355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Андреева » Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни » Текст книги (страница 7)
Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 18:38

Текст книги "Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни"


Автор книги: Наталья Андреева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 5
Дэнпервый

Они так и не приехали, двое в черном, хотя Анна их ждала и заранее готовилась к неприятному разговору. Приехал Малиновский в строгом черном костюме и с выражением скорби на красивом лице. Анне показалось, что эту скорбь он долго репетировал перед зеркалом, а потом натянул ее на лицо, как резиновую маску. Денису это не идет, нет, не идет. Прошла неделя после похорон Ленского, Анна скулила целыми днями, словно собака, брошенная хозяином, впервые в жизни пила водку, чтобы хоть немного забыться, и почти не выходила из комнаты с камином. Ей все время казалось, что в соседнем кресле сидит Ленский.

«Господи, ведь я же его любила! Я! Его! Любила!» – и она принималась громко рыдать. Потому что вдруг поняла и другое: «Да и он меня любил! Ни один мужчина, находясь в здравом рассудке, не будет делать для нелюбимой женщины столько, сколько сделал для меня он. Сколько лет он старательно, с огромным терпением изо дня в день лепил из меня человека! Из глупой самонадеянной девчонки! Подумать только, что я ему говорила! Да за одно такое слово любой другой тут же вышвырнул бы меня вон из дома! Какое же у него было огромное терпение! И он правильно сказал: «Придет день, и ты пожалеешь о том, что могло случиться с нами, но так и не случилось». Хотя… Все случилось. Мы просто не успели друг другу об этом сказать. Господи! Еще бы один день! Ну хотя бы еще один!»

Когда приехал Денис, Анна ему почти обрадовалась: ждала, когда с нее спросят долг, и поскорее хотела покончить с этим.

Разговаривали они в кабинете, Анна и мысли не могла допустить о том, что в той самой комнате с камином будет чтото обсуждать с Денисом. Малиновский начал крайне жестко, сразу оставив в стороне выражения соболезнования:

– Анна, они прислали меня.

– Что я должна сделать?

– Тебе известны банки и номера счетов?

– Да, – кивнула она.

– Если хочешь жить, отдай все.

– Я не хочу жить. – Она подняла на Дениса глаза, в которых уже погасли золотые звезды.

– Зря. – Малиновский встал, прошелся по кабинету, потом опустился в кресло. – Хотя я в курсе твоей истории. Но ты о матери подумай и о сыне. Ты слишком уязвима, Анна, ведь у тебя есть сын.

– И что?

– Его могут украсть.

– Убьют?

– Зачем? У тебя красивый мальчик, Анна. Если ты будешь дурить, его ждет страшная судьба. Не жалко? Вспомни, что ты мать.

– Ох ты, как торжественно! Я могу подумать, что ты когдато тоже был ребенком.

– Для тебя же стараюсь. Отдай все, не жалей денег.

– Да плевать мне на деньги! Я не могу забыть, что Ленский умер, так ничего и не отдав, значит, не хотел. Зря он мне, что ли, все оставил?

– Просто знал, что ты умница, в отличие от его первой жены и сына. Они стали бы упрямиться из жадности и погубили бы и себя, и его маленького внука. Неужели ты не понимаешь?

– Хорошо, – кивнула Анна. – Что у меня останется?

– Этот дом, две хорошие машины, вилла в Греции и банковский счет, на который Владимир положил деньги, заработанные продажей музыкального альбома «Синий шар».

– Да? Оставите?

– Твои деньги никому не нужны. Останешься состоятельной женщиной, дом продашь, купишь чтонибудь поменьше и попроще, уволишь прислугу и будешь припеваючи жить на проценты с капитала счета. Тебе хватит.

– Ладно, забирай. Отстаньте только. – Она пошла в свою комнату за ключами от сейфа, где хранились бумаги мужа. Вернувшись, отдала их Малиновскому и равнодушным голосом назвала все цифры, которые он просил. Потом подписала торопливо подсунутые им бумаги.

– Это все?

– Да. – На лице Малиновского было написано явное облегчение. Видимо, он сам не ожидал, что все будет так просто. Анна усмехнулась:

– Только не думай, что я вас испугалась. Просто мне нет дела до этих денег. Не мною заработано, не ко мне и ушло.

– Героиня! Куда бы ты делась, когда мальчишкой занялись на твоих глазах? Считай, что тебе еще повезло, дуреха. Когданибудь ты скажешь мне спасибо.

Когда с делами было покончено, Малиновский намекнул:

– А не поужинать ли нам вместе?

– Чего тебе еще?

– Как же, Аня? За тобой ведь должок!

– С ума, что ли, сошел?

Денис вдруг довольно грубо ее схватил и попытался сорвать платье. Анна громко зарыдала:

– Денис, перестань, мне плохо! Только не сейчас! Неделя всего прошла! Ну будь ты человеком! Не сейчас!

Он оставил Анну в покое, отпустил и настойчиво спросил:

– А когда?

– Не знаю.

– Когда?! – И он вновь схватил ее, тряхнув изо всей силы.

Она поняла, что Малиновский не отстанет, пока своего не добьется. А ее больше некому защитить.

– Через неделю приезжай, мне надо успокоиться. А еще лучше – через месяц.

– Хорошо, договорились. Я подожду, это даже приятно.

– Особенно приятно ждать, когда тебя развлекает очередная смазливая девочка с длинными ногами, – не выдержала Анна. Малиновский засмеялся.

– Аня, всегда хочется разнообразия: после сладкого пресное.

– Смотри, как бы это пресное тебе горьким не показалось!

– Не пугай меня, Аня, не надо. Горько мне уже было. Я ведь не забыл, как ты мне пыталась съездить по физиономии.

– Разве у меня получилось? Ничего же не было!

– Да? А мне вот запомнилось.

Он наконец ушел, но через неделю не вернулся, не вернулся и через месяц, Анна же попыталась прийти в себя и начать жить заново. Первым делом бросить пить и каждую минуту вспоминать Ленского. Его уже не вернешь, а жить дальше надо. И Анна велела заколотить дверь в комнату с камином.

А вскоре уехала охрана, исчез садовник, домработница больше не приходила по утрам и шофер тоже. Осталась только экономка, которая попрежнему суетилась на кухне и три раза в день напоминала Анне, что надо хоть немного поесть. Но Анна боялась, что однажды и она тоже куданибудь исчезнет. В соседнюю с ней комнату из дальнего крыла переселилась мать, на этот же этаж переехал и Сашка. Анна часами бродила по огромному особняку и думала о том, что судьба дому умереть вместе с хозяином. Она уже выяснила, что ее личный банковский счет «заморожен». В стране наступали тяжелые времена.

Экономка в конце концов согласилась остаться, она прижилась в этом доме и стала для Аниной матери чемто вроде компаньонки. На пару они коекак вели хозяйство, закрыли лишние комнаты, перестали ухаживать за садом, подстригать кусты и газоны, а вместо этого разбили новые грядки и теперь вместе пропалывали свеклу и морковь. Им помогал Сашка, в обязанности которого входило поливать огородик из шланга. Анна чувствовала себя лишней: от нее одной не было никого толку. Надо было както решать вопрос с деньгами. Похоже, настала пора прислушаться к совету Малиновского и продать этот огромный особняк.

Когда Анна совсем отчаялась и уже подумывала о том, чтобы переехать в свою старую двухкомнатную квартиру, в любимую комнату с видом на огни, Денис наконец объявился.

Это было в начале августа. Анна сидела в бывшем кабинете Ленского перед открытым окном и подсчитывала, на сколько еще должно хватить денег. Может быть, распродать вещи из этого дома? Кому они теперь нужны? Что это? Звук работающего мотора? Давно уже у них не было гостей! Машина подъехала к особняку, остановилась. Потом послышались шаги за окном. Анна прислушалась. Мужские шаги, твердые, уверенные. То, чего ей сейчас не хватало. Сердце невольно сжалось.

А потом в кабинете появился Малиновский, не при параде: в джинсах, в модной светлой рубашке, в свитере, небрежно наброшенном на плечи. Он показался Анне проще, моложе и еще красивее. Она вновь вспомнила Панкова и невольно сравнила его с Денисом. Неужели Ваня когданибудь тоже станет таким?

– Сидишь? Страдаешь? – Денис прошелся по кабинету, потом зачемто закрыл окно.

– Тебя каким ветром занесло? Ты должен сейчас на своей даче шашлыки с девочками кушать.

– Пригласила в гости и не помнишь. Я ждал больше недели.

– Что так?

– Дела, – коротко сказал он.

– И это называется страсть! Она у тебя как спичка: вспыхнула и мгновенно погасла. Костер никогда не пробовал разжигать? Что, в пионерлагере не научили? Ах, ты никогда не был в пионерлагерях! – Анна заметно нервничала и оттого говорила всякую чушь. Лишь бы ни на минуту не останавливаться.

– Я понимаю, глубокая скорбь не сделала тебя более мягкой и сговорчивой? Все так же язвишь?

– Может, ты всетаки от меня отстанешь?

– Кто с тобой остался? Кроме матери и мальчишки?

– Экономка. А что?

– Слишком много народу в доме, – поморщился Малиновский.

– Много?!

– Одевайся.

– Куда ехать?

– Ко мне на дачу. Это недалеко, тебе необходимо на время уехать из этого склепа.

– Это что, забота обо мне?!

– Корысть. Не хочу, чтобы мне помешали, когда я лягу с тобой в постель.

Анна только пожала плечами.

– Хорошо. Ведь ты все равно не отстанешь, я это уже поняла. Но мне надо переодеться.

Она вышла из кабинета и направилась в свою спальню. Малиновский шел следом.

– Денис, мне надо переодеться, – напомнила Анна перед дверью.

– Боишься, что когда увижу тебя раздетой – передумаю?

– Черт с тобой, заходи. Может, мне повезет и это случится. – Анна толкнула дверь. Малиновский заглянул в комнату, но так и не вошел. Когда Анна, снимая халат, прошла к платяному шкафу, он тут же закрыл дверь.

«Ничего себе страсть! – думала она, натягивая джинсы и свитер. – Не кидается на меня, не пытается овладеть мною тут же, даже не посмотрел на мое тело, когда я разделась! Зачем ему все это надо?» Анна подкрасила губы и вышла к Малиновскому.

– Вези.

Он отвез Анну к себе на дачу. Ехали они недолго, на его двухэтажный особняк, выдержанный в строгом готическом стиле, Анна взглянула довольно равнодушно и сразу поинтересовалась, где находится спальня. К их приезду подготовились, в красиво обставленной комнате перед огромной кроватью стоял накрытый стол, на нем зажженные свечи, звучала нежная музыка. И Анна вдруг вспомнила Селина.

– Дэн, ты не слишком оригинален.

– Так меня еще никто не называл. И между прочим, мне не нравится. – Малиновский бросил на кровать свой свитер. – Это что, называется претензией на оригинальность? Давать мужчине кличку?

«Да, если не хочу показать, как он мне нужен и как дорог. Господи, о чем это я?!» Анна невольно вздрогнула, потом устало опустилась на кровать и спросила:

– Ну, что там у тебя дальше по программе? Открывай шампанское, пора. Давай действуй.

– Может, поучишь, как надо? Ты? Меня? Сколько у тебя было мужчин?

– А я и не собираюсь скрывать, что последние четыре года жила только с… – Анна поймала его бешеный взгляд и осеклась. – Тебе будет скучно, Дэн, я никогда не умела притворяться.

– Тогда помолчи.

Анна почувствовала, что ее целуют, и голова опять сладко кружится, и ни о чем больше не хочется думать. Очнулась она в постели, уже совершенно раздетая, Денис молча ее разглядывал, она тоже, открыв наконец глаза, увидела его без одежды, стройного, гибкого, и сразу оценила и крепкую мускулатуру, и смуглую гладкую кожу. Он все больше напоминал ей сбежавшего Панкова, только был намного опытнее и, как тайно призналась себе Анна, гораздо красивее.

– Я поцелую тебя? – неуверенно спросила она.

– Нет, я сам. – Он нагнулся к ее груди, Анна вновь вспомнила сладкого мальчика Ваню Панкова, вспомнила, а потом забыла, и, кажется, уже навсегда.

У Дениса было гениальное тело. С этим даром надо родиться. Похоже, большую часть жизни он только и делал, что устраивал для женщин волшебные фейерверки, когда в их полностью расслабленных телах одна за другой взрывались ракеты, рассыпая веером искры разноцветных огней. Анне было обидно только, что последняя ракета так и не разорвалась. Но, видимо, она просто устала. Или была для этого еще не готова.

Когда все кончилось, Анна невольно вздохнула и натянула на себя простыню. В спальне было жарко, да и она не мерзла, как обычно. Просто не хотела, чтобы Денис сравнивал ее с теми шикарными бабами, о которых когдато упоминал Ленский. Да, они побывали здесь, в этой спальне. И пусть. Пусть.

Он же предложил поужинать, открыл шампанское, Анна молча, один за другим, выпила целых три бокала, но после того, как почти месяц увлекалась водкой, вино ее не брало. Малиновский тоже выглядел абсолютно трезвым и не сказать, чтобы довольным.

– Ну, это все? – спросила наконец Анна.

– Что все?

– Я тебе больше не нужна?

– Да ты и сегодня была мне не особенно нужна. От тебя в постельных делах мало толку. То ли Володя ничему не хотел учить, то ли ты такая бездарная ученица. – Он первый раз за все это время упомянул имя Ленского, и то с откровенной злобой.

– Мстишь? Хочешь отыграться, понимаю. Только мне все равно, могу тебя тоже огорчить: мне было приятно, и только. Америку ты для меня не открыл. Даже Европу.

– А ты та еще штучка! Я думал, ты теперь от меня не отстанешь. Сама будешь просить, чтобы время от времени я появлялся в твоей спальне. И очередь займешь.

Анна рассмеялась, впервые с того дня, как умер Ленский, громко и откровенно:

– Денис! Ты неподражаем! Прелесть моя! Скажи, ты можешь говорить с женщиной о чемлибо, кроме себя и собственной неотразимости?

– Тебя домой отвезти? – Малиновский разозлился.

– Может, в доме найдется еще одна спальня? Ты выпил, а Пятницкое шоссе не лучшее место для поездок в ночное время.

– Обо мне заботишься или о себе?

– Я просто очень хочу спать, и у меня нет сил добраться до своей постели. Только в соседнюю комнату. Здесь не хочу оставаться, боюсь помешать очередной претендентке. Вдруг тебя по ночам посещает Зубная Фея или Женщина в белом? Я уверена, что всех привидений женского пола в этом доме ты уже успел соблазнить.

– Все. Хватит. Пойдем, отведу тебя спать на другой этаж.

– Я всегда умела добиваться своего.

Денис невольно напрягся, но ничего не сказал, прихватив из шкафа комплект чистого постельного белья, отвел Анну в гостиную на первом этаже, бросил на диван теплый плед:

– Домработница давно спит, придется стелить самой. Не забыла, как это делается?

– Справлюсь.

Малиновский тут же ушел, Анна дождалась, когда стихнут шаги на втором этаже, и только тогда позволила себе разреветься. Она испугалась, что если Денис будет повторять свои попытки еще и еще, то она успеет к нему привязаться. Но такого мужчину ей не по силам удержать. Это все равно что хватать горстями сухой песок на пляже и пытаться строить из него дом. Денис утекал бы сквозь пальцы, и чем сильнее она пыталась бы этот песок собрать, тем скорее просыпала все.

Денис всетаки вернулся в ее дом. Да, он приехал еще раз, потом еще и еще. Он уже не отвозил Анну к себе на дачу и не скрывал от обитателей дома своих с ней отношений. Все происходило в ее спальне, на том же этаже находилась Сашкина комната, рядом, в бывшей спальне Ленского, жила мать, и Анна отчегото стеснялась перед родными своего увлечения Малиновским. Стеснялась потому, что теперь отдавалась ему, испытывая самую настоящую страсть. Но поделать с этим уже ничего не могла.

«Кто я ему? Постоянная любовница? Неожиданное увлечение? Женщина, которой он сбивает оскомину после роскошных фотомоделей? Почему он приезжает, и почему я его жду?»

Она действительно ждала. Снова начала красить волосы в рыжий цвет, ухаживать за кожей, часами разбирать наряды. Она даже готова была вернуться к карьере певицы, если бы он попросил. Ее страсть к Малиновскому становилась все больше и больше похожей на болезнь. На тяжелую, постыдную болезнь.

Деньги им были попрежнему нужны, но вместо того, чтобы продать дом, Анна продала квартиру матери и одну из машин, оставшихся после Ленского. Она получила за них гораздо меньше, чем ожидала: после кризиса все экономили. На какоето время вырученных средств должно было хватить, но Анна подумывала о том, чтобы продать «Эсмеральду». Их огромный дом напоминал корабль, получивший огромную пробоину в борту, а вместе с ней и ощутимый крен, хотя и держался еще на плаву. Парк основательно зарос и потерял свой элегантный вид, вход на третий этаж был окончательно заколочен, комнаты во всех флигелях тоже. С Анны спрашивали только одно: деньги. Она же не знала, где их можно достать. Всем было плохо, всем тяжело. Так прошел год.

Анна была поглощена своей страстью к Денису. От скуки и одиночества целыми днями думала только о нем одном. Ему удалось сделать то, чего не смогли другие: развратить ее и приучить все свои проблемы решать в постели, в маленькой спальне, выдержанной в бежевых тонах. Она была крайне удивлена, что сумела его задержать надолго. По ее подсчетам, Малиновский должен был исчезнуть еще полгода назад. Она тосковала одна, постоянно вспоминая их короткие встречи, которые проходили по одному и тому же сценарию: ужин, постель, а под конец неизменная ругань. Анна каждый раз давала себе слово измениться, сдерживаться и молчать, но вновь срывалась, начинала язвить и высмеивать свою же к нему страсть. Словно задалась целью таким способом изгнать его из своей жизни. Он злился, уезжал, иногда даже посреди ночи, громко хлопнув дверью, но вскоре вновь возвращался. Анна даже предполагала, что именно такое ее поведение и удерживает Дениса вот уже целый год. Все остальные женщины ни разу не гладили его против шерсти, и для Малиновского стало делом принципа превратить и ее в податливую ласковую кошку. Она была уверена, что как только это случится, Денис тут же ее бросит и никогда больше не появится.

Так изо дня в день велась эта маленькая война. Анна чувствовала, что все больше и больше слабеет.

Наконец она дошла до того, что стала выезжать в город, чтобы проверить, с кем еще встречается Денис. Это было то чувство, над которым она раньше посмеялась бы первой: отвратительная тупая ревность. Раньше она спокойно делила своих мужчин с кемнибудь или с чемнибудь: Панкова с многочисленными любовницами, Селина – с женой, Ленского с работой, но тем не менее никогда никого не контролировала. Дениса ей ни с кем не хотелось делить.

Она появлялась в том казино, куда ее возил однажды Ленский, или в ночном клубе, одетая в роскошное вечернее платье из старых запасов, надушенная, элегантная, и одна. Прежде она и не предполагала, что дойдет до такого, ведь многие мужчины справедливо думают, что одинокая женщина ищет приключений. Она не отвечала на заигрывания, почти не пила и наблюдала за публикой. Иногда ей везло, и там, куда она приходила, оказывался Денис. Анна никогда к нему не подходила, просто изучала его очередную пассию, чтобы потом, когда он появится у нее, устроить очередную безобразную сцену.

В этот вечер Денис как раз пресытился очередной блондинкой и объявился у Анны. Она сделала вид, что так и должно быть. Прошли в спальню, Денис попросил чегонибудь выпить. Побольше и покрепче.

– Ты что, собираешься здесь ночевать? – удивилась Анна.

– А ты возражаешь? – Денис, как у себя дома, стащил рубашку, брюки и вытянулся во весь рост на кровати. Анна невольно им залюбовалась. До чего же хорош, мерзавец! Ну, она ему сейчас устроит!

– Что, отделался от очередной податливой девки? Приехал за новой порцией оплеух?

– Тебето что, Аня? Я тебя опять видел в казино. Зачем ты за мной шпионишь по всей Москве?

– Я просто решила поиграть в рулетку. Не везет в любви, значит, хоть в этом должна быть удача.

– Ну и как? Выиграла?

– Проиграла.

– Ты врешь. Ты никогда не играешь в рулетку. Ты за мной следишь.

– А тебе жалко?

– Сколько раз просил не смотреть на меня такими глазами, когда я с дамой! Ты все испортила!

– Ага, значит, это тебя бросили?

– Не родилась еще такая женщина, которая может меня бросить!

– Ваше Величество Денис Владленович Малиновский – мы за вас счастливы. Учти: какаято должна быть первой.

– Только это будешь не ты.

– Значит, делаю вывод, что это ты меня бросишь. Когда?

– Когда захочу.

– Тогда зачем приехал?

– Я хотел тебя предупредить, чтобы ты не ездила в казино. Ты пугаешь моих женщин. У тебя сумасшедшие глаза. Ты ненормальна, Аня. Ты способна на все.

– Кстати, твоя вчерашняя пассия была не очень. У нее короткие ноги, и зад висит, как у старой клячи. Правильно, что ты от нее отделался.

– Ты на себя в зеркало давно не смотрела?

– Это комплимент?

– Ты дура.

Анна расхохоталась:

– Вот уж все что угодно, только не это. Найди другое слово, я подожду.

– Заткнись.

– Ты же адвокат, милый! Где твое хваленое красноречие? Ну, напрягись! Или тебя вымотала вчерашняя блондинка?

Анна своего добилась: Малиновский подмял ее под себя и закрыл рот поцелуями. Ничто так не действовало на него, как укол его самолюбию. Доказывать, что он самый неотразимый мужчина в мире, Денис мог сколько угодно и когда угодно.

«Я никогда от него не освобожусь, – подумала Анна. – Я просто им заболела. Где же найти лекарство от этого? Где?!»

В тот же вечер Малиновский неожиданно сказал:

– Может, выйдешь за меня замуж?

Она сначала даже не поняла:

– Это что, неудачная шутка?

– Я делаю тебе предложение.

– Ты же меня не любишь!

– Тебя что, любил ктото из твоих мужей? Это открытие! По твоим же словам, все тебя только использовали.

– Ты хочешь пополнить этот список? Не выйдет. Я теперь любви хочу.

– А кто знает, что такое любовь? Кто ее измерял, кто вывел постулат о том, что в ней истинно, а что ложно? – В нем вдруг проснулся адвокат. Решил продемонстрировать свое красноречие. Она тут же его оборвала:

– Ты хочешь сказать, что твое отношение ко мне можно назвать любовью?

– Если бы ты знала, что я сделал ради того, чтобы тебя заполучить…

– Что? – насторожилась Анна.

– Так. Забудь. Ну что, поставим в твоем паспорте очередной штамп?

– А у тебя, кстати, есть такие штампы?

Он лениво рассмеялся:

– Неа… Ты будешь первая. Устраивает? Гордись!

– Ты будешь мне изменять?

– Да. Конечно.

– Мог бы и соврать ради столь торжественного момента. Всетаки предложение делаешь.

– Мне давно пора жениться, Аня, я, конечно, моложе твоего покойного Ленского, но тоже хочу зайти в какуюнибудь гавань. Ты – самое постоянное, что есть в моей жизни. Своего рода якорь. Я каждый раз к тебе возвращаюсь, это и помогло мне решиться на брак. Да и о ребенке пора подумать, о законном, разумеется. Рожатьто еще не разучилась?

– Как это странно: предлагаешь мне жизнь, полную страданий. Ждать ночами, приедешь ты домой или нет, вытаскивать из твоей постели многочисленных любовниц, растить твоего ребенка и ждать, пока наконец перебесится его отец.

– Ладно, я не тороплю. Но ты подумай.

– Хорошо, если рискнешь повторить свое предложение еще пару раз, я, пожалуй, соглашусь.

Он вновь засмеялся:

– Повторить трижды? Ты все никак свою королевскую фамилию не забудешь? Так я сразу говорю: я буду первый муж, который заставит тебя ее поменять.

Анна не ответила, еще не поняла, серьезно все это или очередная неудачная шутка Дениса.

К этой теме они больше не возвращались, и Анна посмеялась над своей наивностью. Чтобы Денис решил жениться?! Хахаха! Малиновский попрежнему нечасто появлялся в ее доме и напропалую крутил романы. Время шло, зима сменила осень. Както раз Анна позволила себе в разговоре с Денисом затронуть денежный вопрос:

– Дэн, дай совет как мой адвокат, что делать, чтобы прокормить моих домочадцев? Мне нужны деньги, а мой банк лопнул. Ты должен быть в курсе.

Он зевнул, потянулся и бросил на нее долгий внимательный взгляд изпод длинных ресниц:

– Ну, если мы поженимся, тебя я, конечно, буду содержать, но не твоих домочадцев и этого вымирающего монстра. – Анна тут же поняла, что Денис говорит о доме Ленского. Что он и подтвердил: – Я продам этот особняк.

– Но я пока не замужем. Что же мне делать?

– Не знаю.

– Может, ты мне поможешь?

Он посмотрел на Анну еще более настороженно:

– Знаешь, у меня уйма долгов. Я не могу дать тебе денег.

– Как же ты собираешься меня содержать?

– Ну, совместными усилиями… Потом, я надеялся, что ты переедешь ко мне и мы продадим этот дом и твою виллу в Греции.

– А другого способа отдать твои долги у меня нет?

– Аня, ты умная женщина. Если хочешь все сохранить и попрежнему кормить свое святое семейство, вложись в дело. Ты давно уже сидишь дома. И помоему, просто маешься от безделья.

Анна и сама понимала, что преследует Дениса только от скуки. От того, что больше нечем заняться. Она мгновенно подобралась и спросила:

– На чем, потвоему, я могу заработать?

– Я внимательно следил за твоей карьерой певицы. Ленский говорил, что ты сама режиссировала клипы. Это здорово. И это у тебя получалось гораздо лучше, чем все остальное. У тебя хороший вкус, чувство цвета, оригинальный видеоряд и свежие идеи.

– И что? Снова петь? Начать все заново?

– Избави тебя боже! Ведь тебе уже за тридцать! Все эти голубые шарики оставь для начинающих.

– Ты злой.

– Поддаюсь твоему дурному влиянию. Займись рекламой, у тебя для этого есть все. Снимай рекламные ролики, раскручивай начинающих звезд. У тебя сохранились связи в шоубизнесе, воспользуйся ими. Тебе нужен стартовый капитал. Что ж, продай «Эсмеральду». Я помогу, поговорю с нужными людьми, к тому же тебя многие помнят, это само по себе уже реклама. Ты все еще Анна Австрийская. Открой свое рекламное агентство. Можно назвать его, например, «Эсмеральда» в честь потерянной жемчужины. Ленскому бы понравилось.

– Не трогай его, Дэн. Все что угодно, только не это.

– Ну, тогда «У королевы». У тебя ведь замечательная фамилия!

– И мою фамилию тоже не трогай.

– Ну, знаешь, милая! На тебя не угодишь!

– А что будешь делать ты? Брать у меня деньги?

– Милая, я буду поставлять живой товар. Очаровательных девушек. Ктото должен сниматься в твоих рекламных роликах. Не сама же ты собираешься нагишом расхваливать какиенибудь утюги?

– А платить им будешь ты? Натурой?

– На первых порах придется экономить на всем, дорогая. Я тоже валюта, причем твердая и очень конвертируемая.

– Пошляк и мерзавец.

– Я твой жених, не забывай.

– Я не сказала «да», милорд.

– Чточто? Ах, мы все еще королевское величество! Но, мадам, вы и не сказали «нет».

Анна промолчала. Она уже и сама была готова влезть в эту петлю: брак с Малиновским. «Я его переделаю», – думала она, заблуждаясь, как и большинство женщин. Ведь сколько их выходит замуж, закрывая глаза на самый серьезный недостаток своего жениха! У одного это пьянство, у другого чрезмерная скупость, у третьего – многочисленные бабы, у четвертого – лень, и так далее. Но каждая вступающая в брак уверена, что если муж все время будет рядом с ней, если она изо дня в день будет бороться с его пороками, то они исчезнут. И только когда рушится все, она наконец понимает, что, выйдя за этого мужчину замуж, взяла в мужья и его порок. И их уже двое против нее одной.

Анна прислушалась к советам Малиновского и рискнула открыть собственное рекламное агентство. Прошло достаточно времени после кризиса, и ситуация в стране стабилизировалась. У народа вновь появились свободные деньги. Анна почувствовала, что момент благоприятный и пора действовать. Вилла в Греции была продана, а деньги пошли в дело. Наконец Анна отодрала доски от дверей комнаты с камином. Его давно не зажигали, стены отсырели, пахло плесенью, медвежья шкура на полу слежалась, паутина затянула углы. Она сама взяла тряпку и вывезла из комнаты всю грязь.

«Почему ты умер, Ленский? – спросила она у пустого кресла, в котором он любил сидеть, глядя на пламя очага. – Нет, ты не сам умер, тебя убили, но почему такой умный, опытный и осторожный человек не смог просчитать ситуацию? Почему поехал на ту встречу, уверенный в своей безопасности и радостный оттого, что проблема наконец решена?»

Анна давно боялась об этом думать, потому что на ум сразу приходил Малиновский. Он вел переговоры, он вызвал на встречу Владимира, и только он знал, что Ленский туда обязательно поедет и когда именно поедет. Об этом думать нельзя. Поэтому она теперь живет с этим человеком. И собирается за него замуж.

К счастью для Анны, у нее оказалось слишком много дел. Некогда было страдать, приходилось много работать. Помещение на первых порах арендовали небольшое, вкладывать солидные деньги в ремонт Анна не спешила, штат тоже набрала маленький и нагрузила всех сотрудников по полной программе. Но пообещала, что, как только фирма встанет на ноги, она их не обидит. Хорошо, что Малиновский сдержал слово, помог с делами и первое время находил ей клиентов. К тому же у него были большие связи, и Денис, нисколько не стесняясь, рекомендовал своим богатым знакомым ее рекламное агентство. Кстати, посмеявшись, Анна действительно назвала его «Эсмеральда».

Первое время работа была мелкая. Рекламные проспекты, буклеты, логотипы, размещение рекламы в собственном скромном периодическом издании. До снятия клипов было далеко, для этого требовались большие деньги, которые только предстояло заработать. Анна всегда помнила свою работу на Юсуповых и старалась сдерживать эмоции, а главное, не слушать ничьих сплетен. У Анны появилось дело, и она с удовольствием им занималась.

Малиновский был прав насчет ее хорошего вкуса. Анна терпеть не могла пошлости и штампов, стремясь в любой, даже самый мелкий заказ привнести чтото свое. Исходящую от нее уверенность люди не могли не чувствовать. Прошло какоето время, и у агентства появились постоянные клиенты, оно все больше и больше набирало обороты. Анна часто вспоминала «Северное сияние». Хорошо, что у нее есть опыт в делах: она не раз замещала Юсупова во время его отъездов. И она не будет повторять чужих ошибок.

Малиновский появлялся в ее доме все чаще и так же часто заводил разговор об их браке как о деле решенном. Анна же потихоньку начала прозревать. Уставая на работе, она все реже испытывала тоску по Денису и постепенно излечивалась от своей зависимости. Она валилась вечером в постель, и ей было все равно, ждет ли ее Денис или он ночует гденибудь в другом месте. Анна стала внимательно к нему присматриваться: как он ходит, как ест, как похозяйски расхаживает по дому, как обращается с ее матерью и сыном. И находила в нем все больше и больше недостатков. Главное, что он хотел продать после свадьбы ее дом.

А меж тем Анна к этому дому уже привязалась. Она во что бы то ни стало хотела теперь сохранить его для себя, сохранить вместе с памятью о Ленском. Он построил этот особняк, он вложил в него свою душу. Сюда же привез Анну, когда решил, что остаток жизни проживет именно с ней. Теперь Анна считала, что, пока она здесь, она все еще с Ленским. Вместе они сила.

Между тем с Денисом надо было чтото решать. Последнее время он практически переселился к ней, его адвокатские дела шли не очень успешно, конкуренция среди юристов была не менее жестокой, чем та, которую испытала в свое время Анна, попав в шоубизнес. Она и сейчас чувствовала на своей шкуре, как трудно выжить в мире бизнеса, как надо упираться, чтобы остаться на плаву. А Дениса борьба раздражала, он становился желчным и мелочным. Как только он убедился, что «Эсмеральда» выживет и со временем принесет неплохой доход, он тут же отстранился от дел и вновь стал вести рассеянный образ жизни. Женщин у него попрежнему было много, но он чувствовал, как ускользает от него Анна, и даже стал остерегаться. Малиновский уже не афишировал свои победы, предпочитая расточать свои чары на Аниных домочадцев. Тетенька и ее мать просто млели, а вот Саша Дениса терпеть не мог, в то время как к Ленскому был просто равнодушен.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю