Текст книги "Чудо-яблочко"
Автор книги: Наталья Капиева
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
СЫН ДАДАМЫЖА
Рассказывают люди, случилось однажды в старину, что вернулся некий князь из гостей и подъехал к коновязи, где ждали его слуги, чтобы помочь спешиться.
И вдруг – нá тебе! – откуда ни возьмись взлетел перед самым носом князя на верхушку коновязи петух и пропел:
– Ку-ка-ре-ку!
Слуги кругом суетятся, хлопочут: один уздечку схватил, другой стремя поддерживает, третий княжескую ногу из стремени вынимает… А князь медлит с коня слезать… «Что бы это значило? Как смел этот петух мне прямо в лицо кукарекать? – думает князь. Выхватил он из-за пояса пистолет и убил дерзкого петуха. Петух свалился на землю, крыльями захлопал и затих.
Спрыгнул тогда князь с коня, сам искры из глаз мечет, ногами топает.
– Скакуна моего к этой коновязи не привязывайте! Коновязь и петуха сожгите и пепел за аулом на берегу речки развейте по ветру! А потом всю землю вокруг коновязи на глубину двух локтей выкопайте и со двора вывезите! А потом арбу дочиста вымойте и наберите глины! А потом глину высыпьте в яму, поставьте новую коновязь и все кругом утрамбуйте катком! А как все сделаете, вокруг положите синие камни! Чтоб духу этого поганого петуха здесь не осталось!
Отдал князь такие дурацкие приказания, повернулся и пошел в дом. Слуги с ног сбились, кинулись выполнять. Князь обедал, князь почивал, а они трудились. Все сделали, даже двор подмели.
Вот вышел князь после сна на крыльцо, глянул по сторонам и молча обратно ушел.
Стали слуги между собой перешептываться, недовольство высказывать.
– Накажи его аллах! Он с жиру бесится, а у нас спины трещат! – шепнул один.
– Петух-то, бедняга, чем виноват? – шепнул другой. – За свое «ку-ка-ре-ку» жизни лишился…
– Это еще не все! – тихо сказал третий. – Видели, каким зверем князь смотрит? Того и гляди быть беде!
Ну, что на княжеском дворе случается, о том люди сразу узнают… Пошел слух про княжескую глупость по улицам и переулкам, по мельницам да просорушкам. Всюду, где люди соберутся, только о петухе и говорят да над князем посмеиваются.
Через дня три, а может, и больше, велел князь оседлать коня и поехал погулять на берег речки, поглядеть на те места, – где петушиный прах развеяли. Едет и вдруг слышит, запел кто-то на берегу, и далеко эта песня над водой разносится:
– С князем шутки не вздумай играть —
Князь без промаха бьет петухов!
Ку-ка-ре-ку!
Трепещи, петушиная рать!
Не собрать вам своих потрохов!
Ку-ка-ре-ку!
Князь на стременах привстал, хлестнул коня, огляделся по сторонам: нет никого! Все камни на берегу речки князь обшарил, а певца так-таки и не нашел.
Уже стемнело, когда вернулся князь в аул.
Выбежали навстречу слуги, помогли спешиться, а у князя пламя пышет из глаз, не только ближних – дальних обжигает.
Как глянула княгиня в лицо мужу, сразу спросила:
– Что с тобой? Кто тебя разгневал?
Князь ей рассказал без утайки, какую песню на речке услышал.
– Вот-вот! – рассердилась княгиня. – Сколько раз я тебе говорила – ты слишком разбаловал наших слуг. Из чужого аула петь никто не придет. Это свой пел!
– Когда же я их баловал? – оправдывался князь. – Да они одного взгляда моего боятся.
– Надо искать! – сказала княгиня. – Никуда этот горлопан от нас не денется!
И без того у князя сердце жгло, а княгиня еще масла подливала да всю ночь огонь раздувала. И всю ночь они вдвоем не спали, как вороны друг друга носами клевали. На рассвете начали перекликаться по всему аулу петухи:
– Ку-ка-ре-ку! Кукареку! Ку-ка-ре-ку!
Бросились князь с княгиней к окну.
Вспомнил князь застреленного петуха, вспомнил ехидную песенку и вздохнул тяжело… Ну, день настал, вызвал князь своего управляющего, рассказал ему, как все было, и говорит:
– Сквозь землю этот певун провалиться не мог. Ищи! Ищи где хочешь!
А управляющему одному ведь не сыскать. Рассказал он всю эту историю своим трем помощникам. Эти трое – троим приятелям рассказали. Что из одних уст вышло – в сто ушей попало… Трижды обошла весь аул песня про петуха, и весь аул над князем хохотал.
Вызвал князь управляющего и давай из него воду выжимать.
– Болтун бессовестный! – орал князь. – Ты еще пуще меня опозорил!
– Что пользы кричать, – вмешалась княгиня. – То, что сказано между двумя, уже не тайна. Думай лучше, как делу помочь.
– Вот как! – воскликнул князь. – Соберем сход и объявим – пусть выдадут этого певца. Кто его назовет, я того озолочу. А не выдадут – я с ними расправлюсь!.. Даю три дня сроку, – приказал князь управителю.
Три дня прошло, но певца не нашли. Рассвирепел князь. Над аулом словно гром гремит. Кого словом бранным хлестнет, кого плетью огреет, на кого конем наедет. В куриный череп готов аул загнать, в тесный чувяк втиснуть. Превратил аул в роговой волчок и знай подхлестывает.
Прошло еще три дня, а может, и больше, кто знает… Вконец измучил князь людей, но все же не выдают они насмешника.
И вот как-то рано утром вбежал в княжеский двор веселый плечистый юноша в дырявой черкеске, вскочил на новую коновязь и запел во все горло, да так ясно каждое слово выговаривает, что на весь аул слышно:
– С князем шутки не вздумай играть —
Князь без промаха бьет петухов!
Ку-ка-ре-ку!
Трепещи, петушиная рать!
Не собрать вам своих потрохов.
Ку-ка-ре-ку!
Эй, князь, перестань народ терзать! Люди же ни в чем не виноваты. Эту песню про тебя я сложил – Гирпи, сын Дадамыжа! – крикнул юноша. Спрыгнул с коновязи и был таков.
Первой на голос Гирпи выбежала во двор княгиня.
– Держите! Хватайте! Не пускайте! – кричала она слугам, но те только делали вид, что ловят юношу, а сами и не думали.
Побежала княгиня к князю.
– Теперь мы знаем, кого надо искать, – говорит она. – Это сын Дадамыжа, а зовут его все Гирпи.
Стали они вспоминать и вспомнили наконец Дадамыжа. Был такой плотник в ауле. Когда строили княжеский дом, Дадамыж надорвался – тяжелые балки таскал – и помер… И жену Дадамыжа княгиня вспомнила. Она ее однажды больную послала на чердак, где висело сушеное мясо, а у той от слабости закружилась голова. Упала женщина с чердака и убилась насмерть. А вот что после Дадамыжа сирота сын остался, об этом князь и княгиня слыхом не слыхивали.
А Гирпи, оказывается, рос себе, подрастал круглым сиротой: ни кола ни двора у него, где ночь застанет – там и дом. Люди его жалели. Кто кусок лепешки даст, кто кукурузными галушками накормит, а кто просто приласкает. Так и вырос – удалец удальцом! Когда же вырос, приютила его в своей сакле бедная старушка вдова. Or нее Гирпи узнал, как погибли его отец с матерью, и дал клятву поквитаться с князем.
– Так! – сказал князь, услышав от княгини новость. – Теперь злодей у нас в руках!
Позвал к себе управляющего и отдал приказ найти Гирпи.
На все чердаки поднимался управляющий. Во все подвалы спускался… Ходил по аулу, будто сетью покрытый, весь в паутине. Только Гирпи нигде не было!
Князь тем временем тоже даром не сидел. Каждый день велел седлать скакуна – Гирпи за аулом искал.
Вот едет как-то князь берегом реки и опять слышит знакомый голос:
– С князем шутки не вздумай играть —
Князь без промаха бьет петухов!
Ку-ка-ре-ку!
Трепещи, петушиная рать!
Не собрать вам своих потрохов.
Ку-ка-ре-ку!
Это пел Гирпи, и стоял он открыто на высоком камне у входа в пещеру. Князь выхватил пистолет, пришпорил коня и поскакал к нему. А Гирпи набросил на голову свою дырявую черкеску, замахал рукавами да как гикнул:
– Го-го-го!
Княжеская лошадь испугалась, закусила удила и понесла… Сбросила она князя под обрыв у речки и ускакала в аул. Увидел Гирпи, что князь без памяти, пистолет с него снял и пояс с кинжалом снял – все на себя надел. Теперь Гирпи с оружием!
А лошадь, вся в мыле, прискакала на княжеский двор без седока. Княгиня подмяла тревогу. Кинулись князя искать. Нашли, привезли в аул и стали отовсюду лекарей созывать.
Один лекарь сказал, что у князя печенка оторвалась.
Другой – что сердце с места сдвинулось.
Облепили князя пластырями и разъехались по домам.
Наутро князь пришел в себя и велел позвать управляющего.
– Сын Дадамыжа, – сказал князь, – живет в пещере у речки. Я его сам видел. Схвати его и приведи ко мне. Да положи мне под подушку мой пистолет.
– А где он, твой пистолет? – спросила княгиня. – Тебя вчера привезли без пояса и без оружия.
Как услышал князь о таком своем позоре, только и сказал:
– Это он, сын Дадамыжа! – и опять впал в беспамятство.
Вот еще три дня прошло, а может, и меньше, кто знает! Пробрался Гирпи ночью на княжескую конюшню, обрезал у любимого княжеского скакуна хвост и на коновязи повесил.
Утром прибежала к князю княгиня. Не терпелось ей новость сообщить:
– Ночью у твоего коня кто-то хвост обрезал и на коновязи повесил!
– Ой, горе мне! Умираю! – только и вымолвил князь и снова впал в беспамятство.
Но Гирпи князю покоя не давал. В ту же ночь он поджег княжеский дом. Согнал управляющий людей пожар тушить. А они как тушили? А так: если ветер тихо дул, они огонь раздували, ветру помогали. Сгорело дотла все княжеское богатство. Самого князя с княгиней еле успели спасти Тут не выдержало у князя сердце, разорвалось.
А что же дальше было?
А дальше вот что. Управляющий – старый волк – убежал куда-то.
Княгиня, словно рыба на песке, без ничего осталась.
А Гирпи разделил табуны князя и отары его овец между всеми крестьянами аула.
– Берите, добрые люди! – сказал Гирпи. – Это ваш труд, вот он к вам и возвращается.
Так рассказывают старики о молодце Гирпи, сыне Дадамыжа.
ВОЛК В ЗАПАДНЕ
У одного охотника был ослик. Ослик этот был большой лентяй и часто убегал от хозяина в поле, а то и в лес. И вот однажды в лесу напал на ослика волк. Совсем загонял волк бедного ослика. Почуял тот, что конец ему приходит, и выбежал на опушку. А на опушке охотник как раз выкопал глубокую яму – западню для диких зверей.
Ослик с перепугу перемахнул через яму, а волк на ходу перекувырнулся и свалился прямо в западню.
Ну, ослика, конечно, и след простыл, а волк воет, рычит, шерсть на себе от злости рвет. На ту пору скакал мимо маленький зайчонок. Учуял его волк и заскулил;
– Милый мой братик, какой ты пушистый, какой ты красивый! Ушки у тебя длинные, хвостик куцый – собаке не за что ухватиться. Передние ножки у тебя короткие – ты мастер скакать в гору. Задние ножки у тебя длинные – с горы ты сам собой катишься… Душа у тебя добрая, вытащи меня из ямы, ничего на свете для тебя не пожалею!
– Нет! – сказал зайчонок. – Нет, нет! Слово твое – дырявое сито! Никогда я тебе не поверю. Очень хорошо, что ты попал в яму. Сиди где сидишь!
И поскакал зайчонок своей дорогой.
Вот мечется волк, рычит и воет, шерсть на себе клочьями рвет. А на ту пору бежала мимо ямы лиса.
– Эй, свет очей моих, сестра моя, – завыл молк, – умней тебя нет среди лесных зверей. У тебя в хвосте сто хитростей… Вытащи меня отсюда. Что хочешь за это для тебя сделаю!
– Хм! А что же ты для меня сделаешь? – полюбопытствовала лиса.
– Кур, гусей, индюков – чего пожелаешь, притащу из аула. Лежи себе на боку, словно княгиня, да угощайся!
– И давно ты таким добрым стал? Нет, не хочется мне ни курятины, ни индюшатины… Сиди, братец, где сидишь! – сказала лиса, вильнула хвостом и побежала дальше.
Вот бьется волк в яме, от воя охрип, из угла в угол прыгает. А на ту пору возвратился на поляну ослик. Тот самый ослик, что чудом спасся от волка. Он заблудился в лесу и искал дорогу домой. Шел и хлопал ушами.
– Брат мой любимый, – взвыл волк. – Какой ты красавец! Уши у тебя, как у зайца, копыта, как у коня, хвост, как у быка! Тяжесть, что пяти быкам не поднять – ты один поднимаешь… А какая у тебя голова! Нет среди зверей никого умнее тебя! О свет очей моих, вытащи меня из этой проклятой ямы, и я сделаю все, чего бы ты ни захотел.
– А что ты для меня сделаешь? – полюбопытствовал ослик.
– Все пастбища в горах – мои, – ответил волк. – Я подарю тебе самый лучший луг! Там нет ни слепней, ни оводов, а есть зеленая травка и чистая вода. Ты будешь там свободный, твой хозяин не знает пути на этот луг. Разве тебе не надоело таскать тяжести?
У глупого ослика от сладких речей ум за разум зашел. Забыл он, что волк и осел – вечные враги. Стал на колени у края западни и свесил голову вниз. Волк подпрыгнул и вцепился зубами в длинное ухо ослика.
Света не взвидел ослик от боли. Поднатужился и вытащил поскорее волка из ямы.
– Отпусти мое ухо! – закричал он.
Но не тут-то было. Волк накинулся на своего спасителя и съел его.
Наелся до отвала. Лег на солнышке и захрапел на весь лес.
А в это время охотник решил проверить: не попался ли в его западню какой-нибудь зверь? Увидел спящего волка, застрелил его и содрал с него шкуру.
КАК ВОЛК СВОЮ ДОЛЮ ПОЛУЧИЛ
Однажды ночью лиса отправилась в аул кур воровать. Схватила она жирную курочку и побежала в лес. Собаки аула почуяли лису и погнались за ней. Догнать лису они не догнали, но напугать напугали… Не переводя духа, с курицей в зубах, насилу добралась лиса до ближайшей лесной опушки.
А тут уж и светать начало, и встретился ей волк. Он тоже был на ночной охоте, но ничего не поймал и шел злой, голодный. Остолбенела лиса от этой встречи, чуть курицу не выронила.
– Ну, чего дрожишь? – заворчал волк. – Не бойся! Откуда у тебя курица?
– Ах, волк, – сладко сказала лиса и вильнула хвостом. – Это моя доля из тех кур, что нам, лесным зверям, в ауле выделили. Мне целых три досталось, но всех сразу я унести не могла. Одну взяла сейчас, а две другие как-нибудь потом заберу. А тебе, волк, там, говорят, целых пять кур причитается. Хозяева ждут не дождутся, когда ты за своей долей придешь.
– Ну?! – обрадовался волк. – Если так, откладывать нечего. Побегу туда сейчас же! – И побежал в аул, а лиса со своей курицей – к себе домой, в нору.
Только добежал волк до аула, как накинулись на него собаки.
– Вы на меня не лайте! Вы меня не кусайте! – уговаривал их волк. – Я ведь не воровать пришел. Я пришел за своей долей. Отдайте мне моих пять курочек, и я уйду!
– Вот твоя доля! – ответили собаки. – Получай! – и вцепились ему в бока.
«Эге! – смекнул волк. – Тут как бы самому целым уйти! Ну их, этих кур! Приду за своей долей как-нибудь в другой раз!»
Кинулся он наутек, а собаки следом. Полшкуры на нем ободрали, еле-еле волк от них в лесу укрылся.
Сидит он, тощий, сердитый, раны свои зализывает. А мимо бежит веселая, сытая лиса. Да прямо на волка с разбегу и наткнулась.
Испугалась лиса, что худо ей будет, а волк говорит:
– Не бойся, милая, подойди поближе!
– Чего мне, – вильнула лиса хвостом, – чего мне бояться? Мы же с тобой старинные приятели! А скажи: почему это была у тебя шуба серой, а сейчас покраснела?
– Потому, что тебя послушался, – мрачно ответил волк. – Пошел сдуру в аул, а там меня чуть собаки не разорвали.
– Это была большая ошибка, братец! – закричала лиса. – Разве можно заходить в аул среди бела дня?! Залечивай-ка поскорей свои раны. Вечером я сама тебя поведу.
– Вечером? – удивился волк. – Да я и за месяц не поправлюсь!
– Если послушаешься меня, поправишься еще до заката солнца, – пообещала лиса. – Только имей в виду, придется тебе потерпеть.
И снова поверил глупый волк хитрой лисе.
– Мне лишь бы поправиться! Лечи меня. Я терпеливый, любую боль вытерплю, – похвастался он.
– Хорошо! – сказала лиса. – Тогда начнем с того, что ты пойдешь и поваляешься в крапиве. Крапива будет тебя жечь, но ты не обращай внимания. После этого ты пойдешь и покатаешься в колючках. Колючки будут впиваться в твои раны, но ты потерпи. А потом тебе надо искупаться в соленом озере, – тут уж держись, будет больно, говорю заранее. Зато потерпишь – будешь здоров! Ну, а после всего полезай в свое логово и высунь хвост наружу. Но, чур, сиди смирно, не вылезай!.. Чуть стемнеет, я тебя позову – пойдем в аул, получишь свою долю!
Все исполнил волк, как велела лиса.
Перво-наперво повалялся он в крапиве. Какие он тут муки испытал, лучше не спрашивать! Из крапивы выскочил – в колючки забрался. Как он тут страдал, если даже и расскажут вам, все равно не поверите!.. Из колючек еле выполз – к соленому озеру поплелся. И когда в озеро окунулся, тут уж не стерпел, завыл в полный голос.
А коварная лиса на все это со стороны смотрела да над волчьей глупостью посмеивалась. После того как испробовал бедняга такое тяжкое лечение, потащился еле живой в свое логово. Залез поглубже, как лиса сказала, хвост наружу высунул.
Кинулась тогда лиса в поле искать охотника с собаками. Нашла, мелькнула хвостом перед самым носом у собак и повела их к волчьему логову. Увидели собаки волчий хвост и давай волка из норы тащить.
А вскоре и сам охотник подоспел. Отогнал он собак и убил волка.
СТАРИК И ВОЛК
Собирал как-то один бедный старик в лесу шишки. Набрал полный мешок, завязал, на плечо взвалил и домой пошел. По дороге встретился ему волк.
– Добрый человек, – жалобно сказал волк, – за мной гонятся охотники. Спрячь меня поскорее, в мешок, я тебя за свое спасение отблагодарю. Все, что попросишь, дам, только спаси. Скорее, скорее!..
Пожалел старик волка, высыпал шишки, спрятал его в мешок. Только успел завязать, охотники тут как тут. Поздоровались и спрашивают:
– Не сидел ли ты здесь какого-нибудь зверя, отец?
– Недавно один волк стороной пробегал, – ответил старик. – Кажется, налево, к опушке свернул…
И охотники поспешили в ту сторону, куда указал старик.
– Далеко ли охотники? – спросил волк из мешка.»
– Далеко, уже и не видать!
– Тогда развяжи мешок и выпусти меня поскорее, – ласково сказал волк.
Выпустил старик волка на свободу. Волк оглянулся по сторонам, увидел, что охотников и в самом деле нет, и зарычал:
– Теперь, старик, я тебя съем!
– Это как же так! – изумился старик. – Я тебе добро сделал, я тебя от смерти спас, а ты меня съесть хочешь…
– Такая моя волчья порода! – гордо ответил волк.
– Ладно! Только ты не торопись. Давай спросим у первых трех встречных, – предложил старик, – съесть тебе меня или не съесть? Что они скажут, то и будет.
Как старик предложил, так и сделали.
Первой встретилась им худая, кожа да кости, старая лошадь. Поздоровались они с ней и рассказали о своем споре.
Лошадь покачала головой, подумала и сказала:
– Я всегда старалась угодить хозяину и работала не жалея сил. А он, когда я состарилась, выгнал меня со двора, и осталась я бездомной, бесприютной… Пусть волк съест тебя, старик! Так я думаю.
Второй встретилась им дряхлая, беззубая собака. Поздоровались они с ней, рассказали о своем споре.
Собака вильнула хвостом, подумала и прошамкала:
– Я много лет стерегла скот и двор моего хозяина. А теперь состарилась – и он выгнал меня прочь. Разве это справедливо? Пусть волк тебя съест, старик!
Волк остался очень доволен такими ответами, и отправились они со стариком дальше.
Третьей повстречалась им лиса, она была на охоте и возвращалась к себе домой. Поздоровались с ней старик и волк и рассказали о своем споре.
Лиса сначала задумалась, а потом хитро засмеялась.
– Я вам не верю, обманщики! – сказала она. – Сам ты, волк, такой большой, зубы у тебя такие длинные, хвост у тебя такой толстый… Как ты можешь поместиться в таком маленьком стареньком мешке?
Волку не понравились слова лисы. Он рассердился.
– Не сердись, – уговаривала его лиса. – Лучше полезай в мешок. Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.
Согласился волк и полез в мешок, но хвост высунул наружу.
– Я ведь говорила, что вы обманщики! – закричала лиса. – Твой хвост не помещается в мешке, волк!
Тогда волк скрючился и поджал хвост, а старик, который уже смекнул, к чему клонит лиса, быстро завязал мешок.
– Теперь бей его! Да в другой раз будь умнее, – посоветовала лиса и побежала своим путем.
Взял старик толстую дубину и давай по мешку колотить.
– Век, – говорит, – буду помнить волчью породу!
«Кто задумал зло – не уйдет от расплаты», – говорит пословица.
Карачаевские сказки
КОКАЙЧИК
Давным-давно жил в одном ауле старик. Бедный он был человек. Ни земли, ни коня, ни хорошей одежды никогда не имел. Был у него маленький сын по имени Кокайчик. Пришло время старику умирать. Позвал он к себе мальчика и говорит:
– Запомни, Кокайчик! Как умру я, можешь идти куда хочешь. Не ходи только в сад на той стороне горы. – Сказал и умер.
Остался Кокайчик сиротой. Много исходил он разных тропинок. А вот в сад, о котором ему отец говорил, никогда не заглядывал. И пришло ему однажды в голову: «Дай-ка посмотрю тамошние места!» – Забыл, видно, мальчик отцовский наказ, отправился в этот сад.
Перевалил через гору, видит – кругом плодовые деревья стоят, поспевают яблоки, и груши, и сливы…
«Вот так так! – подумал Кокайчик. – Такой славный сад, и отец запретил мне сюда ходить!» Забрался на самую высокую яблоню и давай яблоки есть. Самые красные да спелые выбирает!
Вдруг, откуда ни возьмись, явилась перед ним злая черная эмегенша[3]3
Эмегенша – сказочная злая великанша.
[Закрыть].
– Эй, маленький человечек, эй, глупенький человечек! Ты что здесь в моем саду делаешь? – страшным голосом закричала она.
– Не видишь, что делаю? – удивился Кокайчик. – Яблоки ем!
– Брось, – говорит хитрая эмегенша, – и мне яблоко, только не с этой, а во-он с той высокой яблони.
Хотел Кокайчик с одной яблони на другую перепрыгнуть и упал прямо в подол к эмегенше.
– Ага, глупенький человечек! Попался! Вовремя я тебя поймала. Мои бедные детки умирают с голоду. – И потащила эмегенша Кокайчика к себе в дом.
– Вот, детки, – говорит она сыну и дочке, – сейчас я приготовлю вам обед!
Отправила эмегенша своих детей погулять, налила в большой котел воды, вывалила Кокайчика из подола прямо в котел.
Развела она жаркий огонь.
Плавает Кокайчик в котле и чует, как быстро нагревается вода, все горячее становится, так что уж и терпеть невозможно!
А у эмегенши тем временем кончились дрова, и она отправилась за ними во двор. Выскочил Кокайчик из воды (котел-то ведь закипает!) и бросил вместо себя в кипяток одежду маленьких эмегенов – детенышей эмегенши.
Только успел Кокайчик на чердак залезть, спрятаться, как вернулась эмегенша с охапкой дров. Подбросила она поленьев в огонь, сидит, ждет, когда Кокайчик сварится Вот какое-то время прошло, взяла она половник, стала суп пробовать. Зачерпнула и вытащила шапку своего сыночка!
Взвыла эмегенша от злости… А Кокайчик с чердака:
– Мяу!
– Вот ты где, негодяй! Как ты туда забрался? – взвыла эмегенша.
– Очень просто. Поставил друг на друга бочку, котел, скамейку и в скамейку раскаленное шило воткнул. Оперся ногой на шило и прыгнул на чердак, – объяснил Кокайчик.
Взгромоздила эмегенша в кучу все, что в доме было: и бочки, и столы, и ведра, и табуретки, накалила шило на углях докрасна, в табуретку воткнула. А потом подпрыгнула и ногой – прямо на шило! Вонзилось шило эмегенше в пятку, и свалилась она без памяти на землю.
А Кокайчик спустился с чердака и убил эмегеншу.
Потом позвал всех жителей аула и роздал им все ее добро. Вот вам и маленький Кокайчик! Хитростью победил злую эмегеншу и остался жив.
Как не видели мы всего этого своими глазами, так не видеть нам никаких бед и напастей!
