Текст книги ""Полдень, XXI век", 2010, № 08"

Автор книги: Наталья Резанова

Соавторы: Антон Первушин,Александр Житинский,Павел (Песах) Амнуэль,Виталий Забирко,Антон Тудаков,Лев Гурский,Глеб Гусаков,Полдень, XXI век Журнал,Макс Квант,Н. Романов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Илья Марьянков
Борщ
Рассказ

Да, ярмарка в этом году удалась на славу. Десятки лотков уютно расположились в центральном парке города, предлагая гостям сотни различных нужных и не совсем, смешных и стильных, красивых и безобразных товаров. Конечно же, все вырученные средства шли на поддержание городского детского приюта – это была такая же традиция, как и сама ярмарка. По этой причине люди и не жалели денег на всякий хлам – дети это цветы жизни.

Джозеф Эверстон который год приходил в центральный парк, придерживаясь определенной программы. Начиналась она ровно в 11:55. Сперва он покупал и, не спеша, съедал хот-дог, запивая его теплым лимонным чаем, после чего он сидел на лавочке, наблюдая за резвящейся ребятнёй до 12:30 и шел смотреть театрализованное представление, подготовленное воспитанниками приюта. Затем, Джозеф проходил мимо торговых рядов и опускал $ 50 в копилку для пожертвований. Не то чтобы он не интересовался товаром, предлагаемым или, скорее, навязываемым со всех сторон студентами, пожилыми людьми, школьниками. Просто он считал, что продавцы вполне могут прибрать к рукам его деньги. Копилка была объективно надежней.

Но в этот раз его планы нарушил скромный плакат: «Экзотические домашние питомцы». Он указывал на небольшой лоток, стоящий чуть в стороне, в секции местного медицинского института. Эверстон никогда прежде не видел животных более экзотических, чем тараканы на кухне его матушки, поэтому он не смог устоять от искушения подойти.

– Добрый день, – приветливо улыбнулся он стройному, слегка бледноватому молодому человеку в узких, весело поблескивающих на солнце очках.

– Добрый день, сэр, – юноша поклонился своему гостю, что выглядело несколько архаично, но оставляло теплое, приятное чувство. Внезапно Джозеф решил для себя, что он обязательно что-нибудь купит у этого симпатичного молодого человека. – Рад, что вы подошли. Признаться, сегодня ко мне еще никто… ммм… не заглядывал.

– Вы иностранец?

– Да. Как вы узнали? – Похоже, что продавец слегка смутился. На щеках даже появился легкий румянец.

– Ну, у вас не местный акцент. И еще вы как будто слова забываете, – улыбнулся Джозеф. И тут же спохватился. – О нет, что вы, что вы! Не подумайте ничего! Я, можно сказать, люблю иностранцев! С ними всегда так интересно разговаривать! Не то что с местной публикой…

Юноша улыбнулся и протянул руку. Помедлив мгновенье, мистер Эверстон пожал ее. Ладонь молодого человека оказалась на удивление прохладной и нежной, такие руки редко бывают у мужчин… Ну, по крайней мере, – у мужчин традиционной ориентации. Впрочем, Джозеф не имел ничего против геев тоже.

– Алексей, – произнёс слегка нараспев парень.

– Джозеф, – и оба улыбнулись друг другу. – Приятно познакомиться.

– Как и мне, сэр, – кивнул продавец. – Итак, я могу вам чем-то помочь, Джозеф?

– Я даже не знаю… – Эверстон замялся. Он впервые задумался над тем, что же он рассчитывал тут увидеть и что, собственно, собирался приобрести.

– Тогда скажите, каких животных вы предпочитаете? Ползающих, бегающих, плавающих? Ммм… Простите… Как же это будет… А, шустрых? или не очень?

– Хм… Знаете, я даже не могу предположить… Может быть, ползающих?

– Одну минутку.

Алексей полез под свой прилавок и вскоре извлек из-под него достаточно вместительный аквариум. По его дну, периодически едва заметно подпрыгивая и мягко пружиня, перетекал из одного угла в другой… Честно, назвать это зверем, просто не поворачивался язык. Какое-то желе или студень весьма неаппетитного вида. Это было бордово-алой расцветки и постоянно меняло свою форму. В голову приходило только одно сравнение – амёба.

– Господи, что ЭТО?! – Джозеф и сам понимал, что подобная реакция глупа и наивна, но ничего умнее сейчас воспроизвести не смог.

– Борщ.

– Что?

– Борщ, – невозмутимо повторил продавец. Он слегка потряс клетку, и существо замерло в одном из углов. – Простите, он немного нервничает. Обычно он менее активен.

– Так оно еще и мальчик?! – мужчина склонился над аквариумом и принялся разглядывать неведомого борща.

– Честно сказать, я сам не знаю его пола. Просто привык считать, что это он, – улыбнулся Алексей. – Мне кажется, что борщ – гермафродит. Вот только он еще ни разу не размножался…

Мистер Эверстон тем временем продолжал разглядывать неведомую зверушку. Он попытался обойти лоток так, чтобы обзор был максимально хорошим, но существо неизменно переползало в противоположный угол. Наконец Джозеф просто попытался взглянуть на него сверху, и в тот момент, когда его лицо практически коснулось стеклянной крышки аквариума, борщ прыгнул. От неожиданности мужчина вскрикнул и отшатнулся от лотка, едва не упав, а юноша засмеялся.

– По-моему, вы ему понравились! – сквозь непривычно звонкий и веселый смех пробормотал он.

– Понравился? Да разве это… Это была не попытка нападения? – проворчал Эверстон, наблюдая, как размазавшийся по крышке студень сползает обратно на дно. Наконец борщ стек, обиженно что-то пискнул и завозился в центре аквариума, ползая кругами.

– Что вы, сэр! Он слишком дружелюбен, чтобы нападать на кого-то! Знаете, в природе у борща просто нет… ммм… естественных врагов, вот матушка и не наделила его способностью обороняться. Максимум, что он может сделать, – это ущипнуть вас. Ну, то есть, выделить слабенькую кислоту, которая не приведет ни к чему, кроме раздражения. Обычно он ею переваривает пищу.

– Да? – Джозеф скептически смотрел на это чудо природы. – А чем он питается?

– В основном – вареными овощами, – Алексей приоткрыл крышку аквариума и засунул в него руку. Борщ, видимо обрадовавшись, подпрыгнул, булькнул и моментально забрался на ладонь. – Картошка, капуста… как ее… эта… свекла! В основном свекла. Можно иногда дать кусочек отварной говядины, но он ее долго и плохо переваривает, так что увлекаться не стоит. Да и жирным становится, замучаетесь оттирать.

– Забавно… Первый раз встречаю такое… существо. – Джозеф внимательно следил за тем, что делал продавец. А юноша вытащил борща из его клетки и принялся легонько щекотать пальцем. Зверю это явно нравилось, поскольку он начал вибрировать и тихонько, но мелодично насвистывать какой-то мотив. – Скажите, а еще кто-нибудь у вас есть?

– Да, конечно! – Алексей пересадил поющего борща на плечо и вытащил еще один аквариум. В этой стеклянной клетке была вода и в ней перемещалось… Сначала мужчина решил, что это просто растительное масло, потом понял, что движения этого масла вполне осознанны и даже создают какой-то рисунок. Червь? Еще один борщ?

– А это что?

– Щи, – невозмутимо ответил продавец. – Мне кажется, что это амфибия, но оно явно не желает эээ… вылезать из воды. Честно говоря, про нее я знаю гораздо меньше. Щи плохо идет на контакт с людьми. Питается исключительно вареной капустой и ничем другим.

– Хм… Нет, спасибо. Щи, пожалуй, оставьте для эстетов или любителей медитации.

– Тогда, возможно, вас устроят коти? – Небольшая пауза, и на прилавке появился еще один аквариум. На его дне, среди разодранной в хлам газеты, копошились три непонятной формы темненьких существа. Периодически они молниеносно перемещались по дну аквариума в другую его точку и продолжали увлеченно… жевать? Джозеф не мог точно сказать, что делали эти… коти.

– Это – коти? – он ткнул пальцем в аквариум, и у этого места немедленно собрались все три особи, чуть-чуть подпрыгивая и издавая воркующе-рычащие звуки.

– Да. Котлеты. Или сокращенно коти. Они хищники, поэтому так и реагируют на ваш палец. Набрасываются на все, что движется. – Молодой человек смущенно улыбнулся и щелкнул по противоположной стороне аквариума. Все три коти стремглав бросились на звук. – В еде они неприхотливы, но 70 % их рациона должно составлять мясо в любом его виде. Более желательно, конечно, мелко нарубленное или пропущенное через мясорубку. Они просто обожают свинину!

– И… А… Они очень опасны? – Эверстон никак не мог поверить, что такие мелкие суетливые существа могут быть хищниками.

– Ну как сказать… Коти плохо прыгают, так что пока они в… аквариуме, то все в порядке. Но если одна убежит… честно, за последствия ручаться не могу. По своему опыту знаю, что они легко перегрызают куриные кости.

– Нет… – мужчина поежился. Заводить таких опасных зверей он пока не рискнёт. – Пожалуй, от них я тоже воздержусь… А есть что-то еще?

– К сожалению, больше ничем не могу помочь… – голос юноши разом погрустнел. Похоже, что он действительно хотел помочь мужчине обзавестись экзотическим питомцем. – Чебурека у меня взял знакомый, а шаньга вчера погибла. Глупенькая совсем была, молодая. Жалко…

Мистер Эверстон вздохнул, сочувствуя Алексею. Действительно жалко, когда гибнет столь редкий зверек, пусть он о нём никогда и не слышал. Даже борщ, на секунду замолчавший, затянул протяжный и грустный мотив. Этот зверь был намного умнее остальных. Решено!

– Я возьму борща! – кивнул сам себе Джозеф. – Уж больно милый малыш.

Борщ замолчал, а затем радостно запрыгал на плече Алексея и забулькал. Нет, этот зверь точно не так прост, как кажется! Юноша, видя реакцию питомца, засмеялся.

– Знаете, а вы определенно ему нравитесь! Я рад, что борщ нашел своего хозяина!

– Сколько он стоит?

– Пятьдесят два доллара ровно. Вот, возьмите, я тут написал кратко, как за ним ухаживать и как кормить. Да, и, пожалуйста, зовите его Борщ. Он привык к этому имени.

– Спасибо за совет, Алекс. – Эверстон протянул молодому человеку деньги. – А скажите, если не секрет, где вы набрали этой живности?

– Ну… – юноша замялся. – Понимаете… Я пойму, если вы передумаете, но… вам я откроюсь. Вы же знаете, что в местном мединституте есть кафедра биологических исследований? Так вот, там у нас есть общий холодильник… Мы им почти не пользуемся… Даже забыли, что он существует… В общем, я так скажу – не стоит оставлять свой обед в холодильниках надолго. Ну и стоит проверять сии устройства… ну хотя бы раз в месяц. Но уж точно не раз в три года.

Алексей смущенно улыбнулся, снял ликующего борща со своего плеча и снова посадил в аквариум, на этот раз небольшой и с удобной ручкой для переноски. Аккуратно пристегнув крышку, он передал его ничего не понимающему Джозефу и улыбнулся.

– Заботьтесь о нем хорошо, Джозеф. Уникальные звери не должны пропадать.

Наталья Резанова
Сашими
Рассказ

Что, сестрицы? в поле чистом

Не догнать ли их скорей?

Плеском, хохотом и свистом

Не пугнуть ли их коней?

Поздно. Рощи побелели,

Холодеет глубина,

Петухи давно пропели,

Закатилася луна.

А. С. Пушкин. «Русалка»

В наше время рабочие записи почти повсеместно делаются в ноутбуке. Но Елизавете казалось, что это лишнее. Что можно записать в ежедневник, там и записано. На сегодняшний день там значились:

встреча с возможным зарубежным инвестором – представителем «Селки инкорпорейтед»;

выступление в городской думе в связи с присуждением премии «Деловой человек года»;

и – если успеет – поездка в Приреченск, осмотр приобретаемых объектов. Последнее под вопросом, так как после думы вряд ли удастся быстро отвязаться от журналистов, а совсем не контактировать с этой братией в наше время нельзя.

Еще было два непонятных слова, обведенных зеленым маркером, – «Цубаки Санздюро».

Елизавета Никитична вздохнула и вызвала секретаршу.

Большая ошибка представлять современную секретаршу типовой дурой-блондинкой. Маша, офис-менеджер генерального директора группы компаний «Берегиня», не была ни блондинкой, ни тем паче дурой. Молодая женщина с двумя высшими образованиями (мехмат, отделение информатики, и экономический факультет гуманитарной академии), рыжеволосая, веснушчатая и при том вполне привлекательная, могла бы даже в наше тяжкое время найти более выскооплачиваемую должность. Она, однако, не спешила увольняться, не без оснований полагая, что у госпожи Амелиной есть чему поучиться. Женщина, управляющая группой компаний, зверь в России редкий, а в пресловутые тяжкие времена, когда частные предприятия, не связанные с госструктурами, пошли ко дну, как пассажиры «Титаника», – и вовсе фантастический. Собственно говоря, представление о том, что женщина может занять руководящий пост в любой сфере только через койку, в последние годы только утвердилось, и неважно, является владелец койки законным мужем бизнес-леди или нет. Разумеется, бывают исключения. Например, дама может быть не чьей-то женой, а чьей-нибудь дочерью.

Об отце начальницы Маша никогда не слышала, и, каким бы ни был старт Елизаветы Никитичны в бизнесе, в настоящее время она не имела ни влиятельного мужа, ни любовника – это Маша знала точно. Хотя могла бы. Женщина она была привлекательная и ухоженная. Определенно не первой молодости, так что же? Это среди попсы выглядеть надобно вечноюной, а для бизнес-дамы чрезмерно молодой вид скорее недостаток. Несолидно. Деловой партнер решит, что просто очередной папик прикупил своей кисе игрушку. Шубу, машину, фирму…

О партнерах, собственно, и зашла речь, когда Маша принесла кофе.

– Из «Лемута» не было факса? – спросила гендиректорша.

– Что вы, Елизавета Никитична, я бы вам сказала…

Концерн «Лемут» был вполне себе олигархичен, до него провинциальной «Берегине» было как до луны пешком, и Елизавета Никитична была весьма заинтересована в переговорах. Но столичные воротилы, как водится, разворачиваться не спешили. Поэтому «Берегине», хоть ее бюджет и пребывал в плюсе по итогам финансового года, приходилось из всех сил бить лапами, как лягушке в молоке. И хвостом, подумала Маша, вспомнив символ компании. Искать инвесторов и вкладываться самим… Ах, да!

– А вот от господина Мермана было сообщение. Он просит перенести сегодняшнюю встречу на другое удобное вам время.

– Вот как, – Елизавета Никитична допила кофе, на гладком ее лице не отразилось неудовольствия, но Маша подозревала – хозяйка просчитывает варианты действий на случай, если «Селки» пойдет на попятный. – Тогда у меня есть время съездить в Приреченск. Вызови Костю.

– Елизавета Нититична, вы можете опоздать в гордуму.

– Ничего. Не думаю, что я сегодня там задержусь. Все равно, даже в случае положительного решения, придется ездить туда не один раз.

Приреченск был одним из городов-спутников, расположенным за Волгой. Вместе с дорогой часа за четыре можно было уложиться. Правда, пробки, в особенности на мосту… но Костя – отличный водитель, умудряется просачиваться через любые заторы.

Пока Маша звонила ему, Елизавета также достала мобильник и просмотрела поступившие сообщения и пропущенные звонки. И не сказала ничего. Само по себе это могло ничего не означать, но Маша догадывалась, что связано это с неприятностями, которые сулит «Берегине» отмена сегодняшней встречи. А также – кто эти неприятности обеспечивает.

– Вы не сказали, что передать господину Мерману.

– Я сообщу о времени попозже. После брифинга.

Так и есть, решила Маша. Розка гадит. Розалия Пак со своим «Фараоном». Но, не будучи ни дурой, ни блондинкой, эти мысли не озвучила. Ей, и не только ей, было известно, что две наиболее влиятельные бизнес-дамы города пребывают в контрах. Маша, конечно, была на стороне родного начальства, хотя с чисто человеческой стороны Роза Пак была ей понятнее. Может, как раз именно поэтому.

Елизавета накинула пальто и, прежде чем выйти на улицу, достала из сумочки темные очки. Не анонимности ради – весеннее солнце сияло, а у реки просто слепило.

У подъезда на принадлежавшей «Берегине» стоянке, хозяйку дожидался серебристый «ауди» при водителе – добродушного вида, округлом, средних лет.

– В «Мир кожи»? – уточнил он.

Елизавета Никитична кивнула и загрузилась в машину.

Приреченск, куда направлялась госпожа Амелина, как и другие города-спутники, возник на месте старой промышленной слободы. В других слободах работали по железу, плели кружева, а здесь население с незапамятных времен занималось шорным ремеслом. После революции приреченские мастерские, естественно, национализировали и объединили в обрабатывающий комбинат. После смены исторических формаций он столь же естественно перешел в частные руки и, что удивительно, вплоть до последнего десятилетия занимался тем же, что и при царе Горохе и прочих царях. Изготовлением седел, уздечек и всего, потребного для конных заводов, школ верховой езды, киностудий и тому подобного. Но то ли коневодство и конный спорт пришли в упадок, то ли дешевле стало закупаться за границей, чем у отечественного производителя, но ООО «Мир кожи» – так к этому времени именовалось предприятие – сменило профиль. То, что стоило дорого, должно было и выглядеть дорого. «Мир кожи» принялся изготовлять эксклюзивную обивку для мебели, тисненые обои, футляры и переплеты для коллекционных изданий. Некоторое время на такой продукции комбинат даже процветал. Но «жирным годам» нежданно-негаданно пришел конец, спрос на продукцию «Мира кожи» резко упал, затем заказы и вовсе перестали поступать. Доследовала волна сокращений, тех, кого нельзя было уволить, отправили в неоплачиваемые отпуска. Последние месяцы комбинат не работал вообще, и владелец, отчаявшись, выставил его на продажу.

Елизавета Никитична рассматривала приобретение «Мира кожи» как возможный вариант. Состояние финансов «Берегини» это позволяло, но прежде следовало тщательней изучить, какого кота в мешке (кожаном) ей пытаются продать.

По крайней мере, не следовало опасаться наездов со стороны «зеленых» и санитарной инспекции – и те, и другие изрядно донимали комбинат в прежние годы за то, что, мол, отравляют экологическую среду. Что верно, то верно – отходы производства спокон веку сливались в реку. И, в отличие от радиоактивных отходов предприятий ВПК, в ту же реку сливаемых и вреда приносящих в разы больше, изрядно воняли.

Но сейчас из-за остановки производства не воняло ничего, а одичавшие от безденежья безработные жители Приреченска погнали бы отсюда всех, кто помешал бы вновь пустить комбинат.

Пока машина стояла в пробке на мосту, Елизавета успела созвониться с главным менеджером «Мира кожи», который подтвердил, что ее с нетерпением ждут. Ждать пришлось не долго, ибо пробка была для буднего дня вполне гуманная и быстро рассосалась. Но все же за это время Елизавета успела отметить, что темные очки оказались не лишними. В городе снег уже успел растаять, но лед на Волге упорно держался, несмотря на то, что перед началом навигации по реке пустили ледокол. Теперь по воде плавали огромные граненые глыбы, способные пустить ко дну если не «Титаник», то какую-нибудь грузовую баржу. И льдины, и темная речная гладь сверкали под солнцем различными оттенками полированного металла, и металл этот словно бы резал сетчатку.

Выскользнув из пробки, Костя резво направил хозяйскую машину в сторону Приреченска – там движение было поменьше, а дороги не настолько разбиты, чтобы застрять по пути.

На комбинате Елизавета провела ровно столько времени, сколько рассчитывала, предупредив, что для более тщательного осмотра предприятия вернется после, и к назначенному сроку оказалась под сумрачными конструктивистскими сводами городской думы. Перекусить она не успела, но чтобы заниматься делами в наше время, нужна железная выносливость, а ею госпожа Амелина обладала. Это могли подтвердить собравшиеся на брифинг журналисты. Некоторым было известно о прошлом лауреатки немного побольше, чем Маше.

Она появилась на сцене в далекие, теперь уже вспоминаемые с ностальгической слезой умиления времена, когда бизнесмены носили малиновые пиджаки и золотые цепи с «гимнастом», в качестве сожительницы одного из таких. Занимался он… никто уж точно не мог сказать, чем он занимался, наверное, как и все тогда, экспортом цветных металлов, ввозом китайских пуховиков и тайваньских компьютеров, изданием кинороманов и перепродажей гуманитарной помощи. В придачу к быстрым и легким деньгам полагался постоянный стресс, и новоявленный капиталист лечил его проверенным веками способом. Запои становились все более продолжительными. Вынырнув из очередного, длившегося примерно полгода, он обнаружил, что подруга жизни полностью переоформила на себя фирму, а он вроде как ни при чем. А когда бывший новый русский попытался было заикнуться о своих правах, шустро, как двое из ларца, одинаковы с лица, появились братки, крышевавшие фирму, и провели с ним разъяснительную беседу. Нет, его не закатали в асфальт и не утопили в Волге – здесь не Чикаго, я вас умоляю. Просто вскоре недавний носитель малинового пиджака разгружал ящики с водкой в ближайшем гастрономе, а еще через полгода скончал живот свой от цирроза печени.

Никто и не думал осуждать Елизавету Никитичну: дело житейское, по тем временам обычное, большинство присутствующих в зале могли припомнить десятки подобных историй.

С тех пор она несколько раз разорялась, поднималась, а в нулевые годы укрепилась настолько, что ее не смог подкосить даже кризис.

И вот теперь она получала из благосклонных рук мэра некую хрустальную загогулину, обозначавшую ее успехи в бизнесе.

Сама по себе загогулина нужна была госпоже Амелиной, как рыбе зонтик, но ее наличие обеспечивало некоторые налоговые льготы, и потому Елизавета согласилась участвовать в этом цирковом представлении.

Журналистов в зале собралось не так чтоб много, время было раннее, а мероприятие вполне официальное, горячую новость из него не сделаешь. Разумеется, награждение снимали для пары-тройки местных каналов. Амелину нередко показывали по ТВ – она неплохо смотрелась на экране. И сейчас тоже выглядела вполне себе. В строгом, но элегантном костюме, сером с искрой, туфлях на низком каблуке, с гладким лицом и светлыми волосами ниже лопаток. Напрасно все же смеются над блондинками. Что-то в них есть такое… успокаивающее. Надежное. И говорила она тоже вещи вполне обнадеживающие.

– Никто из нас не станет отрицать, что в период мирового финансового кризиса все мы столкнулись с определенными финансовыми трудностями. Не избежала их и группа компаний «Берегиня». Однако мы в «Берегине» не пошли на то, чтоб решать свои трудности, подобно многим другим компаниям, за счет повышения цен на нашу продукцию и сокращения штатов. Проанализировав сложившуюся ситуацию, мы пришли к выводу, что одной из проблем и даже, не побоюсь этого слова, бедой нашего рынка сбыта является вымывание с него дешевых товаров, что ведет к падению потребительского спроса, и, как следствие, углублению кризиса. Поэтому в качестве контрмер мы предприняли все, чтобы предоставить нашим согражданам добротные, но доступные по ценам товары широкого потребления…

Она в отличие от многих экономистов говорила о вещах вполне понятных – о косметике, бытовой химии и прочих не слишком важных вроде бы бытовых мелочах, без которых, однако, повседневная жизнь современного человека оказывается невозможной. Никто из собравшихся в зале не признался, что пользуется дешевой отечественной продукцией: патриотизм патриотизмом, а престиж следовало блюсти, – но судя по тому, что «Берегиня» выстояла в кризисные годы, на отсутствие спроса предприятия госпожи Амелиной пожаловаться не могли. Кроме того, «Берегиня» не перебегала дорогу действительно крупным хищникам и не совалась в серьезные и опасные сферы, что очень мило, женственно и не вызывает раздражения ни у журналистов, ни у читателей и зрителей.

– …устойчивый спрос на продукцию «Берегини», – продолжала Елизавета, – не позволил производству простаивать, а следовательно, не последовало и увольнений и сокращения рабочих вакансий. За это, в первую очередь, следует благодарить наших сограждан. Именно они, а не пресловутые эффективные менеджеры и системные аналитики, способны спасти нашу экономику, и я горжусь, что сумела оправдать их надежды и чаяния, о чем свидетельствует данная премия…

Мэр пару раз хлопнул пухлыми ладошками, его примеру последовали другие представители администрации. До сих пор Амелина ничего хвалебного не сказала в адрес местных властей. Они, правда, не поддерживали «Берегиню» на плаву, но все равного было невежливо. Власти надо уважать. Но, слава Богу, она не забыла упомянуть премию.

– Более того, – госпожа Амелина сделала паузу для пущего эффекта, – в настоящее время группа компаний «Берегиня» планирует расширить ассортимент выпускаемых товаров. А это означает расширение производства и, разумеется, увеличение числа рабочих мест, так необходимых нашей области.

Она не сказала ничего конкретного о покупке и реструктуризации «Мира кожи», а ее об этом не спросили, хотя, разумеется, слухи в городе уже ходили. Но так не делается в приличном обществе. Если сделка еще не свершилась, не следует слишком громко о ней заявлять.

Кто-то из чиновников пробубнил ответную речь о «положительной динамике в экономических процессах в нашем городе», дама из главного областного издания прочувствованно произнесла нечто о символичности названия «Берегиня» – в честь исконно славянского божества, призванного беречь и охранять домашний очаг, что так пристало женщине, и не случайно женщина возглавляет это предприятие (ясно было, что на аудитории отрабатывается текст завтрашней статьи). Прочими журналистами был задан ряд вопросов – как ни странно, не совсем глупых, о пресловутым ассортименте товаров – Елизавета Никитична дала понять, что речь идет об обуви и верхней одежде, и мероприятие тихо подошло к концу. Не те времена, когда вручение подобной премии оборачивалось непременным фуршетом. Собравшиеся знали, что халявы не будет, и потому расточились в положенные регламентом сроки. И только тогда Елизавета получила возможность подкрепиться. Она вовсе не была склонна к посещению пафосных заведений, обедала на европейский манер – после завершения рабочего дня, но не совсем по-европейски – дома, а днем, если была не в офисе, заезжала в «Декамерон». Игривое название объяснялось тем, что первоначально этот небольшой ресторанчик практиковал средиземноморскую кухню, но когда выяснилось, что она кассы не делает, добавил в меню также блюда русские и японские, что нынче модно. Тоже расширил ассортимент, да.

Туда Елизавета и велела ехать Косте, который, пока хозяйка витийствовала перед журналистами, успел пообедать в ближайшей блинной.

Уже в машине вспомнила, что собиралась позвонить Маше – распорядиться о встрече с представителем «Селки». Взялась за мобильник, который в здании думы отключала. Но прежде чем звонить, из какого-то дурного любопытства просмотрела поступившие сообщения.

Она прекрасно знала, что там увидит. И не ошиблась. «Хрен тебе в зубы, а не „Мир кожи“, сука. Селки поддержат своих. А ты только подделка, фальшивка, зомби ходячая».

Неходячий зомби – это просто мертвец, Роза. Впрочем, логикой ты никогда не блистала.

Но вслух Елизавета этого не сказала. Она думала – Розалия хочет получить поддержку «Селки» любой ценой и ради этого будет жать на солидарность. Перенос переговоров – кажется, следствие ее действий. Что ж, надо проиграть любые варианты.

Она также ничего не сказала на брифинге о возможных инвестициях. И правильно сделала. Тем более что ничего еще не было по-настоящему решено.

С Ричардом Мерманом она все же встретилась. Но, учитывая его недавний маневр, решила перенести встречу на нейтральную территорию. В тот же «Декамерон». Маша ненавязчиво намекала, что хотела бы сопровождать хозяйку, хотя знала – в переводчике с английского Елизавета Никитична не нуждается. Прежде Елизавета иногда брала Машу на подобные встречи – пусть опыта набирается. Но тут был не тот случай.

Они сидели за столом, отгороженным от общего зала перегородкой. Не отдельный кабинет, что намекало бы на совершенно излишний интим, но все-таки беседе обеспечена определенная степень приватности.

Мерман читал меню. И от усмешки вокруг глаз резче обозначились морщинки. Вероятно, его веселил уровень английского местных рестораторов. Вообще же его внешность отличала та типичная для иностранцев моложавость, из-за которой большинство из них кажутся жителям России слегка подмороженными подростками. Взлохмаченные русые волосы, здоровый румянец, веснушки, простодушная улыбка. Елизавета знала, что ни в коем случае не стоит доверять этому простодушию. «Селки» могут действовать крайне жестко, не зря же они захватили западноевропейский и североамериканский сектор рынка. Сделав заказ, Мерман сказал:

– Вчера я виделся с госпожой Пак.

Очевидно, он склонен был сразу обозначить свои претензии.

– Я поняла. – Елизавета едва заметно улыбнулась.

Но Мерман был серьезен.

– Как вам известно, в настоящее время политика «Селки инкорпорейтед» включает поддержку представителей водного народа в разных странах мира. Но госпожа Пак утверждает, что вы не принадлежите к водным девам и по большому счету являетесь зомби.

– По большому счету, – ответила Елизавета, – селки тоже могут проходить по разряду оборотней. Ведь вы меняете облик с тюленьего на человеческий.

– Да, – в голосе Мермана послышалось некое самодовольство. – Мы были первыми из водного народа, кто научился выходить на сушу. Еще до того, как это стало насущной необходимостью.

«И это тоже одна из причин, по которой корпорация „Селки“ получила приоритет в Европе».

– И вам прекрасно известно, что водный народ, как и род человеческий, включает разные племена.

– Вы имеете в виду разделение на морских и речных?

– И это тоже, но не только. Я не знаю, насколько вы в курсе, господин Мерман, но славянские водные девы все могут проходить по разряду «зомби». Ни одна из нас не рождается русалкой. Мы все – утопленницы.

– Да, я знаю, это отражено у наиболее авторитетных авторов, писавших о русских русалках…

– Кстати, термин «русалка» довольно позднего происхождения. Он пришел сюда с Запада, из тех краев, где чувствовалось влияние католицизма. Когда посвященные водным девам обряды искусственно прикрепили к розалиям, или в русском произношении русалиям. А ранее использовались другие. Среди них наиболее известным был «фараонка». Знаете, откуда он взялся?

– Увы, нет.

– Считалось, что фараон и его воинство, утонувшие в Красном море, превратились в mermen. – Елизавета вновь улыбнулась, на сей раз над человеческим невежеством, а Мерман несколько оживился.

– О, мне известна другая история, связанная с этим инцидентом. Якобы часть фараонова воинства отказалась последовать за ним и избежала утопления, но отправилась в изгнание. От них произошли нынешние ирландцы. Не уверен, что превращение в ирландцев лучше, чем в русалок, но такая версия есть.

– Ирландцы? Что ж, будем иметь в виду. Но мы отвлеклись, и по моей вине. Так вот, господин Мерман, существует и внутривидовое различие. Среди нас есть те, которые переродились в русалок, покончив жизнь самоубийством, и те, которые утонули случайно либо были утоплены. Между этими подвидами существует… исконная неприязнь.