Текст книги "Альфа-женщина"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Особенности охоты гиен

Если вдруг между Алиной Евгеньевной и Людмилой Ивановной случится выяснение отношений и они в запале обе сошлются на меня, так что ж? Людмила Ивановна сказала мне, что ее вызывают к следователю? Сказала. Звонки двум этим дамам последовали один за другим, почти без интервала, пойди разберись, какой был сначала, а какой потом. Клянусь, они обе не смотрели на часы. Что касается сути разговора…

Ни один человек не в состоянии объективно оценить реальность. Он всегда оценивает ее в интересах собственного эго. Еще говорят: у каждого своя правда. На самом деле правда одна, просто никто ее не желает знать. Алина Евгеньевна с Людмилой Ивановной в принципе не могут договориться. Потому что они соперницы. Ни одна не хочет проиграть. Дело осложняется еще и тем, что это фигуры равнозначные. У каждой богатый-влиятельный муж, и у каждого мужа свита. Обе привыкли к диктату. Поэтому я не солгала ни одной. Ведь каждая услышала свою версию правды. И у меня есть своя правда. Но она этих двух дам не интересует совершенно. И что толку ее навязывать?

Пусть каждый и получит свою правду. Вариантов – масса. Сколько людей, в общем.

Люди… Чтобы стало понятно, я вам расскажу кое-что, имеющее отношение к теме. Я ведь не родилась такой. У меня тоже когда-то были комплексы, я страшно боялась сказать что-то не то и, упаси боже, сделать, а еще заботилась, чтобы люди не говорили обо мне плохо. О, господи! Люди!

Все изменилось, когда я начала говорить им то, что они хотят услышать. Принялась врать. А стала я это делать по одной простой причине.

У меня появилось хобби. Я это не сразу поняла, но поскольку я ученый, то со временем систематизировала знания о предмете исследования и составила каталог экспонатов. Немного истории.

Я очень люблю путешествовать. И долгое время я, как честный турист, таскалась по всем этим развалинам, осматривала бесконечные замки, музеи, коллекции доисторического мусора… В общем, мучилась на жаре или под проливным дождем, и мне было безумно тоскливо и скучно. Но как же! Я же должна пополнять свой культурный багаж!

Так говорит одна моя знакомая, которая считает себя очень культурной. Более скучного человека я в жизни не встречала. Человек-штамп. Он оперирует исключительно штампами: «культурный багаж», «копилка знаний», «мостик дружбы между нашими народами» и прочей пошлятиной. Эта дама читает лишь то, о чем везде пишут, говорит только о том, о чем все говорят, смотрит те фильмы, которые отмечены премиями международных кинофестивалей, ну и редко какие-нибудь наши. И мыслит она тоже штампами.

– Обязательно сходи в этот музей.

– Зачем?

– Ну как же? Побывать в Испании и не сходить туда?!

Или:

– Быть в Таиланде и не посмотреть это?!

Причем с таким ужасом, будто я лишаюсь почки или глаза.

– Зачем?

– Ну как же? Ведь надо расти как личность!

Это все абстрактные понятия. Конкретно: зачем? Потому что надо! Объясните мне внятно, как вырастет моя личность, если на сорокаградусной жаре я прослушаю лекцию о гибели Помпеи?

Сначала я думала: может, я ущербная? Или дура. Презирала себя. Ругала. И даже стыдилась. Не понимаю, потому что глупа. Но вроде бы нет. Не дура. Как никак, доктор наук. Может, все остальные притворяются? Вы бы видели, какие толпы туристов бродят по этим развалинам!

Зачем? Того, кто даст оригинальный ответ, я готова расцеловать. Только без всех этих «культурных багажей» и «роста личности». Достали они меня, в общем.

Пляжный отдых меня тоже мало привлекает. Жариться на солнце и накачиваться пивом – увольте. Это еще более непонятно: ехать за тридевять земель, чтобы там нажраться и все заблевать. Я ничуть не преувеличиваю, сама слышала, заселяясь в пятизвездочный отель в Шарм-эль-Шейхе с группой молодежи:

– Блин, как тут красиво! А вот мы сейчас нажремся и все тут засрем и заблюем!

Они при мне затаривались в дьюти фри, и я не сомневалась, что все так и будет. Люди приехали отдыхать.

Но я-то зачем таскаюсь по модным курортам? Что меня туда тянет?

И настал момент, когда я это поняла. Люди. Меня привлекает исключительно общение. Любой интересный человек стоит всяких там доисторических развалин. Крушение личности гораздо более впечатляет, чем гибель Помпеи. Иные биографии достойны того, чтобы посвятить их выслушиванию время, предназначенное для просмотра фрески Да Винчи «Тайная вечеря». Можете в меня плюнуть, мне давно уже на это наплевать. Меня больше не заботит, что обо мне скажут люди. Они в любом случае скажут, так стоит ли на это обращать внимание?

В моей коллекции есть роскошные экземпляры, а я собираю их по всему миру. Я знакомлюсь с людьми, которые кажутся мне интересными, и выпиваю их до дна. Если бы я занималась консумацией, заработала бы миллионы. Со своими знакомыми «на один вечер» я обошла кучу баров и ночных клубов, и везде меня щедро угощали, потому что я умею слушать. И еще никто не потребовал расплатиться за выпивку сексом. Только если мне самой этого хотелось.

Почему я предпочитаю пополнять свою коллекцию за границей? А потому что здесь, в Москве, я Георгина Георгиевна Листопадова, доктор педагогических наук, важная дама, с которой вряд ли кто-нибудь станет откровенничать. А там я никто. Там все никто. Туристы не любят говорить о роде своих занятий. Встретились – разошлись. Забыли друг о друге. Откровенничать предпочитают со случайными знакомыми. И в состоянии подпития.

У меня есть потрясающая дама, она помешана на шопинге. «У меня» – это в моей коллекции, в разделе «редкие экземпляры людей». Этот – редчайший. Ее ничто не интересует кроме брендов, причем, если на этикетке мелкими-премелкими буковками написано «мэйд ин Чайна», это уже не бренд. Она их выискивает, эти буковки, с маниакальным упорством и, найдя «сделано в Англии», или «в Италии», приходит в щенячий восторг. У нее праздник не 31 декабря, как у всех нормальных людей, а неделей позже, когда она летит в Милан на распродажу. Она целый час рассказывала мне, как в одном из миланских бутиков купила шарфик от известного модельера (то ли от Валентино, то ли от Версаче) за пятнадцать евро.

– Я даже глазам своим не поверила! Нет, вы не думайте, я сохранила ценник! Когда мы вернемся в Москву, я покажу вам этот шарфик, Георгина! Пятнадцать евро!

Эти слова – «пятнадцать евро» – она повторяла, как заклинание, каждые пять минут. Я провела в ее компании восхитительный день. И еще один день мы вместе ходили по бутикам. При этом я не сказала ни слова, зато она не умолкала. Когда я вернулась в номер, у меня в ушах звенело. «Пятнадцать евро, пятнадцать евро»… «Пятнадцать евро за Валентино» – эквивалент счастья. Да, живет такой человек. Зачем живет? Кому он нужен? Модным домам, чьи вещи покупает? За два дня я не услышала от нее ни одного умного слова, но, мама дорогая, она с полувзгляда отличает «стоящая вещь» или «фуфло»! Она великолепна!

Другая дама, нет, не дама, очаровательная девушка модельной внешности. Длиннющие ноги, огромные карие глаза. Но… Она зациклена на борьбе с ТСЖ! Красотка – и ТСЖ! Покупает уже третью квартиру в новом доме (у нее богатый муж) и борется с управляющей компанией за установку водного счетчика. Точнее, за пломбу на этом счетчике. Цена вопроса четыреста рублей. Даже если в квартире четыре счетчика, это не стоит потраченного на них времени. Но только не для нее! И вот она пишет на всевозможные сайты, читает все законы о ТСЖ и даже цитирует их наизусть, собирает телефоны всех жильцов нового дома, достает застройщика. Маньячка просто. Повторяю: цена вопроса четыреста рублей. Муж миллионер. Это не жадность. Я даже не знаю, как это называется. Но она хороша! Я готова расцеловать ее в румяные щеки, так она хороша! Попробуйте вы у меня теперь чего-нибудь опломбировать за четыреста рублей, враги из ТСЖ! Я знаю, кого на вас напустить!

Есть и случайные экземпляры, «на один глоток».

В зал, где находятся железнодорожные кассы, влетает мужчина с выпученными глазами. Змейками вьются очереди.

– Куда мне можно сюда?! – орет он.

И кто-то находчиво отвечает:

– Да хоть докудова!

Я не устаю радоваться чувству юмора наших людей. Таких нигде больше в мире нет. По сравнению с нами все остальные – зануды.

Поэтому у меня и мысли никогда не возникало уехать жить за границу. Здесь весело. Здесь – настоящие люди. А мой диагноз – коллекционер. И моей коллекции нет цены. Это вам не марки и не золотые монеты. Это стоит гораздо больше.

Я узнала об этом, когда познакомилась с преподавательницей по этикету, тоже, кстати, потрясающий экземпляр. В ее присутствии никто не может ни есть, ни пить, все боятся сделать ошибку. Она умудряется так обставить трапезу, что кусок не идет в горло. Прием пищи у нее посвящен исключительно этикету. Причем она сама над этим шутит, но сделать с собой ничего не может. Ну, да бог с ней. Она подарила мне потрясающую инструкцию, как следует относиться к себе. Кроме описания посуды под спиртное, что куда лить, там было и о том, что нужно носить, как краситься и о чем думать. И все для чего?

Цитирую.

«Древняя японская легенда гласит:

На свете существуют три силы в помощь человеку.

Сила меча.

Сила золота.

Сила зеркала.

Меч символизирует силу оружия, грубую физическую силу. Золото – силу денег. Помни золотое правило – кто имеет золото, тот и создает правила.

Зеркало – это сила знания о себе и о другом. Это знание дает самую большую власть, позволяет управлять миром, управлять и теми, у кого меч и золото». Конец цитаты.

Вот тогда-то мне и пришло в голову, что моя коллекция людей – ключ к безграничной власти над ними. Я просто никогда ею не пользовалась в корыстных целях. Я не то что в совершенстве владею силой зеркала. Я и есть зеркало. Человек смотрит на меня, а видит себя. Если он дурной, он видит чудовище. Хороший видит очаровашку и слышит то, что ласкает его слух. Потому и с мужчинами мне так легко. Мои тело и мысли моментально приспосабливаются к их желаниям. Им делается так комфортно, как никогда в жизни. Я ведь со стопроцентным совпадением угадываю желания своего партнера по сексу или просто собеседника раньше, чем он их озвучит. А иногда даже раньше, чем он поймет, чего именно хочет. Я угадываю не те желания, которые обычно высказывают вслух. А те, что прячут под подушкой вместе со «стыдными» книжками. Ну как же, я – и вдруг ЭТО! А не надо бояться. Страх делает человека уязвимым.

1. И когда я поставила перед собой цель стать ректором, чтобы побороться за наш университет, я решила воспользоваться наконец своей коллекцией. Пусть она поработает.

Какова на вкус антилопа?

– Как все прошло? – спросила я львенка, нежно целуя его в губы, отчего он не сразу смог ответить.

– Нормально… м-м-м… Вкусно!

– Нормально, это как?

– Я не представляю, как можно кого-нибудь из них подставить! Они ни в чем не виноваты!

– Ничего себе, нормально! – не удержалась я. – Ты должен был найти дыры в их броне, а ты вместо этого убедил обеих в незыблемой прочности их позиций!

Он следователь, поэтому и я перехожу на казенный язык. Так ему понятней.

– Георгиночка, ну, как я могу сфабриковать улики? Меня же этому не учили!

А вот так меня еще никто не называл. До чего же он милый! Но… Георгиночка? Это из какого раздела ботаники? Есть такая цветная капуста, сорт «георгиночка», неприхотливая, морозостойкая, перекрестноопыляющаяся. Как жидкое удобрение рекомендуется использовать виски и французский коньяк.

– Не надо ничего фабриковать. – Я треплю его за ушки. – Надо просто найти людей, которые их ненавидят. Я уверена, что такие есть. Вот взять Гаврилкову, – я бросила на него внимательный взгляд. Если получилось у меня, может получиться и у другой. Тем более, я настолько повысила самооценку этого мальчика, что он готов атаковать даже статую Свободы, хотя еще вчера думал, как подступиться к продавщице в обувном магазине.

– Неприятная женщина эта Алина Евгеньевна, – поежился Слава.

– Почему?

– Она смотрит на всех как на пустое место!

– Она смотрит на тебя как на пустое место, – поправила я. – Расскажи мне обо всем по порядку.

– Значит, так, – сказал он, развалившись на кровати. – Целый час мы беседовали с Людмилой Ивановной. Она пыталась меня убедить, что Гаврилкова сфальсифицировала представленные в Ученый совет документы.

– Очень хорошо, – кивнула я.

– Но там все печати подлинные!

– Милый, нужны не печати, а свидетели. Надо ехать в институт, где она якобы училась, беседовать с преподавателями. Ладно, диплом. Но кандидатская диссертация! Тем более докторская! Это же легко проверить! Где защищалась, кто был научным руководителем, а кто оппонентом? Сколько членов Ученого совета голосовало «за», а сколько «против»? Где был банкет? Что ели? Что пили? Сколько денег было в конвертах, которые всем раздали? Факты. Цифры.

– Но зачем нам это?

– Человек баллотируется на должность ректора с фальшивыми документами. Это же скандал! А теперь представь, что об этом узнал Курбатов.

– Но он же поддержал именно ее кандидатуру!

– Он об этом уже не скажет. А то, что говорит она… Вот представь: она приезжает, а Курбатов ей говорит: уважаемая Алина Евгеньевна, я не хочу подставляться, меня в министерстве ждут. Сейчас подо всех копают. Когда нефть была двести долларов за баррель и требовалась растущему производству в огромных количествах, фальшивые биографии мало кого интересовали. Денег хватало всем. А теперь их все меньше и меньше. А сколько расплодилось чиновников? И ни один из них не хочет урезать свои «скромные» потребности. Напротив, все клянчат повышения зарплаты с учетом инфляции. Урезают простой народ, у которого уже терпение кончается. Но это не может длиться вечно. Настанет момент, когда примутся резать баранов-чиновников. Тех, кто подставился. Уже идет открытая травля. «Чиновник» нынче – имя нарицательное. Читай: вор, взяточник, бездельник. Хотя я знаю много трудяг из Пенсионного фонда или из страховой компании по обмену медицинских полисов, которые принимают по сто человек в день, с температурой зачастую сидят, больные-простуженные, но не уходят. Бумаги народу выправляют. Сидит такая девочка с соплями до пупа, а за дверью озверевшая толпа. И никто ее не прикрывает. Не царское это дело. Царское – бабло пилить, а у этой девочки зарплата копеечная. Начальников много развелось, они и пойдут под сокращение. И вот тут-то надо быть кристально честным. Хотя бы по бумагам.

– А если у Гаврилкиной диплом настоящий? И диссертацию она сама написала?

Я расхохоталась:

– Ты сам-то в это веришь?

– Ну, допустим. Допустим, Курбатов узнал. И что? Когда она уезжала, он был еще жив. Хотя Людмила Ивановна говорит, что Гаврилкова могла вернуться. Или нанять кого-то.

– Прекрасная мысль! – эта мысль моя, но озвучила ее Людмила Ивановна. Поэтому львенок ни о чем не догадывается.

– Но как проверить?..

– С секундомером, мой мальчик, с секундомером. Пусть опера пройдут ее маршрут в тот вечер. Узнают, во сколько она приехала домой. Наверняка есть горничная, которую Алина Евгеньевна каждый день доводит до слез. Шофер, который из-за нее на стенку лезет. Дворник, посылающий ей в спину проклятья. Алина Евгеньевна вызывает у людей сильные чувства. И если ее ненавидят, то люто. Ищи, милый.

– Хорошо, – сдался он. – Хотя я уже сам не понимаю, зачем это делаю.

– А затем…

Я легла рядом. Загружен он основательно, теперь его надо расслабить. Среднестатистическая человеческая особь не в состоянии переварить столько умных мыслей сразу. Я заскользила губами по его животу:

– Скажи мне еще раз: Георгиночка…

Результат последовал немедленно. Не в тот же день, о делах мы, признаться, уже больше не говорили, но на следующий… О! Что это был за день!

– Ты права, – услышала я в трубке счастливый голос львенка. Ему удалось сделать мне приятное. – Горничная Алины Евгеньевны сказала, что ее хозяйка вернулась домой после полуночи. Она редкая стерва.

– Горничная?

– Да, похоже, обе. – А у него есть чувство юмора. Растет в моих глазах. Так и до любви дело дойдет.

– А подробности?

– Подробности будут! Надо еще выяснить, где она находилась! Горничная сказала, что хозяйка вернулась ночью, тайно. Муж в Америке, в деловой поездке. Алина Евгеньевна сама была за рулем, хотя обычно пользуется услугами личного шофера. В дом она вошла не с парадного, а через черный ход. И думает, что кроме горничной ее никто не видел. На следующий день девушка получила в подарок платье от Шанель, которое госпожа надела от силы один раз. Да, еще в тот вечер, двадцатого июня, от Алины Евгеньевны попахивало спиртным.

– Поспрашивай гаишников. Если она мчалась ночью на «Бентли» подвыпившая, ее вполне могли остановить. Она, конечно, отмазалась, но, насколько я успела узнать Алину Евгеньевну, женщина она резкая, и в подпитии наверняка без тормозов. Гаишник деньги-то взял, но обиду затаил. Поспрашивай, Славочка.

Это тебе за Георгиночку.

– Я все сделаю, дорогая! – отрапортовал он.

К моему огромному удивлению, Гаврилкова и не отпиралась. Я ожидала, что будет грандиозный скандал. Не пойду-не хочу-не буду-не знаю-не была! Но на допросе у моего Славика Алина Евгеньевна с чувством собственного достоинства заявила, что у нее была деловая встреча. И вот тут судьба преподнесла мне щедрый подарок. Она назвала имя мужчины, с которым встречалась после того, как уехала от Курбатова!

Александр Иванович Козелков!

И я тут же придумала красивейшую комбинацию.

Охота на Антилопу

Я позвонила его жене. Благодаря Саше к этому моменту я знала о ней все. Девочку звали Настей. У нее есть папа-чиновник, занимающий хороший пост в правительстве Москвы, а мама работает в банке, тоже на хлебной должности. Девочка с пеленок ни в чем не знала отказа. Но Сашу она действительно любила. И как его можно не любить? Я и сама его люблю, честное слово!

Не надо думать, что все дети богатых родителей избалованные эгоисты. Среди них встречаются просто святые. Они ведь ни за что не боролись, не убивали, не предавали, не продавались, все блага упали на них с небес. Поэтому они немного наивные, щедрые и великодушные. Сами никогда не предложат, потому что не понимают, как это – нет денег, но если попросить, дадут с радостью. Я не говорю, что все такие, но встречаются. Настя как раз такая. Она обожает красавца-мужа, свою очаровательную дочку, и хотя тщательно за собой следит, ездит и в СПА, и на маникюр, не прочь также посидеть в кафе с подружками, интересы семьи для нее на первом месте. Вот такая девочка. В моей коллекции редких человеческих экземпляров она занимает достойное место.

– Здравствуйте, Настя, – сказала я ей. – Меня зовут Георгина Георгиевна. Вы когда-нибудь обо мне слышали?

– О! Конечно! Саша вас очень уважает!

– Мне он тоже много о вас рассказывал.

Саша относится к своей девочке трепетно. Он не посмел ей рассказать, что отношения у нас не просто ученик-учитель. Во всяком случае, именно на это я сделала ставку. Теперь надо очень осторожно.

– У вас все в порядке?

Еле заметная пауза.

– Конечно. А почему вы спрашиваете?

Но пауза-то была! Я прекрасно знаю людей. На собирание своей коллекции я потратила годы. Люди чрезвычайно завистливы. У Насти есть все, что только можно пожелать. Она молода, красива, богата и безоблачно счастлива. И нет человека, который удержится от того, чтобы не положить в эту огромную бочку меда черную ложечку дегтя.

– Просто до меня дошли слухи…

– Вот! Уже все знают! Даже вы!

– Значит, я не первая…

И тут она расплакалась. Прямо в телефонную трубку:

– Я не знаю, кто она… Говорят, какая-то старуха… Но очень красивая… Хочет стать ректором вашего университета, потому и обхаживает моего мужа. Что общего у нее может быть с Сашей?

– Не надо плакать, Настя, – мягко сказала я. – Хорошо, что вы узнали об этом не от меня. Потому что скоро об этом станет известно всем.

– Господи, что случилось?!

– Эта дама… Ее подозревают в убийстве.

– В убийстве! – ахнула она.

– И в качестве алиби она назвала вашего мужа.

– Постойте… Я ничего не понимаю!

– Вечером двадцатого июня ваш муж вернулся поздно. Наверняка сказал, что у него было важное совещание.

– Мой муж часто возвращается домой поздно, у него работа такая. Двадцатого июня, двадцатого июня…

– В тот день убили ректора Курбатова. Ваш муж ничего об этом не говорил?

– Я что-то такое слышала…

– Так вот, в тот вечер он был с ней. Или она с ним. Как вам больше нравится.

– Мне никак не нравится. И… как ее зовут?

– Алина Евгеньевна.

– Сколько ей лет?

– Тридцать пять.

– И в самом деле старуха! – презрительно протянула Настя. И тут же: – Я сообщу папе!

– Не спешите. Вы мне вот что скажите: вы хотите развестись?

– Да! То есть, наверное, нет. Я не знаю. Еще не решила.

– Вот и не торопитесь. Я уверена, что это мимолетное увлечение. Но оставлять все как есть тоже нельзя.

– И что мне делать?

– Вы же женщина, Настя. Ваш муж – жертва. Как только вы увидите эту даму, сразу все поймете. Она хищница.

– Но я не хочу ее видеть! – жалобно сказала девочка.

– А ее мужа?

– Муж-то мне зачем?

– Как это зачем? Отомстить! Ведь он, в отличие от вас, еще ничего не знает.

Настя всерьез задумалась.

– Да, пожалуй, надо ему сообщить.

– Я берусь это устроить. А вы возьмите себя в руки. Вашего мужа надо проучить. Поверьте мне, Настя, я человек с огромным жизненным опытом. Ну, гульнул ваш Саша. С кем не бывает? Если вы его любите, то простите.

Она всхлипнула.

– Но ее прощать нельзя, вы понимаете?

– Я ее ненавижу! – Кажется, в душе у этой шоколадной девочки впервые родилось сильное чувство. Ее любовь к Саше была такой же шоколадной: за ручку подвела мама, красивые ухаживания не затянулись, потом свадьба в музее-усадьбе, пятьсот человек гостей, океан дорогих подарков, медовый месяц на Мальдивах… И вот какая-та старуха пытается увести ее Сашу!

– Если вам будет плохо, позвоните мне. А вот подружек слушать не надо. Они вам завидуют, помните это. Обязательно скажут: разводись. И как только вы это сделаете, кто-нибудь из них тут же подберет вашего Сашу.

– Точно!

– До свиданья, Настя. Я вам еще позвоню.

Я была довольна: вокруг Антилопы собирается стая врагов. Звонок львенка это подтвердил:

– Ее точно штрафанули! – радостно сказал он. – Протокола, разумеется, не было, но небесно-голубой «Бентли» с пьяной бабой на борту трудно не запомнить. Георгинчик, я нашел!

– Умница!

Он назвал меня мужским именем, хотя и с уменьшительно-ласкательным суффиксом! Кажется, начинает понимать, что я такое!

– Но муж ее все равно отмажет, – вздохнул львенок.

– Олигархи не очень любят, когда им наставляют рога. Они за верность большие деньги платят.

– А этот… Козелков. Надо бы с ним побеседовать. По душам.

– Не торопись. Во-первых, он не придет.

– Как это не придет? – запетушился Слава. – Я вообще кто?

– Он чиновник из министерства. И не простой, начальник отдела департамента. Женат. Ты его месяц будешь дожидаться, а то и два. Проще поссорить Гаврилкову с мужем.

– Но его-то я точно не могу к себе вызвать на допрос! Он же олигарх!

– Мы что-нибудь придумаем.

Я знаю, зачем Саша поехал на встречу с Алиной Евгеньевной. Я также прекрасно знаю, что они не любовники. Но мне теперь надо во что бы то ни стало доказать обратное.

Алина Евгеньевна позвонила сама. Начала она резво:

– Предъявляемые мне обвинения похожи на бред сумасшедшего. И все из-за этой Людмилы Ивановны! Из-за нее я попала в идиотскую ситуацию!

Положим, в нее ты попала из-за меня, но не будем уточнять.

– А что случилось? – спросила я, разыгрывая глубочайшее удивление.

– В тот вечер я приехала домой поздно. И эта Людмила Ивановна, вы только подумайте! Заявила следователю, что я якобы вернулась и убила Курбатова! Но это же бред! Из вашего пистолета, ха-ха! Интересно, где я его взяла!

– В самом деле…

– Но вы же прекрасно понимаете, что это невозможно?

– Да, Алина Евгеньевна, это смешно. Но… неужели у вас есть любовник? Извините, конечно, но раз вы так поздно вернулись домой…

– Еще этот гаишник! Скотина! Он с меня тысячу евро слупил! – взвизгнула Гаврилкова.

– С какой же скоростью вы ехали? – ужаснулась я.

– Я торопилась домой! Потому что мне вовсе не хотелось, чтобы прислуга сплетничала! Хотя мне не в чем себя упрекнуть!

– Но если это не любовник… то кто?

– Это была чисто деловая встреча, – занервничала Алина Евгеньевна. Теперь положено сказать «Б», и она сказала: – С Александром Ивановичем Козелковым.

Я сделала вид, что потеряла дар речи.

– Эй, вы меня слышите?

– Слышу, – едва прошелестела я.

– Да, я знаю, что вы любовники. Именно поэтому вы должны мне помочь.

Вот это наглость! Она поздно вечером ездила на свидание с моимлюбовником и теперь почему-то считает, что я должна ее за это обожать! Жены олигархов – это нечто!

– Козелков – мое алиби, раз они на меня так давят из-за этой твари Людмилы Ивановны. Вы должны сказать правду, слышите? – давила в свою очередь на меня Алина Евгеньевна.

– Но следователь может подумать, что это Козелков передал вам пистолет, который украл у меня, – робко заикнулась я, – вот вам и ответ на вопрос: откуда?

– Что?! Об этом я не подумала.

– Если я могу вам помочь…

– Муж меня отмажет, но вы должны ему сказать, что Козелков ваш любовник, а не мой.

– А зачем вы с ним встречались?

– Это он назначил мне встречу.

– Вот как?

– Курбатов не успел согласовать мою кандидатуру в министерстве. Они предлагали своего человека, и мне надо было перебить.

– Взятка?

– Мы решали вопрос, – раздраженно сказала Алина Евгеньевна.

– И как? Решили?

– Инна Егоровна, вы не могли бы приехать к нам, ну, скажем, на ужин?

Я всегда даю облегченный вариант своего имени-отчества, потому что знаю, как непросто это выговаривать. Поэтому иногда я Инна Георгиевна или Георгина Егоровна. Но чтоб так? Инна Егоровна? Гаврилкова заслуживает публичной казни!

– С огромным моим удовольствием, Алина Евгеньевна. Все, чем могу.

Она решила познакомить меня с мужем! Прекрасно!

– Когда я стану ректором, я вас отблагодарю. Будете, ну, скажем, каким-нибудь моим заместителем.

– Не стоит. Я человек маленький.

– Завтра нам удобно? Не будем откладывать в долгий ящик, тем более что муж нервничает.

– Завтра так завтра.

Теперь все зависит от ее мужа. Заблуждением было бы полагать, что все богатые люди бандиты без мозгов, случайно разбогатевшие в начале девяностых, хотя и такие встречаются. Этот образ с упоением тиражируется телевидением: хамоватый, жадный толстосум, и почему-то всегда обманутый муж. СМИ тоже не отстают. Олигарх – слово ругательное, он же любитель длинных яхт и длинноногих моделей, спускающий деньги на ванны с шампанским и прочие гламурные прихоти. А зря нам не говорят правды. О! Это очень умные люди! У них потрясающее чутье! Чтобы все время оказываться в нужном месте, надо гениально просчитывать ситуацию. Читать мысли людей, от которых зависят выгодные контракты. Очень внимательно слушать, особенно в кулуарах. Еще говорят: в совершенстве владеть инсайдингом. Знать, кому откатить и сколько. Быть жестким и даже жестоким. Не верить никому.

Но я вру так талантливо, что могу провести и олигарха. Интересно, что он хочет от меня услышать?

…Ужин был великолепен, как и все в этом дворце. Не буду описывать, как живут неприлично богатые люди. Обо всех этих фонтанах посреди огромных мраморных гостиных, коллекциях антиквариата, бассейнах с подсветкой, акулах в огромных аквариумах и бриллиантах на сливных бачках золотых унитазов пишут достаточно.

Расскажу о людях, ибо все остальное мне не интересно. Алина Евгеньевна сделала еще одну ошибку: уволила горничную-болтушку. А надо было ее прикормить, тогда бы та держала язык за зубами. Теперь же пари могу заключить, разрезанное на куски платье от Шанель обильно полито слезами и осыпано проклятьями. Горничная мечтает отомстить. Вместе с гаишником они составят прекрасную пару, если дойдет до очной ставки.

Олигарх Гаврилков мне понравился. Вменяемый человек, достаточно открытый, хлебосольный. К такому надо со всей душой. И душа моя раскрылась, как цветок.

– Могу я побеседовать с вами тет-а-тет? – Это он предложил, не я.

Алина Евгеньевна была настолько уверена в своих силах, что и тени ревности не мелькнуло на ее красивом холеном лице. Да и я понимала, что Гаврилков мне не по зубам. Чтобы его соблазнить, надо потратить слишком много времени, столько не живут. Для него любовь – сделка. А у меня столько нет. То есть я на столько не умею любить, сколько он готов заплатить. Поэтому оставим эту мысль, и беседа будет чисто деловой.

Мы закрылись в кабинете, куда принесли великолепный херес. Я обожаю сорт «Фино» соломенного цвета, с обильным послевкусием, его и принесли. И крекеры с розмарином, которые я полюбила, путешествуя по Италии. Беседовать с Юрием Анатольевичем оказалось приятно.

– Я хочу разобраться во всей этой истории, – начал он. – Если вам удобно говорить о своем любовнике…

– Мне удобно. А кого вы имеете в виду? – спросила я с интересом.

– Ну, как же? Человек из министерства.

– Ах, это…

– У вас что, не один любовник?

Я сделала вид, что смешалась. Но, в конце концов, это чистая правда. Любовник у меня теперь не один.

– Давайте так: откровенность за откровенность? – предложил Гаврилков.

– Охотно!

Приятно иметь дело с человеком, который поднаторел на заключении сделок. Все верно: надо что-то дать, чтобы ровно столько же получить взамен. Конфеты «Откровенность» легко обменять на сорт печенья с тем же названием. Кто первый начнет?

Начал Гаврилков:

– Признаюсь: я слегка устал от Алины. И эта должность…

– Своего рода отступные, – догадалась я.

– Вы все правильно поняли.

Вот оно как!

– А она знает?

– Нет, конечно. Я хорошо о ней позабочусь.

– И она заживет в свое удовольствие! – подхватила я. – Повезло!

– Но если она мне изменяла…

– Но ведь вы ей тоже изменили.

– С чего вы так решили?

– Раз вы собираетесь ее оставить, значит, у вас уже есть кандидатура на роль очередной жены.

– Я мужчина. И потом: это я за все плачу. У Алины не было ни гроша, когда я на ней женился. А я собираюсь дать ей все, что только можно пожелать. С маленьким условием: она должна доказать, что мне верна.

– Справедливо.

– Ну так что?

– Юрий Анатольевич, что бы я вам сейчас ни сказала, вы мне все равно не поверите. Начну ее закладывать, скажете: завидует. Примусь выгораживать, подумаете: покрывает. Ведь она станет моей начальницей, когда вступит в должность ректора. И признаюсь честно, она пообещала мне хлебное место своего зама, если я скажу то, что ей надо.

– А на самом деле?

– Хотите поговорить с женой Козелкова?

– С женой? – удивился он.

– Но ведь это дело семейное? Мы же не будем впутывать сюда еще и частного детектива? Я уверена, что вы уже допросили горничную, охранника, личного шофера своей жены. Кто-то соврал, кто-то сказал чистую правду. В зависимости от того, сколько денег получил от нее и сколько от вас.