Текст книги "Любимый враг (СИ)"

Автор книги: Наталья Колесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Колесова Наталья
Любимый враг

Бой закончился. Я отодвинула щиток шлема; оттопырив нижнюю губу, сдула прилипшую ко лбу челку. Оглядела группу захвата. Трое Бойцовых Псов охраняли ближайшие ответвления коридора. Еще двое присматривали за пленными гаятами, молча стоявшими у противоположной стены. Никаких знаков отличия, но, судя по ожесточенности, с которой они защищали базу, здесь командовал кто-то с железной волей.

– Мастер-инструктор?

Я поправила шлемофон.

– Слушаю.

– Докладывает Щенок Харта. Десант склады зачистил. Скоро будет у вас.

– Принято, – сказала я и посмотрела на пленных. Времени оставалось мало. Основную информацию они успели уничтожить, но, может, где-то что-то проглядели...

– Сергей, Фокс – обыск, быстро!

– Что обычно?

– Да, кассеты, диски, шифры...

Я сдвинулась – чтобы видеть пленных – и чтобы пленные видели меня. Изумительная пара, и не поймешь, кто их них имеет лучший нюх – рыжий Фокс или сутуловатый длинный Сергей – но если что-то осталось, это 'что-то' они обязательно найдут. Не дарить же все десантуре.

Тайна широко, с поскуливанием, зевнула и со значением поглядела на меня. Секунд через десять я услышала тоже и крикнула:

– Псы, подайте голос, чтобы нас с перепугу не перестреляли!

Мощный бас Блэка эхом разнесся по коридорам.

– Мастер-инструктор! – Сергей протянул мне печатку-перстень. Импульсный ключ-код, замаскированный под драгоценный камень, подмигнул нам красным глазом. Засовывая его в карман, я обернулась навстречу приближавшемуся грохоту.

– А вот и наши герои! Сержант...

Шедший впереди десантник махнул ладонью где-то на уровне плеча: что-то среднее между отданием чести и раздраженно-нетерпеливой отмашкой.

– Опять вы здесь!

Заглянул в командный пункт, оглядел разбитую аппаратуру.

– Все оцепить, все обыскать... – он сверху с отвращением взглянул на меня. – Или уже обыскали?

Я скромно пожала плечами.

– Может, вам больше повезет...

Бойцовые Псы без слов сдали позиции и подтянулись ко мне, с любопытством поглядывая на разгром, учиняемый десантом: взламывание сейфов, потрошение ящиков, обыск пленных. Особой вежливостью этот процесс не отличался, и у одного из гаятов сдали нервы – он развернулся и заехал солдату в челюсть. Ответ был молниеносным и неизбежным – выстрел в упор.

– Д-дьявол! – сержант ринулся к ним, я – следом, кто-то из пленных – тоже, остальные наоборот шарахнулись в стороны, псы раздраженно зарявкали, кто-то заорал: 'Назад! Назад, твою мать, к стене!', загремели затворы... В общем, обычный дурдом.

Пленный был еще жив: он корчился на полу, всхлипывая или вздыхая, и силился поднять голову, чтобы посмотреть – что же там такое у него творится в развороченной выстрелом груди. Я свалилась на колени рядом с успевшим чуть раньше гаятом, услышала его хриплое: 'Подонки! Это же мальчишка!'. Рявкнула:

– Заткнись! Держи голову! Врач есть?

– В складе.

Я глянула вверх, на переминавшегося рядом дэса.

– Ты... мазила. Давай сюда свой кулак. Ну! Дави вот здесь. Отпустишь – убью. Серый, где... Ага, вот. Дави, тебе говорят! Мясник чертов, убить – и то не можешь!

– Мастер...

– Вижу, Серый, вижу... Сержант, убери ты от нас своих головорезов! Сгони их к той стене, что ли... а ты куда? Сиди! Дави!

Гаят, оскалившись, смотрел в лицо раненого.

– Он умирает?

– А ты думал... – пробормотала я. Под пальцами было горячо, скользко и больно. Бойцовые Псы сомкнулись вокруг нас. Я чувствовала их тепло и силу и...

Начали, сказала я.

...Я разжала веки. Сгорбившийся над раненым гаят смотрел на меня, не мигая, правым здоровым глазом. Левая половина лица разбита, и второй глаз просто не открывался. Здорово его приложили...

– Что уставился? – отсутствующе спросила я. – Эй, вояка, можешь отпустить!

Десантник завозился, убрал кулак, потер запястье, потряс онемевшей рукой. Заметил удивленно:

– Эй! А кровь-то не идет! Сдох?

– Ну да, тебе на радость, – проворчала я. Села поудобнее, опершись о колено. – Серый, поработай с аптечкой. Сержант! Советую вплотную заняться стрелковой подготовкой.

– Не сомневайтесь, – буркнул тот. – Все, ведите их к выходу!

– Эй-эй-эй! – я развернулась на полу. – Это наши пленные! Мы их взяли!

– Ну да, конечно! Мы, значит, костьми ложись, а вы приходите и снимаете сливки!

– Начнем с того, что без Псов вы эту базу хрен бы обнаружили. И командный пункт опять же взяли мы. Почти без потерь, заметьте! Улов наш, сержант. Так что, Псы, – ведите их.

– Мы благодарны вам, мастер... – негромко сказал гаят. Я сняла шлем, провела ладонью по мокрым стриженым волосам.

– Просто у наших с вами мальчишек сдали нервы.

Попыталась привстать на одно колено – справа меня подпер твердый бок Волка, слева, чуть замешкавшись, подхватил гаят. Поднялась, проморгалась, пережидая головокружение. Парень крепко поддерживал мой локоть. Хоть этому я была выше плеча, ужасно надоело задирать голову... Он смотрел на меня с очень странным выражением.

– Мастер... э-э-э... мэм?

Чего он так озадачился? А, у гаятов женщин в армию, кажется, не берут...

– Можешь называть меня просто, – посоветовала я. – Мастер-инструктор Бойцовых Псов. Да, доктор, теперь пациент ваш. Слышу-слышу, Волчара, догоню! Как ваше имя?

– Можете называть меня просто, – ровно отозвался он. – Пленный.

– Так. Ну что ж, пленный. У меня просьба. Мне сейчас трудно передвигаться без посторонней помощи...

Гаят моргнул.

– Я... что с вами? Вы ранены?

– Лечение всегда отнимает много сил, – пояснила я. – Не хочется путаться под ногами у десанта. Затопчут, чего доброго.

Он окинул меня оценивающим взглядом.

– Может, вас понести?

– Всю жизнь мечтала, – пробормотала я. – Знаете, я тяжелая, хоть и компактно выгляжу. Да и представьте себе снимок во всех завтрашних новостях: гаят буквально носит на руках Пса, взявшего его в плен!

Угол его рта дернулся.

– Тогда – вашу руку, мастер-инструктор...

Мы ковыляли вдоль стеночки. В деловитой суматохе базы мало кто обращал на нас внимание, хотя посмотреть было на что – слепой ведет хромого... Так что гаят мог в любой момент бросить меня и нырнуть в любую дверь или проход. Странно, что это не пришло ему в голову. Что-то я сдаю, думала я, Мастер мне голову оторвет и будет прав – случись еще какая заварушка, на кого бы я бросила Щенят...

Они явно считывали мысли. Первым вылетел пыхтящий Зак, заплясал вокруг, нетерпеливо поскуливая и толкая меня носом. Знаю-знаю, волновались...

– Мэгги, – сказал Мастер. – Мэг, ты в порядке?

– Я не ранена. Это не моя кровь. Мастер, я виновата.

– Иди сюда, – он вырвал меня из рук гаята, кивнул Заку – проводи – и понес к вездеходу.

***

– Как голова?

Я с отвращением ткнула пальцем в кучу деликатесов на прикроватной тумбочке.

– Тащат с самого утра. Сок, фрукты, шоколад. Уверяют, жутко полезно. У меня уже живот, как мяч.

– Я спрашивал про голову, – напомнил Мастер. Я вздохнула.

– И она – тоже. Только сдутый.

Мастер уже снимал с руки браслет.

– Ложись.

– Мастер...

– Ложись, я сказал.

Я покорно стянула майку и улеглась на живот. Мастер сел, сдвинув меня бедром к стене. Положил на плечи прохладные ладони – они быстро теплели, покалывая кожу иголочками. Одновременно успокаивающие и будоражащие прикосновения...

– Не вздумай меня лечить, Мастер, – сказала я в подушку. – А то я тебя знаю.

– Даже и не собирался. Сделаю массаж, поспишь и к вечеру будешь как новенькая.

– Где нагоняй?

– Не будет тебе нагоняя. Псы все рассказали. Пацан жив, в госпитале. Красавчик, с которым ты обнималась, в тюремном блоке.

– Красавчик? – с интересом спросила я, повернув голову.

– Красавчик-красавчик, сама выбирала... Лежи смирно.

Я послушно замерла, искоса поглядывая на сосредоточенного Мастера. Тяжеловатое хмурое лицо, тяжелое заматерелое тело. Он был самым старшим из здешних Бойцовых Псов, и на войну пошел один из первых. Мы были влюблены в него – люди и псы – но для Мастера все мы были глупыми щенками... Если бы не эти его редкие задумчивые взгляды, если бы не эти нежные и сильные прикосновения: казалось, он не лечил, а ласкал меня. Я вздрогнула. Руки Мастера замерли.

– Что?

– Все нормально.

– Выспишься, сходи в тюремный блок.

– Зачем?

– Похоже, мы словили большую птичку. Поприсутствуй на допросе.

– Мастер, я вообще-то переводчик с песьего!

– Сходи-сходи. Они при тебе будут повежливее и не сумеют все испортить.

Я зевнула.

– Такая большая политика, Мастер, а я такая маленькая, слабенькая, безобидненькая девочка...

Зак насмешливо фыркнул.

– Спи уж... тихоня.

***

Я проскользнула в дверь и дружелюбно улыбнулась недоуменно уставившимся на меня офицерам.

– Я тут в уголочке...

Села сбоку от гаята – с правой, здоровой стороны. Левая была залеплена заживляющим пластырем.

– Здравствуйте.

Он, помедлив, молча кивнул. Провел ладонью по прямым темным, длинноватым для гаятского военного волосам. И – вот странно – слегка расслабился. Не внешне – внутренне. Снаружи остался, каким был: прямой, подтянутый, лицо неподвижное, отсутствующий взгляд – в стену. Краснокожий в чужом племени. Так, значит, ты и есть та самая птица...

После почти безмолвного совещания офицеры, среди которых был и полковник-секретарь военного департамента, решили махнуть на меня рукой и вновь взялись за гаята.

– Сигареты?

– Пожалуй... – он взял тонкую зеленоватую палочку и, поднеся к губам, вопросительно взглянул на меня. Я кивнула. В гаятских сигаретах почти не было табака, а запах жженых листьев напоминал мне родной Чандлер. Пленный глубоко затянулся, задумчиво выдохнул белый дым. Я сунула ладони между колен и ссутулилась, стараясь стать как можно незаметней. Судя по всему, они разговаривали уже давно, но так ни к чему и не пришли.

– Из допроса ваших подчиненных мы выяснили, что вы полковник Юджин Джервек, один из лидеров так называемой 'зеленой оппозиции'. Это так?

– Ну, раз вы мне это говорите... – медленно сказал он, провожая взглядом дымок сигареты. – Леди приглашена читать мои мысли?

– Нет, – извиняюще улыбнулась я. – К сожалению, не умею. Рада с вами познакомиться, Юджин. Я Мэг. Маргарет Рейнан.

Он учтиво поклонился, по-прежнему наблюдая за своей сигаретой.

– Если вы действительно из 'зеленых', почему не сдали базу без боя?

Я с недоумением взглянула на задавшего вопрос офицера.

– Есть же разница между желанием прекратить войну и предательством, капитан Шуман! Юджин, могу засвидетельствовать, сопротивление было отлично организовано. Вы просто не учли Бойцовых Псов.

Джервек повернул голову и посмотрел на меня.

– Рад, что вы так высоко оцениваете мои военные навыки, мэм, – сказал совершенно серьезно. – Псов мы действительно не учли. Вас трудно учесть. Сколько вас всего в армии?

Я улыбнулась.

– А вас – в вашей 'зеленой' партии?

– Простите. Вы совершенно правы.

– Господа-господа! – призвал нас секретарь к порядку. – Кто, в конце концов, ведет допрос? Мастер-инструктор, я не понимаю, что вы вообще здесь делаете! Выйдите!

Я выразительно прикрыла ладонью рот.

– Если мастер-инструктор уйдет, – сказал Джервек в стену, – я буду молчать.

– Можно подумать, сейчас вы отвечаете!

– Ну, во всяком случае, разговор-то я поддерживаю, нет?

– Спасибо, Юджин, – сказала я, – мне очень хочется остаться.

– Как Игар?

– Кто? А, тот парнишка... В порядке. Спит, спеленатый, как куколка.

– А как ваше здоровье?

– Неплохо.

– Что это было – колдовство?

Я засмеялась.

– Нет, у нас с колдовством туго! А как у вас на Гранде?

– Еще встречается, – угол его рта пополз вверх. – Один Веймарский лес чего стоит.

– Лес? Что за лес?

– Не хотелось бы быть неучтивым, но... – полковник повел рукой на молча слушавших нас офицеров, и я спохватилась.

– Ах да, продолжайте!

– Премного вам благодарны, мастер-инструктор, – ядовито отозвался секретарь.

Длился этот треп еще не менее часа, что было, по-моему, пустой тратой времени. Джервек ничего не собирался обещать и рассказывать, а применять химию к такому высокопоставленному лицу было не только бесполезно, но и опасно – у него явно стоял шоковый барьер, который скорее убьет, чем позволит добыть информацию. Когда секретаря-полковника куда-то отозвали, притомившиеся офицеры запросили тайм-аут. К тому времени я уже настолько слилась с обстановкой, что мне даже налили кофе. Понюхав напиток – отдавало химией – я подняла глаза на наблюдавшего за мной гаята.

– Любите кофе?

– Не этот суррогат, – отозвался он.

– Настоящий у нас можно добыть только контрабандой.

– Как и у нас теперь.

Я отхлебнула навязчиво-сладкий напиток, отметив его оговорку: теперь. Объединенные силы все ближе подходили к сердцу гаятской системы – Гранду. Интересно, эвакуируют ли они уже императорскую семью?

Полковник тоже сделал пару глотков. Помолчал, явно подыскивая тему для беседы.

– Вы давно на войне, мастер?

Кто-то из офицеров сделал движение, мы оба покосились, но, похоже, они не сочли это военной тайной.

– Достаточно, чтобы она мне надоела.

Он поднял бровь.

– Мне показалось, что вы чувствовали себя в бою вполне... уютно.

– Псы привыкли к простору. Даже эта маленькая планетка... как она называется? Гала?.. была для нас, как каникулы. Жаль, что мы вас так быстро обнаружили.

– Знаете – мне тоже очень жаль, – серьезно согласился он.

– Ну да, еще бы...

Мы одновременно оглянулись на ворвавшегося секретаря. Он старался казаться невозмутимым, но от него так и несло спешкой и волнением.

– Мастер-инструктор! – резко сказал он. Я сразу встала. Время шуток кончилось.

– Доброй ночи, господа, полковник...

Секретарь раздраженно отмахнулся. Опять не по уставу! Когда я только выучу все их формулировки? Идиотские, надо сказать, формулировки... Прибыл, убыл...

Я 'убыла' из камеры, унося на спине взгляд гаята.

***

Джервек встал с откидной полки, неспешно застегнул мундир. Провел рукой по волосам, окидывая взглядом маячившую за моей спиной охрану. С ожиданием посмотрел на меня.

– Добрый день, Юджин! Хотите прогуляться?

– Надеюсь, не в открытый космос? – осведомился он.

– Ну нет, туда – без меня! До госпиталя.

Гаят пошел рядом, заложив руки за спину.

– Откуда такая уверенность, что я не попытаюсь напасть на вас, взять вас в заложники?

Я дружелюбно улыбнулась ему.

– Вы же не сделали этого позавчера!

– Да, – сказал он задумчиво, – вы были тогда не сильнее котенка. Мне как-то в голову не пришло...

– Вот про это я и говорю. Да и наша служба безопасности обо всем позаботилась, – я мотнула головой на сопровождавших нас солдат. – Теперь сюда, Юджин.

Он молча повернул налево. Я забеспокоилась:

– Вам неприятно, что я называю вас по имени?

Гаят сделал рукой непонятный жест. Подтверждения? Отрицания?

– Просто... у нас это не принято. Юджином меня называют лучшие друзья или родственники.

– А как вас могут называть а-у-у... лучшие враги? Полковник? Лорд Джервек?

Он быстро взглянул на меня. Я пожала плечами.

– Я же говорю, наша безопасность поработала. Кое-что о вас мы уже знаем.

Полковник коротко кивнул, принимая мои слова к сведению.

– Зовите меня Джервек.

– Хорошо. А меня...

– Знаю-знаю. Мастер-инструктор Бойцовых Псов Маргарет Рейнан.

– Немножко длинновато, зато всеобъемлюще. Еще раз налево. Пришли.

Мы остановились у прозрачной стены общей палаты. Джервек вытянул шею.

– Который?

Я показала пальцем.

– Пятый слева. Он сейчас все время спит, так что поговорить вы с ним не сможете. Дня через три...

Джервек уставился на меня.

– Вы уверены, что через три дня я буду еще жив?

– Еще как. Вы же, насколько я поняла, важная персона, и даже дураки из военного департамента будут за вас цепляться до последнего. Тем более после объявленных вчера Грандом переговоров. По крайней мере, вас попытаются обменять на наших военнопленных... О, глядите, врачи занялись вашим парнишкой!

Джервек вновь повернулся к стеклянной стене. Я отступила ему за спину, одновременно вынимая носовые фильтры. Запахи обрушились со всех сторон, как оглушительная какофония – и как обычно, я на мгновение ослепла и оглохла, перестав воспринимать мир даже осязанием... Металла, так много металла вокруг, и пластика, и еще оружия... И запах тысяч ног, ходивших по этому коридору, и запах сотен рук, касавшихся этих стен... Ближе, ближе, еще ближе – я, наконец, сумела вычленить из нагромождения запахов запах стоявшего передо мной человека. Запах полковника Джервека. Запах здорового... почти здорового половозрелого мужчины, запах его любимого одеколона (кстати, не самого худшего на свете), кожи, волос, потовых и половых желез; запахи, которые он и сам не мог учуять, и которые не чуял никто из окружающих. Я вдохнула еще раз, запоминая, отсеивая, укладывая в свою копилку запахов, и вернула на место фильтры.

Теперь я всегда могу взять его след, когда это понадобится. Если понадобится.

Джервек напрягся, и я отступила. То ли, забывшись, я подошла к нему слишком близко, то ли он просто не выносил, когда у него стояли за спиной.

– Что теперь? – спросил, оборачиваясь.

Я махнула рукой.

– Прогуляемся?

Мы не спеша 'прогуливались' по пустынным в этом секторе коридорам космобазы. Наконец, не выдержав, я рассмеялась:

– Вы так наслаждаетесь моим обществом, что даже не хотите ни о чем спросить?

– Вашим обществом я действительно наслаждаюсь, – сказал он, скользнув взглядом над моей головой. – А вопросы не задаю, чтобы не поставить вас в неловкое положение – вдруг вам запрещено отвечать.

– Не знаю до конца, в чем тут дело, – сообщила я доверительно, – но, похоже, вам придали статус почетного пленника. Потому и заботятся о вашем моционе. Я – ваш почетный гид.

– А это, – он кивнул за плечо, – мой почетный эскорт?

– Ну да. Неплохие ребята. Крепкие.

– Мне бы хватило вас одной, – учтиво сообщил Джервек. – Я сейчас не в лучшей форме.

Ну да, как же, а потом этот слабак-гаят сносит тебе башку твоим же собственным бластером! Я поглядела на потолок и сказала жизнерадостно:

– Вообще-то у меня 'жучок' в лацкане куртки! Так что если вам вдруг захочется поболтать о военных или государственных секретах, наша записывающая аппаратура к вашим услугам. Я, знаете ли, подсадная утка...

И я явственно услышала, как заскрипел зубами капитан Шуман.

Джервек слегка споткнулся. После чего посмотрел на меня очень внимательно.

– Вообще-то, я так и предполагал. А вам... вы не будете наказаны за свое предупреждение?

– Наказана? С чего вдруг? Я же не нанималась сюда шпионом. Хотите посмотреть нашу оранжерею? Думаю, это не секретный объект, а если ошибаюсь, меня сразу поправят.

Джервек последовал за мной с каменным лицом – похоже, мое легкомысленное отношение к воинской дисциплине его шокировало. Мы промаршировали по узким дорожкам парка, спугнув какую-то парочку; та, злобно собрав вещички, убралась из-под тяжелых ботинок нашего кортежа. 'В другой раз, дети мои', посочувствовала я, охранник за спиной хмыкнул.

Я довела пленного до моего любимого места – там, где крохотный ручеек падал по каменным уступам в миниатюрный пруд, заросший ряской. С наслаждением разулась; прошлепав босыми ногами по траве, умылась, намочив и голову. Встряхнувшись, села на землю, обнимая колени. Джервек прислонился спиной к иве. Я втянула воздух: добавить бы сюда еще немного цветов... и ветра... и дождя – и можно представить, хотя бы представить, что я – на Чандлере.

Джервек наблюдал за мной из-под полуприкрытых век. Спина, как всегда, прямая, руки скрещены на груди. Никогда не раскрываемся, да? Не лицо – броня. Металлическая дверь. Так и хочется заложить взрывчатку.

Как ни странно, в этот раз он заговорил первым.

– Зачем вы привели меня сюда, мастер-инструктор?

Я криво усмехнулась.

– Ждете подвоха? Просто расслабиться. Здесь я вспоминаю дом.

Он помолчал. И снова – очень неохотно, словно преодолевая себя:

– Чандлер – красивый мир?

Я моргнула. Хотя почему бы ему не знать, что Псы родом с Чандлера? Это ни для кого не секрет.

– Слишком слабо сказано. Чандлер – огромная, малозаселенная планета. У нас всего один крупный город. И много лесов. Гор. Рек. На Чандлере каждый может найти, что пожелает. Там нет... – я смолкла, подыскивая нужное слово, – искусственности.

Он смотрел на меня сверху, подняв бровь. Сказал непонятно:

– Вижу.

– А какой ваш дом? – поспешила я, пока он разговорился.

Джервек молчал, глядя перед собой.

– У меня старый дом, – ответил, наконец, когда я уже решила, что это – стратегический секрет. – Он принадлежал еще моему прадеду. Очень просторный... хотя и несколько мрачноватый. В нем просто не хватает обитателей.

– А ваши родители?

– Отец умер, – сухо сказал он, и я поняла, что не стоит спрашивать о судьбе его матери.

– Дом, – услышала я и с удивлением обернулась, хотя ему было легче говорить, когда я на него не смотрела. Я просто не ожидала продолжения. – Это скорее замок. Маленький замок. Серые камни, башни, бойницы. Мой прадед был романтиком. Отец, потом я немного... осовременили его, ничего не меняя внешне. Вокруг парк. Большой парк. Немного заброшенный, но красивый. На севере он переходит в лес.

Он скосил на меня полуприкрытый глаз. Сказал задумчиво:

– Вам бы там понравилось.

– Лес? Еще бы!

Я пересыпала песок в ладонях, пытаясь представить, увидеть его глазами. На мгновение получилось: серый замок, скорее мощный, чем красивый, стоящий на зеленом холме, который огибает быстрая, мелкая, сверкающая на солнце река... но как она разливается в половодье... Самое красивое, самое родное место в мире и эта... этот странный мастер-пес...

– Проходите, – услышала я равнодушный голос охранника и очнулась.

– А в чем дело?

Мы оглянулись. Охранники лениво теснили заглянувших в 'мой' уголок солдат.

– Ах, простите! – сказал один с издевкой. – Помешали любезничать песьему мастеру с гаятским аристократишкой!

Вернее, вместо глагола он употребил другое слово, считающееся оскорбительно-неприличным во многих мирах.

– Проваливай, – сказал охранник.

Гогот. Охранники вновь отступили. Один из них, наклонившись ко мне, предложил негромко:

– Хотите, мастер, я ему потом морду начищу?

Я поглядела на него внимательней – даже не знаю, как звать. Сказала благодарно:

– Спасибо, но не надо. Я не обиделась.

Обидеться-то не обиделась, но прежнего настроения как не бывало. Я вновь натянула ботинки. Вставая, заметила незаконченное движение Джервека – он собирался подать мне руку, но в последнее мгновение передумал.

Дорожки в парке были узкими, гаят шел рядом, то и дело задевая меня твердым плечом, но явно стараясь не наступать на короткую щетину травы – привычка космонавта, приобретенная в тесном пространстве баз и кораблей. Интересно, чем он занимался до войны? Ведь не сидел же безвылазно в своем замке?

– Мне показалось, или вас пытались оскорбить? – осведомился Джервек сдержанно.

– Не показалось.

– Это... из-за меня?

– Нет, из-за меня. Здесь направо.

Джервек молчал, поглядывая. Я пояснила:

– Некоторые мужчины странно реагируют на отказы.

Пауза.

– Вы отказали ему?

– Да.

Пауза. Любопытство боролось со сдержанной учтивостью гаята. И победило.

– А могу я спросить...

– Он воняет.

Пауза. Джервек осторожно вздохнул.

– Вот как?

Я покосилась. Он не понял.

– У Псов очень тонкое обоняние. Сами понимаете, не всякий запах им придется по вкусу.

Я замедлила шаг, заглянув в приоткрытую дверь каюты. Джек по-прежнему лежал возле пустой полки. Его ноздри дрогнули, но он даже не открыл глаза, лишь, вздохнув, отвернул от нас лобастую рыжую голову. Поилка была полна, еда не тронута. Я коснулась его, опустившись на корточки.

Джек?..

Уходи, сказал он. Вздохнув, я поднялась и вышла к поджидавшему за порогом Джервеку.

– Эта собака...

– Пес.

– Этот пес уже несколько дней лежит там, я видел, когда меня водили на допросы. Он болен?

– У него погиб напарник. Если бы был транспорт, мы бы отправили его на Чандлер вместе с телом Кира.

Я шла, засунув руки под мышки.

– Когда теряешь напарника, на некоторое время слепнешь и глохнешь. Словно у тебя ампутировали что-то жизненно важное. Чуть ли не главное...

– Да, – сухо отозвался Джервек. – Это я могу понять.

Конечно. Он же солдат. Ему наверняка приходилось терять друзей...

– Мы вызвали девушку с четвертой базы. Ее пес погиб полгода назад. Еще раз направо. Пришли. Не утомлены прогулкой?

Его губы дрогнули.

– С удовольствием бы пригласил вас на обед. Но, боюсь, тюремный рацион...

Я засмеялась.

– Думаете, он сильно отличается от нашего? Разве что величиной порций.

Он глядел на меня, о чем-то раздумывая.

– Мы еще увидимся?

– Если не запретят наши психи из контрразведки, – я протянула руку. – До свидания.

Джервек с мгновение смотрел на нее. Я уже начала чувствовать себя глупо, как он взял мою ладонь. Но не пожал, просто задержал в пальцах. Прикосновение не было неприятным.

– Был рад провести с вами время, мастер-инструктор.

Ох уж, рад! Но, как ни странно, он говорил искренне.

***

Услышав шум за спиной, я недовольно оглянулась. Курсанты тоже оборачивались к выходу. У двери занимали позицию охранники. Джервек садился за стол на самом верху аудитории. Вскинул ладони, извиняясь. Я вопросительно глянула на сидящего в первых рядах Мастера – тот состроил невинную физиономию – черт побери тебя и твои опыты, Мастер!

– Разберем эту диспозицию... Псы, прошу внимания! Кальвин!

Занятие закончилось через полчаса. Псы и десантники потянулись к выходу, глазея на спускавшегося сверху Джервека; один из охранников скучающе следовал за ним. Я положила световую указку.

– Прошу прощения, мастер-инструктор, я помешал...

– Нет, это моя вина, – вмешался Мастер, неспешно подымаясь. Зак потянулся и сел. – Я дал разрешение побывать на экскурсии у тебя в аудитории. Здравствуйте, полковник.

Они обменялись короткими кивками. Мастер руки не подал – видно, он знал традиции Гранда лучше меня. Или врагам вообще руки не подают? Джервек смотрел поверх моей головы на гаснущий экран. Отек и синяки у него почти прошли, и цвет темно-зеленых глаз стал ярче.

– Значит, в операции 'Зеро' были задействованы Бойцовые Псы...

Мастер потер пальцем бровь. Его что-то сильно забавляло.

– Ну да, с Мэгги во главе!

Джервек недоверчиво поглядел на него. На меня.

– Действительно?

Я пожала плечами.

– Вы слышали.

– Я думал, переводчику необязательно возглавлять боевые операции, – сказал полковник, машинально беря в руки указку.

– Мастер считает, мне нужно выгуливаться время от времени, чтобы я не перегрызла весь базовый состав.

Джервек внимательно рассматривал указку.

– В 'Зеро' погибло несколько тысяч человек с той и с другой стороны. Вы считаете это – игрой?

– Я не могу запретить Мэгги воевать, если я правильно вас понял, – медленно сказал Мастер. – Это не значит, что я этого не хочу.

Зак подошел ко мне, подтолкнул башкой. Я послушно погладила его.

– У нас другая психология. Псы готовы играть до бесконечности. Они не замечают, когда игра перерастает в драку. Потом они зализывают раны, прощаются с погибшими. И снова начинают играть.

Джервек не отрывал глаз от указки. Мы с Мастером смотрели на него.

– Мне... трудно это понять.

– Разумеется, – сухо отозвалась я. – Ведь мы, в отличие от вас, не защищаем свой дом. Но, Джервек, вы начали эту войну и, пока она не закончится, мы вынуждены играть в ваши игры. А сейчас – я устала и хочу отдохнуть.

– Прошу прощения, – полковник очень осторожно положил указку, коротко кивнул нам и пошел наверх.

Мастер проводил его взглядом. С интересом посмотрел на меня.

– Ты разозлилась.

– Он не имеет права указывать мне и тебе, что я должна делать!

– Это естественное желание для мужчины – защищать привлекательную женщину.

– Черта с два! Я ему интересна, да, потому что я – женщина-солдат. Насколько я знаю, у них в армии нет женщин. Во всяком случае, в боевых частях. Он чувствует себя сбитым с толку и не знает, как себя со мной вести – как с противником или как со слабой женщиной. Это его и привлекает

Мастер хмыкнул.

– Неплохой психоанализ, Мэгги! Может, спросим самого испытуемого?

– Думаешь, он тебе ответит?

– Нет, но ты можешь послушать.

– Не понимаю я вашу затею со всеми этими беседами-экскурсиями. Чего вы добиваетесь?

– Когда враг перестает быть безликим, а превращается... допустим, в тебя, Мэгги, – стрелять становится куда труднее. У Джервека много власти. В его силах ускорить и облегчить переговоры и капитуляцию Гранда.

Я сморщилась.

– Неплохой спич, Мастер! А может, стоило подсунуть ему кого-нибудь поженственней и по... человечней, а? Чтобы он полнее ощутил радости жизни?

Мастер слез со стола. Сказал обыденно:

– Ну, насчет женственности... Зак вон от тебя без ума. Готов валяться, как щенок, чтобы ты ему брюхо чесала...

Он тяжело пошел наверх. Зак фыркнул:

– Это он – про себя!

***

Цокая когтями по металлическому полу, навстречу прошествовал серый Ферли, удостоив меня короткого кивка хвостом. Джервек оглянулся ему вслед. По реакции на псов всегда было можно определить, кто новичок на базе.

Я хмыкнула.

– Первое время их хотели обязать носить намордники!

– Не удивляюсь, – серьезно согласился Джервек.

– Мастер предложил начальнику базы завязать себе рот и попробовать командовать. Отстали. Вот моя комната.

Джервек медленно переступил порог. Поглядел налево-направо. По-моему, и разглядывать особо нечего: обычная офицерская каюта. Я, правда, хотела жить со Щенками, но Мастер настоял – сказал, буду очень уставать. И оказался прав. Не очень-то приятно быть плотиной, о которую с обеих сторон бьются волны...

– Садитесь, – предложила я, устраиваясь на своей полке. Джервек, заложив руки за спину, рассматривал снимки.

– Моя семья.

– Семья? У вас существует такое понятие?

– Не совсем традиционное. Родители-люди, вторые родители-псы, детеныши с обеих сторон.

– А в традиционном смысле?

– В смысле жена-муж?

Я помолчала. Семейные и половые отношения одни из самых деликатных в мире, черт побери этого Мастера со всеми его планами!

– Псы, как правило, моногамны, пока растят детей. Да и зачастую – позже. А у вас?

– У нас разводы очень редки. Традиции. Долг. А где ваша собака... э-э-э... партнер?

– Напарник? – я засмеялась. – У меня его нет. Я своего рода уникум. Когда я родилась, в округе не было ни одного щенка, и я так и выросла, как... по мнению Псов – беспризорная. Но зато сейчас мне это очень пригодилось: я неплохо понимаю тех и других. Знаете, когда привыкаешь понимать друг друга не то что с полуслова – полумысли – часто не хватает терпения объяснять вроде бы совершенно очевидное. Многие Псы жалуются на человеческую тупость, а люди считают их заносчивыми полуживотными. Конфликт двух рас, знаете ли...

Джервек глядел на меня во все глаза.

– А между ними вы?

– Ну да, – я скромно пожала плечами. – Таков мой крест... Ого, похоже, бегут по вашу душу!

Ворвавшийся в комнату капитан Шуман имел встрепанный вид.

– Полковник, пройдемте со мной! Ваши соотечественники желают удостовериться, что вы живы.