Текст книги "Виражи (СИ)"

Автор книги: Наталья Третьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Андрей затих, а Наталья гладила его затылок, успокаивала, убаюкивала, благодарно ласкала. Она была опустошена, но в, то же время, наполнена чувством, любовью и желанием.

Тени сгущались, потому что влюбленным не было известно, сколько прошло времени с тех пор, как они попали в это таинственное место: может, промчались века, может, они канули в Вечность, но озноб стал пробуждать их к действительности.

– Любимая моя, надо возвращаться, скоро стемнеет, – прошептал Андрей на ухо.

– Надо, но так не хочется.

– Я обещаю тебе, что этой ночью мы не расстанемся. Мы всегда будем вместе. Ты мне веришь?

– Верю, милый.

– Давай, я тебя медленно подниму, и мы окунемся в прохладную воду, а потом оденемся и побредем назад.

Наталья качнула головой в знак согласия.

Андрей поднялся. Она даже зажмурилась, чтобы бесстыдное желание снова не охватило ее с ног до головы. Андрей был прекрасен, красив в своей мужественности. Стыдливо, и она прикрыла грудь, так как его глаза продолжали возбуждающую ласку. Он протянул руку, поднял ее и, подхватив на руки, начал спускаться по скользким камням в ванну, наполненную живительной водой, кристально-прозрачной, обжигающей и возрождающей к жизни. Он опустил ее в воду и ласковыми круговыми движениями стал смывать хвою, налипшую на тело, кусочки мха, следы своей страсти. Она не отставала от мужчины : отдавала то, что получала. Они наслаждались прикосновениями, бесстыдными взглядами, шаловливыми пальцами. Они вели игру, любовную, сокровенную, не в силах оторваться друг от друга. Его естество рвалось доказать, как он ее желает. Она не посмела отказать. Погрузившись в воду, села на его бедра. И они закачались, помогая волнам быстрее добегать до кромки, извивались в сумасшедшем первобытном танце, снова и снова наполняя друг друга соками любви.

Устав и окончательно продрогнув, вынырнули из купели. Живо оделись и, смеясь, двинулись в обратный путь, не останавливаясь, так как сумрак начал давить. Ночь в лесу, да еще и в горах приходит быстро. Не хотелось также, чтобы за них переживал Михайлович. Поэтому, взявшись за руки, они бодрым шагом начали спускать с горы. Ноги сами их несли в долину, к уютному домику с цветными ульями.

– Я люблю тебя, – шептал Андрей на ухо.

– А я тебя обожаю, – отвечала она ему.

– Ты моя, – выдыхал он заветные слова прямо в губы.

– Ты со мной, – слегка прикусывала она его мочку уха, отчего по его коже бегали мурашки.

Добрались быстро. Михайлович приготовил им литровую банку душистого меда и полуторку козьего молока.

– Чтобы здоровьем прибавлялись, – напутствовал он, когда они, счастливые, загрузились в машину.

– Приезжайте завтра, я баньку истоплю. Попаритесь с веничком дубовым, да березовым.

– Спасибо, Михайлович, приедем.

– Часиков в шесть вечера буду ждать. Приезжайте.

– Спасибо за все, – отвечала Наташа.

Ехали домой, не спеша. Андрей положил руку ей на колено, слегка поглаживая кожу. Теплые волны поднимались по бедру и застревали внизу живота, настойчиво тянули, требуя доказательств любви.

– Ах, – вскрикнула Наташа. – А кепку-то мы забыли?

– Ничего, – рассмеялся Андрей, – будет лишний повод вернуться на наше заветное место, где природа обручила нас. А теперь песня для моей любимой.

Земля, где так много разлук,

Сама повенчает нас вдруг,

За то, что верны мы птицам весны.

Они и сейчас нам слышны, Любимая!

пел знаменитую песню из «Гардемаринов . . .» Андрей, а Наталья мурлыкала, подпевая ему вторым голосом.

У калитки расстались.

– Ты помнишь, что я больше тебя никуда не отпущу. Сегодня мы будем вместе. Всю ночь. Через час заеду за тобой, любовь моя. Будь готова.

– Всегда готова, – отдав ему пионерскую честь, рассмеялась Наталья.

– Вот за это я тебя и люблю. За девичий задор. И за то, что ты настоящая!

Он уехал, а Наталья задумалась над определением «Настоящая». Фыркнула. И побежала в коттедж рассказывать сестре о том, что ее жизнь со вчерашнего вечера координально поменялась. Лена слушала с восхищенным взглядом. Она была рада за сестру, за ее счастье и блеск в глазах.

– Я сегодня буду ночевать с Андреем, – покраснев, сообщила сестре.

– Правильно, куй железо, пока горячо. Если стоящий мужик, не отпускай. Может, и ты будешь счастлива в браке? – ответила Елена.

– Спасибо. Мне очень хорошо с ним. Он заботливый и внимательный. А еще любит меня. Давно.

– Не поняла? Ты же только вчера с ним познакомилась?

– Встретилась только вчера. Спустя, м-м-м , лет десять или одиннадцать.

– Так, вы знакомы давно?

– Да, давно. Почему-то мне везет на давних знакомых, – прыснула смехом Наталья.

– Ладно, иди уже собирайся. Чай, ждать долго не будут. У мужиков терпения не хватает.

– Это точно. Не хватает. Пойду я.

– Иди, иди. И лимончик съешь, а то слишком счастливое у тебя лицо.

Наталья повернулась к сестре и высунула лопатой язык, а та ей шутливо погрозила кулаком. Наталья звонко рассмеялась и скрылась за дверью душевой кабинки.

Андрей приехал, вошел в калитку и направился к гамаку, где сидели сестры. За спиной было два букета роз. Один протянул Лене:

– Приятно познакомится! Меня зовут Андрей. Люблю Вашу сестру и надеюсь в ближайшем будущем стать родственником.

Он ласково посмотрел на Наталью. Та улыбнулась в ответ.

– А я – Лена. Береги ее, Андрей, она заслуживает счастья. Приятно, что, наконец, я вижу блеск в глазах моей сестренки.

Андрей положил букет Наталье на колени. Она подняла его к лицу, вдохнула аромат роз.

– Обалденно! Как пахнут ! Спасибо, дорогой.

Она встала с гамака и нежно поцеловала его в щеку. Потом, повернувшись к сестре, для проформы спросила:

– Ты меня отпустишь до утра?

– И до утра, и на всю оставшуюся жизнь. Идите и будьте счастливы.

Наташа отдала букет Лене, наклонилась и обняла руками:

– Спасибо. Я тебя люблю.

– Я тоже, девочка моя. Ну . . . иди.

Андрей обнял Наталью за плечи, и они пошли к выходу, провожаемые долгим взглядом сестры.

– И куда же ты меня везешь? – спросила Наталья.

– Там, где нам никто не помешает.

Машина затормозила у гостиницы. Они вошли в большое фойе, где их оформили как супружескую пару, вручив при этом ключ. Они поднялись на четвертый этаж. Андрей, вставив ключ в замочную скважину, повернул. Дверь распахнулась. Сквозняк поднял легкие тюлевые занавески. Наталья подбежала к окну, выскочила на балкон.

– Ах, какой прекрасный вид открывается отсюда, Андрей! Смотри.

Перед ней открылась панорама ночного, всего в огнях, поселка. На темнеющем небе горы выделялись черными удлиненными тенями. Легкий бриз ласкал волосы. Издали раздавалась музыка.

Он подошел к ней, ласково приобнял за плечи.

– Тебе, правда, нравится?

– Ну, конечно! Красота-то какая!

Они стояли, замерев, вглядываясь вдаль. И только было слышно стук бьющихся сердец.

– Ты – волшебник. Я так давно не была счастлива. Я просто понимаю, что значит жить. Я хочу растворяться в тебе без остатка. Потому что ты смог возродить меня к любви.

– Ты просто мне очень дорога, Ната, так как я и надеяться не смел, что когда-нибудь снова встречу тебя. А тут такой подарок судьбы. Я больше никуда тебя не отпущу! Ты когда планируешь уехать в Бишкек?

– Через неделю, – взгрустнула Наталья.

– Мы поедем вместе, вот что! У меня сестра осталась, она меня приютит, пока не сниму квартиру. Сыграем скромную свадьбу и уедем назад, в этот благодатный край. Как ты на это смотришь?

– За-ме-ча-тель-но! – нараспев, ответила Наталья.

– Иди ко мне, певунья моя. Как я сразу не почувствовал, что это именно ты? Нет, – поправился Андрей, – почувствовал, иначе бы не побежал вслед, пытаясь догнать. Мне страшно становится от мысли, что мы смогли бы разминуться хоть на минуту. Ведь наша встреча как один случай на миллион. Все совпало: время, звезды. Это судьба, Наташка!

– Ты прав. Давай не будем думать о том, что не могло бы случиться. В конце концов, мы вместе. Не пугай меня больше, слышишь? Лучше, обними. Я хочу раствориться в тебе.

– Пойдем, золотая моя девочка. Как полагается молодоженам, нам надо выпить по фужеру шампанского и закусить фруктами. Эта ночь – только наша. Все в этом мире для нас: море, горы, луна, звезды. Я дорожу тобой!

Андрей подхватил ее на руки, внес в комнату и посадил на мягкую, утопающую кровать. Потом ловким движением вынул бутылку из ведерка, откупорил ее и налил шипящее содержимое в высокие бокалы. На блюде лежал виноград, инжир, персики и сливы.

Он вручил один бокал Наталье, встал во весь рост и сказал:

– Я поднимаю этот бокал за наше с тобой счастье. Каждый глоток будет выпит за твое, Наташенька, здоровье, за твою красоту и молодость. За доброту и чувственность. Я никому и никогда тебя не отдам, потому что ты – моя жена, моя половина, обещанная богом. Труден был путь к твоему сердцу. Не единожды я терял тебя. И находил. Потом опять ты исчезала из моей жизни. Больше я не позволю сбежать от меня. Ты сделала меня самым счастливым. Я преклоняю перед тобой колено и как молитву повторяю: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.

Он легко коснулся стеклом ее бокала. Звон повис в воздухе. Потом медленными глотками они выпили пьянящую жидкость, ударившую в мозг множеством искрящихся пузырьков. Отставив бокалы, Андрей приподнял ее как пушинку, подхватил за талию, поднял к потолку и счастливо закружил по комнате. Потом медленно, чувственно опустил. Она скользила по его телу, ощущая каждой клеточкой трепет. Поцелуй сказал о многом: как он тосковал по ней, как ждал, верил и надеялся. И о том, что она – самый главный человек в его жизни. Медленными, плавными движениями он освобождал ее от одежды, касаясь губами каждой обнажавшейся части. Андрей не торопился, смаковал ее, как только что выпитое игристое, тонко пробуждая ее чувственные желания. Оставшись без одежды, погасил свет. Луна бесстыдно заглядывала в окно, освещая ложе влюбленных. Он положил ее в отражении этого серебристого света, теплыми ладонями изучая изгибы тела, пожирая глазами пленительную красоту. Наталья не могла оставаться безучастной. Она притянула его голову к своим губам, и легкими поцелуями начала отдавать свои долги. Они нежили , ласкали, растворяясь друг в друге, пока бешеный ритм сердца не заставил начать более смелый танец тел. Все отступило на второй план, кроме страсти, желания доказать, донести, доставить высшее наслаждение. Они умирали и возрождались в объятиях друг друга. Подкреплялись фруктами и снова любили до изнеможения. А потом, крепко переплетясь телами, уснули в блаженстве, согревая теплом и дыханием.

Утро разбудило ласковым лучом. Наталья сладко потянулась и размежила веки. Повернув голову, увидела спящего Андрея. Безмятежное лицо счастливого человека – так можно было назвать картину. Наталья оглянулась в поисках простыни, в которую можно было завернуть свое обнаженное тело, чтобы выйти на балкон, встретить утро. Взгляд упал на скромный букетик полевых цветов, который стоял в невысокой вазе. Наталья улыбнулась: во всем этом чувствовалась рука Андрея. Она приподнялась, сдернула со стула простыню, обернула вокруг себя. Достала цветы из вазы, поднесла к лицу. Пахнуло полями, лесами и еще чем-то будоражущим. Сразу вспомнилось их заветное место у водопада, где они впервые открылись друг другу, где познали радость блаженства в слиянии душ и тел. Мелкими шажками вышла на балкон. Перед ней простиралась до горизонта гладь воды. Наташа услаждала свой взгляд этим бескрайним пространством, задумалась, и даже не заметила, когда к ней, тихо и осторожно, подошел Андрей.

– Доброе утро, моя красавица. А ты мне снилась. Видимо, не могу с тобой расстаться, даже когда нахожусь во власти Морфея.

– Доброе утро, мой свет! Как мне приятно было получить от тебя это чудо! – и она поднесла букет к лицу. – Ты очень внимателен. Когда только успеваешь готовить мне сюрпризы?

– Ты заслуживаешь большего, но мне так хотелось напомнить тебе о вчерашнем дне. Мы будем отмечать эту дату, как день венчания. Семнадцатое июля – прекрасная дата, любимая?

– Да? А я потерла счет датам. Мне кажется, что я живу с тобой вечно, но люблю с каждым днем все крепче.

Андрей прижал Наталью к сердцу. Потом спросил:

– Почему ты меня не разбудила?

– Было жалко. Ты такой красивый во сне. Мне хотелось разбудить тебя поцелуями, но я удержалась.

– Но, теперь-то я не сплю? Должок! – погрозил он пальцем, как в одной из русских киносказок.

Наталья приподнялась на цыпочки и приникла к его губам нежным, утренним поцелуем. С трудом оторвалась. Ласково провела по небритой щеке. Он перехватил ее пальцы, начал каждый ноготок осыпать поцелуями. А она смотрела на него во все глаза. Ей доставляло удовольствие видеть, чувствовать, трепетать от его прикосновений.

Потом сказала:

– Смотри, море как на ладони. И такое разное, разлитое полосами. Если бы я была художником, я бы передала все оттенки, которые вижу сейчас. Море утреннее, как настроение, переменчивое и играющее. А на картине еще бы запечатлела черных дельфинов, которых мы с тобой видели на просторах. Как жаль, что я не умею писать картины.

– Ты можешь писать словами, милая моя девочка. Я тоже когда-то баловался слогом, у меня много написанных басен и стихов, но все они хранятся в толстых-толстых тетрадях.

– Правда? – удивилась Наталья. – Вот видишь, сколько в тебе скрытых талантов.

– Да, талантов, – нахмурив лоб, ответил Андрей. – Милая, ты никогда меня не спрашиваешь о прошлом, но мне есть, в чем повиниться перед тобой.

– Меня не интересует твое прошлое. Я люблю тебя таким, какой ты есть, понимаешь? Ты мне дорог. А если хочешь поделиться со мной сокровенным, что же, я готова тебя выслушать, – ответила Наташа.

– Родная моя. Я ведь сидел. В тюрьме. За неблаговидный, адский поступок.

– Как? – удивилась Наташа. – Расскажи. Я должна об этом знать. И не думай, что это оттолкнет меня от тебя.

– Хорошо, давай вернемся в комнату. Я расскажу тебе все. Мне будет легче, когда я буду видеть твои глаза.

– Конечно, пойдем, милый мой. Я выслушаю твою исповедь.

Они вошли в комнату. Расположились на мягкой кровати. Андрей взял руки Натальи в свои ладони, чтобы она своим теплом вселила в него уверенность. Он глубоко втянул в себя воздух, как будто собирался погрузиться в воду с головой.

– Слушай. Я говорил тебе, что был женат. Мы жили в военном городке, как все военнослужащие, не хуже и не лучше других: была работа, был дом, была семья. Женился я, можно сказать, по любви, или потому что надо было заводить семью, сейчас и не поймешь. Выбрал подругу жизни, да видать, не ту. Да, она подарила мне прекрасных детей, но, увы, верность хранить не умела. Завелся у нее ухажер, который быстро перебрался в разряд любовника. Вот, один раз я и застукал их на месте преступления. Кровь бросилась в лицо. Я не хотел быть посмешищем. Сам не знаю как, но схватился за нож, метнул его в соперника. Попал. Его в больницу, меня в тюрьму. Присудили пять лет, но по амнистии и за хорошее поведение скостили срок на год. Отсидел я из-за своей несдержанности четыре года. Вышел. Никому стал не нужен. Жена подала на развод, забрала детей, запретив общаться. Ничего не стало: ни дома, ни работы, ни жены. За время моей отсидки умерла мать, не выдержало сердце от переживаний. Я даже не успел с ней проститься. Сестра, да тетка родная навещали в тюрьме, а жена ни разу не приехала. Вот так то. Вся жизнь полетела псу под хвост. Уехал в теплые края, чтобы забыться. На небольшие деньги, доставшиеся по наследству, купил небольшой домик в Славянске. Устроился таксистом. Двоюродный брат помог купить в рассрочку машину. Вот она – моя кормилица: и мой дом, и мой хлеб, и мое средство для мотания по белу свету. Из года в год приезжаю сюда зарабатывать деньги, за курортный сезон получается неплохо. Правда, золотые горы обещать тебе не могу, милая Наташенька, но сердце мое чисто, а вину перед другими я искупил. Раскаялся. Надо было отпустить их подобру-поздорову, дать право выбора бывшей супруге, а я, как эгоист, думал в тот момент только о себе. Мститель, мать твою, – выругался Андрей. – Ой,– испуганно взглянул на Наташу. – Извини, вырвалось.

– Я понимаю, поэтому прощаю.

– И тебя не оттолкнет бывший зек? Не откажешься от меня, узнав горькую правду.

– Что было, то быльем поросло, милый. Пожалуйста, не переживай. Это хорошо, что ты честно, как на духу рассказал мне все.

Андрей склонил свою голову, уткнувшись в Натальины колени, а она гладила его по голове, успокаивала.

– Обещаю, что никогда больше не поступлю опрометчиво. Никогда. Я знаю, что такое ад на земле. Но я не стал хуже. Наоборот, душа как будто очистилась от скверны. Я испил чашу наказания до дна. Веришь мне, Наташенька?

– Верю. Спасибо тебе за этот откровенный разговор. Мне очень важно знать, что ты со мной честен. Больше никаких тайн нет?

– Есть. Самая большая тайна – это любовь к тебе. Я все помню. Когда мне было трудно – воспоминания о смешливой девчонке согревало сердце, давало силы жить. Ты помнишь, как мы с Володькой приготовили грибы и угощали вас с подругой? Нашли ведь сковородку, на спор исполнили желание.

– Помню, – улыбнулась Наташа.

– А помнишь о моем желании? О баньке, в которой я парил тебя? И как ты наказала меня за самоуверенность?

– Прости меня за тот случай. Я была неправа, слишком жестоко все получилось. Я посмеялась над тобой.

– Но я заслужил твое наказание.

– Но, теперь ты сможешь мне отомстить! Жестоко. Беспощадно. Помнишь, что нас с тобой приглашали в баньку на пасеке? Поедем?

– Да, родная моя. Я так тебя попарю, что запомнишь надолго. С лаской и нежностью. Я никогда не смогу тебе мстить, милая. Ты всегда была моей искоркой в ночи, лучом в моей беспросветной жизни. И, видимо, Бог действительно меня простил, раз вернул в мои руки тебя. Иди ко мне, любимая, я прижму тебя к своему сердцу.

Наталья замерла в его теплых, уютных объятиях. А потом пропищала:

– А я есть хочу!

– Да, что же это со мной. Совсем заморил мою птичку голодом. Идем, здесь внизу неплохая столовая. Нас покормят. А потом . . . потом я предлагаю тебе прогулку по небу.

– Это как? – удивилась Наташа.

– Да, на парашюте. Видела, как катера тянут красивые парашюты, а в них сидят счастливые от восторга люди.

– Вот здорово! – завизжала Наташа. – Ты всегда меня удивляешь, дорогой! Но есть я хочу все-таки больше.

– Одевайся. Идем скорее. Ты мне нужна живая.

Наталья метнулась в душ, и уже через пятнадцать минут была готова.

– Ты собираешься, как солдат. Всегда такая легкая на подъем! – удивился Андрей.

– Нельзя долго тянуть, а то жизнь пролетит, и не успеешь насладиться ею вдосталь.

– Точно, родная. Пойдем.

Они спустились в столовую. Наталья заказала себе легкий салат, сок и жареную рыбку. Андрей взял завтрак посущественнее – отбивную с картофелем и кофе.

Насытившись, сходили в лавку, чтобы купить новый купальник и плавки, так как возвращаться в коттедж не хотелось. Обнявшись, пошли по озаренной солнцем набережной, навстречу морской глади. Солоноватость чувствовалась на губах, а бриз приносил прохладу.

Андрей спустился к палатке, в которой оформляли желающих «полетать». Ждать долго не пришлось, так как отдыхающих было немного на пляже. В основном с утра народ отсыпался от бурно проведенной ночи в шумящих ресторанах и барах. На пляже с утра можно было видеть мамашек с детками, да стариков.

К пристани причалил белоснежный катер. На борту играла музыка, разливаясь в просторах набережной. Андрей взял Наталью за руку и повел к катеру. Поднялись на борт. С ними, навстречу экстриму, плыла еще одна пара пожилых людей.

Наталья шепнула Андрею:

– Смотри, не молодые уже, а все равно живут, не боятся улететь к небесам.

– Еще не известно, какой ты будешь в шестьдесят лет, сумасшедшая моя. Ни капли не сомневаюсь, что сможешь подбить меня на какую-нибудь авантюру, – пошутил Андрей.

Наталья ткнула ему кулачком в бок, а он рассмеялся:

– Да, да! Так оно и будет.

– Кто первым отправится в полет? – спросил капитан катера.

Наталья пожала плечами, а пожилая пара ответила:

– Можно, мы, а то уже не терпится испытать Ваш экстремальный полет.

– Молодые не против? – улыбнулся капитан.

Наталья затрясла головой, показывая, что согласна, и что они с Андреем полетят вторыми.

Катер мягко отчалил от пристани и, покачиваясь, поплыл по волнам. Под ногами ощущался работающий мотор, палуба вибрировала, но из динамиков разливалась приятная музыка, которая успокаивала нервную систему.

Двое парней провели инструкцию по подъему, объяснили, что в полете будут фотографировать эмоции путешественников, и что фотографии потом запишут на диск и отдадут на память.

– Вот и будет первое семейное фото, да на фоне неба. Действительно, наш брак будет благословлен небесами, – прошептал Андрей.

Наталья же только мягко коснулась головой его груди. Ей очень понравилось, как он это сказал.

Они внимательно смотрели за всеми приготовлениями пожилой пары: им надели жилеты, пристегнули карабинами к стропам, проверили прочность ремней. Усадили на зеленый ковер у самого края катера. Пожилые люди задорно улыбались, в предчувствии невероятных ощущений. Наташа даже им слегка позавидовала. Ей так хотелось, чтобы и они с Андреем, по прошествии многих лет, смогли вот так беззаботно наслаждаться обществом друг друга. Она еще теснее прижалась к горячему телу любимого мужчины.

– Боишься? – спросил он.

– Нет, не боюсь. С тобой хоть в огонь, хоть в воду.

– А это ты неплохо придумала. В воду! Надо подумать, надо подумать, чем тебя еще можно удивить.

– Мне на сегодня эмоций с переизбытком, – отшутилась Наташа. – Куда ты меня еще хочешь затащить?

– Я буду думать, но . . . потом. Смотри, их начинают поднимать, – сказал Андрей.

И, действительно, пара легко оторвалась от катера, сначала низко полетела над водой, слегка задевая морскую гладь ногами, но раскатывающая лебедка отпускала рвавшийся в небо парашют все дальше и дальше. Пара махала руками от восторга. Наталья отвечала им тем же. Андрей смотрел на ее румянец возбуждения, и удивлялся, как ему все-таки легко с этой удивительной женщиной, такой естественной в проявлении чувств, неиспорченной и совсем не жеманной. Он обожал ее смех, любовался ее лицом, а ее тело заставляло испытывать горячее желание, которое, иногда, так некстати накатывало на него. Вот и сейчас он испытывал вожделение, но, понимал, что открытия все впереди, что теперь он по маленьким кусочкам будет раскрывать ее для себя. Андрей даже зажмурился от накатившего на него счастья. Теплая ладонь легла ей на плечо, он как будто тактильно старался осязать ее, боясь, что она, как бабочка упорхнет в небесные дали, и оставит его истекать кровью на этой земле.

– Что с тобой? Боишься полета? – спросила Наташа.

– Нет, боюсь, что когда-нибудь ты улетишь от меня. А я сразу умру.

– Не бывать этому. Так легко ты от меня не избавишься, – горячо шепнула она ему на ухо.

И они устремили глаза на небо, где под разноцветным куполом плыла над землей счастливая пара немолодых мужчины и женщины. Позже они приземлились на катер, глаза горели от восторга.

Наступил черед Натальи с Андреем. Ее слегка потряхивало от предстоящего полета, но Андрей успокаивал, мол, все будет отлично. Закрепили жилеты, проверили стропы, дали команду приготовиться. И вот они уже летят низко над волнами, в следующую минуту поднимаясь все выше и выше, к облакам. Вот и катер стал маленьким, а люди с высоты птичьего полета казались на пляже суетящимися муравьями.

– Я лечу -у– у! – кричала Наташа во все горло.

Андрей не удержался и поцеловал ее. Она ответила поцелуем. Они скрепили все клятвы, данные на земле, здесь, высоко в небе. Они были ближе к Богу, далеко от суетной земли. Небо, горы, море, воздух принадлежали только им.

Слезы абсолютного счастья заструились по щекам. Сердце запертой птичкой билось в груди, но страха не было. Ощущение полной свободы, гармонии и радости переполняло душу. Вскоре пошли на снижение. Так получилось, что именно их с Андреем окунули по грудь в прохладные морские воды и снова выдернули вверх, к небу. От этих кульбитов сердце замирало, но так было хорошо: кровь быстрее бежала по жилам, обновляя каждую клеточку организма. Ощущение полета было феноменальным!

Уже, будучи на земле, после того, как тепло распрощались с командой и получили на руки заветный диск с фотографиями, они шли по пляжу и взахлеб делились впечатлениями. Наталья размахивала руками, не обращая внимания на окружающих, эмоционально рассказывала о том, что чувствовала во время полета, а Андрей снисходительно улыбался и просто любовался своей девочкой.

После нескольких заплывов в море, вернулись в номер, где вместе приняли душ, а потом самозабвенно любили друг друга, пока дневной сон не сморил их разгоряченные тела.

Наталья проснулась первая и, уже не жалея своего замечательного человека, легкими поцелуями стала приставать:

– Вставай, сонька мой, а то все самое интересное проспим! – щекотала она Андрея.

– М-м-м, какая же ты сладкая, а я такой голодный, иди ко мне, моя шалунья.

– Нет, радость моя, нам пора вставать, а то мы всю баньку проспим.

– Точно, – подскочил Андрей, – Михайлович ведь нас совсем заждался. Надо вставать. Еще для баньки пивко взять, да еды какой-нибудь.

– А я тебе о чем говорю, вставай, а то так и жизнь проспим, – ответила Наташа.

– Ну, подожди, я еще не сделал самого главного!

– Что?

– А вот что, не поцеловал свою красавицу. Ну-ка, иди ко мне!

Андрей подгреб под себя Наталью, та заверещала, но он, не обращая внимание на ее мнимое возмущение, стал покрывать поцелуями лицо, распаляясь все больше. В конце концов, все закончилось бурным интимным танцем, и плевать было на время, так как они не могли до конца насладиться друг другом.

Машина вырулила к шлагбауму и понеслась по гравийке вверх к чудному маленькому дому, в котором гостей ждал гостеприимный хозяин. Как и прежде, первыми навстречу машине выскочили собаки, оповещая округу о вторжении незнакомцев. Михайлович поспешил унять псов, чтобы они не напугали своей свирепостью молодую гостью. Чуть вдали от дома стояло бревенчатое строение, из трубы которого сладко тянуло дымом. Видимо, хозяин не забыл своего обещания растопить баньку для дорогих гостей, и к их приезду почти все было готово. Загнав собак в вольер, Михайлович, широко улыбаясь, поспешил к машине.

– Здорово, Михалыч, а вот и мы. Ждал, как вижу? – поздоровался Андрей.

– Я всегда свое слово держу, мил человек, а для Натальюшки баньку вдвойне было приятнее истопить, так как душа у нее светлая, характер добрый, да и лицом краса-девица.

– Ну, что Вы меня смущаете, Михайлович, – смутилась Наташа. – Доброго вечера и Вам. Мы спешили, так как знаем, что приглашение Ваше было от души.

– Да, Михалыч, мы тоже не с пустыми руками, – сказал Андрей. – Давай, помогай разгружать багажник. Вот, как ты просил, и сахару тебе привезли, и пряников. Ну, и всего разного, так как предполагается, что посиделки у нас будут долгие. А на свежем воздухе и аппетит открывается.

А Наталья тем временем достала пакетик с куриными косточками, приготовленным заранее, и пошла к вольеру, чтобы подружиться с собаками. Жалко ей было, что псы сидели взаперти, когда на этих просторах были зверями вольными, поэтому ей хотелось, чтобы Михайлович выпустил своих четвероногих друзей. Когда Наташа подошла к ограждению, псы подбежали, виляя хвостами. Это было хорошим знаком. Наталья начала разговаривать с ними:

– Да, какие же вы красавцы пушистые, да умницы, да охранники хорошие. Давайте дружить, друг друга не обижать.

Она смело протянула руку сквозь ограду. Собаки обнюхали, потом лизнули влажным языком.

Наташа раскрыла пакетик и из рук начала угощать псов вкусными косточками. Те с благодарностью схрумкали кости и уставились просящим взглядом на Наташу.

– Михайлович! – позвала Наталья.

– Что, милая? – отозвался пасечник.

– Выпустите, пожалуйста, собачек. Жестоко держать их взаперти.

– А не испугаешься?

– Нет, мы, вроде бы, подружились.

– Ну, хорошо, – согласился дед. – Ну-ка, Соколко и Черныш, идите сюда.

Собаки с визгом бросились к калитке. Видимо, им было радостно, что их выпускают на волю. Как только створ приоткрылся, вырвались, и давай носиться по всему двору, наскакивая друг на друга, покусывая и вертясь волчком.

Наталья заливисто смеялась от такого баловства, и ее смех уносило эхом в горы, а мужчины были очарованы такой детской непосредственностью тридцатилетней женщины. Они заговорщицки улыбались, а сердца их наполнялись радостью.

– Береги ее, Андрей, она – сокровище! Чиста, как слеза, и сердце у нее доброе, – сказал наставительно, негромко, Михайлович.

– Она – все для меня в этом мире, – с чувством ответил Андрей. – Я сделал Наташе предложение вчера. Она согласилась стать моей женой, и в этом мое счастье.

– Живите в любви и уважении. Ты с ней не пропадешь. Она из той категории женщин, которая и коня на скаку, и в избу. А если полюбит, то навек. Предательства от нее не жди. Но и сам не плошай, не смей обижать, так как она божье создание, люди к ней тянутся, потому что чувствуют искренность. Повезло тебе, Андрей, – смахнув набежавшую слезу заскорузлыми пальцами, сказал Михалыч. – Ну, что же мы стоим? – уже громче. – Банька ждет вас, молодые, а я пока самовар поставлю, травками вас попою, да медком попотчую.

– Сейчас пойдем, – ответила Наташа. – Стол только накрою, чтобы потом сразу же и чаевничать.

– Во, девка, все понимает, – улыбнулся в усы Михайлович.

Наталья с Андреем быстро распаковали гостинцы. Что-то унесли в дом, пересыпав в банки крупу и сахар, кое-что оставили у лавки, так как предполагался поздний ужин.

Сердце радостно билось от предстоящего наслаждения. Достав пакеты с полотенцами и мыломоющими средствами, молодые направились в сторону бревенчатой баньки.

– Ну, что, готова? – спросил Андрей. – Тряхнем стариной? Когда-то у нас неплохо получалось, только мы были другими, и обстоятельства спорные не сделали нас ближе друг к другу. Но, это было так давно! Хотя, когда я вспоминал, как парил тебя в сауне, так у меня внутри все переворачивалось: до боли жгло сожаление, что тогда ничего у нас с тобой не срослось.

– Не вспоминай, Андрюша. У нас с тобой появилась уникальная возможность начать жизнь заново.

– Знаешь, я думаю, что каждому из нас надо было пройти через испытания, чтобы научиться по настоящему ценить, то, что имеем сейчас. Все. Давай не будем грустить. Мы рождены для радости.

Андрей раскрыл дверь бани, откуда пахнуло жаром и сухим деревом.

– Прошу Вас, барыня, располагайтесь на лавке.

– Иди ко мне, любезный мой. Я помогу тебе освободиться от исподнего.

– Ого, да вы шаловливы, красота моя. Я целиком и полностью Ваш. Делайте со мной, что угодно.

Наталья подошла ближе к Андрею, сдернула с него футболку, прижалась губами к груди, провела по обнаженной спине тонкими пальцами, а потом, зацепив штаны, потянула их вниз. Андрей не остался безучастным. Он быстро освободил Наташу от одежды, открыл дверь предбанника, где стояли кадки с холодной водой и чан с горячей, нагретым от печи. От печки веяло жаром. Дрова потрескивали, а уголья в щелях затворки переливались голубыми и желтыми всполохами. За тяжелой дверью располагались полати в два ряда. В углу стояло деревянное ведро с кипятком, а в нем набухали веники – дубовый и березовый. На полочке стояла плошка с медом и мелко размолотые частички натурального кофе. Воздух обжигал легкие. Наталья сразу же начала дышать ртом, так как через нос пропускать пар было невозможно.