Текст книги "Сила магии"

Автор книги: Наталья Панина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 39 страниц)

Наталия Панина
Сила магии
(Том первый)

Учебное пособие по технике безопасности волшебства для начинающих

Проклятье мертвого волшебника

…Он пришел в мою страну, на землю моих предков. Пришел заставить мой народ жить по чужим законам, забыть наши обычаи. Он всегда приходил к нам с сознанием собственной правоты – и умирал. Так было и так будет впредь – мы не устанем защищать наш дом от пришельцев. Они будут умирать вновь и вновь – наша земля помогает нам победить. Много веков назад мой отец бился с Посланником и отстоял наше право жить так, как велят наши законы, как мы привыкли, как мы хотим…. Он завещал мне вечную ненависть к тем, кто хочет отнять у нас наследие наших дедов и прадедов. Он сохранил для меня мою страну, чтобы потом я смог завещать ее своему сыну.

Но снова Тарра предсказала приход Посланника. Настала моя очередь взять в руки оружие. Я буду драться с чужаком, я исполню свой долг. Докажу делом, что владею этой землей по праву и никому и никогда не удастся заставить нас отказаться от нее. Я вышвырну Посланника в другой мир или умру – в Великих Битвах не бывает компромиссов. Мне не страшно умирать, ибо уже родился мой сын. Я оставил ему свою любовь к нашей земле и ее законам, а ненависть к пришельцам он впитал с молоком матери. Если я умру, он займет мое место. И снова будет Битва – нельзя победить навечно; сколько бы веков ни властвовал завоеватель, придет час – и некогда проигранное будет отвоевано вновь.

Не знаю, кто победит – он или я, но буду драться насмерть. Я буду защищать свой дом, своего сына и не рожденных еще сыновей моего сына – они обязательно родятся, потому что сегодня я защищаю жизнь того, кто станет их отцом. Они придут в этот мир, чтобы продолжить наше дело. Это их право, и я должен завоевать его сегодня. Только дети победителей могут достойно сражаться, когда пробьет час судьбы, ибо им неведом страх поражения.

А мой час уже пробил. Звезды возвестили Великую Битву, и я готов к ней. Мои горы, мои леса, моя земля… Я буду драться, чтобы завещать своему сыну все то, что завещал мне мой отец. Я дерусь сегодня, чтобы завтра моему сыну было, что завещать моим внукам…

Посланник стоял передо мной, упиваясь сознанием своей силы и красоты. Он стал огромным, как великан, и его проклятые сапоги топтали улицы моего города. Он смотрел на меня и, небрежно играя шпагой, грыз яблоко. Мое яблоко, сорванное в моем саду, и я не угощал его. Конечно же, он считает – часом раньше, часом позже, и все в этой стране будет принадлежать ему… Тот, первый, с которым дрался мой отец, тоже надеялся победить, но нашел здесь свою смерть… И так будет с каждым, кто придет к нам с войной. Мы любим свою землю и ненавидим тех, кто пытается отнять ее у нас.

Я ждал. Он должен напасть первым. Он хочет войны и должен сам ее начать. Тогда наши боги помогут мне, потому что небеса покровительствуют защитникам, а не захватчикам. Он швырнул огрызок куда-то под ноги и поднял свою шпагу. Огненный клинок целил мне в грудь, но я был готов к его удару и ушел в сторону. Он отступил и снова сделал выпад. Я обернулся ветром, и его огонь поразил пустоту. Он рассмеялся. В меня полетел черный вихрь, я отбросил его назад и, пока самонадеянный пришелец отбивался от собственных чар, я выпустил в него стрелу черной богини Та, чтобы он забыл свой дом, своих родных, своих друзей и даже свое прошлое… тот, за кем лишь пустота, уже проиграл наполовину: нет смысла в войне, когда некого и нечего защищать. Он не заметил потери, а может, у него и не было никого и ничего, достойного воспоминаний. Он снова нападал, он хотел драться и ничего не видел, кроме Битвы. Каждый воин сам выбирает свое оружие и своего врага.

Он выбрал кинжал и метнул мне прямо в сердце клинок слабости. Я не успел увернуться и закрылся рукой от удара. Я избежал смерти, но потерял добрую половину своих сил, они уходили из меня, каплями крови падая на мою землю. Он снова засмеялся, заметив мою кровь. Он уже видел свою победу и праздновал ее. Зря. Он забыл или не знал о грузе вечной ненависти к нему и ему подобным, он хотел верить в мою слабость…. Нет, ничего у тебя не выйдет, Посланник. Слишком много дорогих мне людей и воспоминаний за моей спиной, чтобы ты мог так просто расправиться со мной. Мне есть что терять.

Я ушел в небо и поднялся так высоко, что увидел каждый камешек моей земли, каждую каплю воды в наших реках, и глаза, тысячи глаз, глядящих на меня со страхом и надеждой. Я видел слезы своего сына и ужас на лице его матери, свой дом, свой город… и мерзкий огрызок яблока, который Посланник бросил посреди моей улицы, потому что на чужой земле можно делать что угодно. И тогда я ударил. Всем существом свился в копье страшной мести и попал прямо в сердце Посланника. Я не мог промахнуться, потому что сам был этим разящим острием, состоящим из сплава вековой ненависти и вечной любви. Он даже не понял, что умирает, так быстро подкралась к нему смерть. Она уже стояла у него за спиной, когда он посмотрел на меня и, я не поверил, усмехнулся:

– Ты думаешь, что победил? Нет, это я проиграл. Потому что нельзя сделать счастливыми насильно, а я пытался. – Он переломил о колено свою шпагу и отбросил обломки. – Я пришел помочь твоему народу, но вы не приняли моей помощи. Ты еще пожалеешь об этом, когда поймешь, что своими руками привел свою страну в никуда. Ваша ненависть так сильна, что уничтожит вас самих. Нельзя жить ради ненависти, нельзя ненавидеть ради любви. Это порочный круг, несущий боль и смерть. И пока ты не вырвешься из него, будут прокляты в этой стране земля и небо; огонь в ваших очагах и вода в ваших колодцах; могилы ваших предков и будущая жизнь в чреве ваших женщин. Потому что строя свое настоящее в мести и насилии, вы бредете из ниоткуда в никуда по дороге вечных потерь. Мне жаль вас…

Крови почти не было. Маленькое алое пятнышко на кружевах его щегольской рубашки. Царапина. Но он упал и больше не поднялся, умер с улыбкой на устах, будто с того света смеялся надо мной.

Нельзя думать об этом. Слова посланца – яд змеи, они разъедают душу, порождая сомнения. Хорошо, что моя битва в прошлом, неуверенность – сестра поражения. Но теперь это уже неважно. Следующий бой примет мой сын. Теперь это его дело, я свой долг выполнил…

Книга первая
Право на ошибку

Если, пытаясь стать горой, превратился в мышь, не огорчайся – ты просто что-то перепутал…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Сплошная беда с этими дилетантами. Никогда не угадаешь, что они забыли учесть при очередном колдовстве.

Глава 1

Что я? Простой подмастерье. Вот госпожа Варвара – настоящая Волшебница. «Чудеса любой сложности оптом и в розницу». Это наша рекламная строка в газетах и интернете. Видели, наверное. Не знаю, как Вам, а, по-моему, здорово. Коротко, но предельно ясно. В этой изящной краткости вся Варвара: минимум слов – максимум информации. Нас она тоже отучает от излишнего словоблудия. Мы – это три Варвариных ученика и я. Три – магическое число, ровно столько учеников позволяет закон Волшебнику. Когда я пришел к Варваре, эта троица уже цепко держалась за свои места, поэтому сегодня я всего лишь подмастерье без права колдовства. Вот если Варвара была Магом, закон позволил бы ей семерых, и я был бы уже в учении. Но есть так, как есть, и еще не меньше года мне придется ждать, пока выйдет в люди старший ученик Инсилай и я займу его место. А пока я строгаю одноразовые волшебные палочки и помогаю Варваре по хозяйству. Кстати, она и не Варвара вовсе, а Маша, но это коммерческая тайна, и она выгонит меня без выходного пособия, если узнает, что я проболтался. Вы уж меня не выдавайте. Просто Маша считает, что буквосочетание Варвара высокоэнергетично и больше соответствует роду ее деятельности. Так что, это что-то вроде псевдонима или торговой марки, но об этом никто, кроме близких, не знает.

Одноразовые волшебные палочки – Варварино ноу-хау. Гениальное, по-моему, изобретение. Мало того, что палочка лишь на одно желание – она на строго определенное желание… Конечно, многофункциональный пожизненный жезл совершеннее, но и стоит он, если переводить на деньги Земли, как эскадрилья «Боингов». Мало кто себе это может позволить, а наши «пожеланочки» доступны широким массам: не дороже обеда на двоих в Квак-Дональдсе. Это во-первых. Во-вторых, запрограммировать палочку на одно конкретное действие куда проще, чем магический жезл на все случаи жизни. А в-третьих, как говорит Варвара, если все закупятся «домашними волшебниками», чем будем заниматься мы? Прикладной магией и самосовершенствованием? Так за это, увы, не платят. А нам одни наши палки-пожеланки приносят вполне приличный доход. Да и управляться с нашими палочками может даже ребенок, если он умеет читать хотя бы по слогам. Текст инструкции мы печатаем крупными буквами на обороте гарантийного талона. А к жезлу руководство по эксплуатации на десять томов прилагается, как всемирная энциклопедия. В аккурат к пенсии и научишься пользоваться. Нет, клиента надо возлюбить, как себя, и он в благодарность не даст тебе умереть с голоду. Вот мы и трудимся в поте лица на благо народа в меру сил и возможностей.

Я, к примеру, сегодня строгаю палочки. Красные – на приворот, зеленые – на прибыль. Конечно у нас куда более широкий ассортимент, но повышенным спросом пользуются именно эти; каждый день приходится подстругивать. Варвара их потом запрограммирует и, считай, пару дюжин клиентов мы сегодня осчастливим. Я не оговорился. Мы. Ведь капелька моего труда тоже есть в нашем общем деле. И я уже немножко счастлив, потому что другие счастливы. Это Варвара научила меня радоваться чужому счастью, как своему, спасибо ей за это огромное. Вот задумаешься по Варвариной системе: что, зачем и почему ты делаешь – и радость начинает приносить любая работа, если знаешь наверняка, что хоть кому-то она нужна. И дает эта радость такую силу! О-го-го! Потому что она весь день в тебе, в каждом твоем движении и слове. А сильнее счастливого человека только очень счастливый человек, но об этом позже – это уже азы магии, а я еще даже не ученик.

– Ронни! Где ты провалился?

Это меня. Ну и мерзкий же голос у Инсилая. Вот разорался. И чего кричать-то, если прекрасно знает, что я в двух шагах от него. Точнее сказать не «от», а «под», так как я в подвале в мастерской работаю, а он десятью ступеньками выше в конторе штаны просиживает. «Иди сюда!» Ишь, раскомандовался. Всех заслуг-то, что нашел Варвару на пару лет раньше меня… А сложись по-другому – он бы строгал «пожеланочки», а я готовился к посвящению. Ладно, зависть – плохое чувство. Что толку злиться, если все равно ничего не исправишь. Вот доделаю «пожеланку» и поднимусь в контору. Переживет Инсилай без меня пару минут.

– Рональд!

Ого, это уже Варвара. Надо идти. Волшебники ждать не любят. Рассердится и в мышь превратит, или хуже того – погонит с места.

– Иду-иду, – делать нечего, придется поторопиться.

Нравится мне у Варвары. Общаешься с ней и ощущаешь, что она просто светится изнутри. Каждое ее слово, жест, взгляд… преисполнены добра и какой-то спокойной уверенности. А какая она красивая… Вы даже представить себе не можете. Темно-зеленые глаза и длинные волосы цвета меди. Высокая, изящная, гибкая, как пантера…. Настоящая волшебница.

Что до Инсилая, то он точно не красавец. Длинный, тощий, прямой до неестественности, будто на завтрак палку от швабры проглотил. Бесцветный, как все блондины. Только глазки-буравчики черным пятном на хитрой лисьей физиономии. Но воображает…. Говоришь с ним и чувствуешь себя мусором под ногами. А взгляд! Смотрит на тебя, будто ты пыль придорожная, причем даже в качестве пыли должен ему не меньше миллиона.

Ладно, чего от меня-то потребовалось? Вечно недовольная рожа Инсилая и милая улыбка Варвары взаимно компенсируют друг друга. Я стою перед ними весь в стружках и занимаюсь аутотренингом, а именно – пытаюсь выдавить из себя доброжелательную улыбку, глядя на обиженного на весь мир Инсилая.

– Эй, – смеется Варвара и щелкает пальцами у меня перед носом. – Вернитесь в мир, юноша! Человечество в моем лице Вас заждалось.

– К услугам госпожи Волшебницы.

– Боже, как официально, – искренне удивилась Варвара. – Что-то не так?

– Нет-нет, все о'кей, – мне, наконец, удалось сконструировать на своем лице подобие улыбки.

– Тогда к делу, – Варвара жестом пригласила нас обоих к столу. – Компания «Гелла» известила нас сегодня о поступившем на наше имя заказе из Гамбурга на десять наименований продукции. Сумма контракта около семисот тысяч евро, то есть около десяти с хвостиком тысяч мерлинов. Фрау Генцель – наша постоянная клиентка, так что на хвостик сделаем скидку. Итого – десять тысяч мерлинов. Я вас еще не утомила?

Способности Варвары к устному счету меня всегда восхищали. Сам я в вычислениях по пересчету курсов валют не силен, но одного бухгалтера на компанию за глаза достаточно: Инсилай обожает считать деньги. Так что я, забыв, что имею дело с Волшебницей, позволил себе отвлечься, вот и нарвался. Видимо, Инсилай тоже мечтал о чем-то постороннем, ибо глазки его воровато забегали.

– Список на столе. Будьте любезны, сформировать заказ. Если что-либо из вышеперечисленного отсутствует, буду вам крайне признательна, если узнаю об этом до прихода посыльного из транспортной компании. Вопросы есть? Нет вопросов. Прелестно, можете приступать.

Через плечо Инсилая заглядываю в список. Так я и знал. Палочек волшебных (по науке исполжелов, то есть исполнителей желаний) – 150 штук. А у нас их, дай бог, штук сто. Полдня работы, не меньше. Мои творческие планы засыпало стружками. Ради интереса продолжаю изучать запрошенный ассортимент. За исполжелами следуют сушеные жабьи лапки, драконьи коготки, мертвая пыль и тэ дэ и тэ пэ. За половиной кому-то придется тащиться в заповедник. Слава богу, у меня есть, чем заняться, пойду-ка я к своим палочкам, пока на поход не подписали. Не тут-то было.

– Собирайся, – изучив список, Инсилай попытался сплавить мне самую мерзкую работу. Но это – дудки…

– А палочки ты строгать будешь?

– Успеешь и то, и другое, если поторопишься.

– Ты уже стал Чародеем? – улыбаюсь так сладко, что аж скулы сводит от приторности. – Нет? – не дождавшись ответа. – Тогда бабушке своей приказывай! – с сознанием выполненного долга отправляюсь в мастерскую. Хватит с меня командирш, без командира я как-нибудь переживу. Дело в том, что два других ученика Варвары – дамы. Кира и Наталья. Девчонки неплохие, но тоже страсть как любят подбросить мне работенки. Ронни – туда, Ронни – сюда … Дамам отказать у меня язык не поворачивается, а вот Инсилая могу послать к единорогу.

Прав был Шекспир: «Мир больше служит справедливости, чем справедливость миру». Это я к тому, что за когтями и лапками послали, конечно же, меня. Единственное, чего я добился, так это непосредственного участия Инсилая в процессе изготовления исполжелов. Варвара, уставшая от нашей с ним перебранки, выгнала меня в Заповедник, а Инсилая сослала в мастерскую. Вид старшего ученика, строгающего одноразовые палочки, хоть немного скрасил мне долгие часы дороги. Но это уже потом, а сначала я просто клокотал от злости.

Я шел по городу, и теплый летний ветерок совершенно бескорыстно сопровождал меня в моем путешествии. Путь мне предстоял долгий. Три часа туда и два с хвостиком, пользуясь Варвариной терминологией, обратно. Нет, я умею считать. Просто в нашем городе расстояния измеряются не километрами, а часами, поэтому совершенно не важно, идете ли вы пешком, едете на машине или летите на самолете. В конечный пункт вы прибудете в точно указанное время.

Дело в том, что наш славный Мерлин-Лэнд стоит на перекрестье Миров, и от этого временно-пространственные связи нарушены. То есть, нарушены-то они только с человеческой точки зрения. По законам Вечности, Магии и Космоса все обстоит идеально.

Давным-давно мы были большой богатой страной. Впрочем, нет, не мы – Мерлин-Лэнд, правда, тогда он звался страной Эйр. Нас тогда еще и в помине не было, а было государство магов и колдунов в Безвременье. Придти сюда мог любой желающий, стоило только поверить в существование этого островка волшебства и прочитать заклинание. Упс! И из любой точки планеты Земля – добро пожаловать в Страну Магов. Почти все нынешние практикующие Волшебники и кое-кто из Магов – потомки земных переселенцев. Это тогда было Безвременье и Бессмертие, а теперь…

Короче говоря, слух о стране бессмертных, где счастье бесконечно, а жизнь прекрасна, пробежал по Земле, и тут же Эйр захлестнула толпа переселенцев. Они селились в шалашах и палатках, в дуплах деревьев и на городских свалках. Грязные и оборванные, они бродяжничали по стране в поисках счастливой жизни, но при этом ни один из них не желал работать. Их мужчины нападали на местных жителей, промышляя воровством и разбоем. Их женщины и дети побирались на базарах и площадях. Их плаксивые крики «мы люди не местные, поможите, чем можете» были жалостливыми, но совершенно бессмысленными – ведь и без слов было ясно, что ни Маг, ни Чародей, ни Волшебник не пойдет попрошайничать.

Сначала их жалели, потом терпели, потом презирали и, когда терпение лопнуло окончательно, возненавидели. Не дожидаясь, пока эмоции Магов материализуются в действия, император Мерлин издал закон об эмиграции, согласно которому теперь в стране гостям можно было пребывать только трое суток, а право на постоянное проживание давалось только Магам, Магистрам и Волшебникам. Также имели право временного проживания ученики и подмастерья, а их количество тоже строго регламентировалось. Были еще Чародеи, но вид на жительство они могли получить только после столетней отработки на Земле. Также запрещалось пребывание в стране лиц, не достигших четырнадцати лет, беременных женщин и тех, кого временная спираль уже выбросила в последний путь на Землю. Ведь невозможно родиться, расти и умереть в стране Бессмертных – это может кончиться вселенским хаосом, а мудрый Мерлин этого не хотел. Понимал ли он тогда, что, подписывая эту бумагу, одним росчерком пера лишает жителей страны Эйр, а значит, и себя самого статуса Бессмертных? Конечно, знал, ведь был он Великим Магистром. Но он сделал это: изменил энергетический вектор. И в то же мгновение искривилось Время и сжалось Пространство. И грянул Гром, и яркая бело-голубая молния ударила в благословенную страну Эйр. И поняли Посвященные, что Это свершилось, ибо удар грома опередил свет молнии, а такое возможно лишь в том случае, когда Пространство сливается с Временем, выходя из-под плаща Вечности.

Три энергетических кольца окружили Страну Магов, но при этом она сжалась до одного города, Правда, был этот город и огромен и мал одновременно. Двух жизней не хватило бы, чтоб обойти все его улицы, переулки и площади, но вполне хватало трех часов, чтобы добраться из конца в конец. И исполнился указ Великого Мерлина: лишь те смогли проникнуть внутрь этих стен, кто владел Великим Искусством или старательно обучался ему. Всем остальным остались прекрасные леса и богатейшие угодья, стада ухоженного скота и километры плодороднейших садов. Только как не хотели они работать раньше, так и сейчас не возникло у них этого желания. Когда съеден был весь скот, вытоптаны леса и одичали сады, потянулась на Землю вереница оборванных голодных людей, на все лады клянущих проклятых Магов. Были недовольные и среди избранных. Не все захотели расстаться с бессмертием. Они ушли в зону энергетических колец и назвали ее Запредельем. Страшное, говорят, там образовалось государство, но толком об этом никто не знал. Попасть туда – все равно что умереть. Вернуться не удалось никому.

Сложившуюся там путаницу с жизнью и смертью я понимал плохо. Какая-то сущность умирала, а какая-то была вечной, но ментальная или физическая, шут ее знает. Впрочем, я в Запределье не собираюсь, так что их законы меня интересуют только с точки зрения ликвидации собственной безграмотности. Но это у них, у нас в городе жизнь текла своим чередом. Ушел на Землю Великий Мерлин, и благодарные жители назвали город Мерлин-Лэндом, ибо раньше звали его просто Городом. С каждым днем совершенствовалась связь с Землей, правда, для этого пришлось подсказать Эдисону – телефон, Попову – радио, Гейтсу – Интернет. Эти три кита изобретений и составляли основу Моста. Была еще телепортация, но она использовалась лишь жителями Города, так сказать, в одностороннем порядке. На земле ее должны были открыть не раньше конца текущего века, а, значит, и пользоваться ею не могли.

Размышляя о причудливых поворотах эйрской истории, я добрался до заповедника. Дед-смотритель оказался редкостным занудой. Прослушав отправленный Варварой список, он полчаса рассказывал мне, как трудно добыть сегодня когти дракона. Послушать его, так драконы вылупляются из яйца без когтей и зубов, словно специально выведенные для украшения парков. А жабьи лапки, выходило, вообще дефицит, будто все земноводные у нас в Мерлин-Лэнде пристегнуты к инвалидной гидроколяске, поскольку рождаются без лап и хвоста.

Пока он морочил мне голову, к нам приперся юный дракон, метров трех в холке от силы, и, махнув у меня перед носом вполне когтистой лапой, полыхнул из своей поганой пасти огнем и дымом. Я едва успел увернуться, а то плакали бы мои пасхальные штаны и полшевелюры. Я забыл о приличиях и терпении и заорал что есть мочи.

– Уйди, скотина! – дракон попятился. – Фу! Убью гада!

Дракон поверил и отскочил на безопасное расстояние, растоптав мимоходом дедовскую грядку с фиолетовым лучком. Дед разнервничался.

– Ты, это, не шуми! Здесь шуметь запрещается! – заорал он вдвое громче меня и ткнул пальцем в плакатик на стене, исполненный игривой готической вязью: «Соблюдайте тишину!»

Восклицательный знак в конце фразы извивался, как пиявка, и действовал на нервы не хуже самого смотрителя. Я почувствовал, как зачесались уши и кулаки, и понял, что у меня началась аллергия на хамство и бюрократию. Опасаясь натворить лишнего, я уставился на дракона и с мерзким удовольствием мысленно превратил его в горсть пепла, паука, червяка и, со вздохом сожаления, обратно в дракона, все-таки права колдовать мне никто не давал и все действия мои были сплошным самоуправством. Когда я перевел взгляд на смотрителя, старый ворчун уже деловито отсчитывал заказанные Волшебницей товары. Демонстрация протеста с моей стороны повлекла за собой сговорчивость и учтивость с его стороны. Четвертый закон общения: скорость ответного действия равна силе убеждения. Дед так торопился спровадить меня из заповедника, что обошелся без нотаций. Чуть поразмыслив, я решил на часок притормозить в интернет-кафе, благо, смотритель в спешке посчитал мне индивидуальную закупку по оптовым ценам. Час незаметно для меня превратился почти в три, домой я заявился уже к ужину.

Варвара, занятая отправлением заказа, моего опоздания не заметила, зато Наталья, которой пришлось готовить вечернюю трапезу вместо меня, рвала и метала.

– Где ты шлялся, негодный мальчишка? – зашипела она, едва я появился на пороге. – Чтоб тебе всю жизнь мыть грязные тарелки, шкурка банана, потроха улитки!

Она взглянула на меня, намереваясь испепелить взглядом, но я вовремя прикрылся мешком с Заповедными товарами и немедленно пообещал:

– Только попробуй, сама потащишься к старому зануде. Все убытки за твой счет!

Перспектива путешествия и финансовых потерь Наталью не привлекла, и она ограничилась угрозой:

– Ну подожди у меня, болтливая черепаха, я с тобой еще разберусь!

Разбирайся, разбирайся, будто у тебя дел других нет в этой жизни, так я и поверил, что ты через полчаса вспомнишь про свои угрозы. Слишком хорошо я знал Наталью, чтоб ошибиться. Когда она позвала нас к ужину, в своей тарелке я обнаружил свой любимый кусок жареной гигантской сороконожки (ножки с восьмой по двенадцатую, правый бок) в соусе из июньских кувшинок и зимней рябины. Да, есть чему поучиться. Хоть я и неплохо разбираюсь в рецептах национальной эйрской кухни, до таких изысков мне расти и расти. В благодарность я совершенно добровольно помыл всю посуду, а заодно и поставил на ночь тесто для маковых блинчиков, весьма ею уважаемых.