Текст книги "Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 3
Ленский

Каким ветром занесло его в их маленький магазинчик, Анна поначалу и не сообразила. Не поняла и того, что ветер этот был ветром перемен, прежде всего для нее самой, скромного менеджера по работе с клиентами. Но факт остается фактом: невысокого роста плотный господин с намечающимся брюшком стоял посреди торгового зала, держа в руках ноутбук, и раздумывал, к кому бы обратиться. Наконец подошел к Анне:

– Девушка, у меня по дороге на работу завис ноутбук. Я хочу немедленно заменить модули памяти. Выпишите, пожалуйста. И побыстрее, у меня мало времени.

Прежде чем выписать товар, Анна попросила показать зависшую «машинку». «Машинками» они с менеджерами между собой называли компьютеры. Взглянув на дисплей, улыбнулась:

– Помоему, у вас винчестер полетел, а вы память покупаете. Давайте ремонтников позовем, они проверят, я сама не слишкомто разбираюсь. И не стоит торопиться, а то придется приехать еще раз и вернуть товар.

Анна вызвала сотрудника сервисцентра и передала клиента ему. Минут через десять господин с ноутбуком вновь подошел к ней со словами:

– Действительно, полетел винчестер. Выпишите, пожалуйста, – и протянул листок с заключением сервисцентра.

Анна озабоченно покачала головой:

– Вы информацию хоть дублируете? Больше половины ведь пропало!

– А вам что, жалко?

– Конечно. Крутая «машинка», сюда такие редко попадают, – улыбнулась Анна. – Сразу видно, что она вам для работы нужна. А зачем на работе лишние проблемы?

– Да, я дублирую информацию на дискетах, а то действительно было бы обидно. Так что там у вас есть?

– Могу продать вам винчестер что подороже, но есть дешевле и лучше. Просто марка еще не раскрученная. Сэкономите деньги.

Господин улыбнулся и посмотрел на Анну внимательно, словно прицениваясь. Она сразу почувствовала, что взгляд у него тяжелый и ни лишних слов, ни лишних денег этот человек на ветер не бросает. Тем не менее он сказал:

– Вы не только красивая и умная девушка, что само по себе редкое сочетание, вы еще и добрая, а так вообще не бывает.

– Ошибаетесь, я злая, просто бедная и привыкла на всем экономить.

– Ничего, я какнибудь переживу. Выписывайте дорогой. Вам ведь проценты с продаж платят.

– Выходит, это вы добрый, а не я. Заботитесь о повышении моей заработной платы.

– Услуга за услугу. Только и всего.

Господин неприятно усмехнулся. Творец явно поскупился на губы для этого человека, и на лице его просто взял да и прорезал узкую щель на месте рта. Анна пожала плечами, мол, как скажете, и выписала чек на приличную сумму. Он тут же оплатил покупку и установку винчестера, отдал ноутбук сотруднику сервисцентра, а сам вернулся к Анне, подождал, пока она обслужит очередного покупателя. Потом спросил:

– Могу я в качестве еще одного комплимента пригласить вас на ужин?

– Сейчас только утро, мне работать до восьми часов вечера, – уклончиво сказала Анна.

– Это значит «да», и я заеду в восемь?

– У меня зарплата только послезавтра, а деньги кончились. Сказать по правде, я давно уже хочу вкусно поужинать. Но приму это только в качестве комплимента моим талантам. – И она посмотрела господину прямо в глаза. «Ему хорошо за сорок, а скорее всего, что и все пятьдесят, не красив, но, судя по всему, богат. Это мы уже проходили. Почему бы нет?»

– Откровенность за откровенность: я вовсе не собираюсь тащить вас в постель. Так что?

«На роль героялюбовника он, конечно, не годится, но физического отвращения я к нему не испытываю. Почему бы нет?» – снова подумала Анна.

– А как вас зовут, девушка, мы ведь так и не познакомились?

– Анна Австрийская, – сказала она с вызовом, заранее ожидая его усмешки.

– А меня Владимир Ленский, – вдруг рассмеялся он.

– А если серьезно?

– Милая девушка, похоже, наши с вами родители принадлежат к категории не очень умных, но весьма амбициозных людей. Как вы не тянете за этим прилавком на королеву Франции, так и я не похож на изнеженного поэта, убитого Онегиным на дуэли.

Тогда рассмеялась Анна, ей вдруг стало удивительно легко с этим человеком. Через минуту они уже хохотали оба, вызывая недоумение находящихся в торговом зале людей.

– Если вы сейчас не уйдете, Владимир Ленский, меня уволят с работы.

– Тогда я куплю вам маленькое королевство, – пошутил он. – В восемь заеду.

– Учтите, я сама никогда не опаздываю, не люблю, когда меня ждут, но и другим не прощаю.

– А я никогда и не опаздываю.

Ровно в восемь нольноль Анна вышла из дверей магазина, и в восемь же нольноль к магазину подъехал Ленский. Взглянув на его черный джип «Мерседес», Анна подумала, что насчет маленького королевства он, пожалуй, не очень пошутил.

«Удача? – спросила она себя и медленно начала спускаться по ступенькам. Надо показать свое королевское достоинство, мужик неглупый, на дешевку не клюнет».

Ленский улыбался, глядя, как Анна плывет к его машине, и с удовольствием разглядывал ее стройные ножки.

– Где ты хочешь поужинать? – спросил он, сразу оставив церемонное «вы».

Анне не хотелось появляться в тех местах, где ее могли видеть с Селиным. «Все это я расскажу ему потом, а сейчас надо поиграть в Золушку, которая в двадцать семь лет все еще пребывает в ожидании прекрасного принца. Но как он не похож на принца! Как не похож!»

– Я не привыкла к дорогим ресторанам, для меня «Макдоналдс» – предел мечтаний. Хочу туда, где все напоминает общепит, извини.

– Ладно. Какую кухню ты предпочитаешь?

– Свою. Шесть квадратных метров, на которых едваедва помещаются кухонный стол, плита, мойка и два табурета.

– А если серьезно? Итальянский ресторанчик «Сбарроу» тебя устроит?

– Если там нет крутых.

– Что так?

– Не люблю вращаться в кругах, к которым не принадлежу.

– Какое у тебя образование? – неожиданно спросил Ленский.

– Педвуз, а что?

– Чувствуется.

– Не будет нескромно, если я задам встречный вопрос? А у тебя что?

– Не спеши. Придет время – все узнаешь.

Анна пожала плечами, она уже поняла, что Ленский для начала решил к ней просто присмотреться. После скромного ужина, за которым они мило болтали на общие темы, он отвез ее к ней же домой, а не на свою или чужую квартиру, проводил до подъезда и, попрощавшись, исчез без всяких комментариев. Анна вздохнула, вновь пожала плечами: что ж, значит, не повезло. И тут же выбросила из головы этого неприятного, но богатого господина, которому так и не смогла понравиться.

«Болтаю слишком много», – попеняла она себе перед тем, как заснуть. И больше к этой теме не возвращалась даже в своих мечтах.

Примерно с неделю Анна чувствовала себя не в своей тарелке и ничем не могла это объяснить. Ей стало казаться, что она постоянно встречает одних и тех же людей, что на нее косятся коллеги и както странно смотрит начальник, и все валится из рук по причине не вполне понятной.

«Во всем виновата осень, плохо на меня действует; похоже, моя депрессия опять грозит перейти в агрессию. Разыгралось воображение, а заодно с ним и нервы. Нет, надо взять себя в руки или вновь менять работу. Вот пойду сейчас и в упор спрошу хозяина, почему он так на меня смотрит?»

Конечно, она никуда не пошла: смелости не хватило. Анна давно научилась ценить синицу в руках, а не журавля в небе. А через неделю объявился Ленский.

Он возник на пороге с той самой неприятной усмешкой, которая с самого начала так раздражала Анну. В нем было чтото, заставляющее людей мгновенно подтягиваться и подобострастно улыбаться. Анна вдруг поняла, что именно про таких людей, таинственно понизив голос, говорят: «Ооо! У них миллионы!»

На Ленском был отлично сшитый дорогой костюм, на левой руке злосчастный «Ролекс», давно уже ставший притчей во языцех, на ногах отвратительные рыжие ботинки. В нем не было абсолютно ничего от красавчика Вани Панкова, тем не менее Анна слегка напряглась. Она почувствовала непонятное волнение.

Он подошел к столу, за которым сидела Анна, подождал, пока она договорит по телефону, и выразительно посмотрел на часы. Было без трех минут восемь, рабочий день заканчивался.

– Заложился на пробку, а ее не было, – пожаловался Ленский, не обронив даже любезного «Здрасьте». – Потерял целых пять минут.

– Хотелось бы знать, что я стою хотя бы твоих пяти потерянных минут, – осторожно сказала Анна.

Он рассмеялся:

– Это еще надо проверить. – Вот тут Анна поняла, что Ленский на нее всетаки клюнул.

У подъезда на этот раз стоял черный «пятисотый» «Мерседес», но уже не джип. «Он что, машины меняет вместе с костюмами?» – усмехнулась про себя Анна. Ленский вежливо открыл перед ней дверцу:

– Прошу. Сегодня поедем в дорогой ресторан, а не в забегаловку, – уверенным тоном заявил он.

– У меня для этого не слишком подходящий наряд, – попыталась отмахнуться Анна. – И вообще, я не бываю в таких местах.

– Ты про Селина, что ли? Забудь.

«Откуда он знает про Селина?» – испугалась Анна и, садясь в машину, пробормотала:

– Какой еще Селин?

– За тобой неделю мои люди ходили. Попутно частный детектив, который мне коечем обязан, навел справки о твоем не оченьто бурном прошлом: неудачный брак, неудавшееся самоубийство, неудачная попытка стать личным секретарем. Не оценили тебя. Да…

– Ты, что ли, настоящую цену дашь? – обозлилась Анна. Ей вдруг захотелось опять в любимую комнату с видом на огни, на пятнадцатый этаж, а оттуда – вниз. «Пошел бы он к черту вместе со своими «мерседесами»! Обойдусь». Она хотела выпрыгнуть из машины.

– Сиди, – тихо сказал Ленский. – Вижу, что сейчас прыгнешь. Сиди.

«Боже, как он меня чувствует! – ужаснулась Анна. – Зачем все это? Мне страшно. Кто он?»

– Я не собираюсь тебя насиловать и не собираюсь торопить. Я сам решу, когда ты будешь готова для наших совместных ночей.

– Чего тебе от меня надо?

– Пока не знаю. Сейчас я хочу, чтобы ты оставила эту работу и переехала ко мне.

– Куда это?

– У меня дом за городом. Я приглашаю тебя в нем пожить.

– Я с мамой живу и с сыном.

– Маму с сыном мы пока оставим как есть, там будет видно. Денег для них я тебе дам, поживут немного вдвоем в московской квартире.

– Постой… Какая еще дача? Что я там буду делать?

– Я сказал – дом. И там ты будешь жить. У тебя глаза, как у бешеной кошки, ты скоро кусаться начнешь, посмотри на себя в зеркало.

– Ты что, благотворительностью занимаешься?

– Отнюдь. Я ничего не делаю просто так, не преследуя какуюто конкретную цель.

«Что это за цель? Уж, конечно, он хочет со мной переспать. Может, у него каждый месяц новая девочка? Мне выпал октябрь. Черт с ним. Поеду», – решила Анна.

…И она поехала. Все получилось буднично и просто: както вечером он заехал за ней в магазин и сказал, что завтра она на работу не выходит. Анна взяла расчет, и вскоре они уже ехали в пригород. Пролетев километров сорок по узкому, извилистому шоссе, «Мерседес» Ленского свернул на аллею, по обеим сторонам которой росли уже наполовину облетевшие тополя. Анна прикрыла глаза. Куда? Зачем?

– Почти приехали, – покосился на нее Ленский. – Не спи.

Она вздрогнула и тряхнула волосами. Хватит спать, надо привыкать к новой жизни. Первое, что увидела Анна, был высокий глухой забор. Охранник в камуфляже, выйдя из будочки, при виде машины Ленского почтительно взял под козырек.

Когда они проехали на территорию коттеджного поселка, Анна стала искать взглядом дом, который мог бы принадлежать Ленскому. Тот словно почувствовал чтото и буркнул:

– Нам дальше.

И тут Анна увидела еще один забор. И еще одну будочку, из которой также вышел охранник. А потом, уже за воротами, увидела дом. Огромный трехэтажный особняк архитектуры весьма оригинальной. Судя по обилию балконов, башенок и флигелей, его хозяин был человеком скорее сентиментальным, но аккуратно подстриженные кусты вокруг и идеально правильные аллеи наводили на мысль о пуританстве. Крыша этого странного дома была будто бы срезана.

«Бред какойто! Похоже на бритое барокко или рококо, как там их? Он точно псих. Но зато какие деньги!» – восхитилась Анна. Ей стало смешно, когда она вспомнила селинскую дачку. Убожество, честное слово! А при мысли о баньке Анна невольно передернулась и вновь стала решать для себя дилемму: за какую сумму можно еще раз такое вытерпеть? Оказалось, что не так уж много женщине нужно времени, чтобы нарастить новую кожу и приготовиться к тому, чтобы ее вновь содрали вместе с мясом до самых костей.

На звук работающего мотора из дома вышла полная тетка деревенского вида, в платке и длинной вязаной юбке, вслед за ней появился шустрый паренек. Ленский вышел из машины, отдал ему ключи, а Анне сказал:

– Пошли.

Они прошли в дом и некоторое время путешествовали по первому этажу. Ленский гостеприимно распахивал перед Анной двери комнат, показывая, где что находится. Она оглядывалась по сторонам и невольно страдала оттого, что все так дорого и некрасиво. Дом был обставлен в нарушение всякой гармонии, казалось, что интерьер зависел от резкой смены настроения хозяина, кидающегося из одной крайности в другую. Изящная козетка в стиле мадам Помпадур соседствовала со столиком современного дизайна, букет из живых цветов в хрустальной вазе, пластмассовые фрукты на расписном глиняном блюде и так далее. На стенах много картин, но почти все плохие. Уж в чем в чем, а в живописи Анна разбиралась, потому что однажды решила понять, прав ее отец, считая себя гениальным художником, или не прав. Отец сильно преувеличивал свой талант, как и большинство модных живописцев, прельстивших своими творениями Ленского. Но Анна не решилась об этом заговорить, дом словно давил на нее своей показной роскошью, он казался чужим и слишком огромным.

Показав последнюю комнату на первом этаже, Ленский направился к лестнице, ведущей на второй. Поднявшись вслед за ним наверх, Анна решила, что здесь должны находиться спальни. И правда, Ленский кивнул на одну из дверей, бросив:

– Моя спальня, если интересуешься.

– А если нет? – ляпнула Анна и испугалась.

– Тогда забудь пока о том, где она находится, – прореагировал он вполне спокойно.

«Пока! – мысленно ужаснулась Анна. – Он сказал пока, значит, спать мне с ним всетаки придется. Хорошо, если не сегодня. А чего ты, собственно, хотела? Не девочка уже, должна понимать».

Они прошли дальше, и Ленский открыл перед ней следующую дверь. В небольшой, изящно обставленной комнате все было выдержано в бежевых тонах. Любимый цвет Анны. Она все поняла:

– Ах, ты был уверен, что я поеду с тобой и буду здесь жить?

– Ну, если ты польстилась в свое время на Селина, я подумал, что против моих денег ты просто не сможешь устоять.

«Мерзавец!» – крикнула про себя Анна и на всякий случай прикусила губу.

– Можно вслух, – усмехнулся Ленский. – Дозволяю.

– Два слова? Без обиды?

– Слушаю.

– Самодовольный осел. Все.

– Легче стало?

– Значительно.

– Тогда двинемся дальше. Нравится тебе здесь?

– Здесь да.

– А в остальных комнатах?

– Неплохо, – Анна опять стала осторожничать.

– А я думал, у тебя вкус есть.

– Не так сразу. Я еще поужинать хочу, не забывай, что я с работы. Вот наемся и тогда скажу, что обо всем этом думаю. Кстати, что я буду носить? Одежду ты мне, случайно, не успел подобрать?

– Вот еще! Можешь пошарить в моем гардеробе, мы примерно одного роста, найдешь пару брюк и рубашек, а потом поедешь и чтонибудь себе купишь. Допустим, домашние тапочки и халат. Вывозить тебя в свет я пока не намерен.

– Я не вожу машину, а общественным транспортом вблизи и не пахнет.

– Отвезут, – равнодушно пожал он плечами. – Вообщето пора научиться самой водить машину, может, когданибудь пригодится, но этот пробел мы с тобой ликвидируем потом, а пока пойдем в мою любимую комнату, там стол уже накрыли.

Эта комната Анне понравилась. Вопервых, из нее были видны огоньки в окнах коттеджей, расположенных по соседству. Уже коечто, хотя и не Москва, и не пятнадцатый этаж, а всего лишь второй. Потом здесь находился камин. Камин этот был затоплен, возле него стояли два уютных кресла, между ними низкий столик, изысканно сервированный. Анна поморщилась только, увидев безобразный глиняный кувшин. Ну, видимо, без этого никак нельзя. Большая часть комнаты оказалась пустой, но главное, в ней не имелось ничего для лежания, за исключением медвежьей шкуры на полу.

«Ну, на шкуре – это пошло. Ленский на такое не пойдет», – решила Анна, усаживаясь в глубокое и черное кресло.

– Что ты пьешь? – спросил Ленский.

– Шампанское.

– Всегда, даже без повода?

– А что, жалко?

– Язва ты.

– Мне это уже говорили.

– Пункт первый: никогда не вспоминай при мне о других.

– Хорошо, не буду. Только скажи сразу, какой пункт второй?

– Я уже почти жалею, что с тобой связался. Слишком много сил придется потратить на твое воспитание.

– Я есть хочу. Язвлю, потому что голодная. А сытая я спокойна.

– Тогда придется хорошо тебя кормить. Закуски будешь или сразу горячее?

– Все. Сегодня даже пообедать толком не удалось.

Анна ела, ела и все никак не могла утолить голод. Ленский же больше смотрел на нее, чем в свою тарелку.

– Ты на диете, Владимир?

– Что ж так скучно: Владимир? Сократи уж какнибудь.

– Как?

– Для Вовки я староват, хотя бы Володя.

– Кстати, из всех мужских имен ни одно мне не нравилось меньше.

– Спасибо. Твое имя мне тоже никогда особенно не нравилось.

– Придумай чтонибудь интересное, по своему вкусу.

– А что? Аня? Нюся? Нюта? Пожалуй, мне больше нравится Нюра. Сойдет?

– Ладно, тогда мне среди всех производных твоего имени больше всего нравится Дима.

– Приятные воспоминания о какомнибудь юном возлюбленном? – усмехнулся Ленский.

– Эту тему мы уже закрыли пунктом первым.

– Я могу задавать вопросы, а ты обязана на них отвечать. Кстати, это и есть пункт второй. Так кто такой Дима? Твоего сбежавшего мужа зовут не так.

– Ревнуешь?

– А ты мне уже ктото, чтобы я тебя ревновал?

– Так ты на Диму согласен или нет?

– Пока согласен.

– Ох, чувствую, что сбегу до того момента, когда закончится срок этих твоих «пока», – Анна немного выпила и почувствовала, что язык ее развязался.

– Посмотрим.

– Ладно, Дима, я наелась, спасибо огромное, а теперь рассказывай, что ты от меня хочешь?

– Прямая ты женщина, Нюра, не удивляюсь, что у тебя с мужиками не складывается. Ладно, если так желаешь откровенности, пожалуйста: мне нужна женщина.

– Ага! Всетаки нужна?

– Знаешь, скучно одному в таких хоромах, и потом, я всетаки мужчина, не старик еще, если ты это успела заметить.

– А жена?

– Была. Не дождалась, пока я разбогатею, сбежала к другому. Давно это случилось, у меня уже внук есть, а мою жену тот, другой, давно уже бросил.

– Что ж обратно не пустил?

– Зачем? Я ей даю все, что она просит, сыну тоже, теперь еще и внуку, только женщин я после этого сначала проверяю, прежде чем решиться на серьезные долгосрочные отношения.

– Как меня?

– Лучше наверняка знать, с кем имеешь дело. – Ленский взял щипцы и, нагнувшись к камину, помешал горевшие дрова. Посыпались икры. Он явно любовался пламенем, и Анна подумала:

«На меня бы так хоть разок посмотрел, и я бы не стала раздумывать, оставаться здесь или нет». Вслух же сказала:

– Я не верю, что ты в меня влюбился с первого взгляда.

Он распрямился, бросил щипцы и откровенно рассмеялся:

– А кто говорит про любовь? Просто ты мне подходишь. У нас много общего, гораздо больше, чем ты думаешь; потом, ты молодая, интересная, неглупая, со вкусом. Мне нужна хозяйка дома, любовница, кто там еще? К тому же раз ты баба умная, то сможешь себя занять, пока я занимаюсь делами. Книги, преподаватели, курсы, какие захочешь – все у тебя будет.

– С чего ты взял, что именно это меня заинтересует?

– Не тряпками тебя покупать? Пошло, Нюра. Ты женщина другого класса, это я понял с первого же взгляда.

– Я люблю красивые вещи.

– Пожалуйста. Можешь сколько хочешь ходить по магазинам. Тоже развлечение. Хотя, если мы сойдемся, я предпочел бы, чтобы ты мне помогала в делах.

– Чем ты занимаешься?

– Я банкир, крупный банкир. Президент мною же созданного банка.

– Что я в этом понимаю?

– Ничего, так же как и во всем остальном, но это тебе никогда не мешало. Не захочешь – найдешь себе другое дело. Тебе необходимо дело. Поэтому я тебя и выбрал. Мне не нужна просто постельная принадлежность, к тому же у тебя с сексом проблемы, ты будешь мне верна. Не думаю, что тебя потянет в чужую постель.

– А если всетаки потянет?

– Значит, мы друг в друге ошиблись.

– Мне все это не нравится.

– Аргумент?

– Я тебя не люблю.

Тут он просто захохотал:

– Ну, насмешила, умница ты моя! А как же Селин?

– Это уже прошло. Я понимаю, что миллионы женщин ложатся в постель без любви, они совершенно спокойно себя продают, – это везде и повсюду. Пусть. Другие могут – я не могу. Попробовала. Мне стало противно. Без любви противно.

– Ну, вопервых, это действительно смешно. Вовторых, один опыт – это еще не опыт, втретьих, главное – привычка. Кстати о привычке: я понимаю, что такой женщине, как ты, нелегко лечь в постель с немолодым, некрасивым и абсолютно бездарным в этих делах мужчиной. Не перебивай, я отлично знаю, что бурную страсть в молодой дамочке пробудить не способен. Какимнибудь юным смазливым кобельком ты бы сразу прельстилась, и не надо так обиженно моргать. Я сразу хочу предупредить о том, что тебя ждет. Оргазм ты вряд ли испытаешь, даже если мы оба зададимся этой целью и будем пробовать еще и еще. Твой Селин тебя просто сломал, он неумный человек. Но когданибудь это пройдет. Поживем, притремся друг к другу, поужинаем вместе раз этак десять, поговорим о том о сем, глядишь, тебе самой захочется посетить мою спальню. Дверь я тебе уже показал.

– Сколько времени ты мне даешь?

– Ох как жестко, Нюра. Слишком прямолинейно.

– Я хочу знать, сколько ты будешь терпеть мое «не хочу»? Неделю, месяц, два дня?

Он задумался, сжав в ниточку и без того почти невидимые губы. Анна не могла себе представить, что когданибудь сможет добровольно его поцеловать. Ленский, видимо, понял ход ее мыслей и сказал:

– Месяц, пожалуй. Я банкир, а не менестрель, цель жизни которого распевать серенады под окнами прекрасной дамы. Я не буду тебя добиваться.

– Потом?

– Можешь вернуться за прилавок к своим мониторам. Они тебе небось ночами снятся.

– Что я получу?

– Ничего. С какой стати я за месяц твоего бесполезного присутствия в своем доме должен выплачивать компенсацию?

– Значит, потеряв работу, которая кормила мою семью, я могу ничего не получить взамен.

– Если не примешь мои условия.

– Ты предлагаешь мне снова врать и притворяться. Что ж, я могу хоть сейчас сказать, что ты мне безумно нравишься. Что я всю жизнь только о тебе и мечтала. Что…

– Не надо. Мне бесполезно врать. Тем более тебе. Я гораздо старше, опытнее и мудрее. Поэтому отправляйсяка ты, милая, спать. Для первого раза хватит.

– Могу? Одна?

– Спокойной ночи. Да, и не зли меня слишком, я нервный.

– Байбай! – Она вынырнула из кресла и сделала Ленскому ручкой.

«Если бы и в самом деле существовал дьявол, я бы подумала, что это ты», – мысленно сказала ему Анна на прощание. Ленский ее, естественно, не услышал.

С неделю Анна присматривалась к Владимиру, а он, похоже, присматривался к ней. Они каждый день ужинали вместе, беседовали за столом на общие темы, иногда обменивались язвительными репликами, и Ленский пытался ее разозлить. Но потом отступал, Анна же никак не могла понять, нравится ей все это или нет и какие чувства она испытывает к этому человеку. Бесспорно было только одно: он ей интересен. Ленский даже не пытался ухаживать за ней: объявил условия сделки и целиком погрузился в работу, ожидая, какой результат будет через месяц. Анна не получала ни дорогих подарков, ни больших денег, только на карманные расходы и на минимум самых необходимых вещей в своем гардеробе. Окружение Ленского относилось к ней безразлично, как к человеку, чье положение в доме еще не определено. Видимо, таковы были инструкции хозяина.

Она бесцельно слонялась по особняку, разглядывала картины, часами сидела у бассейна, ежась от холодного осеннего ветра и лениво бросая камешки в стоячую воду. Была середина октября, лучшая осенняя пора уже миновала, обманчивое золото листвы все больше и больше ржавело, потом, опадая, словно превращалось в бесполезный металлолом, который мешками оттаскивал на свалку садовник.

«А может, он за мной приглядывает? Может, это и не садовник вовсе, а очередной детектив, за пазухой у которого пистолет, а в кармане инструкции пристрелить меня в случае любого неверного шага? Не похож этот человек на садовника. Ну и пусть. Пусть», – и Анна, вздохнув, кидала в воду очередной камешек. Ленский с утра уезжал в свой банк, ее кормили и оставляли бродить где захочется. Все делали вид, что поглащены своими делами, никто с Анной не разговаривал, да она и не искала общения.

От безделья и скуки к ней вернулись прежние мысли о несчастной загубленной жизни. Целыми днями Анна вспоминала, как предали ее друзья, сбежал муж, обманула лучшая подруга. Время не собиралось лечить старые раны: Анна могла утопиться в шампанском и обвешаться бриллиантами, как новогодняя елка огнями, но лечь в постель ей хотелось только с мерзавцем Панковым. Это ее бесило, она тосковала, особенно больно было думать, что эти люди о ней и не вспоминают, живут себе, наслаждаются жизнью, угрызений совести не испытывают. Ей вдруг захотелось доказать. Кому и что? Неважно, но обязательно доказать. И она решилась. В конце концов Ленский оказался прав: он всегда прав, этот умный, поживший и через многое прошедший человек. Анна привыкла видеть каждый день его лицо и уже не замечала недостатков его внешности, привыкла вечерами садиться рядом с ним в кресло перед камином, пить ледяное шампанское и слушать иронические замечания Ленского. И она надеялась, что со временем так же привыкнет каждый вечер ложиться с ним в одну постель.

Это случилось через неделю: Анна не стала выдерживать долгую паузу, она никогда не считала себя хорошей актрисой. Зачем ждать целый месяц? Он о чемто догадался, и хотя обычно пил мало, в этот вечер позволил себе немного расслабиться. Анне даже не пришлось затевать долгих объяснений перед тем, как отправиться с ним в спальню. Он быстро закончил ужинать, причем молча, не распространяясь, как обычно, на темы биржи, нового поворота в экономической политике и курса доллара. Поставил на столик пустой бокал и просто сказал:

– Ну что, Нюра, пойдемка мы спать? – А потом, как будто это случалось с ними бог знает сколько лет, обнял ее, идя по коридору, и открыл дверь своего логова, пропуская ее вперед.

Анна отдала ему должное: по крайней мере он ее хотя бы берег. Долго и нежно целовал, не требуя ответа, ласкал ее тело, незаметно разглядывая, а она отчегото стеснялась своей худобы. Ей было страшно до него дотронуться, казалось, что после этого все рухнет: Ленский в ней разочаруется. А она уже привыкла к такой жизни, привыкла к нему. Похоже, он все понял, Анну долго мучить не стал, быстро вошел в нее, сделал несколько сильных, резких движений, потом глубоко выдохнул, молча отстранился и оставил ее в покое.

Анна полежала тихонько, подождала, пока он уйдет в ванную, натянула на себя одеяло, чтобы согреться, и затихла. Она всегда мерзла, если, занимаясь сексом, не испытывала возбуждения. И сейчас мечтала только об одном: о горячей ванне. Когда Ленский вернулся и лег в постель, она осторожно спросила:

– Ничего, если я пойду искупаюсь?

– Только учти, что когда ты вернешься, я уже усну. Спать ты, надеюсь, собираешься здесь?

– Да, – быстро пробормотала она и спрыгнула с кровати.

Ванна согрела ее и успокоила. Все было не так уж плохо, она поняла, что и к этому скоро привыкнет. Он не делал ей больно, и это главное. Но и насчет оргазма он оказался прав: с ним она никогда его не испытает. Что ж, это не самое страшное. Зато у нее теперь будет много денег, очень много. Анна вылезла из ванны, надела халат и вернулась в спальню. Ленский уже уснул или делал вид, что спит, по крайней мере для себя он этот день закончил. А она вольна поступать как хочется.

Когда Анна проснулась, Ленский уже уехал. Она облегченно вздохнула, ей до смерти не хотелось обсуждать с ним подробности вчерашнего вечера: ну случилось и случилось. Зато когда Анна выходила из его спальни, тетенька впервые улыбнулась ей и сказала:

– Доброе утро. Завтракать будете на кухне, как обычно, или накрыть в зале?

– Как обычно, – улыбнулась в ответ Анна.

Она сразу почувствовала, как изменилось к ней отношение обитателей особняка. Видимо, на этот счет Ленский перед уходом успел дать соответствующие инструкции.

За завтраком прежде суровая с Анной тетенька осталась в столовой и поинтересовалась распоряжениями хозяйки насчет обеда и ужина. После завтрака шофер предложил отвезти Анну в город, проведать родных и прогуляться по магазинам. Присутствующая при этом тетенька сразу же выдала Анне солидную сумму денег на покупки, из чего Анна сделала вывод, что она чтото вроде экономки в доме Ленского. Охранник взял под козырек при виде ее машины и проводил почтительным взглядом. Она старалась не таращиться по сторонам, проезжая вдоль коттеджного поселка, но на самом деле ее до смерти интересовали соседи.

Большую часть денег Анна отдала матери и сказала, что скоро, возможно, заберет их с Сашкой к себе и они будут жить за городом в огромном доме. Мать выглядела очень довольной, Сашка, наоборот, хмурился и капризничал. Анна не дослушала родительских наставлений и сбежала гулять по Москве.

Проезжая по набережной, она невольно поймала себя на мысли, что все это ей чертовски приятно: машина с личным шофером, деньги, дорогие магазины, в которые теперь можно заходить, не стесняясь.

Ленского Анна увидела только за ужином. Он казался очень усталым, хмурился и вяло ковырялся в тарелке.

– Неприятности? – осторожно спросила Анна.

– Разве бывают люди с большими деньгами и без неприятностей?

– Не знаю. Из подобных людей я знакома только с тобой. – Анна надеялась, что он так не будет обсуждать подробности вчерашней ночи, он и не стал.

Поужинав, они прошли в спальню. Неожиданно для себя Анна попыталась его приласкать: ну устал человек, расстроился, к тому же вчера был таким милым. Ленский сделал вид, что не слишком этим удивлен, принял неуверенные ласки Анны как должное и так же осторожно, как и в прошлую ночь, воспользовался ее телом.

«И всетаки зачем я ему?» – подумала Анна, отодвигаясь на свою половину кровати.

…Через пару месяцев ее положение в доме определилось окончательно. Прислуга даже стала называть Анну «мадам»: что мадам хочет на ужин? мадам сегодня поедет в город? мадам заказать билеты в театр? Анне это слово не нравилось, но она не протестовала. Может, это нравится Ленскому? Что ж, мадам надо серьезно заняться собой и восполнить пробелы в образовании. И Анна воспользовалась услугами учителей и курсов, которые с самого начала обещал ей Ленский.