Текст книги "Цыплёнок (СИ)"

Автор книги: Наталья Баженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Ну да, – Мишель согласно хмыкнула, – гадость.

– Они странные, – доверительно поделилась служанка, – и Себастиан странный, но уже привычный, родной, а эти жуткие. Есть в них троих что-то общее – тёмное, нехорошее. Когда Кайл гостит, – последнее слово Яна будто выплюнула, – происходят противоестественные вещи (двери там сами открываются, закрываются, предметы перемещаются, растения вянут, электроника портится), ещё и цепляется постоянно. Хорошо, что он в этот раз быстрее уехал, кажется, – девушка прямо посмотрела в глаза собеседницы, – это из-за тебя.

– Слава мне, – воровка криво ухмыльнулась, – то есть, Себастиан тебя не напрягает?

– Нет, – служанка удивлённо приподняла брови, – говорю же, привыкла уже, да и изменился он, а с твоим появлением и вовсе очеловечился. Из реальности уже не выпадает, в потолок по несколько часов не таращится, даже не переспрашивает по десять раз. Знаешь, мы тогда с большим трудом его из этой апатии вытащили, да не до конца. Мне совестно, но я рада, что ты появилась в его жизни. Так чего вы поругались?

– Ничего, – мигом скисла Мишель, передёрнула плечами, – заслужил. Я не жалею о том, что сделала, но сожалею, что причинила ему боль. Как раз искала, чтобы извиниться, – девушка потерянно оглянулась, – а нигде нету.

– Ну, – Яна с сомнением потёрла затылок, – мне кажется, хлопнула дверь в зимний сад. Но я не уверена! – поспешно добавила, не жалея понапрасну обнадёживать тут же приободрившуюся воровку.

Мишель фыркнула, поспешно встала, отставив стакан.

– Подожди! – следом вскочила Яна, в два шага нагнала уже развернувшуюся к выходу девушку.

До двери в зимний сад они дошли вместе. И вместе же замешкались, Мишель оказалась смелее (или, скорее, отчаяннее). Девушка медленно повернула ручку, вздрогнув, когда дверь чуть отворилась. Мигом растеряв всю решимость, потерянно оглянулась на Яну, на что та ободрительно улыбнулась, легко погладила воровку по плечу.

Мишель в последний раз глубоко вздохнула, нервно стиснула пальцы на прохладном металле, потянула на себя. Петли чуть скрипнули.

Девушка тихо зашла в комнату, бесшумно прикрыв за собою дверь, не сводя взгляда с профиля по-турецки сидящего на пыльном полу колдуна. Нерешительно остановилась в паре шагов, облизнула губы.

– Прости меня.

Чёрный язвительно скривил губы, не поднимая на неё глаз.

– Зачем ты извиняешься? Если не чувствуешь вину?

– Я... – Мишель запнулась, едва удержав рвущуюся с языка ложь, – не хотела сделать тебе больно.

– Снова врёшь, – меланхолично заметил Себастиан, – очень даже хотела.

Девушка мимолётно закатила глаза, едва подавив раздражение. Прикусила губу, пытаясь сформулировать ещё размытую мысль, червячком грызущую её изнутри.

– Я... не хотела таких последствий. Я что-то повредила?

– А вот теперь не врёшь, – колдун тихо хмыкнул, – не повредила, скорее перемешала, вытащив наружу то, о чём я предпочёл бы забыть. И почти забыл, если бы не ты.

Воровка вздрогнула от едва уловимых в деланно спокойном голосе обвиняющих ноток. Поёжилась, растерянно застыла, пусто смотря в стену над головой чёрного. Взволнованно сжала в руках подол кофты, только сейчас в полной мере поняв, что сделала. Но всё равно не сожалела. Тихо вздохнула, медленно, осторожно ступая, подошла к нему, опустилась на колени за спиною, мягко обняла, грудью чувствуя тут же закаменевшую спину, ткнулась носом в шею, чуть ниже роста волос. Уже почти безнадёжно шепнула, прикрыв глаза:

– Извини.

Себастиан глубоко вздохнул, сжал холодную ладонь подопечной, немного расслабляясь:

– Не извиняйся, если не чувствуешь вины. А ты сейчас её не чувствуешь, ты довольна, ты рада, – чёрный потянул её за руку, плотнее прижимая к себе. – Это немного обидно.

Девушка только крепче обняла его, откровенно не зная, что можно на это сказать.

– Ладно, нелепо обвинять хомячка, что он цапнул просунутый между прутьев палец, – уже со свойственной ему усмешкой в голосе съехидничал Себастиан.

Мишель раздражённо фыркнула, сильнее сжала руки, чуть придушив колдуна. Однако на душе у неё полегчало, внутри разлилось мягкое, уютное тепло.

– Простил? – всё же решила удостовериться воровка.

– Простил, простил, – утомлённо подтвердил колдун, видимо, смирившись с тем, что мысль его она так и не поняла.

– Ну и замечательно! – обрадовано муркнула девушка, бодро выпрямилась, однако не отняв руки от шеи чёрного. Плаксиво пожаловалась, оглядываясь: – У меня уже колени болят, какого мы на полу сидим?

– Диван пыльный, – озвучил очевидное Себастиан.

– А пол, типа, не пыльный, – скептически буркнула воровка, оглянувшись на уже перепачканную юбку.

Чёрный только ехидно фыркнул. Девушка вздохнула, посмотрела на тот самый «особенно» пыльный диван. Диван как диван, даже на вид мягкий, небольшой, двуместный, тепло-орехового оттенка. Рядом кресло, а перед ним круглый стеклянный столик с одиноко лежащей с краю книжкой. Здесь было красиво, уютно... когда-то. До того, как от многочисленных растений не остались лишь ссохшиеся, съёжившиеся скелеты; занавеска на окне не выцвела до невнятно-серой тряпки, а любую хоть мало-мальски горизонтальную поверхность не покрыл несколько сантиметровый слой пыли.

Мишель недовольно наморщила носик, разжала руки, с трудом поднялась, морщась от боли в коленях. Колдун встал следом, лениво отряхнулся, поймал шагнувшую к выходу подопечную за талию. Девушка было уже возмущённо открыла рот, но тут же захлебнулась вздохом, когда по комнате прошёл тёмный, едва уловимый шлейф, утянувший за собою всю пыль, осевший маленький торнадо в протянутой вбок руке Себастиана. Мишель резко развернулась, левым боком прижавшись к колдуну, несмело, взглядом спросив разрешения, коснулась плотного, будто заключённого в чуть мерцающую оболочку, шарика. На ощупь он оказался чуть тёплым, упруго-твёрдым.

– Кру-у-уто, – искренне восхищённо потянула воровка, продолжая скользить пальцами по гладкой поверхности.

Себастиан фыркнул, в два шага преодолев расстояние до дивана и фактически протащив подопечную следом, с размаху шлёпнулся на мягкие подушки, утянув туда же и пискнувшую девушку. Небрежно швырнул шарик с пылью на столик, где тот, прокатившись, в итоге врезался в книгу. Мишель проводила его тоскливым взглядом, раздражённо покосившись на усмехающегося чёрного, с трудом одёрнула задравшуюся юбку, поёрзала на его твёрдых бёдрах, сев полубоком, откинув голову на плечо колдуна. Себастиан улыбнулся, обнял её под грудью, подбородком прижавшись к чёрным прядям. Сразу стало тепло и спокойно.

– Доперетаскиваешься, – лениво заметила девушка, – скоро ходить откажусь, на руках таскать будешь.

– Ты только слишком не толстей, – насмешливо отозвался чёрный, – а то я не утяну.

– Подкачаешься, – в тон ему фыркнула Мишель, устало прикрывая глаза.

– Спать уже хочешь? – не скрылось её состояние от колдуна. – Ладно, давай накинем на тебя пару щитов, поужинаем и ляжем отдыхать.

Девушка на предложение нахмурилась, открыла глаза, посмотрела в окно, только сейчас обратив внимание, что комната медленно погружается в полумрак, а из-под тонких занавесок пробиваются красноватые закатные лучи.

– Как думаешь, сколько времени? – отстранённо поинтересовалась, положив свою руку поверх рук чёрного.

– Около шести, – уверенно ответил Себастиан, тоже посмотрев в окно, – осень, темнеет рано.

Щёлкнул включатель, над потолком ярко загорелась лампочка. Девушка вздрогнула, зажмурилась, спасая глаза от слишком яркого после темноты света. Мстительно царапнула колдуна ногтями. Сил удивляться (да и нечему, после пыли-то) и злится уже не было.

– Может, щиты завтра? Я устала, – пожаловалась, открыв глаза и сильнее запрокинула голову, заглядывая чёрному в лицо.

– Нет, – Себастиан мягко улыбнулся, разжал руки на её талии, – а завтра сделаем небольшую передышку, кабинет разберём. Повернись-ка ко мне мордашкой, удобнее будет.

Воровка только поморщилась, нехотя, лениво приподнялась, перекинула ногу, упершись коленями в диван, попой сев на чёрного. Выгнула бровь, прикрыв рот ладонью, зевнула. Колдун усмехнулся.

– Ну-ну, поменьше мученичества в глазах. Это быстро и легко.

И ведь не солгал. Десять минут и девушка, позабыв про сон, радостно улыбается, с первой попытки сформировав первый щит, на границе первого и второго слоя. А уже через пятнадцать вскакивает с колен колдуна, закончив со вторым, на этот раз поверху первого слоя. Себастиан только снисходительно улыбнулся и, вновь обняв подопечную, потянул её к кухне.

Вот дитё.

Вечер прошёл тихо и быстро, за очередным (на этот раз найденным колдуном) фильмом. А ещё очень уютно и тепло, особенно когда Себастиан, устав сидеть, завалился рядом с девушкой на так и не убранный ковёр. Причём завалился частично на нее, устроив голову на коленях подопечной, на что та только фыркнула, щёлкнула его по лбу и вновь перевела взгляд на экран.

Фильм оказался хоть и старым, но очень интересным.

***

Спала в тот день девушка чутко, поверхностно, порой просыпаясь от неясного чувства надвигающейся угрозы, что в итоге вылилось в дикую разбитость и долбящую, настойчивую мигрень поутру. Так что за завтраком Мишель была крайне раздражённая, вялая и злая, что сразу заметили в кои-то веки собравшиеся все вместе домашние.

Спас положение уже облаянный спросонья чёрный, молча выдернувший злюку со стола и зажавший её в ближайшем укромном углу. Сначала Мишель ещё пыталась отбиваться и обзываться, но быстро замолкла, блаженно вздохнув – тёплая ладонь, опустившаяся на лоб, принесла с собою приятный (хотя и несколько потусторонний, странно рассеянный) холодок, быстро заморозивший даже намёк на прежнюю боль. Воровка подняла как-то незаметно опустившиеся веки, извиняюще улыбнулась, втягивая шею в плечи, немного виновато глядя в золотые глаза. Себастиан усмехнулся, покачал головой и потянул подопечную обратно на кухню.

Окончательно пришла в себя Мишель уже около двери в кабинет, со щелчком от колдуна по лбу. Вздрогнула, возвращаясь к действительности, возмущённо задрала голову.

– Оу, земля вызывает Хьюстон, – чёрный хмыкнул, погладил даже не подавшуюся назад воровку по щеке, обеспокоенно склонил голову к плечу, – что с тобой сегодня, а, цыплёнок?

– Не знаю, – Мишель вяло усмехнулась, мягко отвела ладонь колдуна от лица, свела брови на переносице, – просто... предчувствие плохое.

– Плохо, – с каким-то неясным в полумраке спальни выражением прищурившись, заметил Себастиан, но уже спустя секунду обнадёживающе улыбнулся, сгрёб пискнувшую девушку в объятье и, склонившись, быстро чмокнул в лоб, нагло глядя в злющие синие глаза, – расслабься, цыплёнок, разберёмся.

– Ага, разберёмся, – язвительно прошипела в ответ Мишель, выворачиваясь из его рук.

Себастиан пофыркал, посмеялся, намеренно доводя подопечную до белого каления, потискал и нехотя отпустил, морщась от боли в пнутом колене. Мишель, сверкая заалевшими щеками, поспешно отскочила на пару метров, замерла, зло сжав кулаки.

– Гад! – рявкнула в бессильной злобе, уже позабыв причину недавнего беспокойства.

Колдун только заразительно рассмеялся, поманил подопечную ладонью, приглашающе распахивая дверь кабинета. Без ключа. Девушка мрачно поджала губы, ей начинали надоедать его «фокусы», настороженно косясь на хитро усмехающегося неприятеля, подошла, заглянула внутрь, разочарованно фыркнула:

– Ну и темень.

Чёрный только молча вынул из заднего кармана джинс зажигалку, уверенно проскользнул в кабинет. Воровка нахмурившись, прищурилась и подалась вперёд, видя лишь размытый силуэт колдуна. Послышался характерный щелчок зажигалки, в темноте, чуть её развеяв, вспыхнул маленький огонёк. Себастиан поднёс его к фитилю первой свечи, вставленной в двухрожковый канделябр, поджёг вторую и двинулся к следующему.

Всего в комнате их оказалось четыре, три на стене, один на заваленном по самое не хочу столе. Мишель робко шагнула за порог, медленно, по-новому осмотрела кабинет. Стены обклеены обоями, старыми, пошарканными, уже пожелтевшими и кое-где прожжёнными, порою даже, судя по круглым отметинами, сигаретой или сигарой. Потолок – девушка задрала голову – отделкой и вовсе был не обременён... впрочем, как и заваленный книгами пол. А завален, кстати, он был из-за сломанного, но всё равно по мере возможности забитого шкафа, большая часть полок которого (кроме двух первых) была завалена вбок, явно оторванная от боковой стенки.

Мишель, внимательно глядя на пол, немного прошла вглубь кабинета, поближе к усевшемуся на стол колдуну. Благо, стоял он почти напротив двери, и рисковать жизнью ей долго не пришлось. Девушка ещё раз оглянулась, задержав взгляд на постаменте у противоположной, ближе к смежной со спальней, стене.

– Кошмарный бардак, – прокомментировала обстановку, не глядя коснувшись пыльной столешницы, – жуть, – растёрла пыль между пальцами, задумчиво опустив на них взгляд, – почему ты не убрался ещё здесь? Как в зимнем саду?

– Слишком много всего, – чёрный пожал плечами, из-за плеча смотря на неё, – кое-что испортится, кое-что рванёт, что гораздо хуже. Только вручную... но лень.

– Я правильно поняла, – начала Мишель, оглядываясь в поисках, где бы приземлиться, – что у тебя... – место было найдено, но, увы, только на том же столе, рядом с Себастианом, поэтому, вздохнув, она шагнула к столу, легко пихнула его в плечо: – подвинься, эгоист!

Чёрный фыркнул, оглянулся назад, проверяя, нет ли сзади чего опасного, небрежно скинул стопку книжек (вместе с лежащим на ней кинжалом, отчего девушка поморщилась), «галантно» подвинулся. Мишель мимолётно закатила глаза, присела.

– Так вот, – с трудом поймав за хвост начинающую ускользать мысль, обронила воровка, задирая голову, вглядываясь в спокойное лицо Себастиана, – у тебя был затяжной депрессняк, в ходе которого ты забил на особняк и целыми днями малевал картинки?

– Эм... нет, – чёрный фыркнул, качнул головой, – это было уже к концу. А так я улёгся на диван и целыми днями таращился в потолок.

Девушка с некоторым замешательством потёрла лоб.

– Но почему?

– Всё надоело, – коротко отозвался колдун, помолчал с полминуты и словно нехотя продолжил, – состояние, схожее с тем, в которое ты начала проваливаться после ритуала. Но там была скука, она отравляет медленнее, сильнее. Так просто не всплывёшь.

Мишель поморщилась от упоминаний о ритуале, внутри всколыхнулась прежнее раздражение и обида. Вновь оглянулась, вновь зацепившись взглядом за постамент.

– Проблемы белых людей, – фыркнула и, решив оставить тяжёлую тему, спросила: – А это что? – кивнула в сторону камня и свитка.

– Алтарь, – едва заметно улыбнувшись, ответил чёрный, – мини, а бумажка поверх – свиток с призывом тёмного духа.

Воровка удивлённо моргнула, косо на него покосилась:

– И как? Призвал?

– Неа. Передумал, слишком высока цена.

Она вздрогнула, резко полуобернулась, для равновесия невольно уцепившись за руку Себастиана. Широко распахнув глаза, отчего-то шёпотом спросила:

– Они существуют?!

Колдун пару секунд смотрел на неё, а потом заливисто, заразительно рассмеялся, прижимая руки к животу, слегка наклонившись вперёд. Девушка надулась, покраснела, вперив взгляд в пол, зажав ладони между коленями.

– Конечно, – заверил, отсмеявшись, её чёрный, – жил-был плохой человек, занимавшийся чёрной магией, умер, не пожелал упокоиться – стал тёмным духом. Это, кстати, возможно и на иной стороне. Твой амулет, – он протянул руку, не смотря на слабое сопротивление, повернул голову подопечной к себе, склонив голову к плечу, прямо посмотрел в синие глаза, – ныне утерянный, – язвительно усмехнулся, – имеет именно такую основу. Дух одарённой умершей, не пожелавшей оставить детей даже после смерти. Личности там уже нет, но желание защитить осталось... хорошая вещичка, жаль отдавать было.

– Ей нужнее, – не согласилась Мишель, отводя ладонь от своего лица, – а цена?

– Явная – туева куча энергии во время вызова, – колдун невесело хмыкнул, – неявная – постепенное разрушение ауры. Дух даёт силу, настоящую мощь, но забирает больше, несравнимо больше, цыплёнок, так что, – острый взгляд на вздрогнувшую от неожиданности подопечную, – об этом даже не думай. Никогда.

– Да я...! – запальчиво возмутилась девушка, резко выпрямляясь, но тут же надув губы, обиженно заверила: – и не собиралась и не собираюсь, – отвела глаза, буркнула себе под нос: – ну его, мне и одной чёрной гадости под боком за глаза хватает.

Себастиан только фыркнул, обнял девушку за плечи, чмокнул в висок. Мишель больше демонстративно поморщилась, попыталась сбросить руку с плеч. Не преуспела, но, помня о колбах за спиной, дёргаться не стала. Чёрт с ним.

– И вообще, чего он у тебя на виду лежит? – с претензией поинтересовалась, всё ещё дуясь, но уже скорее по инерции.

– Ню-ню, – насмешливо муркнул колдун, повернулся, по-хозяйски развернул девушку, перекинув её левую ногу через своё правое бедро, погладил костяшками пальцев по щеке, – тут такая защита, цыплёнок, ты не представляешь, впрочем... – облизнулся, ухмыльнулся, – я тебе как-нибудь покажу, когда ты будешь в состояние в полной мере её оценить.

Девушка только приподняла брови, задумчиво прикусила нижнюю губу, тягуче позвала:

– Себа-астиан...

– Ась? – с лёгким подозрение прищурился чёрный, продолжая поглаживать.

– Покажи мне чего-нибудь интересного, – просто попросила, впервые подавшись навстречу ласкающей её руке.

Слегка покраснев, отвела глаза, так и не заметив мягкую улыбку на губах колдуна. Себастиан осторожно притянул напрягшуюся Мишель ближе, нежно чмокнул в лоб и, отпустив, спрыгнул со столешницы. Потянулся, обернулся к смущённой и обескураженной (сирота, что уж) произошедшим подопечной.

– Помоги-ка составить всё это, – махнул рукой на заваленный стол, – на пол. Не беспокойся, агрессивных составов здесь нет, но проливать всё же не советую... впрочем, как и пробовать на вкус, – ухмыльнулся, окончательно разряжая обстановку.

Девушка раздражённо закатила глаза, поспешно слезла со стола. В четыре руки дело пошло быстро, настолько быстро, что минута и Себастиан, оглянувшись, нагнулся за подвернувшейся под руки тряпкой. С усмешкой перекинул её воровке и, развернувшись, побрёл к шкафу. Девушка, приподняв брови и снисходительно фыркнув, взялась за её уголок, потрясла, стряхивая пыль, опираясь о уже чистый край, быстро протёрла столешницу, косясь в сторону перебирающего книжки колдуна.

Что-то шлёпнулось. Воровка вздрогнула, нахмурившись, отложила тряпку, шагнула в сторону, с любопытством заглядывая чёрному за спину. Поднимать свалившиеся книги он не стал, а наклонившись, бережно достал что-то плотно завёрнутое в ткань. Развернулся, внимательно глядя под ноги, направился к столу. Девушка благоразумно отступила, освобождая ему дорогу.

Устроившись по другую сторону, опёрлась руками о столешницу, с нетерпеливым любопытством посмотрела на свёрток, опущенный на пыльную поверхность . Себастиан, покосившись на неё, усмехнулся, быстро развязал его, откинув края ткани в сторону. Эта оказалась шкатулка, достаточно большая, деревянная, по краям обитая железом, с каким-то непонятным замком, без отверстия, но с треугольным, даже на вид острым, плоским выступом.

Колдун, приподняв её, вытянул ткань, свернул вдвое, отложил неподалёку и, вздохнув, резко провёл большим пальцем по этому самому выступу. Девушка вздрогнула, обеспокоенно свела брови к переносице, подняла испуганный взгляд на спокойное лицо Себастиана, растерянно приоткрыв рот. Колдун усмехнулся, прижал кровоточащий палец чуть выше "иглы", что-то внутри шкатулки щёлкнуло, Мишель неодобрительно покачала головой.

– Это обязательно?

– Да, – просто отозвался чёрный и, поморщившись, отнял палец от замка да совершенно по-детски сунул его в рот.

Девушка тихо фыркнула, улыбнулась, успокаиваясь – помирать он явно не собирался, вытянулась, нетерпеливо приподняла бровки. Колдун мыкнул, поднял крышку. Внутри оказались... украшения, много, в основном серебряные и с камнями. Мишель удивлённо улыбнулась, потянулась рукой вперёд, которая сразу же оказалась перехвачена. Воровка разочарованно вскинула на него глаза, на что тот улыбнулся, покачал головой.

– Некоторые предметы тебе лучше не трогать, – вытащил из шкатулки массивного вида кольцо, с большим, чернильно-чёрным камням по середине, серебрённое, – это, к примеру. Артефакт тёмный, сейчас запечатанный, но столкновение с твоим даром может сорвать печать и будет больно. Очень.

Мишель привстала на носочки, животом упираясь в столешницу, аккуратно коснулась запястья колдуна, щурясь в попытке рассмотреть вырезанные по серебру символы. Ничего не поняла, но камня испугалась. Странный он был какой-то, всепоглощающе тёмный, будто утягивающий внутрь окружающий свет.

– Что это?

– Аккумулятор в спящем состоянии и усилитель в активном, – чёрный покрутил кольцо, с каким-то непонятным выражением наблюдая за игрой бликов на серебре, – имеет ряд очень неприятных свойств. Настолько неприятных, что уж лучше в шкатулке полежит.

– А каких свойств?

Себастиан молча наморщил нос, аккуратно отведя руку девушки от своего запястья, нехотя натянул кольцо... и сразу почернел, как вчера. Мишель поневоле качнулась назад, удивлённо приподняла брови:

– А-а-а-а...

Колдун криво усмехнулся, невесело покрутил ладонью, опустив на неё взгляд.

– Он вытаскивает наружу всё самое плохое, озлобляет, со временем радикально меняет характер. Очень так себе штучка, цыплёнок, – поднял какие-то чужие, нехорошо поблёскивающие на неё глаза.

Девушка поёжилась, отвела взгляд, случайно зацепившись краем глаза за даже в полутьме поблёскивающий сапфир.

– А это? – вновь вытянувшись, кивнула в сторону шкатулки, мысленно облегчённо вздохнув, когда Себастиан отвёл взгляд.

– Что конкретно? – несколько отвлечённо спросил, склонив голову к плечу.

– Вот, – Мишель вновь нагнулась, указала пальцем, впрочем, не касаясь, – с сапфиром. Кулон?

– Медальон, – исправил её колдун, вынимая заинтересовавшую подопечную побрякушку, покрутил, подняв на уровень глаз, – просто щит, хоть и довольно сильный.

– А... мне можно? – явно волнуясь, с дрожью в голосе спросила воровка, ибо медальон ей понравился, очень. Мишель уже про себя решила, что раз уж не опасно, значит, не отдаст.

– Можно, – фыркнул чёрный, на секунду став уже привычным собой, за щепочку держа, опустил "цацку" на протянутую ладошку, – он открывается и...

Раздался громкий, визгливый вой мобильника. Колдун запнулся, девушка отчего-то напряжённо выпрямилась, до боли сжав медальон в кулаке. Чёрный молча разблокировал старую Nokia, поднёс к уху, мрачнее с каждым быстрым, прерывистым словом (как воровка не прислушивалась, ничего не разобрала).

– Себастиан... – робко позвала Мишель, только он отключился.

Себастиан отмер, как-то пусто усмехнулся, коротко покосился на неё, захлопнул крышку шкатулки, задумчиво, отстранённо скользнул пальцами по узкой полоске металла сбоку. Вздохнул и наконец ответил, ровно, почти равнодушно:

– Родичи за тобой явились. Пойдёшь встречать?

19 – Кость от костей наших

– Родичи за тобой явились. Пойдёшь встречать?

И сам же себе ответил:

– Конечно пойдёшь, – усмехнулся, перевёл на неё взгляд, – пошли, цыплёнок, только... – протянул руку в сторону машинально отступившей назад девушки, невесело усмехнулся, – медальон надень. На всякий случай.

Мишель была словно оглушена, внутри как-то особенно тонко звенела пустоте. Ещё в интернате, особенно в розовую пору детства, она часто фантазировала на эту тему, представляя то наконец опомнившуюся мать, то дальних (красивых, богатых, желательно бездетных) родственников. И всегда в этих фантазиях, несмотря на лёгкую грусть в случае первого варианта, была рада.

А тут пустота и лёгкий страх, колючими снежинками осевший в районе солнечного сплетения, заморозивший до онемения кончики пальцев. Противная дрожь, мелкие мурашки и ускоренно застучавшее сердце. Воровка вскинула глаза на терпеливо застывшего напротив колдуна, приоткрыла губы, но так ничего и не сказала, вновь сомкнула, беспомощно на него глядя. Чёрный на мгновение опустил веки, покачал головой и, без лишних слов шагнув вперёд, обнял её за плечи. Девушка вздрогнула, как-то разом обмякла, почти повиснув на нём, обняв за узкую талию.

– Ну что ты? – пробормотал, ласково поглаживая по склонённой головке. – Радоваться ж вроде должна.

– А, – Мишель потерянно запнулась, прижалась плотнее, щекой потершись о его грудь, – ты?

– Не стану лгать, мне будет плохо. Разорванная связь ударит именно по мне, родственнички твои добавят, плюс очередной депрессняк на почве неразделённой любви... – несколько монотонно затянул Себастиан и "жизнерадостно" закончил: – и это только если выживу.

Воровка, прикрыв глаза, мысленно вздохнула. В своём амплуа. Однако в себя она немного пришла, поэтому, отняв голову от груди чёрного, заглянула в бесстыжие, непривычно чёрные глаза.

– Скотина ты, Себастиан, – проникновенно шепнула, крепче сжимая руки.

Колдун усмехнулся. Нагло, вызывающе, несколько самовлюблённо.

– Я знаю, – лукаво муркнул и, внезапно склонившись, чмокнул её в лоб.

Девушка, смущённо усмехнувшись, наморщила нос, зажмурив левый глаз. Фыркнула, вновь ткнулась лбом в грудь колдуна, скрывая покрасневшие щёки.

Себастиан улыбнулся, но уже спустя полминуты нехотя отстранился от подопечной, напоследок ласково погладив по мягким чёрным прядям.

– Пора, цыплёнок, они уже у ворот.

***

Встречать гостей решили (вернее, решил) всё в той же гостиной на первом этаже. Девушка ничего против этого решения не имела, хорошо понимая его подоплёку: колдуну просто не хотелось пускать незваных чужаков вглубь дома.

Её потряхивало, мысли разбегались со скоростью комет, жаля острыми, пропитанными нервозностью краями. Внутри как-то странно, непонятно щемяще-тепло потянуло, девушка поёжилась, обхватила плечи руками, потерянно оглянулась, сразу же наткнувшись на острый взгляд колдуна. Невольно отступила назад, беспокойно сведя брови у переносицы.

Чёрный тут же успокаивающе улыбнулся, шагнул вперёд, обнял, ладонями скользнув по спине, от плеч до талии. Мишель мимолётно обожгло болью, она тихо ахнула, прижала руку к груди, в которой, натянувшись до предела, будто что-то оборвалось.

Воровка тряхнула головой, разгоняя туман перед глазами, решительно пихнула Себастиана в плечо.

– Ты что сделал?

Колдун вздохнул, нехотя отстранился.

– Глава решил бить ниже пояса, – расплывчато буркнул в ответ чёрный.

Девушка зло поджала губы, вновь отступила назад, недружелюбно на него глядя. Он извиняюще улыбнулся, примирительно поднял ладони.

– Было б что разрывать. При желании восстановишь за пару минут, уже в полноценном, здоровом виде.

– Себастиан! – тихо прошипела, но тут же запнулась, прикрыв глаза, глубоко вздохнула, унимая злость. – Иногда ты так бесишь, что хоть кирпич в руки бери.

– Бывает, – легко согласился колдун, обходя её по кругу, а, зайдя за спину, ласково обнял, чмокнул в макушку.

Мишель напряглась, сначала намереваясь сбросить руки с плеч, но сразу же передумала. Злость как-то разом схлынула, она глубоко вздохнула, перекрутилась, сама обняла чёрного за талию, щекой прижавшись к его груди. Под ухом мерно, спокойно билось сердце. Уютно, успокаивающе. Пушистым комком в живот ухнула тёплая мысль: «Моё!».

С губ воровки едва не сорвался сакральный вопрос: «а если я останусь?», но звонко щёлкнул замок, натужено простонала, открываясь, дверь, мигом выбивая у неё из-под ног землю, а заодно и все мысли.

Мишель, вырвавшись из рук колдуна, как ошпаренная от него отскочила, замерла, не сводя взгляда с проёма двери, сквозь громкий стук сердца почти не слыша шагов и собственное сбитое дыхание. Себастиан с сожалением покачал головой, устало плюхнулся в близстоящее кресло.

Но вошедших встретил уже злой, ядовитой усмешкой, в полной мере становясь тем, кем на самом деле являлся.

Их было пятеро, все высокие, красивые... черноволосые и синеглазые, неуловимо похожие на саму Мишель. Первым в комнату вошёл высокий, широкоплечий парень лет двадцати пяти, окинул холодным оценивающим взглядом всю гостиную и, остановив взгляд на ухмыляющимся Себастиане, шагнул в сторону, освобождая проход. Девушка поёжилась, невольно отступила назад, поближе к уже родному чёрному.

А затем, как предположила про себя Мишель, появился и сам глава. Немного ниже её колдуна, тонкий, даже на вид гибкий, молодой и очень стройный. В чёрном деловом костюме, умело подчёркивающем бледность кожи и яркую черноту слегка растрёпанных волос, окутанный аурой спокойной уверенности и власти. Умные серо-синие глаза, оттенком точь-в-точь как у воровки, немного уменьшенные стёклами очков, мимолётно скользнув по Себастиану, остановились на ней.

– Здравствуй, Мишель, – кивнул, на секунду приподняв уголок полных губ, плавным, пружинистым шагом направился к ближайшему дивану.

Девушка молча кивнула в ответ, не сводя с него настороженного взгляда, но тут же отвлеклась на зашедшую следующей женщину. Она была по зрелому красива, подтянута как гончая, но соблазнительно пышна в нужных местах. Портило резковатое, но гармоничное лицо лишь нехороший прищур и презрительно поджатые губы.

Мишель прищурилась в ответ, шагнула назад, бедром упершись в подлокотник кресла подозрительно тихого Себастиана. А уже спустя секунду, мысленно фыркнув, присела на него. Женщина насмешливо хмыкнула и направилась к своему главе. Следом появился ещё парень, чуть старше самой воровки, подозрительно похожий на женщину внешностью и поведением.

Закончил шествие мужчина, по виду ровесник колдуна, что остановившись в дверях, с некоторой меланхоличностью упёрся плечом в косяк, скрестил руки на груди, хулигански подмигнул Мишель. Девушка вздрогнула, слегка покраснела, Себастиан снисходительно фыркнул.

– Ты не меняешься, Августин.

– А вот ты изменился, Сё-ёба, – ехидно потянул, усмехаясь, – раньше тебе было не свойственно брать чужое.

– Что упало, то пропало, – криво ухмыльнулся в ответ чёрный, перевёл взгляд на главу, – чё припёрлись?

– Ты ведь знаешь, проклятый, – глава тонко улыбнулся, – за девушкой. В ней течёт кровь нашего рода и моей ветви в частности.

Мишель удивлённо приподняла брови, не поняв смысла последних слов. Легко пихнула чёрного локтем в плечо. Он мимолётно оглянулся, усмехнулся, фактически отказавшись пояснять. Воровка обиженно поджала губы, подняла глаза, наткнувшись на ироничный взгляд главы. Он едва заметно усмехнулся, откинулся на спинку кровати.

– Меня зовут Константин, Константин Игоревич Вороной, если полностью. Когда одарённая девушка выходит замуж за одарённого же мужчину, она переходит в его род. Твоя прабабушка пошла против воли рода и сбежала, после выйдя замуж за простого человека. Бабушка же замуж так и не вышла, мать просто за человека, поэтому ты, фактически, ещё в роду. Моём. Я твой троюродный дедушка.