Текст книги "Цыплёнок (СИ)"

Автор книги: Наталья Баженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– Оба-на... – потянула немного пришибленная новостью воровка, во все глаза смотря на Константина, вновь окинула взглядом, – хорошо сохранился... дедуля.

Женщина рядом с ним зло сжала кулаки, ещё сильнее поджала губы. Колдун тихо, смешливо фыркнул, почти синхронно с Августином.

– Фи, – глава поморщился, поправил очки в тонкой, посеребрённой оправе, – я в два раза младше проклятого рядом с тобой.

Мишель коротко покосилась на Себастиана, тихо, под нос себе буркнула:

– Он тоже неплохо сохранился.

– За твой счёт, – язвительно усмехнувшись, подала голос женщина.

На это девушке ответить было нечего, так что она молча скрестила руки под грудью. Константин коротко, недовольно глянул на спутницу.

– Полагаю, для начала стоит полностью прояснить ситуацию. Так просто, как я понимаю, ты с нами не пойдёшь? – глава склонил голову к плечу, прищурился.

Мишель отрывисто кивнула, внутренне подобравшись, нервно сжала подол туники влажными, холодными пальцами.

– Завязка истории банальна и затасканна до дыр, – монотонно начал Константин, переведя взгляд на потолок, – договор между двумя крупнейшими кланами, нежеланный для невесты брак, побег. Дар по нашей линии сильный, Екатерина была блестяще обучена, очень способна, так что спрятаться смогла, особенно с украденным артефактом, – острый взгляд синих глаз метнулся к шее девушки, – где он, кстати?

– Понятия не имею, – Мишель деланно легкомысленно пожала плечами, – ни разу не видела.

– Лжёшь, – снисходительно фыркнул глава, – ну ладно, сам найду. И хотя я догадываюсь, почему она решила состариться с пустышкой-мужем, понять и принять это не смогу. Но это дело прошедших дней, около десятилетия назад один из наших ищеек почувствовал родственный след, но почти сразу сбился. Цену ты уже знаешь, – прямо посмотрел воровке в глаза, – не знаю, что Екатерина вбила в голову дочери, так что она предпочла умереть, но не даться. Итог? Она мертва, Святослава мертва, твоя мать спилась и год назад тоже померла, ты у проклятого. Побег удался! – преувеличенно радостно усмехнувшись, хлопнул в ладони Константин.

Воровка поморщилась, о матери она не знала, но особой скорби не было. Печально, но не более. Мишель прикусила губу, склонила голову к плечу, прищурилась, внимательно вглядываясь в лицо родича. Как-то он слишком эмоционален.

– Вы были знакомы? С прабабушкой? – спросила, уже зная ответ.

– Были, – отпираться Константин не стал, – я плохо её помню, но всё же помню.

– И до сих пор дуешься, – буркнула себе под нос Мишель, опустив глаза к полу.

Колдун тихо хмыкнул, усмехнулся. Глава поджал губы, но опускаться до спора не стал. А вот его спутница перед собой подобной дилеммы не видела. Вскочила, агрессивно шагнула вперёд. Девушка напряглась, рядом подобрался и чёрный.

– Как ты с-смеешь?! Ублюдок, рождённый алкоголичко... ий! – совсем не героически взвизгнула на конце, падая обратно на диван, жёстко дёрнутая за руку подавшимся вперёд главой.

Константин, холодно глядя в глаза застывшей женщины, медленно разжал пальцы, оставляя на коже белые, быстро набухающие алым следы. Её сын было шагнул вперёд, но тут же вновь застыл, не поспев вмешаться, только поджал губы, сжимая ладони в кулаки.

– Замолчи, – тяжело уронил Константин, вновь посмотрел на натянутую, словно струна, Мишель, улыбнулся спокойно, расчётливо, – извиняюсь за этот неприятный инцидент. Корнелия слишком вспыльчива. Я предлагаю возвращение в клан под персонально мою опеку. Связь с этим, – короткий, несколько брезгливый взгляд на колдуна, – мы разорвём, быстро и безболезненно.

Девушка беспокойно свела брови у переносицы, мимолётно скользнула по напряжённо косящемуся на неё Себастиану взглядом, заново, особенно подмечая позы и выражение лиц, осмотрела новоявленных родственников.

– А если я не захочу? – задумчиво спросила, иронично выгнув бровь

– А почему? – с издёвкой спародировал её Константин.

– А потому, – фыркнула в ответ Мишель, безбоязненно встретив его прямой взгляд.

– В таком случае мы окончательно вычеркнем тебя из рода, – отбросив всякие шутки, серьёзно констатировал, прищурился, взглядом обогнув и на секунду задержавшись на чёрном.

Воровке почудился его кивок, она тут же почувствовала неясное давление, какое-то странное, будто везде и нигде одновременно. Передёрнула плечами, с некоторым трудом, но всё же сформировала немного прохудившиеся за ночь щиты. Давление стало определённей, сконцентрировавшись у висков. Неприятно, но не смертельно. Зло поджала губы и подняла раздражённый взгляд на едва заметно усмехающегося Константина. Едва подавила желание треснуть Себастиана, ибо скотина.

– Надо же, – медленно потянул глава, усмехнулся, откинулся на спинку дивана, прекратив воздействие, – умеешь. Ожидаемо.

Вздохнул, прикрыв глаза, несколько устало помассировал виски, не обращая внимание на беспокойные взгляды спутников. Немного приподнял веки, сквозь длинные чёрные ресницы глянул на колдуна.

– Может, хватит? Мы в любом случае без ответа не уйдём, – перевёл взгляд на Мишель, – смысла затягивать я не вижу, ты уже почти готова. Решай, сегодня, сейчас. Мы подождём, но к обеду уже уедем, с тобой или без тебя, – и, вздрогнув, поморщился, вновь помассировал виски, – хватит! – внезапно рявкнул, прямо глядя на Себастиана.

Все находящиеся в комнате вздрогнули от неожиданности... кроме колдуна. Колдун усмехнулся, склонил голову к плечу, нараспев, откровенно издеваясь муркнул:

– А я вас не звал.

– А если я тресну?! – понизив голос, с нажимом спросил Константин.

Нахмурившись, девушка перевела взгляд на своего колдуна. Вопросительно приподняла брови, он только глянул на неё из-под густых ресниц, сверкнув неприкрытым злорадством в непроглядно-чёрных глазах. Мишель поджала губы, колдун уже откровенно ухмыльнулся, вновь повернул голову в сторону гостей.

– А я-то тут причём? – наивно похлопал ресницами.

– Себастиа-ан, – внезапно укоризненно потянул помалкивающий до этого Августин.

– Чё?

– Прекрати, – вздохнув, буркнула воровка, дёрнула чёрного за прядь волос.

Сильно, больно, разом вымещая злость на него и его выходки. Себастиан поморщился, отпихнул её ладонь в сторону, полоснул сердитым взглядом. Девушка раздражённо поджала губы.

– Мой дом, что хочу, то и делаю, – фыркнул, откинул голову на спинку кресла, – как я уже сказал, я вас не звал.

– Из вредности уйду, – тихо, так, чтобы другие не услышали, шепнула ему Мишель, незаметно похлопала по боку.

Колдун мимолётно закатил глаза, перевёл отсутствующий взгляд на потолок. Как показалось воровке, Константин немного расслабился. Она тихо, устало вздохнула, опустила глаза к полу.

И? Что делать-то теперь?

Происходящее отдавало... комедией. Будто понарошку, в шутку. В одном Мишель была уверена на сто процентов – Себастиан скотина. Большая такая, брехливая скотина. А ещё у Константина были проблемы с кланом и авторитетом в нём, это хорошо было видно по реакции той же Корнелии и даже Августина. Воровка прикусила губу, подняла глаза.

– Предположим, – медленно начала, прямо глядя в глаза главы, – я пойду с вами, и что?

– Не совсем понял вопрос, – склонил голову к плечу тот.

– Чем я буду там заниматься? На каких правах?

От чёрного потянуло чем-то... горьким. Девушка мысленно передёрнула плечами, стараясь не обращать на него внимание. Константин выразительно выгнул бровь, кончиком губ улыбнулся.

– Учиться управлять тем, что дано тебе природой. Потом, если захочешь, работать в этой сфере, представлять интересы клана. На правах моей воспитанницы, в дальнейшем – если захочешь – моей помощницы.

Если бы воровка не смотрела в тот момент на Корнелию, дикой ярости, мелькнувшей у неё в глазах, не заметила бы, слишком быстро она промелькнула и пропала. Мишель мысленно черкнула себе – а вот и первая проблема главы. Ещё не явная, но обещающая вскоре всплыть наверх. Вновь осмотрела Константина.

Молод. Слишком. Явно недавно на своём посту, и хорошо, если он освободился естественным путём, а если нет? Под раздачу попасть не хотелось. Девушка покосилась на чёрного. Представила, как сейчас поднимается, даёт согласие Константину и навсегда покидает этот дом. Колдуна, Алексея, Яну. Розы, дурацкий ковёр перед камином, полупройденную игрушку на ноутбуке.

С мечтой расставаться было тяжело, Мишель облизнула отчего-то горькие губы, повела плечами, в тщетной попытке избавиться от удушающей тяжести в груди. Страшно тянуло к родичам, но только обретённый дом...

Воровка нервно сжала подол пальцами, заморгала, избавляясь от мутной пелены перед глазами. Щемяще кололо у сердца, но отчего-то было тепло. От Себастиана, который хоть и скотина, но своя. Было страшно и больно, ощущение потери сжало её горло костлявыми пальцами, не давая не то что говорить, но и дышать толком.

Быстро, незаметно для гостей пробежавшиеся по бедру пальцы принесли... облегчение. Мишель глубоко вздохнула и, стараясь не обращать внимание на набирающую обороты мигрень, попыталась унять эмоции. Получилось – шатко, но таки получилось. Девушка подняла взгляд на Константина, мимолётно отметив напряжение в глазах своего колдуна. Медленно, отрицательно покачала головой.

– Нет, – выдавила сквозь непослушное горло, вновь покачала головой, кашлянула, уже твёрже сказала: – нет. Я остаюсь, вычёркивайте, если так хочется.

Августин отреагировал первым, громко вздохнув, закатил глаза. Константин напрягся, не таясь, зло поджал губы.

– Уверена? – в его голосе ясно вякнул металл и лёд.

Мишель молча кивнула, как-то виновато отведя глаза. Стало здорово не по себе. Дальнейшее произошло быстро, слишком быстро для затуманенного переживаниями разума.

Собственно, воровка и рассмотреть ничего не успела, только внезапно вскочившую женщину, как-то очень агрессивно вскинувшей руку... а затем Мишель, небрежно отпихнутая, упала в тёплое кресло, надёжно заслонённая колдуном. Судорожно вздохнула, морщась от боли в будто бы смятой густой волной груди.

Заморгала, разгоняя черноту перед глазами, первым делом видя покачнувшегося, неловко отступившего назад Себастиана.

Не думая, вскочила. Дёрнула за руку, вынырнула вперёд и осела, задохнувшись от той же волны, но в разы сильнее. Перед глазами на секунду вспыхнула тонкая пелена, а потом погасла, оставив после себя звон в голове и непослушно покачнувшееся тело.

Кажется, над ухом очень зло матюгнулись, но подхватили, перетащили на то же кресло. Ощущение было Мишель до боли знакомо, та же пугающая беспомощность, та же тяжёлая перина сверху, отделяющая, оглушающая её от мира. Страшно, глухо, пусто.

Сверху бесконечно терпеливо вздохнули, не обращая внимание на неясные, далёкие выкрики, аккуратно уложили, мимолётно погладили по лбу. По коже тут же пробежал озноб, девушка вздрогнула, с трудом приоткрыла глаза.

Ну да, чёрный. Склонился, беспокойно вглядывается в лицо, сам бледный, глаза какие-то нездорово блеклые, матовые. Воровка заморгала, тревожно нахмурилась, слабо приподнявшись, заглянула ему за спину.

А там суетились гости, удерживая два бьющихся и что-то невнятно шипевших сквозь зубы тела. Ожидаемо: мать и сын. Уже растрёпанные, потерявшие былые лоск и достоинство. Мишель снова перевела растерянный взгляд на Себастиана. Тот несколько вымученно усмехнулся, тяжело плюхнулся рядом, на самый край кресла, устало упёрся локтями в бёдра, потёр виски. Девушка тихо вздохнула и, удостоверившись, что гости заняты и более не представляют опасности, кое-как села, неловко, единым порывом обняла его со спины. В голове всё так же звенело пустота, тяжёлая и ошарашенная, обещающая мощную отдачу.

Себастиан вздрогнул, усмехнулся, на ощупь погладил узкую ладошку. Глубоко вздохнул и выпрямился, бережно разжал её руки, встал, шагнул вперёд, как-то разом став внушительнее и... темнее.

– Убирайтесь, – тихо, холодно обронил, прямо глядя на медленно поднявшегося главу, – достаточно.

Константин, горько морщась, сглотнул, коротко зажмурился и вновь опустился на колени, прижал ладонь ко лбу бьющейся в руках Августина женщины. Она, коротко вздохнув, в последний раз полоснула его яростным взглядом и разом обмякла. Глава устало потёр переносицу, тяжело поднялся.

Второй агрессор, на примере матери смерившись с поражением, дёргаться и сопротивляться не стал, лишь обречённо прикрыл глаза, мелко вздрагивая с прикосновением ладони к своему лбу. Так же безвольно обмяк.

Константин поднялся, было шагнул вперёд, приоткрыв рот.

– Убирайтесь! – слегка повысил голос злющий колдун.

Девушка поёжилась, потерянно топчась позади него. Глава закрыл рот, поджал губы и круто развернувшись, махнул своим рукой. Подняв бессознательных на руки, гости поспешили на выход. Молча, быстро, слаженно. Но захлопнуть за собою дверь не дали.

Константин, упёрто упершись ладонью в холодное железо, рвано выдохнул, запрокинул голову, прямо глядя в глаза раздражённо выгнувшему бровь Себастиану.

– Я прошу прощение за этот инцидент, – с явным трудом выдавил сквозь зубы.

– Проси-проси, – откровенно зло усмехнулся колдун в ответ, надавил на дверь, заставив собеседника отступить на шаг.

Мишель мягко коснулась его локтя, взглядом попросив быть помягче. Просьба была проигнорирована самым наглым образом.

– Вы нарушили закон, – тяжело уронил Себастиан, вновь скривил губы, – и ответите за это.

– Себ... – уже смелее дёрнула его всерьёз встревоженная видом побледневшего главы воровка.

Но досказать не успела, едва не шарахнувшись назад, когда чёрный, внезапно развернувшись к ней лицом, наклонился. Порывисто вытащил что-то из кармана туники.

Девушка изумлённо-огорчённо приподняла брови: машинально сунутый в карман амулет треснул посередине, камень поблёк и посерел. Жаль. Себастиан усмехнулся, нехорошо и очень мрачно.

– Я ведь уже говорил, цыплёнок, что это, – резко распрямившись, зло отшвырнул более бесполезный артефакт вглубь дома, к лестнице.

Константин и Мишель вздрогнули, машинально проводив его взглядом.

– Если бы не он, ты была бы уже мертва! – рявкнул, уже выходя из себя колдун.

Воровка втянула голову в плечи, из-под ресниц глянула в тёмные глаза. Чёрный медленно вздохнул, выдохнул, бросив девушке:

– О твоём порыве лезть вперёд батьки в пекло мы поговорим позже, – вновь перевёл тяжёлый взгляд на пришибленного главу, – ждите бумажку.

– Не надо, – тихо прошептала Мишель, вновь его касаясь, – прошу.

Себастиан коротко на неё глянул, резко мотнул головой и вновь попытался захлопнуть дверь, оттеснив Константина к выходу.

– Они всё же мои родственники, – уже настойчивее повысила она голос, – и я не хочу никаких разбирательств с ними!

– А я хочу! – в тон рявкнул ей чёрный, уже спокойнее добавил: – Они вычеркнут тебя из рода при первой же возможности. Зачем тогда?

– Не вычеркнем, – тихо подал голос глава и, дождавшись, когда оба взгляда обратятся на него, продолжил: – всем будет сказано обратное, но обряд проводить я не стану.

– Что за закон? – поспешно спросила воровка, видя, как колдун вновь открывает рот и, судя по глазам, не для того, чтобы с ними согласиться.

– О гостях и их поведении на хозяйской территории, – язвительно откликнулся он и, прикрыв глаза, бесконечно терпеливо вздохнул, – ладно. Убирайтесь с миром.

Глава приободрился, в глазах появился уже привычный наглый блеск.

– А...

– Нет! – рявкнул с первого звука понявший его мысль Себастиан, единым движением выпихивая Константина за порог и захлопывая перед его носом дверь... однако влетевший за мгновение до щелчка в узкую щёлку тонкий белый прямоугольник перехватить не успел.

Зато визитку поймала и тут же спрятала подальше от злого чёрного Мишель. Подняв на него глаза, невинно улыбнулась.

Колдун устало поморщился, отошёл к ближайшему окну. Заглянул за полупрозрачный тюль, с непонятным выражением в глазах взглядом проводил выехавшую за ворота машину. И тихо хмыкнув, прикрыл глаза, покачнулся и... плавно осел на пол.

Первые секунды Мишель ещё растерянно хлопала ресницами, переживая крушение иллюзий. А потом, порывисто вздохнув, подскочила и кинулась к колдуну, на ходу упала на колени, даже не поморщившись от боли. Осторожно коснулась гладкой щеки, беспокойно сведя брови у переносицы. Позвала, потрясла за плечо, начиная уже откровенно паниковать. Сердце почти болезненно било по рёбрам, отдаваясь громким пульсом в ушах.

Болезненная бледность чёрного не подбадривала, как и поверхностное, редкое дыхание. Девушка глубоко вздохнула, трясущимися руками кое-как вытянула из кармана Себастиана телефон. Разблокировать получилось не сразу, со столь старыми моделями она знакома была плохо, хорошо, хоть подсказка выскочила. Открыла последние звонки, ткнула в первый попавшийся.

Один длинный гудок и быстрое, деланно спокойное «Да?».

– Ал...? – голос Мишель перехватило спазмом.

– Мишель? Что случилось? – тут же явно проскользнуло в голосе Алексея беспокойство.

Девушка вновь вздохнула, сглотнула и с трудом выдавила:

– Возвращайтесь в дом, Себастиану плохо.

– Сейчас будем, – быстро буркнул парень и бросил трубку.

Воровка потерянно опустила руку, выронив телефон на пол, потянувшись, вновь беспокойно коснулась пальцами щеки чёрного. Холодный, ещё более бледный на контрасте между кожей и непривычно чёрной шевелюры. Мишель болезненно прикусила костяшки пальцев – только бы с ним всё было хорошо. Собственная устлалось девушки ещё пока тихо затаилась где-то на периферии сознания, спугнутая страхом и переживаниями.

Дверь распахнулась спустя пару минут, Мишель, однако, показавшимся целой вечностью. Девушка вздрогнула, испуганно подскочила и расслабилась, увидев знакомые лица. Даже попыталась улыбнуться, предусмотрительно отползая от окружившего колдуна парней. Судя по ставшему откровенно беспокойному взгляду Яны, получилась не очень. Девушка ободряюще улыбнулась, помогла встать трясущейся воровке. Алексей и Александр быстро перетащили так и не пришедшего в сознание Себастиана на диван, всё в той же гостиной. Яна метнулась за стаканом воды, Мишель бессильно шлёпнулась рядом с ним.

Вернулась служанка быстро, отдала девушке стакан и, хлопнув себя по лбу, вновь куда-то умчалась. Девушка опустила взгляд на расходящуюся крупными кругами воду, не думая, отпила. Немного помогло, воровка вздохнула, опустила пальцы в стакан, потянувшись, провела ими по лбу колдуна. Он не отреагировал, лишь шевельнулись под тонкими веками глаза.

– Что случилось? – тихо, вкрадчиво спросил Алексей, облокачиваясь о спинку дивана.

Мишель подняла голову, криво ухмыльнулась.

– И с чего это хозяин сменил раскраску? – зашёл с другой стороны Александр.

– Захотелось, – воровка невесело хмыкнула, покосилась на Алексея, – не сошлись во мнение с гостями. Захочет, сам расскажет.

Парень секунду растерянно моргал, а потом, коротко, раздражённо закатил глаза и буркнул, распрямляясь:

– Спелись, однако.

– А как же, – не открывая глаз, тихо, хрипло съязвил колдун, – маленький ж ты мой проныра.

Девушка вздрогнула, но тут расслабилась, невольно облегчённо улыбаясь. Всё хорошо. Теперь всё хорошо. Александр тоже расслабился, улыбнулся.

– Очухался, – с лёгкой усмешкой в голосе констатировал Алексей.

– Ага, – таки поднял веки Себастиан, ухмыльнулся, – свободны.

– А...? – растерянно выдавила вернувшаяся и застывшая у порога Яна.

Чёрный, коротко проскользнув взглядом по Мишель, посмотрел на неё. Вновь усмехнулся, но уже гораздо мягче.

– Всё хорошо, – успокаивающе сказал, приподнимаясь на локте, – мне лучше, – опустил глаза на губку в руках Яны, – и это уже не надо.

Девушка вздохнула, улыбнулась, задержав взгляд на его шевелюре, но спрашивать не стала, просто приняв, как факт.

– Точно хорошо?

Себастиан кивнул:

– Точно, можете идти.

Домочадцы молча и послушно (а кто и ухмыляясь) удалились. Колдун вновь устало опустился головой на диван, посмотрел на умаянную подопечную. Взял её ладонь, ободряюще сжал. Воровка криво усмехнулась, не поднимая на него взгляд.

– Ты мне соврал, – тихо, без малейшего намёка на претензию заметила.

– Немного, – так же негромко признал он.

– Нет, далеко не немного, – всё также спокойно возразила девушка.

– Немного, – с нажимом повторил, – Константин, как ты, наверное, заметила, на своём посту недолго, года два, если точнее. А прошлый же глава (мы были хорошо знакомы) был редкостной мразью. И не такое мог выкинуть.

Воровка язвительно хмыкнула, прямо, с вызовом посмотрела ему в глаза:

– Прям как ты?

– В худшие годы, – не повёлся на провокацию Себастиан, – н-но, – приподнялся, потянул девушку на себя, обнял за талию, подбородком упершись в её плечо, – ты осталась.

– Это чтобы тебе жизнь мёдом не казалась, – откликнулась Мишель, устало откинув голову, но тут же напряглась, посмотрела вниз, отняла ладонь колдуна от своей талии, скользнула пальцами по кольцу, – гадость, сними. У тебя итак характер не сахар, а с этим я тебя и вовсе однажды зарежу.

Чёрный фыркнул, послушно стянул кольцо, откинув его назад на диван. Поморщился, опёрся спиной о спинку, следом утянув и подопечную. Подул, легко раздувая спутанные пряди.

– Ну и чего вперёд полезла?

Девушка вздрогнула, по её нервам вновь полоснуло страхом и адреналином. Мишель, резким движением скинув его руки с талии, порывисто обернулась, зло скривила губы:

– Да потому, что ты...! – рявкнула и неожиданно осеклась, глухо всхлипнула.

Истерика навалилась разом, резко и внезапно, не оставив Мишель и шанса устоять. Перед её глазами расплылось, по щекам потекли горячие слёзы, горло вновь перехватило болезненным спазмом. Колдун тихо вздохнул, привлёк девушку ближе, заставив уткнуться носом себе в плечо.

Ревела воровка долго, так что под конец уже болело не только горло, а голова и тем более сердце. Дыхание было прерывисто и поверхностно, глаза жгло, виски долбило болью. Но Мишель наконец полегчало, внутри разлилась блаженная пустота. Она отстранилась, запястьем вытерла мокрые щёки и, упершись ладонью в грудь чёрного, единым порывом прижалась к его губам своими, солёными и припухшими.

И Себастиан сразу ответил, умиротворённо прикрыв медово-золотые глаза. Мягко, нежно, успокаивающе.

20 – Подземелье из костей

Эпилог.

Спустя 47 лет. Франция, катакомбы под Парижем.

Она, хитро улыбаясь, выглянула из-за угла, внимательно вслушиваясь в окружающее пространство, по возможности стараясь игнорировать всё более затихающий голос гида. Внутри покалывало азартом, подталкивая вперёд, всё дальше в жутковатые, пропитанные каким-то пыльным смирением коридоры. Низкие, грубо вырубленные в известняке, наводящие мурашки, тяжело, сперто пахнущие, сумрачные и холодные.

Оглянулась назад, воровато скользнула пальцами по ближайшему черепу, центральному в выложенном кресте. Нагнулась, любопытно заглянула в пустые глазницы, оценила немногочисленные, явно нездоровые даже при жизни зубы. Постучала ногтями по шероховатой пыльной поверхности, пакостно хихикнула и поспешила вперёд.

Себастиан вздохнул, несколько потерянно оглянулся и прикрыл глаза, попытавшись найти Мишель по их связи. Но нет, цыплёнок подрос, на такие трюки больше не попадается – только играет, оставляя полуистлевшие из-за сильной энергетики подземелья следы. Колдун иронично улыбнулся – сам же это «чудовище» и создал, жаловаться теперь глупо. Прикусил гулу, прищурился и послушно пошёл в указанном направлении, уже не на шутку заинтригованный. Н-ню, и чего задумала на этот раз?

Следы оборвались внезапно. Чёрный удивлённо приподнял брови, крутанулся, осматривая комнату. Почти идеально круглая, с низкого потолка до неровного пола выложенная костями, с тремя арками-входами (включая тот, в который вошёл он), уже привычно тёмная, холодная и пугающе тихая. Не слышно было даже обычного для этих мест глухого стука воды, стекающей по костям и срывающейся вниз с потолка на грязные, грубо обработанные плиты.

Себастиан оглянулся назад, проверяя, не двинулся ли с места уже замеченный им дух. Нет, на месте, всё так же стоит, замерев в одной позе, не отрывая пустого взгляда от одного из черепов, центрального в выложенном кресте. По виду женского и явно не его.

Странно даже; колдун прошёл вперёд, протянул руку, но так и не коснулся алтаря, стоящего между двумя незнакомыми ему входами, почему он ещё здесь? От узкой, но высокой каменки приторно-сладко несло тёмной магией, явно скоплённой за время жертвоприношений, затягивающей, направленной явно не на отдачу. Неужели якорь столь силён? Кем она могла быть для этого оборванного, изъеденного оспой рабочего? Женой? Дочерью? Настолько дорогой, что дух его явно не первое десятилетие игнорирует губительное влияние алтаря... настолько губительное, что вот уже около полукилометра Себастиан не видел ни одного призрака, хотя до этого они встречались едва ли не на каждом шагу.

Прохладное прикосновение к спине стало неожиданностью. Себастиан едва не подпрыгнул с неожиданности, резко обернулся, сразу зацепившись за ехидный, холодный блеск синих глаз. И тут же отступил назад, подчиняясь толкнувшей его в плечо ладошке, поясницей упираясь в алтарь. Вздрогнул, поморщился, почувствовав, как потекла из него в алтарь энергия. Укоризненно склонил голову к плечу, обнимая за талию тесно прижавшуюся (и не давшую отстраниться от камня) Мишель, уже почти привычно наслаждаясь тонким изгибом. Девушка чарующе улыбнулась, изогнулась, закинула руку ему за шею, вынуждая наклониться.

– Хочу тебя, – горячо шепнула в приоткрытые губы, из-под ресниц глядя в глаза.

Себастиан усмехнулся, хмыкнул, ехидно прищурился, опуская руки ниже. Мишель улыбнулась шире, уже не пряча голодные, игривые огоньки в глазах.

– Вести ты хочешь.

Она деланно обиженно надула губы, свободной рукой скользнула по его груди, к животу и паху, слегка сжала пальцы, ухмылкой ответив на судорожный вздох.

– Ты мне так редко это позволяешь... – мягко потянула, уже поглаживая.

– Ну-ну, – сквозь сбившееся дыхание недоверчиво буркнул чёрный, переведя взгляд на потолок, чувствуя, как постепенно ослабевает от недостатка энергии, – я и так слишком снисходителен к тебе, – покосился на усмехающуюся девушку, пожаловался, – ты из меня верёвки вьёшь.

– Ты очень против? – Мишель выгнула бровь, усмехаясь шире, ладонью скользнула под пояс его брюк, сжимая прохладные пальцы уже на напряжённом основании.

Колдун хмыкнул и, мысленно пообещав себе потом отыграться... позволил. Прижал девушку к себе плотнее, одной рукой задирая лёгкое белое платье, другую положив на тонкую шейку. Слегка сжал и, наклонившись, поцеловал. Сразу глубоко, грубо, прекрасно зная, что уже через пару минут сил даже на слабенькую инициативу у него не будет. Чертовка хорошо всё рассчитала, так, чтобы ослабить его и при этом остаться при своём резерве – ещё бы, он сам защиту разрабатывал, что для неё этот алтарь.

Себастиан усмехнулся сквозь поцелуй, искренне забавляясь и гордясь подопечной. Умная, сильная, красивая. Скользнул ладонью под бельё. Горячая. На секунду нехотя оторвался, прямо заглянул в возмущённо приоткрывшиеся глаза. Уже мутные и горящие желанием. Тихо шепнул во влажные губы, ловя горячее, сбившееся дыхание:

– Je t'aime.

Мишель улыбнулась – впервые за день просто улыбнулся, а не усмехнулся. Мягко и нежно, всё ещё по-юношески влюбленно, на пару мгновений став точно таким же, как почти полвека назад.

Примечание к части Je t'aime (франц.) – я тебя люблю.