Текст книги "Сезон дикой охоты"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

И Регина дождалась: они появились в дверях. Тут же нырнула за ближайший киоск, пытаясь по их лицам прочитать свой приговор. И поняла: нет, не остыло.

Регина прекрасно изучила мужа, тот никогда не будет принимать скоропалительных решений. Значит, во-первых, не надо говорить Антону, что видела его с Алисой, во-вторых, решить проблему с деньгами. Если на ее счету окажется нужная сумма, все обвинения сразу же потеряют почву. Что вы такое говорите?! Это все клевета, потому что деньги на месте! А очной ставки у них с Алисой не будет.

И Регина открывает сейф, встроенный в стену спальни, достает оттуда пистолет. Маленький дамский пистолет, подаренный когда-то мужем, чтобы защищаться. Все-таки молодая красивая женщина, хорошо одета, в ушах бриллианты, на пальцах тоже, ездит на дорогой машине. Мало ли что? Время сейчас опасное. До сих пор Регине везло, никто не покушался на ее драгоценную жизнь. Пока приходилось упражняться только в стрелковом клубе. За четырнадцать лет от скуки и одиночества она переболела и этим увлечением.

Регина прячет пистолет в сумочку и тут вздрагивает от неожиданного звонка. Кто бы это мог быть? Неужели Алиса?

– Да?

– Багира? Это я, Лиса.

– Что-то случилось?

– Да. Сенька, по-моему, окончательно спятил. Кажется, он сегодня хочет спалить дачу.

– И что?

– Там сумка с деньгами! Спрятана в подполе, как ты не понимаешь!

– Ты что, другого места не нашла?!

– А где?! Дома?! В нашей однокомнатной? Где у него по всем углам бутылки рассованы? Спрятать сто тысяч долларов? Чтобы наткнулся в любой момент? Ты же мне сама посоветовала спрятать деньги на даче!

– Извини, забыла. Надо было давно отвезти сумку с деньгами на ту квартиру. К Ирине, – уже спокойнее говорит Регина.

– В чужую квартиру? Ну, уж нет! Это мои деньги! Я сейчас еду туда.

– На дачу?

– Да. Не будет же Сенька палить дом средь бела дня! Он пошатается где-то еще часа два, а потом только решится. Я хочу успеть забрать деньги.

– Может, тебя отвезти?

– Нет, только время потеряем. Если я сейчас же рвану на электричку, то буду там уже через час. Здесь близко. Ты к этому времени тоже подъедешь. Если пробок на дороге не будет. В это время на электричке получается быстрее, чем на машине. Я в любом случае буду там раньше Сеньки и успею забрать деньги.

– Потом мы сядем в машину и поедем на юг, – решительно говорит Регина.

– Ночью?

– По дороге есть кемпинги. Переночуем где-нибудь, а завтра уже будем в море купаться. У меня хорошая машина.

– Я знаю.

– Значит, увидимся, подруга?

– Да. Через час.

– Целую.

– Целую. Пока.

Что такое? Щелчок в трубке или Регине это только послышалось? Как будто положили трубку параллельного аппарата. Нет, только не Антон! Муж не способен на такие поступки. Регина идет в соседнюю комнату:

– Дорогой?

– Да, Регина?

Он абсолютно спокоен. Сидит, смотрит телевизор. Лицо безмятежное.

– Я уезжаю, дорогой.

– Куда?

– На юг, с Алисой.

– Как? Уже?

– Да.

– Я думал, что вы поедете утром, пока солнышко не взошло. Все так делают.

– У Алисы изменились обстоятельства.

Регина внимательно смотрит в его лицо. Ни один мускул не дрогнул! Делает вид, что увлечен фильмом.

– Что-нибудь интересное, дорогой?

– Да. Кино.

– Ну, я пошла?

– Я тебя провожу. До дверей.

Они в прихожей, Антон заботливо интересуется:

– Ничего не забыла? На юге тоже бывает прохладно, ты бы взяла кожаный жакет. У тебя слабое горло.

– Я взяла.

– Удачи тебе, дорогая.

– И тебе.

Традиционный поцелуй в прихожей. Регина слышит, как муж запирает за ней дверь. Потом спускается вниз, к своей машине, новенькому голубому «Пежо 206». Уже собираясь сесть в машину, поднимает голову. В одном из окон квартиры отодвинута занавеска. Антон смотрит, как уезжает жена. Регина приветливо машет рукой:

– Пока, дорогой! Пока!

Антон решительными шагами идет в спальню. Кажется, жена гремела дверцей сейфа. Он прекрасно знает, что в нем вместе с деньгами и документами жена хранит пистолет. Так и есть! Коробка, где лежало оружие, пуста! Регина забрала пистолет с собой! Антон уже жалеет, что не остановил ее. Не надо было откладывать важный разговор.

Что там Алиса рассказывала о своей даче? Эта веселая история с дарственной, когда мужу достается дом, а жене – земля вокруг него. У Антона отличная память, он легко вспоминает название деревни и дорогу, по которой надо туда ехать. Все, что касается Алисы, он не забывает. Никогда.

АКЕЛА ПРОМАХНУЛСЯ

Волк

Он стоял и смотрел на догорающий дом своих предков. Вот и все, дело сделано. Пожарные не слишком спешат, как он и рассчитывал. Уже сбежалась вся деревня, стоят, охают, переживают. Кто-то пытался организовать живую цепь и передавать из ближайшего колодца ведра с водой. Но потом все поняли: бесполезно. Еще бы! Специально отнес на чердак канистру бензина, полил старую солому, чтоб уж наверняка. Полчаса назад он выбежал из дома в одних трусах и майке. От него резко пахнет спиртным. Пожарников вызывал кто-то из соседей, Арсений же притворился, что пьян в стельку и только сейчас начал постепенно трезветь от страха.

Дом стоит на краю деревни, слегка на отшибе, но сосед с выпученными глазами бегает, орет, агитирует народ копать канаву, чтобы пламя не перекинулось на его участок. Кто-то не слишком рьяно берется за лопату. Больше суеты, чем дела. Сосед просто на стену лезет, воя от страха. Арсению же весело, ох, как весело! Старый куркуль! Так тебе и надо! Попрыгай теперь, попрыгай!

– Милай, как же ты жив-то остался? – охает сердобольная старушка-соседка. Ее дом – напротив, на другой стороне улицы, пламени не перебраться через посыпанную гравием дорогу.

– Горит-то как! Ну и горит! – Мужик в грязной джинсовке, прибежавший с другого конца деревни, не отрываясь, смотрит на бушующее пламя.

«Гори, гори ясно, чтобы не погасло!» – мысленно подбадривает пламя Арсений. Ему весело, очень весело. Ну что, Лиса-Алиса, съела Колобка? Теперь разберемся, кто в доме хозяин. Все проблемы будут решены. Вот так и надо – одних махом!

Наконец раздается вой пожарных сирен. Приехали, милые! Сразу на двух машинах! Ну, давайте, давайте. Пожарные разворачивают шланги, кто-то из них бежит к колодцу. Пламя пытаются сбить водяными струями, но оно так стремительно накинулось на старое дерево, что не отступит ни за что. Арсений с удовлетворением слышит грохот, с которым рушится сгоревшая крыша.

– Ах! – дружно стонут столпившиеся жители деревни.

– Забор, забор тушите! – надрывается сосед. – Мой дом спасайте! Мой!

Пламя накидывается на сухую траву. Штакетник вспыхивает, словно коробок спичек.

– Машка! – орет сосед. – Выноси имущество! Люди! Спасайте, люди! Христом Богом прошу!

Народ дружно кидается к соседнему дому. Куркуль-сосед раньше никого не пускал дальше порога, а теперь, вишь, люди ему понадобились! Арсений никуда не бежит, делает вид, что удручен горем. Его никто и не трогает, только сердобольная старушка интересуется:

– Милай, дом-то у тебя застрахован?

– Застрахован, бабушка, застрахован.

– А бумаги? Не в доме ли остались?

– Нет, бабушка, в квартире они, в Москве.

– Ну, слава Господу нашему, Создателю всемогущему! – торопливо крестится старушка. – Надо бы и мне бумаги сыну отдать. А на сколь застраховал?

– На сто тысяч.

– Ох, милай! Рази за такие деньги новый дом нынче построишь? А какой дом был! Бревнышко к бревнышку, на дубовых пнях, нынче так не строят!

Знала бы ты, старая, как уговаривал страховщицу на эту сумму. Долго отказывала. Мол, дом старый, без малого восемьдесят лет, двор почти развалился. Уговорил-таки, ссылаясь на новый сарай и баню. Баня тоже горит, это хорошо. Значит, стопроцентное возмещение ущерба, раз все сгорело под чистую.

– Я, бабушка, два года страховку платил исправно. И бабка моя всю жизнь платила.

– Значит, с большой скидкой застраховал, – тут же делает вывод соседка. – Теперь-то вся деревня побежит, кто еще не удосужился.

Вот так он завербовал клиентуру страховой компании. Надо бы взять с них проценты. Арсений молча усмехается, усмешка его похожа на волчий оскал Примерно через час все кончено, пожарники растаскивают дымящиеся бревна. На пепелище одиноко торчит печная труба. Пожарники суетятся, отрабатывают свой хлеб, ликвидируют поспешно очаг возгорания, спасают деревню. Сосед перевел дух: пламя было остановлено у самого забора. Хорошо, что тот из металлической сетки, а не из деревянного штакетника.

Арсений бредет к машине, которую предусмотрительно оставил на шоссе. Не дай бог, пострадала бы от пожара. Машина ему нужна, хотя и сломалась опять в дороге, пока сюда добирался. Потом объяснит, что к дому не подъехал, потому что спустило колесо. Да и кто будет разбираться? Он копается в машине, ищет одежду. Предусмотрительно оставил здесь спортивный костюм. Не в трусах же домой ехать?

Мебели в старом доме было немного, жалеть нечего. Да и какая мебель? Бабкин старый комод, да сундук, да шкаф на подпорках, да древний диван. Иконы он давно уже снял и увез в московскую квартиру. Словом, удачно обтяпал дельце.

Когда Арсений возвращается, он замечает возле сгоревшего дома какую-то тревожную суету. Пожарники косятся на него, их начальник звонит по мобильному телефону, и лицо у него серьезное.

– Что случилось? – подходит к нему Арсений.

– Да. Ждем. Свидетели есть. – Мужик, упакованный в надежный брезент, нажимает на кнопку мобильного телефона. Все, абонент отключился.

– Хотите узнать, как загорелось, что ли? – спрашивает его Арсений. – Ну, выпил, затопил печь, лег вздремнуть, оно и вспыхнуло.

– Значит, вы хозяин.

– Ну, я.

– Так-так.

Арсений понимает, что происходит что-то странное. Даже старушка-соседка испуганно примолкла.

– Да что случилось-то?

– Милиция разберется, – кивает начальник пожарников. – Уже выехали. Вы задержитесь, пожалуйста.

– А чего мне тут задерживаться в одних трусах?

– Милиция разберется, – упрямо говорит тот.

– Милай, да у тебя ж в подполе убиенного нашли! – не выдерживает соседка. – Али убиенную!

– Что-что?

– У вас в подполе найдено сильно обгоревшее тело, – хмуро говорит начальник пожарников.

– Бред, какой! Просто полный бред!

– Милиция разберется.

Вот этого он никак не ожидал!

– Да где тело-то?! Где?! Что вы несете?!

На лице полное недоумение. Надо кричать и возмущаться как можно громче.

Он кидается к пепелищу. Никто ему не мешает. Мужики приехали пожар тушить, они не в свое дело не полезут. Арсений, испачкавшись в саже, перешагивает через огромные обугленные бревна. Да, метрах в полутора от печки были две широкие доски, прикрывающие лаз в подпол. Этот подпол очень неудобный, с низким потолком, там высокому Арсению можно стоять либо на коленях, либо согнувшись в три погибели. Как и все в доме, деревянные доски пола прогорели насквозь и провалились. Арсений наступает на что-то, нагибается над лазом. Там, на дне неглубокой ямы, лежит нечто ужасное. Он чувствует запах горелого мяса и тошноту. Начинает задыхаться и кашлять. Что бы это такое могло быть? Неужели это может быть похоже на человеческое тело?

Первые его чувства – ужас и страх. Какое отвратительное зрелище! Потом только он соображает, что здорово попал. Пытается успокоиться, прийти в себя. Главное, не говорить правду и не признаваться, что он сам поджог дом. Еще можно выкрутиться. Их с женой не было в этом доме целую зиму. Мало ли, кто мог сюда залезть? Какие-нибудь бомжи вскрыли дом, залезли в подпол за соленьями, потом подрались, один другого стукнул по голове и тело закрыл в подполе. Это просто нелепая трагическая случайность. Он, Арсений, здесь ни при чем. Все можно объяснить.

Когда приехала милиция, он уже более или менее пришел в себя. Двое оперативников и следователь не спеша осматривают место происшествия. Судмедэксперт тоже берется за дело, сверкает вспышка фотоаппарата.

Один из оперативников направляется к Арсению.

– Значит, вы хозяин этого дома?

– Да. Я.

Старший лейтенант тщательно принюхивается:

– Пили.

– Ну, было.

– Отчего начался пожар?

– Я это… того… Затопил печь, выпил и уснул. – Он пытается выставить себя туповатым деревенским мужиком, любителем спиртного.

– А вы не знаете, что нельзя, затопив печь, тем более, в таком старом доме, без чувств на постель валиться? Помереть, однако, можно? А?

– Ну, выпил, ну, уснул, – мнется Арсений.

– Кто в подполе?

– А я почем знаю?

– Как это вы не знаете? Ваш дом!

– Да мало ли, кто мог в него влезть! Я что, здесь круглый год живу? У соседей спросите.

– У соседей мы спросим обязательно.

Судмедэксперт зовет оперативника. Они втроем, вместе со следователем, о чем-то негромко разговаривают. В это время возле Арсения стоят двое других оперов и местный участковый. Боятся, как бы не сбежал, что ли? Арсений заметно нервничает, переминается с ноги на ногу. Что они там копаются?

Наконец следователь и старший лейтенант подходят к Арсению. У лейтенанта в газете что-то завернуто.

– Гражданин Митрофанов? – Следователь роется в папке, достает лист бумаги.

– Да. Я.

– Имя, отчество, год рождения, где прописаны?

– А, собственно…

– Очень вас попрошу отвечать на заданные вопросы.

Арсений перечисляет свои анкетные данные. Записав все это, следователь кивает старшему лейтенанту:

– Вася, давай.

Тот разворачивает газету.

– Вы узнаете эти вещи? – спрашивает следователь.

Арсений тупо смотрит на цепочку с крестиком обручальное кольцо.

– Нет.

– А это?

Еще одно колечко, перстенек с зеленым камушком. У него что-то всплывает в голове. Шкатулка, седенькая интеллигентная старушка… Алиса в свадебном платье…

– Кажется, это… Нет!

– Вещи вашей жены, так?

– Но откуда они здесь…

– Оказались? Эти вещи были на трупе. Так значит, в подполе ваша жена. Так, гражданин Митрофанов?

– Нет!

– А где ваша жена?

– Моя жена… Алиса, она дома.

– Вы в этом уверены?

– А где же ей быть, черт возьми?!

– Звоните.

Следователь протягивает Арсению мобильник. Тот дрожащими руками пытается набрать номер домашнего телефона. Пальцы то и дело попадают не на те кнопки. Арсений громко ругается.

– Вам помочь? – участливо спрашивает следователь.

– Нет!

Наконец Арсений справляется с телефоном. Долгие гудки. Он ждет, следователь тоже терпеливо ждет. Вот сейчас в трубке раздастся голос Алисы. Вот сейчас. Никогда еще Арсений так не мечтал услышать голос жены! Разве что в первый месяц после свадьбы. Главное, чтобы они этого не поняли.

– Ну что? – интересуется следователь.

– Может, в гости пошла?

– Куда?

– К подруге. У нее есть лучшая подруга Регина.

– Звоните.

– Да откуда я помню ее номер?!

– Что, никогда не искали свою жену у подруги? Не было повода?

– Я устал. У меня дом только что сгорел, вы что, не видите?

– Надо еще будет выяснить, отчего он сгорел.

– Что-что?

– Вас придется задержать, гражданин Митрофаноа Пока на трое суток. Но я уверен, что как только этот срок истечет, вам будет предъявлено обвинение.

– Обвинение в чем?

– В том, что вы, гражданин Митрофанов, убили свою жену.

– Я убил… Да неправда это! Неправда!!!

Птичий двор

Из показаний жителей деревни Большие Выселки:

«… – Жили они плохо. Только приедут, и первым делом давай ругаться. Дом на отшибе, и то бывало, что на всю деревню слыхать. Большего всего «дура» да «убью». Это, значит, Арсений, Варькин внук. Варвара-то под старость из ума стала выживать. Взяла, да и оформила дом, значит, на внука, а землю – на Алиску. Сеньке, значит, назло. Он, понятное дело, усадьбу продать хотел. И больше в деревне не объявляться.

– Что так?

– Дак со всеми ж переругался! Тот у него куркуль, эта жмотиха. А сами квартиру в Москве сдают, деньги лопатой огребают. Кто, спрашивается, куркуль? Злой он, будто зверь дикий, Сенька-то. Алиска дом продавать не хотела. Вот они и брехали изо дня в день. Видать, из-за дома.

– Получается, что Арсений Митрофанов постоянно угрожал жене, так?

– Так.

– Он сильно пил?

– Ну, не сказать, чтоб шибко. Как все.

– А как все пьют?

– Ну, вы спросите тоже, гражданин следователь! Опосля работы рюмочку-другую принять – это святое. А уж по выходным можно и бутылку-другую оприходовать. Одно скажу: как Сенька выпьет, так становится просто бешеный.

Они вчера приехали вместе?

– Вроде бы поврозь. Ее я не видал, брехать не буду, видал только, что Сенька бросил машину на дороге, шел к дому своему один, пехом, и в руках что-то тащил.

– Что тащил?

– Дак далеко ж было, гражданин следователь! Где мой дом, а где его!»

«… -…канистру с бензином.

– Так. Вы уверены, что в руках у Арсения Митрофанова была канистра с бензином?

– Да. Уверен. Конечно, в ней мог быть и не бензин, а, допустим, вода. Но это вряд ли. Зачем ему привозить с собой воду, когда рядом с домом колодец?

– Логично. Ну, а хозяйку вы видели?

– Алису? Нет, не видел. Я был на огороде, вышел к колодцу за водой и увидел Арсения. Он как раз подходил к своему дому…»

«… – Милай, дак она ж раньше приехала! На лектричке.

– Вы уверены?

– Я ж напротив живу! У меня, милай, давление, не больно-то на огороде расстараешься, да и вязать врачи запрещают. Вот и сижу целыми днями у окошечка, все сына высматриваю. Да за деревенскими наблюдаю. Все про всех знаю: кто куда пошел, кто с кем Дружбу водит.

– Значит, вы видели, как Алиса Владиславовна приехала на электричке?

– Алиска-то? Как же, видала. Бывают и у богатеев свои причуды.

– А с чего вы взяли, что они богатеи? Дом старый, машина не иномарка.

– Дак они ж квартиру в Москве сдают! Все знают. Не пито, не едено, а бешеные тыщи огребают!

– Когда она приехала?

– Дак часиков этак в пять.

– В пять?

– Может, и попозжее. Приехала, головой покрутила – и в дом. Затаилась, как мышь.

– Почему же затаилась?

– Дак кто приезжает, первым делом в огород. Али печь затопляют.

– В такую жару?

– Дак, милай, газ-то никак не проведут! Бывает, и на печке готовят. Лектричество-то, оно нынче дорогое, а дрова за порогом растут.

– Может, она затопила печь?

– Милай, дымка-то над крышей не было! Я ж не слепая! Прошло, может, полчасика, может, поболе, и подъезжает к дому красивая машина.

– Машина? Какая машина?

– Вот чего не знаю, милай, того не знаю. Иномарка. Говорю же: красивая, голубая. Чисто небо. Выходит из нее баба. Молодая, вся из себя интересная, очки на ей черные, сама черная, куртка красная. Видать, что богатая. Выходит – и прямиком в дом, к Алиске, значит. И сызнова тишина.

– Долго женщина там была?

– Может, с полчасика, может, и поболе. Я, милай, на часы-то не больно смотрю. День прошел, и слава богу. Мне торопиться некуда. На тот свет всегда успею.

– Ладно, бабуля, помирать-то! Глаз у вас зоркий. Значит, к Алисе Владиславовне приехала богатая черноволосая женщина в красной куртке? Приехала на голубой иномарке, пробыла в доме полчаса и после этого уехала. Так?

– Уехала. Ко мне соседка на минутку забежала, постояли мы поболтали с полчасика, может, и поболе.

– Где постояли?

– Да на огороде на моем! Потом Верка вспомнила, что борщ поставила варить, да я ее до калитки и проводила. Глядим – в голубой машине сызнова черноволосая баба. В красной куртке. Уже отъезжает.

– А хозяйка после этого из дома выходила?

– Вот чего не видала, милай, того не видала. Пошла я на дальний огород, кабачки глянуть, что сноха посадила, обратно вернулась, глядь – Сенька от шоссе топает. В руках канистра. Машину свою на шоссе зачем-то бросил. Ну, думаю, сейчас будет у них! Если порознь приехали, значит, сызнова побрехали. Жди таперича дым коромыслом!

– Вы слышали, как они ругались?

– Дак Верка ж борщ выключила и сызнова ко мне вернулась. Кабачки-то мои не взошли. Ни один, ты подумай только! А Верка пару огурчиков принесла, что выращивает в парнике с апреля месяца.

– Свежие огурцы в начале июня? Подумать только!

– Да какие свежие! Рассаду, милай. Пошли мы с ей эти огурцы в гряду повтыкать. Потому ничего не слыхала, ничего не знаю. Врать не буду.

– Долго вы их втыкали?

– Может, полчасика, а может, и поболе.

– Два огурца?

– Дак Марьяна приехала, соседка моя, что слева. Цельную зиму не виделись. Слышим с Веркой, как кто-то кричит через забор. Ну, мы и постояли маленько с Марьяной.

– Понятно. А у Митрофановых дальше что было?

– А ничего не было. Дальше, милай, был пожар. Может часок прошел, может, и поболе, как Сенька npиехал. И загорелось у них.

– Но ведь из дома выбежал один хозяин. Почему никто не побеспокоился, где же хозяйка?

– Как где? Если нет, значит, уехала. Первый раз что ли? Как побрехают они, так Алиска тут же бегом на лектричку.

– Но ведь никто не видел, как она уходила!

– Дак дела все делают, милай! Лето на дворе. Где уж тут друг за другом следить! А когда уж загорелось, до того ли было? Сенька-то про жену ни слова не сказал. Как не было ее.

– Ну, спасибо вам, бабушка!

– Не за что, милай. А что Сенька Алиску прибил, так того ожидать стоило».

«… – Был еще мужчина.

– Какой мужчина?

– Нездешний, это точно. Никогда его раньше не видел. Мне одного столба не хватило, чтобы сетку сзади натянуть, на участке нашем, вот я взял топор и пошел в лес. Как раз за Варварин дом.

– То есть, за тот, который теперь принадлежит Арсению Митрофанову? Вернее, принадлежал?

– Да. Пока я был в лесу, этот дом и загорелся. Иду со столбом, смотрю: сзади, с торца, стоит подозрительный мужик, смотрит на пожар. Все бегут, суетятся, а этот никуда не бежит. Просто стоит у самого леса и смотрит, как горит. Хотя одет очень хорошо, видно, что богатый и не бандит какой-нибудь.

– Он приехал на электричке?

– Машину я не видел. Мужика видел, а вот на чем приехал, не скажу. Он только посмотрел на меня и отчего-то заторопился прочь».

«… – «БМВ» темно-синего цвета. Номера московские.

– Где вы видели эту машину?

– Как где? На обочине. Я шел с электрички, а она там стояла. Пустая.

– Кто в нее сел?

– Не знаю. Машина была на сигнализации, в ней никого не было».

«… -… синяя иномарка. Я шла с электрички, задержалась немного, расписание переписывала. Смотрю: меня обгоняет машина. Никогда раньше ее не видела. Понимаете, я как замуж вышла, так постоянно сюда езжу, к свекрови, всех в округе знаю. Поэтому, увидев иномарку, я сразу подумала: неместный. Но мужчина, что сидел за рулем, был очень вежливый. Притормозил и спросил: «Это деревня Большие Выселки»?» Я сказала: «Да, Большие Выселки». Тогда он спрашивает: «А крайний дом принадлежит Митрофановым?» Я не сразу поняла, какой дом он имеет в виду. В деревне ведь дома по обе стороны улицы, значит, четыре края. Тогда он говорит: «Тот дом, который завещан хозяину, а земля – хозяйке». Ну, тут я сразу поняла, что он имеет в виду Варварин дом. Мы так и зовем его в деревне: Варварин дом. Я ему и показала дорогу.

– Значит, он искал Митрофановых. Алису или Арсения?

– Ничего больше не спросил. Сказал: «Спасибо большое», – захлопнул дверцу и уехал. Очень воспитанный.

– А во сколько это было?

– Дайте вспомнить… Не смотрела я на часы. Электричка пришла без двадцати шесть. Ну, минут десять я переписывала расписание. Отошла недалеко от платформы, метров пятьсот.

– Значит, было около шести, плюс-минус десять минут. Интересно получается! А другой свидетель утверждает, что мужчина стоял, смотрел на пожар. Выходит, он пробыл в деревне около двух часов! Очень интересно.

– Я его больше не видела.

– Что ж, спасибо вам большое.

– Не за что.

– Да, а про Митрофановых что скажете?

– А что сказать? Арсений – очень неприятный мужчина. Самый настоящий хам К Алисе я до недавнего времени относилась хорошо. Считала ее женщиной вежливой, воспитанной А примерно неделю назад встретила ее на платформе, так Алиса отвернулась, будто со мной не знакома, и заторопилась прочь. Даже идти вместе не захотела, хотя нам в одну сторону! Тоже с гонором! И что странно, в руках у нее была одна-единственная сумка. Небольшая, легкая, сразу видно, что в ней не продукты. Скажите на милость, как можно ехать в деревню с пустой сумкой, ведь магазинов у нас нет!»

Кольца питона

Арсений рванул рукой ворот рубашки. Душно-то как! Как душно! Давит и давит. Сам воздух, кажется, здесь особенный. На волю хочется, сил нет, и чего только ради этого не сделаешь! Напротив сидит следователь и смотрит ласково, очень ласково, а сам одной рукой бумагу подпихивает:

– Ну что, Арсений Петрович? Напишем чистосердечное признание?

– Признание в чем?

– Да бросьте! Вы убили свою жену.

– Да я даже не знал, что она там, в доме!

– Правильно, не знали. Когда туда приехали. Хотите, я расскажу вам, как все было? А вам останется только со мной согласиться.

– Нет.

– Да вы сначала послушайте. – Следователь одет в серый костюм-тройку, галстук на нем чересчур яркий, и Арсений просто уперся взглядом в его узел – алое пятно на белой рубашке. Сморит, не отрываясь, и не перестает качать головой:

– Нет, нет, нет.

– Зря вы так, Арсений Петрович. Сами себе срок увеличиваете.

Арсений наконец отрывает взгляд от алого пятна, глядит своему мучителю в лицо. Следователь – молодой еще парень, видать, только-только После института, – говорит спокойно, без крика, без надрыва, все время улыбается. Но Арсений чувствует, что улыбка эта недобрая. А то, что он говорит, и вовсе ничего хорошего не сулит.

– Вы требовали у жены денег. Так? Так. А денег у нее не было. И вы решили получить страховку за дом чтобы отдать долг. У вас ведь приличные долги, Арсений Петрович. По ресторанам ходите, любите выпить, сытно покушать, привыкли хорошо одеваться, иногда посещаете казино, а фортуна вас не балует. И не разыгрывайте из себя простачка. И вот с вас потребовали сто тысяч. Вы приехали в деревню, чтобы поджечь дом. Взяли канистру с бензином и отправились осуществлять свой план. Приходите – а в доме жена. Приехала, чтобы этого не допустить. Пока вы на «Жигулях» сидели в пробке, она села в электричку и вскоре прибыла на дачу. И тут вы взбесились. Сначала была ссора, потом драка. Вы ударили жену по голове. Вот заключение эксперта. Читайте.

Арсений придвинул к себе бумагу. Буквы плыли перед глазами, их все время загораживало алое пятно галстука. Попытался что-нибудь прочитать, потом о! толкнул от себя заключение эксперта:

– Ни слова не понимаю. Все термины какие-то нерусские.

– Хорошо, я поясню. Здесь написано, что в черепе трупа имеется пролом От удара тупым тяжелым предметом.

– На нее упали горящие доски. Допустим, что она задохнулась, а потом получила удар по голове.

– Ну вот! А дурачка из себя разыгрываете! Хорошо соображаете, Арсений Петрович! Жаль, что не в том направлении. Дело в том, что, во-первых, женщина умерла от удара по голове, а уже потом ее тело основательно обгорело. А во-вторых, подпол большей частью земляной, и гореть там особо нечему. Тело не могло до такой степени обуглиться, это вам понятно? Эксперт утверждает, что его местоположение таково, что в случае простого пожара наверху оно не могло подвергнуться такому сильному действию огня. Следовательно, тело жертвы предварительно хорошенько облили бензином. Когда вы шли к дому, в руках у вас была канистра. На этот счет есть показания свидетеля.

– Хорошо, черт с вами, – хрипло сказал Арсения. – Признаю: я поджог дом. Но я не знал, что в подполе находится труп Алисы! Клянусь вам! Не знал! Я просто хотел получить страховку!

– Ага! А она вам не дала! Приехала, чтобы помешать поджогу. Постепенно мы начинаем добираться до истины. Вы выпили со злости, как обычно, пришли в бешенство и стукнули жену по голове. Она умерла, и тут вы здорово испугались. Решили скрыть следы преступления, уничтожить все улики, затащили ее тело в подпол, облили бензином из канистры и подожгли. Чтобы никто не смог опознать труп. Но вы, во-первых, очень торопились, а во-вторых, готовились совсем к другому, потому допустили массу ошибок. Оставили на теле ее золотые украшения, не учли состояние сырого подпола. Да?

– Нет.

– Ну, хорошо. Допустим, что кто-то до вас убил Алису Владиславовну, затащил ее тело в подпол и облил бензином. Во-первых, почему не поджог? Иначе зачем было обливать тело? Во-вторых, как же вы, войдя в дом, не почувствовали запаха бензина!

– Ведь у меня в руках была канистра, как вы не понимаете! Ну как я мог догадаться, что случилось, если я сам тащил в дом бензин, будь он проклят! Я подумал, конечно, что пахнет от меня.

– Ну а что было в доме? Если вы все-таки осуществили свой план, значит, в доме не было следов постороннего? Следов борьбы, например?

– Я ничего не заметил.

– Значит, ваше внимание ничего не привлекло. И что вы сделали?

– Выпил немного для храбрости, затопил печь, полез на чердак с канистрой, облил солому и поджог. Потом подождал немного, вылил на себя остатки водки из бутылки, чтобы пахло посильнее, и выбежал из дома.

– Значит, вылили на себя водку. Так и запишем. А почему не в себя, Арсений Петрович? Ведь, согласно показаниям свидетелей, выпить вы любите.

– Не лезла.

– Это понятно. Вид трупа любимой жены не способствует принятию горячительных напитков, тут же все лезет обратно.

– Нет! Я не видел никакого трупа!

– Когда вы ехали, не обратили внимания на голубую иномарку?

– Нет, не помню.

– А темно-синий «БМВ» не встретился по дороге?

– Не помню.

– Как выглядит подруга вашей жены?

– Регина? Невысокая стройная брюнетка, очень эффектная, одевается дорого, модно.

– Какая у нее машина?

– Кажется, «Пежо 206». Ярко-голубого цвета. Видел мельком. Она иногда давала машину Алисе.

– Давала машину вашей жене? Значит, у Алисы Владиславовны была доверенность?

– Кажется. Когда Регина была занята, Алиса ездила по магазинам за продуктами с ее списком. Послушайте, я не лез в ее дела! Они были лучшими подругами с детства. Учились в одном классе, жили в одном дворе. Когда вы меня отпустите?

– Против вас слишком много улик, Арсений Петрович. Даже если учесть, что огонь уничтожил все следы. Вам лучше написать чистосердечное признание. Быстрее дело дойдет до суда.

– Я не хочу никакого суда! Я только дом поджог, понимаете?! Свой собственный дом! Я признаю это! Но я ничего больше не делал, понимаете вы?! Не делал!!!

Лев

Он до сих пор видел перед собой языки пламени, облизывающие крышу, и не мог отделаться от мысли, что допустил какую-то чудовищную ошибку. Зачем было туда возвращаться?

Он вспомнил, как сегодня и вчера бесконечное число раз набирал номер мобильного телефона жены, но слышал только одно: «Абонент временно заблокирован». Телефон отключен. Почему? Она не должна была этого делать! Не должна!…

…На следующий день после пожара в деревне Большие Выселки в квартире Перовских раздался звонок.

– Антон Валентинович?

– Да.

– Вас беспокоит следователь, старший лейтенант Лиховских Юрий Иванович. М-ское РОВД.

– Какое-какое? Ах, да.

– Вам знаком этот район Московской области? Приходилось там бывать?

– Кажется, один раз приходилось.

– Очень хорошо, потому что придется к нам приехать. У нас тут возникло к вам несколько вопросов.

– Каких вопросов?