Текст книги "Цыплёнок (СИ)"

Автор книги: Наталья Баженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Легко подхватил, одарив лёгкой улыбкой, в которой, однако, Мишель почудилась угроза. Да ещё до кучи послышался одобрительный гул от тех самых охранников, на которых девушка так надеялась. Так что пришлось воровке криво ухмыльнуться и вновь следовать за колдуном унылым хвостиком, послушно примерять выбранное им... А параллельно изо всех сил подавлять рвущиеся наружу слёзы. Нельзя. Нельзя показывать перед врагом слабость, да и проблем он ей потом за такую «демонстрацию» устроит по самое небалуй.

Прямо же просить помощи Мишель не решилась – была абсолютно уверена, что уж этот-то выкрутится. А потом накажет, в лучшем случае запрёт в подвале, что автоматически исключит даже те ничтожные шансы удрать, что ещё остались.

Девушка тряхнула головой, аккуратно вытирая глаза кончиками пальцев, стараясь не задеть макияж – заметит. Нельзя. Ведь ещё не всё потерянно, да? Мишель на пробу улыбнулась в висевшее слева зеркало: получилось откровенно жалко.

Сделав пару глубоких вдохов-выдохов, девушка поднялась и, не давая себе время на раздумья, откинула шторку. Чёрный стоял напротив, едва заметно чему-то улыбаясь.

– Пошли? – еле сдерживая нетерпение бегом убраться из опостылевшего бутика, спросила Мишель, дёрнув колдуна за рукав.

– Ой, уже? – тут же защебетали консультантки. – А у нас ещё и чулки есть.

– Да ну? Какие? – с энтузиазмом откликнулся Себастиан, мягко отцепив пальцы воровки от своего пальто, поспешил к указанной витрине.

Девушка прикрыла глаза, сжав кулаки. Внутри кипело от бешенства. Воровка мрачно хмыкнула и, резко развернувшись, направилась к стоящему в углу стулу. Подводит в последнее время ее выдержка. После четырёх часов на ногах даже табуретка казалась манной небесной. Мишель отвернулась, вперив взгляд в розовый, необъятных размеров лифчик. В стразах. Воровка склонила голову к плечу, недоумевая: КЕМ надо быть, чтобы купить подобное? Перед глазами в полный рост встала заведующая, девушку передёрнуло.

– О чём задумалась? – ладонь незаметно подошедшего колдуна ласково скользнула по макушке Мишель.

– Ни о чём. Всё? – девушка, испуганно вздрогнув, рукой сбросила чужую конечность с волос, раздражённо прищурившись, задрала голову.

– Угу, – едва заметно улыбнувшись, чёрный кивнул.

– Спасибо за покупки, – радужно улыбнулась одна из продавщиц, – мы надеемся, вам понравилось.

И дружно посмотрели на Себастиана. Мишель как никогда ясно почувствовала себя мебелью, кольнуло яростью и презрением к себе, ему и миру в целом.

– Нет! – резко вспылила до предела разозлившаяся девушка, дёрнув колдуна за локоть. – А вот вам, судя по всему, понравилось! Особенно выставлять полуголую малолетку перед неизвестно кем.

Напоследок одарив растерявшихся и даже, кажется, чуть смутившихся консультанток яростным взглядом, Мишель уцепилась за рукав ухмыляющегося Себастиана, настойчиво потянув его к выходу. Колдун, озорно подмигнув девушкам, охотно поддался, предварительно подхватив многочисленные пакеты.

На пару минут повисла тишина; воровка злилась, чёрный забавлялся, цепко скользя взглядом по блестящим витринам.

– Ну и зачем ты так? – подал голос, только девушка чуть остыла, Себастиан.

– А что, – с вызовом вскинулась Мишель, гордо вздёрнув подбородок, – считаешь, не заслужили?

– Нет, конечно, – тихо засмеялся чёрный, – заслужили, равнодушие – паралич души, они ведь видели, по большей части даже поняли. Не беспокойся, цистит лечить они будут не один месяц.

– Цистит? – резко остановившись и округлив глаза, переспросила девушка.

– Ага, – охотно подтвердил колдун, перебрасывая пакеты в одну руку и обнимая с опаской покосившуюся на него Мишель второй. – Считаешь, не заслужили?

Воровка тихо фыркнула, отведя глаза и без труда узнав собственные слова. Было как-то не по себе, но врать себе Мишель не видела смысла, даже немного приятно. Консультантки заслужили, точно заслужили, и совесть её не трогала. А вот своеобразная мораль Себастиана неприятно удивила: значит, охотно попользуюсь и прокляну? Последнюю мысль девушка с некоторым возмущением озвучила вслух.

В ответ колдун, улыбаясь, лишь фыркнул и полез во внутренний карман пальто, вытаскивая тонкий, модный нынче айфон. Быстрым движением большого пальца разблокировал, открыл последние звонки и, нажав вызов, поднёс к уху.

– Приезжай, полчаса, – убрал назад и обратился уже к Мишель с теплом и некоторой иронией в голосе. – Голодная, да? Пошли, цыплёнок, будет тебе целый тазик овса.

– А тебе целое поле ромашек, – беззвучно съязвила воровка... правда, ей всё же показалось, что чёрный услышал. Тонкие губы едва заметно поджались.

Спустя десять минут девушка уже с аппетитом запихивала в рот сладкое воздушное пирожное, запивая его молочным коктейлем. Было вкусно, очень, особенно на пустой желудок.

Случится это событие могло и раньше, если б не привередливость Себастиана: тут воняет, там персонал подозрительный, здесь людно чересчур. В конце концов, психанув, Мишель упёрлась в очередном кофе, отказавшись сдвинуться и на метр. Колдун, глядя в упёртые синие глазищи, вынужден был уступить, тем более не так уж тут было и плохо, не чета, по крайней мере, предыдущим.

Чёрный же рассеянно крутил белую кружку в руках, отчего какао внутри омывало едва ли не до краёв то левую, то правую стенку. Взад-вперёд ему, видно, не нравилось. Спустя пару минут Себастиан встрепенулся, выплывая из мыслей, и нацелил нечитаемый взгляд на тут же едва не подавившуюся девушку.

– Я не совсем понял про поле ромашек, цыплёнок, – обманчиво мягким тоном, вроде бы мирно и между делом, спросил он, однако в голове Мишель тут же всплыли его давешние слова: «уж явного хамства не потерплю». Стало как-то не по себе.

– М-м-м, – воришка, покраснев и стушевавшись, отложила ложку, – ну-у-у.

– Му-у-у. Что ты имела в виду? – колдун приторно-ласково улыбнувшись, склонил голову к плечу.

– Я? – девушка изобразила удивление и поспешно реализовала только пришедшую идею. – В туалет хочу!

– Иди, – с лёгкой ехидцей великодушно разрешил чёрный.

Воровка, неловко ухмыльнувшись, поспешно сорвалась с места.

***

Мишель, подержав руку под краном, провела ледяной влажной ладонью по горящему лбу. Кончики пальцев онемели, кожа покалывала. Мишель тяжело вздохнула, утомлённо помассировала виски.

«Ну, не говорить же ему правду! Или разозлится или, что вероятней, засмеёт. А всего-то и надо было, что держать язык за зубами, сколько уже неприятностей из-за этого словила. А мало, епт!» – девушка с досадой на себя закатила глаза, болезненно прикусила нижнюю губу, отметив безобразно алые пятна на щеках, – «... а ведь некоторые ещё и истерить красиво умеют...»

Воровка ещё немного постояла, облокотившись о раковину и только добившись относительного спокойствия и обречённо наморщив нос, отправилась на «эшафот» – в туалете вечность не просидишь.

– Быстро ты, – иронично выгнул бровь Себастиан, лениво отхлебнул из стакана.

– Угу, – девушка, плюхнувшись на стул, быстро, в две ложки запихнула, остатки пирожного в рот, чёрный лишь покачал головой на такое бескультурье, усмехнулся на столь наивную уловку.

– Вернёмся к ромашкам, – мягко напомнил, облокотившись о стол локтем.

– А, может, не надо? – дожевав, тихо спросила девушка.

– Надо, – ободряюще улыбнувшись, заверил колдун.

– Не хочу.

– Мише-е-ель.

– Ну, ты мне пчёлку напоминаешь, – застенчиво отведя глаза, призналась воровка, за игрой скрывая неподдельное смущение, всё-таки свои мысли она предпочитала держать при себе. Особенно такие.

– Кого?! – чёрный был по-настоящему удивлён, даже стакан оставил в покое, опустив его на столешницу.

– Пчёлку, – Мишель пожала плечами, нехотя перевела взгляд на Себастиана. – Чёрно-жёлтый. Мёдом пахнешь, глаза золотые. И жалишь, когда чего не нравится.

Колдун положил руки на стол и, мелко трясясь, уронил на них блондинистую голову. Девушка тоскливо оглянулась на выход, с некоторой надеждой уточнила:

– Плачешь?

– Р-ры-д-даю, – прозаикался Себастиан и, не выдержав, засмеялся вслух.

Воровке стало немного стыдно и досадно. А ещё странно – смех у колдуна был красивый, чистый, низкий. Она даже чуть заслушалась.

– Откровение на откровение. М? – предложила Мишель, пару минут погодя, дождавшись, пока чёрный успокоится.

– Что ты хочешь знать? – Себастиан, фыркнув, откинулся на спинку стула, уголки тонких губ так и ползли вверх. Настроение у него явно зашкаливало.

– Почему "цыплёнок"? – начала с малого девушка.

Колдун с некоторой ностальгией улыбнулся:

– Одна небезызвестная тебе троица в первую нашу встречу страшно напомнила мне курей. Два петуха и курица-наседка. Гордые, суетливые, побитые короли в своём курятнике. Изменились, конечно, гонора поменьше, но смысл тот же. А так, как пришла ты с ними, прозвище прилипло и к тебе, Мишель. Цыплёнок. Нечто маленькое, неуклюжее, такое хрупкое, но очень яркое, тёплое, пушистое. Никого не напоминает?

– Нет, – тихо буркнула девушка, роль домашней птицы её как-то не прельщала.

– Из пипетки уже кормить не надо, на лапки поднялась, но ещё слишком слабая. Трудно сказать, что хуже. Я или скажем кто-то из твоих взрослых коллег, – Себастиан пожал плечами, откинулся на спинку стула, смерив взглядом напрягшуюся Мишель. – И, не дай Бог, родственники – согласно законам одарённых, до совершеннолетия никаких прав ты не имеешь. А это, кстати, пятьдесят лет. Ты очень сильна, необразованна, наивна и, главное, ничего общего, кроме парочки хромосом, с ними не имеешь – значит, не жалко.

Девушка отвела взгляд в сторону, пусто уставившись в пол. Верить колдуну не хотелось, особенно насчёт предполагаемых родственников, но с другой стороны... Они ни разу даже не побеспокоились ни о ней, ни о матери, ни о бабушке. Бабушка, насколько Мишель смутно помнила, знала много и, кажется, чего-то боялась. По крайней мере, в ближайший город за покупками она ездила обвешавшись амулетами и по самые пятки измазавшись гримом. Та самая сбежавшая овечка? Тогда почему?

– То есть, даже если я избавлюсь от тебя, – в тоне воровки скользнули унылые нотки, – то неизбежно наткнусь на такого же? И слава средиземным пиявкам, если это будет именно такой, как ты?

– Как-то так, – чёрный потянулся за стаканом, – только, скорее, он натолкнётся – у тебя на шее амулет. Защитит, но лишь на расстоянии, в паре метрах шансов остаться инкогнито нет. А насчёт второго... в каждом положении есть плюсы и минусы. Я, по крайне мере, не заставлю тебя рожать целый выводок в надежде получить сильного наследника – нафиг надо? А вот одарённый "коллега", – Себастиан издевательски потянул последнее слово, – очень даже может быть.

– И что нужно именно тебе?

– Не буду пугать. Скажу лишь – останешься жива.

– Утешение, – в сторону фыркнула немного расслабившаяся Мишель.

– Лучше чем ничего. И да, выбирай дар или свобода, у тебя две недели. Не дашь ответ в срок, решу сам.

Девушка поморщилась, неприязненно поджала губы. Повисла неуютная тишина, разбавляемая лишь тихим, невнятным гулом чужих голосов.

– Что будет, если я выберу свободу? – спустя пару минут ровно, почти равнодушно спросила воровка.

– Выпью и отпущу, – легко, будто разговор шёл о погоде, отозвался чёрный.

Мишель это пренебрежение здорово покоробило. Уже почти не надеясь на счастливый финал, она глубоко вздохнула и обречённо поинтересовалась:

– А дар?

– А вот здесь уже лучше, ты будешь привязана ко мне, скорее всего навечно, но не в качестве домашней зверюшки, а в качестве сперва ученицы, а потом, может быть, и равной. И, кто знает, может рано или поздно ты даже превзойдёшь меня? – колдун искушающе улыбнулся.

– И как пройдёт эта... – девушка замялась, но поморщившись, таки выдавила, – "привязка"?

– Н-ну, – повременил чёрный с ответом, глотая из полупустой кружки, – если вкратце: я лишу тебя девственности.

Мишель вздрогнула, широко раскрытыми глазами на него глядя. Этого она как-то не ожидала. На бледных щеках появился румянец, девушка отвела взгляд, заморгала, прогоняя слёзы, тихо пробормотала:

– Это обязательно?

– Угу. Мишель, – внезапно мягко начал Себастиан, перегнувшись через стол и поймав холодную ладошку воровки, – один раз, больно не будет, и ты сможешь забыть об этом как о страшном сне.

Мишель вздрогнула, затравленно, сквозь слёзы на него покосившись. Вытянула руку из тёплой ладони, обиженно отвернулась, откинувшись на спинку стула и скрестив руки под грудью. Вопросы задавать больше не хотелось, а вот успокоиться, унять истерично бьющееся сердце и обдумать узнанное стоило.

***

Возвращались в тишине. Себастиан задумчиво молчал, воровка с поистине мазохистским удовольствием придавалась унынью, в итоге сумев накрутить себя так, что, в конце концов, решила, что никакая реальность и рядом не валялась с такими фантазиями. Заранее планировать девушка тоже ничего не стала, понадеявшись на «авось». А толку? Сейчас ни единой возможности избежать ультиматума она не видела.

Оставшееся время же Мишель целиком посвятила навязанной дилемме: дар или свобода? Посвятить-то посвятила, да только ответ был так и не найден. Пришлось менять и мнение об утреннем «эксперименте», ибо он наглядно показал – она способна не только на болтовню с лесом. На душе повисла неподъёмная тяжесть. Нужно было решать, ведь именно от этого зависит её дальнейшая жизнь, а в голове пусто, только ветер тоскливо воет.

Девушка устало прислонилось виском к стеклу. Это всё равно, что найти в любимой, зачитанной уже до дыр книге новую главу. Волнующе приятно, едва сдерживая нетерпение, дрожащими руками открыть новую страницу, прочитать название... а затем поверх заветных строк ляжет ладонь, причём так, что отдельные фразы проглядываются, но в единую картину уже не складываются. Поднять горящие непониманием и обидой глаза, чтобы наткнуться на заявление, что прочитать не получится. Бесплатно.

Мишель вздохнула – умудрилась же.

Остаток дня прошёл тихо; едва подъехав, чёрный куда-то умчался, оставив Мишель на попечение вчерашним молодцам. Ну, а те заморачиваться не стали и, вручив воровке толстую книжку древне-японских мифов, заперли в комнате.

Вымотанная за день девушка, полистав ту с часок, как-то незаметно для себя задремала. Благо, читать воришка любила лёжа, и боль в спине ей с утра не грозила.

10 – Энергия. Вино. Алтарь

Время летело быстро. Мишель почти не вылезала из огромной библиотеки колдуна, на что тот смотрел сквозь пальцы, временами балуя девушку своим присутствием. А вот спустя полторы недели особняк неожиданно наводнили странные личности, и раздолье, хоть и относительное, конечно, кончилось. Себастиан поджал губы и запер воровку в комнате, строго-настрого запретив из неё выходить.

А Мишель и не хотелось. Тем более единственный раз, когда она едва не поддалась любопытству, медальон обжёг таким жаром, что девушке стало по-настоящему страшно. Были у неё проблемы и без этого – отведённые чёрным две недели подходили к концу. Шанса сбежать так и не представилось, более того, воровка окончательно убедилась в его полнейшем отсутствии, так что выбор, хотя он ей и не нравился, Мишель сделала. С тех пор внутри поселилось то неприятное ожидание чего-то нехорошего, которое с одной стороны «побыстрей бы», а с дрогой – не хочется и всё тут. Да и вообще, был ли этот самый выбор? На этот счёт у Мишель появились некоторые мысли, которыми она просто жаждала поделиться с мерзопакостным колдуном.

Одно было хорошо – порез на ладони затянулся. Наконец-то.

В ожидании прошло ещё два дня, а на вечер третьего неожиданно явился чёрный. Усмехнулся на чуть удивлённый взгляд, захлопнул дверь ногой и, поставив поднос на тумбочку, расслабленно плюхнулся в единственное в комнате кресло. Девушка вздохнула, потёрла лоб, закрыла рот и, скрестив ноги, ловко перетащила ужин на покрывало. Фыркнула, непринуждённо сообщила, проигнорировав недовольный взгляд:

– Я почти рада тебя видеть.

– Чýдно, – слабо улыбнулся колдун. – Маешься со скуки?

Воровка молча пожала плечами, убрала крышку с тарелки, облизнулась, чувствуя пряно-сладкий аромат. Покосилась на непривычно серьёзного, какого-то холодного и далёкого Себастиана.

– Сейчас гадость скажешь, да? – сморщила она нос в плохом предчувствии.

– Угу, – уголки тонких губ едва заметно приподнялись, – хотел, но передумал. Ты всегда ешь на кровати?

– Ага, – девушка немного расслабилась, глядя, как подтаивает лёд в медовых глазах. – В этом есть определённая пикантность, не думаешь? Завтрак, обед и ужин в постель.

– Не думаю, – колдун повёл плечами, фыркнул, – свинство в чистом виде.

– Сдох в тебе романтик, – воровка надула губы, – зануда.

– Неряха, – ехидно вернул "комплемент" Себастиан.

Мишель склонила голову к плечу, прищурив глаза, медленно осмотрела колдуна с головы до пяток, пытаясь уловить, что же в нём так изменилось. Поняла не сразу.

– Знаешь, – интригующе начала воровка, аккуратно отодвигая поднос и подползая почти к краю кровати, ложась на живот и подпирая голову рукой, – при нашей первой встрече я дала бы тебе лет тридцать, сейчас же на десяток больше. Почему?

Чёрный невесело улыбнулся, откинулся затылком на спинку кресла, негромко, отстранённо, как будто ни к кому конкретно не обращаясь, ответил:

– Мне двести семьдесят четыре, в скором времени настолько я и буду выглядеть.

– Эм, – с некоторым непониманием потянула Мишель, потёрла лоб. – В смысле?

– В прямом, – Себастиан пожал плечами.

– Столько не живут.

– Вот именно, – снисходительно улыбнулся колдун.

– Ты же говорил, есть и старше... – нахмурилась девушка, кольнуло лёгким беспокойством и подозрением. С одной стороны – к чёрному она уже слегка привязалась и смерти, несмотря на мерзопакостный характер, ему не желала, с другой – себя она любила гораздо больше.

– Ага, есть, – фыркнул, видно что-то припомнив, Себастиан. – А ещё я говорил: система не совершенна. И раз в несколько сотен приходится поддерживать своё существование.

– Я кажется, догадалась... – уныло буркнула враз скисшая и надувшаяся воровка. – Батарейкой буду я, да?

– Догадливая ты моя. Имеешь что-то против?

– Да! – Мишель аж на кровати подскочила, возмущённая до глубины души.

– Жаль, но не очень, – он насмешливо усмехнулся, прищурил медовые глазищи. – Знаешь, я солгал – живой ты от меня не уйдёшь.

Девушка зло фыркнула, резко перевернулась на спину. Смотреть на эту сволочь больше не хотелось, тошно. А ещё тошнее было осознать, что на его месте она поступила бы также. Но то, что он тварь, этого не отменяло.

– Я знаю, – спустя минутную паузу буркнула воровка, – ты своего не упустишь. Ритуал... Не будь у меня дара, ты забрал бы невинность и жизнь, так? Тем самым продлив свою.

– Верно, – спокойно подтвердил колдун, сквозь светлые ресницы посматривая на Мишель.

– Но он есть. Можно было бы и его забрать, но обожрёшься, – продолжила развивать мысль девушка, немного приободрённая подтверждением своей правоты. – А вот если трахнуть и привязать к себе, получится самозаряжающаяся батарейка под боком. Ультиматум же... Как он по-настоящему звучал-то?

– А что ты выбрала? – с лёгким любопытством поинтересовался чёрный, проигнорировав вопрос.

Воровка недовольно поджала губы.

– Какая разница?

– Что? – упрямо переспросил Себастиан.

Она закатила глаза и нехотя, тихо и мрачно ответила:

– Дар.

– Молодец, – Себастиан, немного расслабившись, довольно ухмыльнулся, – небольшая проверка на благоразумность. А по настоящему – оставлять ли тебе волю? Мне это надо? Сбежишь, гоняйся потом за тобой по миру, лови. А так... тихая, послушная и ску-у-учная.

– Скучная? – хрипло съязвила Мишель, нервно, дергано садясь.

Поёжилась под внимательным, оценивающим взглядом, в бессознательном защитном жесте скрестила руки под грудью. С явным волнением перевела взгляд на тихо усмехающегося колдуна.

– Посмотрим, – медленно, явно наслаждаясь моментом, потянул тот, поймав испуганный взгляд синих глаз, усмехнулся и добавил. – Пока оставлю.

– Какая щедрость, – выдохнула воровка, на мгновение опуская веки, пряча затопившее глаза облегчение. Но тут же встрепенулась, припомнив кое-что.

– Вот именно. Цени, – не дав девушке времени вновь открыв рот, усмехнулся Себастиан, поднимаясь. – До завтра, цыплёнок.

– Постой, Себастиан! – вскрикнула Мишель, от волнения даже приподнимаясь на кровати и вытягиваясь в струнку, чёрный вопросительно выгнул бровь, в упор на неё посмотрев. – Я спросить хотела, почему именно девственность?

– А-а, – понимающе потянул, усмехнувшись, колдун, – хороший вопрос. Это энергия, цыплёнок, она копится от рождения и высвобождается в момент первого оргазма с партнёром.

– Только оргазма и только с партнёром? – слегка покраснев, с любопытством выгнула тонкую бровку девушка.

– Ага, причём сильнейшая её волна приходится именно на первый секс, – Себастиан вздохнул, лениво потянулся, продемонстрировав хоть и не особо выдающиеся, но хорошо развитые мышцы. Едва заметно усмехнулся, перехватив оценивающий взгляд покрасневшей воровки, интимно, проникновенно глядя в синие глазищи, муркнул:

– До встречи.

Мишель ещё пуще покраснела и, уткнувшись взглядом в собственные ладони и кое-как совладав с перехваченные горлом, хрипло просипела:

– Пока.

Тихо хлопнула дверь. Воровка облегчённо вздохнула, потёрла пылающее лицо холодными ладонями, истерично хихикнула, с размаху откинувшись на кровать. Пусто вперила взгляд в потолок, прислушиваясь к истерично бьющемуся у самого горла сердцу.

На то, чтобы окончательно успокоиться, у Мишель ушло ещё минут двадцать. Откатом стала головная боль и противной дрожью разлившаяся по телу слабость, поэтому анализировать разговор «вот-прям-щас» девушка не стала, предпочтя без особого аппетита поковыряться в уже остывшем ужине, а после просто лечь спать. Сон, несмотря на тяжёлые мысли и отвратное настроение, пришёл быстро.

***

День не задался с самого утра. Во-первых, начался рано. Во-вторых, Мишель ещё с детства ненавидела манную кашу. В-третьих, все взятые книги были уже прочитаны, а попросить взять новых было некого. И сидела девушка до самого обеда невыспавшаяся, голодная и злая. После обеда же, объевшись до треска в пузе, раздосадованная провалом вербовки служанки воровка завалилась спать. На полный желудок заснуть оказалось плёвым делом.

Проснулась Мишель от мягких поглаживаний по голове, спросонья тихо вздохнула, было приятно и как-то... необычно(?). Девушка нехотя открыла глаза, подслеповато прищурилась, машинально стараясь защититься от яркого света прикроватного торшера. Как и ожидалось, это был колдун. Воровка едва заметно нахмурилась, приподнялась на руках, вопросительно приподняв брови. Себастиан ласково улыбнулся и, напоследок скользнув пальцами по её щеке, убрал ладонь. Подхватил стоящий на тумбочке кубок, поднёс к губам Мишель.

Воровка отклонилась назад, в затуманенных глазах мелькнуло недоверие. Тогда колдун, укоряюще покачав головой, обхватил свободной рукой затылок девушки и вновь настойчиво прижал металл к её губам, уже не позволяя отклонится. Мишель упёрлась ладонью в его руку, испуганно посмотрев в как будто выцветшие глаза. На что Себастиан лишь вновь покачал головой и наклонил кубок, девушке осталось лишь приоткрыть губы.

Это было вино. Крепкое. Оно обожгло рот, горячей волной спустилось по пищеводу, осев в желудке колючим теплом. С третьего глотка сладкое. С шестого пряное. В восьмого Мишель почудилась некоторая горечь. Но последний был также сладко-пряный.

Девушка глубоко вздохнула, кубок исчез из её поля зрения, а саму её, ласково поцеловав в висок, попытались уложить обратно на подушку. Воровка не поддалась, нахмурилась, пытаясь поймать ускользающую мысль, синие глаза немного прояснились. Она облизнулась, щурясь, перевела расплывающийся взгляд на колдуна, обиженно, хрипло, то ли ото сна, то ли от вина, спросила:

– Зачем ты меня спаиваешь?

– Не вкусно? – тихо отозвался чёрный, склонив голову к плечу.

Черты лица Мишель разгладились, она моргнула, вновь облизнулась, из последних сил неразборчиво прошелестела:

– Вку-у-усно.

Голову воровки всё плотнее окутывал тяжёлый, вязкий туман, наполняя тело негой, со страшной силой прижимая к земле. Руки девушки подломились, она тяжело упала на покрывало, веки опустились уже сами, без участия почти отключившегося сознания. Дальнейшее Мишель слышала и осознавала будто сквозь толстую перину – далеко, тускло и глухо.

Вот Себастиан перевернул её на спину, пальцами ласково провёл по влажным губам, тонкой шее. Цепочка едва уловимо врезалась и тут же исчезла, щекотно скользнув по коже. Прозвучал тихий звук разъезжающейся молнии, и аккуратно приподняв, с неё стаскивают кофту, попутно расстегнув сзади лиф. Пара мгновений, и прохладный воздух касается обнажённой груди. Ладонь скользит вдоль изгиба талии, задерживается у ремня. Те же руки стаскивают джинсы, носки и, дразняще проведя пальцем вдоль линии белья, тянут кружевные полоски вниз.

Прикосновения исчезают, над ухом что-то негромко звенит. Лёгкое, холодное касание к животу заставляют воровку вздрогнуть, кожа покрывается мурашками, соски напрягаются. Тем временем нечто тонкое выводит замысловатые, тут же высыхающие узоры. Они же в скором времени украшают внутреннюю часть бёдер и гладкий лобок. Напоследок мазнув пару линий на лбу, кисточка исчезает.

Шорох. Девушку бережно берут на руки, непослушное тело прогибается. Сверху ложится прохладная ткань. Лёгкое покачивание; стук; по коже скользит лёгкий ветерок, отчего Мишель вновь покрывается мурашками.

Вновь покачивание, долгое, девушка даже успевает задремать, пригревшись. Но вот рядом звучат голоса: мужские, женские, но во всех звучит зависть. Прикрытая злостью, весельем, чем угодно, но зависть, горечью оседающая на корне языка.

Мишель тихо вздыхает, когда её аккуратно опускают на твёрдый холод, бессознательно ёжится. Горячие руки исчезают, чтобы вновь появиться, мягко разводя её ноги в стороны. Внизу живота разливается вязкое, навязчивое тепло.

***

Себастиан бережно уложил девчонку на центральный алтарь, нехотя стянул с неё ткань, отбросив её за чуть мерцающий контур звезды. Привычным движением кисти убрал за ухо лезшую в глаза прядь, немного тоскливо покосился на им же только что откинутое покрывало – увы, ритуал не допускал присутствие постороннего в круге, будь это хоть человеком, хоть крысой или тканью. Впрочем, смущение таким, как он, было не свойственно, а вот собственничество – очень даже. Колдуна кольнуло лёгкой ревностью, СВОЁ он столь подробно демонстрировать не любил. Очень не любил.

До полночи оставалось около трёх минут, Себастиан оглянулся. То и дело бросая на его Мишель жадные взгляды, на концах большей Эрцгаммы устраивались остальные. Колдун усмехнулся, опустил слегка ироничный взгляд на ровные линии, проверяя их целостность: удивительно, насколько пара деталей могут извратить первоначальный смысл. Знак, означающий совершенство, исцеляющий душу и тело, вписанный один в один с тринадцатью алтарями внутри, хоть и станет исцелением для одних, да только будет стоить жизни другим. В этот раз вёл ритуал Себастиан, на правах главного расположившись на центральном алтаре, одном из тринадцати – точкой пересечения всех энергетических каналов. Коллеги же его встали у основания конечных алтарей, расположенных строго по центру углов малой звезды, верхней частью направленных к центральному, а нижней касающихся линий большой Эрцгаммы.

Чёрный поднял голову, привлечённый шумом, тихо фыркнул, подавил ухмылку, из полуприкрытых век наблюдая, как хрупкая на вид блондинка, под нос себе ругаясь, пытается правильно разложить своего хоть и вяло, но сопротивляющегося донора. Рыжая девчонка, едва ли не крупнее своей противницы, даже опоённая, хоть и в большинстве своём мимо, но пиналась и дёргалась, медленно выводя Марго из себя. А ведь, колдун всё же не удержался и ехидно улыбнулся – ей ещё свою жертву девственности лишать, до оргазма доводить. Этими самыми наманикюренными, изнеженными пальчиками.

– Чего лыбитесь? – мрачно покосилась на него Марго, парой точных движений таки обездвижив донора.

Себастиан мигом изобразил святую невинность – с этой только начни спорить, все мозги чайной ложкой выест. Да и не хотелось ему сейчас с кем-то гавкаться, настроение не то, Мишель под боком.

– Письками гордятся, – язвительно отозвалась Жанна, девчонка которой тоже начинала приходить в себя. В отличие от Марго проблем с донором у неё не было – высокий рост, тучное телосложение и немалая сила в руках на раз-два лишали её подобных проблем.

– Так это легко исправить, – насмешливо, слегка растягивая гласные, пропела Мариша, единственная жертва которой ещё лежала без малейших движений. Даже его цыплёнок зашевелился, пытаясь свести ножки.

Себастиан молча закатил глаза: хуже чёрного колдуна может быть только чёрная колдунья – у них характер ещё поганей. Внутри уже знакомо потянуло, чёрный быстро переглянулся с Михаилом, коротко провёл ладонями по мягкой коже Мишель, настраиваясь на нужный лад.

– Да ты... – не удержался Кайл, об импульсивности которого едва ли не легенды слагали.

– Полночь, – раздражённо оборвал намечающуюся грызню Себастиан.

Все подобрались, как по команде посмотрели вниз, проверяя, не задевают ли голыми ступнями линии малой Эрцгаммы – сгореть в потоке высвобожденной энергии никому не хотелось. Себастиан глубоко вздохнул: пожалуй, можно начинать.

И да, кажись, с дозировкой он всё же переборщил. Вон, как его цыплёнка плющит.

***

Дурман медленно испарялся, Мишель потихоньку приходила в себя и первое, что она осознала – это то, что лежит голая, да ещё и с раздвинутыми ногами, между которыми полыхает довольно специфический жар. Воровка вздохнула, чувствуя, как приливает к щекам кровь. Сознание ещё немного прояснилось, будто сквозь толстую вату до неё донеслись голоса, в основном женские, но были среди них и пара мужских, в том числе и её чёрного. Мишель ещё сильнее покраснела, поняв, чьи горячие руки лежат у неё на бедрах, дёрнулась, пытаясь свести ноги, но не преуспела, наткнувшись на сопротивление всё тех же ладоней.

Жар разрастался, волнами расходясь по всему телу, выступая на слегка зарумянившейся коже испариной, до предела обостряя чувствительность. Девушка слегка прогнулась, морщась и бросая всякие попытки сдвинуть ноги – камень под спиною всё сильнее раздражал, впиваясь в лопатки колючим песком. Почти больно.

Между ног стало настолько горячо, что всё тело начал бить мелкий озноб. Сознание Мишель опять затуманилось, восприятие сузилось на пылающих огнём руках у неё на бёдрах. Она вновь прогнулась, почти бессознательно шире разводя ноги то ли в попытке сбросить обжигающие ладони, то ли подтолкнуть их выше. Разомкнула губы, жадно глотая прохладный воздух. Внизу живота уже не просто потягивало, а буквально скручивало спиралью, и... Мишель не выдержала, прогнулась сильнее, влекомая жаждой стать ближе, царапая спину о камень, умоляюще прошептала: «Пожалуйста».