Текст книги "Девочка по имени Зачем (СИ)"

Автор книги: Наталья Юнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

– Что ты сказала? Беременна?! – Лена долго смотрит на меня, а потом просто начинает заливаться смехом.

– Сережа, – еле проговаривает от смеха. – Я пошутила.

– Пошутила, бл*дь? Ты дура что ли? Вот уж от кого, но от тебя не ожидал увидеть такой подставы!

– Ну, какой подставы? Ты с таким кислым лицом стоял, что мне захотелось тебя взбодрить. А чего ты вообще переживаешь, мы же предохранялись?

– Знаешь что? Ушлые вы бабы пошли. Не удивлюсь, если по мусоркам будете лазить с конкретной целью.

– Грубо, но правдиво. Присядь, а то ты побледнел.

– Ой, иди ты знаешь куда. Я все же не понимаю цель твоего визита. Шутница, блин.

– Да, я специально выбрала твою клинику, ну что здесь такого? Помимо того, что у нас был прекрасный секс, ты мне приятен просто как мужчина, с которым можно поговорить. Выдохни, не собираюсь я на тебя претендовать или как в дешевом фильме строить козни твоей супруге.

– Отлично. А теперь иди мочись на палочку, и сдавай кровь.

– Чего?

– Того. Мне потом тоже не нужны шутки, уж лучше узнать сейчас. Давай живо.

– Ты шутишь?

– С хрена ли. Пойдем, – Лена с ошарашенным лицом берет коляску, и я веду ее в лабораторию. Шутница, блин, половину нервных клеток мне выжгла. За считанные секунды у нее берут кровь, а потом и вовсе даю ей тест.

– Давай собирай свою мочу и вместе опустим палочку.

– Я бы и так могла.

– Нет, опустишь еще в унитаз. Лучше перебдеть, знаешь ли.

– Сережа, я так давно еще не хохотала. Ты сделал мой день.

– Ты мой видимо тоже.

Продолжающая хихикать Лена возвращается с контейнером в руках.

– Я воду с унитаза не наливала. Клянусь своим здоровьем.

– Ой, молчи. К ни го ед. нет

Когда тест показывает отрицательный результат, я, кажется, кончил от радости. Еще бы для достоверности поскорее получить результаты крови, ну да ладно. Сейчас по глазам Лены вижу – не врет.

– Прости, я правда не думала, что моя шутка окажется настолько серьезным для тебя испытанием. Зато теперь понятно, как дороги тебе отношения с женой.

– Моя жена меня уже ждет, так что давай я тебя провожу. Кстати, у тебя ребенок в порядке? За все время он ни звука не произнес.

– В полном порядке. Просто он у меня с детства послушный и тихий мальчик.

– Это ты зря, рыжие в принципе не могут быть такими, ну ладно, тебе виднее, ты же МАТЬ.

Мы выходим из клиники, я беру коляску и помогаю Лене ее спустить.

– Сереж, без шуток, я рада, что когда-то с тобой познакомилась. Ты хоть и задиристый, но очень хорош. Пусть у тебя все будет, как надо. И жена тебе, кстати, подходит, вы очень красивая пара. И знаешь, жена просто обязана быть моложе, а то вы и так по девкам начинаете захаживать, как только нам сорок стукнет, а так хоть есть какой-то шанс остаться на корабле.

– Если мужик ходок, то ему хоть тридцатилетнюю разницу в возрасте дай, все равно нашкодит. А где ты видела Ксюшу?

– Как-то раз в магазине. Красивая девочка и на тебя так смотрела, влюбленно что ли.

– Понятно. Лен, я пойду, мне и вправду пора. Береги себя.

Ухожу, не оборачиваясь, с каким-то странным ощущением на душе. Значит, Ксюша когда-то нас видела, а вот это уже совсем не хорошо.

По дороге заезжаю в цветочный магазин и скупаю охапку белых роз. Почему-то именно с ними ассоциируется Ксюша. Приезжаю домой, но встречает меня только Маша.

– А где Ксюша?

– Не знаю. Сказала, что скоро вернется.

Не вернулась. Ни через час, ни через два. На звонки не отвечает, а потом и вовсе абонент не в сети. Решаю не злиться раньше времени, беру розы и направляюсь в комнату Ксюши. Ставлю букет в вазу, остальные розы раскидываю на кровать. Смотрю на это и не могу поверить своим глазам, романтик, блин. Спускаюсь вниз и охлаждаю шампанское. Слышу как кое-кто, наконец, соизволил вернуться домой. Поднимаюсь вслед за уходящей Ксенией, а дальше начинается чей-то припадок, по-другому это назвать не получается. В какой-то момент этот бой подушкой просто мне надоедает, выхватываю ее, и хочется буквально придушить Ксюшу за эти дебильные игры. Оставляю ее одну, пусть перебесится. До самого вечера она так и не выходила из комнаты. И даже на утро тоже не вышла. Замечательно! Надо же было влюбиться в малолетку, знал же, что до добра это не доведет. К вечеру следующего дня я ее так и не увидел. Со слов Маши, она приболела и никого не хочет заражать. Сказал бы я, чем она заболела. В понедельник в очередной раз уехал с работы пораньше, стою и жду Ксюшу. “Приболевшая” мадам выходит в каком-то легком пальто в минус десять. Спокойно, надо просто держать себя в руках. Как только она подходит ближе к остановке, выхожу из машины и хватаю за руку.

– Быстро села в машину.

– Пусти, – не слушаю ее, просто веду к машине.

– Если сейчас же не отпустишь меня, я заору на всю улицу, – смотрю на нее и не верю своим ушам.

– Ты вообще понимаешь, что творишь? Включи уже голову и выскажи свои претензии, а не сбегай как истинная малолетка!

– Вот и отстань от малолетки, – отпускаю ее руку.

– Ксюш, давай подвезу, чего мерзнуть на морозе? – только его здесь не хватало, Говнов, бл*дь. Ксюша отходит от меня на пару шагов.

– Садись в машину, – со всей злостью в голосе говорю я. Если сейчас она посмеет сесть в машину к этому гондону, это будет финиш. Ксюша долго ломается, но садится на переднее сиденье ко мне в машину.

– Это был третий, последний раз, я тебя больше предупреждать не буду, – смотрю на ухмыляющегося парня, и понимаю-не отстанет. Такому проще дать, чем объяснить, что не дашь. Сученыш. Сажусь в машину и трогаюсь с места. Не смотрю в сторону Ксюши, даже не пытаюсь с ней заговорить, все равно без толку. А на эмоциях разговаривать с этой девчонкой вообще бессмысленно. Надо успокоиться. Домой мы доезжаем без единого слова. Впервые Ксюша не поднимается в свою спальню, а идет готовить ужин. Ну, хоть какой-то прогресс. После ужина она быстро пытается убежать в комнату.

– Подожди, – вновь хватаю ее за руку. – Маш, иди, пожалуйста, к себе в комнату, – обращаюсь к дочери, та без лишних слов молча выходит. Поворачиваюсь к Ксюше и отпускаю ее руку.

– Ты же понимаешь, что ведешь себя неадекватно? Чего ты добиваешься? Я не подарок, о чем было известно с первого дня нашего знакомства, но я и не Ванга. И я не умею читать твои мысли. Просто скажи, что я сделал не так. Только начав говорить, мы сможем что-то исправить, – Ксюша долго на меня смотрит, а потом просто уходит…

Через пару дней идиотского молчания я понял, что еще немного, и я ее придушу. Просто возьму подушку и к чертовой матери задушу. Долго смотрел на нее за ужином и не понимал, что творится в голове у этой девчонки. А еще понял, что нужно отвезти Машу к родителям. При дочке ведь даже лишнего слова не сказать. Да, решено. Устрою себе медовые недели. Усмехаюсь сам себе, ну а что, прикую Ксюшу к кровати, и пока не выскажется, не выпущу. Ну а там, может, и придем к консенсусу.

В четверг, вдохновленный собственной идеей, подхожу к “миссис молчание”.

– Завтра утром я отвожу Машу к родителям. У тебя есть еще время помолчать ровно до субботы. Ну а дальше я выбью из тебя все, что накопилось, понятно?

– А зачем Машу увозить? Тем более твои родители еще не в форме.

– Затем, чтобы, когда я буду тебя допрашивать, Маша ненароком не испугалась. Ну а родителям будет полезно провести время с внучкой. Она же у нас теперь самостоятельная. Будет ухаживать за ними, ну там стакан воды подать, помогать маме с готовкой. Всех пристроим, – подмигиваю Ксюше и оставляю одну.

Рано утром отвез Машу к родителям, взяв очередной отгул на работе. Хоть и планировал остаться до субботы, но почему-то передумал, после обеда рванул домой. Приезжаю около девяти вечера. Сразу вижу, что в доме не горит свет. Захожу, с порога на меня сразу налетает Жуля. Включаю свет и оглядываюсь по сторонам. И ежу понятно, что в доме только я и животные. Кидаю взгляд на собаку, та в нетерпении направляется к двери.

– Что, Жуля, мамка тебя не выгуляла? А где она сама, а? – надеваю ошейник и сам себе поражаюсь, ну придурок, собака мне сейчас ответит, ага.

Быстро выхожу на улицу, а у самого мысли так и давят на разболевшуюся голову. Моя домашняя девочка куда-то ушла, как только все разбежались из дома, и что самое гадкое-на ночь. Отпускаю собаку с поводка, та вовсю радуется пушистому снегу. На удивление эта картинка меня успокаивает, в конце концов, не ушла же Ксюша насовсем, ведь вся живность у меня под боком, а уж кого-кого, а четвероногих она не бросит. Домой мы возвращаемся быстро, ибо нет сил терпеть ледяной ветер. Быстро принимаю душ и направляюсь в Ксюшину комнату. Все на своих местах, разве что бросаются в глаза, разбросанные на кровати платья. Подхожу к открытому ноутбуку, нажимаю на пуск. Сам не знаю, зачем это делаю, никогда не трогал чужие вещи, тем более, настолько личные. Мне даже не приходится ничего искать, святая простота Ксения просто собралась и ушла, не закрыв ни одну страницу. Утихомирив остатки совести, читаю последнюю переписку с какой-то Милой.

“ Ксюня, давай не мудри. Через час я жду тебя в клубе. Мы всего лишь потанцуем, обещаю, спаивать тебя не буду. К тому же, твой верный рыцарь Стасик мне этого не позволит. Краснова не будет, не боись. И да, надень платьишко покороче:)))"

Тут еще и Стасик нарисовался. Тоже мне рыцарь нашелся, смазливый щенок. Закрываю ноутбук, здесь мне больше нечего ловить, принцесса, судя по всему, и без ответа поплелась в клуб. Спускаюсь в гостиную, наливаю в бокал коньяк, выпиваю залпом, через несколько секунд повторяю, и так еще пару раз. Наконец, нужное тепло медленно разливается по венам, принося частичку успокоения. На часах пол-одиннадцатого, меня так и тянет взять трубку и разузнать, когда вернется моя, пока еще, ненастоящая жена. Осознаю, что чертовски голоден. Прохожу на кухню, беру аппетитное мясо, явно приготовленное Ксюшей к моему приезду. Готовила значит, несмотря ни на что, ведь знала, что приезжаю завтра.

Вдоволь насытившись едой, возвращаюсь в гостиную, чтобы монотонно измерять шагами пространство, не забывая вливать в себя очередную порцию коньяка. Настроение отнюдь не благодушное, алкоголь уже не берет, а только приносит чувство злости. Смотрю в окно, ожидая Ксюшу, и сам не могу поверить, что еще чуть больше полугода назад в моей жизни всего этого не было. Да, было спокойно, а точнее никак, монотонно и неинтересно, и вот какая-то девчонка перевернула все на сто восемьдесят градусов. А сейчас, я как мальчишка стою у окна и боюсь. Чертовски боюсь, что затянул, и она просто решила гульнуть. А почему бы и нет. Что люди делают в таком возрасте? Гуляют, встречаются, и да, блин, трахаются! Как представлю, что какой-нибудь мудак, возможно в данную минуту, имеет ее в этом сраном клубе-становится тошно. Никогда не задавался количеством любовников у своих женщин, ну было и было, главное, что не шлюха. Что ж сейчас-то так внутри заело?

И вот, наконец, свет фар и мелкие, неуверенные шаги на заснеженной дорожке. Еще б они были уверенными в сапогах с десятисантиметровыми каблуками. Дура. Просто дура! Как еще ноги не свернула на таких каблучищах. Все же доковыливает до двери и вставляет ключ. Никак не доходит, что дверь открыта. Закрывает и открывает дверь, ну просто сумасшедшая женская логика. Собака подбегает к двери и буквально налетает на свою хозяйку.

– Иди сюда, моя хорошая. Прости, что так долго. Сейчас мама тебя выгуляет.

– Можешь не торопиться, папа ее уже выгулял.

– Сережа? А ты что здесь делаешь? Ты меня напугал, – Ксюша включает свет и начинает раздеваться.

– Вообще-то я здесь живу.

– Я думала ты приедешь завтра.

– Планы поменялись.

Ксюша снимает с себя полушубок, открывая вид на абсолютно развратное платье, еле прикрывающее задницу. Слегка наклоняется, скидывая с себя неудобную обувь, еще больше оголяя ноги, и кто бы мог подумать, показывая резинку чулок. Это нокаут.

– Жопу не отморозила?

– Нет. У меня трусы с начесом, – с чувством явного превосходства произносит Ксюша.

– Показывай.

– Что?!

– Трусы говорю, показывай.

– Ты совсем сбрендил!?

– Нет, сконьячил.

Не знаю что мной движет в данный момент, но я просто хватаю Ксюшу за руку и валю на диван. Дергаю кусок дурацкой ткани вверх, открывая вид на белоснежные трусы, с пресловутым зайцем посередине. Отлегло… ну какая девка будет надевать трусы с зайцем, чтобы заняться сексом. Боже, я, кажется, уже обожаю этих зайцев, начинаю тупо улыбаться. Через пару секунд Ксюша со всей силы отталкивает меня двумя руками, так, что я еле удерживаюсь на ногах.

– Придурок! – вскакивает с дивана и бежит к лестнице, на ходу поправляя платье. Несколько секунд и Ксюша уже наверху. А я стою с дурацкой улыбкой на лице, опьяненный пониманием, что ничего у нее не было…

Глава 23

Просыпаюсь позже обычного, на часах почти девять утра. Принимаю бодрящий душ и иду готовить завтрак. Кое-как промаявшись до десяти, поднимаюсь наверх и захожу в Ксюшину комнату. Странно, что она вообще ее не заперла. Кажется, даже звук дрели не разбудит эту соню, сладко спящую посередине кровати. Присаживаюсь рядом, провожу рукой по ее шелковистым волосам, слегка касаюсь пальцами шеи.

– Фенька, отстань, еда в миске, – охрипшим ото сна голосом произносит Ксения, начинает ерзать на кровати, в итоге окончательно накрывая голову одеялом. Не дожидаясь пока она снова впадет в глубокую спячку, полностью стягиваю одеяло. Ксюша подтягивает ноги к животу, пытается натянуть белоснежную сорочку на ноги.

– Феня, сгинь, дай поспать!

– А тебе не приходило в голову, что кошка не может сдернуть одеяло? – Ксюша моментально открывает глаза, смотрит на меня в полной растерянности.

– А ты что здесь делаешь?! – возмущенно спрашивает она.

– Живу.

– Что-то ты повторяешься. Может и трусы сразу показать?

– Лучше снять.

– Что тебе надо, Сережа? – абсолютно серьезно спрашивает Ксюша, присаживаясь на кровати, одновременно подтягивая одеяло.

– Прости меня за вчерашний вечер. Это было грубо и неправильно.

– Прощаю. Теперь можешь идти со спокойной душой и совестью. Ты, кажется, и так уже опаздываешь.

– Я сегодня не работаю, так что мне некуда спешить.

– А я не про работу. Тебя, наверное, уже заждались. Не заставляй людей ждать, особенно женщин, они этого не любят.

– Ты это о чем?

– А ты еще оказывается и тугодум, Сереженька. Сегодня суббота. А среда и суббота у тебя потрахушечные дни… Ну, их, конечно, наверняка, больше, но вот эти точно официально закреплены в трахательном календаре, – со всем ехидством в голосе произносит Ксения. А я сижу и не понимаю, то ли смеяться до слез, то ли жалеть, что довел добродушную Ксюшу до таких речей.

– Ксюш, это называется ревность.

– Это называется констатация фактов. Слезь с моей кровати.

– Да ты я смотрю в “прекрасном” расположении духа, – на тумбочке начинает вибрировать телефон, беру трубку и сразу заглядываю в экран.

– Ты что творишь? Отдай, сволочь! – пытается дотянуться до телефона, но силы не равны. Не знаю, зачем открываю ее сообщения. – Какой же ты гад! Отдай!

– Так сволочь или гад?

– Гадосволочь! Ненавижу тебя! Как же вы меня все достали! – Ксюша срывается с кровати и бежит прямиком в ванную. А я в который раз не понимаю, зачем ее задеваю. Наладил отношения, называется…

Подхожу к двери, сквозь которую уже пробивается шум воды. Я хоть сейчас могу зайти, благо замков на двери нет, но не решаюсь. В руках вновь вибрирует Ксюшин телефон, смотрю на экран, на котором один за другим сыплются сообщения, теперь уже от известного Краснова. Саша значит, ну-ну.

10:05

Доброе утро. Как спалось, я тебе часом не приснился? Знала бы ты, что я с тобой делал в моем сне. Твои чулочки не дают мне покоя, так и вижу, как ты меня обхватываешь своими ножками.

10:07

Ксюш, не глупи. Ну, сколько можно молчать, я же все равно от тебя не отстану. Я клятвенно обещаю, что твой муженек ничего не узнает, да и прекрати прикрываться любовью к нему, я же знаю, что все это лажа.

Мне бы взбеситься, что по-прежнему этот ушлепок на горизонте, но сейчас совсем не до него. Кажется, кого-то прорвало. “Потрахушечные дни”, подумать только. Спускаюсь вниз, иду в гостиную и жду, когда Ксюша спустится. Через считанные минуты моя обиженная жена спускается и идет на кухню. На ней какое-то простое хлопковое платье желтого цвета. Встаю с дивана и направляюсь за ней. Ксюша открывает холодильник и берет яйца. Начинает взбивать их и делать омлет.

– Ты же помнишь, что я обещал тебе перед отъездом?

– У меня девичья память, конечно, не помню. Отдай мой телефон.

– Я напомню, у меня пока с памятью все в порядке, – подхожу к ней вплотную сзади. – Ксюш, отложи пока завтрак, – она резко поворачивается, и со всей злостью в голосе произносит:

– Кажется, кто-то говорил, что завтракать просто необходимо! Отойди от меня, – выхватываю из ее рук вилку и отшвыриваю подальше.

– Хватит! Заигралась уже. Выкладывай, все что накопилось. Только сначала я скажу. Мои «потрахушечные дни» закончились еще до Турции, а в день приезда моих родителей, я поставил окончательную точку в этих отношениях!

– Я что, по-твоему, совсем дура конченая? Я тебе видела в субботу с ней и ребенком, сразу после того, как ты пытался затащить меня в койку! Ты… – и вновь отталкивает со всей силы. А я начинаю смеяться, как же глупо может все повернуться.

– Где ты нас видела? У клиники? Я что ей руки целовал, обнимался или трахнул на виду у всех? Я просто помог ей спустить долбанную коляску! Дай угадаю, ты подумала, что это мой ребенок? – не отвечает, по глазам вижу, все ровно так и есть. – Глупенькая, почему сразу не сказала? Нет у меня больше никаких отношений с Леной, и не будет!

– Не хочу больше слышать о твоей Лене! Достало все! Я тебе все равно не верю. Если у тебя с ней больше ничего нет, что она делала в твоей клинике? – резонный вопрос, на который я так и не знаю достоверный ответ.

– Не поверишь, проходила обследования, – вспомнив про обследования, в который раз обрадовался полученному результату крови. – Ксюша, это не мой ребенок, можешь сама в этом убедиться. Достаточно взглянуть на ее сына, чтобы понять, что я не его отец.

– Рада за тебя. Оставь меня одну. Я хочу поесть без твоего присутствия, – отходит от меня подальше.

– Ты издеваешься? Выключай уже режим дуры и не беси меня!

– Не буду я ничего выключать. Многим я нравлюсь именно такая!

Она еще что-то говорит, но я ее уже не слышу. И нахожу одно единственное правильное решение-закрыть ей рот самым примитивным способом. Иду на нее, а она отступает назад, продолжая мне нести бред про Лену, про которую я уже и думать забыл.

– Что ты делаешь?! Отпусти! – повышая тон, кричит Ксюша, когда я прижимаю ее к стене, ставлю руки на стену, отрезая ей пути к отступлению. Опускаю взгляд на ее розовые манящие губы, которые требуют ее отпустить, и понимаю, что уже не отпущу. Не могу. Накрываю ее губы, вжимая сильнее в стену, не позволяя меня оттолкнуть. Подхватываю Ксюшу за талию и сажаю на стол. Ксюша пошатывается от неожиданности, задевает рукой чашку, которая летит на пол и разбивается вдребезги.

– На счастье, – еле хриплым голосом произношу я, а Ксюша начинает улыбаться.

Хочу ее, как одержимый. Встаю между ее стройных ног, не позволяя их свести. Зарываюсь в шелковистые волосы, немного тяну назад, вынуждая запрокинуть голову. Целую нежную кожу на шее, ведя дорожку поцелуев вниз к ключицам. Накрываю упругую грудь, немного сжимаю, совсем чуть-чуть, уговаривая себя быть нежнее. Хватаю за подол платья и тяну его вверх, снимаю, отшвыриваю его в сторону, оставляя ее в одном белье. Смотрю на ее белоснежные простые трусики и такой же лифчик. Нет никаких кружев, и вызывающе открытого белья, а я тащусь от этого. Возбуждает похлеще любого самого вычурного и дорогого белья. Вновь целую в шею, слегка прикусывая сладкую кожу, прокладываю дорожку поцелуев к груди, стягиваю лямки бюстгальтера и тянусь к застежке.

– Не надо, – смотрит на меня своими красивыми, широко распахнутыми глазами.

– Надо. Не бойся, – снимаю с нее ненужный кусок ткани, кидаю куда-то в сторону. Смотрю на мою невероятно красивую девочку. – Ты знаешь насколько красива?

Ксюша прижимает к себе руки и пытается прикрыть грудь.

– Не стоит, – она глубоко дышит и вновь пытается прикрыть грудь руками, но я не позволяю ей, обхватываю запястья и закидываю руки себе на плечи. Обвожу маленькие розовые соски, наслаждаясь тем, как они твердеют, перекатываю их между пальцев, и Ксения непроизвольно подается ко мне, откидывает голову, прикрывая глаза. Продолжаю ласкать ее грудь. Хочу, чтобы ей было хорошо. Мне уже плевать на себя, хочу, чтоб она кончила и показала, как ей хорошо со мной.

Отодвигаю тонкую полоску трусиков, прохожусь пальцами по нежным складочкам, немного их раскрывая, находя заветную вершинку. Ксюша хочет свести ноги, дрожит в моих руках, сильно закусывая губы. Обхватываю ее затылок, тяну на себя, впиваюсь в губы, углубляя поцелуй и одновременно начинаю массировать клитор. Она цепляется за мои плечи, сильно, до боли сжимает их, но по инерции уже сама шире разводит ноги. Целую грудь, втягиваю в рот сосок, посасываю, и кусаю сильнее, нажимая на клитор. Ксюша стонет, по ее телу идет волна дрожи, сводя меня с ума. Целую другую грудь, вновь ласкаю языком сосок, втягиваю в рот. Проходит несколько минут, постепенно ускоряю темп, растирая клитор. Еще несколько мгновений и она содрогается, замирает и так красиво кончает, бессвязно шепча мое имя. Не позволяю ей прийти в себя, подхватываю под попу, вынуждая оплести мой торс ногами и ухватиться за шею. Несу ее наверх в свою спальню. Доношу до спальни и аккуратно опускаю Ксюшу на кровать. Стягиваю с нее трусики. Она сжимает ноги и смотрит на меня еще слегка поплывшим взглядом. Снимаю футболку, штаны вместе с боксерами. Усмехаюсь, когда Ксюша сглатывает, опуская взгляд на мой пах. А потом и вовсе закрывает глаза.

– Ксюш, посмотри на меня, – шепчу я, слыша, как охрип от возбуждения собственный голос и накрываю ее еще дрожащее тело, разводя ноги в сторону. Она открывает глаза и тянется ко мне, приближаясь к губам, но я отстраняюсь, специально дразню ее, усмехаясь. Она сводит брови, тут же напрягается, отворачиваясь от меня. Упираюсь одной рукой в матрас, а другой, поворачиваю ее к себе и целую.

– Расслабься, малыш, – шепчу ей в губы, ощущая ее нежное тело под собой. – Или мне остановиться?

– Думаю, что у тебя это уже не получится. Даже, если ты вдруг захочешь поиграть в романтика-соплежуя.

– Действительно, чего время зря тратить, – усмехаюсь и вновь накрываю ее губы, начиная медленно потираться членом об нежные складочки. Ласкаю шею, проводя языком, пытаюсь ее расслабить, а у самого от бешеного напряжения по спине катится пот. Упираюсь в нее пульсирующим членом, но не вхожу. Меня самого трясет как мальчишку перед первым сексом. Боюсь причинить ей боль, но иначе никак. Стараюсь быть аккуратным, насколько мне это позволяет выдержка, вновь ласкаю ее грудь, терзаю соски, до тех пор, пока Ксюша, не начинает выгибаться подо мной. Снова целую ее, подхватываю под попку, немного приподнимая ее, удерживая на месте, и вхожу одним резким толчком, не разрывая поцелуй. Как же хорошо быть внутри нее, ощущать какая она горячая и тугая. Хочется немедленно продолжить движение, но я сдерживаюсь, понимая, что ей сейчас больно. Она дрожит, цепляясь за меня.

– Прости, – глажу ее лицо, щеки, скулы, чувствую, что сейчас сам кончу, только от того, как она сильно меня сжимает. Делаю внутри нее плавное движение. – Больно?

– Не останавливайся, – и я продолжаю, сначала плавно и мучительно медленно.

– Смотри мне в глаза, – прошу ее я, а сам подхватываю ее ноги, развожу шире и ускоряю темп, насколько это с ней сейчас возможно. Не сдерживаюсь, тону в ее блестящих глазах, срываюсь и делаю несколько сильных толчков. Замираю, ловя ее реакцию. Понимаю, что она сейчас уже не подарит мне очередной оргазм, и решаю долго ее не мучать. Тем более сам больше не могу сдерживаться. Давно со мной такого не было. А точнее никогда. Несколько толчков и сам хрипло стону от того, как она меня сильно сжимает. Сжимаю ее бедра, не контролируя себя, и кончаю внутри нее, получая неземное наслаждение. Сам еле держусь. Едва не падаю на нее, выдыхаю ей в шею. Кажется, я где-то далеко, на минуты теряю связь с реальностью, чувствуя только ее дыхание и нежные прикосновения на моих плечах. Опираюсь на одну руку, заглядываю Ксюше в глаза, она краснеет и смущенно улыбается, обводя пальчиком мои губы, ловлю ее палец губами и немного прикусываю.

– Вот и все, теперь ты моя. Ты как?

– Мне хорошо, – обвивает мою шею руками и целует меня в шею.

– Врешь, это еще нехорошо. Хорошо будет потом, когда ты действительно получишь от этого удовольствие.

– Я сама разберусь, когда мне хорошо, а когда нет! Вечно ты все испортишь, – я ложусь на спину и тяну на себя Ксюшу.

– Не злись, – она кладет голову на мою грудь и начинает гладить своей маленькой ручкой мое лицо. – О чем ты думаешь?

– О том, что твой матрас нужно сжечь к чертовой матери, – усмехаюсь ее словам.

– А если серьезно? – Ксюша убирает голову с моей груди и ложится на спину, натягивая на себя одеяло.

– Ты… ты же не предохранялся?

– Нет. Ксюша, ты пьешь таблетки.

– Точно. Я и забыла, что они и для этого тоже.

– Главное их вовремя принимать.

– Я знаю. Алина мне все рассказала, я их по будильнику пью.

– Вот и хорошо. Ксюш, чего ты взгрустнула? Все было настолько ужасно? – Ксюша начинает улыбаться.

– Сережа, я, конечно, дура, но не в деревне выросла. И фейерверков не ждала, вообще сложно ожидать чего-то приятного, когда в тебя впервые втыкается эта штука, еще таких размеров. Но все прошло очень даже прилично, честно. Мне же хорошо от другого.

– Ну вот, узнаю свою Ксюшу. Давай позавтракаешь и съездим купить новый матрас. А хочешь новую кровать?

– Если ты на этой ни с кем не потрахушничал, то меня она устраивает.

– Ни с кем кроме тебя, устраивает? Может, что-то в комнате хочешь изменить?

– Устраивает. А мы теперь здесь будем жить?

– Да, где же еще?

– Тогда я все хочу изменить. Здесь темно и неуютно, по-холостяцки как-то. Ковер можно? Пушистый, белый и шторы другие. И стены светлые.

– Хорошо. Только давай ничего розового и никакого балдахина.

– Договорились.

– Вообще-то нам еще о многом нужно поговорить. Но давай сначала в душ.

– Ага. Ты первый, я потом.

– Мы будем принимать душ вместе.

– Нет, давай в другой раз, я пока не готова. Ну, не злись. Ты иди, а я следом.

Встаю с кровати и иду в душ, мог бы, конечно, настоять, но не буду, только начало что-то получаться. Принимаю душ и выхожу из ванной, комната, как и ожидалось, без Ксюши, но с новым постельным бельем. Маленькая поганка. Иду в ее комнату и захожу в ванную.

– Успела, – с улыбкой проговаривает Ксюша, натягивая на себя джинсы и кофту. – Ну пойдем, я так есть хочу, и еще столько нерешенных вопросов впереди, – берет меня за руку, и мы спускаемся вниз.