Текст книги "Любимый враг (СИ)"

Автор книги: Наталья Колесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Джервек неспешно поднялся. Повернул ко мне голову.

– Мастер-инструктор?

– О, конечно, я бы с удовольствием пошла с вами! – взмолилась я. – Никогда не была на настоящих переговорах!

Гаят кивнул морщившемуся Шуману, словно выдал свое милостивое разрешение, и также неспешно, прогулочным шагом отправился в центр связи.

– Полковник Джервек?

– Как видите, – сухо отозвался тот, даже кивком не приветствуя своего собеседника.

– Рады, что с вами все в порядке.

– Вы называете это порядком?

– Простите, сэр. Мы должны были убедиться, что с вами... что вы живы, прежде чем продолжать переговоры дальше.

– Я смотрю, 'зеленые' захватили большинство в генштабе?

– Очень благоприятные обстоятельства, сэр, просто ноль-штрих-один. Надеемся на ваше скорое возвращение.

Джервек сухо кивнул.

– Я тоже.

Откинулся на спинку кресла, наблюдая за отключением связи.

– Вы удовлетворены?

– Что такое 'ноль-штрих-один'? – полюбопытствовал Шуман.

– Гаятская поговорка, – рассеянно пояснил Джервек, – означающая высшую степень чего-либо.

– Вам придется вернуться в свою камеру, полковник.

– Разумеется. Бесконечные переговоры, не так ли? Э-э-э... мастер-инструктор, не проводите меня?

Я молча пошла рядом. Я чувствовала, что наш полковник получил хороший удар под дых и все никак не мог вздохнуть.

– Ноль-штрих-один... – пробормотала я. Джервек взглянул искоса. Охрана отставала на несколько шагов, негромко что-то обсуждая.

– Жаль, что я так плохо знаю гаятский, – посетовала я. – Вы подучите меня всем этим вашим разговорным тонкостям?

– С удовольствием, мастер-инструктор, – любезно согласился Джервек, приостанавливаясь на балконе над суетой огромного ангара станции. Вид действительно впечатляющий: боевые корабли, юркие разведчики, грузовые транспорты... Охранник лениво дотронулся до плеча полковника.

– Проходим, не останавливаемся!

– Да, – кивнул Джервек – как-то отсутствующе, точно самому себе. – Поторопимся.

И, сделав шаг, выдернул из расстегнутой кобуры охранника бластер – второй солдат еще только открывал рот, как Джервек рванул меня на себя, локтем больно сдавив шею.

– Осторожно! – сказал резко. – Дайте мне пройти к кораблю!

Глаза Мастера горели. Встревоженная морда Зака елозила у его плеча.

– Ты именно этого хотел, когда посылал меня в тюремный блок? – поинтересовалась я с сомнением.

– Мэг, – сказал Мастер и замолчал.

Я подняла ладони, привлекая его внимание к приковавшим меня к креслу наручникам. Такие же сковывали мои ноги.

– Я, конечно, могла бы отгрызть себе руку, – сообщила я. – Но сомневаюсь, что она снова вырастет. И... Мастер. Мне дурно от сильных запахов.

Так, два варианта освобождения отброшены. Мастер с силой потер шею.

Рука Джервека легла на мое плечо. Я вздрогнула от неожиданности, и его пальцы сжались: не понять – успокаивающе или угрожающе.

– Дайте нам улететь, – сказал он ровно.

– Лети, если получится! – рыкнул Мастер. – Мэгги?

Я глубоко вздохнула. Ненавижу запах страха.

– Мастер. Полковник Джервек не хочет причинять мне вреда. Но он очень, очень торопится. Ему почему-то очень важно скорее попасть домой, и он может с отчаянья сделать что-нибудь не то. Мне бы не хотелось умереть такой молодой.

Мастер не сводил с меня пристальных серых глаз – похоже, пытался понять, говорю ли я то, что говорю... Я не врала. Плохо умею.

Мастер сказал, отворачиваясь:

– Ладно. Надеюсь, ты права. Дайте им выйти.

– Но, Мастер... – сказал кто-то за пределом видимости.

– Дайте им уйти, я сказал! – гаркнул Мастер, и экран погас.

Пальцы Джервека разжались.

– Так просто?

Я потерла подбородком онемевшее плечо.

– Мне верят. Куда летим, полковник?

– Домой... как вы и сказали.

Я наблюдала за его уверенными движениями: если Джервек и задумывался, то совсем ненадолго.

Молчание – не самая сильная моя черта.

– И долго вы разрабатывали этот побег?

Он ответил не сразу – что-то переключил, нажал, задумчиво оценил результат... Отозвался спокойно:

– Почти с самого начала.

– Я оказалась самым удобным объектом?

– Очень удобным, мастер-инструктор, – любезно подтвердил Джервек. – Почему вы так доверчивы?

Я поглядела на свои прикованные руки.

– Наверное, потому что у вас не было враждебных мыслей по отношению ко мне.

Пауза. Он тоже посмотрел на мои руки.

– А какие же мысли были?

Я пожала плечами и сморщилась от боли.

– Что было – то уплыло... И все же, что случилось, Юджин? Что произошло?

Некоторое время Джервек задумчиво изучал меня. Казалось даже, хотел ответить... Но – коротко рассмеялся, повернулся к пульту.

– Я все забываю, что с вами нужно держать ухо востро!

– Я тоже об этом подзабыла, – пробормотала я.

***

Мне разрешали смотреть видео: я без особого удивления обнаружила, что мы выглядим такими же безмозглыми убийцами, как и гаяты в нашем исполнении. От нечего делать проштудировала несколько учебников по истории и языку Гранда, но нигде не встретила выражения 'ноль-штрих-один'. Термин военных или разведчиков. Чем, интересно, занимается полковник в свободное от похищения несчастных Бойцовых Псов время?

Я могла бродить по левому крылу замка Джервек и очень небольшому участку очень большого парка. Замечательного парка. В общем-то, я не скучала, внушив себе, что это – своего рода принудительный отпуск. А уж когда на вторую неделю Джервек прислал мне гончих, жизнь и вовсе стала сносной. Правда, с гончими особо не поболтаешь. Как и с настороженными слугами и совершенно немыми охранниками. Так что когда, наконец, в замок прибыл его хозяин, я ему даже обрадовалась.

– Мэм, – сказал Джервек, являясь из солнечного утра и занимая место напротив. Едва не подавившись сладкой булочкой, я вытаращилась на него. Или я теряю нюх, или он действительно явился неожиданно даже для своих слуг: суетясь, они накрывали ему второй прибор.

– Полковник... – я с усилием сделала глоток.

Он глядел в стол, и я могла беспрепятственно его рассматривать. В отличие от меня отдохнуть его так никто и не заставил. Джервек выглядел осунувшимся, но не таким озабоченным, как две недели назад. Если у него и были проблемы, он сумел их уладить. Сейчас полковник казался моложе, чем мне запомнилось. Темно-зеленые глаза, темные подстриженные волосы; худощавый – по сравнению с Мастером. Ни единого знака отличия, но черная шелковая рубашка все равно выглядела, как слегка смягченный вариант военного мундира. Взгляд чуть сощуренных глаз скользнул по мне и устремился в открытое окно за моей спиной. Кажется, на сегодняшнее утро я была его проблемой.

– Вижу, вы не расстаетесь со своей формой, – заметил Джервек.

– Ну, видите ли, – я взялась за тонкую ручку фарфоровой чашки. – Я улетала в такой спешке, что не успела захватить с собой дорожные чемоданы.

Он сдвинул брови, размышляя над горячим бифштексом.

– Вас должны были обеспечить всем необходимым.

– Понятие необходимого у нас разное, – я глотнула кофе – да уж, не суррогат! – Ваша... а-а-а... домоправительница... кастелянша?.. была в ужасе, когда узнала, что я не ношу кружевные... как это?.. держатели груди. Грудь у меня и без того крепкая. Они мне совершенно не нужны, видите?

Его рука, потянувшаяся за маслом, замерла в воздухе, когда он взглянул в указанном направлении. Джервек согласился сдержанно:

– Да, действительно, ЭТО вам ни к чему. Ну, а все остальное?

Я поморщилась.

– Раз я пленная, нет нужды бродить здесь, как ряженая обезьянка. Форма как-то подтягивает, держит настороже. Один раз рядом с вами я уже расслабилась, и вот, – я повела рукой, – результат.

Не глядя на меня, Джервек кромсал свой бифштекс.

– Сожалею, но в тот момент этого требовала ситуация. Это война, мэм, и...

– И чем меньше мы будем терзаться угрызениями совести, тем нам легче будет воевать, – подхватила я.

– Рад, что вы это понимаете.

– Я вообще понятливая. Справились со своей... ситуацией?

– Более или менее. Скорее более.

– Когда я могу вернуться домой?

– На днях будет заключено соглашение об обмене военнопленными. Запрос на вас уже получен, так что, мэм, потерпите еще немного.

– Кстати, почему вдруг 'мэм'? Вы же знаете мое имя и звание!

– О вас мало кто знает, – сказал Джервек безмятежно. – И лучше будет, если вы останетесь обыкновенной пленной – без имени и звания. Иначе кое-кто захочет познакомиться с вами поближе и поосновательней.

Я хмуро разглядывала его. Что ж, это можно счесть своего рода извинением. Подонок.

Джервек протянул руку за бокалом.

– Кстати, о знакомствах. Если вы не против, я бы хотел, чтобы вы кое с кем побеседовали...

– Против? После двухнедельного заключения в вашем одиночном замке? Да хоть со вторым Джервеком!

Полковник слабо улыбнулся.

– Уверяю вас, он гораздо приятней.

***

– И если ты еще раз откроешь свою пасть, я вырву твой язык и засуну его тебе в задницу, где он и должен находиться, понял?

С этими словами я развернулась и чуть не налетела на парня, стоящего за моей спиной. Я едва заодно не рявкнула и на него – остановило выражение тихого восторга, сиявшего в его карих глазах. А потом я увидела кучу народа, торчащего у парня за спиной, а потом память щелкнула, и я, наконец, сообразила, кого едва не сбила с ног. Пфу-у...

– Познакомься, Кассио, – в голосе Джервека, словно в тисках, бился смех. – Это и есть та милая леди, о которой я тебе рассказывал.

– Прошу прощения, ваше высочество, – пробормотала я с досадой. – Это все щенки.

– Щенки? – негромко переспросил он, по-прежнему не сводя с меня глаз. Ресницы – умопомрачительные.

– Ну да, – я отступила, махнув рукой на вольеру. – Люди полковника никак не могут усвоить, что им нужен простор.

Теперь принц смотрел на гончих. Тонкий, слегка горбоносый профиль. На бледных губах появилась слабая, какая-то больная улыбка.

– Вы уверены, что это щенки?

Я его понимала. Трехмесячные мордорские гончие были уже ростом с добрую взрослую собаку, а их толстые тяжелые лапы запросто могли переломить хребет кошке, имевшей несчастье попасться им на пути. И все же это были щенки – немного неуклюжие, с забавными тупыми мордами в складку и шалыми блестящими глазами.

– Ваше высочество, вы утомлены, время...

Я оглянулась. По знаку Джервека говоривший смолк и отступил. В свите произошла рекогносцировка – явно нехотя, медленно, оглядываясь, сопровождение убралось; остались лишь маячившие поодаль парни в форме стаховских телохранителей.

– Смотри, Юджин, – сказал принц.

– Да, я уже видел.

Меня Джервек тоже видел, но все равно то и дело посматривал с незнакомыми искорками в глазах. Похоже, его рассмешила моя машинальная попытка изобразить подобающее случаю приветствие – нечто среднее между книксеном и отданием чести. Ну и что? Мне и самой смешно.

– А... – принц повернул голову. – Как с ними обращаться?

– Как с обычными детьми. Кормить, играть, давать вволю гулять на солнышке.

– А можно их сейчас выпустить?

– Я и собиралась. Только не стойте у них на пути – затопчут. Ну что, мои хорошие, погуляем?

Сопение и повизгивание сгрудившихся у дверей щенков превратились в торжествующий лай, когда черно-белый ком вывалился из клетки и понесся вниз по зеленому склону. Принц и Джервек отправились вслед за ними. Рядом с полковником принц казался еще тоньше и изящней – словно девочка-подросток.

– А можно я... – принц пошел к кувыркающимся гончим.

– Осторожно! – но щенки уже узрели новый объект для игры и, налетев всем скопом, свалили парня с ног. Фыркнув, я ухватила за локоть рванувшегося Джервека. – Не мешайте, они же играют! Пара царапин...

Но он уже и сам остановился, наблюдая, как принц возится с сопящим и рычащим клубком и хохочет в голос. Со странным, надо сказать, выражением смотрел.

Вдоволь набарахтавшись, щенки развалились на солнышке, тяжело дыша и поглядывая друг на друга – не начнет ли кто новую игру. Принц сидел на траве, почесывая розовое голое брюшко нежившейся девочки, самой маленькой из пятерых гончих.

– Через полгода вы с ними так уже не поиграете, – я присела рядом на корточки. – Выпросите одного себе у полковника. У вас есть собаки?

– Не такие.

– Только вам нужен хороший инструктор, а то этот подросший урод перегрызет кучу народа, прежде чем вы успеете его остановить.

– Звучит заманчиво, – сухо сказал над моей головой Джервек.

Принц вскинул смеющиеся глаза.

– Не правда ли? Ну что, и кого мне взять?

– Выбирай сам.

Принц поглядел на прихватившую его палец гончую.

– Вот эту.

Я удивилась. Физически слабые люди обычно выбирают крупных злобных кобелей, стараясь компенсировать свою уязвимость или придать себе уверенность.

– Почему именно эту?

Принц тщательно почесывал брюхо гончей. Сказал, не поднимая глаз:

– Она внушает... нежность, – и спрятался за бело-черный пух щенка. Длинные темные волосы упали на лицо.

– Идем, – сказал Джервек, помолчав. – Ты и вправду слишком много двигаешься сегодня.

Принц рассмеялся:

– Тетушка Юджин в своем репертуаре!

Но для того, чтобы встать, он и вправду должен был опереться на руку Джервека. Обернулся ко мне – почти застенчиво:

– Я был бы рад поужинать с вами сегодня. Это... не очень неудобно?

Я засмеялась.

– Неудобно ужинать с будущим императором Гранда? Да я себе никогда не прощу, если упущу такую возможность! Обо мне будут слагать легенды!

– Можно мне называть вас Маргарет?

– Запросто.

– А я Кассио. Кассио Эйджел.

– Ну да. Я уже догадалась.

Он рассмеялся. Слава богу, а то я думала, что все гаяты, вроде Джервека, способны в лучшем случае только на скупые улыбки...

– Конечно. Извините за глупость. Мы с Юджином ждем вас в восемь. До вечера, Маргарет.

– Пока.

Я провожала их взглядом. Когда они добрались до вершины холма, Кассио уже откровенно опирался на руку спутника.

За спиной – стена из каменных блоков, увитых цветущим плющом. Слева – освещенная фонарем узкая мощеная дорожка, ведущая вглубь парка, справа – вид на темнеющую лужайку. Высокие кроны деревьев кажутся черными на фоне закатного неба. Чуть поодаль от накрытого стола – маленький фонтан с перекрещивающимися струями.

– Не хотите попробовать наших вин? Это легкие закуски, надеюсь, они придутся вам по вкусу.

– Пахнет аппетитно.

Джервек сосредоточенно разливал вино. Кассио, тоже весь в черном (любимый цвет гаятов?), поднял прозрачный бокал, глянул темными блестящими глазами.

– У нас в семье существует обычай, который не принято нарушать – первый тост за Веймарский лес.

– За лес так за лес, – согласилась я.

– За лес! – сказал и Джервек. Сдвинутые бокалы тоненько запели: этот звук продолжал звенеть в воздухе, медленно угасая, когда я сделала первый глоток. Терпкое, крепкое, густое – и горечь и сладость в одном бокале...

– М-м-м... дайте вон то... пирожное? Да.

Я откусила – да чего там откусывать? Облизнула с губ нежный тающий крем. Перехватила взгляд Джервека – он смотрел на мои губы. Я почувствовала, как внутри меня разливается тепло.

– Люблю поесть, – сообщила я принцу, провожавшему взглядом третий бутерброд: и что их такими маленькими делают? – А вы что не едите?

– Не хочется.

Я кивнула.

– Болели? Ничего, у Джервека быстро наберете вес – поневоле. У него так вкусно кормят. Вашего бы повара да нам на базу!

– Скучаете по своим? – спросил Кассио, крохотными кусочками отправляя в рот пирожное.

– Очень. Но полковник обещает скоро отправить меня домой.

– Еще бы, – с каменным лицом сказал Джервек. – Мне вовсе не улыбается сидеть и ждать, когда на мою голову свалится десант Бойцовых Псов с вашим Мастером во главе!

– Нервирует, – согласилась я. – Хотя лично я бы не отказалась.

– А ваши собаки... – начал принц.

– Псы! – поправили мы с Джервеком одновременно.

– Они действительно разумны?

– Да уж поумнее многих людей!

– И как вы этого добились? Вывели новую породу?

Я засмеялась.

– Если бы мы! Когда домашних собак завезли на Чандлер, и они скрестились с местными волками, что-то произошло – мутация, толчок... Ученые до сих пор об этом спорят. Это Чандлер... все Чандлер. А потом уж псы начали разводить нас.

– Как это?

– Псы же до сих пор не научились говорить. А общаться им хочется. Да и привязанность к людям у них, похоже, уже на генном уровне. Так что в свое время они начали выбирать из человеческих детенышей тех, кто наиболее способен к телепатии, эмпатии... Существует специальное обучение, его разработали позже. Но до сих пор считается необходимым, чтобы дети с обеих сторон росли вместе с самого рождения.

– Хотите сказать, что Чандлер – планета телепатов? – недоверчиво спросил Кассио. В сумерках раздался мягкий смех Джервека. Я отхлебнула еще. Нет, вино здесь ни при чем. Это Кассио так расслабляюще действовал на Джервека. А Джервек, в свою очередь, – на меня.

– Не пугайся, Кассио! Мастер-инструктор утверждает, что не умеет читать мысли. Так что все твои секреты останутся при тебе.

– Не все, – поправила я, ставя бокал. Что это? Сверчок? Чуть поодаль, в деревьях, осторожно пробовала голос птица.

– Не все? Что вы имеете в виду? Вы всё-таки читаете чужие мысли?

– Чужие эмоции. Пристрастия, антипатии, ощущения... Я могу, не видя вас, сказать, когда вы испуганы, взволнованы, возбуждены...

Теперь рассмеялся Кассио.

– Бедный Юджин! Он годами вырабатывал свой невозмутимый образ, а теперь приходит маленькая леди и грозится его разоблачить!

– Ну, не такая уж маленькая, – заметил Джервек, вновь откидываясь на спинку кресла – будто там, в темноте, подальше от меня, действительно чувствовал себя в большей безопасности. – Так вы все-таки опасны, Мэг...

– Разве что если использовать меня как живой детектор лжи на допросах. Не думаю, что чувствовать и не скрывать, что ты чувствуешь – опасно.

– У вас другой мир. Возможно, для вас это в порядке вещей. Традиции Гранда диктуют нам иной стиль поведения. Вряд ли мои солдаты поняли бы меня, если бы я стал вопить от страха, когда вы захватывали нашу базу на Гале!

Мы с Кассио с наслаждением захихикали, представив эту картину.

– А вы боялись? – поинтересовалась я.

Джервек задумался, покачивая в руке бокал. Принц подпер подбородок тонкой рукой. Темные густые брови, сросшиеся на переносице, темно-карие большие глаза... Я перевела взгляд на бледнеющее в сумерках лицо Джервека. Та-ак...

Джервек посмотрел на меня сквозь полуприкрытые ресницы.

– А вы узнаете, если я сейчас совру?

– Попробуйте.

– Эта странная смесь... Страх. Азарт. Отчаянье. Ответственность за жизни моих солдат. Я думаю, вы тоже это испытывали.

И, будто поставив точку, сделал большой глоток. Блеснул на меня глазами.

– Ну как? Экзамен сдан?

Я нежно ему улыбнулась.

– Вот видите? Ничего страшного!

Кассио хихикнул.

– Хотел бы я, чтобы вы погостили у нас подольше! Я все время пытаюсь понять, что чувствует этот бронированный орешек!

Джервек улыбнулся – плоховато что-то в этот раз у него получилось.

– Не советую, Кассио. Не надо. Не всякое знание приятно.

Легкий взмах длинных ресниц, взгляд – в свой играющий багрянцем бокал. Слова Джервека прозвучали как отповедь. И отповедь была принята.

– А вы не могли бы рассказать еще о Чандлере? – спросил Джервек. Правда, он и тут оказался верен себе, добавив, – если это не противоречит вашей присяге...

Я фыркнула:

– Интересно посмотреть, как вы используете в военных целях сведения о Холме Песен!

Мне было что рассказать, а им – что послушать. Может, я что-то и приукрасила, но блеск глаз Кассио и задумчивая улыбка, о которой сам Джервек, наверно, и не подозревал, того стоили...

Я отхлебнула вина – смочить пересохшее горло, и удивилась, что свечи почти догорели. Вот так разошлась... Стало прохладно. Нет, это Кассио передернул плечами – тонкая шелковая рубашка не спасала от ночного дыхания близкого леса.

– Поздно, – тут же сказал Джервек. – Кассио?

Я встала.

– Ох, и заговорили вы меня! Я здесь привыкла ложиться рано.

Мужчины поднялись следом.

– Благодарю вас, Маргарет, за прекрасный вечер, – церемонно сказал Кассио. – Это было...

– Поучительно? – посмеиваясь, подсказала я.

– Замечательно, – твердо закончил Кассио. – Спокойной ночи, леди Маргарет!

Так я уже превратилась в леди? Приятное обращение!

– Юджин, проводи свою гостью... Я сам! Ты же знаешь, я никогда не остаюсь один.

Горечь? Язвительность? Раздражение? Простившись с принцем, мы с Джервеком побрели по дорожке к 'моему' крылу замка.

Слева, от леса, веяло прохладой. Справа – теплом от тела идущего рядом мужчины. Все спали – кроме той, ночной, бессонной птицы...

Я остановилась у своей комнаты.

– Спокойной ночи, полковник?

Джервек молчал. Значит, спокойной. Я повернулась к двери.

– Подождите... – он коротко прикоснулся к моему плечу. – Я вам благодарен. Очень благодарен.

– За лекцию о Чандлере?

– За Кассио. Он первый раз... он давно не был так... таким живым. Спасибо. Спокойной ночи.

Четкий разворот – и нет его. А я-то настроилась на долгую подробную беседу о Кассио. Об его болезни. Об его отношениях с полковником Джервеком. Об... А, да что говорить! Спокойной ночи. Всем.

В сад я вылезла через окно – до чего же узкие у них окна, надо подсказать Джервеку! Выпрыгнула в мокрую траву. Воздух пах дождем и утренними цветами. Неохотно пробовали голоса птицы, пришедшие ночной на смену. Я засмеялась и бросилась вперед – сквозь туман, траву, кусты, деревья, вздрагивая от ошпаривающих кожу ледяных капель. Вымокла мгновенно, и бежала, бежала – вниз по склону к реке, потом вверх, по холму, к лесу; мышцы, застоявшиеся, замякшие от безделья, ныли и сладко пели. Вверх-вниз, нырок под низкие ветки, кувырок, горящее лицо охлаждает роса, подпрыгнуть, повисеть, ветка гнется, повернуться вполоборота налево-направо, позвонки хрустят, тянутся, тянется подрезанная раной мышца спины...

Я разжала пальцы и приземлилась перед запыхавшимся Кассио.

– А вы что?..

– Еле вас догнал, – сказал он, глотая воздух и слова. – Вы так... быстро... можно мне с вами?

Я рыскнула взглядом, принюхалась... а вот и телохранители за теми деревьями. Эти не запыхались. Пожала плечами.

– Да пожалуйста... бежим!

Так, вверх, вверх, мышцы немеют, врешь, одолеем... разве ж это горы, чихали мы на такие горы... Где там парень? Пыхтит, и что ему в голову пришло... Хорошо, из уважения к местным обычаям я надела шорты и майку, не оскорбить бы их высочество своей вульгарной задницей... Ага, здесь овраг, легко, без разбега... прыгнул. Неплохо, но свой темп я уже занижаю. Нажмем!

Вылетев на опушку, я оглянулась. Где он там? Ждать? Наклонилась, опершись о колени и переводя дыхание. Замок – вот он, рукой уже подать... Да где там Кассио? Я прошлась вдоль опушки.

– Кассио!

Зов утонул в тумане, как в вате. Так. Я пригнулась и нырнула назад, под ветки деревьев.

Кассио корчился на траве, хрипя и кашляя. Один их телохранителей поддерживал его, второй что-то негромко говорил в микрофон. Ч-черт... Я присела рядом, вглядываясь в пошедшее пятнами лицо парня.

– Что это с ним?

Мы помогли ему приподняться, но он так и остался стоять на четвереньках, хрипя и мотая головой. Звуки рвались из его груди, клокоча и взрываясь где-то внутри, выдох – кашель, до рвоты... Я положила ладонь ему на ключицы.

– Кассио... тихо... успокойся... дыши... вот так... дыши...

Я взлетела в воздух и в сторону, едва не врезавшись в дерево. Вскочила – над принцем склонился Джервек. Со всех сторон сквозь кусты ломились люди. Ну, наконец-то...

– Кассио, – торопливо говорил Джервек. – Сядь. Наклонись вперед. Хорошо. Доктор, быстрее!

Он поднял голову, сказал с яростью:

– Вы что?! С ума сошли?

Кассио вскинул руку, хрипя:

– Не-е... я сам... сам хо-отел...

– Молчи, – быстро сказал ему Джервек. – Дыши. Вот так.

Я поглядела на сомкнутые над Кассио спины. Хорошо. Ухожу.

Джервек пришел через несколько часов. Остановился в открытых дверях моей комнаты. Сказал официально:

– Приношу свои извинения. Вы не ушиблись?

Я демонстративно потерла плечо.

– Значит, обвинение в покушении на гаятского императора с меня снято? Извинения приняты. Можете идти.

Он, конечно, не сдвинулся с места. Оперся рукой о косяк, точно перед ним лежала невидимая граница, которую не следует пересекать.

– Мне действительно жаль, – сказал более мягко. – Я очень испугался за Кассио.

– Как и в прошлый раз?

Джервек смотрел непонимающе. Я слезла с кровати, подошла к нему.

– В прошлый раз. Когда вы меня взяли в плен. Вы тоже испугались – за Кассио?

Он глядел на меня и молчал. Я требовательно ткнула его пальцем в грудь.

– Ну же, Джервек, скажите! Ноль-штрих-один – что это? Вы мне должны, скажите!

Не сводя глаз с моего пальца, нацеленного ему в грудь, Джервек разжал губы:

– Император в опасности.

– А ноль-штрих-ноль? – спросила я, уже зная ответ.

– Император мертв. Это все, что вас интересует? – спросил Джервек с досадой.

Я отошла и с ногами забралась на кровать.

– Не все. У меня много вопросов – почему, когда, как? Но вы же на них не ответите.

Этот его жест я переводила 'сожалею, но...' Джервек помолчал и сказал нехотя:

– Пришло сообщение: начался обмен военнопленными. Вылет в столицу в пятнадцать ноль-ноль.

Я подпрыгнула.

– И это сейчас, когда началось самое интересное?

Джервек улыбнулся.

– Оставайтесь, – сказал легко.

Я поглядела с подозрением:

– Что-то вы слишком быстро согласились... Нет уж, домой так домой! Я действительно соскучилась. Вы дадите мне попрощаться с принцем?

– Обратное он бы мне не простил. Собирайтесь.

– Мне очень жаль, что вы улетаете.

– Мне тоже, – искренне сказала я.

Мы стояли на посадочной площадке. Втроем, если не считать стаховских телохранителей – а их за людей и так никто не считал.

– Повар Юджина упаковал вам в дорогу небольшой гостинец. Те пирожные.

Я поглядела на Джервека. Он смотрел на меня – но как бы сквозь. Ветер перебирал его волосы.

– Наверное, уже завтра вы будете дома. Вы рады?

– Да, – сказала я, подумав. Днем раньше мне бы думать не пришлось.

– Ваше высочество, время...

Как там у них прощаются? Принц взял мою руку. Коснулся ее губами.

– Я был очень рад познакомиться с вами, леди Маргарет. Джервек много про вас рассказывал, но вы оказались гораздо интереснее. Может, когда-нибудь, когда все это закончится... Вы повторите ваш визит?

– Ну, если полковник вновь так бездарно замаскирует базу...

– Считаете, это было бездарно? – наконец подал голос Джервек. Солнце било мне в глаза и я сощурилась.

– ...или я так же бездарно попаду ему в плен. До свидания, полковник.

Заложив руки за спину, он молча поклонился.

Земля отпрыгнула от нас, как мячик. Я смотрела вниз. Две крохотные фигурки уходили с площадки. А ты ожидала, что они будут махать тебе вслед мокрыми от слез платками?

*** ***

Я вжалась в угол – и потому вошедший увидел меня не сразу. Если бы у него были не такие зоркие глаза (или мне повезло больше), он бы вообще меня не заметил.

Но мне не повезло.

Мы застыли – каждый на своем месте. Я боялась не то что перевести дыхание – моргнуть, а неподвижность все длилась и длилась, и мало-помалу до меня начала доходить вся абсурдность ситуации: Пес и гаят смотрят друг на друга сквозь прорезь прицела, и оба живы, оба все еще живы...

– Так, – сказал он, и я все-таки вздрогнула, но курок, к счастью, не нажала. – Этого-то я и боялся.

Я опустила бластер, ощущая не облегчение – усталость. Сказала вяло:

– Я тоже очень рада видеть вас, полковник.

Попыталась сесть поудобнее и невольно охнула. Джервек закрыл дверь. Вспыхнул свет, я сощурилась. Джервек изучающе осмотрел меня, как бы сверяя со своими воспоминаниями. Перекинул оружие на плечо, огляделся по сторонам и сказал нехотя:

– Вы ранены.

Факт был очевиден, и я не собиралась его оспаривать. Прислонившись затылком к стене, уставилась снизу на Джервека. В жизни не видела более задумчивого человека.

Наконец он зашевелился. Протянул руку.

– Дайте сюда бластер.

– Э-э-э... зачем?

– Мне спокойнее, когда он у меня.

– Мне тоже – когда у меня, – пробормотала я, но бластер отдала. Скорее всего, он меня не пристрелит, как раненную лошадь – во всяком случае, сейчас.

– Что с ногой?

Я сморщилась.

– Слишком быстро бежала, устала... что вы делаете?

– Пытаюсь взять вас на руки... если вы не будете так пихаться.

Я вздохнула, обхватила его за шею.

– Смотрите, это может войти у меня в привычку. Стану ручной.

– Лучше бы вы стали домашней, – сказал он сквозь зубы. – Сидели бы себе дома, рожали детей, дрессировали собак...

– Учила, – поправила я. – Псов не дрессируют, а учат. А детей...

Джервек слегка встряхнул меня.

– Замолчите. Из-за вас я ничего не слышу.

– И слушать нечего, – сообщила я. – В этом блоке никого кроме нас.

– Хорошо, – он открыл ногой дверь, вышел в коридор и, помедлив, пошел налево. Уткнувшись носом ему в шею, я смотрела назад.

– У вас нет собак?

– Нет... а что?

– След.

Он оглянулся и, невнятно сказав что-то, остановился. За нами тянулась ниточка красных капель.

– Некогда было перевязать, – извиняюще сказала я. – А куда вы меня, все-таки, несете?

Джервек перехватил меня поудобнее. Промолчал.

– Я вообще-то в тюрьму могу пойти и пешком, не торопясь...

– Заткнитесь, а? – злобно сказал Джервек, пинком открывая дверь. Пораженная его грубостью, я примолкла – на мгновенье. Джервек усадил меня на откидную койку. Я огляделась, потирая ногу.

– Это мы где?

Не отвечая, он рывком распечатал аптечку.

– Закатайте брюки.

В ботинке хлюпало. Я стянула его, закатала штанину. Джервек присел на корточки, разглядывая рану. Он медлил, и я попыталась его успокоить:

– Это только с виду страшно. Боли я не чувствую. Почти.

Он обработал рану быстро, умело, без особой бережности, но тщательно. Спросил, вытирая руки об остатки пластыря:

– А вы не можете сами полечить... как тогда?

Я поморгала, тряхнула головой. Судорожно зевнула.

– Не сейчас... я полежу немного, хорошо?

Джервек сидел, откинувшись головой на спинку кресла. Казалось, он спит. Но едва я шевельнулась, полковник открыл глаза. В комнате царил полумрак.

– Сколько...

– Вы спали час, – он подумал и уточнил. – И семь минут.

Я потерла лицо и села. Джервек выпрямился, положив руки на стол. Мы заняли позицию для переговоров. И, похоже, переговоры обещали быть нелегкими.

– Не ожидала, что вы здесь будете.

– Я и не должен был. Прибыл только вчера.

– Да, наша разведка не на высоте...

– Ключ у вас?

Я моргнула.

– Какой?

Джервек вздохнул.

– Не заставляйте себя обыскивать.

Я заинтересовалась.

– Будете это делать сами?

Джервек сказал сдержанно:

– Я могу пригласить женщину со вспомогательной службы.

– Тогда почему вы до сих пор этого не сделали?

Джервек посмотрел на свои руки. Пауза все длилась, и я осторожно спросила:

– У вас ведь не расстреливают пленных?

– Пленных – нет, но диверсантов... Правда, вы женщина, но...

Он снова замолк.

– Но все когда-то бывает в первый раз, – закончила я. – Похоже, я создам прецедент?

– Какова была цель вашей вылазки?

Я, кряхтя, опустила ногу на пол. Подошва распухла, как подушка.