Текст книги "Искусство и деньги. Лекции-путеводитель"

Автор книги: Наталья Сорокина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

В 1609 году Рубенс получил желанный заказ. По ходатайству друга, купца и мецената Корнелиса ван дер Гееста причт и настоятель церкви Синт-Валбург заказал ему большой триптих для украшения главного алтаря.

Рубенс недавно вернулся из Италии, воспоминания о произведениях Микеланджело, Караваджо и представителей венецианской школы живописи еще свежи в его сознании, что очевидно отразилось на манере исполнения алтарного «Воздвижения креста». Динамизм, эмоциональность персонажей, контрастное освещение, выхватывающее рельефные мышцы обнаженных торсов, роскошные одежды – все это типичные приметы индивидуального стиля Рубенса, импонирующие заказчикам.

За созданное «Воздвижение креста» Рубенс вознагражден суммой в 2600 гульденов. На такие деньги несколько лет могла безбедно жить целая семья.

Письма Рубенса пестрят данными о продажах картин, расходах на пополнение собственной коллекции, затратах на хозяйственные нужды. В одном из писем, адресованных Рубенсом коллекционеру сэру Дадли Карлтону от 28 апреля 1618 года, художник заключает сделку, предлагая свои картины в обмен на древности из собрания Карлтона, по стоимости картин щедро уступая 200 флоринов: «…если Ваше Превосходительство решится довериться мне настолько, насколько я доверяюсь Вам, – дело сделано, так как я готов уступить картины моей кисти на сумму 6000 флоринов (по теперешней расценке), перечисленные в прилагаемом списке, в обмен на древности, хранящиеся у Вашего Превосходительства…

Список картин, находящихся у меня в доме

500 флоринов. «Прометей, прикованный к горе Кавказу», с орлом, который терзает ему печень. Подлинник моей кисти, орел написан Снейдерсом. (Высота – 9 футов, ширина – 8.)

600 флоринов. «Даниил среди львов», писанных с натуры. Все моей кисти. (Высота – 8 футов, ширина – 12.)

600 флоринов. Сделанные с натуры «Леопарды», с сатирами и нимфами. Картина написана мною самим, за исключением прекрасного пейзажа, который исполнен рукой художника, искусного в этом деле. (Высота – 9 футов, ширина – 11.)

500 флоринов. «Леда с лебедем и Купидоном». Сделана мною. (Высота – 7 футов, ширина – 10.)

500 флоринов. «Распятие» в натуральную величину. Считается, что это, быть может, лучшее из сделанного мною. (Высота – 12 футов, ширина – 6.)

1200 флоринов. «Страшный суд», начатый одним из моих учеников с картины гораздо большего размера, которую я сделал для Светлейшего Князя Нейбургского (он заплатил мне за нее 3500 флоринов). Картина не закончена, я мог бы собственноручно прописать ее всю, так что она сможет считаться подлинником. (Высота – 13 футов, ширина – 9.)

500 флоринов. «Св. Петр, вынимающий из рыбы статир, чтобы уплатить подать». Вокруг Петра другие рыбари, написанные с натуры. Сделана мной. (Высота – 7 футов, ширина – 8.)

600 флоринов. «Охота», начатая одним из моих учеников. Изображает всадников и львов и написана с картины, которую я сделал для Его Светлости Герцога Баварского. Я всю ее прописал сам. (Высота – 8 футов, ширина – 11.)

По 50 флоринов за каждую. «Двенадцать апостолов и Христос». Написаны моими учениками с подлинников моей кисти, находящихся у Герцога Лермы. Они будут совершенно прописаны мною. (Высота – 4 фута, ширина – 3.)

600 флоринов. Картина, изображающая «Ахилла в женском платье». Написана лучшим из моих учеников и полностью подправлена моей рукой. Красивейшая картина со множеством прекрасных девушек. (Высота – 9 футов, ширина – 10.)

300 флоринов. «Нагой св. Себастьян» моей кисти. (Высота – 7 футов, ширина – 4.)

300 флоринов. «Сусанна», написанная одним из моих учеников и вся прописанная мною. (Высота – 7 футов, ширина – 5.)».[25]25
  Рубенс П. П. Письма, документы, суждения современников. М., 1977.


[Закрыть]

После того как Отто Шперлинг, датский врач, посетил в 1621 году мастерскую Рубенса, он составил описание того, что увидел: «большой зал без окон, освещенный только благодаря громадному потолочному проему. В нем много молодых художников, работающих над различными полотнами, для каждого из которых Рубенс сделал рисунок, тут и там с указанием цвета. Позже он дописывал эти работы сам и они проходили под именем Рубенса».

На самом деле Рубенс и не думал вводить в заблуждение своих клиентов, покупателей картин. Как видно из вышеприведенного списка в письме, он аккуратно указывал, кем написана картина, самолично или в соавторстве с учениками.

Рубенс был наделен талантом администратора. Его мастерская работала как отлаженный механизм, из ее стен ежегодно выходили десятки картин. За качеством выпускаемой продукции следил сам маэстро, грамотно распределяя обязанности между учениками и помощниками. Запрашиваемые цены многим были не по карману. В пору расцвета своей карьеры Рубенс требовал 100 гульденов за день работы над произведением. Известно, что он диктовал свои условия заказчику и был несговорчив на уступки: в письме от 25 ноября 1620 года, адресованном английскому дипломату в Венеции и коллекционеру сэру Дадли Карлтону агентом Тоби Мэтью, последний говорит о торгах с Рубенсом: «Я со всей деликатностью, которой располагал, торговался с Рубенсом о цене, но его требования, подобно законам мидян и персов, не могут быть изменены… учтивый художник не в состоянии снизить цену».

Обладая домом и роскошной мастерской в Антверпене, в 1635 году Рубенс купил поместье Стен, между Антверпеном и Брюсселем, за 93 000 гульденов. Там он провел остаток своих дней, вдали от суеты, одолеваемый нечеловеческими подагрическими болями. На момент смерти 30 мая 1640 года на счетах художника осталось 4000 гульденов.

Карьера фламандца Рубенса и голландца Рембрандта контрастны по отношению друг к другу. Исключительно эрудированный Рубенс, говорящий минимум на пяти иностранных языках, много путешествовал, обретал покровителей среди европейской аристократии, Рембрандт – сын мельника и дочери пекаря, плохо читал даже на родном голландском языке, не покидал пределы своей родины, работал на голландских бюргеров. Рубенс умножал свое состояние с каждым годом, Рембрандт к 50 годам сделался банкротом. Тем не менее, бедственное положение Рембрандта слегка преувеличено.

В 1634 году Рембрандт вступил в брак с Саскией ван Эйленбюрх – дочерью бургомистра Леувардена. Саския была богата: ее приданое составляло от 20 до 40 тысяч гульденов. Да и сам Рембрандт к моменту женитьбы зарабатывал достаточно, чтобы окружить любимую княжеской роскошью.

Рембрандт Харменс ван Рейн (15.07.1606– 4.10.1669), сын мельника.

В мае 1639 года Рембрандт купил дом в Амстердаме за 13 000 гульденов; 1200 гульденов он внес в виде задатка, а остальную сумму обязался уплатить в продолжение шести лет.

По словам современников, с учеников своих он получал более 2500 гульденов в год; один портрет кисти Рембрандта стоил примерно 500 гульденов; каждое лицо в его групповых портретах (из которых некоторые, к сожалению, не дошли до нас) приносило ему 100 гульденов.

Рембрандт был страстным собирателем предметов искусства и всякого рода древностей. Чтобы удовлетворить свою страсть к собиранию, он часто принужден был до крайности сокращать свои жизненные потребности, что было причиной обвинения его в скупости и скряжничестве.

Рембрандт не жалел денег на покупку картин других художников. За один эстамп Луки Лейденского он, не задумываясь, уплатил 80 рейксдальдеров. На распродаже картин он отдал за несколько гравюр этого же художника 1400 гульденов – сумму, для того времени очень значительную.[26]26
  Рейксдальдер – серебряная монета весом около 25 г, приравнивалась к 2,5 гульдена.


[Закрыть]

В 1640-е годы Рембрандт начал увлекаться гравировальным искусством, создавать один за другим офорты, которые ныне ценятся очень высоко.

Гравюра «Исцеление больных», иначе именуемая «Лист в 100 гульденов», получила свое название оттого, что Рембрандт однажды отдал этот лист в обмен за итальянские гравюры, которые должны были стоить 100 гульденов. По другой версии, Рембрандт обменял свой офорт на редкое старинное произведение Маркантонио Раймонди, ученика и гравера Рафаэля, за которое торговец первоначально просил 100 гульденов. На голландском художественном рынке гравюру, в том числе Рембрандта, можно было купить за 2–3 гульдена.

Рембрандт Харменс ван Рейн, «Исцеление больных», офорт, 27,8×38,8, около 1649.

Офорт иллюстрирует 19-ю главу Евангелия от Матфея. Однако Рембрандт соединил в одной композиции несколько описанных там эпизодов. В центре – Иисус Христос. Фарисеи, искушавшие его «по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею», находятся у левого края. Также в левой части композиции изображены матери, несущие детей, и апостол Петр, не пускающий их к Иисусу: «Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное». Между матерями сидит богатый юноша «с печалью», которому Иисус Христос сказал: «продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах». В правой части композиции находятся жаждущие исцеления больные: «За Ним последовало много людей, и Он исцелил их там». В проем входит верблюд, навстречу которому выходит человек в богатой одежде – намек на слова Иисуса «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие».

В 1642 году Рембрандт закончил картину – групповой портрет, – впоследствии по ошибке названную «Ночной дозор». Поводом для заказа портрета послужили пышные торжества, устроенные в городе в честь приезда королевы Франции Марии Медичи, посетившей Амстердам в 1638 году. Корпорация стрелков решила украсить свою новую штаб-квартиру большими картинами: каждая рота должна была заказать свой групповой портрет. Рембрандту досталась рота капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рейтенбюрха, состоявшая из 16 человек. Каждый внес плату в виде аванса в 100 гульденов, таким образом Рембрандт получил 1600 золотых монет.

Вопреки устоявшейся традиции модели были представлены художником не застывшими, а в движении, как участники массовой уличной сцены с включением безымянных персонажей (не вносивших деньги за картину). Это вызвало острое неодобрение со стороны заказчиков и желание получить деньги назад.

1642 год стал переломным в жизни и творческой карьере художника: ушла из жизни любимая Саския, Рембрандт остался с единственным сыном на руках, от него постепенно начали отворачиваться заказчики.

Уже в 1647 году Рембрандт не мог вовремя внести срочный платеж за дом. Ему стоило большого труда уладить это дело. Но с тех пор расстройство его материального положения все росло, несмотря на все его старания восстановить в нем равновесие. К тому же финансы Голландии в это десятилетие значительно, хотя и ненадолго, поколебались. Обнародованный в 1651 году Англией «Акт мореплавания», запрещавший голландским кораблям ввозить в Великобританию иноземные товары, до известной степени подорвал торговлю Соединенных Провинций, а первая англо-голландская морская война 1652–1654 годов опустошила их казну. В Амстердаме и других приморских городах начались банкротства; коммерческие обороты сократились. Это отразилось и на ценах за художественные произведения, количестве заказов, заработках художников.

Финансовые дела Рембрандта неуклонно шли прахом. В 1656 году он признан банкротом. Реестр имущества Рембрандта, выставленного после его банкротства на публичную распродажу, включает среди сотен прочих вещей принадлежавшие ему бюсты Гомера, Сократа, Аристотеля и шестнадцати римских императоров, три рубашки, шесть носовых платков, двенадцать салфеток и три скатерти, а также некоторое количество воротников и манжет, о которых сказано, что они находятся в стирке. На распродажу было также выставлено более семидесяти его картин и более сотни рисунков.

Был проведен аукцион. Все живописное собрание Рембрандта, включая семьдесят картин и более сотни рисунков, пошло за 2516 гульденов. Шесть сотен дали его рисунки, а на долю семидесяти картин и всего прочего осталось чуть больше 1900 гульденов. Дом был продан за 4658 гульденов.

Приблизительно к тому времени относится величественный автопортрет, на котором он, облаченный в роскошную меховую накидку и вызолоченную мантию, сидит в кресле, будто на троне, сложив ладони на серебряном набалдашнике трости, которая вполне могла оказаться скипетром, и выглядит царственно.

Сложное взаимоотношение с деньгами складывалось в семье Вермеера ван Дельфтского. Благодаря проведенному Луиджи Гуарньери исследованию выявлены следующие данные: «дедушка Вермеера по материнской линии Бальтазар Герритс был фальшивомонетчиком. Бабушка по отцу, Нелтге Горрис, торговала подержанными вещами и постельным бельем; она трижды выходила замуж, была уличена в мошенничестве и объявила себя банкротом. Дядя, Рейнер Балтенс, военный инженер, сидел в тюрьме по обвинению в растрате средств городской казны в ходе работ по восстановлению укреплений в Броуверхавене, порту на северном берегу Зеландии. Отец, Рейнер Янсзон, занимался производством «каффа» (дорогой ткани из шелка, смешанного с шерстью или хлопком); своему ремеслу он обучался в Амстердаме. В его работу входило также выполнение на ткани сложных традиционных узоров, а значит, требовались хорошие способности рисовальщика. Брат отца, каменотес Антони, дважды уезжал в Голландскую Индию в поисках удачи. Так что семья не была благополучной: она состояла из ремесленников, принадлежала к сословию, находившемуся ниже среднего класса, и к тому же имела дурную репутацию».[27]27
  Гуарньери Л. Двойная жизнь Вермеера. М., 2008.


[Закрыть]

Основу семейного капитала все-таки удалось заложить отцу будущего известного художника: «Поскольку ремесло ткача не позволяло обеспечивать семью, Рейнер Янсзон открыл постоялый двор на канале Фолдерсграхт – «De Vliegende Vos» («Летучая лиса»). В мае 1641-го он приобрел гостиницу «Мехелен» на площади Гроте Маркт. Как хозяин постоялого двора он продолжал называть себя Вое, а в качестве торговца предметами искусства (он вошел в Гильдию Святого Луки в 1631 году) стал пользоваться другой фамилией – Вермеер».

Второй ребенок в семье, родившийся или крещенный 31 октября 1632 года, в зрелом возрасте унаследовал дело отца. В 1653 году Ян Вермеер заключил брак с Катариной Болнес, принадлежавшей к семье зажиточных католиков. В ноябре 1657 года Вермеер вместе с женой переехал жить в дом тещи Марии Тинс, которая пожелала, чтобы имущество дочери оставалось отделенным от имущества зятя: без сомнения, она боялась, что нищий в ее глазах юноша и начинающий художник рано или поздно промотает приданое Катарины; «в начале семейной жизни у Вермеера не было ни гульдена, поэтому, став 29 декабря 1653 года членом делфтской Гильдии Святого Луки в качестве мастера-живописца, вступительный взнос он сумел полностью заплатить лишь три года спустя, и то, по всей видимости, только благодаря Марии Тинс, ссудившей супругам огромную сумму в 300 гульденов». На 300 гульденов могла спокойно прожить семья в течение двух лет.

Ян Вермеер (1632–15.12.1675), сын торговца тканями.

Осенью 1662 года Вермеер был избран деканом Гильдии Св. Луки. Неизвестно, пользовался ли Вермеер особенным вниманием у публики. Важнейший лексикон голландского искусства XVII века – «Groote Schouburgh» Арнольда Хаубракена (опубликованный в Амстердаме между 1718 и 1721 годами) даже не называет его имени. Современники лишь изредка вспоминали его: в путевом дневнике Бальтазара де Монкони, французского коллекционера, сохранилась запись от 11 августа 1663 года о том, что он навестил Вермеера в Делфте. Однако у художника не нашлось картин, чтобы показать ему, – или же он не захотел этого делать. Тогда Монкони привели в лавку булочника, вероятно, Хендрика ван Бюйтена, где была выставлена картина Вермеера – интерьер с одной фигурой, – оцененная в 300 гульденов. Но, по мнению французского коллекционера, она стоила не больше шестидесяти. После чего Монкони посетил также студию Франца ван Мириса, который предложил ему свою картину за 600 гульденов.

Вермеер вел затворнический образ жизни. Помимо рисования, вероятно, играл на каком-нибудь инструменте и совершенно точно читал книги: из списка, составленного в день смерти, явствует, что он владел пятью томами ин-фолио и еще двадцатью пятью книгами, среди которых были и кое-какие пособия по перспективе. Сегодня кому-то эта библиотека покажется весьма скудной, но в ту пору она выглядела иначе, ведь книги были дорогими.

От продажи своих картин Вермеер получал довольно скудные доходы, половину которых между 1657 и 1675 годами купил его основной заказчик, а именно Питер Клайсзон ван Руйвен. Богатый делфтский коллекционер, он был еще и близким другом Вермеера – настолько близким, что его жена Мария де Кнюйт, составляя завещание, распорядилась выделить художнику 500 гульденов. Кроме ван Руйвена и Марии де Кнюйт известны лишь три человека, которые – при жизни Вермеера – купили хотя бы одну из его работ: Диего Дуарте, антверпенский банкир, Херман ван Сволль, контролер амстердамского «Виссель-банка», и уже упомянутый богатый делфтский булочник Хендрик ван Бюйтен. Чтобы восполнить недостаток доходов, он – как ранее его отец – занялся торговлей предметами искусства, не слишком прибыльной, но приносившей ему около 200 гульденов в год.

Ян Вермеер ван Дельфтский, «Служанка с кувшином молока», холст, масло, 45,5×41, около 1658. Амстердам, Королевский музей.

При этом Вермеер никогда не жалел средств на краски. Это еще одна причина, по которой картины художника выглядят как ювелирные произведения. Выявление пигментов красок, изысканная сложность в их сочетании указывают на тонкий вкус художника и кропотливую работу в формировании палитры для каждой картины. В картине «Служанка с кувшином молока» тени и выбеленные стены в основном написаны умброй в сочетании с белилами и небольшим количеством черных пигментов, а при изображении грубого пола использована смесь грубой охры, сажи газовой и свинцовых белил. Эффекта яркого дневного света на фартуке изображенной девушки Вермеер достигает примесью ультрамарина с серым, полученным путем соединения белил, жженой кости и необработанной умбры. Основной тон берега на переднем плане «Вида Делфта» – желтая охра в смеси со свинцовыми белилами.

В июле 1675 года, уже отчаявшись, Вермеер отправился в Амстердам просить у торговца Якоба Ромбаутса ссуду в тысячу гульденов. В середине декабря художник неожиданно слег и через несколько часов скончался – возможно, от инфаркта или, что еще вероятнее, сраженный апоплексическим ударом. Ему было всего сорок три года. Он оставил вдову и одиннадцать детей, восемь из которых еще не достигли совершеннолетия; из них двое были тяжело больны, а один покалечен взрывом на судне, перевозившем ружейный порох. В его кабинете нашли две непроданные картины («Женщина с жемчужным ожерельем» и «Хозяйка и служанка»), а также двадцать шесть картин разных авторов, которые были проданы за пять сотен гульденов в счет оплаты долгов Вермеера харлемскому торговцу предметами искусства Яну Куленбиру.

Похоже, в наследство Катарина Болнес не получила ничего, что представляло бы особую ценность: перечень ее имущества насчитывает шестьдесят одну картину, лишь пять из которых с точностью атрибутированы (три – Карела Фабрициуса, две – Самюэла ван Хогстратена), а также кухонную утварь, постельное белье, детскую одежду, одежду покойного мужа, в том числе кафтан турецкого покроя, и одежду самой Катарины – накидку желтого атласа, окаймленную белым мехом, старый зеленый плащ с такой же каймой из белого меха и плащ пепельно-серого цвета. Состояние финансов Вермеера было настолько плачевным, что 24 апреля 1676 года Катарина подала прошение в Верховный суд Голландии о переносе срока уплаты его долгов. 30 сентября картограф Антони ван Левенгук, самый выдающийся ученый-натуралист Делфта и основоположник микроскопии, был назначен официальным управляющим имуществом Вермеера от лица кредиторов. 15 марта 1677 года Антони ван Левенгук, выкупив картины, проданные Куленбиру, выступил в роли ликвидатора имущества должника и организовал аукцион, на который выставил двадцать шесть картин Вермеера; перечня составлено не было. Вдова и теща усопшего художника пытались воспрепятствовать включению в список на продажу «Аллегории живописи», но безуспешно.

Семье особенно была дорога эта картина. Кто знает, быть может, на ней художник изобразил себя и свою мастерскую. Вермеер работал как театральный режиссер: занавес открывается, и перед зрителями является сцена – художник за мольбертом пишет картину, а позирует ему юная особа, не то олицетворяя аллегорию, не то примеряя образ музы истории Клио, на что намекают атрибуты – труба и увесистая книга. Как всегда, Вермеер располагает зрителя к неспешному созерцанию, разглядыванию всех деталей и подробностей, «ощупыванию» предметов взглядом. Тревожную ноту в этот безмятежный мир творчества вносит лежащая на столе гипсовая маска: чье лицо отпечатано на ней? Не самого ли художника?

Антони ван Левенгук, упомянутый выше, почти наверняка служил моделью для картин «Географ» и «Астроном». Земляк и ровесник Вермеера, ван Левенгук прославился как создатель увеличительных стекол. Точное воспроизведение поверхностей предметов и фактур материалов на картинах Вермеера указывает на то, что любознательный художник использовал в своей работе увеличительные стекла друга.

Ян Вермеер ван Дельфтский, «Астроном», холст, масло, 50×45, около 1668. Париж, Лувр.

Ян Вермеер ван Дельфтский, «Географ», холст, масло, 53×46,6, около 1668. Франкфурт, Штеделевский институт искусства.

Через несколько лет, 16 мая 1696 года, в Амстердаме была продана – за 1503 гульдена и 10 стюйверов – двадцать одна картина Вермеера. Суммы, вырученные за эти картины на аукционе, были достаточно крупными, но не исключительными; самыми дорогими оказались «Служанка с кувшином молока» (175 гульденов) и «Вид Делфта» (200 гульденов).

Выдающийся голландский портретист Франс Хальс, родом из Харлема, все время находился в тяжбах с кредиторами. Несмотря на многочисленные заказы, у него никогда не было денег, зарабатывать которые мешали леность, художническая безалаберность, упрямый, заносчивый характер. Например, когда одна из стрелковых рот Амстердама попросила его написать свой групповой портрет, Хальс заявил, что «головы он начнет писать в Амстердаме, а все остальное закончит дома». Начались долгие споры, заказчики подняли цену за портрет с шести до шестидесяти шести гульденов, но Хальс так и не согласился ехать в Амстердам (расположенный, заметим в скобках, в каких-нибудь двадцати километрах от Харлема). К тому же художник был завсегдатаем трактиров, где частенько начисто пропивал накопленные средства.

В одном из таких питейных заведений Хальс увидел Малле Баббе, имя которой, точнее, прозвище можно перевести как «безумная Мэг». Документы подтверждают, что она – реальный персонаж: бургомистры Харлема пожертвовали 65 гульденов психиатрической лечебнице, в которой наблюдалась эта известная на весь город женщина. Сова на ее плече – символ глупости вопреки классическому трактованию этой птицы как неизменной спутницы богини мудрости и справедливой войны Афины.

Если Франс Хальс пропивал свои деньги, то его младший современник, представитель жанровой живописи Ян Стен, напротив, зарабатывал на трактирном бизнесе, получив в 1672 году лицензию на открытие заведения.

Неумение вести финансовые дела, договариваться с заказчиками об оптимальной цене, налаживать связи и не поддаваться искушениям разгульной жизни приводило художников к нищете. В выигрышном положении оказывались те, которые отдавали предпочтение не гонорарам, а поденным или почасовым выплатам за работу.

В 1641 году Питер Санредам – мастер городского архитектурного пейзажа – поехал в Амстердам, чтобы написать картину старой ратуши на площади Дам. Это заняло у него шесть полных дней. В 1640 году средневековый комплекс из четырех зданий решили заменить новой ратушей, более соответствующей образу Амстердама – лидирующего мирового центра торговли. Санредам написал картину к 1657 году на основании прежнего рисунка. Картина была куплена бургомистром Амстердама в 1658 году для его кабинета. Санредам получил 400 гульденов.

Лейденский живописец Франц ван Мирис учился у Герарда Доу. В 1658 году Франц становится членом Гильдии Святого Луки в Лейдене, в 1663 и 1664 годах избирается ее капитаном, а в 1665-м – председателем (деканом). Мирис имел многочисленных заказчиков, среди которых были высокопоставленные покровители. Картины художнику заказывали эрцгерцог Леопольд и великий князь тосканский Козимо III де Медичи. За свою работу Мирис взимал 1 дукат за час.

Адриан ван дер Верфф – один из наиболее популярных и высокооплачиваемых художников Голландии того времени. В 1696 году его посетил курфюрст Пфальца Иоаганн Вильгельм и заказал два полотна: свой портрет и «Суд Соломона», по исполнении которых назначил мастера своим придворным художником и в 1703 году возвел в рыцарское звание. Позднее Адриан ван дер Верфф жил попеременно в Дюссельдорфе и Роттердаме, где и скончался в 1722 году. Темами его произведений были библейская и древняя история, античная мифология, бытовые сцены, пасторали и миниатюры, отличавшиеся крайне тщательным и аккуратным исполнением. Работы ценились за совершенное исполнение рисунка человеческого (женского) тела и за владение искусством передачи его цвета – от слоновой кости до блестяще-фарфорового оттенка кожи. Картины охотно приобретались многими европейскими дворами. К счастью, сохранились данные учетной книги ван дер Верффа с подробными записями за период с 1716 по 1722 год. Главное, что можно вычитать в ней – художник брал 25 гульденов за день.

Адриан ван дер Верфф (21.01.1659–12.11.1722), сын бургомистра.

Голландские художники XVII столетия существовали в условиях жесточайшей конкуренции. В век, когда зарождался художественный рынок и количество художников превосходило максимальные показатели, вопрос соперничества стоял настолько остро, что предаваться безмятежному творчеству, неспешному созерцанию стало непозволительной роскошью.

В других регионах Европы время для людей искусства текло чуть медленнее.

Диего Веласкес родился в Севилье и был крещен 6 марта 1599 года. Живописные навыки перенял у учителя Франсиско Пачеко. В 1617 году вступил в Гильдию Св. Луки, а в 1618 году породнился с семейством Пачеко, взяв в жены дочь своего учителя. Такие браки считались выгодными, так как укрепляли связи с потенциальными заказчиками и упрощали поиск работы.

Несмотря на успешно складывавшуюся карьеру в Севилье, Веласкес желал попытать счастья в Мадриде, куда впервые отправился в 1622 году и где познакомился с влиятельным и всесильным графом Оливаресом, который, в свою очередь, замолвил за него слово перед молодым тогда монархом Филиппом IV.

Диего Веласкес (6.06.1599–6.08.1660), сын адвоката.

Судьбу Веласкеса решила картина «Портрет Филиппа IV с прошением» (до наших дней не сохранившаяся), произведшая ошеломительное впечатление на монарха, который решил, что впредь желает, чтобы только Веласкес и никто кроме него писал его портреты.

Диего Веласкес, «Конный портрет Филиппа IV», холст, масло, 304×317, 1634–1635. Мадрид, Прадо.

6 декабря 1623 года Веласкес стал придворным живописцем с жалованьем 20 дукатов в месяц, не считая дополнительных гонораров за произведения, к тому же ему предоставлялось бесплатное медицинское обслуживание. В распоряжении художника были две мастерские. Одна на Пласа Майор с окнами, обращенными на запад и видом на реку Мансанарес. Художник любил работать при свете закатного солнца. Другая мастерская располагалась в одном из крыльев королевского дворца Альказар.

В 1631 году Веласкес назначен гофмейстером королевского двора, в 1634 году художник получил почетное звание гардеробмейстера. Примерно в это же время Филипп IV поручил Веласкесу руководство оформлением интерьера нового королевского дворца Буэн Ретиро, для которого был написан «Конный портрет Филиппа IV». Картина стала предметом восхищения самого Филиппа IV, членов его семьи и предметом зависти других художников. Его величество приказал дать Веласкесу в награду 300 дукатов и пансион, а также ему были предложены в пользование просторные апартаменты стоимостью 200 дукатов в год.

Кроме «Конного портрета» для парадного зала резиденции Буэн Ретиро Веласкес создал программное произведение – «Сдача Бреды». Крепость Бреда, находившаяся на юге Нидерландов, стала камнем преткновения испанцев и голландцев. Веласкес запечатлел момент 10-летней давности: командир роты голландского города-крепости Бреды Юстин фон Нассау сдает город и передает ключи от главных ворот предводителю испанских войск Амбросио Спиноле. Освоившись при дворе короля Филиппа IV, Веласкес дал себе право выразить свое отношение к историческому событию, показать сочувствие по отношению к голландцам, а не испанцам, как следовало ожидать. Всепрощающий король и премьер-министр Оливарес сделали вид, что не заметили политического высказывания художника.

Диего Веласкес, «Менины», холст, масло, 318×276, 1656. Мадрид, Прадо.

Диего Веласкес, «Менины», холст, масло, 318×276, 1656. Мадрид, Прадо. Фрагмент (король и королева в зеркале).

Диего Веласкес, «Менины», холст, масло, 318×276, 1656. Мадрид, Прадо. Фрагмент (автопортрет).

В 1643 году Веласкес назначен смотрителем королевской коллекции с прибавкой к жалованью в 60 дукатов ежемесячно.

Под занавес своей творческой жизни в 1656 году Веласкес написал картину «Менины» – гимн свободе и независимости художника, даже короля и королеву он не пустил в мастерскую, они стоят за ее порогом, о чем можно судить по слабому отражению их силуэтов в зеркале.

В 1659 году Филипп IV произвел художника в рыцари, чем художник был настолько горд, что дорисовал красный крест отличия на своем одеянии на картине.

Начиная с XVII века писать портреты важных персон становится все более прибыльным занятием. Английский художник Джошуа Рейнольдс поначалу отчаянно сопротивлялся амплуа портретиста, однако, после написания «Портрета коммодора Кеппела» в 1753-54 годах, мгновенно прославившего художника, признал, что писание портретов – это его призвание. Рейнольдс просил 12 гиней за погрудный портрет, 24 – за поясной портрет и 48 – за портрет в рост. Но к 1782 году эти цены возросли соответственно до 50, 100 и 200 гиней. В 1752 году Рейнольдс основал собственную мастерскую в Лондоне, сначала находившуюся на Сент-Мартин-лейн, 104, потом – на Грейт-Ньюпорт-стрит, 5. 1758 год стал наивысшей точкой в создании портретов, в ежедневнике художника сеансы позирования значились каждый день. В год он зарабатывал тысячи гиней.[28]28
  1 гинея – золотая монета весом около 8,4 г.


[Закрыть]