въедался в них, как кровь. Человек сгреб вещи в сумку, отрывисто сказал что-то, указав на дверь. Девочка медленно встала и вышла за порог, опустив голову. Тени скрылись за поворотом. Распахнутая дверь медленно качалась. На порог легли распрямившиеся стебли травы. Заблудившаяся стрекоза влетела в сумеречную комнату. Мышь, почуявшая крошки, высунула чуткий нос из норы. Граница нарушена, и теперь земля заберет дом себе. Что ж, он был готов.
– Это все гнилые гены твоей матери, – прошипел Том, ведя машину по крутой горной дороге. – У нас в роду не случалось уродов… Боже, что же это, что это такое?!
Он всхлипнул и крутанул руль. Эбби, молча съежившуюся на соседнем сидении, мотнуло, на шее зажглась полоса от ремня безопасности. Из под колес грузовика вниз полетели камешки. За окнами проносилась лесистая шея горы, окруженная огромными бусинами валунов. Том вытащил из кармана мобильник и лихорадочно набрал номер, раздался ровный голос автомата.
– Твою мать!
Том швырнул телефон и закусил губы. Эбби протянула руку к ладони отца на рычаге переключения передач, он брезгливо отдернул пальцы.
– Куда мы едем, папа?
Голос девочки был едва слышен из за шума мотора.
– За вещами, – не глядя на нее, бросил Том. – Мы уедем очень далеко. Нам теперь всю жизнь придется скрываться!
Голос сорвался, он в отчаянии ударил ладонями по рулю, – Господи, за что, за что мне это?!
Машина резко затормозила у знакомого крыльца, по крыше хлестнули длинные березовые плети.
– Сиди здесь! – рявкнул Стюарт и, хлопнув дверью, взбежал по ступенькам.
Свет пробивался сквозь плотную ткань темно-синих штор спальни. Том стащил со шкафа пыльный чемодан и стал набивать вещами с полок. На пол упал старый транзистор, от удара он включился, комната наполнилась звуками музыки. Том, зарычав, схватил радио и ткнув в кнопку, швырнул на кровать. Мелодия заиграла снова.
– Да чтоб тебя…
Внезапно приемник взлетел и беззвучно распавшись на мелкие детали, завис в синеватом воздухе.
– Чертовщина… Эбби! Это ты?! Прекрати сейчас же! – Том сжал голову руками.
Но Эбби была далеко, в машине. Тому пришла в голову ужасающая, безумная мысль. Стюарт протянул руку. Блестящие части послушно последовали за дрожащей ладонью. Разобранное радио легло на клетчатое покрывало кровати правильным концентрическим узором.
Стюарт взглянул на руки так, будто они больше не принадлежали ему.
– Этого не может быть… Нет, только не я…
Схватившись за металлическую спинку кровати, Стюарт с трудом удержался на ногах. Потом вышел в гостиную, снял со стены ружье и достал с полки коробку с патронами. Выбрал один и не торопясь загнал в ствол. Щелчок. Бесстрастный блик металла на мгновение отразился в глазах, Том вернулся в спальню и тщательно запер дверь.
***
В кабине грузовика было душно, солнце поднялось высоко. Эбби отстегнула ремень и спрыгнула на землю. Над рощицей поднималась голубая крыша дома Дины. Девочка прерывисто вздохнула, и сделала несколько шагов в ту сторону, опасливо оглядываясь на темные окна усадьбы Стюартов. На середине пути Эбби догнал грохот выстрела, она вздрогнула и побежала со всех ног.
– Мама! Мама! Мамочка!
Знакомая дверь распахнулась, и Дина подхватила Эбби на руки.
***
– Агент Фернандес! Знаете, зачем вы здесь?
Голос начальника отдела Николсона звучал преувеличенно мягко, как горловое мяуканье барса перед прыжком. Он вышел из-за стола и достал пульт от телевизора из-под вороха бумаг.
“… Стычка двух конкурирующих группировок в Санто-Доминго привела к потерям среди мирного населения, правительство Эквадора выражает соболезнования жителям города, потерявшим родных. Четыре миллиона долларов выделено властями на выплату компенсаций семьям погибших и восстановление зданий, министр внутренних дел заверил наших представителей, что все виновные в трагедии будут наказаны по всей строгости…”
– Это дерьмо идет по всем новостным каналам, – рявкнул Николсон, отключил звук и швырнул пульт в стену, – а виновник стоит здесь, передо мной!
Луис Фернандес сдержал улыбку. Адреналин всегда вызывал в нем всплеск веселья, Луис прекрасно умел обращать это себе на пользу, но сейчас был явно не тот случай.
Николсон вернулся на место, и уперся руками в стол, гневно воззрившись на стоявшего перед ним Фернандеса.
– Тебе доверили задание, Луи, – прошипел он, – важнейшее задание. Ты сам ползал здесь на коленях и умолял меня послать тебя к черту в пасть, лишь бы показать, на что ты способен. И каков итог?!
– Невозможно предусмотреть все, – ровно проговорил Луис.
– Дьявольщина! Полгорода в руинах, весь мир теперь считает нас набитыми дураками, мне пришлось вынести получасовой разговор с президентом, и ты смеешь говорить мне о невозможном?!
Луис стиснул зубы и уставился в точку на стене за головой Николсона, справляясь с поднимающейся волной ярости.
– Вы взяли почти всю верхушку обоих картелей и перехватили крупнейшую партию героина за последние десять лет.
– Полагаешь, это исключительно твоя заслуга?! В Эквадоре работали под прикрытием десятки человек. То, о чем ты говоришь, произошло скорее не благодаря тебе, а вопреки! Тебя, черт возьми, послали провести переговоры, а не устраивать гражданскую войну!
Николсон утер рот ладонью и плюхнулся в кресло. Отдышавшись, продолжил уже спокойно:
– Я отстраняю тебя от дел.
Кровь отхлынула от лица Луиса.
Глядя ему в глаза, Николсон закончил:
– Пока все не уляжется, возьмешь отпуск за свой счет. В Эквадор ты больше не вернешься, а остальное… Посмотрим. Можете идти, агент Фернандес.
За стеклянными стенами кабинета толпились сотрудники. Встретив взгляд Луиса, выходящего из дверей, они шарахнулись в стороны и умолкли. Он прошел между ними, как по коридору, и, хлопнув дверью аварийного выхода, спустился по лестнице.
Коллеги за глаза окрестили Луиса Фернандеса Луи за любовь к дорогим вещам и французской литературе, которую тот читал в оригинале. Узнав о прозвище, Луис отрастил себе эспаньолку и отпустил волосы. Зубоскалы так и не поняли, было ли это знаком принятия клички или насмешкой.
В людях, впервые столкнувшихся с Луи, он вызывал восхищение. В тех, кто знал его чуть лучше – острую неприязнь, граничащую с ненавистью. Некоторые рассуждали о том, были ли эти две стороны Луиса лишь масками, прикрывающими третье, настоящее лицо.
Ни семьи, ни друзей, список контактов в телефоне Луи ограничивался тремя номерами: рабочим телефоном отдела ФБР, номером одного из безликих служащих банка, где Фернандес держал счет, и телефоном мексиканского ресторана. Женщины, потоком проходящие через его руки, также не могли рассказать ничего нового: он не оставался ни с кем более, чем на одну-две ночи, и никогда не вел разговоров о личном. Вопрос о его компетенции как работника ФБР не раз выносился на негласные обсуждения, Николсон за глаза называл Луи занозой в заднице, но в некоторых вопросах агент был слишком полезен, чтобы считаться с неудобствами вроде ворчания подчиненных.
***
На маленьком балкончике беспрестанно дул ветер, кружа по полу окурки из переполненных пепельниц. Воздушные струи, приправленные запахом выхлопных газов с улицы, холодными пальцами лезли за ворот рубашки, шарили по телу. Луи откинул с лица длинные черные пряди, жадно вдохнул горячий сигаретный дым и щелчком отправил окурок в полет. Далеко внизу кипел транспорт, желтые пятна такси предавали потоку сходство с извивающейся огненной саламандрой.
Металлическая дверь тихо шаркнула по полу. На балкон протиснулся Арнольд, помощник начальника отдела кадров.
– Не переживай так, Луи.
– Катись к дьяволу!
– Он не может просто взять и вышвырнуть тебя.
– У него нет права говорить со мной, как с мальчишкой!
– Ты и ведешь себя сейчас, как мальчишка! – повысил голос Арнольд.
Фернандес в бешенстве повернулся к нему и, тряхнув за лацканы пиджака, прижал к стене.
– Что знает об этом секретарь-референт? – прошипел он, – мелкая сошка, за всю жизнь не нюхавшая пороха, а одну лишь бумажную пыль?!
Луис выпустил растрепанного секретаря и отвернулся.
– Зачем ты пришел, Арни? Не хватило театрального представления в кабинете?
Арнольд поправил съехавший галстук и взялся за дверную ручку.
– Поздравляю, Луи, в искусстве превращать друзей во врагов ты достиг совершенства!
Фернандес вытянул из пачки очередную сигарету и закурил. Новый порыв ветра заставил его поежиться, с самого приезда тело никак не желало смириться с переменой климата.
Теплые ночи Эквадора дышали влажным благоуханием леса, дневное солнце выжигало на темной коже уроженцев Сьерры* свое тавро. Горячая земля, где был рожден отец. Неужели Луис больше не увидит ее?
Когда Фернандес услышал о готовящемся проекте в Эквадоре, то понял, что обязан попасть туда. Участие в нескольких крупных операциях давало ему преимущество перед другими кандидатами, не говоря о совершенном владении языком и внешности, как нельзя лучше подходящей для коренного уроженца страны. Луис начал собирать информацию. CIZEN* предлагали двух спецагентов от себя, но окончательную кандидатуру должен был утвердить Николсон. Фернандес прошел сквозь строй секретарей, как раскаленный нож сквозь масло, и закрыл за собой дверь в кабинет главы отдела. Через сорок минут он вышел оттуда с готовым назначением.
Наркокартель Эль Кондадо под предводительством двух братьев Тадео и Дези Морено главенствовал в северной части Сьерры. Но в последнее время ходили слухи, что в семье Морено уже нет былого согласия. Пользуясь этим, в окрестностях Кито, прямо под сердцем Эль Кондадо, расцвел сорняк, гордо именующий себя картелем Рамос. Его глава, Хосе Рамирес, был молод, умен, дерзок и обладал исключительной интуицией. Он за милю чуял подвох, умел мгновенно перестроиться, меняя планы и оставляя с носом тех, кто вставал у него на пути.
