Текст книги "Сезон дикой охоты"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– То есть… Я ничего не понимаю. Что значит «одной из этих женщин»? Вы что, не видели женщин, которые посещали клуб? Ведь если туда же ходила и ваша жена, как вы могли с ней не встретиться?

– У тебя богатая эротическая фантазия? – усмехнулся Стомашевский. Совсем как недавно следователь Лиховских. Ведь знал же подробности от Валерии Вениаминовны! Наверняка знал! Просто говорить не хотел.

– Далась вам моя эротическая фантазия, – пробормотал Антон. Потом вспомнил Ольгу и приободрился: – Ну, допустим, богатая!

– Пари держу, что ни хрена подобного! Может, тебе и не стоит все это знать.

– Я ничего не понимаю. Да что это за клуб?

– Обычный элитный клуб, где развлекается богатая публика. Но там нет ни проституток, ни мальчиков напрокат. Все, так сказать, варятся в собственном соку, в том обществе, в котором привыкли находиться. У мужчин отдельная зала, у женщин отдельная. Одна в голубых тонах, другая, говорят, в розовых. Пошло, да? А жизнь вообще сплошная пошлость. Мы там не бываем, в розовой комнате. Жену в этот клуб затянул, судя по всему, этот Валера, меня – одна особа, которая долго прикидывалась порядочной.

– Как же происходит контакт?

– Слушай, да чего ты пристал? Тебе что, оргии описывать? Вот так всегда: с одной стороны, неприлично, а с другой, жутко интересно. У тебя ж на лице все написано! Брезгливость и жадный интерес. Так и должно быть. – Потом Дмитрий Егорович оглянулся, приблизился к гостю вплотную и таинственным голосом зашептал: – Вообще-то, в таких местах все пьют, поэтому видимость, как в тумане. Еще косячок можно закурить. Тогда, напротив, картинка проясняется, но с такими искажениями, будто смотришь на все через толщу прозрачной ключевой воды. На дне виден каждый камушек, но когда вынимаешь его, он вдруг оказывается совсем другого размера. И все это вертится, вертится вокруг. Теперь понимаю, откуда взялось слово «вертеп». Оттого, что все вертится. Сплошная карусель, и никого потом не узнаешь. Нет, никакого карнавала там нет. То есть, все эти маски, грим, парики – это все не то столетье. В наше время такие вещи делаются гораздо проще… Там есть такая ширмочка. Между мужской и дамской половинами. Словом, ты видишь только ее зад. Прелестный обнаженный женский задик. Ну, чего тебе еще?

– Чтобы такие женщины, как… Этого же просто не может быть!

– Еще как может! На самом деле возбуждает. И их, и нас. Ну зачем нам знать друг друга в лицо? Мы ведь встречаемся в порядочном обществе, ходим, опять же, в театры, в музеи. Но мы ходим и в «Дикую охоту», будь она неладна!

– Зачем? – тупо спросил Антон.

– Потому что, как сказала Лера, жизнь проходит. За острыми ощущениями, вот зачем!

– Если бы я знал это раньше! – Он даже зубами скрипнул. – Любовник! Ха-ха! За это не убивают! А вот за «Дикую охоту» я бы ее точно придушил!

– Ты бы выпил лучше? А?

– Но как вообще можно ходить в подобное место! – Он все никак не мог успокоиться.

– А зачем порнографию снимают? Зачем покупают? Зачем пишут книги про это? Зачем в каждом современном фильме постельная сцена? Потому что иначе никто не проявит интереса. Основной инстинкт, инстинкт размножения, вокруг которого черт знает что нагородили! Это получается, когда причина без последствий. Удовольствие без размножения. Поэтому и возникают такие места извращения, как «Дикая охота». Не было бы спроса, не было бы и предложения. Ты ж бизнесмен! И неужели не интересно хоть раз в жизни попробовать? А? Ведь это ж человек! Он, конечно, пойдет слушать оперу и будет делать вид, что в полном восторге. Но в глубине души… В глубине души любой самый порядочный и правильный тешит себя отнюдь не любимыми ариями. Просто ему стыдно в этом признаться. Будет говорить, что дрянь, что даже упоминать об этом противно. Но из всех обсуждаемых мужчинами и женщинами тем это самая интересная. Человек часами может говорить о двух вещах: о себе самом и о сексе. И могу поспорить, что у каждого такого любителя оперы где-нибудь в тайничке запрятана кассета с порнушкой.

– Зачем же вы тогда от жены ушли? – усмехнулся Антон. – Ну, выяснили, что у обоих богатая эротическая фантазия, так вперед! Никакая «Дикая охота» не нужна!

– Ты забываешь одну вещь. Там было много мужчин. И почти все они имели мою жену. И твою, кстати, тоже. Напряги воображение.

Тут до Антона наконец дошло! Ведь Регина и с этим… О, черт! А они вместе сидят и пьют! Он бешено посмотрел на Стомашевского. Тот слегка попятился:

– Но-но! Не надо на меня чужие грехи вешать!

– Я больше никогда не женюсь! – с отчаянием сказал Антон.

– Во-во! У меня тоже. Как это сказать? Период реабилитации. Сижу, молодость вспоминаю. Готовлю осиновый кол. Ничего, пройдет. Продам все на хрен, квартиру продам, дачу. Фирму продам. Ведь в такой же халупе когда-то с Леркой жили! На частной квартире. Она все стонала: «Когда же, когда же?» А последнее время все больше: «За что же мне все это? За что?» И вот я сижу на даче у собственной секретарши… Что это? Показалось, будто калитка хлопнула? Неужели Настасья вернулась?

Словно в ответ на его вопрос раздался женский голос. Тот самый, который Антон уже слышал сегодня по телефону:

– Дима! Ты где? Я приехала! Дима!

– Хорошая женщина, – кисло заметил господин Стомашевский. – Главное, что жениться не надо.

Она появилась в саду, уставшая, распаренная. Антон ожидал увидеть юную красотку, но перед ним была баба лет тридцати пяти-сорока, плотная, потная, с размазавшейся косметикой и стертыми в кровь ногами. Она тут же скинула дешевые шлепанцы и сунула в бочку с водой по очереди сначала одну ногу, потому другую.

– Уф! Хорошо! А чего ж закуски не принесли? – Она подошла, внимательно глянула на стол в беседке. – Никак поминаете?

– Кого? – дрогнувшим голосом спросил Дмитрий Егорович.

– Ну, как же? Что ж ты, Дима, не сказал? Или не похоронили еще?

– Похороны, Настенька, вчера были. Мы уж потихоньку. Попа едва уговорили отпеть. Следствие-то еще не закончено. Может, и не сама она. Ну, за рабу божию Валерию, царствие ей…

Он налил еще водки, поднял стакан.

– Поставь, – тихим, но угрожающим голосом сказала Настасья. – Вот ты, значит, как. Я ночи не сплю, выхаживаю, утешаю. Значит, решил по-тихому. Молчком. А я-то, дура! Ты что творишь-то? Покупатель сегодня звонил. Фирму решил продать? Я те продам!

И она, схватив со скамейки грязную тряпку, замахнулась на Стомашевского. Тот всплеснул руками:

– Настасья, ты чего?

– Знаю я твою философию! – все больше расходилась Настасья. – Чем умней мужик, тем больше в нем дури!

– Я, пожалуй, пойду, – Антон поднялся.

– Настя, неужели гостю остаться не предложишь? – просительно сказал Дмитрий Егорович.

– Вы заезжайте к нам другой раз, как я холодца наварю, – баба покосилась на Антона. – Или на поминки. Девять дней надо собирать. Дима, когда ж?

Стомашевский тяжело вздохнул:

– Я пойду, гостя провожу. Потом все расскажу.

Они пошли к калитке. Настасья стояла, смотрела им вслед, и ее взгляд Антон прекрасно понял: как бы не сбежал! Выйдя во двор, Дмитрий Егорович воровато оглянулся:

– Погоди.

Потом скрылся в доме. Не было его минут десять, Антон уже махнул, было, рукой и полез в машину. Стомашевский вышел, криво усмехаясь:

– Ключи-то от машины спрятала! Вот баба! А? Хотел, было, следом за тобой уехать.

– Лучше остаться. Кстати, где вы ее взяли? Не стара ли она для секретарши?

– Поверишь, нет? Родственник присоветовал. Валерия и сама была родом из деревни. Только в ней этого деревенского давно ни на грош не осталось. А эта пришла ко мне на фирму три года назад. Юбка чуть не до пола, кофтенка в рюшах. Ну, баба и баба. Двоюродного забора троюродный плетень. Но хваткая, хотя и туповатая. – Он воровато оглянулся и добавил: – Одно слово: деревня. Ничего, привык, да и Валерии спокойно было. Не любят наши жены молодых и смазливых секретарш. А как с юга приехал, куда деваться? Как-то быстро все случилось. Теперь и ключи от машины забрала. Во, баба! А? Боюсь я ее. Это Лерка все руки заламывала да стенала: «Дима! Дима!» А у Настасьи все просто: чуть не по ней, так по мордам полотенцем. Кухонным. А может, она и права? А? Как еще меня иначе в чувство привести?

Дмитрий Егорович махнул рукой.

– Желаю личного счастья. – Антон сел в машину, повернул ключ в замке зажигания. Напоследок сказал: – Одно знаю точно: эта женщина ваш элитный клуб посещать не станет. Только не будите ее эротическую фантазию.

Стомашевский уныло посмотрел на отъезжающую машину и побрел в сад выяснять отношения с Настасьей.

ПЕРИОД ЛИНЬКИ

Нора

Ей обязательно должны понадобиться деньги. Если не сейчас, то спустя какое-то время. Ну сколько она еще может скрываться? Прошла уже целая неделя после того, как она уехала из пансионата «Звездный» в неизвестном направлении. И с тех пор ни слуху, ни духу. Зато объявился следователь Лиховских, первым делом заявил Антону:

– Я просто уверен теперь, что это Регина Перовская убила свою подругу! Наконец все встало на свои места! Она испугалась, что Алиса может ее разоблачить. К тому же у подруги появились деньги. Ведь это Регина хлопотала о продаже квартиры! И она знала, что Арсений собирается поджечь дачу! Она женщина умная и очень расчетливая. Подруга позвонила, сказала, что едет спасать дом и спрятанные в подполе деньги, Регина тут же поехала в Большие Выселки, предварительно позвонив своему любо…

– Шантажисту, – перебил Антон.

– Что?

– Он ее слегка шантажировал. И из меня хотел вытянуть деньги. Сначала они решили сделать вид, что погибла Регина…

– Но ведь в «Пежо» ехала на юг не блондинка, а брюнетка!

– Ну да. Регина все время играла на маленьких расхождениях. Изображала из себя сбежавшую и маскирующуюся под нее Алису, я сразу начал это подозревать. Потому что у меня всю дорогу и в пансионате не было уверенности, что здесь побывала именно Регина. Но уверенности в том, что это была Алиса, у меня тоже не было. Хотя казалось, что у первого варианта больше шансов. Да еще эти странные звонки из «Звездного»! Они хотели меня слегка припугнуть. Направить следствие по ложному пути. Но почему же она избавилась от своего спутника? Этого я не понимаю.

– Чтобы исчез последний человек, способный ее опознать. Она заманила его в ловушку не чем-нибудь, а деньгами. Ведь у Валерия Хромова и мысли не возникло, что кто-то может пожертвовать десятью тысячами долларов! Женщина оставила деньги в машине, когда Валерий поехал за якобы забытым паспортом, и этим его и купила. Если бы она забрала деньги, он бы непременно насторожился.

– Лишиться десяти тысяч долларов… – Антон еле заметно усмехнулся. – Вообще-то, это не в характере Регины. Но у Алисы вообще никогда раньше не было таких денег. До того, как она продала квартиру. Так что я не знаю, могла она пожертвовать десятью тысячами долларов или нет. И потом: а где же сто тысяч? Неужели она таскала их с собой?

– Это вряд ли. Не было при ней этой суммы. Валерий не оставил бы ее одну с такими деньгами. А раз так, то эти деньги – главная проблема.

И Лиховских внимательно посмотрел на Антона. Тот пожал плечами:

– Я же не один раз говорил, что у меня их нет.

– Нет, так нет, – легко согласился Юрий Иванович. – Кстати, у нас есть еще один шанс узнать, кто эта женщина. Ирина, у которой Алиса оставляла свои вещи, вернулась из санатория. Можно съездить к ней на квартиру. Как у тебя со временем?

– Я поеду.

Антон решил не упускать любой возможности, чтобы узнать правду. Если Регина жива, он ее из-под земли достанет. Такая ненависть после разговора со Стомашевским клокочет в груди! Особенно если напрячь эротическую фантазию! Нет, подобных вещей прощать нельзя.

В машине следователь Лиховских долго мялся, а потом все-таки спросил:

– Слушай, там, на юге…

– Да?

– Ты и Мила„.

– Ну и? Чего ты замялся? Договаривай.

– Одним словом, она провела ночь у тебя в номере.

– Кто это тебе сказал? Ольга?

– Ну, допустим, Ольга. И еще кое-кто.

– Значит, справки навел?

– Поинтересовался, – уклончиво сказал Лиховских.

– Эх, ты, следователь! Проверяем свои чувства на очной ставке. Да, ночь она у меня в номере провела. Подтверждаю.

– Мила говорит, что между вами ничего не было.

– Где говорит?

– То есть?

– Ты что, с ней встречаешься, что ли?

– Видишь ли… – и Лиховских снова замялся. – Ну да, встречаюсь.

– Здесь? В Москве?

– Ну да. Они с Ольгой вернулись четыре дня назад. И что здесь такого?

– Да, собственно, и ничего, – и Антон пожал плечами.

– Нет, ты договаривай! Было что или не было?

– Я же тебе сказал, что не было.

– Ты можешь врать.

– А она?

– Как я во все это вляпался? – с отчаянием сказал Лиховских.

– Как?

– Сам не понял. Утром проснулись, она в слезы. Я утешать. Девушка-то хорошая!

– Хорошая, – кивком подтвердил Антон.

– Даже признался ей, что никакой не бизнесмен, а следователь в ментовке. Ничего, проглотила. Телефон дал. Позавчера встречались, вчера тоже. И на сегодня договорились. Пока мороженое в парке едим. Погода хорошая.

– Мороженое? – Антон едва не расхохотался, вспомнив, как Мила, идя ночью к нему, прихватила презервативы.

– А что, собственно, смешного? – слегка оскорбился Лиховских. – Ну, еще в кафе зашли.

– Ты никак жениться собрался?

– А что, так заметно? – Юрий Иванович спросил это с ужасом.

– Когда я женился, мне было чуть больше двадцати. Но память еще свежа. У мужчины перед женитьбой какой-то обреченный вид, даже если он влюблен. Вот у женщины, напротив, успокоенный.

– Вот-вот, – кивнул Лиховских. – У нее именно такой вид. Как будто она, что хотела, уже нашла. В выходные зван к родителям на ужин. Слушай, как быстро все случилось! Чуть больше недели знакомы! Правда, о серьезных отношениях речь еще не идет, но родители… И то, что было между ней и тобой на юге, меня смущает.

– Слово даю, что ничего не было, – подтвердил Антон. – Мы посидели в ресторане, потом на берегу, слушали шум моря. А потом я жутко устал и уснул в своем номере. Она пришла потому, что у нее в номере расположилась Ольга со своим кавалером. И мы тут же крепко уснули на разных кроватях. Клянусь! И потом, если ты об этом спрашиваешь, значит, ты ее не любишь. Иначе тебе было бы все равно.

– По твоему лицу видно, как тебе все равно, что твоя жена – шлюха!

Антон резко затормозил, распахнул дверцу и с перекошенным лицом заорал:

– Вытряхайся! Вон!

– Так я и знал! А между прочим, я тебе не стал рассказывать, как развлекаются в этой «Дикой охоте», – с обидой заметил Лиховских. – Хотя госпожа Стомашевская мне много чего наболтала спьяну. Ты сам кинулся подробности выяснять.

– Послушай, чего ты ко мне привязался? Зачем за собой таскаешь? Если тебе все и так ясно.

– Я чувствую, что в этом деле что-то не так. Это какая-то головоломка. А вдруг это Алиса? Зачем ты тогда с таким остервенением за ней охотишься?

– Выйдешь ты из машины или нет?

– Не выйду. Мне надо ехать к свидетельнице, а на улице жара. У тебя в «БМВ», между прочим, кондиционер.

– О, черт! – Антон потянулся, сам со злостью захлопнул правую переднюю дверцу. – Сиди. Но если ты еще раз посмеешь мне напомнить…

– Лучше ты сейчас перебесишься, чем потом, когда найдешь ее, будет еще один труп, – тихо сказал следователь Лиховских.

– Значит, ты не исключаешь возможность, что Регина… Что эта женщина может скрываться у своей знакомой?

– Не исключаю. А где ж ей еще быть?

– Теперь все понятно. Хочешь присутствовать при нежных супружеских объятиях после долгой разлуки.

– Я просто хочу, чтобы ты при этом руки не слишком сильно сжал. На ее нежной шее.

И оба замолчали. Минут через десять следователь Лиховских сказал:

– Кажется, следующий поворот наш. Погоди, я с бумажкой сверюсь. Точно, нам сюда. Направо, Антон… Валентинович.

Это была тихая улочка с домами старой постройки Некоторые из них уже пошли под снос. Дворик, где Антон притормозил, был загажен отходами гигантского строительства. Несмотря на позднее время, за дощатым забором что-то ухало, грохотало и стрела подъемного крана то и дело взлетала вверх и опускалась вниз, за новым грузом

– Нам сюда, – кивнул Лиховских на старую панельную пятиэтажку.

– А ты уверен, что она дома?

– Хозяйка квартиры? Ей еще в отпуске гулять и гулять! На всякий случай: типичная старая дева, синий чулок. То ли кандидат наук, то ли без пяти минут доктор.

– А это не одно и тоже?

– Она преподает в университете. Эту, как там ее… Впрочем, неважно. Взяток принципиально не берет, да и влияния особого не имеет. Поэтому в период летней сессии и вступительных экзаменов ее стараются задвигать в отпуска. Путевку на курорт получила льготную, от работы. Денег в обрез, мужчин на горизонте тоже не намечается. А меж тем за тридцать давно перевалило.

– Да мне-то что?

– А мы с тобой люди свободные. Смотри, как бы не вцепилась. Эй, куда? Первый этаж. Налево. Звони.

Антон надавил на кнопку звонка. Судя по состоянию двери, денег у хозяйки и впрямь было в обрез. Он никогда не имел дело со старыми девами. Почему-то сразу представилась высушенная вобла в очках и синих чулках на тощих, похожих на спички ногах.

– Вроде бы шаги, – не слишком уверенно заметил! Лиховских. Потом покосился на Антона: – Расслабься.

Какое тут! Едва услышав шаги, Антон тут же почувствовал, как участился пульс. А если это она? После всего, что натворила эта женщина, можно желать ей только одного: смерти! Уже два раза она была так близко! И вот еще один шанс.

– Кто там? – прошелестел женский голос. Нет, это не тот голос. Он не может принадлежать ни Регине, ни Алисе.

– Откройте, милиция! – требовательно сказал Юрий Иванович Лиховских.

– Милиция?

Пауза.

– Откройте же, Ирина Васильевна!

– Ой, а вы и в самом деле милиция?

– Нет, маньяки по вашу душу! – рявкнул Лиховских.

– Если что, у меня в доме злая собака!

За дверью и впрямь раздалось трусливое тявканье. Дверь приоткрылась на ширину металлической цепочки.

– Вот мои документы. – Следователь протянул женщине служебное удостоверение. Она же смотрела только на Антона, потом вдруг, так и не заглянув в документ, широко распахнула дверь:

– Проходите!

Мужчины очутились в тесной темной прихожей, давно уже требующей капитального ремонта. Злая собака – крохотное голое существо на тонких длинных ножках – жалась к хозяйке и, не переставая ни на секунду, тявкала.

– Нелли, перестань! Нелли!

Женщина была в очках, но ничего общего с высушенной воблой не имела. Напротив, приятное круглое лицо, солидная комплекция, и на полные, отечные ноги вряд ли бы налезли синие чулки, скорее, безразмерные, телесного цвета, из тех, которыми торгуют на лотках у метро. Смотрела она по-прежнему только на Антона. Тот невольно поежился: неужели Лиховских прав? Старая дева положила на него глаз!

– Мы из милиции, – сердитым голосом привлек ее внимание к своей персоне следователь Лиховских

– Из милиции? Почему из милиции? – Наконец-то она заметила и второго мужчину.

– Гражданка, вы одна в квартире?

– Конечно! – Она даже слегка обиделась. Лиховских оттеснил ее плечом и ринулся в комнату. Антон задержался в прихожей, женщина тоже.

– Вы меня не помните? – просительно сказала она.

Антон вгляделся в ее лицо. Черт, хоть бы лампочку нормальную ввернула! Как в подвале, честное слово!

– Нет, извините.

Лиховских меж тем в момент обежал крохотную квартирку:

– И в самом деле никого нет. – Выглянул он в прихожую. – А вы чего там стоите?

Собака снова принялась противно тявкать.

– Нелли! Нелли, перестань!

Женщина схватила дрожащее животное, прижала его к объемной груди. Все трое прошли в комнату. Здесь все было истертое, потрепанное: и мебель, и обои, и ковер на полу. Старые оконные рамы давно рассохлись и пропускали любой звук, доносящийся с улицы, к тому же форточка была открыта. Там, за окном, по-прежнему что-то непрерывно ухало. Гигантская стройка во дворе гудела, сипела, стонала, и этот неумолкающий стон заполнял крохотную квартирку. К тому же собачонка снова принялась тявкать, как только хозяйка спустила ее на пол. Уханье, тявканье, скрежет…

Антон пришел в ужас:

– Они что, круглые сутки работают?

Бам! Трах-тарарах!

– Кто? Строители? Да, конечно.

– Как же вы здесь спите?

Женщина откровенно удивилась:

– Знаете, а я не замечаю. И потом, как только будут построены эти дома, наш тоже пойдет под снос. Я получу новую квартиру. Хорошо, что они работают круглые сутки.

– Я думаю, что…

Бу-бух! Вам! Тяв-тяв-тяв!

– Да возьмите же вы ее на руки! – взмолился Лиховских.

– Да-да, конечно!

– Ирина Васильевна, у нас к вам пара вопросов.

Ба-бах!

– Что? Что вы сказали?

– Может, попробовать форточку закрыть? – неуверенно спросил Антон.

– Что? Что ты сказал?

Бац! У-ух!

Хозяйка, которая давно уже привыкла разговаривать и слышать в таком шуме, тут же кинулась закрывать форточку.

– Антон, мне показалось…

Тяв-тяв-тяв!

– Нелли! Нелли, перестань!

– Дурдом, одним словом.

Как раз в этот момент наступила краткая, почти зловещая тишина. Стройка на мгновение затихла, собака, прижавшись к груди хозяйки, перестала тявкать. И в полной тишине следователь Лиховских произнес эту фразу. Получилось впечатляюще. Хозяйка, ее собачонка и Антон уставились на следователя. Юрий Иванович даже сконфузился и виновато моргнул длинными ресницами:

– Извините. Ирина Васильевна, вы знакомы с Региной Перовской?

– Да, конечно. – Она вновь просительно посмотрела на Антона. – Ведь я еще в прихожей хотела сказать, что…

Бу-бух! Вам! Трах-тарарах! И все по новой!

Лиховских чуть не заплакал.

– Мне придется вызвать вас повесткой к себе. Это далеко.

– Куда вызвать?

– В следственную часть! – проорал Лиховских.

– Не надо меня запугивать!

– Я не запугиваю, я просто громко говорю, потому что к вашей дурацкой квартире привыкли только вы!

– Я не виновата, что у меня нет другой! Не все такие богатые, как его жена!

– Что? Что вы сказали?

– Как его жена! – И она показала на Антона.

– Значит, вы в курсе, что это муж Регины?

– Еще бы я не была в курсе! Я бедная женщина и не могла ей отказать! Она попросила ключ на месяц. – Понемногу все начали привыкать к необычному диалогу под шум стройки. – Для своей подруги. Я просила только присмотреть за Нелли. Все оставила: и корм, и наполнитель для кошачьего туалета. Ведь моя Нелли не больше кошки! И что я нашла? Бедное животное было брошено, забыто, едва не умерло с голоду! Я все ей могу простить, только не Нелли!

И хозяйка прижала собачку к груди и принялась ее целовать со словами: «Бедная, бедная, несчастная моя крошка!»

– Значит, вы приехали, в квартире никого нет, а собака брошена на произвол судьбы? Так?

– Да!

– А вещи? Вещи, которые здесь оставила подруга Регины?

– Какие вещи? Ах, да! Но здесь почти уже ничего не было!

– И все-таки?

Она неуверенно оглянулась, потом опустила собаку на пол. Тут же раздалось противное тявканье. Лиховских напрягся, но ничего не сказал. Ирина Васильевна показала несколько тряпок:

– Вот! Я даже не знаю, что со всем этим делать!

– Это вещи Регины? – повернулся к Антону Лиховских.

– Нет, – тот отрицательно покачал головой. – Слишком дешевые.

– Значит, Алисы. А с Алисой Митрофановой вы были знакомы, Ирина Васильевна?

– Если это та самая девушка… – Она вновь неуверенно посмотрела на Антона.

– Что значит «та самая»?

– Ну, которая… Впрочем, неважно. Да, вот еще. Насчет духов. Флакон почти целый. Что мне с ним делать? Я не знаю адреса женщины, которая его здесь забыла, – виновато пожала плечами хозяйка. – Это очень дорогие духи. Я один раз воспользовалась. Но только один раз.

Увидев розоватую коробку, Антон сразу напрягся.

– Что? – заметил это Лиховских.

– Этими духами пользовалась Регина.

– Да? Может, у них с Алисой были одинаковые духи?

– Нет, – он покачал головой. – Когда мы встречались с Алисой в последний раз, она пахла не «Черрути». Это точно, у меня очень тонкое обоняние. Если бы Алиса стала пользоваться этими же духами, Регина моментально бы их сменила. Я слишком хорошо знаю… – Он на мгновение осекся, потом поправился: – У Алисы не было денег на такие дорогие духи. Это не ее. – И он кивнул на коробку.

– Ну, это еще ни о чем не говорит! – заявил Лиховских. – Вещи принадлежат Алисе, духи – Регине. Одна могла позаимствовать у подруги одежду, другая – духи.

– И вот еще что. – Ирина Васильевна двумя пальчиками приподняла вверх белокурый парик. Собачонка затявкала еще злее.

– Нелли! Нелли, перестань!

– Что это? – спросил Лиховских

– Очень похоже на Алису, – вздрогнул Антон. – То есть, у нее были светлые волосы именно такой длины.

– Ну, это еще ни о чем не говорит, – вновь повторил следователь Лиховских, пытаясь перекричать собачонку. – Парик тоже могли подбросить.

– А может, она планировала сюда вернуться? – спросил Антон.

– После того, что сотворила с Нелли? – усмехнулся следователь. – Это вряд ли. Ее бы здесь обе на клочки порвали. Кстати, вам вернули ключ, Ирина Васильевна?

– Нет! Никакого ключа мне не возвращали! И я хотела потребовать объяснений.

– От кого? – поинтересовался Лиховских.

– От Регины. И от ее подруги.

– Боюсь, это невозможно. Одной из них точно нет в живых. Только которой?

– Как это? Нелли, перестань! Как это «нет в живых»?

– А с чего бы к вам тогда милиция пришла, Ирина Васильевна? В этот ваш дурдом? – И тут вновь наступила внезапная тишина. И слово «дурдом» во второй раз прозвучало весьма отчетливо. Даже собачонка замолчала.

– Во, квартирка! – восторженно воскликнул Лиховских. – Может, она того? С заскоками? Заколдованная! Скажешь «дурдом», и тишина! А ну-ка…

И он три раза громко сказал:

– Дурдом, дурдом, дурдом.

Ба-бах! У-ух! Бац! Бум! Трах-тарарах! Тяв-тяв-тяв!

Все трое, не выдержав, дружно зажали уши.

– Сегодня что-то особенно громко, – пожаловалась Ирина Васильевна. – Не думайте, что мне все это нравится.

– Ладно, значит, ничего нового мы не узнали – Лиховских теперь хотел только одного: поскорее отсюда удрать. – Кстати, Ирина Васильевна, она что, деньги вам заплатила? За этот месяц?

– Кто, Регина? Да, дала какую-то сумму. Весьма незначительную. Я ведь собиралась в отпуск. И мне нужны были деньги.

– Знаете, что. Поскольку Реги… Женщины, которую мы ищем, все равно здесь нет, я, пожалуй, зайду к соседям. Вдруг они видели эту женщину? Так, случайно столкнулись на лестничной клетке. Буквально на минутку.

И он исчез. Антон остался наедине с хозяйкой квартиры. Теперь он был рад, что здесь совершенно невозможно нормально разговаривать. Тем более что Ирина Васильевна вновь спросила:

– Вы меня не помните?

– Простите, нет.

– А ведь мы учились вместе с Региной в университете! В одной группе! Я, правда, не ходила на дискотеки, но зато была на вашей свадьбе! Вот!

Он внимательно пригляделся к женщине? Была на свадьбе? Что ж, может быть. Столько народу пришло! И его сокурсники, и ее.

– Я даже была в вас немножечко влюблена. – И хозяйка жеманно хихикнула, прижав к груди голую собачонку. – Не понимаю, почему Алиса не вышла за вас замуж! Да-да, Регина иногда со мной делилась. Когда вы еще ухаживали за этой Алисой. А правда, все эти пластические операции не пошли Регине на пользу?

– Пластические операции? – Он даже на мгновение перестал слышать весь этот шум. – Какие еще операции!

– Быть может это ее тайна… – Но из-за своей давней симпатии к Антону и из-за того, что сделали с Нелли, женщина уже не хотела молчать. – Ведь это Алиса их познакомила. Она сдавала квартиру талантливому пластическому хирургу. Он разрабатывает какую-то уникальную методику. Я не очень в курсе. Работает он в дорогой частной клинике. О! Это что-то особенное! Только для состоятельных дам! Знаете, моя давняя мечта! Помогая Алисе, я грешным делом надеялась, что она замолвит за меня словечко. Только поэтому, поймите…

– Насчет Регины, – напомнил Антон.

– Знаете, она просто помешана на своей внешности! Особенно последний год! Хотя я считаю, что у нее отличная фигура, предмет моей зависти. И я бы никогда не стала увеличивать объем бедер за счет инъекций силикона. Во-первых, это опасно, а во-вторых…

– Что-что? – За окном опять что-то загрохотало. – Зачем это?

– Вот и я говорю: зачем? Ладно, она что-то сделала с губами, это совсем незаметно. И разрез глаз. Но бедра… Она всегда жаловалась, что у нее слишком узкие бедра, а мужчинам это не нравится.

У Антона перед глазами все поплыло. «Там есть такая ширмочка…» О, черт! Ей же надо было заботиться о привлекательности своего треклятого зада! А он-то наивно думал, что жена просто поправилась! А она тайком тратила деньги с именного счета еще и на это!

Конечно, все эти изменения происходили постепенно, и он, занятый работой, ничего не замечал. Как всякий женатый не первый год мужчина не замечает стараний жены как-то изменить свою внешность. Привычка, тут уж ничего не поделаешь!

– Значит, она корректировала фигуру, – пробормотал он, но Ирина Васильевна расслышала.

– Да-да! Именно так это и называется: коррекция фигуры! Вот и я об этом давно уже мечтаю! Правда, несколько в другую сторону. – Она жеманно пожала плечами, чмокнув Нелли в мокрый нос, и почти неслышно добавила: – В сторону уменьшения.

– А где найти этого пластического хирурга?

– Как где? Я думаю, что это ему Алиса продала квартиру! Кому же еще? Он давно мечтал ее купить, но она не соглашалась. И потом, это же безумные деньги! Говорят, квартира с видом на Храм Христа Спасителя! Это же чудо! Даже у такого талантливого хирурга нет средств, чтобы…

– Я думаю, что они договорились.

И Антон мысленно прокрутил эту комбинацию. Если женщина решила после убийства скрываться, значит, у нее был какой-то план. И талантливый пластический хирург оказался в нем отнюдь не рядовым звеном. Хотя, возможно, что и последним. Где-то в бумагах Регины должен быть адрес квартиры, которую сдавала Алиса. А потом продала.

– Мы могли бы как-нибудь встретиться, вспомнить студенческие годы, – продолжала меж тем кокетничать женщина. – Ведь у нас так много общего!

Слава Создателю, вернулся следователь Лиховских!

– Почти пусто! Ирина Васильевна, мы, пожалуй, поедем.

– Что ж… Если я ничем больше не могу помочь… Кстати, насчет духов. Я так и не поняла, которая из женщин погибла и кому я должна их вернуть.

– Вряд ли вы когда-нибудь увидитесь с оставшейся в живых, – буркнул Лиховских.

Хозяйка квартиры посмотрела на Антона:

– Может, вы передадите?

– Кому? – вздрогнул он. – Нет уж. Оставьте себе.

– Да? Ну, раз вы разрешаете. – Ирина Васильевна выглядела очень довольной.

Она пошла провожать мужчин в прихожую. Здесь было потише, даже Нелли, увидев, что гости наконец уходят, успокоилась и перестала тявкать. Следователь Лиховских выскочил из квартиры первым, а Антон, уже шагнув к дверям, почувствовал, как хозяйка сует ему в карман какую-то бумажку:

– Мой телефон, – шепнула она. – Позвоните.

Мужчины вновь оказались в растерзанном стройкой дворике. Лиховских кинулся к машине со словами: